Текст книги "Духовная безопасность нас и наших детей"

До 1905 года Русская Православная Церковь была господствующей, и практически никто не имел возможности сменить свою религиозную принадлежность. Тот, кто ее менял, рассматривался как государственный преступник. Фактически, каноны Российской Церкви были законами Российской Империи. И что мы видим? Несмотря на то, что МВД Имерии отслеживало сектантов, их арестовывало, ссылало, секты в России распространялись, и очень быстрыми темпами. С последней четверти XIX века, начиная с 70-х годов, наметился всплеск сектантской деятельности. В Россию проникли баптисты, адвентисты, появились свои секты… Все это привело к тому, что в 1905 году был принят новый закон о свободе совести, который фактически уравнял все секты с Русской Православной Церковью.

И когда мы сегодня слышим призывы: «Давайте кого-то запретим и тем самым решим проблему» – этим мы проблему не решим. Если мы хотим решить проблему деятельности сект, то должны хорошо изучить вопрос, а что же является питательной средой для сектантства? – А этой средой для большинства сект является молодежь. Это контингент примерно с 16 до 30 лет, составляющий в сектах до 70–80 %. Это люди, ищущие смысл жизни, занятые духовным поиском. С ними и необходимо работать, предлагать им созидательные идеи. Здесь именно большую роль должна сыграть школа, Министерство Образования. К сожалению, позиция последнего сегодня далека от той, которая могла бы содействовать стабилизации общества и готовить адекватных, нормальных граждан.

Когда в школах не знакомят детей с элементарными основами традиционной религии, когда не изучают Православие, это сопоставимо с человеком, у которого не действует иммунная система. Ведь рано или поздно перед человеком возникнут вопросы: «Кто он, каково его призвание, какова его цель?» И в зависимости от того, какие идеи примет человек, так он и построит свою жизнь. Он выстраивает свои отношения. Если здесь уравнять РПЦ с другими религиозными организациями, то в скором времени мы будем иметь дело с совершенно другой Россией, и вообще, большой вопрос, будет ли Россия тогда существовать.

Это хорошо понимают многие организации, которые работают по расшатыванию России, подрыву ее экономического могущества. Они прекрасно знают, что скрепом, духовной основой любого народа является религия, этические ценности, основанные на традиционной религии.

Возьмем любую западную страну. Например, культурный профиль Польши определяется католичеством. Возьмем Англию – это англиканство и католичество. Германия – протестантизм. Финляндия – лютеранство. И эти религии там имеют статус государственных, причем не в том плане, как это было у нас до революции, а в «статусе максимального благоприятствования». Например, в Польше выпускник католической семинарии получает лицензию на право читать Закон Божий, находящийся в сетке общеобразовательной школы. То же самое – в Германии и Финляндии. Видим, что государство не устраняет себя от контроля, не перестает быть «светским», а выдает лицензию на право деятельности.

Но почему эти же западные страны находят возможным применять к России совсем иные стандарты? Если у нас хотят ввести Закон Божий в общеобразовательную сетку, то вспоминают о том, что Россия – многонациональное, полирелигиозное государство… На самом деле, это так, но доминирующей в России является все-таки русская нация, и, соответственно, Православие, которое предопределило культурный профиль и русского народа, да и культурный профиль многих меньших народов.

Вопрос: На Ваш взгляд, почему возрастает число людей, для которых привлекательна идея объединения всех религий и религиозных течений?

Вы знаете, честно говоря, я таких людей встречал очень мало, и не сказал бы, что их число возрастает. Я бы этот вопрос переформулировал: «Почему многие религиозные организации проповедуют идею единой религии?». Скажем, это кришнаиты, теософы, антропософы. Они исходят из того, что изначало существовала и существует некая истина, которая по-разному проявляется в различных культурных пластах, цивилизациях. Для Индии это – индуизм, для европейцев – христианство. Но при этом сами, например, кришнаиты, утверждают, что христианство – это все-таки некая «предварительная ступень» для того, чтобы стать кришнаитом.

Т.е. те организации, которые ратуют за единство всех религий, на самом-то деле стремятся утвердить мнение о том, что есть одна религия наиболее совершенная, а другие к этой религии являются всего лишь ступенями.

Вопрос: У Вас в докладе прозвучала мысль, что у кришнаитов мужчины и женщины не равны. А что считает по этому поводу Православие? И почему женщина в Церкви не имеет права быть священнослужителем?

