Текст книги "Призрачный ученик"

– Конечно! Храм Вознесенных в Таиланде, например, или бездна Мира. Мало ли интересных мест на Земле! Но на день рожденья я тебе лучше что-нибудь более материальное буду дарить. А то мало ли… Идиотов вроде этого Когарасу-Мару везде хватает.

Было у той истории и продолжение, причем неожиданное. Примерно через полгода после поездки, вернувшись домой после школы, я обнаружил в холле сидящего на коленях Когарасу-Мару. Одет он на этот раз был во вполне современную одежду – черные джинсы, белую футболку и кожаную безрукавку. Дополняла это дело пара каких-то браслетов на запястьях. Едва я зашел, он протянул вперед руки и, бухнувшись лбом о пол, произнес:

– Нижайше прошу прощения за свое недостойное поведение в нашу прошлую встречу!

Я, честно говоря, офонарел от увиденного. Оглядевшись вокруг, заметил только дзашики-вараши, которая мелькала на кухне. А так как я не считал себя сумасшедшим, склонным к галлюцинациям, то решил, что ему здесь находиться разрешили, но пока я не разберусь в ситуации, а если по-простому – не посоветуюсь с дядей, лучше его будет по-тихому обойти и спрятаться у себя в комнате. Благо он сейчас распластался на полу и видеть меня не должен.

– Эй, пацан! – догнал меня его голос, когда я был на середине лестницы. – А как насчет ответить?! Эй!

К черту. Связываться с этим психом у меня желания нет. Надо бы прибавить скорости. Впрочем, мне повезло – на втором этаже я чуть не столкнулся с дядей, как раз подходившим к лестнице.

– Дядя Ичиро, там… – схватил я его за рукав, но договорить не успел, так как ниже по лестнице показался Когарасу-Мару. – Вот… – решил я все же закончить фразу.

– Слушай, – вздохнул устало дядя, – я ведь сказал тебе не пугать Кеншина. Что ты опять сотворил?

– Что за наглые претензии, маг! – возмутился райбу-ко. – Я всего лишь извинился за прошлую встречу. Униженно, хочу заметить. Как я его испугать-то умудрился? Ты глянь на него, по-моему, он ничуть не испуган.

– Так, стоп, – поднял руку дядя. – Униженно извинился?

– Я в дом зашел, – решил я пояснить, – а там этот на коленях сидит. Я даже сделать ничего не успел, а он вдруг упал и начал причитать… – Тут я подумал, что хуже не будет, к тому же дядя рядом, если что. – Говорил, что низшее существо и готов лизать мне обувь, лишь бы я снизошел до прощения.

– Что? – удивился Когарасу-Мару. – Как ты сказал? Ну ничего себе меня опустили! Не слушай мальчугана, я такого не говорил. А вообще неплохо, – помахал он пальцем, усмехнувшись. – Шустро сориентировался.

– Понятно все с вами, – потер лоб дядя. – Кеншин, ты мне доверяешь?

– Конечно, дядя Ичиро. – Я даже немного удивился такому вопросу.

– Тогда слушай внимательно. Я тебе обещаю: этот райбу-ко не причинит тебе никакого вреда. Мы с ним на этот счет уже все обсудили.

– Насчет вреда, – влез Когарасу-Мару. – Если меня будут оскорблять и тому подобное…

– Подзатыльник максимум, – оборвал его дядя. – И не дай тебе бог…

– Какой именно? – опять влез Когарасу-Мару.

– Что? – не понял дядя.

– Какой именно бог? – пояснил тот свой вопрос.

– Да плевать! Это просто выражение! Плевать мне на богов!

– А, ну тогда ладно. Понял я все, нечего кричать.

– Ты… – потер переносицу дядя Ичиро. – В общем, Кен-чан, – повернулся он ко мне, – не забывай, что он старше тебя, и все будет в порядке. А ты, – посмотрел он на Когарасу-Мару, – я тебя очень прошу, не играй у меня на нервах. Я не испытываю пиетета перед твоим именем.

Ну да, кое-что дядя все-таки потрудился о нем узнать еще полгода назад. Я лично ему книги из библиотеки носил.

