Текст книги "90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления (Кантуры, Хитрые, Щерба)"

Григорий Елизарович Кантур
90 лет вместе со всей страной: воспоминания и размышления

родился 28 января 1926 года – умер 7 июня 2021 года

(в возрасте 95 лет)

На момент написания книги Кантуром Г. Е. В 2015 году, ему не была известна вся родословная рода Кантура, поэтому в его книге написано, так как он запомнил события и даты на основе рассказов своих родителей и родственников, что несколько отличается от информации первой половины книги, которая была написана на основе изучения рода Кантуров начиная с 1681 года. В текст книги Григория Елизаровича внесены фотографии, добавления, поправки и пояснения, написанные Калановым Николаем Александровичем, который является внучатым племянником Кантура Г. Е.

К ЧИТАТЕЛЮ

Воспоминания участников событий прошлого – это источник их осмысления и оценки рассматриваемого исторического периода. Рассказ про себя и про всех нас описать старался правдиво и без комментария. Увы субъект и объект завязаны. Справедливость искал у старейших и мудрейших.

Главным моим «правителем» (бытия, битья и само битья) было наследственное от моих предков требование: – «ДЕЛАТЬ ТАК!» И я, зачастую, выполнял не размышляя.

Вторым формировщиком-дрессировщиком и толкателем к действиям была окружающая среда и люди.

Третьим направляющим и расширяющим мой кругозор была классическая литература. Читал ее «запоем» с шестилетнего возраста. Прочитанное рассказывал своим дружкам. Читаю и поныне.

Ежедневно ищу добро. Правду и надежду. Задыхаюсь от лжи, мерзости, излишества культа величия «персон».

Моя автобиография – частичка. Как и моей старшей сестры Ульяны (1907–2006 гг.) – чрезвычайно фантастичны… Убедился я в этом при правке этих воспоминаний. Кто их прочтет с вниманьем тот поймет. Период расширен до трех-четырех поколений и есть возможность сравнения и выбора.

Мои предки

Первый прадед, о котором что-то известно – Даниил Кантур (год рождения около 1830 г.) – потомственный казак жил в Кубанской области, образованной в соответствии с Указом императора Александра II от 8 февраля 1860 г. как земли кубанских казаков. По семейному преданию Даниил Кантур рано овдовел и мечтал завести новую семью. В то время на Кубани было очень мало незамужних казачек и вопрос выбора жены (её национальности, сословия, религии) решался довольно демократично. Казак Кантур дружил с черкесами и наверно имел среди них «кунаков». Куначество – старинный кавказский обычай, согласно которому двое мужчин, принадлежавших к разным родам, племенам или народностям, вступали в настолько тесные дружеские отношения, что эти отношения по своему смыслу близки к кровнородственным отношениям, что делало для них вопросом чести оказывать друг другу помощь и защиту. Кунаки предложили ему в жены молодую черкешку. Она ему понравилась и он на ней женился. Поэтому многих из его потомков – наших родственников, называли «черкесами».

У Кантур Даниила было три сына Филлип, Иван, Андрей (Возможно, была и сестра, имя которой мне не известно). Филипп Даниилович и Иван Даниилович (годы жизни неизвестны) были очень деловыми людьми. Филипп имел мельницу, прессы для отжима сока фруктов и томатов, Иван – биржу и амбары для зерна, стройматериалы, много сельхозмашин, ремонтные мастерские и т. п. Сельхозмашины сдавал в аренду в обмен за зерно, которое отвозил в Ростов в обмен на новые сельхозмашины и запасные части.

Филипп Даниилович и Иван Даниилович входили в первую десятку богатейших в станице людей. Они были грамотными, имели в доме много книг и журналов. После экспроприации их собственности в период коллективизации их внуки Алексей Кантур и Александр Кантур принесли домой много книг (в том числе с автографами), журналы «Нива», «Родина» за 1913–1916 годы. Это были очень интересные книги, справочники, календари.

Младший (третий сын Даниила Кантур) – Кантур Андрей Данилович (1855–1906) – основатель нашего рода Кантур (т. е. Кантура Г. Е). Он родился в станице Челбасской Ейского отдела Кубанской области. Считался зажиточным хозяином.

