Текст книги "Духовная безопасность нас и наших детей"

Николай Лагутов
Духовная безопасность нас и наших детей

© Издательство «Сатисъ», 2008

Вступление

Петренко Владимир Николаевич, доктор педагогических наук, ректор НОУ «СИУ»

Дорогие друзья. В своем вступительном слове я хочу отметить, что мероприятие, честь проведения которого выпала нашему Высшему учебному заведению, имеет очень глубокий смысл.

В наше время – время кризиса во многих областях российской действительности: в образовании и науке, экономике и политике, культуре и нравственности – отчетливо просматривается кризис прежде всего духовной культуры. После развала Советского Союза, когда общество вроде бы стало открытым, произошел феномен «духовного взрыва», когда на фоне духовного вакуума, духовного голода народа после 70-летнего периода атеизма, отчетливо проявился факт отсутствия у постсоветских людей иммунитета от разлагающих веяний либерализма.

Под прикрытием прогрессивных идей в светскую общественную жизнь, в искусство, науку, средства массовой информации внедряются откровенно псевдорелигиозные, языческие и магические представления: астрология, медитация, уфология, вера в леших, домовых и опасные психотехники, практикующиеся в школах, детских садах, ВУЗах.

Специалистам хорошо известно, что многие из этих псевдорелигиозных движений (в простонародье – сект) финансируются Западом. Вопрос стоит очень серьезно. Поэтому хочу попросить вас принять активное участие в обсуждении докладов. Желаю нашей конференции успешной работы.

Религиозный плюрализм в современной России

Щербакова Ирина Валентиновна, методист НОУ «СИУ», студентка III курса теологического факультета СИУ

Дорогие братья и сестры, досточтимое собрание! Позвольте мне начать это выступление с вопроса: «В каком государстве жили наши деды и прадеды?» И ответ, пожалуй, будет однозначным: это Российская Империя, это мощное православное государство. В какой стране жили наши родители, родились мы с вами? – Это Советский Союз и современная Россия.

В историческом прошлом, при дедах и прадедах, религия играла первостепенную роль. В советский период, когда атеизм насильственно насаждался на государственном уровне, встал вопрос о существовании самой религии в стране. В новейшей истории постперестроечной России на общем фоне религиозного возрождения возникло такое явление, как узаконенный, юридически регулируемый, религиозный плюрализм. Фактически произошло следующее: наряду с повсеместным оживлением и активностью традиционных для нашей Родины религий была зафиксирована навязчивая пропагандистская миссионерская активность новых религиозных организаций (сект), чуждых менталитету народов, традиционно проживающих на территории страны.

Давайте обратимся к фактам. За десятилетний период с 1993 по 2003 год число религиозных объединений увеличилось в 2,5 раза, что составило на начало 2003 года более 21 000. По некоторым экспертным оценкам еще от 3 до 5 тысяч религиозных групп действуют на территории нашего государства без государственной регистрации.

По информации МИДа, за один только 2000–2001 год официально в Россию прибыло более 20 тысяч миссионеров, из них по официальным приглашениям традиционных конфессий, например, из РПЦ, – только 4,75 %, мусульманских организаций – около 1 %, буддийских – чуть более 2 %, иудейских организаций – 2,6 %. Остальную же часть – почти 90 %, составляют неопротестантские организации, новые религиозные движения, эзотерические культы – одним словом, секты.

С 2004 года, на основании нового федерального закона о свободе совести и религиозных объединений, прошла перерегистрация всех действующих на территории России религиозных организаций. И что же показал анализ?

По оценкам экспертов, сегодня в России функционирует 75 основных разновидностей нетрадиционных религиозных движений, а общее количество групп данного типа может исчисляться сотнями. Они оказывают немаловажное воздействие на общественное сознание через книжный рынок, через СМИ, стремятся форсировать свое проникновение в систему образования и в органы управления.

Среди них – скандально известные Свидетели Иеговы, сайентологи, разноплановые оккультные движения и корпорации New Age, со своими органами печати, с сетью магазинов «Путь к себе». У них «свои» прочные связи с некоторыми детскими садами, например в Калужской области и Карелии, где созданы программы так называемого «духовного усыновления» российских детей.

