Текст книги "Эдуард VIII. Что по силам королям? Маленькие рассказы о большом успехе"

73. Королева Англии

Прошла печальная церемония похорон королевы-матушки Марии Текской. Англия погрузилась в траур… А потом Эдуард отправился домой в Париж. Удивительно – английский король едет домой… в Париж! Когда еще такое было?

2 июня 1953 года состоялась церемония коронации королевы Елизаветы II. Приглашение получил и Эдуард – и письменное, и устное, переданное через посла Англии. В ответ он отправил королеве поздравительный адрес. Но на вопрос посла, можно ли сообщить в Лондон, что герцог Виндзорский прибудет на коронацию, ответил:

– Нет, не думаю. Вряд ли это возможно.

Посол умолк. Потом осторожно поинтересовался – не запросить ли ему по дипломатическим каналам разрешения на въезд в Англию для Уоллис. И Эдуард сказал:

– Спасибо за заботу, но не стоит. Вряд ли Уоллес захочет приехать в Лондон. А мне одному делать там нечего…

Конечно, это была обида. И эту обиду Эдуард сохранил до конца дней – в Англию он больше не ездил никогда. А с Елизаветой II встречался. Точнее, она с ним встречалась – во время своих визитов в европейские страны. Прибыв во Францию или Германию, она просила разыскать Эдуарда и пригласить его на встречу. И Дэвид не уклонялся. Обида обидой, но он был деликатным человеком. И понимал – когда королева действует, сообразуясь со своими личными чувствами, а когда ее действия продиктованы государственными интересами и традициями двора.

74. «История короля»

История любви Эдуарда и Уоллис сама по себе – отличный сюжет для мелодраматического романа. Поэтому она всегда привлекала внимание писателей и кинематографистов. В начале пятидесятых годов продюсером Джеком Левьеном была снята художественная картина «История короля». Премьера состоялась в Нью-Йорке. На первый показ были приглашены герцог Виндзорский и его супруга Уоллис. И они отправились за океан…

Когда в зале погас свет и на экране появились первые строки титров, зрители замерли. Тишина стояла до самого конца картины. А когда включили свет и Левьен обернулся к Эдуарду, то был поражен – лицо герцога заливали слезы.

– Джек, я проплакал всю картину, – признался герцог.

Потом он наклонился к жене и поцеловал ее. Уоллис виновато улыбнулась и сказала Левьену:

– Вы видите, от чего он отказался?

И Эдуард тут же парировал:

– По сравнению с тем, что я получил, от очень немногого…

Фильм получился замечательный. Зрители устроили овацию и авторам картины, и герцогу Виндзорскому с его супругой.

Это была первая, но далеко не последняя попытка переложить историю их любви на кинопленку. О них снимали не только художественные фильмы, но и документальные. Некоторые из этих фильмов поражают сочувствием, пониманием, восхищением и добротой. Другие брызжут злобой. Герцогу не могут «простить» симпатий к Гитлеру… Королевская семья простила – а эти безвестные критики Эдуарда не могут. Какая, право, досада…

75. Уоллис и ее мужчины

Долгие годы семья герцога Виндзора прожила в Париже. Но герцог и его супруга не отказывали себе и в путешествиях. Самыми желанными поездками были перелеты через океан. В Америке Виндзора принимали с особой теплотой.

С Америкой связаны и несколько скандалов, потрясших обывателей, но не Эдуарда. И это при том, что желтая пресса намекала на сексуальные связи его жены Уоллис с известными в Америке людьми – с Джимми Донахью и наследником торговой империи Вулвортом. Таким образом, непостоянство (если ни сказать неразборчивость) Уоллис в отношении любовных интрижек, приписываемая ей в период до последнего замужества, получила косвенное подтверждение. Уоллис изменяла Эдуарду, хотя тот отказывался даже слышать о подобных делах, не говоря о том, чтобы верить.

Что здесь правда, а что вымысел, неясно. Удивительным образом слухи (которые, надо полагать, были небеспочвенными и исходили из глубин ФБР) об изменах Уоллис дезавуировались ее непримиримыми врагами – английской разведкой, прессой, которая по традиции всегда прислушивается к мнению правительства и членов королевской семьи (в этой демократической стране, в Англии, как это ни удивительно, существует цензура – негласная, неявная, но… существует!), самим правительством. Дело-то в любом случае касается герцога Виндзорского, который, как бы ни поворачивалась его судьба, остается членом королевской семьи. Значит, измены Уоллис дискредитируют не только ее и Дэвида, но и всю семью. А этого допустить невозможно – репутация королевской семьи превыше всего.

