Текст книги "Эдуард VIII. Что по силам королям? Маленькие рассказы о большом успехе"

44. «Любовь или престол»

И снова английские газеты запестрели сенсационными заголовками, несмотря на настойчивые рекомендации правительства воздержаться от публикаций об Эдуарде и Уоллис. «Отречение ради любви». «Любовь или престол». «Уоллис отказывается от короля». И наконец – «Король отказывается от престола ради Уоллис».

Эта газетная вакханалия напоминала истерику. Журналисты выжали из необычного политического события все, что можно было выжать. И отречение было представлено англичанам, как любовная драма, как личная трагедия бывшего короля, как занимательная любовная история и как веселый водевиль. И все это последовательно и вперемешку, в разных изданиях – от бульварных до весьма солидных. Было от чего запутаться и впасть в полное неведение.

Но причина этой неразберихи вполне очевидна. Дэвид никогда с этим не соглашался, но английские (и европейские вообще) журналисты… любили бывшего короля! Да, да, именно так. После отречения он стал фигурой почти легендарной. И репортеры следовали за ним по пятам, куда бы Дэвид ни отправлялся.

Это внимание английской и мировой прессы стало для четы герцога и герцогини Виндзорских и настоящим наказанием и, как ни странно, спасением. В годы войны, когда Дэвид повел себя неосмотрительно и даже непатриотично, горячие головы в английских правящих кругах даже рассматривали возможность изоляции бывшего короля. Но не решились. Не тронули. Отправили Дэвида и его супругу в комфортабельную ссылку на Багамы. Благодаря репортерам, он был слишком популярной фигурой.

45. Англия рукоплещет

В эти драматические для Дэвида дни его популярность среди подданных взлетела до небывалого уровня. Поговаривали даже, что это вызвало недовольство нового короля. Вместо того, чтобы пристально следить за жизнью Георга VI, газетчики еще несколько лет подробно описывали, анализировали, вспоминали поступок Эдуарда. И… восхищались им!

Да что там газеты – в пабах, на улицах английских городов, в селениях и в отдаленных доминионах империи имя Эдуарда не сходило с уст подданных Его Величества. Дэвид стал самой популярной фигурой в Англии первой половины двадцатого века, уступив (да и то со временем) лишь сэру Уинстону Черчиллю.

Простые люди, те, ради которых Эдуард и правил страной в течение десяти месяцев, рукоплескали Дэвиду и везде, где он ни появлялся, выкрикивали: «Браво, Эдуард».

Конечно, это нравилось ему. Кончено, это нравилось Уоллис. И конечно, это значительно облегчало им жизнь в добровольном признании. Простая рабочая Англия, страна углекопов и мореходов, скотоводов и строителей, солдат и домохозяек наглядно показала власти, кто есть кто. Перст народа протянулся к герцогу Виндзорскому, чтобы указать – вот он, народный национальный лидер. И в этом всеобщем порыве было больше чувства, чем разума. Небывалый случай и в истории европейских монархий, и в истории человечества вообще. Лишившись власти реальной, бывший король обрел власть духовную. Дэвид и его супруга стали героями фильмов, романов, многочисленных газетных и журнальных стаей. А история их любви обрела статус классической романтической баллады.

46. Добровольное изгнание

12 декабря 1936 года Эдуард посетил нового короля, чтобы попрощаться. Их разговор был коротким, но сердечным.

– Не поминайте меня лихом, Ваше Величество, – сказал Дэвид, обнимая младшего брата.

– Удачи вам, братец, – ответил король. – Если возникнут трудности, дайте знать. Я вам обязательно помогу.

Эдуард похлопал брата по плечу, сам при этом подумав – «это вряд ли, Ваше Величество». А затем отправился домой, чтобы самому собрать чемодан и подняться на борт эскадренного миноносца. Все произошло так быстро, что его камердинер не успел вернуться из замка Бельведер в Лондон. И Дэвид решил его с собой не брать.

Вещей оказалось очень немного. Пара небольших чемоданов с одеждой и дорогими безделицами. Чековая книжка, документы. Что ему нужно было еще?

На борт эсминца Дэвид поднялся с парой слуг, пожелавших отправиться в добровольное изгнание вместе с ним. Затем капитан судна отдал приказ выйти в море. И военный корабль отчалил к берегам Франции.

