Текст книги "Легендарное дело"

Глава 7

Прибыв в город, он направился в музей. Сотрудница после звонка Елены Жуковой собрала открытки и вручила их с недовольным видом.

Потом его путь лежал в больницу, куда вчера «Скорая» доставила директрису с поврежденной ногой. В приемном покое, как оказалось, его ждали с нетерпением. Вчерашняя медсестра при появлении Гурова с облегчением бросилась к нему:

– Ну, наконец-то! Ваша родственница устроила жуткий скандал! Это просто неслыханно! Требует коляску и срочно отпустить ее домой! Коляски мы не выдаем, берите напрокат, тогда выпишем, раз ей не лежится. Здесь и уход, и лечение – с таким сложным переломом лежать да радоваться! Я объяснила ей, что с такими фокусами останется хромой, а теперь вы объясните! – Она вела Льва по коридору, на ходу доставая связку ключей. – Даже пришлось ее закрыть в отдельной палате – она чуть ли не уползти отсюда пытается. Первый раз встречаю такую странную пациентку. У женщины все нормально с головой?

Лев Иванович молчал. В руках у него было то, из-за чего Светлана Васильевна готова была ползком покинуть больницу, – сумка с большой суммой денег. И опер не собирался отдавать ее, пока не услышит ответы на свои вопросы.

Как только открылась дверь, растрепанная женщина с трудом привстала на продавленной кровати. Нога у директрисы практически целиком была в гипсе, так что без чужой помощи она могла лишь с трудом переваливаться с одного бока на другой. Взгляд впился в сумку в руках Гурова, но Лев не торопился. Сумку он не выпускал из рук.

– Доброе утро, Светлана Васильевна.

– Доброе, – сухо отозвалась Светлана. Ее глаза не отрывались от вожделенного предмета.

– Как вы себя чувствуете? Мне сказали, что вы рветесь домой, несмотря на то что без коляски передвигаться у вас сейчас нет возможности.

Женщина отвела глаза, поджала губы и с укором выдавила:

– Зачем вы меня мучаете? Вы же знаете, что в сумке, и знаете, почему я хочу как можно быстрее отсюда выйти.

В глазах у нее мелькнула мольба, смешанная с надеждой. Женщина в ожидании застыла.

– Знаю.

Гуров специально растягивал время, чтобы его собеседница смогла осознать, в какой патовой ситуации находится. Он встал, подошел к окну с видом на яркую от цветущих деревьев улицу. В голове снова мелькнуло сожаление о безнадежно испорченном отпуске.

– Знаю, что вы обратились ко мне с просьбой разобраться, связаны ли смерти постояльцев с пребыванием в пансионате Клары. Сразу после нашей встречи Клара покончила с собой, а перед этим убила сотрудницу заведения. Так считает официальное следствие. – В его голосе проступали усталость и раздражение, что вместо отдыха на пляже с любимой женой он проводит время в унылой больничной палате с женщиной, пытавшейся влезть в его номер. – Знаю, что после этого вы встречались с врачом вашего пансионата, вас уволили с работы, и вам нечем платить за жилье. Вы пытались проникнуть в мой номер и выкрасть улики, которые сами же отдали мне в руки. А в сумке у вас лежит большая сумма денег.

Лев сделал паузу. Женщина, бледная, как простыня, опустила глаза, все сильнее сжимая кулаки от волнения. Рыжие пружинки волос ходили ходуном, ее трясло.

– Светлана Васильевна, я даю вам возможность самой рассказать, что произошло, и ответить на мои вопросы. Будете и дальше молчать – я и сам прекрасно могу сложить все факты и дать этой истории официальный ход.

Директриса долго думать не стала, уставилась на мужчину испытующим взглядом:

– Если я все вам расскажу, вы отдадите мне деньги?

Холодная ярость волной окатила Гурова до темноты в глазах. Да что не так с этими людьми?! Даже маленькая девочка готова пойти на обман, лишь бы утаить от родителей побольше денег. Полноватая милая женщина, заботливо делающая со стариками каждый день упражнения на свежем воздухе, чтобы продлить им годы жизни, обеспокоена не поисками преступника и не смертью людей, а тем, как бы заполучить обратно сумку с деньгами. Гуров с трудом удержался, чтобы не крикнуть, что в сумке лежат сейчас не деньги, а жизни стариков и веснушчатой болтушки-медсестры.

