Текст книги "Грета Гарбо. Жизнь на экране. Маленькие рассказы о большом успехе"

56. Я хочу побыть одна

Известие об уходе Греты Гарбо грянуло, как гром среди ясного неба. Ей даже не поверили. Кто откажется от столь грандиозных гонораров и обвальной, в буквальном смысле, всемирной славы? Но… надо было знать Гарбо. Ее не могли остановить ни деньги, ни слава. Если уж решила, значит, решила…

Журналистов к ней давно уже не подпускали. Гарбо выстроила такую систему защиты, что к ней было трудно даже приблизиться. А уж на попытки взять интервью или хотя бы задать один вопрос, она отвечала тем, что моментально поворачивалась и, ни слова не обронив, уходила прочь.

Руководству MGM Гарбо сказала:

– Я должна побыть одна…

А когда один из менеджеров высшего звена начал ее убеждать подписать новый контракт, добавила:

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Так началось ее полувековое, странное, непонятное затворничество. Много лет спустя в книге «Гарбо о Гарбо» мы прочитаем: «Я так и не смогла по-настоящему полюбить свою работу, а от Голливуда просто устала. Я думаю, что снималась даже дольше, чем планировала…».

Вот и объяснение. Но почему оно выглядит не слишком убедительным? Возможно потому, что в нашем сознании состоявшийся талант – это человек, бесконечно преданный своему делу, любящий свою профессию и упорно добивающийся успеха. Гарбо же была настолько талантлива, что кино для было не профессией, а самой жизнью… А от жизни, случается, устают.

57. Гарриетт Браун

В том 1941 году Грета Гарбо исчезла. Растворилась, испарилась, дематериализовалась. Словно никогда и не было этой восхитительно красивой кинодивы. Словно Гарбо всем приснилась…

Репортеры сбились с ног, разыскивая «голливудскую королеву». А она, распродав часть имущества (а часть просто оставив), изменила внешность, купила билет до Нью-Йорка, села на поезд и в купе первого класса пересекла континент с запада на восток.

Она ехала в Нью-Йорк, в город, который выбрала для всей дальнейшей жизни. В Нью-Йорке Гарбо сняла просторную квартиру на Манхеттене, выправила документы на имя Гарриетт Браун и… стала вести тихую, спокойную жизнь обывательницы.

Ей было 36 лет. Она была сказочно богата. Причем, ее состояние прирастало как бы само собой. Пройдут годы, и Гарбо, не прилагая к тому особых усилий, удвоит и утроит свои капиталы. У нее будут хорошие советники. У нее будут великолепные помощники. Требование ко всем им у Гарбо было лишь одно – не болтать. С прислугой, которую Гарбо лишь начинала подозревать в болтливости, она безжалостно расставалась. А друзей заводила таких, которые в силу своего воспитания и положения сторонились прессы и избегали скандальных заявлений.

Впрочем, что значит – «заводила»? Друзья у нее появлялись сами собой. Эта женщина обладала необъяснимым магнетизмом. Когда она шла по улице – в вуали, в низко надвинутой на глаза шляпке, в темных очках, в длинном наглухо застегнутом пальто – мужчины останавливались и провожали ее взглядом. Объяснить свои действия они не могли, хотя рядом с ними могли идти очень красивые женщины… которые в свою очередь тоже останавливались и провожали мисс Браун таким же долгим восхищенным взглядом.

58. «Атомный проект»

Перед самым вступлением в войну Соединенных Штатов Гарбо покинула Нью-Йорк и переехала в Стокгольм. Этот переезд, как и обстоятельства ее жизни во время войны, остались бы тайной, если бы ни рассекреченные десятилетия спустя документы. Оказалось, что Гарбо переехала на родину не просто так, а по заданию военного командования союзников.

Незадолго до трагедии Пирл-Харбора в нью-йоркскую квартиру Гарбо наведался высокопоставленный офицер американской военной разведки. Как ему удалось это сделать, неизвестно – Гарбо никогда и никому не открывала дверь и не отвечала на телефонные звонки. Но профессиональный разведчик добился своего – разговор с великой актрисой состоялся.

Собственно, это был не просто разговор, а просьба. Офицер добивался ни много ни мало, а того, чтобы Гарбо поработала в качестве… разведчицы. Суть проблемы состояла в том, что группа немецких ученых слишком близко подобралась к созданию атомной бомбы. Подобное оружие в руках безумца Гитлера означало бы неминуемую катастрофу вселенского масштаба.

