Текст книги "Охота на мага"

Глава 17

– Послушай, – Гуров после нескольких неудачных попыток все же дозвонился наконец-то до Станислава, – похоже, что мы с тобой на правильном пути. Этот здоровяк, по всей видимости, побывал у всех гадалок, которых потом нашли убитыми. Жалко, что нарисовать его точный портрет никто не сможет – все описания даны со слов убитых женщин. Лично никто этого человека не видел.

– Ты и с любовником Трухановой говорил?

– Нет. Ты же мне его телефон не давал, – напомнил другу Лев Иванович.

– Ах, ну да, точно. Так давай я тебе сейчас его эсэмэской скину. И кстати. Владимир тут уже заканчивает и говорит, что нашел три телефонных номера, которые встречаются у четырех из пяти жертв, а два из этих номеров – у всех пятерых.

– Так это же отличная новость! – обрадовался Лев Иванович. – Нужно будет сделать по ним запрос и узнать, на кого они зарегистрированы.

– Сделаем, сделаем, – пообещал Крячко. – Сейчас он только до конца все распечатки проверит. Чтобы уже наверняка знать, есть ли еще что-то, или только эти три номера надо будет пробивать. Ладно, жди эсэмэс с номером Серова.

Дозвониться до любовника Трухановой Гуров так и не смог. Аппарат Серова был вне зоны сети или же сообщал механическим голосом, что данный номер не обслуживается. Скорее всего, Серов сменил номер телефона. Этот момент не то чтобы насторожил Гурова – мало ли почему человек вдруг решил сменить сим-карту, – но все же не понравился сыщику. Он по опыту знал, что люди не так-то легко расстаются с привычными для них номерами телефонов, ведь при этом нужно предупреждать всех о смене номера, обзванивать друзей, деловых знакомых и родственников. «Может, для кого-то эта процедура со сменой номеров не так болезненна, как для меня, – думал Гуров. – А может, у этого Серова два номера было. Сейчас модно заводить сим-карты на двух, а то и на трех разных операторов».

Вечером погода переменилась. Ветер за окном усилился, пошел дождь. А ночью и вовсе разыгралась буря, и Гуров слышал, как жалобно и тягуче завывает на улице ветер и бьется в оконное стекло хлесткий ливень. Где-то в отдалении гремел гром. А может, это был и не гром, а падали старые деревья, которых в Москве было множество. И, словно вторя непогоде, будто в продолжение всех несчастий, утром пришла в Главное управление уголовного розыска невеселая весть – новое убийство гадалки. На этот раз – в Подольске.

Сообщил Льву Ивановичу эту новость Станислав, который приехал на работу раньше, думая продолжить свою эпопею с обзвоном подмосковных отделов УГРО. Но ему, как он потом сам сказал Гурову, неожиданно позвонили из Подольска и тем самым нарушили все его планы на день.

– Я ведь только вчера им звонил и спрашивал насчет убийства! Нет, говорят, не было такого, – хмуро ворчал Крячко. – А сегодня рано утром, буквально в пять утра, позвонили дежурному и сообщили об убийстве. И надо же такому случиться – убили опять гадалку! Это что же получается – наш маньяк совсем осмелел? Ведь только недавно одну ведьму в Ивантеевке убил, и тут на тебе – еще одна жертва! Из Подольска потому мне и позвонили, что только вчера я именно таким случаем у них интересовался, – взволнованно повторил Станислав. – Накаркал, говорят в таких случаях.

– Не ворчи, – ободряюще похлопал напарника по плечу Гуров. – По горячим следам мы его быстрее поймаем. Ты сказал, чтобы нас ждали и на месте преступления ничего, пока мы не посмотрим, не трогали?

– Сказал. Ладно, поехали, а то с этими утренними пробками после бури мы из города еще два часа выбираться будем.

– Ничего, мы перед собой дежурную машину с маячком и сиреной пустим, – усмехнулся Лев Иванович.

Из Москвы они и вправду выбрались не так быстро, как им бы хотелось. После бури некоторые дороги перекрыли, и пробки на дорогах были повсюду.

В Подольске возле отделения МВД их встретили и сразу же отвезли к месту преступления.

