Текст книги "Генрих Шлиман. По следам Гомера. Маленькие истории о большом успехе"

71. «Маска Агамемнона»

Разрешение на раскопки были получены только в августе 1876 года – снова помогло заступничество Гладсона. Шлиман тут же дал команду рабочим начать работы. Вскоре центральная часть раскопа показалась Шлиману бесперспективной, и он переместился к Львиным воротам на западную часть микенских стен. Четыре месяца кропотливой работы, в ходе которой Шлиман уже проявлял большую, нежели в Трое, осторожность (и почти ничего не испортил). И… долгожданная удача.

В декабре 1876 года Генрих наткнулся на пять захоронений. Все они оказались не разграбленными. Всё указывало на то, что здесь похоронены высокопоставленные, облечённые властью люди – могилы были полны золотыми украшениями, кольцами, обручами. Но главная находка ошеломила Шлимана – он нашёл золотую маску, которой микенцы накрывали лицо покойного перед захоронением. Шлиман не сомневался – эта маска принадлежала легендарному Агамемнону.

Генрих Шлиман был абсолютно убеждён в том, что в этих пяти могилах похоронен сам Агамемнон и члены его семьи. Правда, памятуя о скандале, который вызвал его «клад Приама», Шлиман ни разу не назвал найденную золотую маску «маской Агамемнона». Это сделали за него восторженные поклонники.

И тут повторилась история раскопок Трои. Никаких доказательств того, что эта маска принадлежит именно Агамемнону Шлиман не привёл. У него просто не было никаких доказательств. Вера, только вера. А переубеждать уверовавшего дело, сами понимаете, совершенно безнадёжное.

72. Открытие без открытия

Что же он нашёл на этот раз? Погребальную маску какого-то властителя Микен, возможно, царя. Но не Агамемнона – дальнейшие исследования артефакта привели учёных к выводу, что маска изготовлена в XVI столетии до нашей эры, то есть не менее чем на 300 лет раньше времени, когда жил Агамемнон.

Сам того не ведая, Шлиман сделал величайшее в исторической науке XIX столетия открытие. Как и во время первых раскопок Трои, он нашёл в Микенах свидетельство существования более древней и развитой доэллинской цивилизации, обладавшей своей культурой и владевшей многими технологиями, изобретение которых историки относили к более раннему периоду. И это выводит фигуру Шлимана в ряд выдающихся исследователей древней истории.

Беда заключалась в том, что о своём открытии не знал сам Шлиман. Он был уверен, что отыскал очередное доказательство историчности поэм Гомера. Что маска принадлежит Агамемнону и никому иному. Что раскопки Микен стали дополнительным доказательством реальности событий времён Троянской войны, описанных в поэмах Гомера.

Получался вполне логичный на взгляд Шлимана ряд – раскопки Итаки, доказавшие реальность существования Одиссея, раскопки Трои и, наконец, находка могилы Агамемнона. Всё сходилось! Да, действительно, если не считать одного безжалостного факта – это была не череда открытий, а череда сплошных ошибок.

73. Это не Гомер

И снова главным противником Шлимана выступил Эрнст Курциус. В то время, когда просвещённая, но совершенно непрофессиональная в области археологических исследований, Европа дружно рукоплескала археологу-любителю, Курциус и подавляющее большинство учёных называли Шлимана «узколобым бараном, упёршимся в идею доказательства историчности поэм Гомера».

Курциус возмущённо восклицал: «Да это же не Гомер! Это совсем другая эпоха. Генрих, посмотрите фактам в глаза. Обратите, наконец, внимание на окружающие предметы, найденные вами на раскопках. Археология – это вовсе не поиски одного артефакта, а целого комплекса предметов. И – анализ, анализ и ещё раз анализ!».

Это была хлёсткая пощёчина. Но Шлиман… промолчал. В глубине души он понимал – Курциус прав. И Шлиману пора менять технологию раскопок. В Микенах Генрих был гораздо аккуратней с найденными артефактами, уже не сваливал всё в одну кучу, позволив тем самым поработать над своими находками последователям. И уж точно ничего не сжигал.

Правда, до полного осознания ошибочности своих выводов он пришёл лишь в самом конце жизни. И это было безрадостное открытие, которое Генрих переживал очень остро. Однако, это произойдёт годы спустя. Пока же Шлимана посетило лишь смутное сомнение. Может, это, действительно, не могила Агамемнона? И он тут же ответил себе – нет, это невозможно. Маска принадлежит именно Агамемнону!

