Текст книги "ЗАПАДня. Латвийская политика глазами русского депутата"

Глава 3
Распад «большого» ЗаПЧЕЛ и формирование новой фракции
Январь – февраль 2003 года

Юрий Петропавловский

Сказать, что я так уж скучал в первые депутатские месяцы, – перебор. Целый ряд новых впечатлений, что называется, доставлял. Но все-таки привычная для Юрканса и его ближайшего окружения парламентская рутина мне казалась бесконечно далекой от тех грандиозных свершений, которые мы провозглашали во время летне-осенней электоральной кампании. Когда же мы начнем выполнять наши обещания перед избирателями? Смутное неудовлетворение начало у меня образовываться. Хотелось выговориться.

И тут самое время рассказать о Юрии Алексеевиче Петропавловском, моем тогдашнем добром товарище. Так уж исторически сложилось, что с десяток людей, близких душевно, были существенно старше меня. Сверстники-однокашники, конечно, присутствовали тоже – но каков их жизненный опыт, по сравнению, к примеру, с Александром Сергеевичем Блиновым (у нас разница 24 года)? Андрей Яковлев старше меня на 12 лет. И вот Юрий Петропавловский – на 15.

Познакомились мы за год до выборов, летом 2001-го. Тогда Латвийский комитет по правам человека – структура, созданная в 1991 году Жданок, Бузаевым и, как ни странно, Борисом Цилевичем (далеко ушедшим от двух первых товарищей в своих идейных исканиях), – получил от какой-то брюссельской структуры грант на серию интеграционных телепрограмм. Пустили, что называется, щуку в реку. Если Татьяну Аркадьевну жестко не контролировать, то кто бы ее ни финансировал, получит продукт, который будет нужен ее команде, а не заказчикам.

Назывались телевизионные разговоры «2×2» и выходили на телеканале LTV 7, предназначенном как бы для национальных меньшинств. Идея передачи была довольно неординарной для тех места и времени: в студии сидят два латышских журналиста и два русских. Каждый вещает на какую-то политическую тему на родном языке, а потом при монтаже – эфир непрямой – делается подстрочный перевод. Посреди же оппонирующих друг другу лагерей сидит мэтр Петропавловский и раздает всем сестрам по серьгам, ибо в равной степени владеет обоими языками, а также и английским.

Юрий Алексеевич – человек ой как непростой. Я это понял сразу, как в небольшую частную студию на рижской улице Пушкина вошел, оценил этого невысокого жилистого блондина с густым басом и в глаза его посмотрел. Острыми взглядами мы обменялись, и потекло наше сотрудничество и взаимодействие. После эфиров мы, как правило, продолжали дискуссию за бокалом вина (видимо, соответствующая статья и была вписана в грант). Юрий во время этих бесед постфактум закатывал идейно в асфальт латышскую прессу, которую в ходе самой передачи только пощипывал, не унижая достоинства. Иначе кто бы к нему приходил, верно? По окончании записи мы шли на студийную кухню, и тут уж Алексеич отрывался.

Трудно оценивать философский комплекс Ю.А. Петропавловского, но я все же попытаюсь. Это ярый русский постимпериалист, которому не чужда теория заговора, но, в отличие от большинства квасных патриотов, он превосходно знаком с классической и современной мыслью Запада, общался с великим множеством самых разных деятелей и синтезировал свое знание в весьма оригинальную и до известной степени эффективную политическую технологию.

– Мой излюбленный метод – провокация, переходящая в скандал, – как-то сказал Юрий. Да, до этих штучек мастер…

Мы стали встречаться весьма часто, зависая в кафе по многу часов, благо жили и живем по соседству в городском районе Пурвциемс. Стандартный напиток Петропавловского – сухой мартини с рижским бальзамом, безо льда. Пьет мало, много курит и говорит, и легкость в мыслях – необыкновенная. Беседуя с Юрием, любой человек постепенно соглашается с его логикой. По крайней мере, трудно объяснить иначе, что Петропавловский получил цареву грамоту – подписанную лидером ЗаПЧЕЛ Янисом Юркансом доверенность на представление политического объединения в разного рода делах и операциях. Можно предположить, что и финансового характера в том числе.