Стоит вспомнить программу полового воспитания школьников, навязываемую насильно Российской системе образования. А ведь по мнению независимых экспертов, как в России, так и за рубежом, эта программа давно была признана вредной для здоровья и психики подрастающего поколения.

Многие термины оккультных практик прочно вошли в обыденный лексикон. Астрологические прогнозы, медитации, «диагностики кармы» воспринимаются как вполне «научные» методики постижения мира.

Растущая активность новых религиозных движений (сект) – это серьезная и многогранная проблема. В наше время секты создаются не всегда в результате искреннего заблуждения людей. Если знаменитый Хаббард, основатель Церкви сайентологии, честно признавался, что его цель – «заработать миллион долларов» через «создание собственной религии», поскольку это эффективнее, чем «романы писать», то основная цель многих современных движений – господствовать над душами людей. Тотальный контроль за адептами приводит к трагическим последствиям как для самих сектантов, так, зачастую, – и для общества, служащего ареалом для распространения и утверждения учения сект. Уже не секрет, что некоторые секты управляются западными спецслужбами. Большинству этих движений свойственна конфронтация с властями, социальными и церковными институтами.

Так в каком государстве будут жить наши дети, внуки, как будет называться наше государство, если данная динамика сохранится?

На настоящий момент численность приверженцев новых религиозных движений оценивается неоднозначно. Одни справочники называют около 10 % населения страны, а это почти 15 млн. человек. Другие предлагают 0,2–0,3 % населения (300–400 тыс.). Как правило, источники информации при этом не раскрываются.

Представители православных реабилитационных центров считают, что в новые религиозные движения входят примерно в 3–5 млн. человек. По мнению известного философа и религиоведа академика Митрохина, ныне покойного, речь идет всего о 230 тыс. чел.

Наблюдается два основных потока экспансии в Россию групп с миссионерской ориентацией. Один идет с Запада в Центральную Россию, другой – с Востока: из Южной Кореи, Японии, Индии и США. Они ориентируются на Приморье, Хабаровский и Красноярский края.

На карте России просматривается несколько регионов высокой активности сект, причем основная масса их приверженцев сосредоточена в крупных городах: Москве, С-Петербурге, Новосибирске и т. д. В Перми особо активна «Семья, дети Бога». В Краснодаре, а также в Поволжье, в местах расселения морийцев, чувашей, удмуртов возрождается неоязычество. Языческие центры регулярно проводят моления, ритуальные празднования на общественном, и даже республиканском уровнях.

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года в своем определении решительно осудил пропагандистскую активность представителей лжехристианства и лжерелигий. По определению Собора, все секты, новые религиозные движения с христианством несовместимы. Люди, разделяющие учение этих сект, а тем более способствующие их распространению, отлучили себя от Православной Церкви.

Принципиальное значение для широкого распространения нетрадиционных религий на постсоветском пространстве имел ряд исторических обстоятельств. Среди них – весьма неблагоприятная духовная атмосфера периода застоя 70-х – начала 80-х годов. Она способствовала духовному голоду и росту религиозно-мистических настроений. Затем – резкие, глубокие социокультурные изменения конца 80-х – начала 90-х годов, значительно усилившие этот процесс и приведшие его в фазу экстремального развития. Но главной причиной следует считать глубокий урон, причиненный тоталитарным советским режимом Православной Церкви.

Этой ситуацией воспользовались зарубежные секты. Как отметил проф. МГУ диакон Андрей Кураев, «вслед за коммунистами они взращивают в русских людях отторжение от той духовной традиции, которая тысячелетиями вдохновляла все лучшее, что было в русской культуре и русской истории».

Хочется еще процитировать слова нашего современника, оптинского схиигумена Илия. «Совсем недавно мы перевернули страницу XXI столетия, и есть в нашем времени нечто общее со временем первых христиан. И это общее – не только в том, что XX век как век I восстал на Христа, обагрив землю кровью мучеников. Общее есть в ином: сегодня мало тех, кто впитал в себя веру с молоком матери. Многие поздно пришли к Богу, и обрели Его порой на краю погибели, испытав уже измученной душой весь ужас жизни без Бога и безумие богоборчества». Поэтому после многих десятилетий атеизма и бездуховности интерес к вопросам духовной жизни возрастает. Каждый пытается рассуждать о духовности. Однако вера, духовность, религия – все это предметы слишком серьезные, чтобы говорить о них без знания их законов.