Его жена Евдокия Сергеевна Донская (1850–1948 – прожила 98 лет!) родом из станицы Степной, расположенной в 30 км от Приморско-Ахтарска. Евдокия Сергеевна была богомольной и и занималась знахством – практиковала лечение простуды, ангины, переполоха, сглаза и т. п. И в связи с этим пользовалась известностью и была востребована жителями и за пределами станицы.

Кантур Андрею Даниловичу достался дом от отца Кантура Даниила. Это был добротный кирпичный дом под железной крышей, много придомовых построек и домашней живности. Дом большой добротный – особая гордость семьи – (пять комнат и два выхода, парадное с цветными витражами и большим двором). В нем – отличная резная мебель, богатые большие иконы, угольники, на которых лежали толстые в кожаных переплетах церковные книги. Перед иконами – красивые горящие лампады, заполненные маслом, на стенах – картины, изображающие Киево-Печерскую лавру. В других комнатах было много семейных фотографий в деревянных рамках. Позже в этом доме остались жить Трофим Кантур (с сыном Степаном) и его брат Федор Кантур с женой Александрой Николаевной (девичья фамилия Долженко).

У Кантур Андрей Данилович и Евдокии Сергеевны родилось шестеро сыновей – Никифор, Елизар (автор книги Кантур Григорий Елизарович), Иван, Трофим, Павел, Федор (написаны по старшинству) и дочь Мария. Все устроили свои судьбы, прочно стояли на земле, хозяйственные, работящие, уверенные в своем будущем. Каждый из них построил свой дом, высадил не один десяток деревьев, вырастил и воспитал детей.

Кантур Мария Петровна и Кантур Павел Андреевич (родной брат Кантура Елизара Андреевича), Екатеринодар 1916 г.

В 1885 году у Кантур Андрея Даниловича родился сын – Кантур Елизар (до 1917 носил имя Назар) Андреевич (1885–1865).

В 1906 г. он женился на Хитрой Марфе Власовне (1887–1936), которая была дочерью Хитрого Власа Антоновича (1851 г. р.) и Щербы Ирины Вакуловны (1849 г. р.) проживающими в кубанской станице Кореновской.

Свадебная фотография Елизара Кантур и Марфы Хитрой в 1906 г.

Кантур Елизар и Марфа со свадебной фотографии 1906 год

Кантур Елизар Андреевич и Хитрая Марфа Власовна. Фото 1915 года?

Через год после свадьбы у Кантур Елизара Даниловича и Кантур (Хитрая) Марфы Власовны родился первый ребенок – Ульяна Елизаровна Кантур (1907–2006) – прожила – 99 лет!).

Ульяна Елизаровна Кантур (1907–2006) вышла замуж за Редько Сергея, родственника Редько Александра – мужа тети Марии Кантур.

Редько (Кантур) Ульяна Елизаровна 1927 год

Род Редько

Хитрая Серафима Власовна, Хитрая (Батог) Галина Ивановна, Оля Кобзарь(Хитрая), Ирина Укоповна Хитрая (Щерба), Марфа Власовна Кантур (Хитрая). (станица Кореновская, 1903–1905 гг.)

После женитьбы Елизар и Марфа вначале жили в ст. Челбасской в доме родителей отца Елизара – Кантур Андрея Данииловича.

Там же жили его братья Федор Андреевич с женой и Трофим Андреевич. Через год после свадьбы у Кантур Елизара и Марфы родился первый ребенок – наша прабабушка Ульяна Елизаровна Кантур (1907–2006 – прожила 99 лет!). Затем пошли ещё дети и стал вопрос о своем доме. Рядом с двором был пустырь, вернее залежи желтой глины, которую брали все, кто нуждался. Участок большой, соток 20 с ямами упирался во двор школы им. Л. Н. Толстого, вдоль ул. Красной и до набережной. Снизу, через канаву, двор Русых и Кантура Андрея Даниловича. Очень удобное место: и школа, и бабушка для детей рядом. Так и решили – занять этот участок и никто не возражал. Тем более, что определялась более четко граница улиц. Кантур Елизара стал осваивать этот участок и густо по периметру обсадил деревцами (акацией, шелковицей и др.).

