Текст книги "Придворный. Гоф-медик"

За отказ могу сейчас получить по шее так, что вылечу со службы со страшным свистом. Государь переглянулся с аншефом.

– Ну что сказать… Жаль, раньше сына тебя под свою руку не принял. Зато вижу, умеет он себе людей подбирать. Верность – как беременность. Или она есть, или ее нет. Нельзя быть верным наполовину. Ответил ты достойно, служи моему сыну, как мне служил бы.

Уф! Обошлось! Не прогневался на отказ, хотя я сильно струхнул.

– Сын тебе поместье подарил?

– Так точно, ваше величество!

– Значит, и мне надо что-нибудь подарить. Возьми папку на столе.

Беру картонную папку канцелярского образца и с поклоном подаю государю. Тот поясняет:

– Себе возьми. Служи хорошо, и дальше больше будет.

– Премного благодарен, ваше величество!

Интересно, что он мне пожаловал?

– Нанервничался? Пойдем с нами, кофею выпьем.

Такой знак благоволения долго помнится, горжусь. Кроме нас троих за столом были еще флигель-адъютант и титулярный камергер, а также личный секретарь его величества, в чине коллежского советника. Я сидел тихо, как мышка, молчал и делал как все. Хоть явных несуразностей не натворю. Лучше тихариться и не отсвечивать, чем показаться невеждой. Как закончили, меня отпустили. Обратно уезжал в той же карете. Уже было сел, как подошел служитель и вручил шкатулку красного дерева. «За преданность велено отдать», – пояснил он.

Министерство двора

Отвезли меня в Министерство двора. В придворную службу, в отличие от военной или статской, записывают только по высочайшему соизволению, и оно уже лежит у обер-гофмейстера. Тот заставил прождать аудиенции всего ничего, каких-нибудь полчаса, только чтобы указать на мое место. Сам прием длился минуту. Я зашел, поклонился, на меня посмотрел старик в вызолоченном мундире и отправил из кабинета. Визит нужен лишь для соблюдения ритуала. Дальше за меня взялся камер-фурьер, ведающий персоналом. В отличие от нашего мира, здесь получение чина не дает права на дворянство. Он не дворянин и не придворный, а лишь «при высочайшем дворе дворцовый служитель», однако 6-й класс – это тебе не пес чихнул, считай, армейский полковник.

Кадровик проинформировал о жалованье. Как камер-юнкеру мне положено 105 дукатов в год, или столько же талеров в месяц. Кроме того, велено поставить на должность гоф-медика. Это приносит еще 150 дукатов. Как у нас в армии, платят за звание и за должность. По обычаю, придворным жалованье выдают по третям года. Встаю на службу в травень, то есть в девятый месяц, значит, должен получить за последнюю треть года полностью.

Еще положены столовые, квартирные, проездные и деньги на прислугу. Тут я сам должен решить, брать их или нет. Если возьму столовые, то меня не будут кормить во дворце. Разве что с первыми лицами за стол сяду, тогда не обнесут во избежание конфуза. Отказываюсь. Брать во дворец булку с колбасой – это что-то из заоблачно скупердяйского. Квартирные могу потратить на содержание своего дома или вместо них получить малую комнатушку при дворце. Даже не вопрос! Обронить в разговоре «я сегодня у себя ночевал, не смог уехать из дворца» дорогого стоит. Проездные. Это деньги на содержание выезда. Вот сегодня за мной карету послали, а получив деньги, буду обязан сам добираться. Отказываюсь: лошадей у нас дома нет, пусть коляску посылают. С прислугой тоже понятно. Или у меня есть слуга, или, пока я во дворце, мне прислуживает дворцовый персонал. Правда, без особого фанатизма. Могут почистить, подстирнуть, подшить, комнату убрать. Слуги у меня нет, и нанимать не собираюсь. Тоже отказываюсь – обойдусь дворцовыми. Получается, ничего не взял, камер-фурьер остался весьма доволен. Оказывается, эти деньги пойдут на выплаты внештатным служителям, иначе с чего бы им мне помогать. Высокочтимый намекнул, что я был прав, не пожадничав.