Позиция Православной Церкви заключается в том, что никакой разницы в достоинстве между личностью мужчины и женщины не существует. И выражением этой позиции является учение о Божией Матери. Ведь Бог пришел в мир и стал Человеком благодаря женщине, благодаря Деве Марии. Церковь Ее воспевает как Ту, Которая по своей святости превзошла Ангелов и Херувимов.

Есть различное отношение к функциям мужчин и женщин в Церкви, но это не является препятствием для духовного роста женщины. В транспорте до недавнего времени было правило: входить старикам и женщинам с детьми в передние двери, всем остальным – через задние, но ехали-то все в одном транспорте до конечной цели. Так и в Церкви: от того, является человек священником, диаконом или патриархом, не зависит вопрос его спасения.

Женщина может проповедовать, быть активным членом Церкви, но ее предназначение самой природой корректирует эту деятельность. Если считать, что женщина дискриминирована фактом невозможности занимать в Церкви именно общественные посты, то можно также сказать, что и мужчина дискриминирован природой в праве рожать детей.

Опыт богословско-исторического знакомства с сектой Пятидесятников

Бондаренко Елизавета Павловна, студентка III курса теологического факультета СИУ

Пятидесятники относятся к сектам протестантского толка, и их учение во многом сходно с учением баптистов. Что их действительно различает, так это учение о «крещении Святым Духом», или «глоссолалия», говорение на «иных» языках.

Пятидесятники рассказывают о том, что свой религиозный путь они ведут от апостолов, со дня Пятидесятницы, когда Дух в виде языков пламени сошел на учеников Христовых в Сионской горнице. На самом деле, движение пятидесятников гораздо моложе: им от силы сто лет. Официальный их печатный орган – журнал «Христианин» – называет точную дату появления этой организации: 7 часов вечера в канун 1901 года.

Молодой методистский пастор Чарльз Парем в Канзасском городе Топика, изучая Новый Завет, приходит к выводу, что секрет духовной силы, которой обладали апостолы, заключается в том «говорении на языках», которое они получили некогда после получения дара Духа Святого. После этого он с группой студентов на протяжении многих вечеров усердно молился о ниспослании этого дара – и, в канун нового года, после усиленных молений и возложения рук на студентку Агнус Озман, наконец добился желаемого: девушка «заговорила» на «иных» языках.

Первые пятидесятники в России появились уже незадолго до Первой Мировой войны, и свою проповедь проводили, как правило, в инородческих регионах на окраине Империи: среди лютеран и баптистов Финляндии и Прибалтики, среди баптистов Грузии, немцев-лютеран на Украине и в Поволжье. Лишь позже появляются первые русские пятидесятники.

Настоящий расцвет движения пришелся на 20-е годы XX века. В своей борьбе с Православной Церковью большевики сначала весьма благоволили сектам, которых удобно было называть «жертвами царского режима». Открывались молитвенные дома, устраивались сектантские коммуны наподобие толстовских, и именно тогда сложились основные толки пятидесятничества. Это «христиане евангельской веры» (воронаевцы), «христиане веры евангельской» (шмидтовцы), «евангельские христиане в духе апостолов» (смородинцы), субботствующие пятидесятники и т. д. Главной проблемой этих течений была катастрофическая неуживчивость друг с другом, что способствовало их делению и появлению новых толков.

В середине 30-х годов сектантство было разгромлено, потому что свою «миссию» – окончательно расколоть и подорвать Церковь – они выполнить так и не смогли, а вот молодой Советской республике угрожали «религиозным дурманом» и раздорами. После занятия Красной Армией Западной Украины, Белоруссии и Прибалтики в 1939 году на территории Советского Союза оказалось значительное количество общин пятидесятников, где они и смогли просуществовать до конца войны.

В послевоенные годы, под давлением советских властей, пятидесятникам пришлось либо объединиться с баптистами, либо уйти в подполье, где они и пребывали до 1991 года, когда в стране была объявлена «религиозная свобода».

Что же представляет собой «говорение на языках» в практике сектантов? В книге Деяний святых Апостолов повествуется о том, что в день сошествия Духа на апостолов исполнилось пророчество Спасителя о том, что они «заговорят на новых языках», в знамение наступления Нового Завета.