В задачу Гарбо входило привлечение могущественных фигур, вроде членов королевских дворов Швеции и Дании, к решению «атомной» проблемы. Немецкий «атомный проект» надо было остановить. Каким образом – предстояло выяснить по ходу дела. Но одна из главных задач – спасти от лап фашистов Нобелевского лауреата физика-теоретика Нильса Бора, как раз работавшего на территории оккупированной немцами Дании.

59. Гарбо-разведчица

Детали ее миссии до сих пор неизвестны, но совершенно определенно можно сказать, что Гарбо не приходилось подобно киношным шпионам конспирировать, кутаясь в шарф, надвигать на глаза шляпу, перебегать от дерева к дереву, сжимая в руке шпионский револьвер.

Она переехала в Швецию и поселилась в своем стокгольмском доме, который купила еще до войны. В задачу Гарбо входило сближение с влиятельными членами королевской семьи Швеции. И ей не пришлось предпринимать каких-либо действий, чтобы попасть в королевский дворец. Достаточно было намека на то, что в Стокгольм приехала «та самая Гарбо», чтобы ей поступило приглашение от самого Густава Пятого.

Она не втиралась в доверие к королю. Она просто с ним подружилась – по-человечески, без каких-либо тайных замыслов. И в частной беседе рассказала о той проблеме, которую ей поручили решить американцы. Король Густав после непродолжительного размышления сказал, что считает спасение Бора делом чести. И попросил разрешения познакомить Гарбо со своим родственником – королем Дании Христианом Десятым, без помощи которого найти и вывезти Нильса Бора будет очень непросто.

И Гарбо отправилась в Копенгаген, как личный друг и посланник Густава Пятого. И здесь, в Дании, ей не пришлось использовать язык намеков и умолчаний. И датский король стал ее другом. И после того, как Гарбо изложила суть дела, сказал, что чувствует себя обязанным спасти великого ученого.

Гарбо познакомилась с самыми влиятельными промышленниками, политическими деятелями Дании и Швеции. Ее новые знакомые и составили основу агентурной сети союзников.

60. Нильс Бор

Выдающийся физик-теоретик Нильс Бор, лауреат Нобелевской премии в области физики 1922 года, во время немецкой оккупации жил в Копенгагене и занимался своей обычной работой. Он возглавлял созданный им самим в 1920 году Институт теоретической физики. В конце тридцатых годов Бор сделал целый ряд важных открытий в области деления атомного ядра. А в начале 1939 года, во время поездки в Принстон (США), он обнаружил, что один из обычных изотопов урана – уран-235 – является расщепляемым материалом. Это открытие стало определяющим в будущих разработках атомной бомбы.

В 1943 году Бора предупредили – немцы собираются его арестовать, чтобы заставить в концлагере работать над созданием ядерной бомбы. Бежать в Швецию ему помогли датские власти (заботами короля Дании Христиана Десятого).

В Швеции Бор стал объектом заботы короля Густава Пятого, доверенные люди которого нашли для Бора загородный дом и устроили негласную охрану ученого.

Но гитлеровцы не успокоились. Они разыскивали ученого по всей Дании и Швеции (в этой нейтральной стране немецкие шпионы чувствовали себя, как дома). Положение усугублялось тем, что за Бором охотилось и антигитлеровское подполье, задача которого была проще – уничтожение лаборатории вместе с Нильсом Бором.

Эта драматическая история закончилась благополучно. В тот момент, когда немцы уже подъезжали к поместью, на лужайке перед домом приземлился английский бомбардировщик. Из дома выбежал Бор и… угодил в объятия своего помощника, соратника, единомышленника и сына (заметим, одного из шести сыновей ученого) Оге Бора. Нобелевского лауреата посадили в бомбовый отсек, самолет взревел моторами и прямо перед глазами фашистов взмыл в небо и взял курс на Шотландию.

Первое задание Грета Гарбо выполнила блестяще – Нильс Бор был спасен.

61. Спасая людей

Следующей акцией, в которой принимала участие Грета Гарбо, был взрыв завода по производству тяжелой воды в Норвегии. Этот материал необходим для создания атомной бомбы. Завод был уничтожен подпольщиками после тщательной подготовки при непосредственном участии высокопоставленной агентуры, завербованной Гарбо.