Так как я только выпустился, мне положено на обмундирование 35 дукатов единовременного пособия. На первоначальное обзаведение 50 дукатов. На вступление в должность 10 дукатов. Раз написано, что был ранен, еще 7 дукатов на лечение. За мой орден – 20 разово и 3 ежегодно. Коли приписан к Зеленому дворцу, дополнительно полагается ежегодное пособие придворным из личных средств его королевского высочества в размере половины оклада. Не месячного, годового! Правда, только по чину, без должности. Всего к выдаче насчиталось 260 дукатов и 6 талеров.

Опытный финансист увидел, что у меня чуть глаза на лоб не полезли от такой суммы, снисходительно хмыкнул и просветил про расходы. Придворные мундиры строят только из лучших тканей. Пуговицы положены из золоченого серебра. На мундире их двенадцать на груди, по три на рукавах, две сзади на поясе и две на шлицах. Сколько будет стоить? Камер-юнкерское шитье, конечно, дешевле камергерского, но один воротник весит не меньше полуфунта. Про шляпы и шинели пока не говорим, однако установлено семь видов формы одежды: парадная, праздничная, выходная, повседневная, особая, дорожная и летняя. Можно, конечно, исхитриться и комбинировать, но лучше иметь все. Плюс обувь, ремни, кокарды и прочее, и прочее, и прочее. Опять же в знак принадлежности к Зеленому двору перстенек с зеленым камешком надо надеть. Пусть с малюсеньким, но изумрудиком. А другие расходы? Букеты дамам, подарки на праздники, выезды в свет денег стоят.

Увидев, что загрузил меня по полной программе, опытный дворцовый сразу и приободрил. Сказал, здесь иной раз такие наградные получают, что впору сразу в отставку. А коли совсем тяжко придется, можно проситься хоть в военные, хоть в статские на хорошее место. Или ОНИ сами просят службу принять, когда надежный человек нужен. Здесь, рядом с источником, да не напиться – это вовсе дураком должно быть. Дальше пошел рассказ, что принято и чего не принято делать. Кто обладает реальной властью, а кто только пыжится. Почему нельзя давать служителям чаевые, а вот за вовремя сказанное словечко отблагодарят стократно. Кроме обязанностей гоф-медика, которых, по малолетству, никто с меня спрашивать не будет, раз в неделю буду дежурить при его королевском высочестве. Эта служба основная. Закончился разговор запиской казначею и рекомендацией не прокутить все жалованье разом.

И что мне теперь делать? Хорошо, что кучер коляски пожалел и опекать начал.

– Денежную записку получили? – поинтересовался он.

– Получил.

– Тогда скорее едем в казначейство. У вас еще полно дел.

Аптека

Дукат весит ровно драхму. Восемь дукатов – унцию, девяносто шесть – фунт. Мешочек с моими деньгами весит чуть больше двух с половиной фунтов. Вроде немного, а ведь это заработок отца года за три. С такими деньжищами я сел в коляску и покатил к портному на примерку.

Запас раскроенных мундиров под любой размер есть. Осталось только их вышить и стачать в единое целое. Словом, начать и кончить. Хотя вышивальщицы не на пяльцах иголкой работают, а на швейных машинках, но вышить надо воротники, обшлага и карманные клапаны на всех мундирах. На парадном, праздничном и выходном к этому добавляется вышивка по швам, фалдам и на груди. Сапожник закончит работу завтра, завтра же придут головные уборы и вещи от белошвейки. Ладно носовые платки, оказывается, даже кальсоны без вышитой личной монограммы носить не комильфо. Хоть белье готовое, но метку вышивают на каждом предмете. Сроки жесткие, однако к первому числу буду снаряжен по всей форме. Во всяком случае, так обещали.