– А зря, все могло бы быть гораздо проще, – пожал тот плечами.

– Для тебя, – уточнил дядя.

– Ну так ясное дело, не для тебя же, – и, глянув, как дядя прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, добавил: – Да ладно тебе, надо же уметь шутки понимать. И самому шутить. Когда живешь столько, сколько я, без этого никак. Да и для таких мотыльков, как ты, это полезно.

– Все, я пошел, – успокоился дядя. – А насчет тебя я передумал. Если что, Кен-чан, сразу бей его по голове чем-нибудь тяжелым.

– Хе-хе, так у меня же нет головы, – усмехнулся Когарасу-Мару. – Я меч!

– Бей между ног, Кен-чан.

– Стоп, – вскинул руку райбу-ко. – А вот это уже против правил.

С того самого дня Когарасу-Мару остался жить у нас, постоянно предлагая пофехтовать с ним. Ну… то есть, собственно, им. Благо рядом всегда было против кого – тэнгу хоть и отвечал за внешнюю защиту, но по большей части находился именно дома. Мои занятия в другом мире скрывать было проблематично, но дядя Ичиро мне чуть позже пояснил, что, давая разрешение жить с нами, он взял с Когарасу-Мару ряд клятв, одна из которых запрещала тому раскрывать информацию о нас посторонним. Клятва, на самом деле, многоуровневая, со многими уточнениями, но в целом надежная для того, чтобы дядя разрешил ему тут остаться. А вот что ему за это пообещал сам Когарасу-Мару, я так и не узнал. Причина же находиться здесь у него проста – он хотел стать моим партнером. Много лет спустя он даже признался, что и проснуться тогда, в Доме спящих мечей, его заставило именно мое присутствие поблизости. Вообще, ситуация уникальная – райбу-ко выбирают партнера, исходя из своего опыта и предпочтений, а не из каких-то там непонятных чувств. Но тем не менее… если бы остальные мечи не легли спать гораздо раньше Когарасу-Мару, они там, скорее всего, все бы повскакивали. Ну или как минимум – самые старые, потому что, как подсказывает опыт, молодые райбу-ко реагировали на меня не очень сильно.

Ну что можно сказать о нашем совместном проживании? Когарасу-Мару был на удивление ненавязчив. Во всяком случае, его приставания не вызывали особых негативных чувств. Если он этого не хотел, конечно, потому что когда хотел, он мог вывести из себя любого, кроме Кокиримунэ-сан и меня. Дзашики-вараши была просто непробиваемо молчалива, а меня его потуги, скорее, веселили. Дядя в такие моменты тер переносицу и уходил прочь, Кохана яростно фыркала и тоже уходила прочь, Куфуран, наш тэнгу, частенько бросался на него, после чего побитым опять же уходил прочь, Джокишимас превращался в паука и убегал… или сразу убегал, если уже был в этой форме. Старик-цукумогами вообще старался с ним не общаться. То есть вообще, а не когда райбу-ко начинал всех доставать. Но это все относится только к жителям нашего дома – остальные, как сказал тогда дядя, относились к Когарасу-Мару с большим пиететом. Ну те, кто был в курсе, кто он такой. Оказывается, дядя и тут выделился. Как выяснилось, в магическом мире имя Когарасу-Мару известно. Известнее, чем среди простых людей. Если уж быть откровенным, даже среди нас, японцев, многие о нем и не слыхивали. А вот у магов имя одного из старейших райбу-ко известно подавляющему большинству. Маги вообще редко забывают выдающихся личностей. Наверное, даже дядю после его смерти пару сотен лет точно будут помнить. И осознание этого сильно мотивирует – если ты чего-то добьешься, то можешь быть уверен, что об этом узнают и будут помнить.

– Визжалище! – гаркнул учитель, когда мы вышли во двор. После чего оглянулся и гораздо тише произнес: – Если ты сейчас же не покажешься мне на глаза, я тебя выкину из школы.

Секунда, другая, хлопок – и перед нами стоит испуганный Док Ше.

– Ну вот, – самодовольно возвестил учитель. – А то все «не могу», «не получается». Главное – правильная мотивация и выбор момента.

