Текст книги "Катастрофа в Восточной Пруссии. Августовское сражение 2-й русской армии в 1914 г."

2. Работа русского фронтового и армейского командования и состояние войск 2‑й русской армии

Мы уже знаем, что командование 1‑й русской армии получило согласие фронтового командования двумя корпусами блокировать Кёнигсбергскую крепость, а прочими войсками армии содействовать блокаде в качестве заслона с запада, между тем обстановка на фронте требовала, чтобы против Кёнигсберга был оставлен заслон, а главные силы преследовали 8‑ю герм. армию и совместно с войсками 2‑й армии уничтожили ее.

Последующая деятельность 1‑й русской армии, вытекающая из блокадной операции, нам уже известна как из решения командующего 1‑й армией ген. Ренненкампфа, так и из германских документов, освещающих поведение войск 1‑й русской армии после Гумбинен-Гольдапского сражения.

В то время когда 1‑я русская армия остановилась, а ее командование искало осадную артиллерию и снаряды к ней, немцы уходили на запад с намерением атаковать разобщенные корпуса 2‑й русской армии.

Деятельность командования северо-западного фронта в отношении 2‑й армии получила выражение лишь в ряде упреков по адресу командующего в отношении его деятельности, а также недовольства действиями войск этой армии.

Ввиду того что руководство русского фронтового командования имело решающее значение для операции, полезно подробно остановиться на этом руководстве.

2‑я русская армия до завязки Августовского сражения продолжала выполнять приказ командующего северо-западным фронтом от 13 августа, согласно которому обе армии фронта должны были совместными действиями разгромить немцев, сосредоточенных, по мнению фронтового командования, за Мазурскими озерами. После Гумбинен-Гольдапского сражения, имевшего место 20 августа, было очевидно, что 8‑я герм. армия в составе более трех корпусов находилась севернее Мазурских озер и во встречном сражении потерпела поражение, в связи с чем характер действий обеих армий резко менялся. Между тем фронтовое командование не поставило новых задач 2‑й армии, которой следовало бы поставить новую задачу – уничтожить противостоящий заслон немцев, т.е. 20‑й арм. корпус. При этом главный удар нужно было наносить не на фронте Руджаны, Пассенгейм, а на фронте Нейденбург, Зольдау, Лаутенбург, т.е. уклонить армию на запад, чтобы в дальнейшем наступать в общем направлении на Дейч-Эйлау. В этом случае на рубеже озерного района Дейч-Эйлау 2‑я армия могла рассчитывать отрезать пути отхода главным силам 8‑й герм. армии. В этом случае 2‑я армия, уклоняясь на северо-запад, еще более отрывалась бы от 1‑й армии, что было нежелательно, но зато 2‑я армия могла отдохнуть за счет дневок, а затем затратить известное время на бои против 20‑го герм. корпуса. Тем временем преследовавшая немцев 1‑я армия сблизилась бы своим левым флангом с правым флангом 2‑й армии на расстояние, обеспечивающее их оперативное взаимодействие.

Вместо организации взаимодействия между армиями путем постановки им соответствующих задач командующий фронтом принимал все меры понуждения 2‑й армии к форсированным маршам, не давая ей ни передышек, ни времени на организацию подвоза. Люди были переутомлены, обозы отстали, в армии был голод. Дисциплина падала. От переутомления и голода солдаты и офицеры проявляли недовольство по адресу армейского и вообще высшего командования.

И если командующий 2‑й армией и его штаб понимали необходимость дать «дух перевести» войскам, то командование фронта не только не понимало необходимости изменения задач подчиненных ему армий, а даже забыло элементарные требования полевого устава о дневках и о пределе работоспособности войск, расточительно расходуя их энергию и тем самым снижая их боеспособность.

Командующий фронтом 21 августа потребовал, чтобы «начавшееся наступление корпусов 2‑й армии велось самым энергичным и безостановочным образом. При этом выразил недовольство нерешительностью ген. Самсонова.