Он кивнул и присел на стул.

– Ну, начало вы знаете, я вам рассказывала. Ну, про то, что там, где появлялась Клара, сразу подскакивало количество смертей стариков. Вы видели договоры и выписки из отчетов…

Опер кивнул в подтверждение, и женщина продолжила:

– После нашего разговора случилось то ночное происшествие с Кларой. После него я даже в свой кабинет не успела попасть, меня сразу отвезли в прокуратуру. Там я пыталась рассказать про Клару, объяснить, даже отдать копии собранных документов, но следователь меня поднял на смех, назвал сумасшедшей и не стал включать ничего в протокол. Я не знаю, что произошло в пансионате той ночью, знаю только то, что рассказал следователь. Галину нашли мертвой в прачечной, с перерезанным горлом и без служебного пропуска. На видеозаписях с камер видно, что Клара покинула территорию с помощью пропуска сотрудника. Потом бедную старушку нашли на железнодорожных путях, она бросилась утром под товарный поезд… Это все, что я знаю. Я растерялась, решила поговорить с нашим врачом. Хотела понять, почему милая безобидная женщина устроила такое… Понимаете, я несколько лет добивалась этого места, а когда получила повышение, взяла ипотеку. Жила на работе, чтобы начальство было довольно. И это событие, это… – женщине пришлось сделать усилие, чтобы выговорить страшное слово, – убийство. Оно испортило мне всю жизнь. Меня предупредили об увольнении. У врача я хотела найти оправдание для начальства. Может быть, диагноз или другие доказательства того, что Клара была сумасшедшей, но никто этого не замечал. Я встретилась с ним в кафе, рассказала о своих подозрениях, об умерших стариках и Клариных переездах…

На фоне позеленевшего лица пружинки горели огненным шаром, губы женщины беззвучно двигались, никак не решаясь выдать неприглядную тайну.

– И врач… повел себя странно, не дослушал меня. Он предложил мне деньги. Так и сказал, двести тысяч.

– За что деньги? – Сыщику было важно каждое слово.

– Я не поняла, кажется, он чего-то испугался. Слушал меня, а потом вдруг сказал, что даст мне двести тысяч, чтобы я успокоилась. – В голосе Светланы Васильевны зазвучала растерянность. – Я согласилась, ведь была в отчаянии, поймите. Я без работы, а мне нужны деньги на ипотеку. У вас в номере я хотела забрать свои документы, копии отчетов и договоров, чтобы вы не продолжали расследование. Я не хочу проблем, и мне нужны эти деньги. Прокуратура все равно ничего не будет делать, им плевать, это никому не нужно. Зачем я буду страдать, отказываться от такой возможности? У меня теперь еще и нога сломана, я не могу по-другому поступить. Извините.

Женщина замолчала, но Гуров и так понял, что она побоялась произнести вслух. Как только нависла угроза финансового краха, Светлана отказалась от идеи разобраться со странной старушкой и ореолом смерти вокруг нее. Женщина решилась на кражу улик, чтобы уничтожить все следы за деньги, которые предложил врач. Он взял сумку за ручки.

– Что-нибудь еще?

Женщина помотала головой. Лев Иванович помедлил секунду, прежде чем протянуть ей сумку.

– Договоритесь в пансионате об одном посещении для меня. Без всяких ограничений. Мне надо переговорить с пациентами.

– И вы не пойдете в полицию? – Опять недоверчивый взгляд.

Лев равнодушно кивнул – в этом городе в полицию обращаться точно нет смысла.

Если бы не алчность директрисы, он подробно бы ей объяснил, что деньги за молчание – не гарант спокойной жизни. Скорее опасность стала только ближе. Врач теперь знает, что Светлана Васильевна случайно раскопала его связь со смертью стариков и загадочной старушкой Кларой. Он захочет убедиться, что она не сболтнет лишнего, а молчать может только мертвый свидетель.

Он поставил сумку на кровать и, не попрощавшись, вышел из палаты.