Только после этих слов Док Ше – да и я тоже – осознал, что именно он сотворил. Дело в том, что мгновенные перемещения на расстояние до двухсот метров – это первая ступенька к званию мастера меча, и Док Ше уже пару лет не мог ее достигнуть. Мне даже завидно стало. Мне три дня назад исполнилось десять, два года я уже числюсь учеником Иназумы, а меня даже не пытались учить использовать Волю. В то время как на моих глазах другой ученик, пусть и медленно, но продвигается вперед к заветной цели – званию великого мастера. Пусть до этого ему еще дальше, чем до простого мастера, но я-то и вовсе никто по сравнению с ним!

– Учитель… – пробормотал ошарашенный Док Ше. И резко закончил: – Это было жестоко.

– Но действенно, – усмехнулся учитель. – Ладно, что я от тебя хотел-то? – задумался он. – А, точно. Сегодня я назначаю тебя учителем Кеншина, твоя задача – научить его использовать Волю.

О да! Жаль, конечно, что он не сам это делать будет, но учитель – это учитель. Он мне часто напоминал Когарасу-Мару своими шутками и кривляньями, они в плане поведения вообще сильно похожи, но учитель… умел внушать. При этом было невозможно спутать, когда он серьезен, а когда шутит, хотя порой оба эти его состояния похожи. И даже если учитель прикалывался, то воспринималось это как должное. А самое главное – пусть я понял это и не сразу – многие его действия имели двойное дно, и если он поручил обучать меня кому-то другому, значит, это для чего-то нужно.

– Как скажете, учитель, – вздохнул Док Ше.

– Вот и отлично, бывайте, – помахал рукой учитель.

Подождав, когда он отойдет подальше, Док Ше вздохнул еще раз.

– Ну что, готов? – спросил он меня.

– Уже два года как, – ответил я в приподнятом настроении.

– Это потому, что ты ребенок, – пояснил Док Ше. – Я бы тебя и сейчас не стал обучать, но учителю виднее.

– Это, конечно, да, – начал я скептически, – но не зря же ритуал выбрал именно меня?

– Понимаешь, тут дело немного сложней, – начал объяснять Док Ше. – Воля – это именно воля, а какая может быть воля у ребенка? Упертость – да, каприз – возможно, но до осознанной силы воли… скажем так, – задумался он на секунду, – ребенку это не нужно, и ломать его раньше времени не стоит.

Странное дело, вроде бы я должен обидеться – я же взрослый, но Док Ше объяснял все такими словами и таким тоном, что вместо обиды пришло понимание.

– Ты будешь хорошим учителем, Док Ше, – произнес я немного не то, что хотел сказать. – Я понял, о чем ты, но учитель дал разрешение, так что пойдем уже на полигон.

– Учителем… – покачал он головой. – Надеюсь, Кеншин, – развернулся он в сторону полигона.

Наверное, надо отметить, что за эти два года я стал видеть Док Ше очень четко. Учитель выдвинул на этот счет с десяток теорий, большинство из которых мне были непонятны, но в итоге сошлись на таком примитиве, что все зависит от силы. Чем сильней человек, тем лучше я его вижу, а значит, и он лучше видит меня. Во всяком случае, с учителем у нас проблем в этом плане нет, он для меня как обычный человек, разве что немного прозрачный. Ну и небольшое свечение вокруг его силуэта имеется.

Дойдя до полигона, точнее, одного из шести полигонов школы «Кен-но-иши», мы остановились, и Док Ше начал пояснения.

– Воля – это то, что заставляет тебя идти вперед, даже если нет сил. Не слепая вера в возможность того или иного результата, а вера в то, что ты можешь это сделать. Не он, не кто-либо еще, а именно ты. А еще – вера в необходимость это сделать. Запомни, Кеншин, вера в себя и в необходимость. А главное – понимание того, что это сложно. Любое твое действие, даже обычная ходьба, на самом деле очень сложно. Просто попробуй представить, что именно ты делаешь, когда поднимаешь руку или ногу. Как ты это делаешь? Что заставляет твои конечности двигаться? Сложность окружает тебя во всем, но ты не сдаешься и делаешь шаг вперед. Потому что ты можешь это сделать и потому что это надо сделать.

