Текст книги "ЗАПАДня. Латвийская политика глазами русского депутата"

Сейм без депутатов

Но, наверное, стоит теперь затронуть тему наших рабочих и прочих помещений. Они на меня произвели очень неоднозначное впечатление.

Как само государство Латвийское (или что тут было на его месте) неоднократно меняло форму, так и парламентский Большой Дом на улице Екаба не был таким, как в 2002 году. В XVIII веке на этом месте стоял двухэтажный дом российского вице-губернатора Лифляндии. И тот решил польстить местным псам-рыцарям: передал недвижку на баланс Ландтага. Дворянское собрание остзейцев хозяйничало с 1754 года, надстроило этаж, а спустя сто лет, насосавшись крови трудового латышского крестьянства, захотело дворца. С этой целью заказало проект архитекторам Августу Роберту Пфлугу и Иоганну Фридриху Бауману (ныне именуется основателем латышской архитектуры Янисом Бауманисом). Те изобразили в духе модного тогда историзма флорентийское палаццо. Медичи, Макиавелли – приятно, наверное, было немецким баронам себя с ними равнять. Стройка шла с 1854 по 1867 год, а в 1901–1903 годах Вильгельм Нейман еще немножко улучшил фасад.

Немцы уходили неохотно – в этом здании 12 апреля 1918 года собрался ландтаг Лифляндии и Эстляндии, поставивший целью Балтийское герцогство под протекторатом Германии. 22 сентября его суверенитет признал Вильгельм II, а 5 ноября состоялось торжественное провозглашение немецкого государства на нынешних территориях Латвии и Эстонии. Но спустя пару недель все стало несколько иначе, хотя тоже не без немецкого участия.

В 1919–1922 годах во дворце поприсутствовали 4 власти: правительство Советской Латвии, временный Народный совет Карлиса Улманиса, Учредительное собрание и, наконец, сейм. По поводу происхождения последнего слова, как известно, идут дискуссии: дескать, правильно саэйма. Стоит напомнить ревнителям чистоты, что понятие относится к т. н. новым словам, которые ввел в латышский язык филолог Юрис Алунанс (1832–1864). Неутомимый энтузиаст изобрел их около 500, в т. ч. Saims, то есть сходка, собрание. сеймами же по-русски к тому времени уже давно именовались своего рода парламенты Польши и Финляндии.

Перед тем как тут появился постоянный парламент независимой ЛР, здание пережило пожар. 17 октября 1921 г. выгорели зал заседаний и часть внутренних интерьеров. Нашелся поджигатель – сторож Учредительного собрания, признанный душевнобольным, пироманом. Видимо, здравый смысл в то время в нашей стране превалировал (и к тому же компартия и так была запрещена) – так что репрессии не последовали. Архитектор Эйженс Лаубе создал новый декор, в значительной мере существующий и поныне.

А вот сейм продержался только 12 годков, после чего тут были всякие административные органы К. Улманиса, Верховный Совет Латвийской ССР, а во время немецкой оккупации – штаб СС и полиции Остланда.

Есть парочка мест, где холодное нацистское прошлое как-то особенно чувствуется. Если постоять в курительной комнате (последнее по времени постройки помещение сейма, введенное в уже второй половине «нулевых» годов) и наблюдать через застекленную стену внутренний двор, куда через железные ворота въезжает «Газель» парламентской автобазы с какими-то материалами, то представляешь себе, как отсюда вывозили на расстрел жертв тоталитаризма.

А в подвале Большого Дома (спуск тоже близ курилки) были камеры предварительного заключения. В подземельном этом этаже, кстати, в начале XXI века находилось столь невинное заведение, как парламентская парикмахерская. Но сколько раз я собирался, никак мастерицу не заставал. Что ж, похожу лохматым.

Сейчас там квартировали всякие хозслужбы. Шутка ли – на 100 голов депутатов в сейме служат 500 человек персонала. Некоторые ветераны труда, как говорят, но криеву лайкием («с русских времен»). Вот эти двое работяг в зеленых комбинезонах, которые куда-то деловито несут лист гипсокартона, – точно. Вечно в этом комплексе зданий что-то ломается, ремонтируется, переиначивается. Фракцию избрали новую – извольте кабинеты перестраивать, ибо у нее размер то ли больше, то ли меньше.