На улице было жарко, но у Льва полз холодок по спине от предчувствия близкой опасности. Страховщик стремился заполучить марки, а теперь к охоте может присоединиться и врач пансионата, если узнает об уликах в номере Гурова, которые собрала директриса.

Сейчас ему надо разобраться с марками, но так, чтобы сдержать слово, данное Ане. Почти час он просидел в машине, сравнивая марки на открытках и подбирая картинки на сайтах, а потом отправился в ближайший торговый центр, где цветной копировальный аппарат выдал ему пару листов с распечаткой ярких квадратиков. Вернувшись в гостиницу, Лев засел в сарайчике, где хранились инструменты Максима Жукова. Ему удалось ловко, при помощи пара из чайника, отклеить марки от открыток. Новые «марки», распечатанные час назад, он слегка потер песком, аккуратно промокнул и положил на солнце, чтобы придать им потрепанный вид.

В ожидании результата сыщик принялся рассматривать открытки. Он снова перебрал отклеенные настоящие марки и убедился, что ни на одной нет отпечатков штемпеля гашения. Значит, эти марки были наклеены не на почте. Более того, открытки никогда не отправляли по почте. В строках «Кому» и «От кого» и в адресе ничего не было написано, не было дат. Да и почерк совсем не был угловатым и рубленым, как у Григория.

Лев Иванович внимательно вчитался в текст: «Дорогая мамочка, с днем рождения! Желаю крепкого здоровья». Сыщик перевернул открытку. На картинке зайцы и белки тащат ленту с жизнерадостной надписью «С 1 сентября!». Поздравление на лицевой стороне не соответствовало тексту послания. Очень необычно! Скорее всего, тот, кто их подписал, сделал это нарочно, лишь бы пачка старых поздравительных карточек выглядела невинно и драгоценные марки не привлекали внимания. Откуда эти открытки взялись у Валентины? От Григория? Но кто тогда их подписывал? В блокноте Льва один за другим начали появляться вопросы.

Пропищал телефон, и на экране высветилось сообщение, присланное с незнакомого номера: «В пансионат можно прийти вечером в 8 часов, вас будут ждать у калитки». Он удовлетворенно кивнул. Есть время, чтобы наведаться к старому профессору и послушать историю о его первой любви. Гуров аккуратно разложил поддельные марки и открытки по разным самодельным конвертам и направился к лестнице. Если повезет, профессор сейчас медитирует под полуденным солнцем. Или придется искать его в гостиничном номере.

Лев угадал – седовласый Кальман застыл на коврике в мудреной позе, переплетя руки и ноги. Появление Гурова его обрадовало и насторожило одновременно, он крепко пожал ему руку и беспокойно осведомился:

– А где очаровательная Мария? Надеюсь, никаких осложнений не последовало после нашего морского приключения?

– С Машей все хорошо, уехала на пару дней к знакомым. Мне необходимо с вами поговорить. Не уверен, но, кажется, ваша давняя приятельница имеет отношение к текущим событиям.

Лев предложил переместиться на тенистую террасу кафе, и пожилой мужчина тотчас согласился.

Расположившись за столиком и сделав заказ, мужчины замолчали, приходя в себя от тяжелого зноя. Ефим Борисович с печалью в голосе вдруг нарушил тишину:

– Вы хотите узнать о Кларе? – Он перехватил удивленный взгляд Льва и продолжил: – Прочел сегодня в газете о загадочном суициде некой Клары и сразу же подумал о ней. Мне всегда казалось, что ее жизнь закончится чем-то подобным. И тут появляетесь вы – человек, чья работа заключается в расследовании загадочных смертей.

– Почему вы ожидали такой судьбы для Клары? Она ведь была симпатичной и, должно быть, интересной особой, раз привлекла ваше внимание в молодости.

Старик с тоской качнул седой головой, согласившись с его словами:

– Симпатичной, спокойной и милой. Клара со всеми была милой, старалась понравиться и угодить, не любила ссоры и ругань. И от этого совершала ошибки. Про мою неудавшуюся женитьбу вам рассказала Мария, я думаю…

Лев угукнул в ответ.