Затем поехал устраиваться на квартиру. Дворец состоит из основных пяти зданий, соединенных переходами и зданиями поменьше. Их называют Королевский, или Белый, дворец и четыре цветных для детей Государя. Синий отведен для его королевского высочества принца Торана. Зеленый наш. Желтый ее светлости Силестрии, жены великого герцога Синедольского и дочери его величества. Здесь она живет, когда изволит пребывать в столице. Красный свободен: у государя только три отпрыска.

В Зеленом дворце моя комната номер 24, с кроватью, сундуком, шкафом, огромным комодом, бюро, мягким креслом и парой стульев. Мебель старинная, красивая, списанная когда-то из королевских покоев. Еще получил номерную бляху, по которой будут пускать во дворец и кормить в местной столовой. Жилой отсек расположен в подвале, поэтому всегда освещен мягким магическим светом. Женщины сюда категорически не допускаются. Удобства общие с соседями. Здесь квартируют мелкие сошки, штаб– и обер-офицеры. Для генеральских чинов во дворце квартир нет, да и наших занято лишь с дюжину. Так что места хватает. Рассказали, что в Синем дворце, вечном сопернике Зеленого, наоборот, все забито. Принц Торан занимается военными делами, потому к его двору стекаются офицеры со всех провинций, вот и живут по два-три квартиранта в комнате. Кстати, ежегодным пособием, как нас наш принц, Торан своих придворных не балует.

Показали комнатку дежурного рядом с кабинетом его милости. Именно там в восемь утра понедельника начнется мой первый трудовой день.

На выходе из дворца меня поймал Никол и вручил очередную казенного вида папку. Я уже привык к тому, что в них находится что-нибудь нужное и приятное. К хорошему вообще быстро привыкаешь. В папке лежала выписка из приговора суда. «В возмещение ущерба…», «основываясь на статье 436 Уложения о Наказаниях, пункты 2а и 9…», «выморочное имущество…» и так далее. Словом, в компенсацию ущерба получаю дом. Печать на выписке не уголовного суда, а Тайного трибунала. На минуточку, отменить его решение может только государь именным указом.

В дополнение к папке мне был представлен судейский, Робур Вольф. Чин плевый, 14-й класс, регистратишка из простолюдинов, и лет ему уже сильно за сорок. Но не дурак, иначе с самого низу не пробился бы, тем паче в столице. Он должен выступить моим ходатаем и помочь вступить во владение. Я расписался в доверенности, для оплаты издержек отдал все серебро, которое было с собой, и пообещал до конца рабочего дня появиться в присутствии.

Пока есть время, заехал в дядину аптеку, второй ключ у меня остался. Центр города, угол Дворцовой и Большой Дорожной, самое торговое место. Только многие о том знают. На Дорожной еще три аптеки стоят и на Дворцовой две. Дядя еле концы с концами сводил, даже наркотой приторговывал, легальной, конечно. Кокаин от зубной боли, героин от кашля, гашиш от нервического расстройства. А что? Действительно помогает, только злоупотреблять не надо.

Сам домик небольшой, в два этажа. На первом аптека, состоящая из лаборатории и крошечного торгового зальчика. Ну еще кухня с плитой и титаном. На втором этаже квартира. Три небольшие, но уютные комнаты – столовая, кабинет и спальня. Туалет и умывальня не в счет. В подвале жилье для прислуги и кладовка. В свете только присужденной квартиры надо думать, что делать с домами. Наверное, один дом стоит продать.

Женщины сюда пока не заходили, вещи не разбирали. Я тоже намереваюсь не шкафы трясти. Мне что в голову пришло? Принц хороший человек, а по прическе заметно, что волосы зачесывает «из резерва главного командования». Лысеет и, похоже, переживает на сию тему. А я помню зелье для роста волос. В прошлой жизни в одном из комплитников по D&D вычитал и в этой знаю рецепт, даже могу сварить. Потратил полчаса и пару заклинаний, зато получил унцию эликсира.

Вторая причина моего прихода – это дядин тайник. Не думаю, что его нашла полиция.