76. «Сердцу не прикажешь»

Вокруг семьи Виндзоров роились самые разные слухи. И ответом на них стала книга мемуаров Уоллис, которую она назвала «Сердцу не прикажешь». В общем-то ни на один из щекотливых вопросов она так и не ответила – книга во многом перекликается с мемуарами Эдуарда. Что и понятно – оба писали одну и ту же историю, но с разных сторон. В своей книге Уоллис рассказала о романе с Эдуардом так, как об этом могла рассказать любящая женщина.

Книга пользовалась большим успехом, чем мемуары Эдуарда – читатели раскупали ее в надежде на продолжение скандала и открытия тех тайн, что сопутствовали отречению короля. Особенно всех интересовало истинное отношение бывшего короля Эдуарда VIII к Гитлеру и его связи с нацистами. Но ничего подобного в книге Уоллис не было и быть не могло. Ее мемуары – официальный (если можно так назвать воспоминания частного человека, которым она, по сути, и была) вариант жизнеописания семьи герцога Виндзорского. Не без лирических признаний, достаточно детально, в меру откровенно, но… не более того.

В чем Уоллис невозможно отказать, так это в достоинстве, с которым она вела себя с прессой. Не вступая в полемику, она, по сути, ничего не опровергала, не оправдывалась, не доказывала свою невиновность. Да и в чем она была виновата? В том, что побудила короля отказаться от короны, чтобы вести жизнь обычного человека? Но… разве любовь может быть в чем-то повинной? Разве человек в силах управлять своими чувствами? И в чем тогда вина этой женщины? В том, что… она полюбила? В том, что стала любимой?

77. Частная жизнь частных людей

Вторая половина пятидесятых и все шестидесятые годы чета Виндзоров вела жизнь обеспеченных, но совершенно оторванных от власти, политики и больших денег жизнь. Они не поражали газетчиков безумными тратами, не покупали дорогих яхт, дворцов, драгоценностей. Все, что им нужно было для жизни, у них было. Пользуясь вниманием журналистов, они иногда появлялись перед камерами. Иногда давали интервью. Иногда появлялись на светских приемах. Но чаще – жили в своем особняке в Париже, лишь иногда выбираясь в другие страны.

С годами герцог и его супруга перестали быть источником новостей. Их не забыли, нет – все же история их любви способна удивить и даже потрясти обывателей любой страны и любого поколения. Но все же их иллюстрации не так уж и часто появлялись в газетах, чтобы говорить о той популярности супругов, какой они пользовались в первые годы совместной жизни.

Но удивительное дело, Эдуарда это состояние полузабвения устраивало ничуть не меньше, чем былая популярность. Даже больше – казалось он радовался тому, что его оставили в покое. Люди, близко знавшие Эдуарда в последние годы его жизни, говорили, что он всю жизнь стремился избавиться от бремени принадлежности к королевской семье. Что очень хотел вести жизнь обычного человека, который не имеет какого-либо отношения к власти. Эдуард ни от чего не отказывался, но и большого интереса к тому, что происходило с его родственниками в Англии, не проявлял.

78. Счастье с грустными глазами

Эдуарда «выдавало» его собственное лицо. Вечно грустные, даже страдающие глаза. Взгляд извиняющийся, мягкий. Он словно всю жизнь за что-то извинялся…

Был ли он на самом деле счастлив с Уоллис? Не было ли его молчание (а Эдуард особой разговорчивостью не отличался) способом защититься от назойливых расспросов, чтобы случайно не проговориться?

С одной стороны, он никогда не выражал даже тени сожаления о том поступке, который совершил в сорок два года. Но мог ли высказать нечто подобное в принципе? Признаться в своем разочаровании – признать поражение, перечеркнуть все, что он так ценил…

С другой стороны, он очень часто говорил, что счастлив, что очень любит Уоллис, что благодарит бога за эту любовь. Словно пытался кого-то убедить в собственном счастье, предупредить опасный вопрос, уклониться от детальных объяснений.

Нет, ерунда, полная ерунда. Достаточно взглянуть на иллюстрации молодого Виндзора, на которых он еще принц Эдуард, наследник престола, чтобы понять – виноватое, страдающее выражение лица обусловлено лишь анатомическими особенностями. Это обычное для него выражение, которое никак не связано с настроением. А молчаливость… Это от природы. Посмотрите на ныне здравствующих членов королевской семьи. Ни одного «болтуна». Все очень степенные, спокойные люди. Высокая порода. Великая наследственность. Голубая кровь…

79. Встреча в Белом доме

В 1970 году во время очередной поездки в Соединенные Штаты герцог и его супруга получили приглашение посетить Белый дом. В их честь президент Ричард Никсон устроил торжественный прием.

