Текст книги "Генрих Шлиман. По следам Гомера. Маленькие истории о большом успехе"

57. Вильгельм Дёрпфельд

Вильгельма Дёрпфельда, 26-летнего архитектора, закончившего берлинскую Строительную академию, в том же 1879 году пригласил на раскопки Трои сам Шлиман. Этого молчаливого, очень одарённого молодого человека Шлиман увидел в 1877 году, посетив раскопки Олимпии, проводимые Рихардом Боном (который сменил Эрнста Курциуса, одного из ярых критиков Шлимана). Спустя год Дёрпфельд стал техническим руководителем этих раскопок. Ну а через год его переманил к себе Шлиман – правда, на условиях сохранения прежнего места (раскопки Олимпии продолжались до 1882 года, после чего Дёрпфельд снова сосредоточился на исследованиях Трои, приняв приглашение руководителя этих раскопок Карла Хуммана).

Фигура Вильгельма Дёрпфельда в мире археологической науки занимает особое место. Мало того, что Дёрпфельду удалось объяснить наличие огромного количества культурных слоёв Трои (об этом обязательно поговорим), но он ещё и тактично, без лишнего давления умерил исследовательский пыл Шлимана, сдержав разрушительную силу этого энтузиаста археологии. Если бы ни Дёрпфельд, разрушения, нанесённые Шлиманом той же Трое, были бы чудовищными (хотя, профессионалы говорят, что они в любом случае невосполнимы).

Дёрпфельд стал продолжателем дела Шлимана. И если Генриху принадлежит слава первооткрывателя Трои, то лавры исследователя – Вильгельму Дёрпфельду. А кроме этого, Дёрпфельд стал ещё и одним из разработчиков классических методов археологических исследований, доведя интуитивные находки Шлимана до блистательной научной теории.

58. Ученик-учитель

Постепенно между Дёрпфельдом и Шлиманом установились особые отношения. Жизнь научила Генриха никому не доверять – слишком часто результаты его исследований подвергались не просто сомнению, а настоящему осмеянию. Человек стойкий, умеющий держать удар, Шлиман был всё-таки не железным.

Но Дёрпфельду Шлиман доверял полностью. Причём, доверял до такой степени, что терпел от него и критику, и профессиональные замечания, которые никому, кроме Вильгельма, не простил бы.

Когда Дёрпфельд сообщил Шлиману, что «клад Приама», найденный во время первых раскопок Трои, гораздо старше Троянской войны и принадлежит к более ранней культуре Микенской эпохи, тот принял это заявление, как истину. На четыре дня удалился в свою палатку и никого не хотел видеть. Потом вышел на свет, мрачный, сильно похудевший, с кругами под глазами. И сказал Дёрпфельду:

– Вильгельм, вы большой умница. И абсолютно правы. Как жаль, что вас не было рядом в те дни…

Дёрпфельд, человек деликатный, называл Шлимана своим «учителем», а на самом деле (и Шлиман это признавал сам) был вовсе не учеником Генриха. Он был его учителем – не названным, а подлинным.

Когда 1884 году во время раскопок Тиринфа Шлиману нужно было срочно отправиться на Кубу, чтобы уладить свои финансовые дела, руководство работами он поручил Дёрпфельду. И это было проявление высшей степени доверия.

59. Судьба Дёрпфельда

Великолепный художник и архитектор, археолог и историк от бога, Вильгельм Дёрпфельд прожил долгую и счастливую жизнь. Полномасштабное сотрудничество со Шлиманом началось лишь в 1882 году – после нескольких эпизодов совместной работы, во время которых Шлиман лишь утвердился в том, что именно такой специалист ему и нужен.

Они были не только соратниками и единомышленниками. Они были настоящими друзьями. Дёрпфельд преклонялся перед Шлиманом, хотя как учёный не мог не понимать, какой вред памятникам древности наносит торопливость Шлимана и его ничем не подкреплённое самомнение.

Но Дёрпфельд оказался ещё и тонким психологом. Авторитет Шлимана в чиновничьих кругах – а Генрих обладал несокрушимой пробивной силой и мог добыть любое разрешение и любой документ – Вильгельм умело использовал для достижения общих со Шлиманом целей. Он очень умно играл на слабостях старшего друга. И всегда вовремя поправлял его, когда тот, сам того не ведая, балансировал на грани нелепости и скандала.