Старая часть столицы застроена давно. Материал домов – известняковые блоки, которые выпиливались в близлежащих каменоломнях. Под всем городом идут километры заброшенных подземных штолен. Каждый подрядчик копал на своем участке, в результате образовался лабиринт со множеством выходов. Город рос, окраины накрыли заброшенные каменоломни, и входы в них были замурованы.

Время от времени под землю лезли отчаянные головы в поисках… трудно сказать чего. Наверное, приключений. Но десятки километров искусственных тоннелей, пересекавшихся с естественными пещерами, все же довольно безопасны. Слухи о великих некромантах, спрятавших могильники с несметными сокровищами и охраняющими их немертвыми стражами, конечно, были. Однако обвалы, падения в трещины и подземные колодцы сильнее угрожали авантюристам. Крысы, слизни и пауки встречались в катакомбах, а вот сокровищ туда как-то не завезли.

Погуляв и насладившись красотами подземного мира, грязные и уставшие приключенцы находили себе иное занятие. Однако некоторые возвращались, пристроившись профессиональными гидами, а иногда спасателями застрявших туристов. Они даже оборудовали живописные места вроде «логова людоеда», «стоянки разбойников», «приюта контрабандистов». После двух-трехчасовой экскурсии, со множеством сложностей, безумных опасностей и испытаний характера, гордых покорителей Подземья выводили на берег моря в четверти часа ходьбы от живописного кабачка «Одноглазый пират». Большинству желающих пощекотать нервы этого хватало. Однако хоть раз в год какую-нибудь неорганизованную партию приходилось вытаскивать из каменной ловушки. Некоторые и вовсе пропадали без следа. «Десятки километров тоннелей», – сказано не для красного словца.

Так вот, в дядином доме был никому не известный вход в катакомбы. В лаборатории шкаф маскировал дверь в чулан с люком и сундуком, где Вилдрек хранил свои «сокровища чародея», точнее трофеи, привезенные с фронта.

Огромный сундук был только наполовину полон. Или наполовину пуст? Как со стаканом, это вопрос скорее философский. Я оптимист, значит, наверное, все же полон. Сверху лежала большая кожаная папка со старыми дядиными документами. Диплом, офицерский патент, свидетельство из гильдии, купчая на дом и прочие бумаги, скопившиеся за долгие годы. В маленькой шкатулке нашелся орден «Золотая пентаграмма», награда за тот самый бой, погоны секунд-магистра Третьего пехотного полка и несколько знаков отличия. В зашитом в парусину тючке сохранился отрез хорошего сукна на штатский костюм-тройку – видать, купец за что-то отблагодарил. Других дядиных вещей здесь не нашлось.

В дерюгу завернуты пожитки бывшего владельца сундука. Старую одежду и прочую рухлядь, видимо, давно утилизировали, осталось только самое ценное. Потертый кошель хранил 70 гиней. По весу гинея равна двум дукатам. Поменять на наши деньги можно по цене золота, но многие купцы с удовольствием берут иностранные монеты. В другом мешочке лежала пара колец с самоцветами, позеленевший медный кулон с прядью рыжих волос, старые серебряные часы и массивная бронзовая цепь с нагрудником. На нагруднике выбита надпись: «Старший крепостной огнемастер Джой Лысый». Простолюдин, поднявшийся до помощника начальника большой крепости. Так я расшифровал этот титул. У нас магистр, у них мастер. Огнемастер – стихия Огня. Уважаю Вилдрека, простой волшебник выстоял против матерого магистра-огневика! Понятно, сложили того другие, но дядя держал щит, пока они дошли. А вот это интересно! Книга заклинаний, заполненная почти на три четверти. Еще личный дневник с какими-то магометрическими расчетами, институтские магические учебники, несколько тетрадок с конспектами. Будет время, надо почитать, может, найду что-нибудь полезное.

