Текст книги "Страшная месть. Одержимость"

Одержимость

Пролог

– Бабуля, а кто изображён на этих портретах? – маленькая Катя удивлённо рассматривала стены храма.

– Это не портреты, а иконы, – пояснила бабушка. Здесь всё было таким красивым, блестящим, горели свечи, и лица с портретов (или, как сказала бабушка, икон) смотрели очень по-доброму. Катюша никогда ещё не бывала в подобном месте, но ей здесь определённо нравилось.

– Жаль, не успели на службу, – огорчилась бабушка, – но сейчас придёт отец Андрей. Мы с ним давно знакомы. Поговорю о твоём крещении. В школу скоро, а ты у меня ещё не крещёная.

– Какая я? – удивилась девочка.

Слово было незнакомое. Кажется, бабуля дома что-то говорила об этом. Эх, опять невнимательно слушала. Ну а как иначе, если Кате недавно купили ужасно интересную книжку? Перечитала, наверное, уже раз десять.

Бабушка ответить не успела: к ним подошёл священник, тот самый отец Андрей. Катеньке он очень понравился, потому что был похож на Деда Мороза – седой, с бородой, и добрыми-предобрыми глазами.

Дедушка Мороз разговаривал о чём-то с бабулей, а Катя изумлённо смотрела вокруг. Как тут спокойно, уютно…

– А это мой сын, – представил священник подошедшего юношу. – На следующий год собирается поступать в МГИМО на факультет международных отношений.

Отец Андрей очень гордился своим сыном. А Катя даже не запомнила внешность и имя юноши. В памяти остались лишь чёрные и глубокие, как бездна, глаза. А может, ей это только показалось?..

Глава первая

– Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй… – без остановки шептала Екатерина, стоя в очереди на исповедь.

Она пришла пораньше, а потому была самая первая.

«Зачем? Зачем я приехала в Москву в этот монастырь?»

Ответ понятен – здесь был он. Каждой клеточкой своего тела Катя ощущала его присутствие. Здесь, в стенах этого монастыря, он живёт, трудится, служит. Но сегодня почему-то вместо него отец Рафаил. Может, заболел? Сердце сжалось от переживаний. Да нет. Наверняка игумен дал какое-нибудь задание: мало ли чего нужно…

Длинные тёмные волосы Екатерина старательно спрятала под платок. Раньше, по незнанию, носила очень милые шапочки. Но однажды он заметил, что в храм желательно всё же надевать платок. Она даже спорить не стала – сделала, как он сказал. Странно. С её-то строптивым характером.

Очередь на исповедь слегка зашевелилась – пришёл священник. О боже! Только не он!

Екатерина не побежала, как все, брать благословения у отца Арсения. Стояла, не в силах пошевелиться.

«Может, убежать, пока не поздно? Как раз успею, пока он будет облачаться».

Но мысль о том, что она, выходит, приехала в Москву напрасно, остановила Екатерину. С другой стороны, разве не затем она пришла в монастырь, чтобы увидеть его? Именно так.

Отец Арсений подошёл к аналою и положил на него крест и Евангелие. Длинные чёрные волосы иеромонаха сзади были собраны в хвост. Таких совершенных черт лица Екатерина не встречала ни у кого. Интересно, сколько ему? Наверное, лет на десять старше её – это точно. Но почему Катю должен интересовать его возраст? Не всё ли равно? Видимо, нет.

После прочтения молитвенного последования ей нужно будет подойти к нему и стоять рядом какое-то время. Близко-близко. Да ещё умудриться говорить при этом… У Екатерины закружилась голова.

Ещё не поздно уйти. Какая разница, что подумают остальные? Но она, не чувствуя своих ног, подходит к аналою. Молчит.

– Я вас слушаю, – склонил голову набок отец Арсений.

«Что говорить? Что последние месяцы единственной моей мыслью была мысль о вас? Что, прости господи, я представляю нас вместе где нужно и где нет? Что читаю Библию с утра до вечера, только бы понимать, чем живёте вы? Что самым любимым запахом стал аромат ладана, потому что он напоминает о вас? Боже, помоги мне!»