В тот вечер Дэвид был в очень хорошем настроении. Он сам распаковал чемоданы. Потом надолго заперся в душевой. Слуги слышали доносящееся из ванной пение. Когда он вышел на палубу, у него был совершенно счастливый вид. А на туалетном столике рядом с кроватью в каюте Дэвида они увидели полторы дюжины фотографий в изящных рамочках. На всех было одно и то же лицо – его Уоллис.

47. Во Франции

Он позвонил Уоллис перед отъездом, позвонил ей из французского порта и позвонил из Парижа, куда прибыл утренним экспрессом. И всякий раз разговор начинался со слов:

– Я люблю вас, Уоллис…

А Уоллис в это время была в Каннах. Сразу после последнего звонка Дэвида она собрала вещи и поездом отправилась в Париж. Она так по нему соскучилась…

Что с ними будет дальше, Дэвид не имел ни малейшего понятия. Еще не были утрясены дела с его содержанием, с титулом и со статусом в королевской семье. Но Дэвид решил, что готовиться следует к худшему. А это означает, что никаких денег от родственников он не получит. И надо рассчитывать на личные накопления (если счета, опят же, не окажутся заблокированными) и искать себе какое-то дело.

Он обдумывал различные варианты. Жить в гостинце, пусть и в дорогой, можно лишь считанные дни. Затем нужно какое-то пристанище… Опять же – в какой стране, в каком городе? Во Франции? Ну, тогда в Париже… А дом, на что купить его? И какой – дом должен быть достоин его положения? И на что?

Вопросы, вопросы… И Дэвид решил – он займется политикой. И будет зарабатывать сам. А там жизнь подскажет, в каком направлении нужно двигаться.

На его счастье, денежный вопрос вскоре разрешился. И Дэвиду не пришлось зарабатывать на жизнь. Политик из него был, прямо скажем, неважный. И даже плохой. Он иногда совершал не до конца обдуманные (если выразиться мягко) поступки, о которых потом сожалел. Для политика недостаток совершенно непростительный.

48. Встреча с любимой

Он встретил Уоллис на парижском вокзале и в первую же минуту их встречи сказал:

– Милая Уоллис, как же я вас люблю…

Он повторил эту фразу несколько раз. И глаза его светились от счастья.

Их встречу наблюдали десятки людей – пассажиров, ожидающих своего поезда, парижских газетчиков, просто случайных людей. И Дэвид искренне радовался, что его воспринимали как обычного человека, а не как бывшего короля. О нем и Уоллис знали только репортеры. Но они держались в стороне – Эдуард специально попросил их не мешать его встрече с возлюбленной. И они, удивительное дело, послушались.

Не первый случай, когда репортеры, эти охотники за жаренными фактами и скандальными подробностями, откликнулись на просьбу Дэвида. И, как покажет жизнь, не последний. Он, действительно, пользовался любовью народа – своего, французского, любого, куда бы его ни забрасывала судьба. Что-что, а талант обаяния, этот редкий дар, который дается далеко не каждому смертному, у него несомненно был. Грустная улыбка Эдуарда, бесконечно печальный взгляд, сдержанность и достоинство, с которым он держался на публике, моментально растворяли отделяющий его от обычных людей холодок.

Ну и сама история отречения, которую газетчики (опять же – английские и французские) называли не иначе, как «подвигом во имя любви»… А разве не подвиг? Разве не великая жертва? Кто на это еще способен? Хоть один пример?

49. Герцог Виндзорский

Они тут же объявили, что начинают подготовку к свадьбе. Выбрали место, где состоится обряд венчания – замок Шато-де-Канде. Дэвид заказал обручальные кольца уэльского золота. Затем была заказана тяжелая каминная доска, на которой вырезали надпись «Эдуард – Уоллис 1937». Наконец, Дэвид и Уоллис отправились в фотоателье, чтобы сделать торжественную предсвадебную фотографию. Все честь по чести, с соблюдением традиций и придворного ритуала.

В душном ателье под невыносимо ярким светом софитов фотограф попросил жениха и невесту «принять счастливый вид». На что Уоллис ответила:

– У нас всегда счастливый вид…

Именно в эти дни из Лондона пришло известие о том, что Георг VI подписал специальный указ о присвоении Эдуарду титула герцога Виндзорского, что лишало Уоллис возможности именоваться «Ваше Королевское Высочество». Несмотря на то, что это в то же время повышало статус Уоллис до титула герцогини Виндзорской, а для простой американки, женщины недворянского происхождения, это было событие редчайшее, Дэвид смертельно обиделся. Он ожидал от брата, которому, по сути, уступил престол, чего угодно, только не такого удара. Но… король Англии был вынужден лавировать между целесообразностью, политическими соображениями и личными мотивами. И иного решения от Георга VI ждать было трудно.