В сундуке остался один неснятый покров. Сдергиваю тяжелое покрывало из гобелена, и передо мной открывается сокровище! Спасибо, покровитель! Такого рояля я не ожидал! Полное снаряжение ниндзя, как в лучших американских боевиках. Перво-наперво ниндзято. Не какая-нибудь японская подделка, а настоящий голливудский оригинал. Затемненный прямой клинок с характерным скосом обуха, долами и заточкой. Лезвие предназначено не только для колющих, но и для режущих ударов. Широкая массивная цуба может служить ступенькой. Естественно, ножны оплетены тонким черным шелковым шнуром. Рукоять подходит под двуручный хват. Мало того, хвостовик рукояти прищелкивается к стальному набалдашнику ножен. Так меч легким движением руки превращается в короткую нагинату. Ну и, естественно, как положено в Голливуде, в рукояти спрятан вылетающий клинок. Зачем? Во-первых, это красиво… В любом ниндзюковском фильме такое приспособление обязательно.

Еще из оружия дали полдюжины танто разных размеров с канонической формой лезвия, которую придумали американцы. Нашлось шесть кунаев, точь-в-точь как в нарутовских аниме. Конечно, имеются нунчаки. Без них не обходится ни одна приличная драка в кино. Кошель с парой дюжин метательных звездочек-сюрикенов завершает вооружение.

Дальше лежит самый тяжелый саквояж с полным набором «мечта взломщика». Никакого экзотического барахла, исключительно воровской инструмент.

Последний мешок с походным комплектом медика-ирьёнина. Невзирая на лечебные заклинания, аптечка и хирургические инструменты всегда будут кстати.

В лакированном ларце тушь, кисточки, бумага и принадлежности для письма. Ура! Я умею рисовать магические печати! Смогу в маленький листок упаковать все свое барахло! Но лучше сейчас не экспериментировать.

В холщовой котомке походный костюм. Конечно, здорово… но это ни разу не одеяние средневекового ниндзя, не наряд шиноби из «Наруто». Скорее комбинезон из американского блокбастера или корейской компьютерной игры. Удобный, со множеством карманов, но совсем не японский. Вместо носков с тапочками таби положили мягкие полусапожки с тонкой рельефной подошвой, без традиционного раздельного большого пальца. Вместо маски капюшон с сеткой, закрывающей лицо. Все окрашено в мышино-серый цвет. Поверх костюма надеваются ремни разгрузочной системы, а на них крепятся ножны и подсумки под любое возможное снаряжение. Пуговиц нет, молний нет, слава богам, липучек тоже нет – они шумные. Крепеж на пряжках и завязочках. Обидно. В «Непомнюкаком Ниндзя» карманы магнитиками закрывались.

А вот жилет тюнина зажали, хотя на последней игре мастер сказал, что нам его дадут. Эх… где сейчас мастер и где я… Не раскисаем! Все нормально! Жизнь продолжается, пусть в другом мире.

Чем хороша улица Дворянская, так это магазинами. Есть любые, на любой вкус. Хотелось бы сказать «на любой кошелек», но врать не буду. Обычно цены здесь в диапазоне от «дороговато» до «совсем охренели». Зато найти можно все и еще немного. Ближайший магазин с крупной надписью на вывеске «Гимнастические товары» и мелкой припиской «для господ офицеров, атлетов и акробатов» открыл мне свои двери. Продавец, бывший цирковой силач, служил скорее рекламной афишей, но, почувствовав денежного клиента, показал каталоги и послал за хозяином.

Оборудование маленького тренировочного зала не вызвало ни малейшего затруднения. Нашлось все – от гимнастической одежды до паласов, сплетенных из рисовой соломы. От станка для тренировки ударов клинком до чего-то похожего на макивару. Про различные спортивные снаряды даже спрашивать не стоило. Дороговато, но через неделю заказ доставят.

Жилье

В судейском присутствии меня ожидал Вольф с уже готовыми документами на владение домом. Раньше им владел какой-то Ториан Зенн, ходатай. Осталось только зайти в городскую управу для регистрации бумаг и получения свидетельства на собственность. От выданных денег осталось меньше десяти талеров. Их, вместе с росписью трат, мне вернул ходатай. Чиновникам 14-го класса за чин платят всего 18 талеров в месяц, плюс совсем немного за должность, иногда еще чуть-чуть наградных. Отец раза в три больше получает, и то нам еле хватает на жизнь. Так что я отказался от сдачи, а наоборот, сунул своему поверенному дополнительный дукат. Тот просто рассыпался в благодарностях, пообещал завтра же решить мои дела в управе и поехал со мной в новый дом.