Обширные подвалы имеются во всех 4 парламентских зданиях. Наиболее функционально используется погреб дома парламентских комиссий (Екаба, 10/12; 1912 г., архитекторы Нейман и Реслер) – тут фотостудия. Нас там основательно отщелкал длинный, как штатив, маэстро Улдис Паже. Он самодержавно царил в этом сводчатом подвале, где были собраны тысячи иллюстраций парламентских заседаний и прочих церемоний, а также разные фотографические диковины. Карточки наши изготавливались для всяких надобностей – на удостоверения в кожаных обложках (после VIII сейма их не применяли), на пластиковые карточки применительно к устройствам Philips для голосования в зале пленарных заседаний.

Вставляешь эту карточку с магнитной полосой, проверив, чтобы система электронного учета тебя зарегистрировала, и – после приятного звукового сигнала – можешь голосовать: Par («За»), Pret («Против»), Atturas («Воздержался»). Табло показывает результат. А я б еще одну кнопочку сделал – Apčuras («Обоссался»). Ее можно было бы нажимать в том случае, если депутатская совесть уж совсем не может найти ни одного приличного варианта поведения. Но так как кнопочки такой не завели, то депутаты во время стремных для них голосований просто… выходят в туалет. И тогда в распечатке возникает столбец «Не голосовал». Однако можно вообще выдернуть карточку, и тогда – все, нету тебя. А где был? Пиво пил…

В ярко-розовом здании комиссий и фракций на Екаба, 16 (XIX век, авторство скрыто) подвал покинут, хотя там вполне приличные коридоры и двери советского типа. За одной даже собрание тарелок и чашек с символикой номенклатурной гостиницы Ридзене. Видать, в начале 90-х она курировала питание Верховного Совета ЛР.

Решением же нашего продовольственного вопроса занимались в VIII сейме столовая и два кафе. Рацион в столовке в главном здании был как в нормальных заведениях типа «домашняя кухня». Обед из трех блюд стоил где-то лат (по тем временам 1,5 евро). Для заработка в конце 2002 года у обычного парламентария в районе 500 латов в месяц (зарплата плюс доплаты за комиссии) – даже очень приемлемо. Жаловаться нечего, а был ведь еще и зал столовой для курильщиков, и в кафе главного здания и на Екаба, 16 (эдакое заглубленное место использовалось для кулуарных терок) продавали алкоголь. В самом сейме и соседних зданиях в конце 2002 года было 6 банкоматов – спустя 13 лет остался только один!

А в подвале дома депутатских кабинетов на Торню, 3/5 во времена его строительства оборудовали сауну с тренажерным залом. В VIII сейме они уже не задействовались, говорят, из-за плохой вентиляции и соответствующего амбре. В это верю, ибо в старом здании пленарных заседаний есть один мистический коридор, где конкретно подванивает. То ли труба XIX века протекает, а может, и какой SS-ман остался на боевом посту и отравляет атмосферу. Но не изменяется этот запашок никак за десятилетия – аналогично тому, как никто не переложит весь в ямах булыжник на улице Арсенала, где находится депутатская стоянка, и если ехать уже 20 км/ч – бьешься днищем.

Зато духовный фитнес политиков обеспечивают еженедельные богослужения в капелле на 1-м этаже дома по адресу: Торню, 3/5. Молельное помещение – экуменическое, т. е. там служат попеременно духовные лица лютеранского и католического вероисповеданий, а также заходили некоторые экзальтированные пастыри новых церквей. Православные и старообрядцы – не бывали. В VIII сейме у нас появилась целая фракция богобоязненных товарищей – Латвийская первая партия. Спешишь как-нибудь в четверг к девяти на пленарку закинуть вещи в кабинет – а там поют. Лепота!

Заканчивая рассказ о доме на углу Торню и Екаба, отмечу: здание с удивительно теплой энергетикой, пожалуй, единственное во всем парламентском комплексе. Потому как, во-первых, это самое старинное – 1685 г., шведские времена! – строение, а во-вторых, здесь в довоенные годы располагалась библиотека Яниса Мисиньша, ныне имеющая статус академической. И на чердаке этого старого жилого дома под дубовыми балками – по-прежнему парламентская читальня, в которой, как зайдешь, всегда один библиотекарь. И ни-ко-го боле. Не тянутся к гуманитарным знаниям депутаты.