Один из главных деятелей пятидесятнического «Движения веры» Кеннед Хейтинг пишет: «Есть переживание, которое приходит после получения «спасения», и это переживание называется «исполнением духа святого». Молитва «на языках» – это естественный, начальный признак или свидетельство «исполнения духом святым». На основании своего жизненного опыта я обнаружил: чем больше я молюсь и «покланяюсь духу на языках», тем больше откровений и других даров я получаю. Чем меньше я молюсь на языках, тем меньше проявляются и другие духовные дары. Молитва на языках – это дверь для последующих даров духа».

На самом деле молитва на языках у пятидесятников имеет вид либо очевидного притворства, либо неконтролируемой истерии. Как признаются многие харизматики, чтобы «завестись», они начинают имитировать это языкоговорение, выкрикивая бессвязные слова. Если спросить у сектантов, на основании чего они выкрикивают бессмысленные звуки, трясутся в истерике, катаются по полу – т. е. делают то, что апостолами совершенно не одобрялось, они отвечают, например, что апостол Павел, чьи слова их обличают, был всего лишь человеком, который мог и ошибаться. Но главное, на что они ссылаются, что Павел все-таки называл глоссолалию «даром Духа», и этим все сказано.

На самом деле, ап. Павел пишет, что духи пророческие послушны пророкам (1 Кор. 14, 32). Если говорю языками ангельскими, а любви не имею, я медь звенящая и кимвал звучащий (1 Кор. 13, 1). Испытывайте духов, от Бога ли они (1 Ин. 4, 1). Например, никто не скажет Духом: анафема Иисус (1 Кор. 12, 3). Значит, такие выкрики бывали на христианских собраниях, и они вызывают порицание апостола, как нехристианского происхождения. Если нет истолкователя, говорящий да молчит (1 Кор. 14, 28–30).

Явление глоссолалии, т. е. полусознательного, истерического бормотания и выкрикивания нечленораздельных звуков, было известно с древности, и является доныне неотъемлемой частью многих языческих культов: в экстатическом шаманизме, шиваизме, дервишизме, древнегреческих мистериях и в современных неоиндуистских и неоязыческих сектах. Видимо, новообращенные из язычников принесли свой опыт глоссолалии и в раннехристианские общины, где ей противостоял ап. Павел, с педагогической мудростью указывая ее приверженцам на необходимость сохранения во время Богослужения чинности и порядка.

По мысли ап. Павла, если главное в христианстве – «глоссолалия», то зачем тогда крестная жертва Христа Спасителя, когда этого же можно достичь и в языческой духовности? Кроме того, явным диссонансом с опытом харизматиков представляется тот исторический факт, что апостолы-то заговорили именно на реальных языках, при том что сами этих языков знать не могли, будучи необразованными галилейскими рыбаками, а люди из разных мест Римской Империи, слушавшие их проповедь, понимали свое наречие. Иностранные же пасторы пятидесятничества, приезжающие в Россию, говорят в основном через переводчиков…

К концу I века, по мере воцерковления бывших язычников, феномен глоссолалии полностью себя изживает в христианских общинах, и вновь появляется только во второй половине XIX века на атеистическом Западе, среди людей, ощущавших недостаток «духовности» и «вдохновения». Это протестанты, находившиеся вне единого Церковного Предания, и принимавшие душевный экстаз и массовую истерию за знак присутствия среди них Святого Духа. Это квакеры, гернгутеры и прочие.

Мне лично довелось пообщаться с пятидесятниками и побывать на их богослужении. Наш дальний родственник в 90-е годы стал пятидесятником, и отрекся от всех «неверующих», т. е. не принадлежащих к секте родственников.

Тяжело общаться с сектантами, поскольку идет постоянная проповедь «истинной веры», чем бы Вы ни занимались: сидели вместе за столом, пили чай. При отказе от совместной молитвы запросто лишаетесь еды. В совершенное негодование приводит пятидесятников ношение кем-нибудь креста, факт наличия в доме икон. Все христианские молитвы, кроме «Отче наш», называются «сатанинскими».