Екатерина честно готовилась к таинству покаяния, но почему-то никак не ожидала, что исповедовать её будет отец Арсений. Несла какую-то чушь. Абсолютно несвязную и непоследовательную. Как на невыученном экзамене. Того и гляди провалится. Двойка вам, Екатерина Валерьевна!

– Вы готовились к исповеди? – священник задал абсолютно логичный вопрос.

– Да, – глупо ляпнула Катя.

– Ну хорошо, продолжайте.

Отец Арсений, чтобы помочь, задавал дополнительные вопросы, но Екатерина спуталась окончательно.

– Я вижу Чёрного человека, – неуверенно проговорила она.

– Что вы имеете в виду? – удивился священник.

– Ну, как вас. Только он может появиться совершенно неожиданно, – пыталась объяснить Катя.

Ей казалось, что она неумело рассказывает какую-то сказку взрослому человеку. И от нелепости ситуации смутилась ещё больше.

– И давно вы его видите?

– Больше десяти лет.

Да, примерно тогда она стала отчётливо видеть его. Екатерина и сама до конца не понимала, боится она этого Чёрного человека или нет. За столько лет он стал частью её самой. Может, Чёрный человек – это материализация её желаний? Девушка давно запуталась в этом водовороте, где смешивались фантазии и действительность.

– Как часто вы ходите в храм? – продолжал спрашивать отец Арсений. – Вы исповедуетесь, причащаетесь? Квартира освящена?

– В церковь хожу очень редко, – честно призналась Катя, – квартиру не освящала.

– Обязательно пригласите священника, – предложил монах, – и освятите дом.

– Хорошо, – согласилась Екатерина.

Ощущение неловкости не проходило. Да и про Чёрного человека она действительно рассказала, как про выдуманную страшную историю.

Наконец священник произнёс:

– Давайте я отпущу те грехи, которые вы попытались назвать, но в следующий раз подготовьтесь получше.

Разрешительная молитва. Екатерина машинально целует крест и Евангелие, берёт благословение. Уходит.

Ноги совсем не слушаются. В голове каша. Из последних сил выбегает на улицу, садится на скамейку. Откуда такая боль? Ведь после исповеди должно быть легче. Ничего подобного! Сердце разрывается на кусочки. Слёзы.

По двору монастыря неспешно прохаживаются паломники, любуясь красотой величественных белоснежных храмов. Некоторые отдыхают на скамейках, жуя тёплые ароматные пирожки, купленные в монастырской трапезной. А Катя не обращала ни на кого внимания. Величественные, белоснежные… Эх, не до них сейчас девушке. Не до любования чистотой и порядком, бережно поддерживаемым в стенах монастыря, не до восхищения архитектурным стилем. Что уж говорить про умиротворение и созерцание! Не это было у неё сейчас на сердце.

Конечно, он не помнит Екатерину. Да и с чего вдруг? У него таких, как она, сотни. И каждый со своими проблемами. А вот он у неё один. Она его любила с сотворения мира, но встретила только сейчас.

Чтобы хоть как-то успокоиться, прочитала молитву. Помогло мало. Слёзы не останавливались: ну почему всё так несправедливо? Могла же запросто влюбиться… да хоть в того же Толика. Они давно дружат, и Толька даже оказывает ей знаки внимания. Этот голубоглазый парень часто приходит в библиотеку, берёт книги. Правда, Катя подозревала, что в храм знаний его влечёт не столько тяга к чтению, сколько сама хозяйка книг. Екатерина в шутку ему даже проверки устраивала по набранным им томикам, и Анатолий несколько раз с позором проваливал экзамен, ссылаясь при этом на нехватку времени и загруженность в местной газете, где он работал журналистом. Но девушка всё равно угощала гостя чаем с чабрецом, к которому он предусмотрительно приносил конфеты или печенье.

Но нет! Толика она воспринимала лишь как хорошего приятеля и никак иначе.

И ведь не сказать, чтобы Екатерина была такой уж праведной христианкой. Совсем наоборот. Мама не очень и верующая, а папа умер, когда Катеньке было года два. Её и крестили-то в детстве, потому что бабушка настояла.