Определенную роль сыграло отменное знание Петропавловским латышского языка. Юркансу и ему подобным латышским либерал-интеллигентам это крайне импонирует. Они раскрываются, как цветочек навстречу солнцу… А ведь там может быть коварный источник радиоактивного излучения! Пару раз Юрканса хорошо приложил на лопатки этот Юра, но только позднее. Прежде с этой франшизой от Яниса Юрканса как бы его человеком считался, хотя, разумеется, работал еще и со Жданок.

Да с кем он тогда не контачил! Пересказывал, например, с удовольствием, смачно, фразу, которую произнес вице-мэру Риги от ЗаПЧЕЛ Долгополову:

– Ты, Сергей, как червь в гнилой коряге. Роешь там свои извилистые ходы… А я беру стальной, отточенный, блестящий на солнце топор – и разрубаю эту корягу напополам! И там лежишь ты – голый и мягкий!

Бывший заведующий отделом кадров Рижского горисполкома Сергей Леонидович, однако, оказался невозмутим и ответил:

– Юра, тебе надо меньше пить.

Или вот, например, вышел в 2001 году скандал с не-гастролями в Латвии Егора Летова. Святой безумец русского панка был снят пограничниками независимого государства, помещен в «обезьянник» и депортирован с объявлением о запрете на последующий въезд в ЛР. Что они так ополчились на странствующего гуру вольного безумия? На самом деле, конечно, Летов к тому времени уже не был фронтменом Национал-большевистской партии, от Лимонова отошел, но репутация осталась.

Как пояснял потом Юрий Петропавловский, это он создал медийный шум вокруг ожидавшейся летовской гастроли, хотя заранее предполагал, что певца протеста в Латвию не впустят. Просто ему был нужен очередной кипиш, и тут сгодилась горстка панков, которые, узнав, что Летова выслали, устроили небольшое спонтанное шествие к сейму. А депутат – тогда еще VII сейма – Мирослав Митрофанов пригласил в помещение фракции… Владимира Линдермана, который дал там что-то вроде пресс-конференции по поводу произвола властей в отношении Летова.

Юрий Петропавловский утверждал, что последний даже гонорар за выступление в Риге получил… Линдерману после этого демарша категорически воспретили появляться в сейме, даже в качестве посетителя.

За несколько месяцев до активного начала движения в защиту русских школ Петропавловский уже спродюсировал один молодежный проект. Некий латышско-русский юноша Эдгарс Залитис решил назвать себя Иваном Стальным. Сказано – сделано. Паспорт даже сменил. Стал отрок всюду пиариться как лидер движения «Солидарность». Не совсем понятно, впрочем, каковы были цели этого новоявленного Леха Валенсы. Юра тем не менее с ним возился. Но занимался Петропавловский и делами федерации тай-кик-боксинга, в которой был вице-президентом. Потом крепкие бойцы помогали в охране массовых мероприятий.

Вообще, чтобы понять Петропавловского, надо учитывать его генезис. Семейные корни: дед – офицер армии Колчака, но не кадровый военный, а из мещан, демократически настроенных. Чуть не эвакуировался из России с Белой армией, но тифом заболел и – остался. В период ежовщины его расстреляли. Что не помешало его сыну Алексею Петропавловскому стать полковником артиллерии. Он командовал дивизионом особой мощности, и били они по германским батареям под Ленинградом. В 50-е фронтовик служил в Риге. Так как в нашем городе тогда действовали все православные церкви, что и до войны, Алексей Петропавловский заходил в храм и крестился – при полном обмундировании. А на политруков плевать хотел.