В ответ на это командующий 2‑й армией доносил:

Зольдау занято 22 августа в 7 ч. 00 м. вечера, жители бежали. Нейденбург горит. Противник ушел в направлении на Остероде: ожидаю его занятия 15‑м корпусом. Перехвачено донесение, из которого видно, что 37‑я дивизия – в Куркен и части 20‑го корпуса в Алленштейне. Направляю на Едвабно, Омулефофен 13‑й корпус, на Куркен – 15‑й. 2‑ю пех. дивизию передвигаю в Клейн-Кошлау. 1‑й корпус оставляю в Зольдау до распоряжения. Полагаю, что противник группируется в районе Алленштейн, Остероде, куда направляю 6‑ю и 15‑ю кав. дивизии и воздушную разведку. Необходимо организовать тыл, который до настоящего времени организации еще не получил. Страна опустошена, лошади давно без овса, хлеба нет. Подвоз из Остроленки невозможен»[37]37
  ВИА, д. № 13129, л. 35.


[Закрыть].

Кроме того, ген. Самсонов того же числа (22 августа) в 22 час. 00 м. телеграфировал начальнику штаба фронта ген. Орановскому о том, что кажущаяся нерешительность в действиях вызывалась необходимостью тщательной рекогносцировки укрепленной позиции, большим утомлением войск, на что указывают все командиры корпусов, необходимостью подтянуть отставшую 2‑ю дивизию, неполным составом 1‑го, 6‑го и особенно 23‑го корпусов, необходимостью устройства хлебоснабжения и, наконец, отсутствием овса[38]38
  Там же, д. № 137364, л. 31.


[Закрыть].

Однако командующий фронтом не принимал во внимание никаких резонов, попытался только уклонить направление главного удара войск 2‑й армии к западу, но очень незначительно – меньше чем на 20 км от ранее данного направления. Казалось бы, войскам 2‑й армии следовало выдвигать вперед левый фланг армии, чтобы выиграть пути отхода немцев, командующий же фронтом, указывая фронт Зенсбург – Алленштейн, стремится выдвигать не левый, а правый фланг армии, что никак не могло привести к преграждению путей отхода немцев. В этом вопросе фронтовое командование проявило нерешительность, опасаясь флангового удара со стороны Торна.

Получив ориентировку о событиях под Гумбиненом, командующий 2‑й армией 23 августа представляет командующему фронтом свои соображения с просьбой изменить данное армии направление наступления на фронт Остероде, Алленштейн, чтобы вернее отрезать противника от путей отступления к Висле.

Невзирая на вескую аргументацию ген. Самсонова, командующий фронтом отклонил его ходатайство, оставив в силе свою директиву о наступлении на фронт Растенбург, Зеебург, как это было предусмотрено им 13 августа.

Однако, спустя несколько часов, командующий фронтом изменил свое решение и, как бы уступая доводам ген. Самсонова, приказал 2‑й армии, оставив один корпус у Зольдау для обеспечения левого фланга, всеми остальными силами энергично наступать на фронт Зенсбург, Алленштейн, который должен быть занят не позже 25 августа. Движение это имело целью нанести фланговый удар противнику, отступающему якобы перед армией ген. Ренненкампфа, и пресечь ему пути отхода к Висле.

Не уяснив себе оперативной цели действий в разные этапы фронтовой операции, командующий фронтом вместе с тем упустил из виду еще одно существенное обстоятельство, а именно: 2‑я армия была перенапряжена. На ее долю выпала задача форсированными маршами исправлять ошибку русского генерального штаба, неправильно сосредоточившего эту армию и двинувшего ее в наступление без хлеба, фуража, обоза, без средств связи и, наконец, без удобных дорог.

В обстановке крайне поверхностного руководства со стороны фронтового командования и недопустимой спешки протекала деятельность командования 2‑й русской армии, которое, судя по приведенным выше документам, а также данным, которые мы приведем ниже, проявило себя достаточно компетентным в вопросах ведения операции. Часто порицаемые за плохую постановку разведывательной службы, русские штабы работали не так уж плохо, в частности и штаб 2‑й армии. Если в свое время он допустил, вернее повторил, в своем приказе ошибку командования фронтом относительно группировки немцев, то в последующее время штаб 2‑й армии знал о немцах не менее, чем знали немцы о русских.

Так, например, за 21 августа штаб 2‑й армии дает следующую сводку данных о противнике.