На службе у них, правда, очень чинно: все люди милые, улыбчивые, чисто одетые (черный низ – белый верх), с длинным рукавом даже в самую жару. Все сидят на стульчиках, читают отрывок из Священного Писания, из Евангелия Синодального издания, признаваемого «единственным правильным текстом» (несмотря на то, что это издание Русской Православной Церкви является переводом с древнегреческого языка), поют песенки «Аллилуия, аллилуия, как хорошо, что к нам пришел Христос. Мы так рады, что просветились. Мы счастливы», и наконец начинают «молиться на языках».

Они воздевают руки вверх, «подражая» молитве апостолов и первых христиан, и начинают вдруг действительно что-то бормотать. Ни на один язык, который можно было бы определить на слух (английский, французский, немецкий или какой-либо иной), это не похоже. Они утверждают, что якобы во время этого бормотания на них сходит «дух». И действительно, во время этого «схождения» мне становилось настолько плохо, что я из зала просто «выползала». Настолько плохо, что несколько раз теряла сознание.

Когда мы вернулись домой, температура моего тела сравнялась с температурой воздуха, и чем меня ни лечили, каким врачам ни показывали, определить причину болезни не могли. Говорили, что в принципе я здорова, но непостижимым образом наступило обезвоживание организма, и должно было случиться необратимое.

Закончилось все неожиданно. В тяжелом состоянии я пошла в православный храм, исповедовалась и причастилась, и после этого моя «болезнь» за несколько часов безвозвратно исчезла. Вопрос: надо ли самим проводить над собой такие опыты? Я думаю, не нужно. Апостол Павел говорил: Все мне можно, но не все полезно (1 Кор. 6, 12; 10, 23). Лучше пользоваться опытом других людей, и не ставить этих опытов на себе.

Духовно-психологические последствия воздействия культов на человека

Адливанкин Изяслав Александрович, зам. руководителя миссионерского отдела Душепопечительского центра св. прав. Иоанна Кронштадтского

Центр, который я представляю, был специально создан по благословению Святейшего патриарха Алексия для реабилитационной помощи лицам, попавшим в сектантские, оккультные, наркоманские, алкогольные, игрозависимые и другие беды. Чтобы вы правильно представили объемы нашей работы, приведу некоторые цифры: за девять лет к нам обратилось более 27 тысяч человек, попавших в секты и в лапы оккультизма. Для сравнения: всего 5 или 6 тысяч наркоманов, неведомо сколько алкоголиков, и сегодня появилась еще одна новая проблема – т. наз. «игровая зависимость».

Большая беда, когда такую проблему, как сектантство, переводят в область академической социологии или психологии. Это действительно форпост борьбы за человеческие души. Я, кроме того что много пишу, работаю в миссионерской области, выступаю еще и как психолог-эксперт, вынужден бываю принимать конкретных людей. И прихожу к выводу, что опасность чрезвычайно велика.

Сегодня нельзя разделять целый ряд вещей. Говоря о сектантстве, нельзя не говорить об оккультизме. Потому что налицо оккультная экспансия, которая является основой и онтологической, и идеологической, и философской целого ряда страшных сект. Зайдите сегодня в любой магазин в отдел религии. Что вы там увидите? 90 % книг – по оккультизму. А теперь я задам вам простой вопрос: молодой такой человек, компьютерный мальчик лет 12–13 заходит в магазин, покупает книгу «Египетская магия». Есть сегодня потрясающие переводы, которые не снились нашим предкам. Все открыто. Открывает и читает, скажем, страницу 85: «Как извести соседа» – И начинает скурпулезно выполнять все рекомендации. Ну что, изведет? Я не знаю, поскольку не знаю соседа. Понимаете, если бы сосед был православным, может, и не изведет. А неправославного, может, и изведет. Но есть один нюанс: сам он точно повредится.

Вы себе представить не можете, сколько людей я знаю, сколько каждый день я принимаю людей, абсолютно поврежденных. Какая катастрофа раскрывается, когда приводят люди своих детей, духовно больных. Мама с папой – атеисты, на старости лет вдруг столкнувшиеся с настоящим злом – метафизическим, онтологическим, личным, и они закономерно не знают, что делать.

Есть вещи, с которыми нельзя заигрывать. Церковь всегда учила: с инфернальным миром, с миром падшей духовности заигрывать нельзя. Сегодня вся молодежная культура: поп-культура, кинематография, субкультуры – вся эта псевдо-культура, нео-культура – плавно перетекает в откровенный сатанизм. Только сегодня открывается истинная сущность того, о чем мы только догадывались десятилетия назад.