С каждой произнесенной Док Ше фразой я впадал в какое-то подобие транса. Понимал, о чем он говорит, осознавал всю ту сложность, которой наполнена наша жизнь. Все это давило, пригибало. Но последние несколько слов моего новоявленного учителя зародили в душе какой-то дикий протест. Меня не сломить этой жизни, я пройду свой путь до конца, и все, кто меня поддерживал, будут гордиться мной. Я могу это сделать, и я это сделаю!

Протянутый мне учебный меч я воспринял как должное, не особо разбираясь, что от меня хотят, и когда Док Ше сказал разрубить деревянный манекен в двадцати шагах от нас, я поднял руку с оружием, осознал, что отсюда сделать это невозможно, после чего взмахнул мечом.

Могу и сделаю!

– Да чтоб тебя… – было последнее, что я услышал от Док Ше, теряя сознание.

Глава 7

– Очнулся? – услышал я голос учителя, придя в себя. – Ну и молодец. Вставай, нечего тут валяться.

Лежал я на татами в комнате учителя. Приподнявшись, повертел головой, найдя взглядом и его самого, и Док Ше, сидящего рядом.

– Я был готов ко многому, мой юный ученик, но не к тому, что ты сможешь осознанно использовать Волю на первом же уроке, – произнес учитель. – Нет, ну серьезно, и что мне теперь делать с Док Ше?

– Учитель? – переспросил тот непонимающе.

– Мне завидно! Как так-то? Даже у меня не получалось на первом уроке заставить ученика использовать Волю, – возмущался учитель. – Остается и вправду выкинуть тебя из школы. Мне тут конкуренты не нужны!

– Учитель, – произнес укоризненно Док Ше.

– Ладно, ладно, – отмахнулся от него Иназума-сама. – Уж и пошутить нельзя. Будем считать, что это Кеншин такой крутой. Теперь серьезно, – задумался ненадолго учитель. – Твой результат, – обратился он ко мне, – не просто хорош, он уникален, я о таком и не слышал никогда. Как и о том, что после использования Воли можно потерять сознание. Точнее, из-за, – выделил он, – использования Воли. Обычную усталость никто не отменял. Но ты-то был не уставший! Могу лишь предположить, что для тебя это оказалось слишком быстрым. Не тело… хотя это в твоем случае ни при чем. Твой разум был не готов к подобному. Предположительно второй раз пройдет гораздо проще. Ты запомнил ощущения? – перевел он резко тему.

– Да, учитель, – ответил я после пары секунд обдумывания. – Я запомнил.

– Тогда идем посмотрим, сумеешь ли ты повторить результат, – поднялся он на ноги.

– Не слишком ли это опасно, учитель? – спросил Док Ше.

– Повизгун, – посмотрели на него иронично, – ты хоть раз чувствовал физическое недомогание, когда использовал Волю?

– Я уставал… – ответил Док Ше осторожно.

– А голова у тебя болела?

– Нет.

– Кости ломило?

– Нет, учитель.

– Может, мышцы готовы были разорваться?

– Я понял вас, учитель, – поджал губы Док Ше. – Но Кеншин все же потерял сознание.

– Я как-то раз заставил потерять сознание двадцать человек разом. От страха, – произнес учитель. – При этом пальцем их не трогал. Сознание теряют не только из-за физических проблем, Визглярикус.

– Учитель, – потер переносицу Док Ше, – если вы не прекратите давать мне прозвища, я сам от вас уйду.

– Да ладно, – поднял тот руки. – Что ты сразу так радикально-то?

– Сразу? Вы четыре года надо мной издеваетесь!

– Все, все, я понял. Не хочешь быть Визжунчиком, не надо.

Четыре года… Так он при мне еще и не повторился ни разу…

Вернувшись на полигон, осмотрел дело рук своих. Из четырех манекенов, что тут стояли, осталось всего три, последний просто отсутствовал. Все, что уцелело, – это деревянная стойка от него.

