Текст книги "Отравленная туника"

Николай Гумилев
Отравленная туника
Трагедия в пяти действиях

Действующие лица

Имр, арабский поэт

Юстиниан, император Византии

Феодора, императрица

Зоя, дочь Юстиниана

Царь Трапезондский

Евнух, доверенное лицо Императора

Время действия – начало VI столетия по Р.Х.

Место действия – зала Константинопольского дворца.

Действие происходит в течение 24 часов; между 3-м и 4-м действиями проходит ночь.

Действие первое

Сцена первая

Имр и Евнух.

Евнух

 
Ты Имр из Кинда, кажется? Случалось
И мне слыхать о племени твоем.
Оно живет не в кесарских владеньях,
Не в золотой руке Юстиниана,
Но всё-таки достаточно известно,
Чтоб я решился выслушать тебя.
 

Имр

 
О, господин, несчастье и измены –
Вот всё, что видела моя заря.
Родился я к востоку от Йемена
В семействе Годжра, Киндского царя.
Но слишком дорогим я стал народу
И должен был бежать, и много лет
Ел хлеб чужой и пил чужую воду,
Перед чужим шатром шептал привет.
Я сделался поэтом, чтоб ласкали
Меня эмиры, шейхи и муллы,
И песни, мною спетые, летали
По всей стране, как римские орлы.
И как-то вечером на состязанье
Певец из племени Бену-Ассад
(Как ненавистно мне это названье!)
Запел и на меня направил взгляд:
«Был Годжр из Кинда воин очень сильный,
И сильно плачет Годжрова жена…».
Я понял все, увидел столб могильный
И умертвил на месте крикуна.
Домой я моего погнал верблюда
И мчался восемь дней и наконец
Увидел: вместо башен – камней груда,
Обрывки шкур в загоне для овец.
Тогда я, словно раненая птица,
К Константинополю направил путь.
Я думал: Кесарь может согласиться,
Несчастному поможет как-нибудь.
Шесть тысяч копий, да четыре луков,
Да две людей, приученных к мечу,
Да сколько надо для отрядов вьюков,
Я попросить у Кесаря хочу.
 

Евнух

 
Зачем же Кесарь вмешиваться будет
В пустые распри чуждых нам народов,
Какую славу или прибыль может
Он получить от этих малых войн?
 

Имр

 
Когда Бену-Ассад, народ коварный,
Давно заслуженную примет часть,
То вся страна, навеки благодарна,
Клянусь, признает кесареву власть.
 

Евнух

 
Не знаю я, как отнесется Кесарь
К завоеваньям часто ненадежным,
Порою трудным и всегда ненужным,
Но доложу. Быть может, ты слыхал,
Что начали мы преобразованье
Всех императорских постановлений
В один обширный, полный свод законов,
Дабы никто в народе не страшился
Ни яда языка, ни злых коварств.
К чему же нам теперь завоеванья?
Но всё ж я доложу. Однако прежде
Ответь мне правду, ты не манихей?
Как помышляешь ты о Воплощенье?
 

Имр

 
В пустыне думать некогда о Боге,
Там битвы, львы и зыбкие пески,
Но я однажды видел у дороги,
Как черный камень молят старики.
 

Евнух

 
Ну что ж! Язычник может быть крещен,
Еретика исправит лишь железо.
Ты знаешь, для похода нужен вождь,
Доместик пеших воинов и конных,
Знакомый и с народом и с пустыней,
Во всем покорный кесаревой воле…
Что если бы мы выбрали тебя?
 

Имр

 
С тех пор как я, бродяга безрассудный,
Узнал о том, что мой отец убит,
Я вечно слышу сердцем голос чудный,
Который мне о мщеньи говорит.
И этот голос, пламенем пропитан,
В толпе и битве заглушил бы всех,
Как будто тот, кому принадлежит он,
Одет в броню и леопардов мех.
Я клялся не носить духов в фиоле,
Не есть свежины и не пить вина,
И не касаться женщины, доколе
Моя обида не отомщена.
 