Затем разыгралась драма в Дании. Немцы рыскали по всей стране, собирая информацию о датских евреях. Этих несчастных людей должны были вывезти в концентрационные лагеря и впоследствии уничтожить. Усилиями Гарбо и членам королевских семей Дании и Швеции еврейские семьи были собраны в приграничном районе, погружены в лодки и вывезены на территорию Швеции, где немцы не могли уже их достать. Так Грета Гарбо спасла десятки, если ни сотни, человеческих жизней…

Точных деталей мы, повторяю, не знаем. Гарбо была скрытным и, как показала ее дальнейшая жизнь, очень скромным человеком. От былой звездной болезни не осталось и следа (если не считать признаками звездности саму скрытность актрисы). Во всяком случае, о своих подвигах времен войны она никогда и никому не рассказывала. Но в том, что она действовала решительно и геройски, сомнений не возникает. Документы говорят сами за себя…

Слава богу, война обошла Грету стороной, не искалечив и ее саму, ни ее родственников. Победу Грета Гарбо встретила в родном Стокгольме. Но вскоре заскучала по Америке. И – вернулась в Нью-Йорк…

62. Назад в Нью-Йорк

Она поселилась в одной из гостиниц на Манхеттене под тем же выдуманным именем Гарриетт Браун. Ненадолго и нечасто выезжала в Европу, но снова возвращалась и продолжала жизнь женщины без прошлого. Ее совсем не тяготило одиночество. А любимым времяпрепровождением было валяться в постели, смотреть телевизор и курить тонкие дамские сигаретки…

Гарбо обожала неспешные прогулки по парковым аллеям и шумным улицам Нью-Йорка. Она любила наблюдать за людьми. И была счастлива, что ее никто не узнает.

Ей нравилось жить в полной безвестности. Даже в годы, когда она не могла и шагу ступить, чтобы ни попасть под объективы репортерских камер, она не особенно следила за собой. Не делала, к примеру, маникюр. Не любила ярких броских украшений. Разъезжала на совсем дряхлом автомобиле, шокируя других менее знаменитых и успешных актрис, приезжавших на студию в роскошных лаковых лимузинах.

Сейчас же ее тяга к минимализму и скромности достигла пика. Она одевалась очень просто и неброско. Но, как всегда, великолепно выглядела в любом наряде. Это ее и подводило – нечасто, но все же ее узнавали. И тогда Грета бросалась в настоящие бега, стараясь ускользнуть от репортеров или навязчивых поклонников.

Именно в те послевоенные годы у актрисы выработалась привычка никогда не заходить в магазин, кафе, аптеку, где ее хоть раз узнали.

63. Гэлорд Хаузер

Она и в самом деле не следила за собой, стараясь замаскировать нарядом или украшениями какие-то мелкие физические недостатки (их, этих недостатков, у Гарбо попросту не было). Одевалась просто и скромно. Но при этом никогда – неряшливо или безвкусно.

Не аристократка по происхождению, женщина простых крестьянских кровей, Гарбо обладала отменным вкусом, тем, что называют врожденным чувством стиля – как, скажем, у Коко Шанель. Самая простая вещь сидела на ней, как вечерний наряд.

Гарбо оставила нам очень мало бытовых, непрофессиональных фотографий, сделанных не в студийных условиях. В основном это снимки репортеров, которым удалось поймать актрису где-нибудь на улице, в кафе или в магазине. Но и на этих суматошных, поспешных кадрах Гарбо выглядит… королевой. Пусть и убегающей, прячущейся, исчезающей. Она очень красива. Она – само совершенство…

К концу сороковых годов Гарбо столкнулась с той же проблемой, с которой сталкивалась в самом начале карьеры – она располнела. И тут же, ни минуты не сомневаясь, стала искать человека, который помог бы ей раз и навсегда избавиться от лишних килограммов (всего от пары-тройки, Гарбо никогда не была полной). Этим человеком оказался врач-диетолог Гэлорд Хаузер.

И здесь следует отметить еще одну черту характера Гарбо. Она непросто сходилась с людьми. Но если уж сходилась, то надолго и прочно. Хаузер, разработавший для Гарбо диету, которой она строго следовала всю жизнь, стал ее близким другом. И даже больше, чем другом.

64. Сесил Битон

Еще один мужчина в жизни Гарбо, который последовательно прошел все стадии – знакомый, друг, близкий друг, самый близкий друг, снова знакомый – фотограф Сесил Битон. С ним Гарбо поддерживала отношения несколько десятилетий.