А затем после планировки почвы и разметки где и что строить: постройки и изгородь с улиц, т. е. с 2-х сторон. Нужны были деньги, а их было не густо. Дед Андрей умер, у братьев – Трофима пусто, Иван (с женой Дуней) тоже строился, Павел и Федор – еще малыши. Временно хату строили из самана, который все сами месили, формовали, сушили и клали. Конюшня – доски, амбар дед-Филипп подарил – его дед Филипп Андреевич Кантур (значит он был до 1912 года жив!); сарай из камыша. Камыш зимой по льду накосили и за неделю сарай был готов.

Кантур Елизар Андреевич, 1915 год

В семье Кантура Елизара Андреевича и Марфы Власовны родилось 10 детей:

Ульяна (1907–2006) – прожила 99 лет,

Дмитрий (1900–1911) – прожил 11 лет,

Анна (1911–1997) – прожила 86 лет,

Алексей (1914–1936) – прожил 22 года – погиб в ссылке,

Дарья (1914) – умерла в младенчестве,

Александр (1918–1942) – прожил 24 года, умер в госпитале от ран,

Мария (1920–2003) – прожила 83 года),

Серафима (1923–2005) – прожила 82 года,

Григорий (1926–2021) – прожил 95 лет,

Владимир (1928–1971) – прожил 44 года.

Кантуры: Анна – 5 лет, Алексей – 2 года, Ульяна – 10 лет. 1916 год

Дмитрий, Григорий, Алексей, Ульяна, Мария, Серафима Фото 1926 года

В 1908 году родилась Ульяна.

Ульяна Кантур

В 1909 родился Дмитрий. В 1911 г. Дмитрий заболел и умер.

В этом же году 1911-12 октября родилась Анна.

Анна Кантур

В марте 1914 г. родились Алексей и Дарья.

Алексей Кантур

Дарья в июне умерла, прожив четыре месяца.

К 1914 г. построили хату с печью, плитой и грубой, 4 комнаты, кладовой и конюшней с половником, свинарник, сарай, амбар. У хаты не было полов, ямы еще осадку не дали. Да и доски половки не было. Была доливка. Но жить уже было можно. Колодец с водой оказался глубокий и родник-чудо! Для облегчения подъема ведра на сруб, поставили не ворот, а «гусак». Да и боялись, чтобы детей рукоятка ворота не убила. На «гусаке» детям можно было даже покататься. Трудностей было много у Кантур Елизара Андреевича: и «служба» казачья была в переменном составе, и землю пахать и сеять, ухаживать и убирать. Кругом заботы, дети. А тут и первая мировая война 1914 г. Кантур Елизар Андреевич зачислен был в Уманский казачий полк и с ним на германский фронт в кавалерию.

Затем в полковой артиллерии он командовал то ли расчетом, то ли батареей. В конце войны получил тяжелое ранение (крупнокалиберная пуля прошила насквозь живот) и из госпиталя возвратился домой. Революция и гражданская война прошли без его участия. Перестроить дом и даже настелить полы уже не было ни сил, ни здоровья, ни средств.

26 мая 1918 г. родился Александр,

Александр Кантур

в 1920 г. в октябре дочь Мария

Мария Кантур

29 июля 1923 г. дочь Серафима.

Серафима Кантур

Несмотря на все трудности в те годы Елизар и Марфа, рожали и воспитывали детей героически. Семья была дружная, честная, очень трудолюбивая и гостеприимная.

10 февраля (28 января) 1926 г. Марфа родила сыночка в «рубашке».

Григорий Кантур

Назвали Гришей в честь брата Марфы – Григория Хитрого.

Все были рады: Дмитрий и Дарья умерли, остались Уля, Анна, Алексей, Александр, Мария, Сима, дочек больше, чем сынов. Теперь 4 дочки и 3 сына. Гриша – чернявенький, кареглазый мальчик, шустрый, непоседа – стал забавой и заботой для всех.

Через год Марфа опять в «положении». Все хотят еще сыночка. В 1928 г родился Володя.

Владимир Кантур

Сестры Кантур в Ялте. 1978 год

Уля вышла замуж за Редько Сергея, родственника Редько Александра – мужа тети Марии Кантур.