К сожалению, люди часто рассуждают так: бездуховность и атеизм – это плохо, а какая угодно духовность, любая вера – это хорошо. Важно верить во что-то светлое, возвышенное, а различия между религиями принципиального значения не имеют. Как эти нехитрые рассуждения далеки от той глубины, которая характерна для людей действительно верующих, воцерковленных и серьезно мыслящих!

Вспомним слова Иоанна Богослова: Возлюбленные! Не всякому духу верьте, а испытывайте духов: от Бога ли они. Потому что много лжепророков появилось в мире (1 Ин. 4, 1).

В заключение, пожалуй, следует сказать, что сектантское миропонимание требует пристального изучения и оценки как политологов, теологов, социологов, религиоведов, философов и культурологов, так и просто людей, любящих свою Родину.

Общество будущего. Модели современного сектантства

Конь Роман Михайлович, кандидат богословских наук, преподаватель Московской Духовной Академии

Наше время можно охарактеризовать двумя устоявшимися тенденциями: величайшим научно-техническим прогрессом, развитием современных, новых технологий, – и в то же время величайшим пренебрежением к человеческой личности. Минувшее столетие ознаменовалось жесточайшими войнами, десятками миллионов убитых, сожженных в концлагерях, уморенных голодом в лагерях и тюрьмах. И хотя сегодня пропагандируется идея о необходимости перехода к новым мировоззреческим стандартам, к жизни по либеральным ценностям, основанным на правах человека, и этот подход рассматривается как залог благоденствия, процветания общества, в то же время мы наблюдаем великое социальное неравенство, нещадную эксплуатацию слабых сильными, расслоение общества, развитие наркомании, рост безработицы, насилия, терроризма и так называемой «сексомании».

И в западных странах, с их весьма высокими темпами и уровнем общественного развития, и в других государствах, которые по этим показателям намного им уступают, доминирующим фактором культуры становится культ наживы, «мамоны», достижения выгоды любой ценой. Закат духовных ценностей, чудовищная несправедливость, глубокое разочарование, неуверенность в завтрашнем дне становятся условиями того, что люди в поисках человеческого тепла, стабильности, предсказуемости стремятся к поиску различных альтернативных мировоззренческих систем, которые дали бы им возможность стабильного существования, стабильной жизни.

И вот в такой ситуации на исторической арене появляются новые религиозные движения, или, как их именуют в богословской науке, секты. Секты предлагают людям ответы на все их вопрошания, на все их духовные поиски. Они пытаются дать ответы на вопросы: кто такой человек, откуда он произошел, что его ждет после смерти, какие у него перспективы для устойчивого развития во время земной жизни? И в этом отношении новые религиозные движения и секты ничем не отличаются от традиционных мировых религий. Скорее, они представляют собой альтернативный путь религиозного делания, пути и понимания спасения. Поэтому их деятельность в первую очередь представляет собой вызов Русской Православной Церкви. И собственно говоря, когда заходит речь о противостоянии РПЦ сектантам, появляются реплики вроде той, что идет борьба за души, за сферу влияния в духовной, экономической и политической области.

Однако было бы упрощением сводить деятельность новых религиозных движений только лишь к проповеди их веры. И поскольку доктрины многих сект ставят перед собой задачу изменить человека и мир, в котором он живет, их религиозная деятельность неизбежно приобретает и социальное, и культурно-экономическое измерение.

Социальные концепции, которые проповедуют сектанты, предполагают радикальное изменение действительности, в которой живет человек, и самого человека. Эти концепции определяют тип общественного устройства, правила ведения хозяйства, модель родовых отношений, в том числе предопределяют новые стандарты, правила и принципы поведения в семье. Зачастую они предлагают новый язык человечества в будущем.

