Текст книги "Каллиграфия убийства"

– Тогда жду звонка. – Станислав снова посмотрел на часы, положил на стол купюру в две тысячи рублей и встал из-за стола. – Вот, отдадите за меня официанту.

– Тут много, – удивленно подняла на него глаза София. – Сдачу надо бы взять.

– Не надо. Оплатите свои коктейли тоже.

Крячко кивнул на прощанье и быстро пошел к выходу.

– Спасибо, – услышал он дружный голос троицы и улыбнулся.

7

Звонок телефона вывел Гурова из задумчивости, когда он сидел на кухне и допивал чай. О телефоне он совсем забыл и был удивлен, обнаружив его в гостиной на столике, а не в спальне рядом с кроватью. По всей видимости, Мария вынесла сотовый, чтобы звонки не нарушали сон мужа. Когда же Лев Иванович проснулся, то как-то не подумал о том, что ему могут позвонить Станислав, или Орлов, или хотя бы даже Елена. Проснувшись, Гуров чувствовал такую слабость, словно проболел и пролежал в кровати не один день, а целую неделю. Надо было как-то восстанавливать силы, и он поплелся на кухню. Пока ел, в уме снова и снова перебирал все факты, вычитанные в документах по делу Романовской и Чалкина. Тогда-то его и вывел из задумчивости переливчатый рингтон.

– Доброе утро, – услышал он в трубке голос Станислава и на всякий случай посмотрел в окно.

– Вечер вроде… – отозвался Лев Иванович не очень уверенно. Его мысли были все еще далеко от действительности и находились во власти расследования.

– Вечер, вечер, – рассмеявшись, заверил его Крячко. – Это я шучу. Как отдохнул? Я звонил тебе днем, но ответила Маша и сказала, что ты недавно уснул и будить тебя она категорически отказывается.

– Нормально отдохнул. Читал бумаги по делу Романовской и сам не заметил, как уснул.

– По голосу слышу, что чувствуешь ты себя бодрее, – заметил Станислав.

– Да, лучше, и готов тебя выслушать. Много новостей?

– Много.

– Ты можешь ко мне приехать и рассказать? Маша ушла на репетицию и раньше одиннадцати не вернется.

– Ты не заразный?

– Даже если я и заразный, то я тебя уже заразил, – усмехнулся Гуров. – Забыл? Мы вчера весь день пробыли в одном кабинете. Приезжай, Мария щи сварила – пальчики оближешь.

– Ну, разве только ради Машиных щей своим здоровьем рискнуть, – отозвался Станислав. – Еду уже. Жди.

Закончив разговор, Лев Иванович обнаружил, что у него в телефоне еще два непринятых вызова и одно СМС-сообщение от Елены. Гуров сначала решил прочитать эсэмэску, а потом уже подумать, перезванивать девушке или нет. Прочел и сразу же набрал ее номер.

– Привет. Извини, что сразу не ответил на звонки, – начал он с извинений, но Елена прервала его.

– Не стоит извиняться. Ничего страшного, я ведь понимаю, что когда болеешь, то выпадаешь из реальности. Как вы себя чувствуете?

– Уже намного лучше. Но скорее всего, завтра я еще побуду дома.

– Да, лечитесь и пейте больше чаю с медом и лимоном.

– Да-да, я помню совет твоего мудрого деда, – улыбнулся в трубку Гуров. – Ты мне лучше новости расскажи. Как я понял из СМС-сообщения, ты что-то обнаружила сегодня.

– Да. И я почти уверена: то, что я обнаружила, – дело рук нашего Каллиграфа. Очень уж оба убийства похожи на методы одного из советских серийных убийц – Александра Юрьевича Пичужкина. Помните такого?

– М-м-м, – задумался Гуров, а потом неуверенно ответил: – Это не тот, который спаивал бомжей и алкоголиков и скидывал их в канализационные коллекторы?

– Да, тот. Вы правильно вспомнили. Но он так поступал не только с мужчинами разного возраста, но и с женщинами. Вернее, его жертвой стала только одна из двух женщин. Молодой беременной женщине – Марии Виричевой – удалось выжить и даже потом родить ребенка. А вот Вере Захаровой повезло меньше. Так вот, в июле на дне одного из коллекторов в Битцевском парке было найдено тело женщины. Ее ударили монтировкой по голове и сбросили в колодец. Она захлебнулась, находясь в полубессознательном состоянии. Если помните, Пичужкин всегда носил с собой в полотняной сумке или пакете монтировку или молоток и перчатки, чтобы не оставлять следов.