– Кто обнаружил убитую? – Гуров еще в машине начал задавать вопросы оперативнику, на чьем участке произошло убийство.

Средних лет, но уже с проблескивающей в волосах сединой, капитан Роман Цескаридзе отвечал:

– Позвонил сожитель убитой. Он рано утром пришел домой после очередной попойки с дружками и обнаружил, что дверь в дом не заперта. Сначала думал, что его благоверная, увидав его в окно, открыла ему двери, а сама ждет в коридоре со скалкой или сковородкой, чтобы задать ему трепку… По всей видимости, это у них нормальная практика, – с усмешкой заметил оперативник. – Он с опаской вошел, но его так никто и не встретил. Тогда он решил, что его хозяйка с вечера просто забыла запереться, и уже смелее прошел в дом, а затем – на кухню. Водички попить. Сушняк, значит, перебить. Ну, на кухне тело и обнаружилось.

– А кто догадался нам в главное позвонить? – поинтересовался Крячко.

– Так я и догадался. Когда на место происшествия прибыл, всю картину увидел, то и вспомнил, что кто-то из ребят вчера говорил, что из Москвы такими вот убийствами интересовались. Узнал номер, с которого звонили, и сообщил.

– Это ты правильно сделал, – одобрительно высказался Крячко. – Ваше убийство – уже шестое подобное по счету. И тумана в этом деле хватает. Может, хоть сегодня с места сдвинемся.

– Подозреваемый хоть есть? – поинтересовался Цескаридзе.

– Есть один тип, – ответил Лев Иванович и переглянулся с Крячко. – Но кто он и откуда – мы пока не знаем.

Они доехали до двухэтажного особнячка на краю города и вышли из машины.

– Фамилия убитой – Асташова Людмила Алексеевна, – рассказывал оперативник, пока все шли к дому. – Ей было тридцать пять лет. Детей нет. Жила с неким Тополевым Сергеем Ивановичем. Сожитель нигде официально не работает, но подрабатывает на стройках и шабашит иногда грузчиком на железной дороге. Сама Асташова тоже не работает и считается домохозяйкой. Но по словам соседей…

– Вы уже и соседей опросили? – Крячко посмотрел на часы. – Время только половина десятого.

– Так ведь людям на работу нужно, – пояснил Цескаридзе. – А мы тут с шести часов околачиваемся. Опросили еще в половине восьмого, да и отпустили. Людям работать надо, – повторил он.

– И что соседи говорят? – Гуров и Крячко вместе с Цескаридзе вошли в дом и сразу же прошли по коридору на кухню, минуя гостиную, в которой Гуров краем глаза увидел сидящего на диване мужчину и женщину в полицейской форме, которая снимала у него показания.

– Соседи говорят, что Асташова активно принимала у себя народ на предмет гаданий и разных предсказаний и ворожбы. Тем и зарабатывала себе и муженьку на жизнь, – пояснил Цескаридзе.

– Домик у них ладный. Видать, бизнес гадалки шел неплохо и стоили услуги ее недешево, – отметил Станислав, оглядывая внутреннюю отделку в доме.

Они остановились в дверях кухни, и неприглядная картина предстала перед их глазами. На кухонном столе лежала мертвая женщина. Она была одета в домашний халатик в цветочек, на ногах у нее были тапочки, которые отчего-то не спадали у нее с ног, хотя ноги и свисали над полом. На груди женщины халатик был раздвинут, и с левой стороны торчал деревянный кол.

Гуров подошел поближе, стараясь ступать аккуратно. Он посмотрел на шею женщины, ожидая обнаружить на ней бусы из чеснока, но их там не оказалось. Зато видна была проволочная петля, которая так плотно была обвита вокруг шеи, что просто-таки вдавилась в складки кожи, оставив на ней красный след.

– По всей видимости, убийца очень торопился, и на этот раз у него не было времени на чеснок, – высказался подошедший к Гурову Крячко.

– Мне кажется, что он на этот раз перестарался с удавкой, – показал на шею женщины Лев Иванович. – Смотри, как сильно затянута. Он даже снимать ее не стал. Насколько я помню по фотографиям с предыдущих мест убийств, там проволоки на шее не было, а было ожерелье из чеснока.