Тот находился почти рядом со зданием суда, десять минут ходьбы неспешным шагом из двери в дверь. Фасад в пять окон двухэтажного каменного здания упирается в Писарский переулок. Особняк больше, чем дядин с аптекой, но лавку в нем не откроешь, потому ценой он пониже. В доме восемь господских комнат, если не считать гардеробной и туалета с ванной. Да! Здесь есть настоящая огромная латунная ванна! И к ней колонка для подогрева воды.

В подвале живет прислуга, отставной солдат и его жена. Они вдвоем выполняют любые работы по дому: от приготовления еды и штопки носков до уборки двора и стирки одежды. Готовы продолжать свою работу за 20 талеров еще месяц, с проживанием и своими харчами, но с условием, что я не запрещаю им работать на других хозяев и искать новое место. Спрашиваю о причине ухода.

– Вы, молодой господин, долго домом владеть не будете. Зачем он вам? Это место для судейских. Вам предложат денег, вы продадите дом, а нас с женой сразу погонят. Лучше мы сами себе найдем другое пристанище.

– Может, я его не продам. Сам жить буду.

– И таким разом нам место не шибко интересно. Я больше зарабатывал, бегая по поручениям мэтра. Иной раз к таким душегубцам заносило, что упаси боги. Зато благодарили они знатно. Дело прошлое, вам скажу. Псы… ну… полицейские… тоже иной раз серебришко давали, чтобы узнать, кому и куда я письмо носил. А вы молодой еще, честный. Никто за вас не заплатит. Кому вы, извиняйте, конечно, нужны?

Позиция кристально ясна и понятна. И слуга на мне заработать не сможет, да и мне самому такой прохиндей не нужен.

Мой многоопытный проводник Вольф, в благодарность за полученное вознаграждение, рассказал совершенно необходимые вещи, которые надо сделать. Первым делом полиция. Городовой следит за порядком на улице, но если его попросить присмотреть за домом, то он не откажет. Особенно если к просьбе добавить маленький кругленький блестящий дукат. Золотой – это не так много, он будет отнесен в околоток и честно поделен между своими. Правда, после этого городовой раз в неделю будет заходить, справляться, не беспокоит ли что в округе. При разговоре полезно давать еще два-три талера. На большие праздники приходить с поздравлениями будет старший унтер. В ответ его стоит поблагодарить дукатом, тот тоже в общую копилку околотка идет. Расход не так велик, но воры каким-то образом знают, куда им путь заказан, и обходят стороной такие жилища.

Зачем спрашивать совет, если ему не следовать? Решил не откладывать вопрос безопасности, и мы быстро нашли местного городового. Вольф меня представил как домовладельца и камер-юнкера. Полицейский самым любезным образом согласился присматривать за домом, а при прощании даже встал во фрунт и стал величать меня благородием. Дукат, кстати, взял, не отказался. Заявил, что слесаря сменить замки в доме он сам пригонит. Заодно пообещал турнуть слугу. Не очень надежный он. Уж больно много с ворьем якшался. Если нужна прислуга, лучше всего обратиться к Русане, которая отыщет надежных людей. По поводу дров, воды и прочих хозяйственных надобностей есть Терн. А вот откушать во всем околотке нет лучше заведения, чем «Молоток судьи». Ну как такому славному гиду не дать дукат? Тогда-то меня и начали кликать «вашим благородием».

Когда возвращался к ожидающей у дома коляске, от соседней кондитерской лавки меня окликнул отставной унтер-офицер в чистом фартуке поверх армейской формы.

– Гимназист! – окликнул он меня. – По какому полку представлен к ордену?

