Текст книги "О нашей душе: святые Отцы о душе"

ПОВЕДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

«Кочигд н ае дчеерлжоивтескя, тво оснв ожеимветд доубхроомм, то есть страхом Божиим водится, и совести слушается, и горнего ищет. А когда он поддается влечениям души дольней и демонов, то выходит из своего чина, и то, чего хочет дух, думает достать среди тварей. Это ему не удается, и он томится и крушится. Дух тут, как пленник в узах, находится в услужении у варваров – страстей похотных. Сам он не удовлетворяется и страсти делает неудовлетворимыми, сообщая им безграничный разлив. Отчего животные потребности у животных все в своей мере, а у человека, когда он предается чувственности чувственные потребности предела и меры не имеют? Эту безмерность сообщает им дух, попавший в плен к ним, и дух этой безмерностью желает затушить свою жажду Бесконечного, по образу Которого создан и в Котором едином благо его.

Человек, живущий по влечениям чувственной плоти и животной своей силы, иногда ничем не отличается от бессловесных животных, но даже делается хуже их. Такие люди называются плотскими, душевными. Живущие же по влечениям богоподобного духа называются духовными.

Нормальная жизнь человека должна проходить так, чтобы дух был в Боге, душа – под управлением духа и тело – в подчинении тому и другому (и духу, и душе). Надо, чтобы тело смирилось перед душой, а душа покорилась уму – духу.

Конь не наделен рассудком, потому ему надевают узду и правят им, так и тело, имеющее естественные стремления, должно обуздываться разумной душой. Обязанность тела – приводить в действие то, что избрала душа» (Древние иноческие уставы).

Дух должен проникать душевные и телесные стороны жизни, и им же надлежит руководствоваться человеку в своей внешней, то есть семейной и общественной, жизни. Душевная и телесная стороны жизни человека сами по себе безгрешны, потому что естественны; но они становятся греховными и неестественными как нравственные степени жизни, потому что человек в преобладающем состоянии душевности или, еще хуже, плотяности, дает возобладать в себе тому, что должно быть в подчинении.

Стремление к счастью, блаженству заложено в человеке Богом, поэтому упокоение находит человек только в Боге. По очищении ума, сердца и тела от страстей весь человек может стать духовным. Но, чтобы стать духовным, нужно естество преобразить в дух. Для этого душа и соединяется с телом, и посылается в мир на испытание. Духовность, то есть преобладание духа, может и должна быть господствующим состоянием человека, потому что духовность – норма человеческой жизни, и только тогда он стоит в уровне с человеческим достоинством. Если даже душевная часть его не имеет значительного развития, то есть человек не обладает широкими научными познаниями, не занимается искусством и т. п., все же при подчинении духу души и тела он – настоящий полный человек.

Духовность – главное и основное свойство души; она есть высшее достояние человеческой души, ибо дух человека имеет свое начало в Духе Божием.

Когда же приблизится время воскреснуть «духовному человеку», тогда приходит мир от помыслов, радость, бодрствование, ведение брани, и душа отображается в благообразии, красоте и правде первозданного творения, и бывает уже она, по словам преподобного Антония Великого, «вся добродетель», и может ум ее «сделаться прозорливым и видеть более и далее демонов, имея в себе дающего откровения Господа».

Итак, умное духовное состояние, по учению святых Отцов, – это когда душа и тело во всем подчинены духу, а ум покорился Богу и Его воле.

«Я признаю, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – двух человеков: одного – видимого и другого – скрывающегося в видимом. У нас есть внутренний человек, и что составляет наше совершенство, мы имеем в разумной душе, так что тело есть только дом, селение души человека, собственно же человеком является то, что составляет душу – мое «я».

«Внешний человек – это не «я», а «мое»; рука – это не «я», тогда как «я» – это словесное начало моей души» (святитель Григорий Нисский).

Под внутренним человеком надо собственно понимать его духовный мир, или душу (дух), в отличие от «внешнего» человека, или его плоти, плотских инстинктов.

ДВИЖЕНИЯ ДУШИ

Все многообразные действия, или, вернее, движения, души различают на три вида: мысли, чувства и желания. Эти движения души служат предметом изучения психологии. И психология, как наука о душе, разделяется на три части: психология ума-познания, психология чувства и психология воли.

* * *

Ум есть владычествующее начало в человеке. Через ум человек не только познает себя и окружающий мир, но и управля ет собою и своим телом; через ум он управляет и предметами видимого мира и царствует над одушевленными тварями; он не ступит и шагу без цели, без ума, потому и Бога представляет не иначе как высочайшим Умом, все создавшим с мудрыми целями, и в самом деле постигает многие цели и намерения Творца в Его созданиях.

По существу своему ум невеществен, бестелесен, приснодвижим и не может оставаться в совершенном бездействии.

«Орган зрения телесного – глаза, а орган зрения душевного – ум» (преподобный Антоний Великий). Что возлюбил человек в мире, то и обременяет его ум.

Умом называют самый источник, самое начало мыслей.

Ум наш родил и не перестает рождать мысль; мысль, родившись, не перестает снова рождаться и вместе с тем пребывает рожденной, сокровенной в уме и в слове.

Ум человеческий, невидимый сам по себе, является в мысли (слове).

Мысли наши и духовные ощущения проявляют существование ума, невидимого и непостижимого. В слове выявляется ум человека, его мировоззрение, грамотность, и в слове пребывает дух: либо истины, правды, мира, любви, либо дух антагонизма, лжи, ненависти. Дух наш исходит от ума, усвоившего мысли, мнения, воззрения.