Ответом Эдуарда стало требование ускорить приготовления к свадьбе.

50. Братская обида

Следует заметить, что, покидая Англию, герцог Виндзорский Эдуард повидался с младшим братом в последний раз. Из-за того, что король запретил старшему брату посещать родину без приглашения, Дэвид уклонялся от любых переговоров относительно его возможного визита на родину. На прямое приглашение, возможно, откликнулся бы. Но оно последовало лишь в 1952 году – на похороны короля Георга VI. Так что в следующий раз Дэвид увидел брата только лежащим в гробу.

После отречения между ними словно пробежала черная кошка. Прямое родство с королем было для Эдуарда и Уоллис настоящей охранной грамотой. В годы войны им угрожала опасность ареста за упаднические высказывания герцога и неприкрытую симпатию к нацистам. Однако, арестовать брата короля никто не осмелился.

Другой положительной стороной этого родства было финансовое обеспечение жизни герцогской четы. Никто в Англии и представить не мог, чтобы член королевской семьи бедствовал или зарабатывал на жизнь собственным трудом. Эдуард получал столько денег, сколько требовалось ему для жизни. Он и Уоллис никогда не испытывали материальных затруднений. Но дело же не в этом. Отношения братьев, воспитанных в одной семье, выученных одними учителями, испортились на всю жизнь. А в чем была вина Эдуарда? Отречение от престола? Так в пользу же младшего брата! Не стал бы Георг VI королем, если бы ни самоотверженная любовь Эдуарда к своей Уоллис… Непостижимо. Во истину – без вины виноватый.

51. Свадьба в Канде

Свадьба Эдуарда, герцога Виндзорского, и Уоллис Симпсон состоялась 3 июня 1937 года. Торжество провели, как и планировалось, в замке Шато-де-Канде. На свадьбу пригласили всего шестнадцать гостей, среди которых были сын Уинстона Черчилля Рэндолф, супруги Ротшильд, консул Великобритании в Нанте и секретарь посольства Англии. Всех Дэвид мог с чистой совестью назвать близкими друзьями.

Священник англиканской церкви, преподобный Джердин, завершил обряд венчания, призвал присутствующих помолиться за новобрачных. Грянул орган. Новобрачные поцеловались… Любопытно, что всего полгода тому новобрачный был главой англиканской церкви, а потом – верховным начальником священника. Теперь он превратился в «этого мужчину», за которого присутствующие должны были помолиться.

Затем гостей пригласили к столу – на свадебный завтрак. Уоллис разрезала шестиярусный свадебный торт. Бокалы заполнили шампанским «Лоусон» урожая 1921 года. Его высочество герцог Виндзорский от шампанского отказался. Он попросил чашку чая «Эрл Грей» – своего любимого напитка.

Затем Эдуард обратился к присутствующим на церемонии журналистам. Он попросил их оставить его и Уоллис в покое хотя бы в течение медового месяца. И журналисты… снова послушались. Целый месяц Дэвид и Уоллис жили без зоркого репортерского пригляда.

Кто еще обладал таким влиянием на прессу, как герцог Виндзорский? В двадцатом столетии – никто.

52. Народное гуляние

Следует заметить, что и во Франции бывший король пользовался народной любовью и был популярен почти как дома.

В день свадьбы полицейские городка Канде надели парадную форму. У стен замка собралась разряженная толпа. На улицах городка шла бойкая торговля. Народу было – не протолкнуться. Стены домов украшали флаги Франции и Англии. И везде висели транспаранты с пожеланиями счастья «Виндзору и миссис Уорфилд»…

В жизни Эдуарда будет период, когда ему придется исполнять функции губернатора Багамских островов. Пребывая в этой своеобразной ссылке (подальше от войны, во избежание вляпаться в неприятную историю сговора с нацистами), Дэвид проявил себя отличным государственным деятелем и радетелем интересов простого народа. Губернатора, который пробыл на своем посту всего несколько лет, запомнили, как человека доброго, отзывчивого, живо откликающегося на просьбы «снизу».

Даже в годы относительного забвения, когда интерес к Эдуарду и его супруге заметно приугас, его любили в народе. Французы (а большую часть жизни супруги провели во Франции) любили бывшего короля, считая его своим человеком, национальной достопримечательностью. Уж кто-кто, а французы по достоинству оценили жертвенную любовь бывшего короля к своей Уоллис. Престол ради любви… Кто бы так поступил? Настоящий француз! И – король Эдуард VIII.