Секты пытаются заложить собственные основы уклада жизни всех людей. Это предполагает и рекомендуемую пищу, и вид одежды, даже регламентацию многих интимных сторон жизни человека. Эти сектантские модели распространяются не только на быт, но и на искусство. У многих сект свое представление, каким искусство (музыкальное, изобразительное, театр) должно быть, и как оно должно развиваться. Фактически речь идет о создании на основании сектантского мировоззрения нового культурного пространства, в котором должна возникнуть новая цивилизация, новые экономические и человеческие отношения. Причем эти рекомендации в сектантских концепциях распространяются вплоть до того, что некоторые группы хотят создать (буквально вывести) «новое человечество» в антропологическом отношении – новый антропологический тип, новый человеческий вид.

По степени воздействия на мир и масштабам его перестройки секты, естественно, отличаются друг от друга, поскольку отличаются их религиозные доктрины, которые конституируют эти социальные концепции. Однако, несмотря на различия моделей устройства общества будущего, у этих сект есть нечто общее, что их роднит. Оно заключается в том, что все эти модели принципиальным образом отличаются от устоявшихся этических норм, уклада жизни, принятого в нашем обществе.

Смысл построения новой модели отличается в каждой секте, поэтому говорить об «общесектантском» представлении об обществе будущего неправильно с научной точки зрения. Поэтому я ограничусь описанием некоторых моделей, которые представляют нам сектанты.

С идеей построения новой цивилизации, в которой не будет безумия, преступности, войны, в свое время выступил основатель «Дианетики и сайентологии» Рон Хаббард. Основные принципы, которые он провозгласил, на самом деле ничего нового, эвристического, собой не представляли. Хаббард провозглашал те же идеи, что и отец современного сатанизма Алистер Кроули. Последний в свое время выступил с идеей о наступлении некоего нового эона (промежутка времени, эпохи), когда мир будет управляться законом: делай, как хочешь, делай что изволишь. Кроули утверждал, что в этот период каждый человек сможет сам лично управлять, контролировать свою судьбу и своей волей подчинить всю вселенную. То есть каждому предоставлялась возможность стать, выражаясь богословским языком, «богом», господином своей судьбы, своей вселенной.

Идеи Кроули тешат сегодня сторонников Хаббарда иллюзией индивидуального роста с целью возвращения себе власти над космосом, которую якобы прежде когда-то имел человек: помимо каких-либо отношений личных и с Богом, и с Абсолютом, и тем более с другими людьми.

Вкратце суть концепции Хаббарда заключается в следующем. Он утверждает, что весь мир возникает и поддерживается с помощью лжи. И вот для того, чтобы выжить в этом мире, по Хаббарду, надо «играть», «вести игру». Каждый человек имеет свою роль (сознает он это или не сознает). Чтобы достичь тех целей, которые предлагают сайентологи, людям предлагается «лучшая игра», то есть не та, в которую «играют» все профаны, а игра сознательная. Этичными в этой игре считаются любые поступки, любые действия человека, которые направлены на его выживание на нескольких уровнях: на уровне личности, на уровне семьи, на уровне общества, государства, нации, цивилизации и человечества в целом. В связи с этим такие понятия, как целомудренная жизнь, честность, порядочность, верность данному слову имеют для сайентологов такую же ценность, как двоедушие, обман, отнятие чужой собствености и даже лишение чужой жизни.

Наградой за действия, способствующие выживанию, по мысли Хаббарда, является удовольствие. Эта идея красной нитью проходит через его первый труд, который называется «Дианетика. Наука душевного здоровья». Если человеку какие-либо действия доставляют удовольствие, то они считаются этичными, и их необходимо развивать и поддерживать.

Идеал человека по Хаббарду – это состояние, в котором каждый индивид жил бы в абсолютной свободе, без каких-либо ограничений, кроме тех, которые налагает, естественно, сам Хаббард и его организация. Этот путь Хаббард именует «мостом к свободе». Но такое понимание смысла жизни и условий его достижения ведет в конечном итоге к изоляции индивидуума, его замыканию на собственной индивидуальности.