– Скорее всего, убийца торопился, потому что знал, что сожитель Асташовой может прийти в любой момент. Прежние его жертвы были одинокими дамами. Ну разве что кроме Трухановой из Серпухова. Но там он наверняка знал, что ее любовника нет даже в городе, а значит, и помешать ему никто не сможет.

– Думаешь, ему захотелось большего адреналину? – вопросительно посмотрел на друга Гуров. – Ощущение близкой опасности и разоблачения заставило его торопиться, но он не отказался от убийства.

– Похоже, год безнаказанности добавил нашему убийце уверенности в том, что он хитер и всемогущ и никто его никогда не поймает, – согласился Станислав. – Если раньше он все планировал и выходил на охоту, заранее зная, что его никто не потревожит, то теперь он захотел совершить убийство буквально под носом у сожителя гадалки. Это убийство, скорее всего, еще и послание полиции – попробуйте, мол, поймать меня.

– Но кол он вбил основательно и постарался попасть ровно в сердце, чтобы получилось аккуратно, без лишних брызг и кровавых фонтанов, – заметил Гуров.

Гуров внимательно оглядел помещение. Все предметы со стола, как и скатерть, были сброшены на пол. Солонка закатилась под стол, а сахарница была и вовсе разбита и валялась грудой осколков, перемешанных с сахаром. Красная скатерть комом валялась возле встроенной в кухонный гарнитур посудомойки. Крови было немного – всего несколько капель.

– А ведь со времени последнего убийства прошло всего-то ничего – каких-то полторы-две недели, – задумчиво глядя на кухонный бедлам, проговорил Крячко.

– Пойдем-ка, поговорим с сожителем, – предложил Лев Иванович и сказал, обращаясь к Цескаридзе: – Можете запускать оперативную группу и медэксперта.

Когда сыскари вошли в комнату, служившую хозяевам дома гостиной, девушка в форме полицейского что-то писала на листочке, сидя спиной к ним, а мужчина, которого Гуров заметил, когда входил в дом, сидел на диване все в той же позе – заложив ладони между колен и ссутулившись.

– Здравствуйте, – громко поздоровался Лев Иванович. Девушка вздрогнула от неожиданности и испуганно оглянулась. – Простите, не хотел вас напугать, – улыбнулся Гуров. – Но нам очень нужно поговорить с гражданином…

– Тополевым Сергеем Ивановичем, – подсказал подошедший к ним сзади Цескаридзе. – Танюша, ты мне нужна, – позвал он девушку, и та, быстро собрав в папочку бумаги, разложенные на столе, вышла из комнаты.

Гостиная была довольно просторной, но обставлена весьма и весьма скудно, а потому казалась скучной и нежилой. Кроме дивана и стола с парой стульев, мебели в ней, собственно, больше и не было. На стенах не висело никаких фотографий или картин. Только на одной из стен – той, что напротив дивана, – висел большой плазменный телевизор. Шторы, закрывающие большое окно, на вкус Гурова, были слишком уж аляповато-яркими и резко контрастировали с бледно-голубой обивкой дивана и серым невзрачным ковролином на полу. Стены были выкрашены в белый цвет и только еще больше добавляли диссонанса и убогости комнате.

Гуров и Крячко представились и сели на стулья лицом к мужчине, который в волнении потер ладонь о ладонь и хотел было протянуть свою руку для приветствия, но передумал и снова спрятал ее между коленей.

– Сергей Иванович, – испуганно представился мужчина и в ожидании вопросов молча уставился на вновь прибывших оперативников.

– Сергей Иванович, вы часто ссорились со своей сожительницей? – спросил Гуров.

– Я ее не убивал! – испуганно воскликнул мужчина и вскочил с дивана. – Я пришел, а она уже там лежала! Была уже мертвой! Я сразу же вызвал полицию, – оправдываясь и переживая, что ему не поверят, быстро заговорил он.

– Да вы не волнуйтесь, – успокоил его Гуров. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Нам просто нужно знать, часто ли вы уходили из дому и возвращались так поздно. Вернее, рано, под утро.