Приветственная речь Никсона была комплиментарной – что в подобных случаях вполне понятно, таковы правила этикета. Но Никсон искренне восхищался самоотверженностью Эдуарда, его способностью пожертвовать ради любви всем, что он имел. Поднимая тост в честь высоких гостей, Никсон упомянул о близости английского и американского народов. И Эдуард ответил:

– Мне необыкновенно повезло, что очаровательная юная американка согласилась выйти за меня замуж и на протяжении тридцати лет была мне любящим, преданным и заботливым спутником.

Присутствующие на приеме зааплодировали.

– Ваше Высочество, – сказал Никсон (он не особенно обращал внимание на тонкости взаимоотношений внутри королевской семьи, Уоллис для него была истинной герцогиней), – вам можно лишь позавидовать. Похоже вы для вашего супруга самый дорогой на свете человек.

– Теперь вы понимаете, почему я его полюбила, – сказала Уоллис и ослепительно улыбнулась…

Поразительно, как она держалась во время этих приемах – с достоинством настоящей королевы, с гордостью потомственной аристократки. Не особенно красивая в молодости, в зрелые годы Уоллис стала ослепительной. И это замечали все, кто так или иначе сталкивался с семьей Виндзоров.

80. Королевские игры герцога Виндзорского

Ему было уже далеко за семьдесят, но Эдуард был по-прежнему строен и подтянут. В старости он увлекся двумя вещами – чтением и игрой в гольф. Если первое было вполне доступно и людям простого происхождения, то гольф – увлечение очень богатых людей.

По приглашению знаменитых людей Франции и Америки, Эдуард посещал элитные гольф-поля, на которых проводил целые дни. Он настолько мастерски овладел клюшкой для гольфа, что своими успехами удивлял гораздо более молодых соперников.

Правда, выглядел он во время игры довольно непривычно. Обычно сдержанный, одетый всегда с иголочки, в эти моменты он был растрепанным, раскрасневшимся мальчишкой. Мог побежать за мячом, влезть для лучшего удара в кусты, вступить в отчаянный спор, если ему казалось, что нарушены правила. И это очень нравилось его друзьям, которые говорили, что именно во время игры в гольф «Дэвид становится настоящим»…

Возраст, конечно, брал свое. Эдуард заметно отяжелел и поседел. Как бы ни комфортна, как бы ни беззаботна была жизнь человеческая, но не бесконечна. В 1971 году Эдуарда стали преследовать мучительный кашель и приступы кашля. Он ослаб и был вынужден оставить любимый гольф. У него не было ни сил, ни особого желания носиться по полю, как было всего год назад. Впереди была пора увядания. И Эдуард прекрасно осознавал, что его черед уже близок…

81. Болезнь

В самом конце 1971 года Эдуард почувствовал себя настолько плохо, что уже не мог отказаться от госпитализации. В парижской клинике ему был поставлен страшный диагноз – рак…

Всю жизнь Дэвид отчаянно курил. Уоллис это ужасно не нравилось, и она много раз просила мужа бросить эту дурную привычку. Но он лишь смеялся и говорил:

– Понимаете в чем дело, моя дорогая – мне нравится аромат табака. А если нравится, бросить совершенно невозможно.

Десятилетия пристрастия к сигаретам сделали свое дело – Эдуард тяжко захворал. Приговор врачей его не расстроил. Он отнесся к скорой смерти философски. Но его очень расстраивала перспектива разлуки с Уоллис.

Эдуард аккуратно выполнял все рекомендации врачей, хотя курил до тех пор, пока не свалился в постель. Не отказывался от очень тяжелых процедур химиотерапии – не желая расстраивать Уоллис. В последние месяцы жил, как и многие онкологические больные, на сильных обезболивающих лекарствах. Он был абсолютно готов к смерти, но не был уверен – готова ли к его смерти Уоллис.

Но… разве можно к этому подготовиться? Уоллис бегала по врачам, нанимала лучших специалистов. Те лишь разводили руками. Некоторые отмалчивались – Эдуард специально звонил им с просьбой не тревожить супругу.

В конце апреля 1972 года позвонил своему адвокату и попросил срочно прибыть в их парижский особняк.

– Совершенно срочное дело, – сказал он встревоженному юристу.