Впервые Гарбо познакомилась с Битоном в 1932 году. В то время он был одним из фотографов, добивавшихся права снимать Грету для глянцевых журналов и афиш. Фотосессия состоялась. Битон был принят благожелательно, но, когда попытался встретиться с актрисой вновь, получил решительный отказ.

В 1946 году Грета жила в обычном номере в одной из гостиниц Нью-Йорка. Репортеры, прослышавшие о том, что Гарбо снова в Америке, бросились на ее поиски. Среди них был и Битон, ставший к тому времени личностью известной и прославленной.

Между прочим, Битон был официальным фотографом Британской королевской семьи, добился впечатляющих успехов в кинематографе в качестве художника-постановщика и даже получил «Оскара» за оформление фильма «Моя прекрасная леди».

Сесил Битон жил в Лондоне, но всякий раз, услышав о Гарбо, мчался в Америку, мечтая сделать хотя бы один снимок, который потрясет всю планету… В этот раз ему повезло. Когда репортеры толпились в холле гостиницы, Гарбо уже выходила через черный ход – она переезжала в другой отель. Внезапно она разглядела в толпе журналистов Битона. Подошла, взяла его за руку и увлекла за собой.

Этот вечер он провел с Гретой.

65. Сердечный друг

Сесил Битон, как и многие представители творческой богемы двадцатого века, отличался нетрадиционной сексуальной ориентацией. Уж кого, а от Битона ожидать влюбленности в женщину не приходилось… Но это была Грета Гарбо. И Битон влюбился. Да так влюбился, что стал осаждать Грету, предлагая себя в качестве супруга.

Не желая обижать друга, Грета не отвечала категорическим отказом. Но и соглашаться не решалась. Около восьми лет их отношения то разгорались с новой силой, то затихали. Битон присылал из Лондона пылкие письма, Грета отвечала – спокойно, взвешенно, трезво.

Наконец, в 1954 году Битон получил от нее разрешение провести фотосессию. Один из снимков был куплен и опубликован журналом «Вог». Кинематографический мир, так и не забывший «женщину-сфинкса», задохнулся от восторга. Она и в пятьдесят лет была так же прекрасна, как в двадцать пять. Свежа, безупречна, в высшей степени естественна. Без пластических операций, подтяжек, без грима и даже без макияжа. Губы ей подкрасила сама природа, ресницы – господь бог… А эти синие, невероятно, умопомрачительно синие глаза!

Безусловно, это была одна из лучших работ Сесила Битона – она же была освящена любовью…

Их отношения угасли. Битон продолжал предлагать брак, но Грета на его предложения уже не реагировала. Писала о всякой всячине, не обращая внимания на пылкие посулы своего друга-любовника.

66. Обида

И все же Сесил Битон не выдержал испытания. Маститый художник, признанный мастер фотографии, он выпустил книгу мемуаров, в которой признался в том, что был близок с Гретой Гарбо. И Гарбо смертельно обиделась. Она вернула Битону все его письма и снимки. И не откликнулась ни на одно его письмо. Сесил Битон потерял свою королеву навсегда…

Но Грета была человеком милосердным и умела прощать обиды. Когда в 1980 году ей сообщили, что Сесил безнадежно болен и просит только одного, чтобы Грета его простила, она написала ему большое письмо.

Гарбо писала, что помнит своего Сесила и, конечно же, прощает ему все прегрешения, которые, в общем-то, сущая ерунда – по сравнению с тем чувством к Грете, которое он столько лет хранил в своем добром сердце. Она написала много добрых слов, скрасив последние дни умирающего старика… Друг, разумеется, друг. И вычеркнуть из жизни эти прекрасные и горькие годы было бы несправедливо. И она тоже любила его, хотя и не смогла стать его женой…

Это письмо Битон перечитывал десятки раз. Оно было рядом с ним в минуту его кончины.

Битон умер в том же 1980 году. Гарбо отправилась в Лондон – как обычно, инкогнито. Избежав внимания репортеров и досужих зевак, она посетила могилу старого друга. И возложила букет цветов…

Так закончился не первый и не последний роман Греты Гарбо. Один из многих, что так и не стал главной любовью ее жизни.

67. Семья Шлее

Гарбо придирчиво выбирала магазины и ателье, в которых покупала или заказывала одежду. Одним из любимых было маленькое частное ателье Валентины Шлее, обслуживающее таких звезд Голливуда, как Одри Хепберн и Глория Свенсон. Сюда Гарбо приходила без опаски быть узнанной. Валентина никогда ни о чем ее не расспрашивала, называла «мисс Браун» и не выказывала ровно никакого интереса к личности Греты, помимо профессионального.