Евнух

 
Зачем же ты приехал в Византию,
Смешной дикарь? Таких, как здесь, духов
Из мускуса, из розового масла,
Из амбры, и раздавленных левкоев,
Ты не найдешь от стран гиперборейских
До смертоносной Суматры и Явы.
На наших празднествах едят быков,
Оливками и медом начиненных,
И перепелок, маленьких и нежных
И вкусных, вкусных, как блаженство рая.
Мы запиваем их вином заветным,
Что от тысячелетий сохранило
Лишь крепость дивную да ароматность
И стало черным и густым, как деготь.
А женщины! Но здесь остановлюсь,
Затем что я принадлежу к священству.
Скажу одно: когда ты сдержишь клятву,
Ты будешь самым стойким из людей,
И мы пошлем тебя тогда не только
В Аравию, а в Индию и даже
К великому и славному Китаю.
 

(Выходит.)

Входит Зоя.

Сцена вторая

Имр и Зоя.

Зоя

 
Скажи, не ты ли мой учитель новый,
Прибывший с юга, чтоб меня наставить
В дидактике и тайных свойствах трав?
 

Имр

 
Ты, девушка, ошиблась, я другому
Тебя сумел бы лучше научить:
Подкрадываться к вражескому дому
И факел тлеющий в траве влачить;
На белого, как молоко, верблюда
Вскочив, часами пожирать пески,
Да в бухте Джедды у морского чуда
Ударом ловким выпустить кишки.
Я б страсти научил тебя беспечной
Да песням об истоме милых глаз
И радости ночной, но их, конечно,
И пела и слыхала ты не раз.
 

Зоя

 
Ах, кроме наставлений и обеден,
Я ничего не слышала, ты первый
Заговорил со мною о любви.
 

Имр

 
Как, и тебя еще не целовали,
И никого не целовала ты?
 

Зоя

 
Я целовала гладкие каменья,
Которые выбрасывало море,
Я целовала лепестки жасмина,
Который вырос под моим окошком.
Когда мне становилось очень больно,
Тогда свои я целовала руки,
Меня ж с тех пор, как мать моя скончалась,
Никто ни разу не поцеловал.
 

Имр

 
Но сколько лет тебе?
 

Зоя

 
Уже тринадцать.
 

Имр

 
У нас в твои лета выходят замуж
Или любовников заводят. Помню
Одну мою любовь я…
 

Зоя

 
Расскажи!
 

Имр

 
Плеяды в небе, как на женском платье
Алмазы, были полными огня,
Дозорами ее бродили братья,
И каждый мыслил умертвить меня.
А я прокрался к ней подобно змею.
Она уже разделась, чтобы лечь,
И молвила: «Не буду я твоею,
Зачем не хочешь ты открытых встреч?»
Но всё ж пошла за мною, мы влачили
Цветную ткань, чтоб замести следы.
Так мы пришли туда, где белых лилий
Вставали чаши посреди воды.
Там голову ее я взял руками,
Она руками стан мой обвила.
Как жарок рот ее, с ее грудями
Сравнятся блеском только зеркала,
Глаза пугливы, как глаза газели,
Стоящей над детенышем своим,
И запах мускуса в моей постели,
Дурманящий, с тех пор неистребим.
…Но что с тобою? Почему ты плачешь?
 

Зоя

 
Оставь меня, ведь мне не говорили,
Что у меня глаза как у газели,
Что жарок рот мой, что с моею грудью
Сравнятся блеском только зеркала!
 

Имр

 
Клянусь, со дня, когда я стал мужчиной,
Я не встречал еще таких, как ты,
Я не видал еще такой невинной,
Такой победоносной красоты.
Я клятву дал и изменить не смею,
Но ты огнем прошла в моей судьбе,
Уже не можешь ты не быть моею,
Я отомщу и возвращусь к тебе.
 

Зоя

 
Не знаешь ты, кто я.
 

Имр

 
Останься всё же!
Пусть ты из Рима, я ж простой араб,
Но это не препятствие… быть может,
Отец твой слишком знатен, он сатрап?
Так знай…
 

Зоя

 
Я – Зоя, дочь Юстиниана.
 