Но когда бабуля умерла – на тот момент Кате было десять лет, – с девочкой стали происходить необычные вещи. Сначала она этого не понимала и почти не замечала. Какие-то странные совпадения, частые дежавю. Со временем эти ощущения переросли во что-то более существенное. Екатерина называла это внутренним голосом. И даже тогда она не испугалась – давно к этому привыкла. Не ужаснулась и в тот момент, когда в снах к ней стал приходить Чёрный человек. Он её успокаивал, помогая пережить смерть бабушки. Екатерина даже ждала его, потому что это был первый её мужчина. Он, как никто потом, умел доставить ей настоящее наслаждение.

Где-то подсознательно Катя понимала: это неправильно, здесь явно что-то не так. Осознавала, но не хотела останавливаться и запрещать Чёрному человеку приходить к ней.

Однажды, гуляя с подругой по Москве, Екатерина зашла в этот мужской монастырь. Попала на вечернюю службу. Именно тогда она впервые увидела отца Арсения. Не сказать, что это самый красивый молодой монах, по которому вздыхают все прихожанки. А для Кати эта встреча стала настоящим откровением. Прежние любовные увлечения показались такими бестолковыми и бессмысленными, будто их и не было вовсе. Именно для этого мужчины она родилась. Чувство было таким понятным и естественным, что совершенно не удивляло девушку.

С тех пор мысль об отце Арсении неотступно преследовала Екатерину. Порой фантазии заходили так далеко, что ей самой становилось стыдно. Но Катя не могла запретить себе думать и чувствовать.

Не раз приезжала она в монастырь в надежде увидеть его. Пыталась отвлечься на разные дела, но какой-то голос внутри неё нашёптывал: чего ты боишься? Он такой же мужчина, как и все остальные. С ногами, руками и другими частями тела. Катя пыталась гнать эту дикую мысль прочь, но она преследовала днём и ночью, стала частью самой девушки.

Чего же она сидит здесь и ревёт? Ведь нужно домой добираться: метро, автобус из Москвы и ещё один до её посёлка.

У неё же дело есть. Екатерина уже и сама не понимала, ей это нужно или внутреннему голосу.

«Паранойя какая-то», – подумала Катя и встала, чтобы вернуться в храм.

Служба уже закончилась, и прихожане потихонечку выходили. А Екатерина стояла в углу и ждала, когда выйдет отец Арсений. У неё была к священнику просьба: Катя очень хотела, чтобы он стал её духовным отцом. Эту мысль тоже нашептал внутренний голос? Екатерина не знала. Всё может быть. Но она чувствовала, что это единственный выход из создавшейся ситуации. Может, это положит конец её душевным терзаниям? Возможно, редких разговоров с ним окажется достаточно, чтобы потушить сжигавшее её пламя?

Ведь Екатерина сама хотела именно того, что говорил ей Чёрный человек. Но что-то подсказывало: ничего хорошего исполнение этого желания не сулит. Что делать? Сама не справится. Да ещё это чёрное существо… Появляется в самые неожиданные моменты, говорит странные слова и буквально сводит её с ума. Может, отец Арсений что подскажет? Должен же быть выход.

Дрожащими губами Катя изложила свою просьбу. Монах не отказался, хотя и удивился, почему она не обратилась к местному священнику.

– Мне здесь хорошо, – абсолютно искренне ответила Екатерина.

Это была правда. В родном посёлке она заходила несколько раз в близлежащую церковь: поставить свечки, написать записочки, помолиться как умеет. Но почему-то ходить туда постоянно желания не возникло. Девушка раньше не задумывалась над этим. А теперь? Может, так было зачем-то нужно?

– К тому же у меня мама живёт в Москве. Я всё равно к ней приезжаю. Заодно и в монастырь буду заходить.

Да, Катя часто оставалась ночевать у мамы. У неё есть там даже любимая пижама с розочками, в которой так уютно было спать. Какой же она всё-таки ребёнок! Пижама с розочками… А ещё строит из себя серьёзную начитанную барышню, семью создать собирается.

– Почему же вы живёте за сотню километров от Москвы? – поинтересовался священник.