– Я не стал в подробностях описывать ей судьбу несчастной женщины. Если коротко, ее муж оказался тираном и мерзавцем, вымещал свои неудачи в работе на жене и сыне. И как результат – Клара впала в детскую зависимость от него, аж до потери здравого ума. Она бросила учебу и начала губить здоровье на двух ставках медсестры, лишь бы угодить вечно недовольному мужу. Это все мне рассказывали бывшие коллеги, когда приезжали в столицу. Потом случилась другая трагедия в их семье. Сын взбунтовался против давления отца и бросил учебу в институте, ушел из дома и попал в криминальную историю, а потом и в тюрьму. Клара тогда писала мне, умоляла помочь спасти сына. Вскоре у него стремительно начал развиваться туберкулез, и она попросила посодействовать в более эффективном лечении. Но мои имя и звание имеют вес здесь, в обычном мире, а за колючей проволокой – свои законы. Насколько я знаю, сын Клары скончался в тюрьме. Что дальше было с ней, я не знал много лет, но предполагал, что при ее мягкости такие страшные события возымели печальный результат. Когда Клара писала мне, она уже была в глубоком отчаянии и все так же боялась гнева своего мужа. За долгие годы он своими упреками и насилием превратил жену в безвольную куклу. Быть мучителем хотя бы в своей семье, истязать самодурством слабую женщину, чтобы компенсировать собственную серость и никчемность, – таков был его выбор. Он посредственный врач, который не любит свою профессию и пациентов, средней внешности и ума, ничего не добился в жизни. Одним словом, Иван Иванович Иванов – такой же серый и обычный человек, как и его имя.

– Его зовут Иван Иванович Иванов? – переспросил Лев.

– Да, он родом из деревни, а там не оригинальничают с именами, – с горечью усмехнулся профессор. – Лишнее подтверждение ограниченности мышления.

– А что за преступление совершил их сын, не знаете? Клара ведь наверняка вам писала, что случилось.

– Я не обращался к официальным источникам, а по версии Клары, бедного мальчика обманули, подставили. Она жаловалась, что их сторонятся теперь все соседи, пациенты в больнице требуют не допускать их к работе – история ведь получила широкую огласку. Но подробности она опускала, как обычно стараясь видеть реальность через розовые очки. С тех пор больше я не получал ни писем, ни новостей. Под давлением людского осуждения они оба уволились из больницы и уехали, никому не сообщив куда. Это все, что мне известно.

Ефим Борисович замолчал. По его печальному виду и тарелке с едой, к которой он даже не притронулся, было ясно, что старик сильно огорчен. Лев механично жевал, не замечая вкуса еды. Он мысленно представлял себе пару Ивановых: деспотичный муж и покорная жена, врач и медсестра. Что с ними стало после трагедии с сыном?..

Остаток обеда они провели в разговорах на более нейтральные темы, но профессор так ничего и не съел, а вскоре вообще поторопился распрощаться. Льву было неприятно, что пришлось задеть его душевную рану, но со вчерашнего вечера у него словно включился режим робота. Любые эмоции сыщик подавлял, чтобы не отвлекаться от расследования. Ему необходимо закончить эту историю, чтобы избавить от опасности жену.

После обеда сыщик решил нанести визит к страховщику – такой, чтобы он понял, что связался с опасным соперником и оказался в неудобном положении. В прошлый раз реализовать нестандартный план ему не удалось из-за Максима Жукова, когда он набросился с камнем на врага. Теперь у него нет возможности совершить ошибку.

У дома Анатолия он оказался спустя короткое время, благо на машине решать вопросы гораздо проще. Он даже успел заскочить по пути в хозяйственный магазин. В подъезд он попал легко, вежливо придержал дверь выходящей с коляской на прогулку молодой матери. Та даже не обратила внимания на мужчину средних лет в просторном спортивном костюме.

Гуров поднялся на последний пятый этаж, вытянул инструмент из плотной матерчатой поясной сумки и принялся пилить навесной замок. Спустя пять минут путь на крышу был открыт. Далее он прочным узлом привязал веревку к вентиляционной трубе и мягкими прыжками спустился на нужный этаж. Лев спрыгнул на балкон и затих, прислушиваясь к звукам в квартире. Дверь балкона была приоткрыта на проветривание, из темной глубины комнаты доносился еле слышный храп. Лев завязал петлю на второй веревке, просунул ее в щель балконной двери, накинул на ручку и резко дернул вверх. Раздался мягкий щелчок, и появилась возможность попасть в комнату.