Имр выпускает ее. Зоя выходит. Входит Феодора.

Сцена третья

Имр и Феодора.

Феодора

 
Вот это хорошо! Теперь я знаю,
Зачем приехал ты в Константинополь,
Лирический поэт, ужасный мститель,
Надменно давший клятву воздержанья.
Мы всем должны служить тебе, ты просишь
И войска, и девичьих поцелуев.
Что ж ты молчишь? Ответь! Куда речистей
Ты с падчерицей был моей сейчас.
 

Имр

 
И стены здесь имеют уши. Детям
Известно это, я же позабыл
И вот молчу, затем что перед этим,
Быть может, слишком много говорил.
 

Феодора

 
Напрасно! Я тебе не враг, я даже
Тебе забавную открою новость,
Что Зоя мной просватана недавно
За Трапезондского царя. Доволен?
 

Имр

 
Я, госпожа, не весел и не грустен:
О дочери ли Кесаря помыслить
Осмелится кочующий араб?
 

Феодора

 
Быть может, данная тобою клятва
Негаданно пришлась тебе по нраву,
Быть может, перестал ты быть мужчиной,
И женских ласк твое не хочет тело?
 

Имр

 
Когда о женщине я вспомню вдруг,
Мне кажется, меня как будто душат,
В глазах темно, в ушах неясный звук
И сердце бьется медленней и глуше.
 

Феодора

 
Так в чем же дело? Трапезондский царь,
Конечно, полководец знаменитый,
Правитель мудрый и любовник нежный,
Но с Зоею он так всегда застенчив,
Как будто он, а не она невеста.
А девушкам, ты сам отлично знаешь,
По песне судя, нравится другое.
 

Имр

 
Ужели, госпожа, сказать ты хочешь,
Что в жены мне дадут царевну Зою?
 

Феодора

 
Ну нет, не в жены, что ты перед ней?
А так! И я, пожалуй, помогла бы.
Здесь во дворце пустых немало комнат
С бухарскими и смирнскими коврами,
В саду лужаек с мягкою травою,
Стеной прикрытых от нескромных взглядов,
А у тебя и голод по объятьям,
И стройный стан, и холеные руки,
Певучий говор, пышные сравненья,
Неотразимые для сердца дев.
Ну что ж, согласен?
 

Имр

 
Госпожа, я вижу.
Что хочешь ты испытывать меня.
 

Феодора

 
Я так и знала, ты мне не поверил,
Но так как ты мне нужен, я открою
Тебе причину замыслов моих:
Однажды эта дерзкая девчонка,
Когда ее ударила я плеткой,
Вдруг побледнела, выпрямилась гордо
И назвала в присутствии служанок
Меня, императрицу Византии,
Александрийской уличной блудницей.
А я на трон не для того вступила,
Чтобы прощать такие оскорбленья.
Пускай она окажется сама
Блудницею, и Трапезондский царь
Откажет опозоренной невесте!
 

Имр

 
Прости мне, госпожа моя: с тех пор,
Как я пленяю дев моим напевом,
Моя любовь не горе и позор,
А мир и радость приносила девам.
 

Феодора

 
Да страсть твоя, как новое вино,
Шипит и пенится, а толку мало,
Но подождем, и станет молчаливой
Она и пьяной, как вино подвалов.
Пока же помни: Трапезондский царь,
Едва вернувшись, станет мужем Зои,
Он девичий ее развяжет пояс,
Он грудь ее откроет и коснется
Ее колен горячими губами…
А ты, ты будешь здесь один скитаться
Просителем угрюмым и докучным.
 

(Уходит.)

Входит царь Трапезонда.

Сцена четвертая

Имр и Трапезондский Царь.

Царь

 
Скажи, ты не видал царевны Зои?
Царевна Зоя здесь не проходила?
 

Имр

 
Я во дворце сегодня только, даже
И твоего я имени не знаю,
О, господин!
 

Царь

 
Я Трапезондский царь!
Ты удивлен?
 

Имр

 
Царевны я не видел.
 