– Через пять лет после смерти папы мама вышла замуж за дядю Мишу и переехала в Москву. Меня брала с собой, только я захотела остаться с бабушкой. Я и школу там закончила, и институт. В ближайшем городе филиал московского университета есть. Вот я на культуролога и выучилась. А потом в библиотеку пошла работать. Бабушка с дедушкой уже умерли, а я осталась в посёлке.

Они немного поговорили, а потом священник извинился – ждали дела.

Катя не заметила, как добралась до дома. Казалось, она не ехала – летела. И три часа на колёсах превратились в пятнадцать минут на крыльях. Столько эмоций, восторга, энергии!

Почему её не смущало, что он монах?

«Я ведь не делаю ничего плохого», – уговаривала она себя. Или это опять нашёптывал внутренний голос?

Катя тогда ещё не понимала, что это была ловушка, в которую она сама так легкомысленно попала. Мышеловка, из которой нет выхода. А может, ей просто хочется так думать? Так удобнее? Мысли…

По совету отца Арсения Екатерина сходила в ближайший храм и договорилась об освящении квартиры. Священник должен был прийти в будний день, а начальству так просто и не объяснишь, почему понадобился выходной. Пришлось сказаться больной. «Врать, конечно, нехорошо. Но ради такого дела совсем чуть-чуть, наверное, можно», – успокаивала себя девушка. Благо, местный терапевт выписала ей справку по знакомству.

Пришёл священник со всем своим инструментарием, очень серьёзно, обстоятельно провёл обряд и с чувством выполненного долга отправился дальше по своим неотложным делам, благословив на прощание Екатерину.

«Может, теперь всё прекратится?» – с надеждой думала девушка.

И действительно, прошло уже пять дней после освящения квартиры, а Чёрный человек не появлялся. Правда, это ничего не значило: он и раньше не каждый день приходил. Но Екатерина всё равно была несказанно рада.

Очень хотелось позвонить отцу Арсению и поделиться замечательной новостью, но сомнения не давали набрать заветный номер.

«Он сейчас занят разными монашескими делами, – думала Катя, – а я тут звоню с какой-то ерундовой новостью. Нет, не надо. Или можно? Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную».

– Аминь, – неожиданно раздался голос за спиной. Девушка резко повернулась и вздрогнула от испуга: прямо перед ней стоял Чёрный человек. Не помог совет отца Арсения.

– Ты чего так пугаешься? – усмехнулось чёрное существо.

– Твой приход всегда очень внезапный, – наконец смогла выговорить Екатерина.

– Хорошо, я подумаю, как извещать тебя о своём появлении: звоном колокольчика или лучше патетической музыкой.

– Не смешно, – Катя начала приходить в себя. Нет, не помогло. С этим ей предстоит жить всё оставшееся время.

– А я думал, ты ко мне привыкла, – прочёл её мысли Чёрный человек.

Екатерина молчала. С одной стороны, она и в самом деле за столько лет привыкла к визитам чёрного существа. Но с другой – от общения с ним не было никакой радости. А бессмысленность существования, осторожно внушённая ей Чёрным человеком, начинала угнетать.

– А я как раз от него, – произнёс незваный гость, – набирай номер, он ничем не занят.

Катя схватила мобильник: хорошо, что можно позвонить без угрызений совести. Посмотрела на Чёрного человека – он улыбался. Не понимая, что делает, девушка с размаху швырнула телефон в стену. Экран разбился. Теперь даже при сильном желании пользоваться им невозможно.

– Зря ты это, – покачал головой Чёрный человек и исчез.

Раз в месяц, а то и чаще, девушка ездила в монастырь к отцу Арсению. Он, наверное, первый, кто воспринимал её такой, какая она есть. Даже узнав про чёрное существо… Толик бы точно решил, что она чокнутая. Журналист и без Чёрного человека считал Катю странноватой. Особенно после одного случая…

Как обычно, она сидела в библиотеке, куда и зашёл навязчивый приятель.

– А я опять к тебе с вкусняшками. Держи, ты такие любишь, – Анатолий протянул коробку конфет.