Когда Шлимана не стало, Дёрпфельд занял его место «главного специалиста по Трое». И как мог (пусть и частично) исправил ошибки своего предшественника, проведя, по сути, повторные раскопки в Трое и Тиринфе.

Всю жизнь Вильгельм Дёрпфельд, выдающийся учёный современности, отдал своей главной страсти – раскопкам древнегреческих городов. Покинув Германию в 1877 году, он умер в Афинах в 1940 году, прожив 87 лет. На родину он так никогда и не возвращался.

60. «Клад Приама»

Но вернёмся в 1871 год. В октябре Шлиман начал раскопки Гиссарлыка. Согласно разработанному Шлиманом плану, рабочие принялись снимать слой за слоем почву, углубляясь в более твёрдые породы. И вскоре вскрыли первый культурный слой.

Находки появлялись одна за другой. Чаши, кувшины, предметы быта, обломки холодного оружия. Шлиман в нетерпении всё отбрасывал в сторону, мол, всё это поздние поселения на месте разрушенной Трои. Копайте дальше!

Работы шли около двух лет. Раскопки были остановлены в последний день весны 1873 года, когда 31 мая на свет была извлечена груда медных и золотых украшений тут же объявленных Шлиманом «кладом Приама». В том, что эти украшения и предметы искусства принадлежат царю Трои, Генрих не сомневался. И продолжив раскопки, и откопав ещё один культурный слой, в июне 1873 года работы остановил окончательно, посчитав свою миссию – её первую часть – законченной.

Прозрение наступило много лет спустя, когда Вильгельм Дёрпфельд понял, что в стремлении открыть Трою Шлиман напутал с количеством культурных слоёв. Их было не шесть, как полагал Генрих, а девять. И второй снизу слой, в котором и был найден «клад Приама», относился вовсе не к эпохе Троянской войны, а был… на тысячу лет старше! Этот клад относился к поселению Микенской эпохи, предшествующей Трое.

Шлиман безапелляционно заявил, что нашёл свидетельства жизни царя Приама и (что, к слову, никто не ставил под сомнение) руины Трои. Но на вопрос – а что было на этом месте до Трои – ответить не смог. Придёт время и этот вопрос, заданный с глазу на глаз Дёрпфельдом, ввергнет Шлимана… в ужас.

61. Девять жизней Трои

«Клад Приама» – серебряный двуручный сосуд, в котором оказалось около 10 тысяч предметов (бусин, височных колец, прочих золотых и медных украшений, а также большая золотая чаша) – был обнаружен Генрихом во вотором культурном слое кургана Гиссарлык. Всего этих слоёв девять, но Шлиман насчитал только шесть.

Первый слой самый древний (в археологии счёт идёт от самого нижнего и, соответственно, самого старого культурного слоя к поверхности). Он датируется 3000—2600 годами до нашей эры. Это примитивное поселение диаметром около 100 метров, погибшее, скорее всего, от пожара. Второй слой относится к 2600—2300 годам до нашей эры. Это Микенская культура. Шлиман ошибся на целую тысячу лет. Третий, четвертый и пятый слои – 2300—1900 годы до нашей эры, период упадка Трои. Шестой слой – 1900—1300 годы до нашей эры. Поселение увеличилось вдвое, до 200 метров в диаметре. Город уничтожен землетрясением 1300 года до нашей эры. Седьмой культурный слой делится на два подслоя. Первый относится к 1300—1200 годам до нашей эры, то есть к периоду Троянской войны. Второй – 1200—900 годы до нашей эры – период захвата разрушенного города фригийцами. Восьмой слой – 900—350 годы до нашей эры. Период, когда Трою населяли алеанские греки. И последний, самый верхний культурный слой, девятый по счёту, простирается от 350 года до нашей эры и до 400 года нашей эры. В этот период здесь располагалось крупное греческое поселение.

62. Уничтоженная Троя

Что же произошло в тот памятный день 31 мая 1873 года? Под истлевшей деревянной стеной на дне раскопа Шлиман обнаружил тусклый медный предмет. Он тут же остановил работы и распустил группу, чтобы выкопать клад самостоятельно. В своих записках Шлиман написал о том, что этот клад он выкопал вместе с женой (Софи находилась при нём практически неотлучно). Но на деле всё было несколько иначе – Шлиман так никогда и не избавился от склонности к мистификациям. Он раскопал клад в одиночку, без свидетелей, что было непростительной ошибкой. Одно из правил археологии – раскопки должны вестись всегда коллективно, чтобы в случае обнаружения артефактов можно было сослаться на свидетельские показания.