Военная косточка была и у Юрия – он, закончив Академию художеств, пару лет служил командиром роты охраны Прибалтийского военного округа. Это подразделение в 70-е годы вроде как было рассчитано и на несколько иные задачи – как то: участие в ликвидации массовых беспорядков. Юрий часто, хотя и весьма таинственно, рассказывал о том, как во времена оные высшие чины контрразведки ПриБВО уже прикидывали варианты развития событий. Приводил такой вот диалог:

– А скажи-ка, Юра, ты ведь местный – где здесь у вас больше всего антисоветчиков?

– Ясное дело, товарищ полковник: в Союзе писателей, Союзе художников, Союзе композиторов!

– Ничего-то ты не понимаешь, Петропавловский. Это же наши советские писатели, наши советские художники, наши советские композиторы. Иди уж…

Тем самым Ю.А. Петропавловский определенно намекал на засоренность творческой интеллигенции Латвийской ССР агентурой не только Комитета государственной безопасности, но и военной контрразведки. И если первую можно вытащить из оставленных в Риге пресловутых «мешков КГБ», то вторая законспирирована навеки.

После Академии художеств, где Юрий учился, в том числе у будущего разоблачителя пакта Молотова – Риббентропа, убийцы Советской Латвии (© Борис Пуго) и народного депутата СССР Маврика Германовича Вульфсона, Петропавловский работал в производственном объединении «Альфа» в отделе промышленного дизайна. Он долго и увлеченно рассказывал, какое это было могучее предприятие и как могло бы жить, когда б не подлый премьер № 1 Латвийской Республики Иварс Годманис, разваливший завод.

У меня на сей счет ныне несколько иное мнение – развал начался до того, а именно благодаря Закону СССР о социалистических предприятиях от 1988 года, позволявшему директорату продавать на открывавшемся рынке огромные мобилизационные резервы, обналичивая ранее своего рода виртуальные деньги. Это было гораздо выгоднее – на свой карман, разумеется, – чем исполнять заказ ВПК, который к тому же сильно скукожился из-за медового месяца Горбачева с американцами.

Но и после «Альфы» Юрий Петропавловский не пропал. Уже упомянутый хороший английский вкупе с навыками карате сделали из него неоценимого консалтингового эксперта, как для сделок с иностранцами, так и с местными бизнесменами силового плана. В начале 90-х именно такое сочетание было весьма актуальным и востребованным.

– Я был на таких разборках, с которых не возвращаются, – говаривал Юрий после четвертого коктейля, добавляя для закуски что-то еще про стекающие мозги.

Еще до выборов у нас нарисовалась пара дел вполне практического свойства. Так, Петропавловский порекомендовал мне обратить внимание на шаткие идейные позиции тогдашнего социал-демократического мэра Риги Гундарса Боярса. Я обратил, и мои наблюдения вкупе с аргументами Юрия вылились в большой критический материал. Как мне теперь понятно, внутри коалиции ЛДСРП – ЗаПЧЕЛ шла подковерная борьба, и такая статья помогла дискредитации Боярса, который хотел проторить дорожку в Москву.

Когда я уже вступил в Соцпартию, Петропавловский помог организовать сцену и музыкальную аппаратуру в парке 1905 года. Мы с рижскими русскими рокерами сделали там сборный концерт, вел его Андрей Яхимович. Хотя была платная реклама сейшна на популярном тогда среди русских Радио Пик Юрия Журавлева (заломил, жук, повышенный прайс как за политический ролик!), народа было немного. Знакомые музыкантов и гуляющие местные жители, привлеченные гитарными аккордами и барабаном – редкостью для замшелого Гризинькалнса.

Формально это не был праздник Петропавловского – мероприятие было под Рубиксом. Угощая музыкантов виски, я тогда не вдавался в сугубо раздельное хозяйствование составных частей ЗаПЧЕЛ и выразил признательность Юрию, когда он решил материальную сторону дела. Но поначалу он здорово взбесился, когда Альфред Петрович отказался платить за аппарат. Я впервые видел Петропавловского в такой ярости. Спасибо Юрию, он рассчитался за аппаратуру.