– До обеда ещё полчаса, – девушка с благодарностью взяла конфеты, но Толик сейчас был совсем некстати. Ведь ещё нужно с формулярами разобраться, а не любезно пить чай с поклонником. Однако грубить не хотелось, тем более что Анатолий не раз выручал, когда требовалась неотложная мужская помощь в квартире: что-нибудь подкрутить, завинтить, прибить.

– Всё равно ж никого нет.

– Ладно. Иди ставь чайник, я кое-что доделаю и закрою библиотеку на обед.

И правда, на работе в этот день никаких мероприятий не запланировано. За книгами тоже очередь не стояла, а потому Екатерина согласилась почаёвничать.

Ох, ну вот что ей ещё надо? Симпатичный блондинистый голубоглазый парень. К тому же журналист. Вот уж правду говорят: насильно мил не будешь.

Они сидели в подсобке и пили чай, когда неожиданно Катя увидела Чёрного человека. Тот улыбался, слегка наклонив голову набок. Чёрные, как чудовищная бездна, глаза завораживали и притягивали. Как под гипнозом, она уставилась на него, не в силах отвести взгляд.

– Что с тобой? – испугался Толик.

Не ответив, девушка смотрела в поглощающую жуткую бездну чёрных глаз.

– Ты чего? – журналист дотронулся до Катиной руки. Очнувшись от этого прикосновения, Екатерина рассеянно поглядела на Анатолия.

– С тобой всё в порядке? – недоверчиво спросил он.

– Да, – солгала девушка.

И этот случай был не единственный. Приятелю всего не объяснишь. А священник – другое дело. Наверное, отец Арсений не имеет права осуждать её. Но в любом случае иеромонах всегда был рад видеть Екатерину. Она это чувствовала. Им было комфортно вдвоём. Это поначалу девушка психовала и переживала, но потом просто приняла ситуацию. Стало легче.

Катя постоянно хотела слышать голос отца Арсения, осязать, вдыхать его запах. Но приходилось довольствоваться откровенной беседой по душам. А порой даже молчать вместе было хорошо.

Екатерина давно поняла, что он ей – родной человек.

А вот что думал про неё иеромонах, оставалось загадкой.

Девушка почти смирилась со своей судьбой, жизнью, поделённой между работой в библиотеке и поездками в монастырь к отцу Арсению. И всё бы ничего, если б не частые визиты Чёрного человека. Причём последний мог появиться, даже когда Катя была не одна. Сколько раз она видела его между стеллажами, листающим очередную книгу! А в библиотеке в это время были посетители. И как им объяснить, отчего она смотрит в пустоту расширившимися от страха глазами? Чёрное существо не оставляло её, мелькая неподалёку.

Встреча с отцом Арсением – единственное, что не давало сойти с ума. Но не всегда её приезд в монастырь сопровождался разговором с милым сердцу священником. Как и в этот раз.

Екатерина сидела в притворе на скамейке, глядя сквозь пламя свечей на Христово распятие. Слёзы лились не переставая. Наверное, глаза и нос были уже красные и опухшие. Как она в таком виде поедет домой? Но Катя на тот момент не думала об этом. Его нет. Он не на службе. Почему? Да мало ли причин.

«Господи, пускай он придёт! Просто так, зачем-нибудь. Даже пусть не заметит меня. Зато я его увижу. Боже, прости за такие мысли. Прости!»

Но отца Арсения не было. И слёзы, как назло, не останавливались. Да откуда их столько? Они же должны когда-нибудь закончиться!

Опустошение. Боль. Надежда. Разочарование. Слёзы.

Прихожане были на службе. А если и заходили в притвор, то деликатно не обращали внимания на плачущую девушку.

Но ведь можно ему позвонить! Хотя от этого ей станет легче лишь на время. Да, она услышит его голос, поговорит с ним. И что дальше? Он монах. У него свой путь. У неё – свой. Что ему до воздыханий всяких там прихожанок? Да и неправильно это. Непозволительно так думать. Как соединить чувства и разум?

Непринятие. Протест. Бессилие. Слёзы.