74. Четвёртый ребёнок Шлимана

Убеждённость Шлимана в своей правоте подтверждает один занимательный факт – в 1878 году Софи родила сына, которого Шлиманы назвали… Агамемноном. В тот год они жили в Афинах. Шлиман готовился к очередной экспедиции. Он решил вернуться в Гиссарлык, чтобы исправить допущенные ошибки и продолжить раскопки Трои.

Шлиман ещё не знал, что нанёс Трое непоправимые повреждения. Не знал и о путанице с культурными слоями. Но в пользу продолжения исследований говорил тот факт, что к экспедиции Шлимана согласился подключиться профессиональный археолог и патологоанатом Рудольф Вирхов. Шлиман воспринял это как признание своих методов официальной наукой. Однако, Вирхов руководствовался совершенно иными мотивами, которые вряд ли понравились Генриху. Осознав масштаб личности Шлимана и преклоняясь перед его упорством, Вирхов решил повлиять на Генриха, чтобы вынудить его изменить сам подход к археологическим исследованиям.

Человек аккуратный и дотошный, Вирхов с большой осторожностью относился к человеческим захоронениям на месте раскопок. В том, что работы идут на могилах, он постоянно говорил и Шлиману. Поначалу Генрих лишь отмахивался. Но потом прислушался. И даже дал команду рабочим при обнаружении костей останавливать работы, чтобы обследовать останки мог лично Вирхов.

Понемногу, не сразу, но методы работы Шлимана менялись. Рядом с ним появились настоящие друзья и соратники. И это не могло не повлиять на результаты.

75. Снова Троя

В начале 1879 года семья Шлиманов снова отправилась в Турцию, чтобы поселиться в своём домике рядом с Гиссарлыком. Занятая маленьким сыном Софи не оставляла мужа – она наняла няньку-турчанку, чтобы быть рядом с супругом.

Из Германии приехал Вирхов, который тут же взял на себя часть организационных работ. Вирхов более тщательно подобрал рабочих, которые, на его взгляд, не были склонны к воровству – Шлиман жаловался на турецких рабочих, которые, по его словам, присвоили часть ценных находок.

Благотворное влияние на Шлимана Вирхова сказалось очень быстро. Под воздействием немецкого коллеги Генрих умерил свой пыл и научился сдерживать нетерпеливость. Как только раскопки напоминали «гонку за древностями», Вирхов намеренно просил сделать паузу для исследования какого-либо объекта. Если Шлиман не соглашался, Вирхов брался за исследование костей – Генрих был вынужден останавливать раскопки по этическим соображениям.

Вторые раскопки Трои особых результатов не принесли. Шлиман лишь расчистил раскоп собрал артефакты, относящиеся к более поздним слоям.

Остановив работы в самом конце 1879 года, в следующем 1880 году Шлиман начал сезон раскопок в Орхомене – в городе, упоминаемом Гомером в «Илиаде». Здесь в Беотии Шлимана и Вирхова, который согласился помогать Генриху и в этой экспедиции, Генрих раскопал могилу царя Миния. К сожалению, каких-либо артефактов и золотых украшений отыскать не удалось – могила была разграблена ещё во времена Средневековья.

76. Тиринф

После экспедиции в Орхомен, которую Шлиман счёл неудачной, поскольку привык оценивать результаты раскопок количеством найденных артефактов. А здесь его добычей стало относительно небольшое количество черепков, да несколько предметов древнего быта.

И Шлиман взял четырехлетнюю паузу. Во-первых, он просто устал. Во-вторых, в раскопки он всегда вкладывал личные средства и изрядно растратился. Наконец, он считал себя вправе заняться «теоретической работой», которая сводилась к чтению лекций и встречам с европейскими знаменитостями, которые сами искали возможности познакомиться с прославленным археологом.

А слава Шлимана не знала границ. Вся Европа восторженно бурлила – в адрес Шлимана источались сладчайшие дифирамбы, заглушавшие критику ученых-историков, которые по-прежнему не принимали ни методов работы Шлимана, ни его скоропалительных выводов.