В сейме две библиотеки; основная в Большом Доме, там парламентарии по утрам листают газетки. Книги берут куда реже. А ведь парламентский либрариум уникален: с начала 90-х и поныне латышские эмигранты постоянно слали сюда свои книжные собрания. Сохранилась и масса изданий довоенного периода, роскошные и статусные фолианты авторитарного режима Улманиса (1934–1940). Справедливости ради регулярно поступает политическая, историческая и этнологическая продукция из России. Потому я с первых дней сделался ревностным читателем библиотеки, подарив ей с десяток специальных изданий из России и выпущенных в Латвии книг на русском языке.

Зал заседаний сейма к 2002 году был уже полностью перестроен, по сравнению с тем, как он выглядел во времена сейма 20–30-х годов и Верховного Совета ЛР в начале 90-х. Ранее он имел форму школьного класса с кафедрой, а ныне из него создали амфитеатр. Один художник использовал данное обстоятельство при написании картины из жизни VII сейма. Изобразил все фракции, за исключением ЗаПЧЕЛ. А что скажешь, если он как раз оттуда смотрел? Картина сейчас висит в библиотеке, рядом с винтовочным обрезом в стеклянной витрине (артефакт борьбы за свободу) и стеклянными же досками со списками депутатов разных созывов. Что характерно: по Верховному Совету 1990–1993 годов отдельно указаны те, кто проголосовал за независимость, и те, кто не принял участия в голосовании (против не голосовал никто).

В маленьком предбаннике у библиотеки и столовой есть кожаный диванчик (зачастую используется для неформального общения политиков со СМИ), чан с питьевой водой, навечно закрытый шкаф с Брокгаузом и Ефроном, а также шуточная картинка маслом «Депутат на Гавайях». Жовиальный толстячок в шортах, жизнь удалась.

Красный зал сейма – один из наиболее интенсивно используемых. Если зал пленарных заседаний очень редко заполняется чаще раза в неделю, а в летнюю паузу вообще пустует, то в Красном и в каникулы проходят комиссии, а во время сессии одна комиссия не успевает закончить, как на пороге переминаются члены следующей. Это длинное и помпезное, с огромной люстрой, помещение с массивным дубовым столом (соединенным из нескольких), вместе с местами по периметру там помещается человек до 100. Микрофоны у каждого кресла за столом, все записывается. Там устраивают и тематические конференции, и поют под пиво на празднике Лиго. Душевно в целом и располагает как к труду, так и к общению.

Во время войны сей зал служил местом попоек эсэсовского начальства, причем в то время он был вдвое ниже по вертикали. Второй этаж убрали в 1954 году по проекту Александра Догадкина. Экую псевдоготику сделал русский! Коллега Лудис Берзиньш придумал фальш-окна, вписанные в глухие стены, но с подсвеченными витражами гербов латвийских городов.

В сейме есть помещения, куда не ступала нога топорника из числа депутатов. Коричневый, Зеленый залы, Гостевой салон – все это для узкого круга уровня спикера, президента, премьера и послов крупнейших стран. Все парламентарии, впрочем, бывали в Золотом зале – там сохранились с XIX в. тяжелые белые кресла с подлокотниками в виде голов грифона. Аутентичным наследством ландтага является и громадное зеркало, в котором отражается невеселый Янис Чаксте. Портрет первого президента в духе постмодернизма представляет собой фотографию, скопированную неестественными в природе флуоресцентными красками. Чаксте на кислотном рейве, так сказать, – как похоже это на нашу демократию!

Рядом безликий зал для голосований – там опускают бюллетени при избрании высших должностных лиц. Для этого в стену вмонтированы две стационарные кабинки, где происходит интимный процесс волеизъявления, после чего заклеивается конверт и опускается в опечатанную урну, которую сторожит специально обученный депутат. Их называют счетчиками, и потом они вытряхивают урну и определяют, кто ж у нас теперь, например, президент. На стенах зала – две картины начала прошлого столетия, одна изображает тяжкий труд во времена русского царизма, вторая – веселую войну за независимость Латвии.

Однако самый милый – Гостевой зал, где чаще всего принимают иностранные делегации. Весь в белом и золотом, он украшен картинами Огюста-Гиацинта Дебе (1804–1865), символизирующими счастье материнства. Судя по всему, они приглянулись еще немецким аристократам. Дебе известен был во Франции как исторический живописец и скульптор, оформивший фронтон церкви в Латинском квартале и фонтана на площади Конкорд.