«В районе Лык незначительная часть 20‑го корпуса отошла под давлением наших войск к Ленцу. На участке Монтвиц, Опалинец, что южнее Литвенбурга, слабые части 20‑го корпуса отошли на Вилленберг. Оставленные противником селения свидетельствуют о поспешности ухода частей его армии и части местного населения. После занятия нами Млавы установлено отступление противника двумя большими колоннами на север. Станция Млава разрушена. В общем, пока данные разведки дают основание предполагать, что против армии действуют 20‑й и 17‑й корпуса. Слабые части, занимавшие завесой границу, отходят теперь почти без сопротивления на свои главные позиции. Пленные говорят, что немцы не ожидали на этом фронте появления пехоты. Ввиду непроходимости дорог они рассчитывали только на появление конницы»[39]39
  BИA, д. № 86786, лл. 62 и 63.


[Закрыть].

Мы привели эту сводку, во-первых, потому, что она совершенно правильна в отношении определения сил немцев, а, во-вторых, потому, что эта сводка относится к тому самому числу, когда начальник штаба 20‑го герм. корпуса полк. Гелль определял силы русских, действующие со стороны Нарева в три-четыре пехотных дивизии, в то время как в действительности их было почти 5 корпусов. Правда, штаб 2‑й армии склонен был преувеличивать действующие силы противника. Но это было менее опасно, чем ошибка немцев в недооценке сил русских. Русские видели перед собой два корпуса, и в этом они не ошиблись: у немцев было четыре с половиной пехотных дивизии. Немцы же ошиблись более грубо, уменьшив силы русских более, чем в два раза. При этом немцы имели преимущество в авиации и регулярно вели авиационную разведку. Для 2‑й русской армии это было большой роскошью, ввиду того что корпуса армии, имевшие по штату 18 самолетов, фактически располагали шестью самолетами.

На основании распоряжений, полученных за день 23 августа, командующий 2‑й армией в 17 ч. 30 м. 23 августа отдал директиву:

«Противник, разбитый нашей 1‑й армией, поспешно отступает от линии р. Ангерап, прикрываясь, по-видимому, со стороны 2‑й армии частями своего 20‑го корпуса в районе Алленштейна.

1‑я армия преследует отступающего.

2‑й армии энергично наступать на фронт Зенсбург, Алленштейн.

6‑му корпусу двинуться в полосе восточнее линии Зееданциг, Раушкен, Шенфлис, Крокау.

13‑му корпусу двинуться в полосе, ограниченной: справа – полосой 6‑го корпуса, слева – линией Зимнавода (Кальтенборн), Райх, Гросс-Клеберг, Гросс-Дамерау включительно.

15‑му корпусу двинуться в полосе, ограниченной справа полосой 13‑го корпуса, слева – линией Добрженен, Грислинен, Кокендорф.

23‑му корпусу предоставляются пути западнее района 15‑го корпуса.

24 августа корпусам занять линию Рильбен, Шефельсдорф, Пассенгейм, Лайх, Ваплиц. 25 августа линию Соркитен, Бишофсбург, Вартенбург, Алленштейн, Гогенштейн. Корпусную конницу, поддержанную пехотой, выбросить за эту последнюю линию.

24 августа 1‑му корпусу, оставаясь в районе г. Зольдау, обеспечить операцию со стороны Дейч-Эйлау.

4‑й кав. дивизии, выдвинувшись 24 августа к Зенсбургу, вести разведку в полосе, ограниченной справа линией Растенбург, Гердауен, Алленбург, а слева – Россель, Шлиппенбейль, Домнау, и наблюдать к стороне Лётцена.

6‑й и 15‑й кав. дивизиям, выдвинувшись 24 августа к д. Локен, действовать в направлении на фронт Гейльсберг, Цинтен, отрезывая пути отступления противника к Висле, разрушая железные дороги и мосты и уничтожая тыловые учреждения.

При выполнении операции войскам довольствоваться преимущественно местными средствами.

Командующий 2‑й армией ген. Самсонов»[40]40
  ВИА, д. № 13129, л. 46.


[Закрыть].

В приведенной директиве содержатся следующие недостатки. Во-первых, сведения о противнике даны не столько в общих чертах, сколько неточно. В этот день войска 15‑го корпуса сблизились с укрепленной позицией 20‑го арм. корпуса у Орлау, Франкенау, а в Алленштейне накануне, т.е. 22 августа, начала высадку 3‑я рез. дивизия, чего русские не установили вследствие отсутствия авиационной разведки. Во-вторых, 20‑й арм. корпус представлял не обычный двухдивизионный, а почти пятидивизионный корпус. В-третьих, войска 1‑й армии не вели настоящего преследования.