Я не согласен с моим коллегой, который сегодня выступал, но это не значит, что он не прав. Он занимается своими исследованиями. А я практик. Мой опыт – это сотни и тысячи людей, с которыми приходится сталкиваться каждый день. В отличие от сектоведов, которые занимаются преимущественно классификацией сектантства (я называю их «антологами»), я – «онтолог», моя задача – вывести на поверхность внутренние механизмы захвата человеческой личности, реализации сектантской и оккультной стратегии.

Сегодня нельзя говорить о том, что «возник какой-то баланс» в противостоянии общества и сектантства. Это неправда. Более того: происходит удивительный процесс. Мы сегодня начинаем сталкиваться с сектантством, которое перестало одеваться в свои откровенные формы. Секты трансформируются, образовывают новые направления, задача которых – интеграция в общество сектантских идей, стратегий.

В 2001 году уже чуть не произошел «сектантский переворот». Когда помощник президента Белоруссии собрал у себя все секты в пространстве СНГ за границей, что он увидел? Вся педагогика Белоруссии попала в страшный сектантский конгломерат. Сотни и тысячи сектантов, в основном протестантского толка, интегрировались в школу, средние и высшие учебные заведения, куда раньше доступ им был закрыт, и там активно вели свою работу. Вы себе представить не можете: когда заходишь на педагогический форум, где поднимаются важнейшие вопросы: семья и школа… Сидят 10 педагогов – и огромный зал в 300 человек людей, которых нельзя близко к детям подпускать. Когда выяснилась ситуация, и экспансия была остановлена, в государственных ВУЗах добрая половина преподавательского состава оказалась уже протестантами.

Педагогов можно понять. Они попадаются в сети сектантства, потому что совершенно дезориентированы, недуховны, нерелигиозны. Как различить добро и зло, не будучи компетентным в такой сложной области, как религия и философия? И когда сектанты произносят лозунги по преобразованию нашего общества, конечно, большинство на это поддаются. Но это означает только одно: сегодня происходит стратегия разрушения под декларацией созидания.

Недаром святое наследие наше называет сатану «лжецом и отцом лжи». И сектантский конгломерат – это форпост тех сил, которые стремятся к власти не только над человеческими душами, но и над миром в самом глобальном понимании.

Та девочка, которая сейчас выступала, прекрасно описала образ тех пациентов, с которыми я занимаюсь. Слава Богу, что все завершилось благополучно, что сейчас она – человек православный и даже студентка факультета теологии. Представьте же себе, что делать нам, когда к нам приходят пять человек, «болтающих на языках». Знаете, что самое страшное? Самое страшое происходит потом, когда они попадают в психиатрию. Потому что психиатр немедленно ставит свой диагноз. Он ведь не понимает, почему это происходит, какова причина. А причина реализуется буквально в одну минуту: вот возложили руки (все – одна минута прошла) – и личность потеряна.

В последнее время мне приходится говорить даже уже не о сектантстве, его трансформации, а о том, из чего человека вывести уже практически невозможно: из ситуации, в которую он может попасть буквально в несколько минут. Если раньше для уничижения человеческой личности должны были пройти годы, месяцы, потому что секта предполагает целый комплекс явлений: формирование мировоззрения, непосредственно захват личности, идеология – и после этого повреждался человек. Сегодня это может произойти в одну – две минуты.

Сколько приходит людей: пять минут медитации – они абсолютно повреждены. И когда я начинаю профессионально раскручивать все, что касалось личности человека, оказывается, что он пять лет назад пять минут с кем-то медитировал. И за этим последовали страшные трагедии, приводящие подчас к абсолютному разрушению личности. И если такой человек попадает еще сегодня в область медицины, психиатрии, которая совершенно не понимает истинной причины проблемы, мы имеем потом вторичную форму этой проблемы, и тогда уже просто ничего бывает невозможно сделать.

Если изучать исторические документы конца XIX – начала XX века, то в донесениях Государю, особенно в западных областях, очень интересно писали: «Государь! Мы теряем русских людей», имея в виду только то, что они переходят в унию и латинянство. Потому что, уходя из Православия, они уходили и из России как таковой. Именно так относилось к этому государство.