Служба закончилась. Отец Арсений не появился. Прихожане стали расходиться. Екатерина встала, вытерла глаза. Вышла из храма.

Осенний проливной дождь звучал в унисон печальному настроению девушки.

А может, всё-таки позвонить? Нет, уже вечер, поздно. Да и надоедать бессмысленными звонками Катя не хотела.

Неужели вся её дальнейшая жизнь пройдёт в сомнениях и надеждах: увидит? не увидит? любит? не любит? правильно? неправильно? Порой Екатерине казалось, что она для отца Арсения – не просто очередная прихожанка. Но потом понимала: это всего лишь её несбыточные мечты.

Уже октябрь. И на душе мокро и холодно. Лишь общение с иеромонахом было тем лучиком солнца, которого так недоставало девушке.

Катя почти физически ощущала этот свет. Тёплое чувство дарило покой. Ах, как это было необходимо!

Девушка никогда не писала стихов, но теперь это стало потребностью: выразить хотя бы на бумаге то, чего она не могла сказать священнику.

 
Мне не нужно чувственных признаний
И усыпанное лепестками ложе.
Не ищу себе я оправданий,
Что покой ваш нынче потревожен.
 
 
Вы, как солнышко, теплом своим согрели
Моё сердце беспокойное, больное.
Не желаю я, чтоб вы умели
Исчезать, как сновидение ночное.
 
 
Столько лет потратила впустую,
Ожидая эту встречу с вами.
И прочту молитву я простую,
На колени встав пред образами.
 

Екатерина с удовольствием поселилась бы рядом с монастырём, вот только работа в библиотеке требовала присутствия её за тридевять земель от того, кто мил сердцу. Но мысль о переезде к маме уже не представлялась такой безумной.

Кате казалось, что с отцом Арсением у них много общего. А если и нет, то она готова была поменять любую из укоренившихся привычек, да и весь образ жизни. Для неё самой это было странно: обычно ради мужчин Екатерина не соглашалась на подобные жертвы. Чтобы она, миловидная длинноволосая шатенка с глазами болотного цвета, в которых уже утонула пара-тройка мужчин, поменяла что-то в своём откровенно строптивом характере? Ради представителя мужского пола? Не бывать этому! Так всегда думала Катя. До роковой встречи с отцом Арсением.

– Представь, как я ласкаю тебя. Так же будет ласкать он.

Ты же этого хочешь? Возможно, он желает того же.

– Я так не могу. Это неправильно. Он монах, – Екатерина пыталась сопротивляться.

– Монахи тоже люди, – не сдавалось чёрное существо.

– Я хочу семью, детей, хочу быть с ним каждый день, готовить ему еду, штопать его носки, стирать вещи. А не то, что ты имеешь в виду.

Однако слова Чёрного человека игнорировать не получалось. Она с ним, нежно прикасается к его губам, к мочке уха… Как справиться с этими и другими, более откровенными фантазиями, связанными с отцом Арсением?

А Чёрный человек продолжал приходить к ней.

Его запах сводил Катю с ума. Ощущение его тела кружило голову. Кто это? Опять Чёрный человек? Как догадаться? Это сон или реальность? А если сон, то как проснуться? Да и нужно ли? А в памяти – только чёрные и холодные, как непостижимая бездна, глаза.

Екатерину уже настолько затягивали бесконечная тьма чёрных глаз, посещения Чёрного человека, полусон-полуявь, что возникали сомнения в реальности. Вся окружающая действительность походила на сон. Возможно, смерть – это пробуждение? И то не факт. Откуда такие дикие мысли? Почему опустошённость в душе?

А теперь ещё и эти поездки. Они приносили ей то облегчение, то боль. Екатерина в прямом смысле слова разрывалась на части. Казалось, сходит с ума. Разум ей говорил: ты делаешь что-то неправильное, но сердце буквально вопило: я не остановлюсь! Я просто не смогу по-другому!

Надо соединить чувства и разум. Ведь чувства без разума – это всего лишь страсть. Один разум – это расчёт. Чувства в соединении со здравым смыслом и есть любовь.