Детство

10 февраля (28 января) 1926 г. Марфа родила сыночка в «рубашке». Назвали Гришей в честь брата Марфы – Григория Хитрого. Все были рады: Дмитрий и Дарья умерли, остались Уля, Анна, Алексей, Александр, Мария, Сима, дочек больше, чем сынов. Теперь 4 дочки и 3 сына. Бог даст еще родить сына и будет поровну. Гриша стал забавой и заботой для всех. Через год чернявенький, кареглазый мальчик, шустрый, непоседа. Марфа опять в «положении». Все хотят еще сыночка. В 1928 г. родился Володя. Уля вышла замуж за Редьку Сергея, родственника Редьки Александра – мужа тети Марии Кантур, и теперь – Редька.

Дважды теперь родственники. Редьки – крепкие хозяева, с приличными домами и хозяйством. Сергей – высокий, интересный мужчина с лицом, немного задетой оспой. Уля тоже выше мамы и тоже в положении. Приехали на двуколке. Лето. В тени под орехом круглый низенький стол (сырно), скамейки. Мама с Улей накрыли на стол и уселись за угощением. Сергей открыл бутылку горилки и наливает в хрустальные высокие рюмочки с ножкой и ставит рюмку перед Марфой. У Марфы на коленях сидит Гриша и получилась так, что рюмка чуть не перед его носом. Хрусталь сверкает, Гриша цап рюмочку в свою ручку и ко рту. Сергей широко улыбаясь: «Вот это да! Ну, давай же! Настоящий будет казак»! Гриша хлебнул малость, поперхнулся. Мать отобрала у него рюмку. Все смеялись и этот эпизод долго вспоминали. Гришу позже научили отвечать на вопрос «Чей ты?» – «Гриша – Назарович Казачок». Так всем отвечал лет до 5. Гриша очень рано начал ходить и говорить. А в памяти у него сохранились отдельные фрагменты Улиной свадьбы. Ему тогда не было еще и двух лет. Много людей, зеркало с украшениями и смуглый мужчина, взявший его на руки, а он вырывался, плакал. Мужчина достал маленький никелированный молоточек и дал ему поиграть. Гриша попробовал молоточек о голову мужчины (целясь в лоб). Затем другой дал ему послушать камертон. Камертон сначала засунул себе в рот, а затем в нос – музыканту. Это было им забавно, и Гриша возгордился.

Когда Грише было около 3 лет, а Александру более 10, их обожали: Гришу – тетя Шура, жена дяди Феди, а Александра – ее сестра, тетя Юля – жена Гатова. Тетя Шура всегда угощала Гришу красными пряниками в виде лошадок (коныки). Дядя Федя к тому времени окончил военное училище и соответствовал званию старшего лейтенанта. Он был заядлым охотником (председателем охотничьего коллектива Челбасской). У него было несколько ружей, в том числе двухстволка, много высушенных чучел: птиц и зверюшек (дрофы, утки, орлы, лисы и пр.). Это было очень интересно для меня. Дядя дрессировал меня на военный лад, все четко и быстро делать (ходить, бегать, есть, одеваться, поворачиваться налево, направо, кругом). Шутя часто давал в руки пучок соломы или сена и командовал: «На солому! На сено». Все смеялись и радовались моим успехам и забавам. Посреди двора у бабушки росла абрикоса с ванильным вкусом, очень вкусная.

Дядя учил меня быстро есть абрикосы. Справа запихивать в рот целую, слева должны вылетать косточки. Обычно с бороды тек сок на грудь и живот. Внизу сада росло два высоченных тополя и очень большая роскошная дикая груша. Осенью при перелете птиц, на ней вечером садилось огромное количестве птиц: чаще грачей или воробышек. Дядя брал ружье, садился на ступеньки крыльца, сажал меня на колени, направляя ружье в сторону груши. Я, сидя на коленях, спиной упираясь ему в грудь, тянул двумя руками за спусковой курок ружья. Раздавался грохот выстрела. Мы бежали под грушу и собирали убитых дробью и раненых пташек. Мне было жалко их и гордо, что я уже умею стрелять. Дичь доставалась кошкам. Кошек любил дядя Трофим. Он обычно подымал кошку или кота, пальчиками оттягивал им щеки (будто они улыбаются) своим носом терся об их лоб и приговаривал «чи-чи-ли-чи» или «че-чиль-чечиль» соответственно. Вообще, дядя Трофим был добродушным человеком.