– Но Пичужкин не относится к дезорганизованным асоциальным маньякам, которым подражал наш Каллиграф, – заметил Гуров. – К тому же, как я понял, постановочным это убийство не назовешь.

– Я тоже сначала думала, что ошиблась, но когда внимательно прочитала протокол осмотра с места преступления, то обратила внимание на одну деталь: недалеко от коллекторного колодца была найдена шахматная фигурка ферзя.

– Ты хочешь сказать, что эту подсказку подкинули специально?

– В том-то и дело, что, скорее всего, это так. Помните фишку Пичужкина? Он собирался убить столько человек, сколько клеток на шахматной доске. Так вот, вполне возможно, что Каллиграф намекает именно на этого серийника. Я забыла сказать, что тело женщины было найдено в этом году. И кстати, по отзывам свидетелей, она не была идеальной в смысле поведения. Любила выпить, вела беспорядочную жизнь.

– Ага, вот как, – задумчиво произнес Лев Иванович. – Но ты сказала, что было два убийства. Они похожи?

Елена замялась, но потом ответила:

– Почти похожи. Поэтому я не очень уверена, что они – дело рук одного человека. В первом случае – убийство подростка произошло в начале июля прошлого года, а не двадцать седьмого числа, как убийство женщины в июле этого года.

– А в чем еще различие?

– Подростка ударили молотком по голове, а женщину, как я уже сказала, – монтировкой. На месте убийства подростка не было обнаружено каких-либо подозрительных предметов, которых там в принципе не должно быть, – как та же, например, фигурка ферзя возле места нахождения тела женщины. Ну и опять же день убийства не совпадает с тем, когда Каллиграф обычно убивал своих жертв. Паренька убили седьмого июля, а не двадцать седьмого.

– Ну если так, то оба убийства могут быть случайными. Они, в отличие от трех остальных убийств, отличаются тем, что жертвы не были похищены заранее.

– Да, о пропаже этих двоих не было заявлений в полицию, – согласилась Елена. – Но зато тут есть один нюанс. Женщина, как я и говорила, по отзывам соседей, вела разгульный образ жизни и проживала одна. Детей и мужа у нее не было. Родители давно махнули на нее рукой, и с ними она не общалась. Так что заметить ее отсутствие могли не сразу. Она не имела постоянного заработка, перебивалась пенсией по инвалидности – у нее была вторая группа – да всякими случайными доходами. Подросток же был из числа трудных сирот, он жил в детском доме и часто оттуда сбегал. Бродяжничал какое-то время, а потом сам возвращался. В детском доме тоже махнули на него рукой. Поначалу искали и в полицию заявляли, а потом перестали…

– Понятно. Значит, ты думаешь, что эти убийства могут быть делом рук нашего Каллиграфа?

– Не исключаю такой возможности. Но я еще не все дела просмотрела. Завтра продолжу. Вдруг найду что-то еще.

– Ищи, девочка, ищи, – задумчиво произнес Лев Иванович, а потом попросил: – И вот на что в первую очередь обращай внимание. Я тут внимательно прочел протоколы медицинского освидетельствования и протоколы вскрытия. На всех трех жертвах, которые были похищены Каллиграфом, в области шеи был обнаружен прокол от шприца. Еле заметный, но спасибо судмедэкспертам, они его не пропустили. Какое конкретно вещество было впрыснуто – определить не удалось, но, скорее всего, это какой-то анестетик, используемый для введения человека в состояние наркозного сна.

– Значит ли это, что наш Каллиграф работает врачом или в области медицины? – спросила Елена.

– Вполне вероятно, – согласился Лев Иванович. – Ведь дозировка, насколько я знаю, вводится каждому в зависимости от веса, возраста и всяких других параметров. Передоз может убить, а это не входило в планы Каллиграфа.