53. Репортеры и супруги Виндзор

Многие годы Эдуард и Уоллис находились под прицелом камер репортеров. И не всегда это внимание было доброжелательным. Пройдет всего несколько лет, и английская пресса будет писать о герцоге Виндзорском едва ли ни с ненавистью, а американская – с издевкой. И будет за что… Но закончится война. Пройдет время. И все вернется на круги своя. И об герцоге и герцогине снова начнут писать с сочувствием и даже любовью.

Наиболее напряженными отношения с прессой были у Уоллис. В расспросах репортеров женщина постоянно ждала подвоха. Ей казалось, что вот-вот прозвучит вопрос, которого она ждала и который ненавидела. Вопрос об ее отношении к отречению супруга от престола. Стоила ли их любовь такой жертвы? И не было ли у Уоллис умысла разрушить жизнь короля?

Этот вопрос – вот так, напрямую – не прозвучал ни разу. Но Уоллис во время интервью часто нервничала и отвечала резко, даже грубовато… если бы она знала, что миллионы женщин всего мира считают ее настоящей героиней. И не обвиняют Уоллис – поддерживают ее.

Эта пара еще при жизни стала настоящей легендой. Сказкой о любви, которой в реальности не бывает. Но… была же! Большая, огромная любовь на всю жизнь. Не без сложностей, не без охлаждений и передряг. Но все же любовь – выстоявшая в любых испытаниях, продлившаяся десятилетия – до самой смерти обоих.

54. Без права на возвращение

Свадьба осложнила положение Эдуарда тем, что из Англии ему недвусмысленно дали понять – на родине его не ждут ни под каким видом. То есть возвращение, даже кратковременное, невозможно. Герцог Виндзорский стал в Англии фигурой нежеланной и даже запретной.

В этой истории понятны мотивы поступков короля и правительства Англии. Понятна суть наложенных на бывшего короля ограничений. Непонятна лишь цель. Почему? По какой причине бывшему лидеру нации было отказано в возвращении домой? Король опасался, что Эдуард попытается вернуть себе престол? Но он же подписал акт отречения. По собственной воле.

Впрочем, повод вскоре нашелся. После свадьбы и счастливого медового месяца Эдуард и Уоллис отправились в путешествие по странам Европы. Они побывали в любимой Дэвидом Австрии, где у него было много друзей – членов королевской фамилии и просто богатых и знатных людей. Погостили в Вене, съездили на знаменитые альпийские курорты. Потом поехали в Берлин.

Встреча с Гитлером. Королевские почести, оказанные Эдуарду и Уоллис в Берлине. Улыбки, вспышки фотокамер, пространные интервью берлинским газетам. Высказывания Геббельса о том, что король Англии (пусть и бывший) не просто признает нацистский режим, но и восхищается им.

Вот и формальный повод запретить Эдуарду возвращение на родину. И доказательства его антипатриотичности и даже вреда, который Эдуард может нанести отечеству.

55. В гости к Адольфу

Да, история была еще та… Приезд Эдуарда и Уоллис в Берлин был обставлен так, если бы в Германию приехал действующий король. Эдуарда встречали со всеми королевскими почестями – с почетным караулом, приглашением в рейхсканцелярию, с визитом к Гитлеру, с проездом по ликующим улицам Берлина.

О том, что приезжать в Германию ни в коем случае не следует, Эдуарда предупреждали еще в Австрии – сразу после того, как он объявил о планируемой поездке. Да, в 1935 году правительство премьер-министра Стэнли Болдуина заключило с Германием морской договор, который шел вразрез с соглашениями Версальского мира. В те годы Англия всеми силами старалась умиротворить нацистский ражим. Но… на дворе был уже не 1935 год. Многое изменилось. Германия стремительно милитаризировалась и не особо скрывала свои воинственные планы. В воздухе еще не носился удушливый запах приближающейся войны. Но английские политики новой волны уже открыто заявляли, что нацистский режим для Европы неприемлем.

Визит Эдуарда в фашистскую Германию выглядел не как поездка частного человека, туриста, путешествующего по Европе, а как визит государственного деятеля. В некоторой степени Эдуард говорил с Гитлером от имени английского народа. И это было неожиданно и… ужасно.