Между нашим двором и бабушкиным изгороди настоящей не было. Колья (столбики), на которые было натянуто 2–3 проволоки, а потом канава. Во время дождей всегда текла вода. Черед сад наш и бабушкин, шла тропинка (дорожка протоптанная). Через канаву – «перелазка» – метра полтора длиной – доска как мостик, соединяющий берега канавы в проеме изгороди. Здесь часто меня встречали гуси. Гусак во главе, шипя под гогот и поддержку остальных, бросался на меня, размахивая крыльями и нещадно щипая. Когда я сопротивлялся, они меня окружали, дружно гоготали и еще активнее старались ущипнуть. А когда я убегал, еще громче гоготали, видимо от удовлетворения, радуясь и смеясь, мне в след.

У бабушки были и павлины – с очень красивой окраской; индюки, цесарки и собака «Аза» с длинной шерстью сизо-серого цвета. Степан подстриг ее подо льва, оставив шерсть на шее, как гриву и на кончике хвоста. В темноте можно было подумать, что это лев. Но ей не повезло. Чужая злая собака откусила у нее губы так, что у нее все время были видны зубы. У нас тоже были цесарки, гуси, куры, много голубей и кроликов, кавказская овчарка серо-белого цвета. Лошади для кубанских людей играли огромную роль. Отец иногда ездил к родственникам в станицу Гривенскую и др. Оттуда привозил полную бричку вяленой рыбы (тарань, судак, окунь, шамайка, рыбец, сазаны, осетры и т. д.). Осетры больше метра длиной. Всем родственникам хватало поесть на 2–3 месяца. Ездили часто в гости. Помню линейки или даже двумя ехали в Кореновскую, отец с мамой и я; Клоп Павел с женой (позже стал Клопотов), Пустовары с семьей. Останавливались у реки Бейсуг напоить лошадей и водяную мельницу посмотреть. Мельница атамана Шабалына. О ней молва: «Пытався щуку лынь: дэ Шабалын млын? Там ны гарчить и ны грымыть, там добрэ жыть». Вода падала на лопасти колес, вертя их и движение передавалось на жернова. Мало того, колесо подымало вверх воду и сливало ее в длинное корыто, из которого она текла по канавкам, поливая капусту и др. огородные овощи. Клоп Михаил выломал несколько штук рогожин с плотными куничками и порезал себе палец. Мужики шутили: – «Кровь у тебя ну как у клопов, почти черная». В Кореновске были у тети Симы. Было много родственников: Щербы, Петрусенки, Кобзари, Батоги и др. У тети Симы на стенах много больших фотографий, иконы. На фотографиях мужчины в черкесках и в бурках.

Во дворе сложили скирду сена, довольно высокую. Братья мои старшие на 6–10 лет – Степан, Алексей и Александр затащили меня на скирду сена. Я кувыркался на ней и как-то сорвался верх ногами на землю. Шею не свернул, но руку вывихнул. Рев мой услышала мать. Братья удирать. Дело было под вечер. Мне всегда везло. Соседка бабуся Руссая (фамилия) – костоправка. Мама меня на руки и бегом к ней. А она в это время в полумраке у большой жаром дышащей печки, в очках и чепчике, с длинной ровной палкой (веретеном). На веретене штук 4–5 бубликов. Бабуся крутила их вокруг веретена над раскаленными углями. Я испугался ее и заревел. Когда бублики чуть зарумянились, она их сняла и на столе оставила. Я не давался осмотреть руку. Она сказала: «Вот съешь бублик и перестанет болеть». Теплыми бубликами, очень ароматными, стала угощать маму и меня и сама ела. Мама так хвалила и аппетитно ела, что и мне захотелось. Мама дала мне бублик. Пока я ел и не заметил, как бабушка Руссая мне руку на место поставила. Домой возвращались веселые и с бубликами. Но это мелочь. Еще ранее, якобы я упал с крыши дома, убегая от ос и убился (потерял сознание), а потом ожил.

В эти годы я имел свой карандаш и рисовал больше на стенах, чем на бумаге. Оценка – трепка за уши, поэтому они у меня большие. Братья меня учили кататься верхом на лошадях и на быках, свиньях, овцах. Однажды посадили на барана, а он вырвался и в отару. Я чудом удержался за рога. Чуть не затоптали меня овцы. Алексей выхватил.