Сотрудник страховой Анатолий Савельев вытянулся на диване. Запрокинув голову и раскинувшись во всю длину старенького потрепанного сиденья, он спал. Вокруг валялись бутылки, мусор, на столе небрежно раскиданы документы. Лев тихонько отодвинул стул и присел так, чтобы при пробуждении первым, что увидит его собеседник, был высокий мускулистый мужчина, а перед ним – небольшой конверт.

От негромких звуков Анатолий завозился, дернулся и открыл глаза, а уже через секунду подпрыгнул, как пружина, и сунул руку под подушку. Гуров покачал головой и приложил палец к губам – не надо шуметь. Аккуратным движением он вытряхнул пачку открыток из конверта и пододвинул их мужчине. Тот недоверчиво застыл с рукой под подушкой, потом наклонился вперед и схватил картонные прямоугольники. По небритому серому лицу пробежала волна разочарования, так как марок на открытках не было. И тут же он понял, что Лев знает о предмете его поисков.

– Ну? Где марки? – Голос после сна у мужчины был осипшим.

Гуров с лукавством в голосе заявил:

– Если хочешь их получить, ты должен ответить на мои вопросы.

Ответом ему стало дуло пистолета, появившееся из-под подушки. При его появлении оперативник не изменился в лице, лишь молча отметил, что это переделанный стартовый пистолет на один патрон. Лев вытащил из внутреннего кармана одну марку и положил на стол. При виде крохотного кусочка бумаги глаза у страховщика загорелись азартом, он дернулся вперед, намереваясь схватить ее. Но Лев чиркнул зажигалкой и предупредил:

– Одно движение, и она загорится, а остальные отправятся следом. Не отвечаешь на вопросы – я поджигаю марку. Чем больше ответов, тем ты богаче.

Верхняя губа дернулась, мужчина скривился от такого предложения, но оперативник не дал ему время для размышлений. Колесико зажигалки снова щелкнуло.

– Откуда ты узнал про открытки?

– Сам увидел. К бабе знакомой в пансионат приходил, мутим мы с ней. Увидел у старухи, она их за столом перебирала. Я сразу марки заприметил – собирал их в детстве и с тех пор разбираюсь.

Лев погасил зажигалку и сдвинул одну марку в сторону, словно игральную карту. Достал из кармана следующую и опять щелкнул зажигалкой.

– Каким образом Песоцкая застраховала у тебя свою жизнь?

В ответ мужчина дернул плечом и небрежно бросил:

– Захотела и застраховала. Я не только к бабе в пансионат таскался, но еще и заключал со стариками договоры. С ними возни немного: хорошенько напугать – и они согласны на любые условия.

Второй яркий прямоугольник отправился к первому.

На третьей марке Лев спросил:

– Как зовут сотрудницу?

Страховщик замялся с ответом, исподлобья покосился на лежащие марки, руки у него на автомате потянулись к ним. На поспешное движение Анатолия Гуров сухо бросил:

– Потом заберешь все, что заработаешь, – и достал еще один пестрый кусочек бумаги. Заметив медленное движение к подушке, предупредил: – Если не вернусь через час, вся информация окажется в полиции. А их не марки будут интересовать, а совсем другие вопросы – нападение на девочку, незаконное проникновение в дом, кража имущества. Есть свидетели, пострадавшие. А то, что они до сих пор молчат, моя заслуга. Мне не ты нужен, а тот, кто за тобой стоит.

Страховщик испуганно отпрянул и с тоской глянул на лежащие на столе бумажки.

– Кто за тобой стоит? Кто заказал тебе Жуковых?

Мужчина молчал, переводя встревоженный взгляд с огонька на марки. Лев поднес к ним пламя, и вспыхнули сразу два кусочка разноцветной бумаги, поскольку Савельев оставил без ответа два вопроса. Страховщик застонал:

– Ты… Они же стоят… Можно же всю жизнь жить и не работать! Давай поделим, а? Зачем тебе эти додики Жуковы, им все равно наследство их не светит, там люди серьезные! Не отдадут им наследство, не по-хорошему, так по-плохому! Не могу я тебе рассказать, не могу! Меня за такое сразу закопают! Ты даже не представляешь, кто приказал написать на них заявление!