Она очень хорошо шила – Гарбо заказывала часто и помногу. Актриса была одной из постоянных клиенток ателье…

Но однажды Валентина невольно выдала себя. Гарбо что-то спросила, уточняя рисунок нового платья. И Валентина ответила:

– Да, Грета…

И тут же умолкла, поняв, что сказала лишнее.

Гарбо внимательно посмотрела на нее. Потом спросила:

– Ты знаешь, кто я?

– Знаю, – спокойно ответила Валентина. И добавила, – разве это что-то меняет?

– Нет, – засмеялась Гарбо…

В тот же вечер Валентина Шлее пригласила актрису в гости. И Грета познакомилась с человеком, ставшим самым близким другом на последующие двадцать лет – с мужем Валентины Георгием Матвеевичем Шлее.

Оказалось, что Джордж Шлее (так звали его в Америке) родом, как и его супруга, из России. Эмигрант, добившийся за океаном преуспевания и достатка. Что на его счетах миллионы, а в собственности целые предприятия. Шлее был настоящим капиталистом, всего добившимся собственным умом. Грета Гарбо считала таких людей родственными душами. Она тоже всего в жизни добилась сама.

68. Странный треугольник

С Джорджем Шлее Гарбо познакомилась в 1950 году. А разлучила их только смерть промышленника в 1970 году.

Это была в высшей степени необычная связь. Гарбо оставалась подругой и клиенткой Валентины Шлее. Но каждый год, летом, Валентина закрывала ателье и уезжала в Венецию. Одна. А ее муж, с ведома супруги, вместе с Гретой уезжали во Францию. И никаких ссор, выяснений отношений. Никаких попыток развода и нового брака. Словно и не было между Шлее и Гарбо какой-либо связи… Но она-то как раз была. Прочная, длительная и очень сердечная.

Рядом с блистательной Гарбо Джордж выглядел уродливым карликом. Полный, низенький, лысоватый. Они совершенно не подходили друг другу. И тем не менее Гарбо во время их странствий по Европе не отходила от Шлее ни на шаг.

А дома, в Нью-Йорке, все менялось с точностью до наоборот. Грета редко заходила в гости к Шлее, хотя они жили по соседству, в одном доме. И задерживалась у них ненадолго. Так продолжалось почти год. Затем все повторялось – путешествие во Францию, уединение, славные недели на берегу моря…

Чем привлек прекрасную и недоступную Гарбо этот неторопливый и совсем некрасивый человек? Возможно, она тосковала по своему учителю Морицу Стиллеру (а Шлее был чуточку на него похож – разницей в возрасте уж точно). И Грете так хотелось почувствовать себя слабой, защищенной, за надежным плечом.

69. Деньги к деньгам

Если Стиллер был ее учителем в профессии, То Шлее – в бизнесе. Вскоре он просто взял управление финансами Греты на себя. Он распоряжался ее деньгами, как своими собственными. А толк в коммерческих сделках он знал. Шлее занимался бумажным производством и вложил деньги Гарбо в заводы по производству бумаги. И приумножил ее и без того немалый капитал.

При попытках объяснить суть сделок, Грета лишь смеялась, говорила, что ничего в этом не понимает, и что деньги идут к деньгам.

Шлее тем временем купил для Греты дома в Италии и Южной Франции, которые тоже стали приносить солидный доход. А когда Грета увлеклась коллекционированием живописи, Георгий Матвеевич находил для нее профессиональных антикваров и перепродавцов живописи.

Шлее не стало в 1970 году. Значительную часть своего состояния он завещал Грете Гарбо. А с Валентиной Грета сохранила добрые отношения. Они так и остались подругами…

Эта удивительная история породила множество кривотолков. Ситуацию не прояснила даже открытая для исследований переписка Гарбо – ее личный архив. О Шлее она писала скупо и мало. И ничего, что могло хотя бы намекнуть на интимную связь. Похоже, что письмам не доверяли оба. Все, что они могли сказать друг другу, они говорили тихо, чтобы никто не услышал.

И что совсем уж необычно – их отношения были настолько бескорыстными, настолько доверительными, что огромные деньги на них абсолютно не сказались. Были времена, когда их капиталы объединялись и превращались в некое подобие небольшой корпорации «Шлее – Гарбо». А потом снова разделялись – свободно и естественно… Когда и где такое бывало?