Игрушек у меня почти не было. Алексей вырезал мне из тополя голову и к ней туловище лошадки. Воткнул хворостину. Вот я верхом садился на хворостину и скакал по двору. Позже малое колесо от плуга, в отверстие ступицы вставлял стальной прутик – ось и руками, опираясь на ось, катал его по двору, согнувшись почти до земли.

В три года я еще плохо выговаривал буквы «Р» и «Ш». Вместо «Р» я произносил «ЙЕ», вместо «Ш» – «Х». Над этим потешались старшие, дружки братьев и подруги сестер, допытывались как зовут моих соседских дружков Еремина Шурка и Широкого Шурка, Ушатова Мишу – Ухатов Миха, а Шурка – читатель сам поймет. Зато я легко взбирался на деревья и на крышу хаты. С крыши я приветствовал молодых женщин: «А – ахи! Чейгнява»… Так меня научили старшие ради потехи. Проходящие улыбались, меня хвали и обе стороны были довольны. Учили меня грамоте: арифметике, рисованию, азбуке, писать буквы печатные и декламировать стихи, петь частушки. Мама читала чаще стихи Пушкина, которые и ныне помню.

До коллективизации во дворе сделали «ток» – участок, уплотненной земли для обмолота зерна и бобовых катками и бичами. Солому убирали волоком, захватывая копну и лошадью ее волокли к скирде. Старшие дети прыгали на копну и «катались». Я тоже залез и не удерживался, руки мои подвернулись, кожу содрало, голову чуть не оторвало. Во время остановили лошадь. В другой раз зацепился на косогоре босиком (дело было летом) и отбил себе пальцы ног и сейчас почти на них нормально не наступаю.

Две трети двора – глина, на которой очень плохо росли даже подкормленные кабаки (тыквы) и несколько вишневых посадок. Зато на одной трети (возле хаты) – прекрасный небольшой сад и великолепная цветочная аллея (дорожка от входа во двор до парадного коридорчика дома) с тремя арками жасмина, роз и шиповника. Во дворе был глубокий колодец с родниковой холодной и чистой водой. Воду брать с ведрами приходили даже издалека, буквально через 5–10 минут, и все любовались маминым цветником, аллеей и оранжереей. В садике стояли две стационарные (закрепленные) скамейки, на которых отдыхала молодежь с родственниками, друзьями моих братьев и сестер, в том числе и мои, абсолютное большинство старше меня. Летом всегда более десятка, а зимой в доме 4–5 чел. гостей – учат уроки, рисуют, читают стихи, поют песни, играют на гитаре, балалайке, мандолине. Были и другие дела. Кроме сада, огород, в хозяйстве было 1–2 коровы, теленок, несколько свиней, овец, много кур, голубей, кроликов, уток, гусей и даже прирученные две галки «Гали» и два грача – «Гриши». А в 1932–1933 гг. тысячи мышей и сотни крыс. И за всем этим нужен был присмотр. В этом деле грядки копать, полоть, убирать урожай и т. д. всегда помогали друзья добровольно без просьб. Мы также поступали, когда бывали в их дворах. Вот такая обстановка и взаимоотношения тех времен и в таких условиях проходило мое детство. Мои старшие братья и сестры и их друзья уделяли много внимания мне и я быстро развивался и физически и интеллектуально.