– Хорошо, я внимательно изучу все, что касается медицинского исследования тел в тех делах, которые я нашла, и в тех, что еще буду просматривать. Кстати, я думаю, что Каллиграф не обязательно должен был подражать только асоциальным маньякам. Пичужкин, например, воображал себя суперхитрым убийцей, кумиром которого был Чикатило. Но Чикатило поймали, а Пичужкин, стремясь догнать и перегнать его по числу жертв, действовал намного осторожней своего кумира. Следов он практически не оставлял. Разве этот факт не указывает на то, что Каллиграф не просто так взял этого серийника на заметку и стал подражать ему, как тот в свое время подражал Чикатило?

– Да, я вспомнил, – немного подумав, согласился Гуров. – Пичужкин даже рубашки надевал той же расцветки, что и Чикатило. Кстати, ты сказала, что июльское убийство женщины произошло в Битцевском лесопарке?

– Да, именно там, – ответила Елена. – А находится он на юго-западе Москвы. Все, как вы и говорили.

– Ага. А мальчика где нашли?

– Там же, но только в другом месте Битцевского леса. Тело подростка нашли в лесном массиве Круглая Роща, а тело женщины – в урочище Сеча.

– Но оба они находятся на одной линии Севастопольского проспекта, – немного подумав, вспомнил Гуров.

– Точно, – оживилась Елена. – Это ведь может на что-то указывать?

– Ну не знаю. Наверное, может. Например, если предположить, что Каллиграф не был удовлетворен результатами первого убийства и решил совершить повторно похожее, но теперь уже с подсказкой – подкинув ферзя. Но вот зачем? Как и Пичужкин, он был уверен, что его не поймают, и он таким образом хочет донести до тех, кто его будет искать, что он умнее даже этого серийного убийцы?

– Пичужкин был очень осторожный и хитрый убийца, – согласилась со Львом Ивановичем девушка. – Целых пять лет полиция даже не догадывалась, что в Битцевском лесу орудует серийный убийца. И только когда Пичужкин перестал прятать тела и скидывать их в коллектор…

– Да, наверное, ты права, и наш Каллиграф решил временно сменить почерк и прятать свои жертвы. То есть он в этих случаях действовал наоборот – скрывал тела своих жертв, а не выставлял их напоказ.

– В принципе, ему и скрывать было нечего. Следов на телах, которые бы указывали на того, кто убил, все равно не обнаружилось. Если они и были, то их смывала вода, которая была в колодцах. Находили же тела спустя только три-пять дней после убийства.

Елена помолчала и задумчиво добавила:

– Лев Иванович, я так думаю, что следов укола мы на этих телах не найдем. И женщина, и подросток не были похищены, и их, скорее всего, просто заманили в лес и сразу же убили. Как это и делал Пичужкин.

– Да, возможно, ты и тут права, но проверить все-таки нужно. Ой, прости, мне нужно открыть дверь, приехал Станислав. Надеюсь, и у него будут какие-то новости.

8

Лев Иванович распрощался с Еленой, пообещав быть с ней на связи, и открыл двери Крячко.

– Входи. Помой руки и проходи на кухню. Я уже поужинал, так что придется тебе жевать в одиночестве.

– Ничего страшного. Я сейчас и теленка целиком проглотил бы. Весь день мотался. Не то что поесть – присесть некогда было.

– Хм, в первый раз, что ли, – снисходительно хмыкнул Лев Иванович и пошел на кухню.

– Пока не поем, ты меня даже ни о чем не расспрашивай, – заявил Крячко и начал есть, обжигаясь, наваристые щи. – М-м-м, вкусно как! – похвалил он.

– Тогда, пока ешь, послушай меня. – Гуров сел напротив друга. – Я сегодня вычитывал документы по делам Чалкина и Романовской и заметил несколько особенностей. Первая – в обоих случаях на шее убитых был обнаружен след укола. Едва заметный. Удивительно, как его вообще заметили. По всей видимости, и Романовскую, и Чалкина усыпляли во время похищения.

– А у Жигановой такой след от укола тоже был? – поинтересовался Станислав.

– Я специально просмотрел протокол вскрытия, но такой записи не обнаружил. Или в случае с девушкой эта деталь была упущена, или ее не было вовсе. В конце концов, убийца мог усыпить ее и другим способом. Например, хлороформом.

– Мог, – согласился Крячко. – А что еще?