Даже поддержавшие решение об отречении от престола друзья Дэвида недоумевали и тщетно пытались найти оправдание его безрассудным поступкам. Объяснение же было элементарно простым. Эдуарду нравился Гитлер. Вот и весь сказ.

56. Германия приветствует герцога Виндзорского!

Гитлер в те предвоенные годы нравился многим. Энергичная, убедительная риторика фюрера убедила многих – на политический небосклон Европы взошла новая звезда. Политик необычный, харизматичный, личность сильная и властная.

Протрезвление пришло позже – в годы чудовищной мировой бойни… Оно пришло ко многим, но не к герцогу Виндзорскому! Эдуард словно не желал видеть очевидного. Он не верили ни в поражение Германии, ни в зверства нацистов, которые считал досужими россказнями и пропагандой противоборствующей стороны.

Причиной была, надо полагать, встреча его и Уоллис Германией – пышная, величественная, поистине королевская. Дорогу от вокзала до резиденции, выделенной Гитлером Виндзору, усыпали тысячи цветов. На тротуарах берлинских улиц стояли люди, размахивавшие английскими и немецкими флажками и выкрикивавшие приветствия. Эдуард на несколько дней стал фигурой мировой величины, словно вернулся на престол. Нацистские руководители обращались к нему не иначе, как Ваше Величество. И это, конечно, льстило Дэвиду.

Но главное было впереди. Во время визита к Гитлеру между фюрером и герцогом состоялся тайный разговор, обставленный, как переговоры высшей государственной важности. О чем шла речь, точно неизвестно. Но по данным английской разведки, которая ошибалась крайне редко, фюрер и Эдуард говорили… о послевоенном переделе мира.

57. Тайные планы бывшего короля

О чем могла идти речь во время секретных переговорах Гитлера с герцогом Виндзорским? Могла – поскольку протокол переговоров не велся, а свидетели переговоров по понятным причинам ничего рассказать о них после войны уже не могли…

Гитлер не стал темнить и заявил, что Германия готовится к войне. И что политическая ситуация складывается таким образом, что Англия может выступить против Германии. В этом случае Германия будет вынуждена применить военную силу против Англии.

Эдуард согласился – да, такое вполне возможно. И снова замолчал…

Гитлер продолжал. При складывающемся балансе сил шансов выиграть войну у Англии нет. Но немцы вовсе не хотят стереть Англию с лица земли. Вовсе нет! Речь может идти только о смене политического режима. Англичане близки по духу немцам. Между ними нет и не может быть каких-либо противоречий.

Эдуард снова кивнул. Его речь фюрера явно заинтересовала.

Так вот, в случае поражения Англии в предполагаемой войне, а другой исход конфликта исключается, правительство Германии сочтет честью вернуть на престол короля Эдуарда VIII…

Поразительно, но Эдуард… согласился! Прямых свидетельств нет, а документы английской разведки тех лет до сих пор засекречены, поскольку речь идет о королевской семье. Но логика дальнейших поступков Эдуарда говорит о том, что он всерьез рассматривал возможность вернуться на престол и стать марионеточным королем нацистов.

58. Риббентроп и Уоллис

Именно этот визит в Германию стал в судьбе Эдуарда и Уоллес переломным моментом. Отныне они находились под неусыпным наблюдением английской и американской разведок.

По данным англичан, Уоллес состояла в любовной связи с Иоахимом фон Риббентропом, немецким послом в Великобритании. Было это во время правления короля Эдуарда VIII. Информацию, добытую у Дэвида, Уоллес переправляла в Германию через любовника.

Теперь добавим – якобы. Опять же, прямых доказательств измены Уоллес не существует. А информация о ее работе на немецкую разведку поступила в английские спецслужбы от Федерального Бюро Расследований Соединенных Штатов Америки. Это бездоказательное утверждение рассматривалось в Англии как тяжкое обвинение. В качестве подтверждения возможности (подчеркнем – только возможности) сотрудничества Уоллес с немецкой разведкой через Риббентропа приводились факты (опять же, не имеющие четких подтверждений) любовных связей Уоллес с торговцем автомобилями Гаем Трандлом и герцогом Линстер. Эти связи вроде бы имели место еще до восхождения принца Эдуарда на королевский престол.

Вокруг Уоллес закручивался клубок сексуальных скандалов. Опубликование их в печати могло бы нанести тяжкий урон репутации королевской семьи. Поэтому информация о предполагаемых любовных связях Уоллес была доведена до правительства Англии и стала одной из причин отказа признать морганатический брак короля Эдуарда VIII с Уоллес Симпсон.