Царь

 
Хвала Марии! Как людское сердце
Необъяснимо: вдалеке от милой
Мне кажется, что принял бы я казнь
За звук шагов ее, за шорох платья,
Когда же наступает миг свиданья,
То радуюсь я каждой проволочке.
 

Имр (про себя)

 
Так вот они, блаженные те руки,
Большие, сильные, как у героя,
Так вот они, те жаждущие губы,
Как солнцем озаряемые смехом,
Ведь мне о них шептала Феодора!
 

Царь

 
А ты здесь для чего? Не понимаю,
Зачем вас всех так тянет в Византию
От моря, от пустынь широких в эти
Унылые, чужие вам дворцы!
Когда б не Зоя, разве бы я кинул
Мой маленький, мой несравненный город
С его чудесной сетью узких улиц,
От берега и к берегу бегущих,
С единственною площадью, где часто
Я суд творю под вековым платаном.
Скажи, зачем ты здесь?
 

Имр

 
Отец убит!
Я должен мстить, я думаю, что Кесарь
Мне войско даст.
 

Царь

 
Вот это речь мужчины!
Мне нравится, когда звенит оружье,
Тогда и взоры делаются ярче,
И кровь стремительней бежит по венам.
Дай руку мне, тебе я помогу.
 

Имр

 
Нет, я не дам руки, мы, люди юга,
Не византийцы, не умеем лгать
И веруем, что достоянье друга
Украсть позорно и грешно отнять.
 

Царь

 
А что ты у меня отнять собрался?
Ведь я не император Византии,
В моей сокровищнице не найдешь
Ни золота, ни редкостных мозаик,
Там только панцирь моего отца,
Сработанные матерью одежды,
Да крест, которым наш апостол Павел
Народ мой в христианство обратил.
Иль ты о городе моем помыслил?
Там жители, когда родился я,
С моим отцом неделю пировали,
Я с их детьми играл еще ребенком,
Там каждый и зубами и когтями
За своего заступится царя.
Что у меня еще есть? Только слава.
Я ею рад с тобою поделиться!
Топи, как я, в шумящем грозно Понте
Славянские раскрашенные струги,
В горах Кавказа, над обрывом черным,
С одною пикой выходи на тура,
Тогда со мной сравнишься!
 

Имр

 
Я сказал!
 

Сцена пятая

Евнух и Юстиниан.

Евнух (входя)

 
Сам Кесарь.
 

Имр и Царь скрываются. Входит Юстиниан.

Юстиниан

 
Прибыли послы из Рима?
 

Евнух

 
Вчера, порфирородный.
 

Юстиниан

 
И письмо
Доставили?
 

Евнух

 
Им был прием недобрый
Оказан.
 

Юстиниан

 
Так и знал я! Этот Рим,
Гордясь своей языческою славой,
Понять не хочет, что отныне солнце
Для всей земли – один Константинополь.
А что собор святой Софии?
 

Евнух

 
Нынче
Еще одна воздвигнута колонна,
И главный мастер слышал серафимов,
Ликующих и сладостно поющих.
 

Юстиниан

 
Пятьсот червонцев выдать! Боже, Боже,
Ужели я когда-нибудь войду
В сей храм достроенный и на коленях,
Раб нерадивый, дам Тебе отчет
Во всём, что сделал и чего не сделал?
Миропомазанья великой тайной
Ты приказал мне царский труд, желая,
Чтоб мир стал храмом и над ним повисла,
Как купол, императорская власть,
Твоим крестом увенчанная. Боже,
И я ль Тебя в великий час предам?
 

(Евнуху)

 
До этих пор не кончена туника?
 

Евнух

 
Для Трапезондского царя?
 

Юстиниан

 
Ну да!
 

Евнух

 
Осталось вышить золотом корону,
И я клянусь, такой туники брачной
Ни на одном не видели царе.
 

Юстиниан

 
Ты на три дня ее положишь в яд.
Тебе секрет известен?
 

Евнух

 
Государь!
 

Юстиниан

 
В чем дело?
 

Евнух

 
Я смущен: так, значит, свадьбы
Не будет?
 

Юстиниан

 
Почему ты так решаешь?
 