Тополев нервно моргнул и сел на диван, снова приняв прежнюю позу, и уставился куда-то вдаль, за спины оперативников.

– Так куда деваться, – немного помолчав, жалобно ответил он. – Она меня все время шпыняла. Что, мол, денег в дом не несу, на ее шее сижу, алкаш, мол, и шатала.

– Кто? – не понял Крячко.

– Бездельник и гуляка, говорила, – пояснил Тополев. – А я ведь старался. Вон у меня руки все в мозолях. – Он показал ладони оперативникам. – Чего ей еще не хватало? Денег у нее куча. А видно разве по хате, что деньги водятся в доме? Не видно. Она их где-то прятала, копила. Куда копила – непонятно. Дом-то этот я сам, своими руками построил. А она мне хоть сто грамм налила за это? Нет, не налила, – жалобно причитал мужичок.

– Так вы даже не знаете, где ваша хозяйка деньги прятала? И, значит, сказать не можете – украли их или целые? – спросил Крячко.

– Нет, – энергично замотал головой Тополев. – Не могу. Не знаю, где ховала она деньги. Хоть убейте – не знаю.

– Ладно, ладно, верим вам на слово, – успокоил его Крячко.

– Сергей Иванович, скажите, к Людмиле Алексеевне много народу гадать приходило? И, кроме гадания, чем она еще занималась? – спросил Гуров.

– Народу много приходило. Со всего города приходили и даже из деревень разных приезжали. А кроме гадания, она всякие болезни заговаривала. Или если кого-то сглазят, то она тоже могла снять сглаз-то. Ведьма была – страх какая, – закивал он и спросил жалобно: – Можно я закурю, а? А то ведь уже второй час, как не курил. Я прямо тут и покурю. Теперь – можно. Теперь она, – мужичок кивнул в сторону кухни, – мне ничего не скажет.

– Кури, – позволил Гуров, пряча улыбку. – Если ты знал, что ведьма, для чего с ней жил-то? – строго спросил он.

– Так ведьма же! – торопливо прикуривая, ответил Тополев. – Она на меня сначала морок напустила, чтоб к себе присушить, а потом, видать, опаивала все время, чтобы я никуда от нее не делся. Не мог я от нее уйти, как ни старался. Не поверите – ноги сами к ней несли. Верите – нет, жизня моя была и без того поломатая, а тут еще спутался с этой. – Он снова кивнул в сторону кухни. – Поначалу она притворилась доброй да ласковой молодухой. Ну а потом… – Он в сердцах махнул рукой.

– Вы сами откуда родом? – спросил Станислав. – Из Подольска?

– Нет, я из Коледино. Это деревня тут недалеко. Маленькая такая, дворов на пятнадцать, если не меньше. Работы нет, вот и подался в город. К хозяйке нанялся помочь строить дом да и остался себе на беду, – горестно вздохнул он, потом вдруг нахмурился, затянулся с силой сигаретой и спросил: – Это кто же ее так колом-то осиновым прибил?

– А вы с чего взяли, что кол осиновый? – с интересом посмотрел на Тополева Лев Иванович.

– Ну так всякий деревенский определить может, какое дерево, – немного удивленно ответил Сергей Иванович. – Я с детства с деревом дело имею. У нас мужики в деревне – все плотники и печники, так что я вырос среди всего этого – разбираюсь. Деревенские ребята – они не то что городские, они каждому деревцу ценность знают. Какое куда лучше приладить. Одно для черенков ладно будет, другое – для хаты, третье – для забора. Всякому дереву свое назначение.

– Сергей Иванович, а вы часто дома бывали, когда к хозяйке клиенты приходили? Не заметили, случайно, – не было ли среди приходивших к ней мужчины лет тридцати – тридцати пяти? Очень высокого, крепкого, беловолосого, со шрамом на щеке? – поинтересовался Гуров.

Тополев, затушив сигарету о подошву своего тапка, поднял спитые мутные глаза на Гурова и, шмыгнув носом, ответил:

– Был один такой. Приходил. Совсем даже недавно приходил. Он мне совсем тогда не понравился. Я во дворе сидел, выстругивал черенок для лопаты. Старый сломался. Тут этот мужик подошел ко мне и спрашивает – тут ли живет Людмила Асташова. Тут, говорю, в доме она, входите. Он и вошел, а у меня аж мурашки по спине.