Такой вот у меня был взрослый товарищ, и нашим отношениям вскоре предстояло, как это говорят, выстрелить.

Партия народного согласия, на выход!

В начале 2003 года внутренние трения в «большом» ЗаПЧЕЛ достигли кульминации, и Партия народного согласия во главе с Янисом Юркансом решила покинуть объединение.

Для начала последовали пробные шары: серый кардинал ПНС Владлен Дозорцев напечатал в Часе пространную статью, где как бы между прочим прошелся по моему предвыборному слогану. «Не будет решена проблема Жданок – уходим, – призывал Владлен Леонидович еще 22 ноября 2002 года, – Я вот все время думаю об этих 18 процентах латышей. Каково им было голосовать за “пчел”, читая в Вестях Сегодня предвыборный слоган Кабанова “Русские своих не бросают!”, что по сути своей ничуть не лучше слогана Гарды и Добелиса “Латыш, не сдавайся!”»

Меня это как-то очень задело, особенно потому, что мне Дозорцев был до того весьма симпатичен. Стиляга-шестидесятник, успешный поэт-песенник и автор кассовых пьес, построивший на гонорары дом в Юрмале. Я приятельствовал с его младшим сыном Максимом. Веселый парень был Макс, большой любитель позажигать. Не зря кликуха у него была в конце 90-х – Доза.

И с чего русскоязычный литератор так озаботился виртуальными латышами в ЗаПЧЕЛ? Ведь он был ко всему откровенный западник, которого в 60-х иронично именовали Американский мальчик, плюс фигурант экспозиции в Еврейском обществе Риги о единоверцах, удостоенных наград Латвии (Дозорцев получил орден Трех Звезд за голосование за независимость ЛР 4 мая 1990 года и вообще потому как сильно способствовал). Понятное дело, что он был довольно патологическим антикоммунистом и на дух не переносил ни Жданок, ни Рубикса. Но и меня вот боднул отчего-то за компанию. Я набрал Дозорцева, помню, из курилки в газете Вести Сегодня:

– Владлен Леонидович, вы сказали «а», за мной еще 32 буквы алфавита.

– Вы хотите разговаривать со мной на языке угроз? – взвился Дозорцев. А Юрканс, с которым мы сидели на заседаниях фракции еще неподалеку, взял листик бумаги и написал по-латышски: «Николай, не надо обострять с В. Доз». Хотя крайне маловероятно, что такой крутой наезд на политических – пока что – партнеров произошел без ведома самого Юрканса. Та статья была как бы зондажем, проверкой. А что уважаемый член партии пишет, хоть и не депутат. У нас свобода, понимаете ли, слова. Кстати, в том году по результатам выборов не участвовавший в них Дозорцев улучшил свои жилищные условия. Приобрел новую квартиру и Юрканс. Естественно, это просто совпадение.

Покидая даму, не забудь на добрую память чайное ситечко! При уходе ПНС неплохо обчистило Татьяну Аркадьевну: прихватило с собой нескольких карьерных депутатов «Равноправия» – Александра Барташевича, Андрея Клементьева, Виталия Орлова, Вячеслава Степаненко. Отреагировали бывшие партайгеноссе в фирменном провокационном стиле: на пресс-конференции о переходе в новые ряды «равноправка» Наталья Елкина, сподручная и подруга Татьяны Жданок, швырнула в молодых господ депутатов горсть мелочи, пояснив, что это, мол, 30 сребреников.

Часть металлических денег попала в присутствовавшего на брифинге ни в чем не повинного зампреда фракции Валерия Агешина, который всю дорогу был в ПНС и никому, собственно, не изменял. Ну что поделаешь – многоопытное партийное руководство приняло решение идти своим путем, так тому и быть. В конце концов, Юрканс не был обручен с Татьяной Аркадьевной, его тогдашняя супруга была из почтенных латышских эмигрантов в США. Между прочим, был я свидетелем, как Илзе Юркане ее муж демонстрировал партийный офис на углу улиц Элизабетес и Стрелниеку. Роскошные у ПНС были хоромы, евроремонт в югендстиле.