Гуров, не обращая внимания на мольбы, медленно выкладывал оставшиеся четыре марки на стол, одну за другой, как карточный пасьянс.

– Смотри. Вот на эту ты сможешь купить себе квартиру в другом городе. На эту – новые документы. Эта – твоя новая машина. А вот эта – твоя безбедная жизнь в течение многих лет. Я дам тебе двадцать четыре часа, чтобы ты исчез. Взамен ты мне сейчас все выложишь, сам, без вопросов и вытягиваний. Нет – тогда я сжигаю все и ухожу дальше узнавать, кто стоит за тобой. И я это узнаю. Только твоя новая жизнь тогда превратится в пепел.

Анатолий жадно кусал губы, дергал себя за торчащие сальные волосы и нервно почесывал грудь. Щелкнула зажигалка, и он торопливо и с запинкой заговорил:

– Я же все рассказал, почти все! В пансионате калымил на старикашках, договоры легкие, уламывать никого не надо, сами деньги тащат. Увидел у одной бабки открытки с марками и стал ее пасти. Хотел увести их по-тихому, но не получилось, наследники их забрали. Я думал, как бы мне их тормознуть, и тут мне от прокурора человек позвонил, велел написать заявление для того, чтобы началось следствие и процесс наследования остановили. Мне такое только на руку было. Да и прокурору в нашем городе никто не отказывает. Ему какая печаль от их земли и домишки, я не знаю, лишних вопросов не задавал – голову свою берегу. А Жуковым твоим про расследование сказал, что это моих рук дело, чтобы побыстрее раскачались и отдали мне бабкины вещи, припугнул их немного для скорости. Я эти марки несколько месяцев искал. Они все ее вещи раздали, пришлось к медсестре лазить, но там я не нашел ничего. Девку их я не хотел трогать. Мне марки нужны, а они их куда-то спрятали, никак было не найти. Она не вовремя пришла, когда я коробки осматривал. По-хорошему же просил, чтобы отдали вещи, чего уперлись…

– Медсестру ты убил?

– Не, не, никакой мокрухи. Я в ту ночь в подвале на площади просидел в автоматах, все деньги отпускные проиграл. Я человек мирный, говорю же. Но деньги сильно мне нужны.

– Как зовут женщину из дома престарелых, с которой ты встречался?

– Директриса ихняя, Светлана. Только она никогда не признается. Считай, ее сразу на улицу отправят. Не подтвердит она мои слова.

Гуров еще минут пятнадцать расспрашивал Анатолия о пансионате и местных обитателях, но тот пожимал плечами и не выдавал ничего, кроме бессодержательных ответов. Когда мелкие квадратики марок наконец были подвинуты к нему поближе, он алчно сгреб их в одну руку, а второй угрожающе нацелил на непрошеного гостя пистолет.

– Давай вали отсюда! Ты даже не представляешь, какие проблемы себе создаешь! С прокурором нашим вздумал тягаться – он от тебя мокрого места не оставит! Ты мужик с головой, хоть и пришибленный, вали лучше из города вместе с женой, пока жив, мой тебе совет.

– Спасибо, – смиренно ответил Лев и ударил собеседника ногой.

От резкой боли в лодыжке Анатолий с воем скрючился и выронил пистолет, который тут же оказался в руках оперативника. Гуров сунул оружие в карман и направился к выходу, не обращая внимания на корчащегося страховщика.

Спускаясь по лестнице, он с мрачным удовлетворением размышлял о том, что местная власть прикрывает преступников и не идет на контакт, так что немудрено, что опытный оперативник вынужден нарушать закон, чтобы защитить свои интересы. Сегодня в его копилке оказались незаконное проникновение в жилище, нанесение тяжких телесных, подделка ценностей и еще немного по мелочи. «С волками жить – по-волчьи выть», – усмехнулся полковник. Вечер только начинался, и неизвестно, какие сюрпризы ждут его в частном доме престарелых.