Если первые два недостатка вытекали из деятельности штаба 2‑й армии и штабов корпусов, слабо организовавших разведку, то последний недостаток явился исключительно следствием ложной ориентировки, данной командующему 2‑й армией фронтовым командованием, в свою очередь введенным в заблуждение ложными донесениями Ренненкампфа.

Конечно, с современной точки зрения мы можем критиковать директиву за отсутствие в ней многих необходимых данных, в частности отсутствие ясно поставленных подчиненным корпусам задач. Однако надо считаться с тем, что принятая штабом 2‑й армии постановка задач являлась для того времени нормальной.

С приведенной директивой войска 2‑й армии и начали Танненбергское сражение.

3. Бои у Орлау, Лана и Франкенау

а) Группировка и соотношение сил сторон

Утром 23 августа прошел сильный и холодный ливень. К утру 23 августа части, подчиненные командиру 20‑го корпуса ген. Шольцу, занимали оборонительное расположение и находились в следующем состоянии:

«Кадровые части имели за собой девять дней непрерывных маршей и контрмаршей, которые требовались от корпуса по ходу операций. Невероятное напряжение этих переходов при посредственном питании (в частности, не подвозился хлеб) при постоянных окопных и оборонительных работах переутомило и измучило войска»[41]41
  Шефер. Танненберг, стр. 30.


[Закрыть].

Как же могло случиться, что войска 20‑го арм. корпуса были измотаны маршами в течение девяти дней, в то время как эти войска не имели ни одного боя и продолжали оставаться в районе западнее Мазурских озер. Объясняется это только тем, что командир корпуса и его штаб не располагали, как и русские, сколько-нибудь верными сведениями о группировке и намерениях русских войск, что и обусловило мотание войск корпуса по довольно обширному району его действий. Корпус непрерывно перемещался то вдоль, то поперек порученного ему фронта обороны, реагируя на воображаемые немцами маневры русских и ведя, в сущности, разведку целым армейским корпусом. Следует заметить, что и германские солдаты, подобно русским, своими ногами восполняли пробелы в деятельности своего высшего командования. Также следует отметить неудовлетворительную организацию у немцев подвоза и питания. И это имело место в частях 20‑го арм. корпуса, действовавшего в районе своих зимних квартир[42]42
  В мирное время 20-й арм. корпус был расквартирован в районе Алленштейна. – Н. Е.


[Закрыть].

3‑я рез. дивизия (ген. Морген) в течение 23 августа должна была закончить сосредоточение под Алленштейном. 37‑я пех. дивизия (ген. Штаабс) располагалась для обороны на фронте: высота севернее Орлау, деревня Орлау, Лана, высоты южнее Франкенау. Деревни Орлау и Лана были заняты охраняющими отрядами. Дивизия обороняла фронт общим протяжением около 8 км. В первом эшелоне располагалось 7 батальонов, а прочие 7 батальонов дивизии в качестве резервов – в 1, 2 и 3 км за первым эшелоном. Дивизия была усилена тремя батальонами, один из которых был егерский, и одной тяжелой батареей. Общая плотность фронта на 1 км: 2 батальона, 8 орудий, ½ эскадрона и 4 пулемета.

В числе артиллерии дивизия имела 18 легких гаубиц (калибр 105 мм) и 1 тяжелую батарею (калибр 150 мм). Из состава дивизии в районе Алленштейн был оставлен 3‑й батальон 151‑го пех. полка с двумя батареями 82‑го арт. полка.

Эта дивизия была атакована частями 15‑го русского арм. корпуса, почему мы более подробно касались ее расположения и группировки.

Западнее 37‑й оборонялась 41‑я пех. дивизия (ген. Зонтаг) с приданной ей 70‑й ландв. бригадой. От Франкенау через Михалкен до восточного берега озера Ковнаткен располагались три батальона 70‑й ландв. бригады. В районе от северного берега озера Ковнаткен до озера Гросс-Дамерау находился один полк 70‑й ландв. бригады и 41‑й пех. дивизии с 10‑м драг. полком с четырьмя эскадронами и двумя батареями. Общее протяжение фронта – 15 км, что дает общую плотность на 1 км: пехоты 1¹/₅ батальона, ½ эскадрона кавалерии, 7½ орудий и 2 пулемета.