Свирепствовал голод, вымирали целыми семьями, пухли от голода. Нашествие мышей и крыс. Открываешь ящик письменного стола, а оттуда выскакивает десяток мышей, превративших тетради в труху. Я их ловил ручонками своими. Кусали они руки зубами как бритвой. Схватив несколько мышей в руку, нужно мгновенно их с силой бросать об пол и там добивать. Братья сделали им ловушку – утопушку. В коническую кадушку наливали ведра два воды, наверху устанавливали легко вращающую на горизонтальной оси (металлический стержень диаметром 5–10 мм) скалку к прядке (деревянный диск). Диск намазывали салом, поджаренным для запаха. К кадушке подставлялась наклонная деревянная доска, доходящая почти до диска на уровень или чуть выше середины диска. По середине доски (мостика) намазывали полоску салом. Мышки ночью и днем по этой дорожке, иногда толпой, толкая друг друга, поднимались до верха, от диска шел запах съестного и не раздумывая прыгали на диск. Диск проворачивался и мышка падала в кадушку с водой. Здесь они топили друг дружку. За ночь 1–2 ведра утопленных мышей. Крысы ночами подавили всех голубей. Их ловили специальными капканами. На полях в норы бросали отраву. Одичавшие кошки ловили молодых кроликов. Собаки вымерших хозяев собирались в стаи на кладбищах, разрывали свежие могилы. Часто хоронили без гроба и в общие могилы, подбирали мертвецов на улицах. Местами люди ели других (Конюшко, судили в 1934 г.). Детям страшно было выходить на улицу. Мы, старшие братья с лопатами и палками ходили в поле, когда таял снег, находили норы хомяков. Раскапывали и отбирали у них кукурузу. Прятались в бурьянах, чтобы объездчики не отняли. Варили и ели ночью без соли. Соли и спичек не было.

Отец все время выписывал животноводческую литературу, журналы, в том числе, и ветеринарную. Брат его – Иван, был военным ветеринарным врачом в 1934–1936 гг. Армянского района Азово-Черноморского края.

Коллективизация прошла. В России было более 50 млн. лошадей, осталось около 5. Отец выписывал журнал «Сельская жизнь», работал зоотехником МТФ. Образование колхозов проходило сложно и неоднозначно. Худшее – как можно быстрее отобрать у одних и отдать другим. Так говорили старшие и понимающие люди. Во всех городах и населенных пунктах правили ставленники Иуды Троцкого – оперуполномоченные. Среди них были и такие, как в нижеприведенном эпизоде. Приезжает в станичный совет Казачей Малеван оперуполномоченный с парой красноармейцев. Ему выделяют помещение для приема и прочие привилегии и прислужничества. После гражданской войны, красного Троцкистско-Свердловского террора – люди боялись ГПУ и оперов. Оперуполномоченный: Давайте списки, кто вступил в колхоз, подкулачников, красных партизан и пр.

Председатель: Еще почти никто не вступил, кроме бедноты.

Оперуполномоченный: Как никто? Читает списки. В станице более 1000 семей (домов). Красноармейцам – Приведите ко мне Кирпу Сидора – красного партизана. Красноармейцы привели в комнату Кирпу С.

Оперуполномоченный сидит за столом, в руке маузер. Он поднял ствол и к Кирпе: – Что ты красный партизан и тянешь с колхозом?

Кирпа С.: – А я не спешу. Хочу посмотреть кто и как там работать будут. Если только спать и жрать «на дурняк»…

Оперуполномоченный: И это ты, красный партизан! Ты должен первым вступить в колхоз. А ты подкулачников слушаешь. Какой ты, красный партизан? При этом опер размахивает перед лицом Кирпы маузером.

Кирпа С.: Чего размахиваешь перед моим носом пушкой? Я красный партизан. И не боюсь твоей пушки. У меня орден и именная шашка.

Опер: Да он не заряжен, бросает на стол маузер.

Кирпа мгновенно хватает маузер и направляет его в лицо оперу.

Опер раскрыв рот и вытаращив глаза вопит: «Заряжен! Заряжен!» Шарахается под стол, не стреляй.

Кирпа делает выстрел в стену. Ого! Вылазь, я же проверял заряжен или нет!

Опер дрожа, взмокший, вылез из-под стола, садится на стул, опершись локтями на стол, охватывает двумя руками свою взмокшую от страха, низко опущенную голову.

Кирпа: Стрелять тебя я не собирался и угрожать тоже. Возьми свою пушку и не маши ею перед людьми. Лучше людей собери и разъясни чего хочешь.

Опер. Медленно берет маузер. Склонив голову смотрит вниз, молчит… Все молчат. Красноармейцы чуть улыбаются. В это время опер подняв голову, и на красноармейцев: «Чево лыбитесь? Взять его!» Кирпа даже не вздрогнул. Они схватили его за руки.