Человек, по Хаббарду, утверждает свою индивидуальность среди множества себе подобных, и для того, чтобы чувствовать себя свободным, он должен вести «расчетливую, честную игру», с точки зрения Хаббарда. Что это значит? – Достичь свободы можно путем расчетливой игры, которая приносит наслаждение, удовольствие. Какие средства для этого можно использовать? – Любые. По этой причине сайентология находит себе очень много приверженцев, ведь индивидуализм считается идеалом либеральной демократии.

Но в итоге эта индивидуальность оказывается в рабстве корыстных интересов собственного «Я» и стремления господствовать над другим человеком, которое маскируется весьма утонченными способами.

Провозглашенный путь к абсолютной свободе соблазняет и новым видением общественного устройства, на принципах якобы творческого развития каждого индивида. Но как часто бывает, декларируемая свобода на деле оказывается утонченной формой рабства, господством одного человека над другим. Крайний индивидуализм сайентологов предполагает создание корпорации замкнутых и взаимно враждебных индивидов, которые подозрительно относятся друг ко другу и выстраивают отношения между собой только по расчету. Такой индивид не знает, что такое «дать, чтобы не получить». Он не способен к самоотдаче и к самопожертвованию. Поскольку в сайентологии на первый план выходит борьба за выживание, то общество будущего развивается со своей организацией, слежкой, своим судом – действия, которые направлены на совместное выживание, борьбу с тем, кто не признает ценности сайентологии.

Но естественно, в таком обществе исключается полностью инакомыслие, терпимость, право на личную тайну. Это и закономерно, потому что множество индивидов, которые обрели абсолютную свободу и признающие выживание главным законом жизни, могут существовать только через господство одного над другим, путем ограничения прав других.

Противоположную сайентологической модель общества предлагают нам другие секты, в частности муниты, мормоны, иеговисты, и секты русского происхождения: «виссарионовцы», «Богородичный центр».

Для того, чтобы понять, в чем заключается идеал «общества будущего» с точки зрения основателя секты Муна, необходимо вкратце коснуться его доктрины. Согласно учению Муна, весь современный мир находится во власти сатаны, потому что когда-то наши прародители Адам и Ева согрешили, в результате вступления Евы в недозволенные половые отношения с архангелом Люцифером, и его сатанинская природа перешла в Еву, затем в незрелые супружеские отношения с Адамом – в результате чего была создана зараженная вирусом сатанизма «ложная семья», «ложное человечество», «ложные нации», «ложные цивилизации».

Для того, чтобы избавиться от влияния сатаны, в человечестве появлялись вожди – люди, которые претендовали на статус мессии, но им эта цель не удавалась, и только лишь Мун, с четвертой попытки, в 1960 году заключил брак со своей четвертой супругой, и ему якобы удалось восстановить человеческую природу до того уровня, который имели Адам и Ева до грехопадения. И вот семья Муна стала источником нового человечества, новых цивилизаций, новой культуры, причем в основании этой новой культуры должны лежать мировозренческие представления и культура основателя секты – корейца Муна.

Но Мун не ограничивается выполнением своей религиозной цели. Он предполагает создание нового человека как вид, для чего он смешивает кровь представителей различных рас, наций, народностей. Если рассматривать подобные построения отвлеченно, то представляется, что никакой опасности от них не исходит. Ну, соберутся последователи Хаббарда и Муна, кришнаиты и Свидетели Иеговы, устроят себе отвлеченные социальные конструкции, – никакого вреда человечеству же не будет… Однако, если спроецировать эти взгляды на этическую, культурологическую плоскость, то мы увидим, что они ведут к радикальному переустройству тех идей, норм, которые приняты в нашем обществе.

Возьмем, к примеру, тему брака и семьи. Обращаясь к своим последователям, Мун советует им, как необходимо строить свои отношения с родителями. Если физические родители являются последователями Муна, то отношение к ним должно быть таким же, как к естественным членам секты. Но если родители не разделяют взглядов своих детей, то Мун советует своим последователям «поглощать земных родителей, которые уподобляются сатанинским детям». Далее он говорит: «Мы (то есть его последователи) должны поглотить родителей как питательное вещество, как ингридиенты удобрения». То есть родителей фактически надо использовать как кучу навоза, чтобы на ней произрастали семена его организации.