Евнух

 
А скорбь невесты?
 

Юстиниан

 
Что девичьи слезы
Пред пользой государства! Трапезонд –
Приморский город и весьма торговый,
Он должен быть моим, он ключ к Кавказу.
Я не люблю войны, когда возможно
Устроить дело без пролитья крови.
Пусть Зоя унаследует его,
Дочерней волей управлять я буду,
Еще одной жемчужиной бесценной
Украсится корона Византии.
 

Евнух

 
Я понял, государь! Ты мудр и благ.
 

Действие второе

Сцена первая

Юстиниан, Трапезондский Царь, Евнух.

Юстиниан

 
Наш милый сын, тебя мы снова видим
Вернувшимся из дальнего похода.
Императрица будет очень рада,
И кто-то будет рад еще сильней.
 

Царь

 
Как мне благодарить тебя за эти
Слова, таинственные для меня?
О, государь, враги твои разбиты,
Болгарские рассеяны полки.
 

Юстиниан

 
Я знаю.
 

Царь

 
Как ты можешь знать об этом?
Я прибыл первым из всего отряда.
 

Юстиниан

 
Ведь ты там был, и этого довольно,
Еще ни разу весть о пораженье
Из уст твоих не долетала к нам.
 

Евнух

 
Такая важная для нас победа,
С такой достигнутая быстротой,
Освобождая наши легионы,
Порфирородный, изменить должна
Теченье дел. Есть новое в докладе.
 

Юстиниан

 
Так начинай его. Ты, милый сын,
Прислушайся, ты был досель рукою,
Державшей крепкий византийский меч,
Но день придет, и будешь головою,
Надевшей императорский венец.
Я слушаю.
 

Евнух

 
К нам с юга прибыл странник.
Раздор в Аравии, там брат на брата,
Сын на отца, и странник утверждает,
Что, если в Византии он найдет
Одиннадцать-двенадцать тысяч войска,
То он к твоим ногам положит
Убийством утомленную страну.
 

Юстиниан

 
Ну, милый сын, что ты на это скажешь?
 

Царь

 
Просителя я видел, он по нраву
Пришелся мне и взором ястребиным,
И грудью крепкой, словно медный щит.
Со мной он говорил немного странно,
Но я его простил. О мой отец,
Ты мне позволишь так назвать тебя,
Пошли в Аравию свои дружины,
Пусть он их поведет, и пусть на месте
Сожженного родимого селенья
Он город выстроит себе высокий
С фонтанами, садами и дворцами.
Я нынче слишком счастлив и хочу,
Чтоб были счастливы другие тоже.
 

Юстиниан

 
Нет, вижу я, не юношам влюбленным
Решать дела державного правленья.
Быть может, этот странник и сумеет
Водить войска, одерживать победы,
Прославить императорское имя,
Но кто, скажи, нам может поручиться,
Что после не пробудится в нем кровь,
Кровь дикаря, влюбленного в свободу,
Считающего рабство униженьем,
И что победу он не обратит
На выгоду своей страны, не нашей?
Нет, сын мой, византийские полки
Вождя иного, лучшего достойны.
Ты поведешь их, вечный победитель,
Муж дочери моей любимой, Зои.
Назавтра свадьба, и в поход с собой
Ты увезешь и юную царицу,
А свадебный подарок мой, тунику,
Которая доселе не готова,
Возьмешь по окончании похода.
 

Евнух

 
Но этот странник хочет мести. Он,
Забытый нами, может быть опасен.
 

Юстиниан

 
Тогда пускай он остается здесь
Заложником под стражею, на случай
Какой-нибудь неведомой измены.
 

Юстиниан и Евнух уходят. Входит Зоя.

Сцена вторая

Царь и Зоя.

Царь

 
Царевна, мне сказали, ты согласна
Со мной увидеться… но, может быть,
Неправда это? Я уйду…
 

Зоя

 
Останься!
 

Царь (смотря в окно)

 
Широкий ветер сбил буграми пену,
Босфор весь белый… Как бы мне хотелось
Теперь уехать далеко.
 