– По Горноегерскому принца Лагоза лейб-гвардейскому полку, господин унтер-офицер.

Пока в гимназической форме и без документов, по званию я ниже рядового. «Ваше благородие» – только для знающих о моем производстве.

– Надо же, а я из Второго горнострелкового.

Он завел меня в лавку, свернул огромный бумажный кулек и по горсти, без веса, накидал в него разных дорогих конфет, сунул в руки и сверху добавил красивую жестянку чая, привезенного из колоний.

– Отдай дома маме, герой. И скажи от меня спасибо за то, что вырастила такого сына.

Приятно было даже не могу сказать как.

Дом

Дома меня уже заждались родители и сразу выплеснули ушат новостей. Парадная форма была очень своевременно отглажена. Отца прямо с работы дернули в министерство, где его принял лично министр. Вручил орден «За заслуги перед короной» третьей ступени, поздравил новым чином, должностью товарища столоначальника и отрядил в Ревизионное управление. Там папе начальник департамента сказал пару хороших добрых слов и переправил на место работы. Столоначальник Стола медицинских, аптекарских и прочих лекарских справ встретил как родного. Уже давно надворный советник, он вынужден сидеть на месте до приискания преемника, а его ждала служба начальником отделения, которого, в свою очередь, ждал департамент коронных шахт… В общем, приход папы двинул вверх пару-тройку человек, и они, предвкушая скорое повышение, хоть не в чине, так в должности, радостно приняли перспективного сотрудника. Кстати пришелся дукат. Он был выдан служителю, которого послали за необходимым, чтобы в узком кругу обмыть столь приятное знакомство. Кабинет отца крошечный, но это пока в дела не войдет и не примет стол сам. Форму надо будет строить заново полностью. Цвета, подбор, шитье у ревизионных свое, совершенно отличное от Медицинской экспедиции, поэтому был дан отпуск на обустройство до первого числа.

Жалованье вместо 60 дукатов в год стало 75. Понятно, за смены не платят, но за должность положено целых 60 дукатов. На слугу жирно будет, небось не придворный, а столовые, квартирные и проездные в министерстве как раз с товарища столоначальника дают. Общим счетом в месяц 45 талеров довольствия возьми и имей довольный вид. Дают вперед по третям года, а не как в больнице, помесячно за отработанное. На вступление в должность 10 дукатов тоже дали. На обзаведение не положено, чай, не первый чин получает, но начальники не звери, понимают, сколько расходов при переходе в министерство. Выписали 50 дукатов вспомоществования. Пожизненно за орден положено 6 дукатов в год, да разово наградных дали 30. Получилось к выдаче почти 160 дукатов. Столько денег за раз отец никогда домой не приносил. Родители стали рассчитывать, как такую кучу деньжищ проживать будем. Решили постоянную прислугу взять. Кухарку, горничную и мужика на хозяйство точно, а вот заводить ли кучера с выездом, надо подумать. Экипаж с парой лошадей недешев. Конюшня-то при доме есть, но стоит пустая.

Я про свои доходы рассказал, но про подношение купца не упомянул. Пусть на черный день лежит. Когда сунул маме на обновление гардероба сорок дукатов, она деньги брать не хотела, однако настоял. Что они меня тискают постоянно?! Отец говорит: «Совсем ты у меня взрослый стал». И, смущаясь, рассказал, как министр, вручая ему орден, произнес: «За воспитание сына его королевское высочество пожаловал. Следующую ступень сами заслуживать будете».

Кулек с конфетами и жестянку чая я передал маме и сказал, что велел передать отставной унтер-офицер. Мама прониклась, потом вдруг решила, что ребенок весь день ходил голодный. Рассказал, где и что кушал. Узнав, как я пил кофей с его величеством, папа опять схватился за сердце, а мама вновь заплакала. Не понимаю, что с ней. За все прошлые годы ни разу не видел ее плачущей. Потребовали полного отчета. Интересовало все. От того, какие глаза у моих одноклассников были, до оттенка обоев в государевом кабинете. В разговоре вспомнил о пожаловании.