– Как ты мог заметить, – произнес стоявший рядом учитель, – у тебя хоть и получилось, но крайне грубо. Ты все же мечник и должен рубить, а не сносить начисто, как те бугаи со своими палицами. Сила воли есть, а вот разум еще не подготовлен. Давай, – подтолкнул он меня в спину, заставляя выйти чуть вперед, – Попробуй сделать это еще раз. Вон на том манекене, – указал он на крайнего справа.

Если коротко, то у меня получилось. Вспомнил свои ощущения, махнул мечом, после чего манекен на моих глазах превратился в прах. После этого у меня немного потемнело в глазах, но быстро вернулось в норму.

– Ты в порядке, Кеншин? – спросил Док Ше.

– Да, – ответил я, прислушавшись к себе, – все нормально.

– Ну-ка попрыгай, – сказал пристально следящий за мной учитель. – И колесо сделай.

Пожав плечами, я передал меч Док Ше и выполнил указания учителя.

– Надо бы ему нормальный тренировочный клинок выдать, – сказал Док Ше, разглядывая меч, – а не эту деревяшку.

После его слов я и сам заметил, что деревянный меч, похожий на боккэн, буквально рассыпается в труху. Воля негативно влияет на проводник, но хорошая сталь при этом держится неплохо. Особенно если не злоупотреблять Волей. И за мечом ухаживать.

– Как ощущения? – спросил учитель.

– Нормально, – пожал я плечами.

– Вот и отлично. Отдай ему меч, еще на разок этой деревяшки хватит. Левый манекен, Кеншин, уничтожь его.

Сказано – сделано.

– Учитель, – решил я задать вопрос. – Помните тот случай, когда я ударил Кохану-сан… того ёкая. Вы меня еще учили, как сделать, чтобы этого не повторилось.

– Помню, – посмотрел он на меня, – но я учил тебя самоконтролю. Полагаю, у тебя появились подозрения, что тогда ты воспользовался не Волей?

– Да, учитель. Я точно не помню, но ощущения в тот раз были… нет, не помню. Но таких точно не было.

– Для того чтобы понять, что это была не Воля, достаточно осмотреть твою руку. Если ты в ближайшие годы попробуешь использовать вместо меча… или какой-нибудь палки руку, то ты ее, скорее всего, потеряешь. Просто посмотри, во что превратился твой тренировочный меч, и все поймешь. Со временем это ограничение ослабнет, но хороший меч тебе ничто и никогда не заменит.

– Но как я тогда…

– Не знаю, – пожал плечами учитель. – Скорей всего, это было что-то из твоих семейных способностей. Магия, если проще.

– Но я не могу колдовать, – заметил я резонно.

– Ты не можешь творить заклинания, – поправил меня учитель, – а магия тебе доступна. Ты ведь можешь использовать магический взор?

– Могу.

– Ну вот, чем не магия. Ограниченная, но тем не менее. А уж дары крови вообще сложно объяснить. Бог его знает, что тогда произошло, но, если решишь когда-нибудь заняться магией, стань сначала великим мастером, а уж потом делай что хочешь. Правда, я не верю, что в магии ты многого добьешься. Уж прости, – пожал он под конец плечами.

– Да ладно, мне она и не нужна.

– И правильно, – кивнул учитель. – Маги – это наша законная добыча. Смазка для наших мечей. Желать их силы – просто блажь!

Я конечно же похвастался дяде своими успехами и, дождавшись его похвалы, побежал хвастаться остальным жителям дома, сделав особый акцент на тэнгу. Пусть не забывает, как ошибся во мне. Он меня даже похвалил, если слова: «Да, да, молодец, только отвали», – можно считать за похвалу. Когарасу-Мару опять предложил пофехтовать.

Дальнейшие два года не запомнились какими-то важными событиями. Учился в школе, заработав статус школьного принца. Занимался у учителя, подобравшись к тому уровню, когда начинается сама суть школы «Кен-но-иши», которая заключается в скорости. Не в силе, способной разрубать горы пополам, а в скорости. Ученик школы «Кен-но-иши» разрубает горы настолько быстро, что даже стоящие рядом люди не способны заметить движение меча. Сначала идет обучение точности, потом – скорости, а потом – силе и скорости. Ну и вечное самосовершенствование. И чтобы вы понимали – Док Ше обучение уже прошел, сейчас он как раз на ступени вечного самосовершенствования.