Юго-западнее 41‑й пех. дивизии, между озерами Гросс-Дамерау и Румиан, оборонялась сводная дивизия (ген. Унгер) в составе 20‑й ландв. бригады и бригады Земмерна (12 батальонов, 5 эскадронов и 36 орудий). Общее протяжение фронта – 5 км, что дает плотность фронта на 1 км: пехоты 2½ батальона, 1 эскадрон, 7 орудий и 5 пулеметов.

Общее протяжение фронта 20‑го арм. корпуса равнялось 27 км, на этом пространстве развернулись 45 батальонов пехоты, 17 эскадронов кавалерии и 192 орудия. Уступом за северным флангом 20‑го арм. корпуса выгружалась 3‑я рез. пех. дивизия (12 батальонов, 4 эскадрона и 36 орудий).

Перед фронтом 20‑го арм. корпуса на участке Валлендорф – Кослау действовал 15‑й русский арм. корпус в составе 6‑й и 8‑й пех. дивизий с приданной ему 2‑й пех. дивизией, четырьмя сотнями 2‑го Оренбургского каз. полка и двумя сотнями пограничников. Если принять во внимание отсутствие многих подразделений 8‑й и 6‑й пех. дивизий, оставшихся на охране железных дорог, то общая численность 15‑го корпуса может быть определена в 40 батальонов (со 2‑й пех. дивизией), 6 эскадронов и 150 орудий, в том числе 12 легких гаубиц[43]43
  Из состава 13-го арм. корпуса по охране железных дорог осталось 16 рот, т. е. 4 батальона. ВИА, д. № 31132, лл. 10, 20 и 21.


[Закрыть]. Ввиду того что в бою на фронте Орлау – Михалкен 2‑я пех. дивизия не участвовала, общая численность корпуса снижается до 28 батальонов, 6 эскадронов и 108 орудий. Иными словами, на фронте Орлау, озеро Ковнаткен русские превосходили немцев на 12 батальонов пехоты и на 26 легких орудий; немцы же имели преимущество в гаубичной и тяжелой артиллерии, что, в общем, почти выравнивало артиллерийские средства противников.

Юго-западнее Клейн-Кослау, в районе Зольдау, против дивизии Унгера, бригады Земмерна и 20‑й ландв. бригады (группы 20‑го герм. корпуса) действовал 1‑й русский арм. корпус в составе 22‑й и 24‑й пех. дивизий (без восьми батальонов)[44]44
  Из состава 1-го арм. корпуса 86-й и 96-й пех. полки были отправлены к Варшаве (из материалов комиссии ген. Пантелеева, хранящихся в ВИО генерального штаба РККА). – H. Е.


[Закрыть] с 6‑й кав. дивизией и одним тяжелым артиллерийским дивизионом, а всего 24 батальона, 24 эскадрона и 120 орудий, т.е. соотношение сил на этом участке было в пользу немцев, имевших превосходство на три батальона пехоты, равенство в артиллерии с преимуществом у них в гаубицах; русские же имели превосходство над немцами в кавалерии на 12 эскадронов.

Прочие войска сторон, а именно: 6‑й и 13‑й арм. корпуса с 4‑й кав. дивизией, были удалены от района первого боя на расстояния, исключавшие тактическое взаимодействие, так же как и 15‑я русская кав. дивизия, действовавшая западнее Млавы. С немецкой же стороны не приняли участия 1‑й арм., 1‑й рез. и 17‑й арм. корпуса и ландверные бригады, маршировавшие с северо-востока и с запада к Танненбергскому полю сражения.

Ввиду того что этот первый бой у Орлау – Лана представляет большой интерес в тактическом отношении, мы описываем его более подробно.