Так думала Катя. И иногда ей казалось, что почти получалось справиться со своими эмоциями. Но она обманывала себя. Где её здравый смысл и сила воли? Почему чувства парализовали способность думать? Пускай и не очень логично, но хоть как-то…

Чувства нещадно убивали разум Екатерины, но справиться с этим ей было не под силу.

Девушка ощущала себя коробкой с мелкой мозаикой, которая не складывалась ни в один рисунок. Ну если только в сюрреалистический. Да какой там рисунок? Частицы мозаики хаотично блуждали в пространстве, не желая даже соприкоснуться друг с другом хотя бы на мгновение.

Может, эта дисгармония эмоций – следствие прочитанных ею книг, где, несмотря на трудности, влюблённые оставались вместе? Но эти самые практически непреодолимые трудности должны быть обязательно.

Или, возможно, следствие того, что Катя воспитывалась с детства без отца, лишившись опоры, упорядоченности в жизни?

Как сейчас разобраться? Как отыскать ниточку, которая распутает клубок из мыслей, догадок, эмоций, идей, страстей, сознаний?

Не ездить к отцу Арсению она не могла. Но и общение с ним не всегда приносило облегчение. Да и как это возможно, если на исповеди Катя хотела сказать только одно: я люблю вас. А в минуты разговоров на скамейке фантазии улетали туда, где он её обнимал, ласкал, целовал.

Это было серьёзное испытание.

Екатерина даже посмотреть на священника не могла, чтобы её глаза болотного цвета не встретились с его чёрными, как бездна, глазами.

Катя в очередной раз приехала в Москву. Они гуляли по монастырскому парку, разговаривая обо всём на свете. В это время практически не было паломников. Екатерина и отец Арсений забрели в отдалённый уголок парка, скрытый от посторонних глаз. Они стояли друг против друга. Внезапно священник слегка наклонился и приблизился к губам Екатерины, но не посмел коснуться их. Лишь нежно поцеловал её в щёку. От этого прикосновения девушку бросило в жар, как будто стоял не промозглый ноябрь, а душный июль.

Мысли Екатерины спутались. Как такое может быть? Да, она не раз представляла себя и отца Арсения вместе, но не думала, что это может произойти в реальности.

– Простите меня, – произнёс монах, развернулся и быстро ушёл.

А Катя стояла, пытаясь осознать произошедшее. Хорошо, что он покинул её, или нет? Как быть: ехать домой или к маме? Нет, к маме не надо. «У тебя что-то случилось?» Как ответить на её вопрос? Врать не хочется. Но переживать это одной? На мгновение пришла бредовая мысль о Чёрном человеке. Ну нет. Это уж совсем!

Екатерина не помнила, как добралась до дома. Да и какая разница? Она одна. Можно, никого не стесняясь, выплеснуть накопившиеся эмоции. Не раздеваясь, бросилась на кровать, рыдая от поглотивших её чувств. Боль от потери. Отрицание. Ярость. Паника. Слёзы.

Проходили месяцы, а ситуация угнетала девушку всё больше. Всё осложнялось ещё и тем, что отец Арсений, как ей показалось, изменил своё отношение к ней. Он уже не шутил, как раньше. Да, он соглашался с ней встретиться, поговорить, но общение тяготило Екатерину. Она чувствовала какую-то стену между собой и священником, и осознавала, что возвёл её сам отец Арсений.

Раньше Катя не понимала фразу «кровью обливалось сердце», когда видела её в книгах. «Как-то пафосно», – думала. Теперь же она прочувствовала это в полной мере на себе. Кровь будто по капельке вытекала из её сердца. Скоро там ничего не останется, и она умрёт. Но – какая жестокая несправедливость! – сердце продолжало биться.

Екатерина понимала, что чувства к священнику поглощают её без остатка. Только это она и понимала.

Вот в очередной раз девушка у него в монастыре. Разговор опять не клеился.

– Катя, я пойду, мне нужно ещё отдохнуть перед службой.

– Да, конечно.

И тут Екатерина поняла, что дальше так продолжаться не может. Какой к чёрту разум? О чём вы говорите?

– Что-то случилось? – священник заметил изменившееся лицо девушки.

– Я больше так не могу, – из последних сил произнесла она.