– Второй особенностью были телефоны. Убийца не посчитал нужным забрать их с собой. Телефон Романовской нашли у нее в машине, а телефон Чалкина подобрали в соседнем дворе. А это значит, что в телефонах, а вернее, в их содержимом, не было ничего такого, что могло бы указать на убийцу.

– Ты хочешь сказать, что по телефону он со своими жертвами не общался, хотя они его могли хорошо знать?

– Ну, во всяком случае, это касается Чалкина. Как мы знаем, Регина Романовская поехала по ложному вызову, сделанному с чужого телефона. В ее случае убийца оставил телефон в машине намеренно. Чтобы сбить с толку следствие и подсунуть ему ложный след. – Гуров немного помолчал и добавил: – Или он просто решил поиграть с оперативниками в шарады.

– Думает, что он такой хитрый и его никто не найдет, – понимающе кивнул Станислав. – Знаем мы таких умников, сталкивались.

– В случае же с Жигановой Мариной телефон ее так и не был найден. Но вот вопрос – почему он его забрал? Ведь проследить звонки можно легко и через оператора связи.

– И в чем же причина? В СМС– и ММС-сообщениях? – Крячко не донес ложку до рта и вопросительно посмотрел на Гурова.

– Скорее всего. Ты ведь и сам знаешь, что проследить эсэмэски и узнать, что писали друг другу абоненты, практически невозможно. В России действует закон о защите информации. Да и сами операторы связи практически никогда не сохраняют такие сообщения. Если только к ним не поступит специальное постановление суда. Хотя и в этом случае информация будет касаться только времени отправления сообщения и сколько времени длилась переписка.

– Отсюда следует вывод, что Марина Жиганова общалась по телефону с предполагаемым убийцей с помощью ММС– и СМС-сообщений. Но телефон-то, с которого велась переписка, можно в любом случае узнать. Сделать официальный запрос на детализацию входящих и исходящих звонков. Основания для этого имеются – убийство.

– Да. Только вот такого запроса почему-то сделано не было. То ли оперативник, который расследовал это дело, был неопытный, то ли он просто не захотел заморачиваться и углубляться в расследование, – вздохнул Гуров. – А поэтому придется нам заняться этим самим. Хотя, как я подозреваю, мы опять зайдем в тупик. Убийца, как и в случае с Романовской, мог воспользоваться чужой картой, или анонимной сим-картой, или несколькими одноразовыми. Их сейчас запросто можно купить в интернете.

– Все равно нужно попробовать сделать запрос, – уверенно заявил Крячко. – Вдруг нам повезет. Уф, – он отодвинул тарелку, – наелся. Спасибо Маше за такие вкусные щи.

– Ну раз ты наелся, то теперь твоя очередь рассказывать. – Лев Иванович убрал тарелку со стола и спросил: – Чай будешь?

– Нет. Чай дома попью, – отказался Станислав и откинулся на спинку стула. – Начну с разговора с друзьями Жигановой. София привела с собой на беседу еще и тех двух парней, с которыми они собирались в тот день идти в кино. Славные, толковые ребята – близнецы Егор и Руслан. Но из разговора с ними я узнал не так уж и много нового. Хотя совместными усилиями…

– Станислав, ты короче можешь? – не выдержал разглагольствования друга Гуров.

– Могу, – кивнул Крячко. – Это просто присказка такая длинная, а сказка будет короче. В общем, они мне рассказали, что Марина незадолго до своего исчезновения познакомилась с неким человеком средних лет, который предложил ей подработку. Семья Жигановых живет не так богато, чтобы выделять дочери карманные деньги, а девушке хотелось иметь свой, отдельный от брата и других членов семьи компьютер. Вот она и написала пост у себя на страничке «ВКонтакте». А этот тип и отозвался.

– Они его видели?

– В том-то и дело, что нет. Но по рассказу Марины, ему было около сорока и он выглядел и говорил интеллигентно.

– Ну это и в протоколе опроса Липатовой сказано, – прервал его Лев Иванович.

– Да. Но там не сказано, что он носил очки и ездил на красном авто.

– Ах вот даже как! Но очки носят многие мужчины средних лет, и на красных авто тоже многие ездят, – с сарказмом заметил Лев Иванович. – Что-то конкретнее есть? И кто видел эту красную машину? Это известно со слов Марины?