А что сегодня происходит? Сегодня действуют тысячи и тысячи разных культов, одно короткое общение с которыми может привести практически к совершенному уничтожению личности – той личности, которую мы привыкли называть «личностью русской культуры». И как это различить человеку, оторванному от того духовного постамента, на котором можно было бы правильно понимать то, что происходит сегодня? Это невозможно. Без Церкви с ее тысячелетним опытом, с ее специальными «методами» выведения человека из этого состояния это просто невозможно.

В день иногда приходит 15–20 человек. Даже страшно себе представить, какие только козни сегодня не существуют на пространстве нашей с вами страны. То, что за рубежом – нас не касается. Это их проблемы. Демократия выработала определенные механизмы сопротивления этим разрушительным явлениям, которые находила долго, в некоем созидательном сотворчестве. Мы же похожи на аборигенов, которых внезапно споили всем, чем только возможно. И оказалось, что мы абсолютно голы: у нас не оказалось никакого духовного иммунитета, просто «0». И это касается не только молодых людей, но и поколения не совсем юного. В этом – огромная проблема сегодня, потому что имеет одну тенденцию: к ухудшению и усложнению.

Есть еще одна проблема. Этот феномен получил у психологов название «открытая личность». Лет 30 назад появились первые видеомагнитофоны. И мы близко не видели всего того, что на нас внезапно обрушилось. Я около 10 лет прожил в Мюнхене, и хорошо знаю Запад со всеми его нюансами. И помню в свою-то молодость, когда проходила в школе какая-то эротическая картинка, вся школа была с красными ушами. И вот наступил момент, когда все стало вдруг открыто. И я помню, когда я, молодой человек, смотрел фильмы ужасов, то потом боялся ночью встать без света. Посмотрите, что происходит сегодня: там кого-то дерут на куски, течет кровь – люди лениво жуют колбасу. Они даже не реагируют на это, понимаете? Молодые люди жуют суп, там показывают откровенно то, на что вообще нельзя смотреть, и это не вызывает у них абсолютно никаких реакций. Вот это страшно. Не то, что у человека страстного и падшего что-то вызывает какие-то реакции, пусть даже негативные, а страшно то, что должно таковые вызывать, и не вызывает больше. Это означает, что то, о чем мы говорим, стало внутренним миром человека. Это значит, что личность совершенно открыта самого разного рода деструктивным процессам и явлениям.

Я недавно ехал из Германии в Россию на автобусе, и там был видеомагнитофон. Я как-то абстрагировался и заметил, что все 60 человек замерли, тихо жуя попкорн. Я посмотрел на монитор и обмер: там показывали фильм об убийствах в мире. И показывали реальные убийства, т. е. документальные съемки. У кого-то вырывали ребенка из живота, и 60 человек нормальных людей, казалось бы, замерли, наблюдая это. Правильно говорил мой коллега: кто-то пытается нас изменить. Человеку свойственно как-то реагировать на подобные вещи. Люди, которые могут спокойно, жуя попкорн, смотреть на подобного рода явления, – это другие люди. И эти люди – мы с вами. СМИ совершили свой переворот. Нынешний homo – это уже не тот человек, который был рожден в эту вселенную.

Надо правильно понимать одну интересную вещь: да, много говорят об Армагеддоне, имея в виду Голливудский блокбастер. Но настоящий Армагеддон, или, хотите, Апокалипсис – это кардинальный переворот критериев добра и зла в человеческой личности. Это дезориентированный человек, неспособный отличить одно от другого. Это человек, который, заблудившись в том, что ему преподают, сам является самым страшным разрушением себя, семьи, общества и вообще мира.

Это десятилетие, с начала 2000 года, было объявлено десятилетием диалога цивилизаций, что подразумевает постепенное нивелирование цивилизаций в пользу одной – «общечеловеческой». А ведь это – и нивелирование культур, и той самой идентификации, которая свойственна каждой культуре и каждой цивилизации. И здесь есть свои механизмы. Это информационная война, «экуменизм», целый ряд параметров, задача которых – смести те рамки, которые и отличали культуру, цивилизацию, нацию, и поставить все под свой шаблон. Это процессы, лежащие глубоко внутри процесса глобализации, и в основе их – именно сектантская идеология, в сущности оккультная, New Age.

Обратите внимание: за последнее время на территории СНГ произошли очень интересные процессы. Секты трансформировались в целый ряд общественных организаций, взявших курс на вхождение по иерархической лестнице в сферу мирового управления, и секты, которые раньше не имели никакой возможности влиять на общество в глобальном масштабе, таким образом ее получили.