б) Военно-географическая справка

Участок позиции 37‑й герм. пех. дивизии, особенно на северном фланге, находился в сильно пересеченной местности. Река Алле своим верховьем протекает здесь по заболоченной, весьма извилистой луговой низине глубиной 30 м, с обрывистыми и наполненными водой впадинами. К северному флангу позиции с юго-востока подходит лесной массив, являющийся хорошим подступом для наступающих, что осложняло немцам оборону этого участка и заставило их держать на этом направлении сильные резервы. На южном фланге германской позиции местность была более открытая и благоприятная для обороны и менее благоприятная для наступления. В общем, следует заметить, что позиция для обороны была выбрана немцами удачно. Хороший подступ на северном фланге в виде лесного массива не мог осложнить оборону, так как наступающие из леса войска не могли иметь артиллерийских позиций и наблюдательных пунктов и встречали на своем пути естественную преграду в виде р. Алле, стеснявшую маневр, ограничивавшую обстрел и исключавшую возможность стремительных атак, которым были обучены войска обеих сторон в мирное время.

Бой на этом участке мог обещать обороне длительное сопротивление, а от наступающих требовалось длительное время на преодоление как сопротивления противника, так и естественных препятствий. Оборона же на южном участке позиции 37‑й пех. дивизии и 18‑го ландв. полка 70‑й ландв. бригады при использовании далекого обстрела могла причинить наступающим серьезные потери. Наступающие же зато имели здесь возможность быстро преодолеть открытое пространство. Здесь были хорошие артиллерийские позиции и наблюдательные пункты, маневр и атака не были стеснены естественными преградами.

в) Данные разведки сторон

Немцы располагали довольно ограниченными данными о русских, во всяком случае, они не выяснили группировки и численности наступавших сил на фронте 37‑й пех. дивизии. Более того, вечером 23 августа штаб 20‑го арм. корпуса не знал в точности положения на фронте, о чем свидетельствует дневник военных действий 20‑го арм. корпуса, в котором отмечают, что русские наступают в западном направлении к левому флангу 37‑й пех. дивизии.

Исходя из этого ложного представления о направлении наступления русских, командир 20‑го корпуса приказал 3‑й рез. дивизии атаковать воображаемый правый фланг русских (15‑й арм. корпус), маршируя вдоль фронта 13‑го русского арм. корпуса, двигавшегося на Алленштейн. Штаб корпуса в точности не знал не только о том, что 3‑й рез. дивизии угрожает фланговый удар целого русского корпуса; он даже не знал, потеряна ли деревня Орлау частями 37‑й пех. дивизии. При хорошо поставленной разведке немцы знали бы о направлении 13‑го арм. корпуса и, естественно, не подставили бы под фланговый удар своей 3‑й рез. дивизии.

Интересно отметить и качество разведывательной службы.

Кроме дирижабля № 5 и конной разведки, других органов разведки у немцев не было. Дирижабль мог наблюдать и составлять суждение о расположении русских по их ружейному огню. Конница же, обстрелянная русскими, отошла на свою пехоту, которая по ошибке открыла по ней огонь. Мы обращаем внимание на последний факт. Очевидно, немецкие войска не знали, что впереди действует своя конница. Мотив, что их приняли за русских ввиду отсутствия них, неоснователен, так как русская кавалерия (кроме кавказских казаков) была вооружена пиками, причем регулярные полки имели с пиками одну шеренгу, а казаки имели пики поголовно. В общем, немцы знали о русских, конечно, недостаточно для того, чтобы успешно вести бой и операцию.

Посмотрим теперь, что знали русские о немцах.

Командир 15‑го арм. корпуса ген. Мартос предполагал, что войска 20‑го герм. корпуса, усиленного ландверными бригадами, обороняются на фронте Алленштейн, Уздау, т.е. довольно разбросанно. Данных же, которые бы давали основания для иных предположений, не было. Корпусная конница двигалась непосредственно перед авангардами дивизий и ничего не могла сообщить о противнике, если не считать того, что она собирала слухи от местных жителей и сообщала о стычках с разъездами немцев в полосе корпуса. Другими словами, 15‑й арм. корпус наступал вслепую, как вслепую же оборонялся 20‑й герм. арм. корпус.