Но если все-таки убежденному муниту случится навестить своих родителей (или принять их под кров) без разрешения руководителей секты, то после этого Мун советует своим последователям пройти обряд очищения, потому что родители, как находящиеся под влиянием сатаны, обладают ритуальной нечистотой. Вот что он говорит: «Физические родители и родственники не есть часть одного общества с истинными родителями. Когда вы приходите назад, то после того, как вы их посетите, посыпайте на себя святую соль», которая, по поверью мунитов, была взята с брачного стола четвертого брака Муна с его «истинной» супругой.

Кстати, если вам случится посетить мунитов, то вы должны знать, что перед тем, как вам преподнесут чашку чая и крекер, они занесут это за шторку, посыпят солью, которая чудесным образом умножается, вас угостят, а когда вы уйдете, всю комнату посыпят солью.

Представители другой секты, Общества Сознания Кришны, утверждают, что привязанность к семье является проявлением невежества, последней степенью деградации личности, а супружеские отношения в браке осуждаются как невежество, но допустимое только для рождения детей. Дети, с точки зрения кришнаитов, – это лишь «побочные продукты».

Но самой радикальной в этом отношении является секта «Богородичный центр». Руководители этой секты прямо призывают своих последователей отречься от отцов и матерей – от «идолопоклонников». Особые нападки у Береславского, основателя «Богородичного центра», направлены на мать, поскольку она, с его точки зрения, считается чуть ли не воплощением всего зла.

Учение ряда сект содержит в себе оскорбительные высказывания и вообще о женщинах. Так, кришнаиты считают, что женщины обладают низким интеллектом, являются рассадниками вражды, и поэтому им нельзя давать свободу. В одном авторитетном тексте прямо говорится: «В настоящее время демоны не пренебрегают этими принципами и полагают, что женщинам нужно предоставить ту же свободу, как и мужчинам».

Таков взгляд на один из основополагающих социальных институтов – брак и семью у сектантов, которые предлагают свои модели построения будущего. Поэтому, если эти модели будут реализованы, каково будет «общество будущего»?

Если коснуться других аспектов деятельности сект, то там мы также встречаемся с проповедью идей и ценностей, которые ничего общего не имеют с теми, которые устоялись в нашем обществе и были проверены временем на жизнеспособность. Фактически сектантские модели построения общества представляют собой цивилизационные тупики, и еще ни одна сектантская организация не сумела создать то пространство, в котором мы могли бы увидеть плоды их деятельности, кроме отрицательных. Поэтому, исходя из их деятельности, нужно сделать вывод, что если, к примеру, сайентологи, Свидетели Иеговы, последователи Секо Асахары или кришнаиты придут к власти и установят свои модели, социальные концепции, то наша жизнь будет напоминать, может быть, даже не советское время, не фашистскую Германию, а что-то намного худшее.

Вопрос: Как Вы считаете, является ли оправданным в настоящее время термин «тоталитарная секта», и какой метод изучения и классификации сект в университетском курсе Вы считаете предпочтительным: социологический или богословский?

Я считаю, что термин «тоталитарная секта» является ненаучным, небогословским, и использовать его я считаю непродуктивным. Дело в том, что термин «тоталитарная секта» навевает устоявшееся представление о новых религиозных движениях или сектах как псевдорелигиозных, а фактически нерелигиозных (т. е. не являющихся религией), и основным признаком тоталитарного сектантства считается использование технологий «промывания мозгов». Утверждается, что человек становится членом той или иной религиозной организации, секты «помимо своей собственной воли». И оттуда он без посторонней помощи, якобы, никогда уже выйти не может.