82. Два места на кладбище

Собственно, все формальности были давно соблюдены. Эдуард составил завещание, в котором все свое имущество, деньги, ценности завещал самому близкому человеку – Уоллис. Адвокат ломал голову – что еще не предусмотрено? В чем срочность этого таинственного дела?

Эдуарда он нашел ужасно изможденным, но сидящем в кресле. Ноги герцога были укрыты пледом. Рядом стояла чашка его любимого «Эрл Грея» – Эдуард и дня не мог прожить без чашки чаю.

– Вы должны отправиться в Англию, выяснить, где меня собираются похоронить, – Эдуард перевел прерывающееся дыхание и отхлебнул из чашки. – И купить рядом участок под еще одну могилу. Для Уоллис. Сделать это надо быстро. Я хочу знать результат, пока еще нахожусь в ясном сознании…

В тот же день адвокат герцога вылетел в Лондон. Добился приема королевы. И та заверила юриста, что Уоллис будет похоронена рядом с супругом – в королевской усыпальнице в Виндзоре, как равноправный член королевской семьи.

– Прошу прощения, Ваше Величество, – склонил голову адвокат.

– В чем дело? – спросила Елизавета II, удивленно поднимая брови.

– Ваш дядюшка… мой клиент герцог Виндзорский попросил меня привезти официальную бумагу. Надеюсь, вы понимаете…

– Да, понимаю, – тихо сказала королева. – Передайте дяде Эдуарду, что я еду к нему сама.

– Боюсь, у него всего несколько дней, – сказал адвокат.

– Тогда я еду немедленно.

83. Последнее свидание с Елизаветой

Это была короткая и печальная встреча. Елизавета прибыла в особняк Виндзоров со свитой, но, войдя в дом, попросила оставить ее наедине с Уоллис. Слуга, затворяющий за королевой дверь, увидел, как Елизавета II обнимает и целует супругу дядюшки Эдуарда…

Никто никогда не узнает, о чем говорили королева Англии и умирающий герцог Виндзорский. По просьбе Дэвида, Уоллис удалилась, чтобы герцог смог поговорить с племянницей с глазу на глаз. Вероятно, он попросил Ее Величество позаботиться об Уоллис после его смерти. Королева обещала и впоследствии выполнила свое обещание. Он попросил, чтобы королева разрешила купить участок под могилу для Уоллис рядом с его могилой. Королева обещала и это. И тоже выполнила свое обещание. Потом они говорили о чем-то своем. Их разговор продолжался около часа. Из спальни, где лежал Дэвид, Елизавета вышла, едва сдерживая слезы…

Он умер 28 мая 1972 года. Скончался в своем парижском доме, в своей постели. Рядом до последней минуты была его любимая Уоллис.

Узнав о смерти дяди, королева Англии тут же выслала в Париж военный самолет, на котором гроб с телом покойного был доставлен в Лондон. На другом самолете, личном лайнере королевы, в Лондон вылетела и Уоллис, которая не была в Англии с 1936 года. Из Хитроу Уоллис привезли в Букингемский дворец. По распоряжению королевы, Уоллис были предоставлены специальные апартаменты для почетных гостей.

84. Похороны Дэвида

Елизавета II пригласила Уоллис на ланч и обед. Уоллис приняла приглашение, понимая, что это акт извинения. Она не плакала – сидела с каменным, застывшим лицом. Очень пожилая, но все еще красивая женщина, она за несколько дней превратилась в изможденную старуху.

За Уоллис ухаживали, Уоллис жалели, Уоллис старались угодить. Она принимала эти знаки внимания с достоинством, но заставить себя смотреть в глаза королеве не смогла. Опускала взгляд. И на вопросы отвечала отрывисто и коротко, а чаще просто кивала головой.

Когда ей предложили проститься с мужем, Уоллис отказалась. Сказала, что желает запомнить его живым.

Похороны Дэвида состоялись 3 июня 1972 года – ровно на тридцать пятую годовщину его свадьбы с Уоллис. Вдова покойного стояла у гроба и по-прежнему не могла проронить ни слезинки. Словно ее охватил страшный паралич.

На похоронах присутствовала вся королевская семья, но прощальных речей произнесено не было. Над церемонией витал дух умолчания – даже после смерти Эдуард так и не был прощен.

Последнее слово произнес архиепископ Кентерберийский. Когда церемония была близка к завершению, один из членов королевской семьи тихо произнес: «Человек, отдавший во имя любви так много, это настоящее чудо».