Но не эти наивные полотна дали бы самый высокий аукционный эстимейт. Китайская ваза XVIII века из камерного Каминного зала – вот чемпион. Подумать только, если бы этот предмет был способен разговаривать, на всех языках и про все времена, когда им владели?! Хотя тогда бы пришлось распустить сейм, а правительницей назначить вазу.

Новая повестка дня

Но вернемся к политической ситуации на исходе 2002 года. В Латвии был принят бюджет с рекордно низким дефицитом – 1,8 % вместо 3 %. Правительство Репше, следуя монетаристской практике, воспринятой им во времена руководства Банком Латвии, решило покруче затянуть налоговые гайки. Возросла активность личной спецслужбы премьера – Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB). Декларировалась борьба против олигархов. На деле же во власти все более чувствовалось влияние спонсоров и бизнес-партнеров самого Репше. На удивление, кошельки этого патентованного ура-патриота, одного из основателей Движения за национальную независимость Латвии, представляли, так сказать, русскоязычный бизнес: Валерий Белоконь, Соломон Букинголтс, Григорий Крупников…

Что же касается нашей Соцпартии, то, как сказал на узком совещании депутатов ЛСП в бюро на Тейке А.П. Рубикс, «не все ладно в нашем доме»… Имелись в виду накапливавшиеся напряжения внутри руководства ЗаПЧЕЛ. Подразумевалось, что в случае необходимости Соцпартии придется создавать свою отдельную фракцию. Для этого имелись юридические основания, предполагавшие как минимум 5 избранных парламентариев. По действовавшей на то время нормативной практике сейма они могли выйти из ЗаПЧЕЛ и стать самостоятельной парламентской единицей.

В то время ЛСП, кроме меня, представляли многоопытные товарищи: Александр Голубов (город Лудза, врач, уже в 3-м парламенте), Мартьян Бекасов (Лудза, бывший милиционер, избран 5-й раз), Олег Денисов (Рига, врач, избран 3-й раз), Сергей Федоров (городок Виляка, завуч ПТУ, впервые в сейме).

Активность коллег в парламенте, впрочем, была неравноценной. Единственным активным дедушкой (ему тогда было 43, но выглядел он старше) был Голубов. Рослый, рыжий, с седым бобриком волос, в очках – ну настоящий депутат! Голубов мог подниматься на трибуну N-ное количество раз за пленарку. В отличие от Бузаева, печатавшего свои речи загодя (в переводе на латышский язык своей помощницы, разумеется) и усыпавшего их цифирью и цитатами, Голубов был всегда лаконичен и спонтанен. Так как он много лет уже был в сейме, то трибуны не боялся и обращался к залу напрямую – не стесняясь акцента. Некоторые из националистов, сидевшие напротив трибуны, исподволь тащились от этого шоу. Было видно, что их физиономии сами по себе растягивались в улыбке.

За что еще можно было уважать Голубова: будучи депутатом-профессионалом, он и врачебной практики не бросил, еженедельно ездил в Латгалию принимать пациентов. Что совершенно, кстати, оправданно и с политической точки зрения: беседуешь с пенсионерами за жизнь, а они потом выступают в качестве разносчиков твоей легенды, мультиплицируют.

К сожалению, в пятьдесят лет Голубов будет обнаружен мертвым в гостиничном номере в Минске, куда они прибудут с коллегой-депутатом Денисовым в командировку. Скорее всего, там была очень крутая поддача – как оно обычно случается на выездах, а уж в Беларуси тем паче. После этого случая Рубикс распрощается с Олегом Денисовым, и тот уйдет из политики. Правда, и до того он работал только на свой карман, его больше интересовал частный медицинский центр.

…Бекасов, Денисов, Федоров практически не выступали с трибуны.

Не отличились они и на 8-м съезде Соцпартии, который прошел под Рождество 2002 года в здании дирекции Латгальского предместья Риги. ЗаПЧЕЛ тогда находился в коалиции в Рижской думе, у нас был вице-мэр Сергей Леонидович Долгополов, и было вполне нормальным, что мы получили комфортный зал бывшего райкома Компартии на ул. Даугавпилс. В этих интерьерах экс-секретарь КПЛ был, разумеется, как рыба в воде. И Рубикс, конечно, зажигал.