Все четыре года Шлиман путешествовал по Европе, а между поездками жил в своём афинском доме. И все четыре года тщательно готовился к следующей экспедиции. На этот раз объектом исследования он выбрал Тиринф – место, где по преданиям родился Геракл. Причиной такого выбора было упоминание Гомером «крепкостенного Тиринфа» в поэме «Илиада». Уже одного этого для Шлимана было вполне достаточно.

В Тиринф Шлиман отправился со старым другом Вирховым и с новым соратником Вильгельмом Дёрпфельдом.

77. Мегарон

Открытия в Тиринфе, сделанные Шлиманом и Дёрпфельдом (Вирхов вскоре после начала раскопок был вынужден покинуть работы по личным обстоятельствам), оказались настолько грандиозными, что с лихвой перекрыли все неудачи и ошибки Генриха Шлимана в Трое.

Им пришлось перелопатить титаническое количества грунта. Но в результате перед археологами предстал величественный дворцовый комплекс, состоящий из множества смежных залов, коридоров и огромных туннелей. В центральной части комплекса находился мегарон – зал размерами 10х12 метров с очагом посередине, четырьмя несущими колоннами по углам, с богато украшенными фресками стенами и расписным потолком. Весь комплекс и мегарон, в частности, вполне укладывались в гомеровские описания интерьеров времён Троянской войны…

Вот тут-то с подачи Дёрпфельда и наступило прозрение. Именно в Тиринфе Вильгельм высказал Шлиману предположение, что «клад Приама» гораздо старше эпохи Троянской войны. К этому выводу Дёрпфельд пришёл после следующих умозаключений. Совершенство дворцового комплекса в Тиринфе было бесспорно. И комплекс этот относился именно к эпохе Троянской войны… Но остатки строений в культурном слое Трои, где был обнаружен «клад Приама», явно указывали на более примитивные жилища. Следовательно… клад не мог принадлежать Приаму и кому бы то ни было из его современников.

С этими доводами Шлиман не мог не согласиться, как бы это ни было ему тяжело.

78. Любитель и профессионал

Тиринф стал первым объектом в карьере Шлимана, который он раскопал по всем правилам археологической науки. И безусловная заслуга в том Вильгельма Дёрпфельда, заставившего Шлимана иначе взглянуть на сам процесс археологических изысканий.

Раскапывая дворцовый комплекс в Тиринфе, Шлиман, скорее всего, в первый раз не был сосредоточен на поиске золотых артефактов. Если бы Дёрпфельд был рядом со Шлиманом во время раскопок Орхомена, неудача обернулась бы успехом – Генриху удалось отыскать захоронение царя Миния, что само по себе грандиозное достижение.

Чем больше Генрих работал рядом с молодым помощником, тем больше убеждался в том, что допустил слишком много ошибок при раскопках Трои. Нужно было менять сами методы работы. Раскапывать медленно, без оглядки на время и стоимость найденных артефактов. Беда Шлимана заключалась в том, что он искал именно клады, а не древние строения и предметы быта. А те находки, которые казались ему второстепенными, на самом деле могли рассказать о жителях Трои, Тиринфа, Орхомена, Микен больше, чем самые впечатляющие драгоценности.

Только здесь в Тиринфе Шлиман осознал, что же он натворил в столь любимой им Трое. Он просто пронзил Илион, прошёл сквозь культурный слой времён Троянской войны, сильно его изуродовав или даже… уничтожив.

Разочарование и раскаяние были настолько сильны, что Дёрпфельду пришлось успокаивать своего босса. Но именно это и сблизило их до такой степени, что Шлиман стал называть Вильгельма своим лучшим другом.

79. Всё ради достижения цели

Шлиман был тем человеком, для которого цель оправдывает средства. Он мог пойти на любую авантюру, если она помогала ему добиться желаемого. Вот один из примеров, который до некоторой степени раскрывает характер этого необыкновенного человека.

Заполучив в свои руки «клад Приама», Шлиман принялся решать задачу со многими неизвестными – как вывезти сокровища за пределы Османской, чтобы избежать конфискации. Судьба найденных артефактов в договоре с властями не оговаривалась, но Шлиман не сомневался ни минуты в том, что золотые предметы будут моментально у него изъяты, согласись он действовать законным путём – официально заявив о находке и предъявив властям опись клада.