Коллега говорил, к примеру, о сайентологии. Да – сама секта представляет собой определенную проблему. Но сайентологические идеи осели в 90 % новых идей в области психологии, социологии. В современном мире сектантство означает не обязательно принадлежность человека к какой-либо организации – это идентичное мировоззрение, которым, к сожалению, обладает подавляющее большинство населения нашей страны, утратив традицию Православного святоотеческого предания.

Если спросить себя, а где этот эталон – он есть в Церкви. Но даже в среде православных верующих может оказаться катастрофическая разница между тем, каковы они есть, и как должно быть на самом деле. А психология, социология, философия сектантства является сегодня достоянием общества. И если внимательно изучить те тенденции, основы, которые приходят из ООН, либеральных кругов, заявляют на право интеграции в мировую политику, так это чисто сектантское мировоззрение и сектантская идеология. Однако, без знания и принадлежности к православной культуре определить границу этого сектантского конгломерата практически не представляется возможным.

Как пример, приведу несколько акций, реализованных за последние два-три года на пространстве СНГ: Фестиваль «Свет севера», студенческий семейный фестиваль «Урал», «Зов Байкала», международный фестиваль «Семья 3000», «Молодежь – дела России», «Образование граждан мира», «Женщины Белоруссии», «Общества как образовательные системы», «Психология образования и здоровья», «Генофонд 3000», «Педагогика XXI века». Я уверяю вас, что большинство, кто попали на подобные акции, прошедшие десятками, подумали бы, что все в порядке. А за этим стояли варвары, чистой воды люди из оккультно-сектантского конгломерата, которые создали все это для одной цели: чтобы получить свою прибыль в виде изуродованных русских душ.

Если 5–6 лет назад православные отделы реабилитации работали в полном одиночестве, то сейчас, наконец, и некоторые органы поняли, что речь идет действительно об угрозе здоровью нации и целостности государства как такового. Если раньше секты не имели никакого отношения к экономике страны, то теперь они его имеют. Кому-то, может, и не важно знать, кому нужно строительство моста в Баренцевом море. А финасирует его тот самый Мун, основатель тоталитарной секты мунитов. Сегодня миллиарды брошены на покупку лобби самых разных уровней государственного управления Россией. И это тоже стратегия сектантства. И отличить ее чрезвычайно трудно людям, которые не понимают, что же происходит на самом деле.

Есть еще очень опасная область, касающаяся именно молодежи. Это «готы», сатанизм. Казалось бы, никогда еще, ни в одном обществе не было, чтобы вещи, относящиеся к задворкам культуры, были настолько популярны. Если появлялся где-то гитлеровский крест, это была целая проблема. Современная же музыкальная культура, молодежная субкультура насквозь проникнута сатанинской символикой.

Я недавно прихожу в Думу, к одному из руководителей. Он вызывает заместителя, и мои документы кладутся к нему в папку. Я посмотрел на папку и обмер: там звезда, козел посередине и сатанинская символика вокруг. Речь идет не о религии, а об уровне культуры этих людей. Ведь просто культурному человеку свойственно чураться подобных вещей.

Сегодня создано не только большое количество официально существующих «общественных организаций», которые потихоньку интегрируются во все сферы общества. Сегодня существует ряд сект, которые вообще неразличимы с виду. Много лет назад, в 1996 году, я возглавлял одно благотворительное немецкое общество и приехал в Россию, занимаясь детьми-инвалидами. И меня пригласили в одно семейное общество, где работали с творчески одаренными детьми. Когда я туда попал, я несколько удивился. Передо мной стоит маленький мальчик, ему было лет 7 или 8, который вдохновенно читал стихи. Это были не его стихи. Я спрашиваю: «Это его стихи, ребенка?» Мне отвечают: «Да, ребенка». Я думаю: не может такого быть. Стихи, вообще-то, это отражение развития личности со всеми ее аспектами. Слушаю другого. Думаю: «Вот это да. Ну, один гений может быть, но два…» Стихи с подобным же содержанием: с некими «космическими», эзотерическими аспектами. Думаю, что-то в этом не то. И когда я обратил внимание на это общество: раз, два, три, я увидел одну удивительную вещь: они все мыслили в одном контексте. Как это было возможно?