– Нет. Руслан сам видел и эту машину, и как Марина выходила из нее. Это было незадолго до ее исчезновения. Сразу определить марку машины он не смог, но запомнил ее дизайн и сегодня выслал мне по мессенджеру фотографию похожей машины. Это авто типа хэтчбек – российский аналог «Шевроле Спарк» третьего поколения, который вышел еще до две тысячи десятого года.

– Ага, еще бы регистрационный номер знать, и мы бы его завтра уже поймали, – скептически заметил Гуров.

– Ну, на безрыбье и рак рыба, – развел руками Станислав. – Это уже хотя бы что-то.

– Ты с родителями Марины разговаривал? Может, у кого-то из родственников такая машина есть?

– Нет, не говорил. Это может быть и такси. Надо проверять, – добавил Станислав и искоса посмотрел на реакцию друга.

– Надо, – вздохнул Лев Иванович, представляя, какой объем работы им предстоит. Проверка всех водителей, которые ездят по Москве на красных «Шевроле Спарк», ему не улыбалась. – Может, есть какой-то другой способ узнать, чья это машина? – посмотрел он с надеждой на Крячко.

– Есть, и я его нашел, – радостно сообщил Станислав.

– Ну-ка, ну-ка, рассказывай, – ободрился Лев Иванович.

– А для этого я расскажу тебе, как я искал Профессора.

– Кого? – не понял Гуров.

– Того самого Профессора из бара «Трюдо», которого проигнорировали в предыдущем расследовании.

– А, это тот тип, который после убийства Чалкина куда-то испарился, – вспомнил Лев Иванович. – Давай рассказывай.

– Я пошел в «Трюдо» сразу после разговора с Софьей Липатовой и близнецами. У меня там была назначена встреча с одним из дружков Чалкина – Воротниковым Романом. Есть такой свидетель, ты помнишь.

Гуров молча кивнул.

– Так вот, на встречу я прихватил с собой и нашего художника – Виктора Петровича. Воротников и один из официантов согласились помочь мне составить портрет этого Профессора. Что мы с Виктором Петровичем и сделали. Получился у нас средних лет высокий и крепкий мужчина, интеллигентной наружности, в очках, с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой и приглаженными назад волосами русого цвета. Цвет глаз, правда, никто из свидетелей точно назвать не смог. Не рассмотрели, говорят, за очками.

– Интеллигент средних лет в очках. – Гуров посмотрел на Станислава. – Как его и описывала Марина Жиганова.

– Погоди, не перебивай, все не так просто, как ты думаешь.

– А я разве думаю, что это так просто? – усмехнулся Лев Иванович. – Ладно, рассказывай дальше.

– Портретик мы составили, и я попросил Виктора Петровича пробить его в Сети. Интернет выдал нам знаешь кого? Писателя Волынцева Евгения Романовича. Есть такой в московском бомонде. Пишет всякие рассказики и повести на эротические темы, доходящие чуть ли не до порнографии. Так сказать, мэтр клубнички и пошлости. Это не я его так называю, а его коллеги по перу. Но хотя этот Волынцев и пишет всякую дрянь, свои читатели и поклонники у него имеются. Его книги быстро расходятся, а поэтому его печатают даже в больших издательствах.

– Да уж, разных извращенцев и любителей клубнички у нас хватает, – усмехнулся Гуров. – Так что там дальше?

– Да, в общем-то ничего пока дальше не было. Я позвонил этому Волынцеву и прямо спросил, посещал ли он «Трюдо» в июле позапрошлого года. Он сначала не захотел со мной даже говорить на эту тему, но я пригрозил вызвать его повесткой к себе в кабинет, и он согласился на встречу со мной. Он, оказывается, знал об убийстве Чалкина. И, собственно, именно поэтому и перестал появляться в «Трюдо». Боялся, что его тоже прибьют, приняв за гомосексуалиста.

– Это он тебе уже при встрече сказал? – не понял Лев Иванович.

– Куда там, – махнул рукой Крячко. – Я с ним еще не встречался. Назначили на завтра, на час дня все в том же «Трюдо».

– А приходил-то он туда зачем? Как я понял, его не интересовал однополый секс?

– Что ты! Он как огня этого боялся. Он и с женщинами-то, как я понял, не очень… В общем, странный тип. А ходил он туда, по его словам, чтобы собрать информацию для написания новой книги. Он, видите ли, на роман замахнулся.