Акира с Такеши тоже делали успехи на пути меча, но тут им повезло – Куфуран взялся за их обучение после того, как я в очередной раз достал его словами, насколько он слепой, – такого гения, как я, не разглядел! Подозреваю, дядя Ичиро также поучаствовал в его решении. Он вообще старался помогать парням в пределах… социальных норм и традиций, скажем так. Раздавать знания у магов было не принято, но если очень надо и эти знания не семейная тайна… Впрочем, «прокачивал» он их только в боевом плане, что тоже немало, но обвинить его в том, что он раздает нажитые его родом секреты, будет проблематично.

Основная его помощь заключалась в предоставлении протекции, без которой они, к примеру, не смогли бы заключить контракт с духами тьмы, обитающими в бездне Мира. Встречаются-то те духи повсюду, а вот обитают именно там. И заключить контракт с ними можно только там, в самом глубоком месте Марианского желоба – бездне Челленджера, в магическом мире больше известной как бездна Мира. Так себе местечко эта бездна Мира – мне больше понравилось спускаться в глубину внутри воздушного пузыря, чем лицезреть Пещеру духов.

Среднюю школу мы с друзьями выбрали каждый свою. По обоюдному согласию решили продвигать клубы кендо в своих школах и в конечном итоге сойтись в турнирных баталиях. Так-то мы ни разу серьезно не спарринговали, потому что это было опасно, а если несерьезно, то силы оказывались примерно равны. Плюс ограничения кендо, где надо было строго соблюдать правила, должны были показать наши личные способности. Плюс еще школьная команда – мало ведь выиграть самому, надо еще, чтобы и команда выиграла. В общем, это звучало интересно, а так как я и сам собирался продвигаться в рейтинге кендо, то все оказалось один к одному.

Первого апреля я топал в свою новую школу – средняя «Ташикаги». Спина прямая, голова поднята, плечи расправлены, но так, чтобы не выпячивать грудь. Чист, умен и немного пафосен. И да, насчет ума – я окончил младшую школу, заняв первое место в рейтинге успеваемости, и ни один человек при этом не посмел бы назвать меня слабаком и заучкой. О да, взглядом я давить научился. Причем никто меня этому специально не учил. Скажем так… в каменных джунглях иначе нельзя. Школьным принцем просто так не стать, что бы там в аниме ни говорили. Ну и пара дельных советов дяди Ичиро помогли, не без этого.

На школьном собрании в честь начала первого дня нового учебного года мне как лучшему ученику первого года обучения отводилась честь выступить с речью. Я, признаться, не хотел этого… выступать я имею в виду, но так как сдал вступительные тесты с лучшим результатом, отвертеться было сложно. Создавать себе репутацию бунтаря не хотелось. Еще повезло, что Кохана помогла с речью, и в результате я просто озвучил выученный текст, в соответствующих местах изображая нужные эмоции. Вроде всем понравилось.

После собрания разошлись по классам, где уже классный руководитель выдал проникновенную речь. Как оказалось, он только из института, и мы у него первые, так что надоесть ему это еще не успело. Час на знакомство друг с другом, где я пока только запоминал имена, – и мы всей гурьбой пошли осматривать школу. Первый день как-никак, вся школа утопает в атмосфере праздника. Лично я сразу отправился во двор, где старшеклассники устроили презентацию своих клубов – мне, если кто не забыл, еще в клуб кендо вступать. Школу выбирала Кохана, на которую дядя Ичиро вечно спихивает такую работу, а она у нас юки-онна ответственная: сказали – хороший клуб кендо, значит, будет хороший. Проблема в том, что наш город вообще не сильно славится спортивными клубами, и «хороший», по меркам Химедзи, может быть… так себе, на самом деле.

Момент для поиска клуба я выбрал не очень удачный – старшеклассники уже расположились во дворе, а наплыв младшеклассников еще не начался. Как-то так получилось, что я оказался одним из первых. Пока шел по двору, ко мне успели пристать раз десять, и если от баскетбольного клуба удалось отвязаться, просто глянув на парня снизу вверх, то клуб любителей крутить педали изрядно мне нервы попортил.