– С чего мурашки-то? – спросил Гуров и многозначительно переглянулся с Крячко.

– Черт его знает, отчего мурашки по спине бывают? – пожал плечами Тополев. – Может, от взгляда его волчьего, а может, и от вида. Он – здоровый такой мужичина, волосы длинные, белые, до плеч. Лицо все поковерканное, шрам на щеке, нос сломан, кажись. Я подумал, что он, может, боксер или из этих, которые в боях без правил участвуют. Я как-то в телевизоре такие бои смотрел.

– А одет как был?

– В черную куртку был одет, и штаны тоже черные такие, и кофта с капюшоном под курткой у него тоже черная была.

– У вас в доме компьютер есть?

– Компьютер? Нет у нас компьютера, – уверенно ответил Тополев. – Телефон вот у жены есть с этим, как его, интернетом, и телевизор есть. А компьютера – нету.

– Вам знакомо название организации «Дети Ванги»? – спросил Крячко. – Слышали когда-нибудь о ней? Может, Людмила Алексеевна упоминала?

– Не упоминала, это точно, – помотал головой мужичонка. – Я бы запомнил. У меня хорошая память. Да. Не пропил еще всю-то, – сказал он с явной гордостью.

– Вот и замечательно, что у вас хорошая память. – Лев Иванович с улыбкой посмотрел прямо в глаза Тополеву. – Значит, вы сможете описать этого мужчину, у которого, по вашим словам, взгляд волчий. Поможете специалистам составить его портрет?

– А что? И помогу. Как же не помочь? – Тополев перестал сутулиться, выпрямил спину и приободрился. – Мне бы вот только здоровье малость поправить, – с надеждой посмотрел он на оперативников.

– Что, без поправки здоровья никак? – с деланой суровостью посмотрел на него Лев Иванович, и мужичок сразу же замялся и потускнел.

– Можно, конечно, и без этого, – промямлил он.

Станислав вышел из комнаты и, переговорив с Цескаридзе, передал в его распоряжение Тополева.

– Что ж, будем надеяться, через час-полтора у нас появится портрет подозреваемого. – Гуров был доволен, что им удалось наконец-то найти свидетеля, который хорошо рассмотрел предполагаемого убийцу. – Слушай, – обратился он к Станиславу, – мне тут в голову пришла одна мысль…

– А не из деревни ли наш подозреваемый? – перебил его Крячко.

– Да, именно, – подтвердил Гуров.

Они с Крячко давно уже научились не только понимать друг друга с полуслова, но и мыслить одинаково. Особенно если эти мысли касались расследования.

– Все может быть, если учесть, что кол он во всех случаях делал именно из осины, а не из тополя или березы. И деревня эта наверняка находится где-то неподалеку от Коломны. Вполне реально, что здоровый мужик, не найдя в деревне достойного заработка, направился в ближайший крупный город, – резонно рассудил Станислав.

– Да и силушка явно не городского парня. Нынче в городе мужики в большинстве своем хлипкие. Им бы возле компьютеров все сидеть да в телевизоре сериалы про ментов смотреть, – заметил Лев Иванович. – Итак, что же у нас получается? – Полковник сидел, подперев щеку кулаком. – Наш молодец хотя и из деревни, но с компьютером дружен. Иначе как он узнавал про ведьм из «Детей Ванги»?

– Удивительно не это, – поправил друга Крячко. – А то, как он об Асташовой узнал! Она вроде бы как к этой организации отношения не имела…

– Этого мы с тобой пока не знаем, – согласился Гуров, доставая телефон и блокнот. – Сейчас я позвоню нашему светлому магистру и выясню – есть у них такая сестра-ведьма в Подольске или нет.

Через три минуты разговора с Петровым Крячко и Гуров уже точно знали, что Асташова в организацию магистра Володая не входила и была сама по себе ведьма. То есть бесхозная.