– Час от часу не легче, – покачал недоуменно головой Лев Иванович. – Нам еще романов про этих… не хватало. Так о чем ты хотел с ним поговорить? Постой, я уже и сам догадался. Ты хотел разузнать, о чем с ним говорил в тот день Чалкин и не выходил ли из бара кто-то еще следом за Михаилом Геннадьевичем в тот вечер.

– Да, именно, – подтвердил Станислав. – Но это еще не все, что я узнал сегодня. Неподалеку от бара есть стоянка автомобилей. И она просматривается камерой, которая висит на входе в бар. Запись вечера того дня, когда пропал Чалкин, и раньше просматривало следствие. И эту запись на всякий случай не удалили. Поэтому завтра я посмотрю ее еще раз. Вдруг обнаружу на стоянке нужную нам машину.

– Хм, думаешь, что на нее не обратили внимания при первом просмотре?

– Так ведь нет ничего в бумагах, я проверял. Может, они просто не знали, что нужно искать, а мы знаем. Красный «Шевроле» появился в нашем следствии только сейчас. И кстати, на мой вопрос, имел ли Чалкин какую-нибудь страницу в социальных сетях, Роман Воротников уверенно ответил, что имел страницу в «Фейсбуке [2]2
  Фейсбук запрещен на территории РФ.


[Закрыть]» и общался там, хотя и редко, со своими, так сказать, единомышленниками.

– А жена его сказала, что он в интернет только пасьянсы раскидывать заходил, – заметил Гуров.

– Ну жена и не обязана была знать все, чем занимается ее муж. Наверное, он скрывал от нее свою переписку.

– Вернемся к писателю, – немного помолчав, в раздумье сказал Лев Иванович. – Мне кажется, он неплохо подходит под портрет нашего убийцы. И не только по внешности. Проблемы с женщинами, как ты сказал, у него тоже имеются. Он не женат ведь?

– Насколько я понял из информации, почерпнутой из интернета, – нет. Но ведь в интернете далеко не все пишут. Да и сам Волынцев не настолько популярная личность, чтобы о нем писали в Википедии. Так что придется мне узнавать его биографию или от него самого, или от того, кто его хорошо знает – коллег, родственников. Я уже попросил найти на этого писателя информацию. Обещали к утру наскрести по сусекам.

– Хорошо. Это все?

– Если бы! Я же говорю, что сегодня я как савраска мотался по Москве. Вечером встречался с Павлом Гора. Ударение на «о».

– А это кто еще такой?

– Это тот самый айтишник, на которого наш Каллиграф хотел повесить убийство Романовской.

– Ах, это тот парень, с телефона которого Регину Олеговну пригласили на встречу, – вспомнил Лев Иванович.

– Точно. И парень этот точно со странностями. Причем во всех отношениях. То, что он помешан на компьютере и интернете, это еще мягко сказано. Он явно живет в виртуальной реальности. Дома у него такой свинарник… И это не моя бедность речи, а ничем не прикрытая действительность. Он сам, наверное, неделями не моется. Волосы до плеч. Хотя, когда я пришел, он их в хвост какой-то резинкой собрал. В общем, портрет его тебе ясен. Сам он невысокий и хилый, так что я вполне понимаю оперативников, которые вели дело Романовской, почему они не стали раскручивать его кандидатуру на роль убийцы. Такой тип тяжелее стула и поднять бы ничего не смог, не то что перетаскивать тяжелое мертвое тело девицы под метр семьдесят пять, которая при жизни весила почти семьдесят два кило.

– Иногда внешность бывает обманчива, – заметил Лев Иванович.

– Поверь мне, это не тот случай, – хмыкнул Крячко.

– Верю. Рассказывай дальше.

– Главное, что я хотел узнать у этого Горы, – это где он мог оставить свой телефон. Но у этого парня с памятью вообще все странно. Он отлично помнит все, что касается его работы, или каких-то программ, или… В общем, всего, что касается компьютеров, а в остальном у него черная дыра. Он даже не мог сказать мне имена своих постоянных клиентов, к которым он выезжает устанавливать программы и ремонтировать компьютеры. Говорит, что они ему звонят, он записывает адрес и время, когда его будут ждать, и просто приезжает к назначенному сроку. Но зато точно помнит, что он устанавливал и что ремонтировал. Хорошо хоть адреса клиентов у него сохранились. Правда, все на каких-то отдельных клочках. Но поскольку мусор он уже сто лет как не выкидывал, то мне повезло. Я уговорил его переписать мне все адреса на отдельный листок. Получился внушительный список.