Зоя

 
Куда?
 

Царь

 
Не знаю! Я еще страны не видел,
Где б звонкой птицей, розовым кустом
Неведомое счастье промелькнуло.
Я ждал его за каждым перекрестком,
За каждой тучкой, выбежавшей в небо,
И видел лишь насмешливые скалы
Да ясные, бесчувственные звезды.
А знаю я – о, как я это знаю! –
Что есть такие страны на земле,
Где человек не ходит, а танцует,
Не знает боли милая любовь.
 

Зоя

 
А разве, если любишь, больно?
 

Царь

 
Да.
 

Зоя

 
А если на небе горят Плеяды,
Как украшения на женском платье?
А если чаши влажных белых лилий
Виденьями поднялись из воды?
 

Царь

 
Не знаю, что ты говоришь.
 

Зоя

 
И я
Не знаю… мне приснилось это…
 

Царь

 
Зоя!
Уедем вместе, здесь мне душно, Зоя!
Здесь люди хмурятся, хотят чего-то
И говорят не об одной любви.
Да и твоим глазам, должно быть, больно
Всегда смотреть на яшмовые стены
И холодно от мрамора ногам.
 

Зоя

 
А ты умеешь ездить на верблюде?
Умеешь убивать морских чудовищ?
Ко мне пробраться можешь, словно змей,
Когда кругом дозором ходят братья?
 

Царь

 
Нет братьев у тебя.
 

Зоя

 
А ты мне скажешь,
Что у меня глаза, как у газели,
Что жарок рот мой, что с моею грудью
Сравнятся блеском только зеркала?
 

Царь

 
Араб! Ответь, ты видела араба?
Пришелец хмурый говорил с тобой?
О, да, я знаю, что слова такие
Лишь он единый мог тебе сказать!
Вот ты дрожишь, как пойманная птица,
И смерть в моей душе… О Зоя, Зоя,
Молю тебя, ответь мне только правду,
Скажи, что он не говорил с тобой!
 

Зоя

 
Ах, я не знаю, с кем я говорила:
Высокий, он казался мне виденьем,
Его глаза светились, словно звезды,
Его уста краснели, словно роза,
А речь звучала, как биенье сердца.
 

Царь

 
Не правда ли, земли он не касался
Ногой и за спиной дрожали крылья?
 

Зоя

 
Мне кажется, что да.
 

Царь

 
Так то был ангел!
Ведь ты святая, Зоя, и, конечно,
Слетают небожители к тебе.
Как ты бледна! Мне нестерпимо видеть
Тебя такой, в свою опочивальню
Вернись скорей и между часословов,
Цветов и ангелов, на чистом ложе,
Вкуси покой; но прежде, умоляю,
Прости меня!
 

Зоя

 
Мне незачем прощать.
 

(Уходит.)

Входит Феодора.

Сцена третья

Царь и Феодора.

Царь

 
Императрица!
 

Феодора

 
Я искала Зою,
Я думала, ты с нею говоришь.
 

Царь

 
Царевна утомилась разговором
И только что покинула меня.
 

Феодора

 
Так, так! Уже до свадьбы утомляешь
Невесту ты, любовник несравненный!
Скажи, о чем же говорил ты с Зоей?
 

Царь

 
Прости, императрица, но мне больно
Услышать это трепетное имя
Из уст, которые не сознают
Всего чудесного, что в нем сокрыто.
 

Феодора

 
Ко мне несправедлив ты, я люблю
И Зою и тебя любовью нежной.
 

Царь

 
Ни я твоей не чувствую любви,
Ни Зоя. Разве ты мне говорила
О дивной прелести ее, о неге
Ее правдивых глаз и смелых губ,
Об ангелах, какие к ней приходят?
 

Феодора

 
А что, день свадьбы Кесарем назначен?
 

Царь

 
На завтра.
 

Феодора

 
Ну, я рада за тебя!
Об ангелах я, право, не слыхала,
А о других… Да что и говорить!
 

Царь

 
Императрица, ни царевны Зои,
Ни сердца полного любовью к ней
Такою речью ты смутить не можешь.
 