– Да что тебе этот клуб кендо? С твоей комплекцией ты идеально впишешься в клуб велосипедистов!

– Я с восьми лет занимаюсь фехтованием, – вздохнул я устало. – Неужто вы думаете, что я в мгновение ока все брошу и пойду заниматься велоспортом?

– Знаковые события в нашей жизни именно так и случаются! – не сдавался приставший ко мне парень.

– Так, может, пойдем со мной в клуб кендо? – склонил я голову к плечу.

– А вот это уже будет неправильно, – не растерялся парень, – ведь тогда, в отличие от тебя, мне придется бросить свою мечту и своих друзей!

– А мои мечты, значит, ничего не стоят? Понятно. Что ж, всего хорошего, – поклонился я сбитому с толку парню.

До столика, за которым сидел представитель клуба кендо, я все-таки дошел – хотя было бы странно, случись иначе. Парень был вполне обычный – короткие черные волосы, невыразительное лицо, средний рост. С одной стороны его подпирал столик с представителем клуба дзюдо, а с другой – пара девушек из клуба гимнастики.

– Здравствуйте, – поклонился я ему.

– Привет, – поднял он глаза. – Хочешь записаться в клуб?

– Да.

– Хм, – осмотрел он меня. – Если пришел к нам только потому, что считаешь это крутым, советую подумать еще раз. Кендо – это тяжелый труд, требующий от человека сильной воли. Вкалывать придется как никогда до этого.

– Убираться, – улыбнулся я, – чистить инвентарь, бегать по поручению сэмпаев[24]24
  Сэмпай – человек, у которого больше опыта в той или иной области деятельности по сравнению с другими.


[Закрыть]… Не волнуйтесь, я готов к этому.

– Кхм, какой-то ты… – попытался он подобрать слово. – Не важно. То, о чем ты сказал, тоже часть тренировки, но большую часть времени из тебя будет выжимать все соки именно кендо, и поверь мне на слово – легко не будет.

– Прошу прощения, сэмпай, – решил я поинтересоваться, – вы пытаетесь меня отговорить?

– Конечно нет, но нам не нужны нытики, которые бросят клуб после пары недель занятий.

– Не волнуйтесь, сэмпай, я занимаюсь кендзюцу с восьми лет, и вам придется постараться, чтобы я устал. Моя задача – поучаствовать в как можно большем количестве турниров, выиграть сколько смогу и перейти в старшую школу уже с достойной репутацией.

– Наглый, – припечатал парень. – Вот какой ты. Думаешь, кендо – это просто?

– Совсем нет, сэмпай, наоборот. Уверен, что это сложно. И я не наглый, это вам кажется, просто я держу спину прямо, – улыбнулся я.

– Глянь, какой красавчик… – шушукались между собой проходящие мимо девушки.

– Кхм… – решил я не подавать виду. – Ну как-то так.

Проводив их взглядом, парень вздохнул, выложил передо мной бланк заявления о вступлении в клуб и ручку и произнес:

– Это твой выбор, но я тебя предупреждал. Надеюсь, что ты не только языком молоть умеешь.

– Выложусь по полной, сэмпай, – ответил я, придвинув бланк поближе к себе, и взял ручку.

Скажу вам по секрету, первое время мне действительно пришлось быть мальчиком на побегушках, я даже задумывался – а не ошибся ли я, желая учиться в школе с нормальным клубом кендо? Не лучше ли было выбрать школу, где этот клуб дышит на ладан и там рады хоть кому-нибудь? Тогда бы меня точно на руках носили. Но есть и плюс, который я, правда, осознал далеко не сразу, – у средней школы «Ташикаги» был женский клуб кендо. Точнее, клуб-то был один, но он делился на женскую и мужскую часть, и занимались там все вместе. Так что нашу суровую мужскую компанию разбавляли девчонки.

Через восемь дней – девятого апреля – наступил день рождения дяди. Праздновать его в поместье Окава я перестал уже давно, так как из года в год праздник оставался все тем же, с неизменным составом участников и повторяющейся программой, а любопытство я свое уже удовлетворил в первый раз. В своем кругу мы праздновали его с утра или днем, после чего дядя уходил через зеркало в поместье и продолжал отмечать уже официально.