Но не это стало главной ошибкой Шлимана. Не исследовав толком верхние культурные слои раскопа, он упорно стремился достичь нижнего слоя, считая, что именно этот слой относится ко временам Троянской войны. Будь у Шлимана необходимый багаж знаний, он бы помнил о том, что столь грандиозный (по масштабам древности, в современном понимании Троя была довольно скромным поселением площадью в 200 тысяч квадратных метров – если считать внутреннее пространство города за крепостной стеной, с населением в 6—10 тысяч человек) город мог возникнуть не на пустом месте. И что Троянской войной история Илиона (другое название Трои) не закончилась, но с войны и не началась.

Шлиман не обладал главным качеством профессионального археолога – масштабным мышлением. Он не видел всей временной перспективы исследуемого объекта.

63. Подделка или подлинник?

К раскопкам Трои Шлиман возвращался неоднократно. Было ли в том осознание непоправимой ошибки или причина была в том, что Шлиман стремился отыскать все возможные клады, хранящиеся в Трое – достоверно неизвестно. Но рядом со Шлиманом был великолепный и, что крайне важно, профессиональный археолог Вильгельм Дёрпфельд, который внушил Генриху мысль о том, что раскопки нужно проводить осторожней, тщательней, бережней. И что свои ошибки нужно исправлять – если, конечно, что-то можно ещё исправить.

Но в том-то и дело, что в течение 1872—1873 годов Генрих Шлиман «наворотил» такого, что Трою для современных исследований можно считать безвозвратно утраченной. И самое печальное, что титанические усилия последователей Шлимана (в основном, под руководством Дёрпфельда, в компетентности которого усомниться невозможно) к успеху не привели. Многие учёные раскопки Шлимана называют «вандализмом», причём, не без веских оснований…

Найдя клад, Шлиман во всеуслышание заявил, что обнаружил артефакты, принадлежащие царю Приаму или его семье. И тут же в мире науки поднялась волна критики Шлимана. Наиболее непримиримые критики заявили, что Шлиман подделал артефакты. Другие говорили, что предметы, скорее всего, куплены на турецких рынках. Третьи были готовы согласиться с тем, что находки подлинные, но они не принадлежат и не могу принадлежать Приаму.

Самое забавное в этой ситуации то, что «клад Приама» до сих пор остаётся недоступным для детальных исследований. Он находится в закрытых хранилищах. У нас, в России.

64. Судьба клада

Как «клад Приама» попал в Россию? История достаточно путанная.

Опасаясь, что столь ценные находки могут быть конфискованы Османской империей, Шлиман тайком, наняв рыбацкую лодку, вывез их контрабандой в Грецию. Его опасения подтвердились. Узнав о пропаже, Высокая Порта – правительство Турции – потребовала у Шлимана материальной компенсации в размере 10 тысяч франков. Шлиман предложил в пять раз больше, но с условием, что эти деньги будут направлены на финансирование археологических раскопок на территории Османской империи. После некоторых колебаний турки с предложением Шлимана согласились.

Затем Генрих обратился к правительству Греции с предложением построить на свои деньги музей в Афинах, в котором был бы выставлен «клад Приама». Но при этом он выдвинул ряд условий – клад останется в его собственности до самой смерти, а правительство Греции даст разрешение на проведение широкомасштабных археологических раскопок на своей территории. Несмотря на столь выгодные условия, Шлиман получил отказ.

Он обратился к руководству национальных музеев Лондона, Парижа и Неаполя, предлагая разместить в их хранилищах «клад Приама». И… снова отказ.

Согласием ответили Пруссия и Германская империя, принявшие клад на хранение в Античное собрание. До конца Второй мировой войны клад хранился в Берлинском музее. А в 1945 году профессор Вильгельм Унферцагт передал клад вместе с другими памятниками античности советской комендатуре.

«Клад Приама» был тайно вывезен в Советский Союз. Впервые широкой публике этот клад был представлен в залах Пушкинского музея Москвы 16 апреля 1996 года. Споры о возвращении собрания Шлимана в Германию продолжаются до сих пор.