Опер встал, глаза горели злым огнем. Будет там болтать с контрой. Кулаки обработали его. Ишь какой гадиной стал. К стенке его! И тут же выстрелил, одну в грудь, другую в голову. Красноармейцы уронили Кирпу на пол в лужу крови. На другой день людям сказали, что Кирпа хотел убить опера, показывая след пули на стене, и что он был убит во время схватки. Но правда просочилась позже. Одни под страхом вступали в колхоз, другие уезжали, прятались, третьи, которые ничего не имели (бедные) первые с радостью шли в колхоз. Этих бедных называли «лодырями». Они плохо работали. Ведь у них тоже были земельные участки и дворы и огороды, но они не любили трудиться: в огородах – бурьян, хаты не белены, мусор, скотина, если у кого и была, полуголодная. Всем одинаково давали землю, но одни хорошо обрабатывали и получали хороший урожай. Другие «лентяи» – плохо ухаживали и сорняки получали. Некоторые отдавали землю в аренду. К 1928–30 гг. произошло расслоение людей по доходам естественным путем. Хороший хозяин становился богатым, приобретал дополнительно землю в аренду и нанимал работников, так как своей семьей уже не успевал обрабатывать. Так появлялся «кулак». Кулаки попадались иногда и те, кто имел добротный дом, скот и прочее, заработанное своим трудом. Тем более, что в руководстве и составе комиссий входили активисты-бездельники. Получалось явная несправедливость, очень очевидная: одни в колхоз сдали несколько лошадей, коров, овец, зерно и т. п., другие – ничего, т. е. оказывались «нахлебниками», да и еще и в руководстве. Лентяи «на дурняк» быстро все что можно было проели, привели к тому, что начался падеж скота, лошадей от голода и холода, так как не хватало помещений-конюшен, сарай без окон, дверей, сквозняки и недостаток кормов и плохой уход. Все это результат поспешности и неподготовленности материально-технической базы и кадров. Из колхозной стенгазеты: «…Хата боком, гарба раком и кобыла с одним оком…». Естественно никто не хотел отдавать нажитое. Но и описанного в эпизоде тоже не хотел. Поэтому многое пряталось (деньги, и даже зерно), скот, быки, овцы, свиньи и пр., срочно продавалось, резалось, консервировалось. И в нашей семье зарезали быка, свиней, овец. Помню, забегаю в конюшню, а на столе лежит голова быка с открытыми глазами – синими. Так стало жалко, что я заплакал. И в колхоз отдавать все жалко было, особенно, лошадей. Ведь ездили в гости в другие станицы и к своим родственникам. Другого транспорта не было. Железная дорога находилась в 40 км от нас, автобуса рейсового тогда не было.

Вступая в колхоз, отец и дядя Трофим, отдали всех лошадей, часть коров, овец, а также с/х технику. Дядя Трофим разобрал один плуг и частями спрятал, чтобы было чем огород вспахивать. Часть скота многие резали, мясо солили, часть продавали. Разговорами с детьми не делились, тем более с малышами. Боялись ГПУ, оперов, активистов-стукачей, красного террора.

Список репрессированных родственников Кантур

• Кантур Анастасия Никитична

Родилась в 1902 г. Проживала: Краснодарский кр., Брюховецкий р-н.

Приговорена: в 1930 г., обв.: как кулаки.

Приговор: выселены в Молотовский р-н Свердловской обл.

Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края

• Кантур Валентина Ивановна

(Овчинникова) Родилась в 1925 г. Проживала: Краснодарский кр., Брюховецкий р-н, ст. Батуринской.

Приговорена: в 1931 г., обв.: как кулаки.

Приговор: высланы на спецпоселение в Свердловскую обл.

Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края

• Кантур Василий Иванович

Родился в 1930 г. Проживал: Краснодарский кр., Брюховецкий р-н, ст. Батуринской.

Приговорен: в 1931 г., обв.: как кулаки.

Приговор: высланы на спецпоселение в Свердловскую обл.

Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края

• Кантур Вера Ивановна

(Кучеренко) Родилась в 1927 г. Проживала: Краснодарский кр., Брюховецкий р-н, ст. Батуринской.

Приговорена: в 1931 г., обв.: как кулаки.

Приговор: высланы на спецпоселение в Свердловскую обл.

Источник: Сведения ГУВД Краснодарского края

• Кантур Виктор Михайлович

Родился в 1902 г., ст-ца Батуринская Брюховецкого р-на; украинец; образование начальное; б/п; колхозник. Проживал: ст-ца Батуринская Брюховецкого р-на.