Запомнился и мой день рождения, наступивший через полтора месяца после дядиного. А примечателен он был тем, что дядя Ичиро подарил мне катану. Настоящую, красивую, прекрасную, великолепную катану. Выполненная в черно-серебристом цвете, она была элегантна и смертоносна. На черных лакированных ножнах – редкие серебристые линии, цуба[25]25
  Ц у б а – аналог гарды у японского клинкового оружия.


[Закрыть] в виде двух драконов, черная обмотка рукояти, касира – навершие на рукоятке стилизована под пасть дракона, по краям которой идут длинные драконьи усы. На лезвии выгравирован опять же китайский дракон. Меч новый, сделанный специально для меня, с примесью редких магических металлов, усиленный двумя ритуалами дяди и семью заклинаниями бабушки.

Этот меч даже в руках простого обывателя может резать металл и отражать магические атаки. И если этого еще недостаточно, так он еще и сам по себе неслабый защитный артефакт. Обработаны и ножны, главная задача которых – принимать на себя удары и отводить глаза. Я могу ходить с этим мечом где угодно, и ни один простой человек или слабый маг его попросту не заметит. Точнее, не обратит внимания. Но главная особенность этого оружия в том, что со временем он подстраивается под хозяина и его удары становятся все сильнее и сильнее. Не знаю, как это будет работать с Волей и будет ли, но все равно – здорово! Императорский подарок! В который дядя и бабушка вложили душу. С последней я хоть и вижусь нечасто, но за те редкие посещения она таки сумела завоевать мое доверие. В отличие от козла-деда. То есть, конечно, он Окава-сан, но если называть его дедом, то определение «козел» просто необходимо.

На следующее утро после дня рождения я пошел в школу со своей новой катаной. Не смог удержаться. Однако… Это было неудобно. Ну и то, что ее никто не видел, а значит, и похвастаться нельзя, не добавляло желания и дальше таскать меч в школу. Перед друзьями тоже не похвастаешь – они ее видели и все высказали еще на дне рождения. Но это мелочи по сравнению с обладанием такой чудесной вещью. Единственный, кто кривил лицо, был Когарасу-Мару, но даже после того, как у меня появился свой меч, он продолжал жить с нами. Очень упертый тип.

– Кеншин, – обратился ко мне дядя за ужином, – как ты смотришь на то, чтобы посетить… – пожевал он губами. – Как бы это сказать… Представление миру очередного гения.

– Это как? – удивился я. Даже рис до рта не донес.

– Официально это день рождения Даан Мин Мэй. Помнишь ее?

– Мм? А, да, помню, ты еще просил ее за мной присмотреть.

– Да. Так вот, официально это день рождения, но по факту клан Даан представляет миру очередного гения в своих рядах. Им на таланты вообще везет. Интересно… и в целом, и лично тебе будет интересно посмотреть на представление, которое устроит Мин Мэй. Она будет демонстрировать всем желающим, насколько стала сильна.

– Мм… вызывать на дуэль? – поднял бровь.

И тут же нахмурился, так как игра бровями у меня получалась еще плохо. Я буквально чувствовал, что и на этот раз не получилось.

– Нет, конечно, – усмехнулся дядя. Черт, лишь бы не из-за моего кривляния. – Гости будут приглашены в специальное место, где она покажет все, на что способна. Ты ведь хочешь увидеть, на что способен очень могущественный маг?

– Хочу! – воскликнул я, осознав перспективы.

– Только учти – это не мой день рождения, мы будем лишь многими из приглашенных, и, скорее всего, тебе придется выслушать пару нелестных слов из-за того, что ты драбл.

– Ой, да плевать, – отмахнулся я левой рукой, поскольку в правой все еще были палочки для еды с рисом.

Который я тут же и отправил в рот, а то уж больно долго я его на весу держу.

– Хорошо, что ты так к этому относишься, – усмехнулся дядя.

– А представь, если бы ты не пустил меня к учителю, – заметил я, прожевав. – И что бы я сейчас делал?

– Давай не будем об этом. Я до сих пор не уверен в своем решении.

– До сих пор? – посмотрел я на него с удивлением.