г) Поражение 37‑й германской пехотной дивизии

23 августа войска 15‑го арм. корпуса в четырех колоннах (побригадно) выступили: 1‑я бригада 8‑й пех. дивизии из Валлендорфа на Орлау, а 2‑я бригада той же дивизии из Нейденбурга через Радимин на Лана, т.е. 8‑я пех. дивизия, до того занимавшая фронт около 20 км, с подходом к оборонительной полосе противника сократила свой фронт до 3 км. Бригады 6‑й пех. дивизии из района Пильграмсдорф побригадно следовали: 2‑я бригада на Ронцкен, 1‑я бригада на Скоттау, т.е. на фронте около 5 км. Общее протяжение фронта 15‑го арм. корпуса от Орлау до Скоттау достигало 12 км. Пройдя 12—15 км, войска корпуса встретили сперва охранение, а затем и оборонительную позицию немцев. Бывшие в охранении и разведке на предполье 4 эскадрона ландверной конницы около Ронцкена были опрокинуты огнем артиллерии авангардов 6‑й пех. дивизии и в панике бросились к своей пехоте, которая, как известно, приняла их за русских казаков и также встретила огнем, пока они не доскакали на расстояние, позволившее германским пехотинцам узнать своих по обмундированию. Сблизившись на расстояние 2—3 км с оборонительной полосой немцев, части 8‑й пех. дивизии атаковали выдвинутый к Лана 1‑й егерский батальон, а части 6‑й пех. дивизии взяли под интенсивный артиллерийский обстрел расположение правого фланга 37‑й пех. дивизии и ее соседа – части 70‑й ландв. бригады.

«Под впечатлением огня русской артиллерии, сообщает Шефер, ландверные части, находившиеся в резерве у Янушкау, начали отходить и остановились только в 6 км севернее»[45]45
  Шефер. Танненберг, стр. 32.


[Закрыть].

В то время когда часть ландвера в панике отступала от огня артиллерии 6‑й пех. дивизии, три сотни 2‑го Оренбургского каз. полка, бывшего в качестве войсковой конницы в 15‑м корпусе, около 15 ч. 00 м. пытались атаковать 1‑й егерский батальон, но, встреченные сильным артиллерийским огнем и огнем пулеметов из Аллендорфа и Лана, отошли за линию своей пехоты. В 15 ч. 30 м. два батальона 30‑го Полтавского полка 8‑й пех. дивизии перешли в наступление из леса, что севернее Грюнфлисс, и охватили фланги выдвинутой в предполье 12‑й роты 147‑го пех. полка. Несмотря на огневую поддержку с главной оборонительной полосы, 12‑я рота оставила свою позицию и отошла на главную оборонительную полосу, при этом рота зажгла мост через р. Алле у мельницы близ д. Орлау.

Тем временем к Лана подошел авангард 2‑й бригады 8‑й пех. дивизии (три роты 31‑го Алексеевского и три роты 32‑го Кременчугского пех. полков), который охватил фланги оборонявшихся здесь егерей (2‑я и 4‑я роты). После короткого боя, во время которого егеря пытались было переходить в контратаку, д. Лана была взята штыковой атакой 9, 12 и 13‑й рот 31‑го Алексеевского пех. полка, которые закрепились на северной окраине деревни. На этом участке вечером немцы пытались было наступать, но были отбиты.

Авангард 1‑й бригады 8‑й пех. дивизии (2 батальона 30‑го пех. полка), овладев с ходу д. Орлау, по горящему мосту и вброд через р. Алле бросился на главную оборонительную полосу немцев, где ввязался в бой с 1‑й и 3‑й ротами егерского батальона и 12‑й ротой 147‑го пех. полка. Следовавшие за авангардом батальоны 29‑го Черниговского пех. полка во главе с командиром полка полк. Алексеевым быстро развернулись для поддержки авангарда и атаковали передний край оборонительной полосы немцев. Завязавшийся в 1‑й бригаде бой протекал стихийно, так как командир бригады с первыми же выстрелами был контужен и уехал с поля боя. Управление бригадой принял командир 30‑го Полтавского пех. полка полк. Гаврилица. Батальоны обоих полков перемешались, но ожесточенно дрались против перешедшей в контратаку ударной группы 37‑й герм. пех. дивизии.

К 19 ч. 00 м. части 2‑й бригады 6‑й пех. дивизии, овладевшие д. Гутфельд, сблизились со 2‑м батальоном 18‑го пех. полка и 1‑м батальоном 150‑го пех. полка на дистанцию, допускавшую штыковую атаку. Командир 75‑й герм. бригады ген. Бекман подтянул к угрожаемому атакой участку 3‑й батальон 150‑го пех. полка, бывший в бригадном резерве. Вследствие сильного артиллерийского и пулеметного заградительного огня 2‑я бригада 6‑й пех. дивизии не могла атаковать немцев, и некоторые роты вынуждены были несколько отойти, но часть рот осталась на месте в расстоянии 400—600 м от германских окопов.