Отчего Юрканс покинул объединение, ясно как божий день. Для респектабельного политика, плоть от плоти национальной элиты, ставка на русские голоса была лишь технологией, позволившей получить солидное число мандатов. Теперь у Юрканса было 17 штыков – столько же, сколько в VII сейме, но контролируемых единолично, без оглядки на Жданок и Рубикса. Очевидно, Большой Янис рассчитывал, что, скинув красный балласт, он сможет вписаться в будущую правительственную коалицию. Наверняка ему это пообещали латышские (или американские) товарищи: да что они тебе, брось ты их, и будет тебе счастье!

В скором времени Юрканс сам станет объектом политического кидалова. Хотя ведь все было по закону. В VIII сейме еще действовало право депутатов, избранных по одному списку, выйти из своей партии и образовать новую фракцию хоть на следующий день после утверждения мандатов. Для этого необходимо было 5 парламентариев. После перехода 4 бывших «равноправцев» у Татьяны Аркадьевны в сейме осталось только 3 верных соратника. Ну и Соцпартия Рубикса в количестве 5 депутатов. И вот тут пошла игра…

19 февраля 2003 года была создана новая фракция Партии народного согласия. Заседание малой фракции ЗаПЧЕЛ было назначено на 26 февраля. Расклад казался однозначным: у Социалистической партии на 2 мандата больше, соответственно председатель – социалист Александр Голубов. Так подразумевал Рубикс, но в его планы вмешался Петропавловский.

С журналистом «Вести Сегодня» Абиком Элкиным и депутатом-социалистом Александром Голубовым

За короткое время мы пообщались втроем – Юрий, я и еще один Юрий, Соколовский. Он был одним из молодых парламентариев – всего 26 лет. Но уже второй срок в сейме. Соколовский работал юристом в Латвийском комитете по правам человека и, по слухам, которые он сам не опровергал и не подтверждал, приходился дальним родственником Татьяне Жданок. Импозантный, умеющий себя вести, располагающий и интеллигентный Юрий с хорошими латышским и английским выглядел гораздо более современным джентльменом, чем провинциал Голубов. Другое дело, что, при всей своей эмпатии, Соколовский по жизни – ведомый, ему недостает собственной энергии, лидерских качеств, он чаще прислушивается к мнению других, чем генерирует собственный креатив. Но мне Юрий был симпатичней Голубова, и я вполне серьезно отнесся к идее Петропавловского продвинуть Соколовского в председатели.

Да, но даже при моей поддержке кандидатуры Соколовского голоса делились поровну, 4:4!

Мы в одной лодке. С председателем фракции ЗаПЧЕЛ Юрием Соколовским

– Денисова я беру на себя, он проголосует как надо, – загадочно сказал Петропавловский. На самом деле все было совершенно банально. Тяга Олега Денисова к дорогим японским автомобилям сочеталась с неаккуратной выплатой по их лизингу. Так получилось, что именно к моменту важного решения – кто будет председателем малой фракции ЗаПЧЕЛ? – у депутата Денисова накопилась солидная просрочка. У него машинку могли и того, забрать. А могли – войти в положение. Короче, Юрий Алексеевич Петропавловский поспособствовал тому, что автомобиль у Олега остался и деньги быстро возвращать тоже было не надо.

В свою очередь, Денисов проголосовал за избрание Соколовского председателем (счет вышел 5:3). Затем Соколовский предложил мою кандидатуру в заместители председателя. Денисов голосовал против, и при счете 4:4 решающим оказался голос нового председателя Юры. Мартьян Бекасов сохранил номинальную должность секретаря фракции. После этого мы втроем отправились в Красный зал сейма, чтобы сообщить об итогах заседания фракции.

– Пойдем, сделаем их! – подзадорил я Юру.