Феодора

 
Смутить? Но есть ли что-нибудь дурное
В том, что с арабом повстречавшись, Зоя
Наслушалась певучих небылиц?
 

Царь

 
С арабом?
 

Феодора

 
Да, и он ей пел так сладко
О чудищах морских и о верблюдах,
И о своих любовных приключеньях
И, кажется, хотел поцеловать.
Но Зоя не позволила, конечно.
 

Царь

 
С арабом! Так она мне солгала!
 

Феодора

 
Как ты ревнив! Подумай, он же странник,
Несчастный нищий, ты же царь, хоть, правда
Красив он и красивее тебя.
Он может сердце девичье встревожить
Речами хитрыми, присниться ночью
Сияющим, как ангел золотой,
Заставить плакать и бледнеть от страсти;
Но девушка разумная не станет
Любить неведомого пришлеца.
 

Царь

 
Оставь меня теперь, ты слишком больно
Мне сделала, и все ж я верю в Зою,
Я умер бы, когда б не верил ей!
Но тот араб мое узнает мщенье,
Ему бы лучше было не родиться…
 

Феодора

 
Смотри, он входит. Сделай, что сказал!
 

Входит Имр.

Сцена четвертая

Те же и Имр.

Имр

 
Ага, ты здесь, я требую, ответь!
Ты отправляешься вождем к отряду?
Мне евнух все открыл. Ты мог посметь!
Украл мою последнюю отраду!
 

Царь

 
Ты с Зоей говорил наедине,
А мне сказал, что ты ее не видел!
Я думал, что ты тигр, а ты гиена,
Прикрытая тигриной пестрой шкурой.
 

Имр

 
Ты низкий вор, а упрекаешь сам,
У нищего ты отнял корку хлеба!
Ты думаешь, что так я и отдам
То мщенье, что я выпросил у неба?
 

Царь

 
Нечистыми губами ты шептал
Слова нечистые царевне Зое,
И эти наглые глаза смотрели
В безгрешные, как рай, ее глаза.
 

Имр

 
Несчастная Аравия моя,
Ужель я сделался твоей бедою?
Бальзам для язв твоих готовил я,
А он, чужой, что сделает с тобою?
 

Царь

 
Я разорю дотла твою страну,
Колодцы все засыплю, срою стены,
Я вырублю оазисы, и люди
Названье самое ее забудут!
А ты, ты будешь гнить в цепях, в тюрьме,
Ты даже старцем из нее не выйдешь.
За корку черствую, что раз в неделю
Тебе дадут, меня благословишь.
 

Имр выхватывает нож и бросается на него.

Борются. Царь одолевает и овладевает ножом.

Имр

 
Убей меня скорей!
 

Царь

 
Убить тебя?
Я низкой кровью рук не запятнаю,
Я убиваю только благородных.
 

Феодора

 
Нам дан закон не отомщать обиды,
Припомни, царь, что ты христианин.
 

Царь

 
Да, как сказал я, так и будет! Стража
Его сегодня ж вечером возьмет.
Таким, как он, не место на свободе,
Где солнце светит, где дела свершают
Великие и девушки проходят
Подобные моей невесте Зое.
 

Действие третье

Сцена первая

Юстиниан и Феодора.

Феодора

 
Возлюбленный мой Кесарь, значит, завтра
Царь Трапезондский и царевна Зоя
Венчаются, а мстительный араб
Не войско получает, а оковы?
Я рада, только мне порою больно,
Что узнаю я о твоих решеньях
Не из твоих спокойных, строгих губ,
В глухих ночах целованных так много,
А лишь от евнуха, от приближенных
Да от болтливых ветреных служанок.
 

Юстиниан

 
Ты знаешь, как стремился я найти
В тебе помощницу делам правленья,
Как верил я в тебя и как любил
И как потом жестоко обманулся.
Ты не жена, ты женщина, и только!
Пускай другие могут забывать,
Но я, я ничего не забываю.
 

Феодора

 
Ну вот, опять ты повторяешь басни,
В которые уже никто не верит.
Отец мой был сенатором – бумаги
(Возьми их у хранителя печати,
В них нет подделки, что б ни говорили)
Доказывают это слишком явно.
 