65. Критики Шлимана

В ходе развернувшейся среди археологов дискуссии в адрес Шлимана были высказаны обвинения в невнимательности при раскопках и в стремлении любой ценой отыскать доказательства собственной теории, не считаясь с реальными фактами и аргументами против. И это было, действительно, так. На один из главных вопросов – по каким признакам найденные артефакты отнесены Шлиманом ко времени Приама – Генрих ответить не смог.

Но прозвучали и более серьёзные обвинения в фальсификации клада. И тогда, в XIX столетии, и сегодня Шлимана обвиняли в том, что он просто заказал предметы клада у местного ювелира. В пользу этой версии говорит разнородность стилей и предельная упрощенность предметов. А речь-то идёт о ювелирных украшениях, принадлежащих достаточно развитой культуре. Современный критик Шлимана Уве Топпер обратил внимание на то, что золотая чаша из «клада Приама» подозрительно напоминает… соусницу середины XIX века, выполненную безвестным афинским мастером. Были и не столь категоричные обвинения – в том, что Шлиман собрал все артефакты, найденные им на раскопках, и объявил их «кладом Приама».

Впрочем, убедительных доказательств подлога не нашлось. Нет их и сегодня (хотя, повторим, клад для детального исследования недоступен). Но уже доказано, что клад не имеет отношения ни к Приаму, ни к Троянской войне. Эти сокровища были созданы на тысячу лет раньше предшественниками троянцев.

66. Эрнст Курциус

Одним из наиболее авторитетных и опасных критиков Шлимана был Эрнст Курциус, первый руководитель немецкой группы археологов, проводивших раскопки в Олимпии, на месте проведения Олимпийских игр Древности. Это был в высшей степени авторитетный учёный, к мнению которого прислушивался весь научный мир Европы.

Курциус посетил раскоп Гиссарлыка весной 1873 года. И увидев, какими методами идёт вскрытие кургана, пришёл в неописуемое негодование. Свои претензии он высказал в лицо Шлиману. Шлиман смертельно обиделся и отказался продолжать дискуссию. В ответ Курциус выступил с публичными обвинениями после обнародования результатов раскопок Трои, назвав Шлимана «вандалом» и «дилетантом в исторической науке». Первое было близко к истине, второе – сущей правдой.

Следом за Курциусом против Шлимана восстал весь археологический мир. Наиболее авторитетные исследователи древности не приняли результатов раскопок, обвинив Шлимана в непрофессионализме и неаккуратном обращении с бесценными артефактами.

В принципе, Курциус и его сторонники были правы. Но… каков результат их критики? Шлиман не прекратил своих раскопок и наделал ещё много бед (с точки зрения профессиональной археологии). Его надо было не только критиковать, ему надо было помогать – как это сделали Вирхов и Дёрпфельд.

Самостоятельно учиться на своих ошибках Шлиман не умел – он попросту не понимал, в чём, собственно, ошибся. В том, что раскопал… Трою?!

67. А где доказательства?

Антинаучный подход Шлимана заключался в том, что он использовал «Илиаду» Гомера в качестве руководства к прямому действию. И с внешней стороны всё получилось – Шлиман нашёл Трою и тем самым доказал прямую связь поэмы с реальными событиями. Но на отрезвляющий вопрос о доказательствах Шлиману ответить не удалось.

Да, холм Гиссарлык скрывал руины Трои. Но являются ли останки крепостных стен и найденные артефакты свидетельством реальности гомеровского описания Троянской войны? Где доказательства? Хотя бы одно из них? Ни одного памятника, касающегося мифических фигур греческих и троянских героев, найти не удалось.

К тому же Шлиман перепутал культурные слои, смешав найденные артефакты, часть из которых небрежно свалил в общую кучу, а некоторые даже… уничтожил! Он, в частности, сжёг ветхие деревянные детали строений, посчитав их малозначительными и относящимися к новому времени. А это были бесценные находки, которые могли много рассказать о прошлом величественной Трои. Могли, да не рассказали.

Тот же вопрос Шлиману задавали и относительно его клада. По каким признакам Шлиман определил, что клад принадлежит Приаму? Кроме невнятных ссылок на «Илиаду» Гомера Шлиман ничего предъявить не смог. И убедить в своей правоте научный мир Генриху не удалось. Ситуация обострилась настолько, что Шлиман решил – ему объявлена настоящая война. И дело было бы совсем плохо, если у него не отыскались влиятельные сторонники.