Молчание. Екатерине показалось, что оно длилось вечно.

«Я не такая сильная, чтобы выдержать это. Господи, помоги!» – мысленно взывала Катя.

Вдруг совсем рядом она услышала разговор на каком-то неизвестном ей языке. Девушка обернулась: двое туристов-паломников что-то, видимо, обсуждали. И тут случилось совсем неожиданное: отец Арсений обратился к ним на их же непонятном языке. Туристы были явно обрадованы – с энтузиазмом включились в беседу. А Екатерина стояла в стороне: казалось, монах про неё забыл. Самое лучшее сейчас – удалиться.

– Простите, я, наверное, пойду, – робко произнесла Катя. Священник кивнул головой:

– Да, конечно.

– А что это за язык, – решилась удовлетворить своё любопытство девушка, – и откуда вы его так хорошо знаете?

– Это норвежский. Я учился в МГИМО, кафедра языков стран Северной Европы и Балтии. Хотел стать дипломатом. А Господь привёл сюда.

Отец Арсений на прощание благословил Катю и вновь вернулся к своим норвежцам. И девушке ничего не оставалось делать, как в подавленном состоянии отправиться домой.

Никогда ещё три часа до дома не тянулись так долго. Почему нельзя сразу телепортироваться, как в фантастических фильмах? Зачем это мучение: идти, покупать билет в метро, на автобус, совершать кучу бессмысленных действий? На это у Екатерины не было сил.

Некоторые люди оборачивались, глядя ей вслед. Может, из-за безжизненного цвета лица или из-за полного отсутствия мимики, как у покойника.

Какая мимика? Катя даже дышать не могла. Ей казалось, она впервые вздохнула, только оказавшись дома.

Почему он ничего не ответил? Не провёл какую-нибудь нравоучительную беседу? Да если бы и отругал – и то легче, чем эта гнетущая тишина!

Накупила в аптеке побольше успокоительных. А что если выпить их все разом? Тогда закончатся её мучения, её терзания – прекратится всё.

Екатерина высыпала горстку таблеток в ладошку. Сейчас. Неожиданно зазвонил телефон.

«Никого не хочу слышать», – подумала Екатерина. Но телефон не унимался.

Последний остаток разума потребовал снять трубку.

– Зачем тебе говорить с кем-то? – дорогу ей преградил как всегда внезапно возникший Чёрный человек.

Девушка послушалась.

– Правильно, – одобрил он, – телефонный разговор уже ничего не изменит. Между тобой и тем священником всё равно ничего не может быть. Так что, оттягивая изначально принятое решение, ты мучаешь себя.

Катя пребывала в смятении: её мысли, слова чёрного существа, этот назойливый звонок. Хотя бы что-то из этого списка необходимо вычеркнуть. Самое простое – несмолкающий телефон. Екатерина решительно взяла трубку.

Звонила Ирка, подруга детства.

– Ты что как мертвец, еле-еле разговариваешь? – поинтересовалась она.

Тут Екатерину прорвало. Спутываясь и плача от эмоций, она рассказала незамысловатую историю любви к монаху.

– Мне кажется, я схожу с ума. Когда он рядом, даже сердце бьётся чаще, мешая разумному течению мыслей. Я понимаю, что не имею права на подобные чувства. Но как запретить себе думать о нём?

– Ну ты даёшь, мать, – удивилась Ирка, – как тебя угораздило-то?

Катя не могла остановиться. Теперь она просто рыдала, ничего не говоря.

– Эх, я сейчас в отпуске на море, а то зашла бы к тебе и встряхнула бы хорошенько. Из-за мужика так убиваться!

А Екатерина и сказать-то ничего не могла, потому что голос срывался на плач. Ирина же изо всех сил подбадривала подругу.

Разговор закончился. Вроде Ира ничего особенного не сказала, но таблетки Екатерина высыпала обратно в баночку. Только две выпила, чтобы успокоиться. Чёрного человека нигде не было.

Стёрла номер отца Арсения из мобильника. Разорвала на маленькие кусочки листок из телефонной книги, куда в своё время с воодушевлением записала номер священника.