Юстиниан

 
Мне всё равно, кто был твоим отцом,
Ведь я твой муж, и этого довольно!
О чем я говорю, ты догадалась?
 

Феодора

 
Все женщины такие ж.
 

Юстиниан

 
Нет, не все!
Мать Зои, словно лилия Господня,
Небесною сияла чистотой,
И Зоя ей подобна.
 

Феодора

 
Так араба
Под стражу?
 

Юстиниан

 
Да.
 

Феодора

 
Прости меня, прости!
Я десять лет была твоей женою,
И ты за эти десять лет не можешь
Меня, жестокий, упрекнуть ни в чем.
 

Юстиниан

 
Нечистой ты взошла ко мне на ложе.
 

Феодора

 
Нечистой, да! Но знаешь, почему?
Лишь потому, что я любила много
Тебя, мой Кесарь, мой орел державный!
Я девочкой мечтала о тебе
И прятала твое изображенье.
Когда к ристалищу шел царский поезд,
Кто оторвал бы от окна меня?
Я подкупила твоего раба,
И он мне раз принес песку из сада,
Где вечерами ты бродил один,
О благе Византии размышляя.
Но годы шли, и закипала кровь
Во мне, и наконец я повстречала
Того, кто был и взглядом и осанкой
И даже голосом во всем подобен
Тебе, тебе… В народе говорили,
Что мать его покойный твой отец
Однажды ночью взял к себе на ложе.
Ты был далеким, чуждым, недоступным,
А он бледнел и таял от любви.
Я отдалась, но только раз, не больше.
Клянусь! И вскоре после умер он,
В Иллирии в твоих войсках сражаясь.
 

Юстиниан

 
Но после ты была в Александрии,
И слухи смутные идут о том.
 

Феодора

 
В Александрию к одному святому
Отшельнику мой духовник Панкратий
Послал меня замаливать мой грех.
 

Юстиниан

 
Есть поговорка старая, что, если
Подозревают женщину во лжи,
Всегда ее подозревают мало.
 

Феодора

 
Так прогони меня! Сними немедля
С меня мой сан. Что мне он без любви?
И пусть, как прежде, из окна я буду
За царским поездом твоим следить.
Ты изменился, я осталась та же,
Я – девочка, влюбленная в тебя.
Ударь меня и прогони.
 

Юстиниан (протягивая к ней руку)

 
Дитя!
 

Феодора (плача)

 
Ужели бы я так могла любить,
Когда б тебя я не любила вечно?
Ты ласков вновь со мной; забудем, хочешь,
Раздоры, ревность, будем жить для счастья
И нашего, и всей державы нашей,
Таинственно дарованной нам Богом.
Дай мне твой перстень, тот, с которым можно
И отдавать повсюду приказанья,
И отменять их именем твоим.
Дай мне его залогом примиренья,
Как ты уж мне его давал когда-то
Любви залогом, и я буду верить,
Что я действительно твоя подруга.
 

(Понизив голос)

 
Я знаю всё, я рук твоих касаюсь,
И кровь, что греет их, мне шепчет тайны,
На грудь твою прилягу, и биенье
Мне сердца твоего, как речь, понятно.
Я знаю, что отравлена туника,
Туника Трапезондского царя,
Но не сужу тебя, а покоряюсь.
По мне, убей святого Патриарха
И манихейское восславь нечестье,
Я за тобой пойду повсюду, если
Я буду знать, что я близка тебе.
 

Юстиниан (отдает перстень)

 
Дитя, дитя.
 

Феодора

 
И уходи теперь!
В моей душе сейчас такое счастье,
Что я должна молиться.
 

Юстиниан

 
Я с тобою
Охотно тоже помолюсь.
 

Феодора

 
Ну, нет!
Ко мне придет игуменья святая,
И ей с мужчинами нельзя встречаться.
 

За сценой шум.

 
Да вот она. Скорее уходи.
 

Юстиниан уходит. Вбегает Имр, за ним Евнух.