– Мы должны их сделать! – подтвердил он, бодро сбегая по лестнице. На самом деле если сангвинику с флегматическим уклоном придать необходимое ускорение, он как будто загорался энергией. Возьми обычное вещество, облучи его, и получится изотоп с совершенно новыми свойствами. Соколовский и был этот политический изотоп, пропущенный сквозь пламенный лазер Петропавловского.

Когда мы зашли в Красный зал, он был абсолютно темным. В этом помещении нет настоящих окон, а только подсвеченные фальш-витражи. Ни разу за много лет в сейме я не видел, чтобы в рабочий день, в рабочее время там гасили свет! Это коварство и саботаж неизвестных национал-патриотов из сеймовской обслуги, так как, очевидно, стал известен результат нашего голосования. И нас решили таким образом подкузьмить. Но ничего, через несколько минут, пока мы посветили там мобильниками, нашли нужный рубильник и бодренько отбомбились перед СМИ. Переформатирование парламентской фракции произошло, и я стал в этом ЗаПЧЕЛ-2 вторым лицом. Очень неплохо, если вспомнить, что парламентский мандат получил 4 месяца назад.

Сталин – нашей юности полет

Полновесный идеологический скандал случился со мной в новом качестве зампреда фракции уже через неделю. 3 марта в Киногалерее на улочке Яуниела, где, как известно, снимались швейцарские эпизоды культового сериала «Семнадцать мгновений весны», прошло весьма интересное мероприятие. Проводил его клуб читателей и друзей журнала Наш современник. Само собой, под подобным лейблом были люди серьезные – русские национал-патриоты. По большей части пожилого возраста, но встречалась и молодежь. Руководил этой, как бы сейчас сказали, незарегистрированной организацией с экстремистским уклоном ныне покойный Владимир Ильич Полянский. Еще один ленинский тезка сыграл роль в моем политическом становлении… Везет же!

В.И. Полянский выглядел как добродушный гном. Невысокий, плотный, с окладистой седой бородой. Было ему уже за 60. А работал он в советское время представителем Всесоюзного агентства по авторским правам в Стокгольме. Позиция если не чекистская, то недалеко от того. Так или иначе, жил Владимир Ильич в самом центре Риги, близ улицы Валдемара, в доме югендстиля, полном антикварной мебели, картин и книг. И еще шашка на стене висела, царских времен.

Все 90-е Полянский выполнял полезную миссию – устраивал в Риге встречи с патриотическими литераторами. Дебютом, кажется, стала акция газеты День летом 91-го, еще до августовских событий, – в Доме офицеров тогда много народу набилось посудачить про летящую в пропасть Империю… Потом приезжали уже от газеты Завтра Владимир Бондаренко и Сергей Кургинян, и философ Александр Зиновьев зажигал парадоксами в полном зале бывшего здания ЦК КПЛ. В общем, вечера Полянского – а было их немного, 3–4 в году – доставляли редкую в доинтернетовскую эпоху возможность социализации думающих русских, оказавшихся в одночасье в маленькой, не особо умной стране.

Ну а в этот раз мы собрались в камерном зальчике Киногалереи, чтобы пообщаться по поводу 50-летия смерти Сталина. Слово предоставили мне, и я высказался в том плане, что хотя Иосиф Виссарионович большую часть своей жизни был убийцей, но все же доказал, что может управлять политическими процессами и без прямого насилия. То есть: в начале 20-х годов он был всего лишь одним из, участником Ленинской гвардии, причем играл не самую первую роль. Однако, не имея возможности применять репрессии к оппонентам, он переиграл и Троцкого, и Зиновьева, и Каменева, и Бухарина.

Сталин был весьма талантливым политтехнологом и хотя и по-семинаристски лапидарным, но адекватным автором. Несмотря на то что, без сомнения, он – звезда тоталитаризма, Сталин одновременно был ситуативным оппортунистом, тонко чувствовавшим конъюнктуру. Иначе, не будучи мастером глобального геополитического покера, он не смог бы сделать Рузвельта и Черчилля. Потому что в отношении США и Великобритании, а равно и Франции с Китаем, Советский Союз в 40-х годах военных действий не вел. Но – конкурировал непрямыми действиями.