– Но ведь как-то убийца о ней узнал, – задумался Лев Иванович. – Если не по интернету, то ему явно кто-то ее порекомендовал. А рекомендовать мог только тот, кто сам не один раз пользовался ее услугами и считал Асташову неплохой гадалкой и ведуньей. Правильно я мыслю?

– Правильно, – согласился Станислав. – А это значит, что нам нужно искать постоянных клиентов Асташовой. Причем не местных. А таких клиентов, которые поближе к Коломне живут. Из деревенских.

– Да, скорее всего, поиск нужно вести в треугольнике Коломна – Подольск – Серпухов. Ты ведь не забыл, что второе преступление было совершено в Серпухове?

– Забудешь такое, – усмехнулся Крячко. – Но ты вообще представляешь, сколько это населенных пунктов? Мы и за год с тобой не управимся!

– Не управимся. И потому будем искать сразу убийцу, а не тех, кто его навел на Асташову. Тем более что у нас скоро будет портрет подозреваемого. В принципе, можно начать поиски не по деревням, а в самой Коломне. Если он там работает, то вполне возможно, что такую приметную личность видели где-нибудь недалеко от места его первого преступления.

– Согласен, – одобрил ход дальнейшего расследования Станислав.

– Судмедэксперт закончил предварительный осмотр. – За спинами полковников возник Роман Цескаридзе. – Вы будете с ним беседовать?

Глава 18

– Предварительно могу сказать пока что только одно – смерть наступила, скорее всего, не от того, что ей вбили кол в сердце, а от асфиксии. То есть умерла гражданка еще до того, как над ней провели ритуал, так сказать. О смерти от удушения говорит и синюшность лица, и другие соответствующие такой смерти данные. Например, крови вытекло совсем немного, а это значит, что сердце в момент, когда в него вогнали кол, уже не работало…

Судебный медик говорил еще много и обстоятельно описывал разные симптомы, говорящие в пользу смерти от удушения. Но Гуров его слушал лишь вполуха и думал о чем-то своем, глядя себе под ноги.

– Похоже, что женщина сопротивлялась, – занудным, ровным голосом говорил эксперт. – Под ногтями у нее видны явные следы дермы, – пояснил он. – На руках возле запястья видны синяки. Более подробно обо всем скажу после вскрытия.

– Через сколько нам ждать результат? – спросил Крячко и покосился на задумчивого Гурова.

– Если сейчас заберем, – медэксперт оглянулся на умершую, – то примерно часа через полтора пришлю в записи. Официальный протокол вскрытия будет позже – к концу смены.

Станислав спросил у экспертов, работающих возле тела, когда они закончат, и, узнав, что все необходимые материалы уже взяты для экспертизы, разрешил доктору и бригаде «Скорой» забирать убитую. Потом он подошел к Гурову и спросил:

– О чем задумался?

– Вот пытаюсь понять и представить себя на месте убийцы. Что им двигало? То, что он психически ненормальный человек, – это и так понятно. Но вот до такой ли он степени псих, что состоит на учете, или до этой черты он еще не дошел? Что стало причиной такого преступления? – Лев Иванович кивнул на труп женщины. – Несчастная любовь? – Полковник посмотрел на друга вопросительно.

– Может, и так, – пожал плечами Крячко. – А может, он и раньше болел на всю голову. Но обычно при несчастной любви объектом преследования становится тот, кто не отвечает взаимностью…

– В основном – да, – согласился Гуров. – Чаще всего так и бывает, но тут налицо замена. Винит наш убийца не ту, которая не воспринимает его знаков внимания, а ведьм, которые не могут никак справиться со своей основной задачей – присушить девицу к молодцу, как это говорится в сказках. Вот он и злится. Но, по всей видимости, предрасположенность к насилию у него была уже изначально. Ведь он не просто взял и со зла убил одну не угодившую ему ведьму, а стал планомерно, одну за другой, уничтожать дам соответствующей профессии. При этом все тщательно обдумав и подготовившись.

– Да, но с Асташовой у него что-то пошло не так. Она неожиданно для него дала ему отпор и даже поцарапала ему личико – единственную открытую часть тела. И тогда он разозлился и сильнее обычного затянул проволоку на шее. Вот как она как глубоко впилась в кожу!