– Мы были и остаемся верной основой ЗаПЧЕЛ. Мы были авторами этого объединения, а также теми, кто вел конкретную организаторскую деятельность, чтобы такая структура появилась на политической сцене Латвии!

У присутствовавшего по статусу Яниса Юрканса вид при этом был кислый. Как будто бы не он перед выборами фотографировался с В.В. Путиным и не благодаря ему были аккумулированы серьезные спонсорские средства… Бывший министр иностранных дел первого правительства независимой Латвии, которое как раз и закрыло А.П. Рубикса в рижский Централ, в долгу не остался: сказал, что если мы не будем меняться сообразно времени, то вымрем как динозавры, которые интересны только археологам (вообще-то, Янис Станиславович, ископаемыми зверьками интересуются палеонтологи).

Так что напряги, конечно, были уже налицо. Но Новый, 2003-й, мы встречали в теплой социалистической компании в малобюджетном кафе на улице Бикерниеку. Рядышком с офисом партии, чтобы в случае чего было где продолжить – и недалече падать. Как показали ближайшие месяцы, падать пришлось быстро и глубоко. Но как пел классик, – за каждым падением следует взлет!

Пресс-клипы

«Говорят, что телефонную книгу можно читать, если умеючи, как роман. Тогда декларации, которые подали министры и депутаты спустя месяц после назначения на должность, – почти как детектив. И задумываться при этом на разные темы… А вот с “пчелами” – беда. У большинства информация укладывается в какие-нибудь скромные 5–10 строчек. Например, наши в недавнем прошлом коллеги-журналисты, а теперь депутаты сейма Николай Кабанов и Валерий Карпушкин указывают одно-единственное принадлежащее им имущество. У того и другого – квартира в Риге. И ничего больше – ни счетов в банках, ни земель, ни яхт, ни долговых обязательств…

И можно задаваться, если захочется, разными философскими вопросами. Например, что лучше для депутата – быть богатым или бедным?

Николай Кабанов на этот вопрос ответил: честным. Ну, желательно, честным и богатым. Что маловероятно, но – возможно. Но бедным он себя не считает. Вот разве машину купить… Да и то такие пробки в центре, что быстрее пешком дойти или, на худой конец, взять такси… И вообще, считает коллега, это не самая важная проблема, есть у него другие заботы».

Людмила Нукневич, газета Панорама Латвии

* * *

«Как формировать государственную идеологию?

Николай Кабанов (“За права человека в единой Латвии”):

– В советское время была государственная идеология, во времена Улманиса была, в гитлеровской Германии тоже была. Я думаю, что нам эту традицию не нужно было бы продолжать. Краеугольным камнем демократического государства как раз является идеологический плюрализм. Нормально, если в нашем обществе существуют пять-шесть разных идеологий: от левой до консервативной.

История является в школах обязательным предметом. Этого вполне может хватить. Если человек интеллигентный, если стремится что-то взять от школы, то никакой особой надобности в патриотическом воспитании нет. К тому же каждой семье надо позаботиться о своем ребенке, тогда все будет нормально.

Некоторым пожилым людям нравится рассказывать, что когда-то небо было голубей, трава зеленей, люди лучше и патриотичней. В действительности и сейчас все в порядке. В свою очередь, у молодых людей есть нигилизм против всего, также против своего государства, и тут ничего не поделаешь. Когда подрастут, станут умнее».

Газета Lauku Avīze, 4 декабря 2002 года

* * *

«О жизни в Косово рассказывают четыре ленты сербских кинодокументалистов, показанные рижской публике в минувшее воскресенье. Показ в Киногалерее предварило краткое выступление депутата сейма Николая Кабанова. Тема Сербии и славянства вошла в его семью не случайно. Так сложилось, что его… дядя – этнический серб из города Урошевац. Поэтому трагедия Югославии и ее народа особенно близка сердцу Николая.

Запад в косовской схватке за землю и жизнь стал поддерживать только албанцев, чем совершил геостратегическую ошибку. Ведь сербы исторически видели союзников в англичанах, французах и американцах. И Россия сдает свои позиции на Балканах. “Эти фильмы не развлечение, а тягостное зрелище о пропасти, куда загнаны наши единоверцы”, – отметил Николай Кабанов».

Кирилл Евлогин, газета Вечерняя Рига

* * *

«Горящая земля Сербии стала темой этого кинопоказа.