Выход был один – вывезти клад контрабандным путём за границу, а затем начать переговоры с турецкими властями. Но… как организовать эту авантюру практически?

И Шлиман не нашёл ничего лучшего, как поручить рискованную операцию женщине. И не просто женщине, а… своей молодой супруге Софи Шлиман!

Он упаковал золотые и бронзовые предметы в корзину для белья. Мелкие бусины нанизал на нитку с тем, что Софи наденет их на себя. С тем и решено было отправиться на корабль, который доставил бы Софи на территорию Греции.

Но из этой затеи ничего не получилось – женщина попросту не могла поднять гружёную золотом корзину. У неё не хватило сил. И Шлиман нанял рыбака, который подрабатывал контрабандными перевозками. «Клад Приама» был вывезен на лодке.

Достаточно представить, что пришлось бы пережить Софи Шлиман, если бы она попалась на контрабанде золота.

80. Мистификатор

У Шлимана, личности, безусловно, харизматичной, есть и апологеты, и хулители. Самое удивительное, что аргументы обеих сторон выглядят вполне убедительными. Возможно, поэтому однозначно оценить роль Шлимана в археологической науке очень сложно.

В его актив обычно записывают разработку методов практической археологии и особенно одного из основополагающих принципов работы «в поле» – строгое документирование всех действий и находок. Шлиман, действительно, с самой первой экспедиции вёл подробнейший дневник изысканий, который потом не раз выручал его в непростых ситуациях, когда археолога-любителя обвиняли в фальсификации найденных на раскопках артефактов. Это с одной стороны. С другой, в записях Шлимана много неточностей. Ещё больше – в его статьях и книгах. При этом расхождения настолько значительны, что закрадывается мысль о намеренной или нечаянной мистификации.

Много неточностей в деталях биографии Шлимана. Возможно, Генрих намеренно искажал и замалчивал некоторые факты своей жизни, пытаясь скрыть некоторые не самые благовидные поступки. А мы уже знаем, что Генрих Шлиман был способен на многое ради своего увлечения древнегреческой историей и Гомером.

Склонность к романтическим преувеличениям обнаруживается и в воспоминаниях Шлимана, и в отчётах об экспедициях. Похоже, он был больше человеком художественным, большим фантазёром, чем учёным, который просто обязан подчиняться власти факта. Но тут уж ничего не поделаешь – приходится делать поправку на фантазию Генриха Шлимана. Будучи любителем от науки, он делал только то, что хотел. В чём же его тогда можно упрекнуть?

81. Истинные открытия Шлимана

И всё же роль Шлимана в археологии несправедливо оценивать лишь в отрицательном ключе. Благодаря своей энергии, увлечённости и целеустремлённости, этот удивительный человек сделал больше, чем целые исследовательские институты. Да, были очень серьёзные ошибки. Но именно ошибки, а не преднамеренное вредительство и не стремление уничтожить исторические свидетельства тех или иных событий древности.

Так что же следует записать в актив Генриха Шлимана? Безусловно – открытие Трои времён Троянской войны. Пусть с огромными потерями, но Шлиман всё же вскрыл холм Гиссарлык и обнажил культурные слои, содержащие огромное количество артефактов, рассказывающих о событиях глубокой древности.

Затем, как ни странно, следует открытие, значение которого Шлиман в полной мере так и не осознал – Микенской культуры, развившейся за тысячу лет до расцвета эллинской цивилизации. «Клад Приама» стал первым, пусть и не вполне очевидным и до сих пор не полностью доказанным, свидетельством существования в глубокой древности высокоразвитой цивилизации на территории современной Турции.

Ещё одно грандиозное открытие – раскопки в Тиринфе, подарившие человечеству очень хорошо сохранившееся строение Троянской эпохи во всём его великолепии. Значение этого открытия Шлиман тоже, по всей видимости, не осознал. Но это не имеет какого-либо значения. Главное – он раскопал дворцовый комплекс в Тиринфе, ничего при этом не разрушив.

Ну и, пожалуй, главное достижение Шлимана… Он стал первым в истории археологом-любителем, совершившим столь грандиозные открытия.