– И хотя женщина и умерла, – продолжил рассуждения Гуров, – он решил довести свой ритуал до конца и вбить ей кол в сердце. Но все это проделал торопливо, опасаясь внезапного прихода сожителя Асташовой. Возникает вопрос – почему ему так важен ритуал с колом? Неужели он и вправду верит, что таким образом ведьмы уже не восстанут из мертвых и не будут ему мстить за свою смерть? Или – здесь что-то другое?

– Может, и верит, – хмыкнул Крячко. – Кто их знает, этих психов, что у них в голове? Кстати, откуда у тебя такие подробности о ведьмах?

– Из интернета, откуда же еще, – ответил Лев Иванович и направился к выходу. – Вчера весь вечер изучал ведьминский вопрос. Погода как раз располагала к теме.

– Да, буря была та еще. У нас во дворе ветер дерево свалил. Помнишь тот старый тополь, что возле магазинчика? Так его практически пополам переломило. Хорошо еще, что в сторону дороги, а не на магазин.

– Да, жуткий был ветер, – согласился Лев Иванович и зевнул, прикрыв рот рукой. – Веток накидало, листву дождем посбивало – жуть. Работы теперь службам будет…

Они подошли к Цескаридзе, который разговаривал с какой-то женщиной в форме следователя прокуратуры.

– Знакомьтесь, это Тамара Яковлевна Писарева, следователь. Будет вести дело Асташовой, – представил женщину оперативник.

– Полковник Гуров из Главного управления, – отрекомендовался Лев Иванович и представил Станислава.

Женщина острым как бритва взглядом недовольно полоснула по полковникам и, сдержано кивнув, сказала:

– Вы шустрые, вперед меня на место прибыли. И это из Москвы-то. Как там погода? – Она явно намекала на прошедшую ночью бурю.

– Катаклизмы случаются, но в общем и целом примерно то же самое, что и в Подольске, – не удержался от ехидства Крячко.

– Катаклизмы и у нас бывают, – следователь кивнула на двери дома, из которых выносили носилки с убитой Асташовой. – Какие мысли на сей счет?

– Шестое за год и второе за месяц, – ответил на вопрос Писаревой Лев Иванович. – Полторы недели назад подобное убийство было в Ивантеевке. Убийца, по предварительным данным, – высокий и крепкий мужчина. Этакий светловолосый гигант со светлыми глазами и большим шрамом на щеке. Не привлекался, не штрафовался. Иначе был бы в базе данных. Вот пока все, что о нем известно.

– Да, негусто. – Тамара Яковлевна заложила руки за спину и, подняв на Гурова серые холодные глаза, спросила: – Будете дожидаться результатов экспертизы или вам их нужно будет прислать?

– Результаты вскрытия подождем, а потом будет видно. Сами ведь знаете, что некоторые анализы быстро не делаются.

– Хорошо, я поняла. Если что-то нужно – держите связь через Романа Валихановича. – Писарева посмотрела на Цескаридзе. – Пойду, поговорю с экспертами и техниками. Посмотрим, что они мне скажут. – Следователь решительным солдатским шагом направилась в дом.

– Железная женщина, – дал характеристику Писаревой Цескаридзе после того, как та скрылась в доме. – У нее не забалуешь, как говорил мой дед. Может, вас в управление отвезти? Я скажу шоферу.

– Нет, спасибо, – отказался Гуров. – Мы пока пройдемся и с соседями поговорим. Может, кто-то машину незнакомую видел. На чем-то убийца ведь приехал вчера вечером! Кстати, какие маршруты автобусов сюда ходят?

– Остановка далековато отсюда, метрах в пятистах, не меньше. А насчет маршрутов – сейчас посмотрю. – Цескаридзе стал что-то быстро искать в своем телефоне и через минуты три ответил на вопрос Льва Ивановича: – Пятнадцатый и десятый. Обе маршрутки, не муниципальные автобусы. И, кстати, десятка ходит через автовокзал. Это я к тому, что вдруг убийца прибыл не на машине, а автобусом. А от железнодорожного вокзала до этого места – только с пересадками. С четвертого на десятый номер нужно пересаживаться. В общем, как-то так.