В шкатулке оказался ключ. Небольшой, с ладонь величиной, на узкой зеленой муаровой ленте, завязанной бантом. Сам золотой, увенчан королевской короной, в центре головки изумруд в окружении мелких бриллиантиков. На бородке еще три прямоугольных бриллианта. «Камергерский!» – ахнул отец. Камер-юнкерам ключа не положено. Титулярные камергеры носят золотой, но без короны и камней. А вот полные камергеры… Может, и не зря от синицы титулярного камергера отказался, если на журавля полного камергера так сладко намекают.

В картонной папке со стола королевского кабинета нашлись документы на владение с планами еще одного имения. Юмористы они, наши венценосные особы. Один Тихому Тихий Уголок дарит, другой, наоборот, Гремячий Поток. Малюсенькая такая лощинка в предгорье. Речушка с водопадом, из-за чего владение так и назвали. По реестру 620 десятин пахотной земли, но пшеницу здесь не выращивают. Как, впрочем, и рожь, овес, гречиху… Какие там еще зерновые есть? Скотину тоже, почитай, не держат, разве несколько тягловых лошадей имеется. Мне подарили царство садов. Из-за особенностей микроклимата и обилия воды остальное здесь выращивать не по-хозяйски. С доходом весьма недурно выходит, за прошлый год случилось больше, чем от Тихого Уголка и Дубков, вместе взятых. Господского дома нет, зато есть винокуренный завод. Как понимаю, там гонят самогонку в промышленном масштабе. Основной доход от нее идет. Вторая статья – сушеные фрукты. Винные сорта винограда у меня не держат, конкуренция большая, зато написано, что изюм слаще колониального.

Дом, полученный от суда, родители захотели осмотреть. Думают, что мне стоит туда переехать. С моим чином прилично одному, без родителей жить.

В разгар разговоров про мои пожалования к дому подъехала коляска. Из нее выскочил слуга в ливрее и постучал в дверь. Мама побледнела. Я ее понимаю, на слуге цвета и герб рода аус Хансалов. Вестник довольно небрежно поклонился и протянул шкатулку.

– От деда вашего, Густава аус Хансала, приглашение на воскресный обед и подарок, – провозгласил курьер и значимо выделил, – сто дукатов!

– Не знаю такого. А от незнакомцев подарков не принимаю, не нищий, чай. Поди прочь, любезный.

Таким афронтом я напрочь порвал шаблон гонца. Как можно отказаться от больших денег?! Практически вытолкнутый на улицу, он постоял у крыльца, затем посидел в коляске и только потом уехал. Мать прижалась ко мне и сказала только одно слово: «Спасибо!» Отец просто пожал руку. Сегодня они получили компенсацию за прошлые годы обид.

Тина

– У тебя чутье, девочка. Вся в меня. Юноша действительно весьма интересный. Позавчера по личному приказу его величества ему послали наградной кинжал. Вчера дали камер-юнкера. Только сейчас сообщили, что сегодня был принят его величеством и даже, как записано в дежурном журнале, был приглашен на кофей.

– Ого! За что именно так жалуют, пап?

– Неясно. Явно за какое-то дело лично для королевской семьи. Но какое, никому не известно.

– Что про его звезду слышно?

– Пока ничего. К списку солдатских наград доступ затруднен. Учет в полках ведут и выше подают только общей сводкой вместе с годовым отчетом.

– Раз камер-юнкер, то будет вхож на самый верх. Надо пробовать.

– Можно. Но как ты сможешь привлечь его внимание?

– Папа, поверь! Ты не хочешь знать, как Инга это сделает.

Инга

– Камер-юнкер! Он же вхож к самому государю! Чин девятого класса! Да сразу после гимназии! Да… Такое знакомство полезно. Наверняка его благородие изволит видеть многих генералов. С графьями и баронами знается. Ты дуреха, на тебя надежды нет. Тут пронырливая особа нужна. Скажи Тиночке, если она сведет тебя с его благородием, ей будет подарок.