82. Болезнь

В конце 1884 года (по некоторым сведениям, несколько позже – в начале 1885 года) Шлиман вдруг оставил идущие полным ходом раскопки в Тиринфе с тем, чтобы отправиться в очередное путешествие через Атлантику. Причина крылась в финансовых делах Шлимана. Генрих очень сильно потратился на организацию экспедиции в Тиринф и тревожился из-за пошатнувшегося финансового благополучия. В последние годы он ничего не зарабатывал – только тратил. И это обещало перерасти в серьёзную проблему.

Оставив раскопки на попечение Вильгельма Дёрпфельда, что было для Шлимана случаем беспрецедентным, он никогда и никому не доверял столь ответственного дела, Генрих поднялся на борт Трансатлантического парохода и отбыл на Кубу.

В течение нескольких недель, которые Шлиман провёл в Гаване, он полностью ликвидировал все свои американские активы – в частности, продал свою часть акций железнодорожной компании. Вырученные деньги он положил на счёт в американском банке. Этих средств по его расчётам должно было хватить на всю оставшуюся жизнь ему и Софи с сыном Агамемноном. Но главное, эти деньги должны были покрыть затраты на окончание раскопок в Тиринфе.

На обратном пути Шлиман сильно простудился. Во время шторма, трепавшего пароход в Атлантическом океане, Генрих застудил внутреннее ухо. В Европу он прибыл совершенно разбитым.

83. Шлиман борется с недугом

Его планы простирались от Крита до Египта. Да, Шлиман планировал начать масштабные раскопки на острове Крит и, главное, в Александрии и Гизе, чтобы раскрыть многие тайны египетской цивилизации. Но пока он решил сосредоточиться на… Трое.

В 1890 году он вместе Дёрпфельдом в третий раз отправился в Гиссарлык, теперь уже прямо поставив перед собой главную задачу – исправить то, что он испортил во время первых раскопок Трои.

Летом 1890 года Шлиману стало совсем плохо. Несколько лет развивавшаяся болезнь внутреннего уха перешла в хроническую стадию. Остановив раскопки, Шлиман отправился в Афины к семье. Он надеялся перетерпеть боль и справиться с недугом при помощи компрессов и лекарств. Но его состояние только ухудшалось. В конце октября, оставив Софи и сына в Афинах, Шлиман в одиночку отправился в Германию.

13 ноября в больнице города Галле ему была сделана операция. Его самочувствие шло на поправку, но врачи настаивали на продлении госпитализации хотя бы до середины января 1891 года. А Генрих так соскучился по семье… Решив провести Рождество с Софи и сыном, в середине декабря Шлиман покинул Германию и отправился через всю Европу – Лейпциг, Берлин, Париж – в Неаполь, чтобы оттуда отплыть кораблём в Афины.

24 декабря он уже был в Неаполе. Но тут ему снова стало плохо. Шлиман решил показаться местному специалисту-отоларингологу. И договорился о приёме на 26 декабря.

84. У последней черты

25 декабря Генрих решил прогуляться по набережной Неаполя. И вдруг его пронзила невыносимая боль. Шлиман потерял сознание и упал на мостовую. Последнее, что он видел в жизни – бездонное небо Италии…

На бесчувственное тело Генриха наткнулся кто-то из прохожих. Нанял пролётку и отвёз Шлимана в ближайшую клинику. Но там потерявшего сознание человека… не приняли, посчитав за какого-то бродягу – при падении Шлиман угодил в лужу, его пальто сильно намокло и утратило вид. Но тут кто-то из медицинского персонала полез в карман пальто и нашёл ресторанный счёт, с чёткой подписью «Генрих Шлиман». И его тут же узнали. И немедленно отправили в лучшую клинику Неаполя – в ту самую, в которую он должен был прийти на обследование на следующий день.

Был созван консилиум лучших врачей Неаполя. Но… медицина оказалась бессильной. Утром 26 декабря 1890 года Генрих Шлиман скончался. Он умер, не приходя в сознание. Ему было 68 лет…

Последнее прибежище Генрих Шлиман обрёл только 4 апреля 1891 года. Четыре месяца ушло на урегулирование всех формальностей. Гражданин США, подданный Германской и Российской империй Генрих Шлиман завещал похоронить себя в Афинах.

Его тело перевезли в закрытом цинковом гробу в столицу Греции. Перед захоронением ему в руки вложили две книги – «Илиаду» и «Одиссею» Гомера. У могилы собрались все друзья и почитатели Шлимана. Дань памяти отдали послы всех стран, чьи посольства были в Афинах.