– Думаешь, что взять телефон у него из кармана могли в один из таких визитов?

– Запросто. Пока парень «висит» в компьютере, он вообще не способен видеть, что творится вокруг него.

– Тогда, конечно. Если это так, то убийца мог воспользоваться этим, взять его телефон и, выйдя в соседнюю комнату, позвонить Романовской, а потом снова положить телефон на место. Надо просто узнать, у кого этот Гора был незадолго до убийства Регины Олеговны, – заметил Лев Иванович.

– Ага, сейчас. Я ведь тебе и говорю, что все не так просто. Адресов у этого айтишника штук сто разных насобиралось, точнее, сто два адреса. А вот с числами, вернее, с датами, у него просто беда. Не помнит он, к кому и когда ездил. Тем более год назад. Он даже не помнит, когда он ел последний раз, – безнадежно махнул рукой Крячко.

– Что ж, придется нам проверять все сто два адреса, – нахмурился Гуров. – Время до конца января у нас есть.

– Почему до конца января? – не сразу сообразил Станислав. Но потом до него дошло, что имел в виду Лев Иванович. – Ах да, ведь очередное убийство, если следовать логике Каллиграфа, он совершит двадцать седьмого января.

– Но похитить человека он может и раньше, – заметил Гуров. – И не обязательно это похищение будет осуществлено за три дня до убийства. Кто знает, когда ему представится удобный для этого случай и кто станет его следующей жертвой? Елена тебе сегодня звонила?

– Ты имеешь в виду, рассказывала ли она мне о своих находках, то есть о телах в канализационных колодцах в Битцевском лесу? Говорила. Правда, мне кажется, что это не нашего Каллиграфа рук дело…

– Почему это тебе так кажется? – прервал его Лев Иванович. – Мне, наоборот, кажется, что ее аргументы звучат весьма убедительно. В этом случае копируются убийства серийника Пичужкина Александра Юрьевича. Правда, кроме фигурки ферзя, найденной неподалеку от коллектора, где обнаружили тело некой женщины, других факторов, указывающих, что это дело рук нашего маньяка, нет.

– Ну, фигурка там могла оказаться и случайно…

– Хм, вот в этом я сомневаюсь, – покачал головой Лев Иванович. Он немного помолчал, что-то обдумывая, а потом добавил: – Кстати, Елена упомянула еще одну вещь, но я только что о ней вспомнил. Орудия убийства – молоток и монтировка, которыми забили подростка и женщину, перед тем как скинуть их тела в колодец. Именно так убивал своих жертв Пичужкин.

– Хм, она мне этого не сказала, – нахмурился Крячко. – Если так, то тогда вероятность, что эти двое тоже убиты Каллиграфом, возрастает многократно.

– Но это мы узнаем только тогда, когда поймаем этого гада, – жестко заявил Лев Иванович. – Эх, не вовремя я простудился, – с досадой добавил он.

– Ничего, еще один день потерпишь, – хлопнул его по плечу Крячко и поднялся, собираясь уходить. – Лучше один день отлежаться и полечиться, чем через день снова загреметь в постель, но уже с осложнением.

– Сам придумал или где-то слышал? – с усмешкой поинтересовался Лев Иванович.

– Народная мудрость! – многозначительно поднял Крячко указательный палец вверх. – Мне до такого ни в жисть не догадаться, – добавил он шутливо. – Я, как и ты, никогда болеть не любил и не умел. Некогда болеть было.

– Вот то-то и оно, что некогда. Оно и сейчас некстати все.

– А когда оно кстати? – Крячко направился в коридор и начал надевать пальто. – Маньяки – они тоже всегда некстати появляются. Как зараза, как болезнь какая-то. Ладно, – подал он руку Гурову, – выздоравливай, а я пока буду за нас двоих искать, за что зацепиться, чтобы вытянуть это чудовище из болота, в котором он прячется.