– Не забывайте о том, что сделали с сербским народом в Косово сначала обрезы албанцев, затем ракеты НАТО. Сербы – наши братья. Мы – с ними, – сказал перед началом показа депутат сейма от ЗаПЧЕЛ Николай Кабанов. И погас свет».

Андрей Татарчук,

газета Час, 10 декабря 2003 года

* * *

«Оценят публикацию депутата Кабанова о сказанном на закрытом заседании Комиссии по иностранным делам.

Комиссия сейма по иностранным делам попросила президиум сейма оценить действия депутата объединения левых сил “За права человека в единой Латвии” (ЗаПЧЕЛ) Николая Кабанова, в четверг опубликовавшего в газете “Вести Сегодня” (“ВС”).. обсуждавшуюся во время закрытого заседания Комиссии по иностранным делам, что запрещено Уставом сейма.

На публикацию Кабанова “Искусство невозможного” в газете “ВС” обратил внимание парламентский секретарь Министерства иностранных дел Петерис Элфертс, который указал руководству комиссии, что депутат, без ведома руководства комиссии опубликовав информацию, представленную на закрытом заседании, нарушил 34-ю статью Сатверсме о торжественном обещании депутата, а также 168-ю статью Устава сейма, которая предусматривает, что сведения о закрытых заседаниях комиссий гласности можно предавать только с согласия председателя комиссии, товарища председателя комиссии и секретаря комиссии.

В свою очередь, Кабанов высказал BNS уверенность, что закон не нарушен, ибо на заседании депутаты не рассматривали секретную информацию. “У меня вовсе нет допуска к секретной информации”, – подчеркнул Кабанов.

“Не понимаю, в чем мне надо оправдываться, у нас ведь свобода слова”, – сказал Кабанов. Он также выразил убеждение, что главная причина, почему Комиссия по иностранным делам выступила против Кабанова, – это факт, что “политики на этих заседаниях позволяют себе высказываться политически некорректно и теперь заволновались, что их грубость проявится публично”.

Кабанов также отметил, что его действия соответствуют декларированным новым правительством принципам гласности. “Людям надо знать, чем заняты эти 100 мудрых голов сейма, которых они содержат”, – сказал Кабанов.

Депутат также выразил убеждение, что обращение руководительницы Комиссии по иностранным делам, представительницы объединения “Отечеству и Свободе”/ДННЛ Инесе Вайдере, с жалобой на Кабанова в президиум объясняет также ее политическая принадлежность. “У нее узкое мышление, к тому же не соответствующее новым принципам, декларированным правительством”, – сказал Кабанов.

Руководитель Юридического бюро сейма Гунарс Кусиньш не пожелал прогнозировать BNS действия президиума, ибо такой прецедент в работе сейма произошел впервые. Он также отметил, что пока не ознакомился с публикацией Кабанова. “Сначала надо выяснить, что он в действительности там написал”, – сказал Кусиньш.

В четверг в публикации “ВС” Кабанов подробно описал закрытую часть заседания Комиссии по иностранным делам, в которой депутаты решали об утверждении кандидатур двух послов – в Дании и при Святом Престоле. Кабанов процитировал также высказывания депутатов об отношениях с Россией».

Агентство BNS,

19 декабря 2002 года

* * *

«В субботу состоялся 8-й съезд социалистов… Латвийские социалисты выступили за проведение всеобщего референдума о вступлении Латвии в НАТО. Но если негативная позиция социалистов по натовскому вопросу не является секретом, то евроскептицизм Рубикса – “не только латыш, но и европеец станет хозяином на латышской земле” – идет вразрез с проевропейской позицией блока ЗаПЧЕЛ.

Депутат сейма от Соцпартии Николай Кабанов пояснил: “Мы не собираемся ни под кого прогибаться. В Латвии десятки партий имеют проевропейскую ориентацию, и что?”»

Кирилл Евлогин, Вечерняя Рига,

23 декабря 2002 года

* * *

«Новую грань… добавил и выступавший в прениях член политсовета СПЛ Николай Кабанов, который с будущего года будет редактировать русское издание газеты “Социалист Латвии”. Тов. Кабанов считает, что после выборов ЗаПЧЕЛ оказалось сильной армией в крепости. Но вокруг – враги. “Нужно научиться раскалывать наших политических противников в сейме”, – обозначил он задачи партии».

Наталья Лебедева, газета Час, 23 декабря 2002 года