Бой на участке 73‑й герм. пех. бригады ген. Вильгельми у Орлау, после отхода 12‑й роты 147‑го пех. полка, 2‑й и 4‑й рот 1‑го егерского батальона, привлек внимание командира 37‑й пех. дивизии, который распорядился выдвинуть на участок бригады свой дивизионный резерв: 1‑й и 2‑й батальоны 151‑го пех. полка и 2‑й батальон 18‑го ландв. пех. полка. Командир 73‑й бригады, объединив эти части с 147‑м пех. полком и 1‑м егерским батальоном, предпринимает контратаку против 29‑го Черниговского и 30‑го Полтавского пех. полков.

Контратака немцев на р. Алле была встречена сильным ружейно-пулеметным огнем и огнем артиллерии. На северо-западном берегу р. Алле немцы несут тяжелые потери, особенно в офицерах, и останавливаются. К этому времени немцы уже лишились поддержки своей артиллерии, и им пришлось затратить немало времени и жертв, пока была восстановлена связь с артиллерией. Около 18 ч. 00 м. немцам удалось выдвинуть вперед 1‑ю и 3‑ю батареи 37‑й арт. бригады, при содействии огня которых в 18 ч. 30 м. пехота преодолела р. Алле. В боевой порядок контратакующих частей вливается 3‑й батальон 146‑го пех. полка, направленный командиром 37‑й пех. дивизии вслед за батальонами 151‑го и 18‑го ландв. пех. полков. Таким образом, к 19 ч. 00 м. немцы вводят в бой 8 батальонов и ценой тяжелых потерь к 20 ч. 00 м. отбрасывают русских к Орлау, но при этом части 18‑го ландв., 146‑го, 147‑го, 151‑го пех. полков и 1‑го егерского батальона сильно перемешались. Деревни же Аллендорф и Лана остались в руках русских; бой продолжался и ночью.

Вечером командир 29‑го Черниговского пех. полка полк. Алексеев вводит в бой последний батальон своего полка и во главе батальона с полковым знаменем бросается на немцев в штыковую атаку, во время которой он был убит. Батальон же понес тяжелые потери, но остановил наступление немцев.

Когда стемнело, командир 73‑й бригады ген. Вильгельми, вернувшись на свой командный пункт, запрашивает командира 37‑й дивизии, не должен ли он отвести свои перемешавшиеся и серьезно потрепанные войска на главную позицию. Командир дивизии предоставил право решить этот вопрос командиру бригады. Тогда ген. Вильгельми решил отвести свои части на главную позицию, но это оказалось весьма затруднительным, так как мест расположения штабов никто не знал, не знали, кто из командиров частей цел, кто погиб, к тому же с наступлением темноты в долине р. Алле поднялся густой туман, осложнивший и без того плохую видимость и возможность сбора войск.

Но вернемся к общему положению 37‑й пех. дивизии.

Вводом в бой дивизионных резервов на участке 73‑й пех. бригады против одной бригады 15‑го русского корпуса командир 37‑й пех. дивизии лишил себя возможности имёть резерв на 24 августа, когда его дивизии предстояло вести бой с главными силами всего 15‑го русского арм. корпуса.

Положение же на участке 73‑й пех. бригады было печальное, о чем ген. Вильгельми так доносил командиру дивизии:

…«Часто бригады совершенно перемешались, и в темноте вряд ли возможно будет привести их в порядок. Потери очень велики»[46]46
  Шефер. Танненберг, стр. 37.


[Закрыть].

Немцы сами еще не понимали, что случилось в результате контратаки 73‑й пех. бригады и дивизионных резервов. Даже спустя 20 лет немцы продолжают считать, что они одержали победу под Орлау и Лана. На самом же деле они, потрепав 29‑й Черниговский пех. полк, понесли столь тяжелые потери и настолько расстроили свои части, как это видно из донесения ген. Вильгельми, что сомневалась в возможности удержаться на основных позициях на следующий день. К тому же немцы уже израсходовали все дивизионные резервы на завязку боя с одной бригадой 15‑го корпуса. На самом деле 37‑я пех. дивизия потерпела серьезное поражение вследствие контратаки против 29‑го Черниговского пех. полка.