Герцога Виндзорского, бывшего короля Эдуарда VIII похоронили в королевской усыпальнице в Виндзоре. Рядом, как и обещала королева, оставили место для Уоллис.

85. Последний раз в Англии

Сразу после похорон Уоллис попросила отвезти ее в Хитроу. Она пожелала уехать немедленно, попрощавшись с Елизаветой еще в Виндзоре. Вещей из дворца она не забрала – у Уоллис их попросту не было.

В последний раз в жизни она смотрела на проплывающие мимо окон лимузина виды Лондона. Город, в котором она не была целую вечность. Город, который для нее так и не стал родным…

Покинув Англию, Уоллис вернулась в опустевший дом. Каждая вещь напоминала о Дэвиде. И пожилая женщина дала волю слезам. Королева же ее слез так и не увидела. Никто из родственников Дэвида ее слез не увидел.

Согласно завещанию Эдуарда, все, что было у Виндзоров унаследовала Уоллис. Детей у них не было. Не было и других претендентов на наследство. Впрочем, большими накоплениями герцог не обладал – его доходы целиком зависели от содержания, поступавшего из Англии, и от арендной платы за принадлежащие ему английские замки.

После смерти мужа Уоллис совсем перестала заниматься денежными делами. Ее ничего не интересовало. Вскоре выяснилось, что она сильно задолжала за коммунальные услуги и содержание огромного дома. Когда к ней обратились с претензиями муниципальные власти, Уоллис равнодушно предложила им «что-нибудь продать из обстановки и покрыть расходы». Но узнавший о неприятностях Уоллис адвокат тут же позвонил в Англию. Все долги Уоллис были тут же погашены.

86. Уоллис и королева

Никто точно не знает – о чем говорили Эдуард и его царственная племянница во время их последней встречи. Но после похорон Дэвида Уоллис не испытывала материальных затруднений. По заданию королевы за ее финансовыми делами следил специальный человек, отправленный в Париж. Как только образовывался долг, счета тут же отправлялись в Англию. Оплачивала их сама королева.

Впрочем, расходы были невелики. В дом, где жила Уоллис, приносили из магазина кое-какие продукты. От услуг кухарки она отказалась. Отпустила прислугу, оставив лишь одну пожилую служанку, которая прожила в доме Виндзоров более двадцати лет. Иногда Уоллис покидала дом, чтобы съездить к врачу. В старости ее донимали болезни – в основном, гипертония. Но от госпитализации и серьезного лечения она отказывалась…

Королева не оставляла Уоллис своим вниманием. Интересовалась, здорова ли вдова дядюшки Эдуарда, не нуждается ли в чем. Почта приносила Уоллис поздравительные письма, но та не отвечала. Когда звонили из посольства и осторожно спрашивали, не желает ли она что-либо сообщить в Лондон Ее Величеству, Уоллис спокойно говорила:

– Нет, спасибо, ничего.

Она так и не простила Елизавете своих обид. Ничего от нее не ждала, ничего не просила. Все необходимые формальности по отношению к королеве Уоллис соблюдала, но от какого-либо общения с ней неизменно уклонялась.

87. Последние годы

Последние годы жизни Уоллис прошли в полной безвестности. Она не давала интервью, отказывалась от встреч с прессой. Дошло до того, что о ней писали в прошедшем времени, как об умершей при неизвестных обстоятельствах. А она все жила и жила…

После смерти Эдуарда прошел год. Второй. Третий. Ничего в жизни Уоллис не менялось – кроме того, что она дряхлела. Судьба выделила ей очень долгий срок – Уоллис дожила почти до 90 лет. Но последние годы были для нее очень тяжелыми.

С каждой прожитой весной она становилась все более одинокой. Не принимала ничьей помощи, ни с кем не общалась. Своей единственной служанке, давно ставшей подругой и компаньонкой, говорила, что её, Уоллис, надо бы поместить в дом престарелых. Но ей не хочется этим заниматься. Уоллис утратила вкус к жизни. От былых удовольствий не осталось и следа. Уоллис говорила, что временами ей кажется, будто ее жизнь с Дэвидом – это сон. Что ей приснилась и большая любовь, и годы, прожитые с этим человеком.

Она умерла вместе с мужем и попросту дотягивала свой век. Судьба берегла ее от тяжелых потрясений, но главное испытание было еще впереди. То, что досталось на долю этой женщине в глубокой старости, не пожелаешь никому…

В 1978 году Уоллис заболела. Страдающая в последние годы от высокого кровяного давления, она пережила гипертонический криз. Результатом стал… тяжелый инсульт.