Я с таким выводом согласиться не могу, потому что изучаю сектантство не кабинетным способом. Я с ними встречаюсь, и вижу: это люди весьма своеобразные, причем степень «своеобразия» зависит от той или иной группы, но в сектах очень большая «текучесть» кадров. И не только на уровне рядовых верующих, но также и на уровне среднего управленческого звена. Скажем, в секте Муна из тех людей, которые стали членами секты десять лет назад, до 1996 года, до сегодняшнего дня сохранили свое членство не более 20–30 %. Остальные 70 % – ушли. Вот если бы на самом деле технология промывания мозгов работала так, как утверждают: что человека обманывают, он помимо своей воли становится сектантом, ему «промывают мозги», его удерживают, – мы были бы свидетелями просто потрясающего сектантства, в геометрической прогрессии. Но мы этого не видим. Сегодня, когда пик сектантской активности, который пришелся на 1992–1993 годы, прошел, наметилась довольно стабильная ситуация, когда секты заняли свою социальную нишу. Одни свертывают свою деятельность, другие как-то держатся на плаву, но всплеска, взрыва сектантской деятельности сейчас не намечается. Поэтому теория «тоталитарного сектантства» не опирается на серьезную эмпирическую базу.

Конечно, может быть, в пропагандистских целях это очень удобно: навешать ярлыки и сказать, что «вы тоталитарные сектанты, вам промыли мозги, идите к психиатру, вначале вылечитесь, придите к нам, а затем мы будем с вами беседовать». Но такой подход непродуктивен для богослова. Представьте себе ситуацию, что встречается православный верующий с иеговистом. Иеговист задает ему вопрос: «Почему вы, православные, верите в Троицу?» А православный думает: «Слушай, тебе же промыли мозги, иди к психиатру, вылечись, приходи к нам, а потом будем с тобой беседовать». Это тупиковая ситуация. Теория «тоталитарного сектантства» переводит полемику с сектантством из богословской плоскости в плоскость политическую, правовую, и тем самым сужает горизонты нашего противостояния сектантам.

Может быть, в каких-то отдельных областях науки эта теория и могла бы существовать, но с точки зрения богословия она не выдерживает никакой критики. Насколько я знаю, в светской науке, религиоведении эта теория также подвергается критике, и большинство ученых ее не поддерживают. Поэтому предпочтительнее все-таки в светском ВУЗе подход социологический, но это не значит – «рафинированный», оторванный от изучения веры этих сектантов.

Дело в том, что в силу целостности религиозной жизни – будь то православных или индусов-язычников – религиозные взгляды, убеждения конституируют поведение человека, они важны и для понимания отношений внутри секты, и со внешним обществом. Потому социологический подход должен предполагать изучение доктрины.

Например, у кришнаитов есть целый ряд религиозных запретов, но в то же время они утверждают, что если человек совершает любые действия в состоянии «сознания Кришны», прославления Кришны, то все действия не влекут за собой кармических последствий. Другим словами, если кришнаит делает что-то для удовлетворения своего божка Кришны, то он может делать что угодно. И вот, несколько лет назад один человек в Сибири, начитавшись кришнаистских книг, отрезал православному иеромонаху голову и водрузил ее на престоле. Когда его спросили, почему он это сделал, он сказал: «Я услышал голос Кришны».

Кришнаиты, естественно, от этого человека сразу открестились, сказали, что он никогда у них не был, что это его минутное влечение, но тем не менее, действия сектантов нельзя понять, если мы не будем знакомиться с их вероучительной литературой. Отсюда – их социальные концепции, этические нормы и отношение к обществу.

Вопрос: Есть ли в современном законодательстве статьи, регулирующие отношения между обществом и деструктивными сектами?

Вопрос в том, есть ли деструктивные секты. На этот вопрос ответить так же легко, и так же сложно, как на вопрос: «Есть ли квадратный или плоский цвет?». Если термины не выдерживают критики с научной точки зрения, то незакономерна и постановка такого вопроса. Что же касается законодательства, которое регулирует отношения, то естественно, такие статьи есть. Например, уголовный кодекс предусматривает наказание за различные действия. Но проблема регулирования деятельности новых религиозных движений заключается не столько в самом законодательстве, сколько в отсутствии прокурорского надзора за исполнением сектантами действующих правовых норм.

Сегодня есть немало православных людей, которые говорят, что надо ввести слово «секта» в уголовный кодекс и наказывать людей за принадлежность к сектантству. Но мы, кажется, все это уже проходили и в советское время, и до 1917 года.