Вот примерно это я и сказал тогда в Киногалерее. К сожалению, корреспондент газеты Lauku Avīze, присутствовавший на собрании, преподнес мои слова прогнозируемо-примитивно: «Кабанов славил Сталина». И началось… Тут же появились какие-то политрепрессированные, которых я жутко этим унизил. И принялись они писать заявления в инстанции. Все это имело исключительно жалкий вид.

Тем не менее вице-спикер сейма Эрикс Екабсонс вызвал меня в свой кабинет в Большом Доме. Я в очередной раз обратил внимание, как отличается обстановка у парламентского начальства по сравнению с нами, чернорабочими. Нормальненькие такие мебеля… И что любопытно: роскошное, в полной сохранности издание латышского энциклопедического словаря тридцатых годов. Интересно, открывал ли его священник-каратист? Сам он тоже был весь из себя импозантный, говорил тоном корректным, хотя и внушительным. Объяснил, что Сталин – плохой и хвалить его нельзя, а у самого Эрикса бабушка подверглась репрессиям. Ну а у меня дедушку в 1937 году по 58-й на 10 лет осудили и через 2 года выпустили.

Диспута у нас тогда не вышло, я был не в настроении спорить о диалектике, хотелось поскорее закончить. На самом деле ситуация совершенно нелепая, согласитесь, – заместитель председателя парламента вызывает заместителя председателя парламентской фракции (причем оба впервые избрались 5 месяцев тому назад!), чтобы идейно того вразумить, доказав пагубность идей последнего. Или, может, Эрикс хотел эдак по-товарищески, по-пацански объяснить, что я не прав?

К тому времени я уже приметил, что латышские коллеги крайне болезненно реагируют на то, когда их Священным Коровам накручивают хвосты или обламывают рога. В декабре наша Комиссия по иностранным делам в довольно массовом порядке выехала в Брюссель. Депутатов, впервые попавших в парламент, отправили как бы на краткосрочные курсы: что такое НАТО, с чем едят ЕС. Так вот, прибыли мы в штаб-квартиру Североатлантического альянса, и на первом же брифинге я отличился. Промывку мозгов нам, представителям страны-кандидата, которая будет в НАТО уже вот-вот, проводил венгерский дипломат. Так сказать, делился опытом передовиков атлантизма – они-то уже 4 года там состояли.

Я же первым из нашей делегации взял слово и сказал, что, пока в Латвии не ликвидирован институт неграждан, пока у нас гнобят русское по языковому и образовательному направлениям, Латвия, увы, страна не полностью демократическая и в союз демократов чистой воды, коим является НАТО, вступать не готова. Произнесено это все было хотя и на корявом английском, но вполне понятно и убедительно. Помню, венгра даже заинтересовала моя нахальная выходка – что немудрено, ибо мадьяры и после Первой мировой, и после Второй мировой оказались терпилами, потеряв две трети своих исторических земель и треть этнического венгерского населения. И законодательство по соотечественникам у них как раз на рубеже XX–XXI веков стало формироваться, некоторым образом напоминая российское.

А вот депутатши были, как в старину бы выразились, фраппированы. Да как я посмел так оклеветать родное государство? Потом мне в коридоре все это высказывалось с надутыми губками: мол, послали лоботряса, еще и командировочные выдали. Потом, правда, остыли тетушки. Конечно, что там кипятиться из-за этого дурака Кабанова, когда можно наслаждаться брюссельскими вафлями с расплавленным шоколадом. Узелочек на память, впрочем, они в очередной раз завязали.

Люди эти, в крайне малой степени обладавшие какой-либо системой взглядов, выказывание таковых своими коллегами по сейму полагали просто свидетельством плохих манер. И зачем это ему надо чего-то там утверждать? Что, самый умный? Потому-то лучше с таким не дискутировать, а просто пожать плечами – да он же дурак и дебошир. Пошли, девушки, по магазинам!