68. Уильям Гладсон

Одной из самых заметных фигур «стана Шлимана» был Уильям Гладсон, министр торговли, министр колониального управления, наконец, четырежды премьер-министр Англии.

Именно к Гладсону обратился за помощью отчаявшийся Шлиман в 1873 году, когда власти Турции объявили археолога-любителя вне закона и потребовали вернуть «клад Приама», который Генрих тайком вывез на рыбачьей лодке в Грецию. В ответ на материальные претензии Шлиман пообещал заплатить в пять раз больше – 50 тысяч франков, при условии, что деньги будут направлены на археологические раскопки на территории Турции.

Гладсон вступил в переписку с министром Османской империи и добился благоприятного для Шлимана решения, убедив турков в том, что клад имеет общечеловеческое значение и дав слово, что ни один предмет из «клада Приама» не будет продан. В конце концов Шлиман выплатил Османской империи 50 тысяч франков и смог продолжить раскопки Гиссарлыка.

Но в другой просьбе – убедить руководство Британского музея принять на хранение «клад Приама» Гладсон помочь не смог, хотя и приложил к тому максимум усилий.

Как и Шлиман, Гладсон был большим знатоком поэм Гомера, считая, что в них описаны реальные события. Когда Шлиман в 1876 году был приглашён в Лондон для того, чтобы прочитать лекцию о своих раскопках, Гладсон выступил с приветственной речью. А в следующем 1877 году премьер-министр Англии лично написал предисловие к книге Шлимана о результатах микенской экспедиции.

69. Микенская цивилизация

Открытие Шлиманом Трои можно считать его крупнейшим достижением и… крупнейшим провалом, поскольку доказать связь эпических произведений Гомера с найденными в Гиссарлыке артефактами Генриху не удалось. Так что же всё-таки он открыл? В чём научная ценность раскопок Шлимана.

Во-первых, он всё-таки нашёл Трою – в этом сомнений не возникает никаких. Этот величественный город, разрушенный в 1300—1200 годах до нашей эры греками стоял именно здесь, в Гиссарлыке. Во-вторых, «клад Приама», не имеющий отношения к царю Трои, стал первым свидетельством существования древнейшей протогреческой цивилизации, получившей название Микенской – по месту главных находок в Микенах.

На месте раскопок Трои, в самом глубинном слое, Шлиман нашёл компактное городище, вдове меньшее по размерам, чем Троя. Это поселение существовало на тысячу лет раньше, чем знаменитый город. Оно относится к бронзовому веку. Микенцы обладали развитой культурой, умели производить медь и бронзу, обрабатывали золото. Огромное количество мелких золотых украшений указывает на то, что микенцы владели ювелирным искусством.

При этом обследовавшие «клад Приама» специалисты отметили, что без каких-либо оптических приборов столь мелкие украшения изготовить очень сложно. И действительно, при дальнейших раскопках глубинного слоя Трои (его называют Троя I) было найдено множество линз из горного хрусталя, применяемых при изготовлении мелких предметов из золота.

70. Микены

Сам Шлиман главной неудачей троянских раскопок считал то, что ему не удалось убедить научный мир в том, что Гомер описывал вовсе не выдуманные, мифические события, а был, по сути, строгим летописцем. Лучшим ответом «упёртым догматикам» Шлиман посчитал продолжение своих изысканий.

После разрешения проблемы размещения «клада Приама» Генрих сосредоточился на раскопках в Микенах. Его целью было найти свидетельства существования Агамемнона, одного из главных героев «Илиады», который по преданию был похоронен в Микенах.

В 1874 году Шлиман перевёз в Микены оборудование, нанял новых рабочих и снова поселился с женой в домике рядом с раскопом. Как и в Гиссарлыке, на самом участке в непосредственной близости от раскопа стояла палатка, в которой Шлиман часто ночевал, чтобы не тратить время на дорогу домой и обратно. Он был не первым, кто пытался раскопать Микены, поэтому общие очертания поселения были уже вполне различимы. Шлиман считал, что царь Агамемнон должен быть похоронен в круглом строении в центре раскопа, поэтому сосредоточился именно на этом участке.

В том же 1874 году Генрих Шлиман дал команду начать работы и… тут же был арестован греческими военными. Его конечно же тут же отпустили, взяв слово, что без разрешения властей Шлиман ничего трогать не будет. И начались изматывающие переговоры, которые продолжались… два года.