– Хорошо, учтем, спасибо, – поблагодарил Гуров. – Но пока попробуем узнать о машине.

Они с Крячко вышли со двора и молча по старой, давно выработанной привычке разошлись в разные стороны.

Уже через двадцать минут Крячко позвонил Льву Ивановичу и бодрым голосом доложил:

– Кажется, наш громила все-таки на машине в коттеджный поселок приезжал. Я свидетеля нашел, и он утверждает, что вчера вечером, уже по темноте, вышел мусор выносить, и возле контейнера машина стояла. Большая такая машина – джип «Чероки». Свидетель утверждает, что не местная. Говорит, что в первый раз такой джип тут видел. Тут хоть и коттеджный поселок, но не для богатых, а среднего достатка людей, и таких дорогих машин тут сроду не бывало – у местных в основном «Нивы», «Тойоты» и «Лады».

– Номер он, конечно же, не рассмотрел… – Гуров на такую удачу и не надеялся.

– Нет, не рассмотрел. Темно, говорит, было. Он себе фонариком светил. Ближайшие к дому свидетеля мусорные контейнеры на самом краю поселка стоят, почти впритык к какому-то магазинчику. Но магазинчик захудалый, камер слежения на нем нет. Я сейчас как раз возле этого магазина стою, напротив контейнеров. Надо бы сюда прислать специалистов. Вдруг что-то интересное найдут в мусоре.

– Сейчас я Цескаридзе позвоню и сам тоже к тебе приду, – выслушав Крячко, ответил Гуров и поспешно отключился.

Магазинчик, о котором говорил Станислав, Лев Иванович нашел сразу. Да его и искать-то не надо было, он стоял чуть в стороне от единственной в поселке дороги и на самом его краю.

– Вот, посмотри. – Станислав сразу же повел Гурова к контейнерам и указал на размытые следы от широких шин, которые явно принадлежали внедорожнику. – Ночью дождь все следы размазал, но все равно видно, что автомобиль точно не седан.

– Похоже, что так и есть, – согласился Гуров и оглядел местность.

Они находились напротив последнего из домов в поселке. С другой стороны от того места, где стояли оперативники, находилось кирпичное здание – это и был тот самый магазинчик. Контейнеры же располагались как раз между дорогой и магазином, и джипу, чтобы встать там, где Крячко и Гуров сейчас наблюдали следы шин, нужно было съехать с заасфальтированной дороги и проехать метра три по влажной земле.

– Вот тут он и выходил из машины. – Станислав показал на нечеткий след от мужской обуви, который находился недалеко от следов шин.

Гуров подошел и, присев на корточки, внимательно рассмотрел следы и направление, куда эти следы вели.

– До какого времени работает магазин? – спросил он, посмотрев снизу вверх на напарника.

– До девяти вечера, – ответил Крячко. – По крайней мере, так написано на его дверях.

– Ты еще ни с кем из продавцов не говорил?

– Нет, не успел еще.

– Тогда пойду и поговорю, а ты жди криминалистов. – Гуров встал с корточек и, еще раз осмотревшись, добавил: – Следы хоть и смазаны, но если с ними поработать, то можно будет, по крайней мере, их сравнить с теми отпечатками, которые у нас уже имеются. Сравним, и уже тогда решим, останавливался тут наш ван Хельсинг или кто-то еще. Но у окрестного народа тоже нужно будет на всякий случай поспрашивать. Может, это к кому-то гости приезжали.

– Ван Хельсинг приезжал? – усмехнулся Станислав Крячко и покачал головой.

Лев Иванович направился к магазину. Возле него, у самых дверей, курила одетая в синий фирменный передник продавщица и наблюдала за Крячко и Гуровым. Когда Лев Иванович подошел к ней, она бросила окурок в железную урну, стоящую у дверей, и, прищурившись от слепящего ей глаза солнца, спросила:

– Чего вы там высматривали? Из полиции, что ли? По поводу убийства нашей местной ведьмы?

– А вы, оказывается, уже все знаете! – улыбнулся молодой продавщице Лев Иванович.