Всякая мысль всегда имеет свой дух, всякая книга имеет свой собственный дух. Не может мысль быть без духа, в котором прибывает ум.

Наша мысль, чтобы сообщаться с людьми, облекается в звуки: невещественная сопрягается с веществом; через посредство мысли выявляется дух, видится ум через слово.

Дух человеческий есть и дух мыслей человека. Он проявляется в тайных движениях сердца и в образе мыслей, и во всех действиях человека.

Духом человеческим обнаруживается и ум человека, и образ мыслей; дух каждого поступка обнаруживает мысль, руководившую человеком при поступке.

«Слово – от ума. Что хочет ум, то слово выражает» (преподобный Антоний Великий).

«Ум, рождая слово, выявляет желание духа. Ум рождает слово, со словом исходит дух, исходящий с рождаемым словом» (святитель Григорий Богослов).

«Ум человеческий не одно и то же с телесными чувствами, а потому, как нечто иное (высшее), бывает судией пяти чувств; и если чувства чем предзаняты, то ум обсуживает и припоминает это и указывает чувствам лучшее. Дело глаз – видеть только, ушей – слышать, уст – вкушать, ноздрей – принимать в себя запах, рук – касаться; но рассудить, что должно видеть и слышать, до чего должно касаться, что вкушать и обонять, – не дело уже чувств; судят же о сем душа и ум ее» (святитель Афанасий Великий).

«В душе действует ум, а в теле – природа. Ум обожает душу, а природа разлагает тело. В каждом теле действует природа, но не в каждой душе бывает боголюбивый ум – потому не каждая душа спасается. Душа есть в мире, как рожденная, а ум-дух превыше мира как нерожденный» (преподобный Антоний Великий).

«Ум боголюбивый есть благодетель и спаситель человеческой души.

Ум-дух не есть душа, но дар Божий, спасающий душу. Богоугодный ум течет впереди души и советует ей презреть временное, вещественное и тленное, а возлюбить блага вечные, нетленные и невещественные, так чтобы человек, живя в теле, умом представлял и созерцал небесное и Божественное.

Боголюбивый ум есть свет души» (преподобный Антоний Великий).

Деятельность души сравнивается с мельничным жерновом, который от стремительного течения воды вертится кругом. Он никак не может остановиться, движимый водой. Но во власти приставника состоит пшеницу молоть или жито, или куколь растирать. Жернов будет молоть то, что всыпано. Так и ум наш, где сокровище дел, хотения, самовластие, произволение, внимание, сочувствие наше, там необходимо пребывает и сердце наше.

«Ум, если не будет привязан к поучению, не может престать от парения и скитания повсюду. Что случается с рыбой, вынутой из воды, то происходит и с умом, исшедшим из памяти Божией и блуждающим в воспоминаниях мира.

Ум, отступив от Бога, становится или скотоподобным, или демоноподобным» (святитель Григорий Палама).

«Ум получает страстные помыслы следующими тремя путями: через чувства, через состояние тела, через воспоминания. Через чувства – когда производящие на них впечатления вещи, к которым мы имеем страсть, возбуждают в уме страстные помыслы; через состояние тела – когда несоблюдением воздержания в питании, или действием демонов, или какой-нибудь болезнью, неизменившееся состояние тела побуждает его к страстным помыслам или к восстанию на Промысл; через воспоминания – когда память возобновляет помышление о вещах, к коим мы пристрастны, и возбуждает в уме сим образом страстные помыслы» (преподобный Максим Исповедник).

Особенно ослепляется ум тремя страстями: сребролюбием, тщеславием и сластолюбием.

Парение ума рождается от праздности, чтения и суетных бесед или от пресыщения. Парение ума никто не может преодолеть, разве только погружением в духовное ведение. Ум наш легок и, если не связан каким-либо помышлением, не прекращает парения. А без усовершения в добродетелях невозможно стяжать это хранение; потому что, если не победит кто врагов, не может быть в мире, и если не воцарится мир, как можно обрести то, что хранится внутри мира? Страсти служат преградой сокровенным добродетелям души, и если не будут они низложены прежде добродетелями явными, то за ними невидимы добродетели внутренние. Ибо тот, кто вне стены, не может жить с тем, кто внутри стен. Никто не видит солнца во мраке, и добродетели – в естестве души при продолжающемся мятеже страстей.

«Все усилие диавола состоит в том, чтобы отвлечь ум от Бога и от любви Божией» (преподобный Макарий Ве ликий).

«Враг воюет против ума, ибо ум – вождь человека. Мысленный, умный подвиг непрестанной молитвы отгоняет помыслы и мечтания врага, а если нет тайного согласия на грех, то не может родиться ни слово, ни дело греховное» (святитель Игнатий Брянчанинов).

Слава ума – возношение горе к высшему, разумность, острозоркость, мудрость, бессмертие; достоинство ума – словесность; подобие – праведность, человеколюбие.

В человеке от сущности ума исходит его энергия – помышления, размышления, мнения.

Отними у человека ум, отнимешь вместе с умом и слово, выйдет человек безумный и бессловесный.

Святитель Григорий Богослов советует: «Береги ум, ибо помыслы, мечтание увлечение сердца воображением, есть греховный сор, бесами в душу ввергаемый».

Весь подвиг – в совершенном изгнании из ума всякой греховной мысли и всех дурных воспоминаний молитвой Иисусовой. В основе этого аскетического подвига лежит тот простой психологический факт, что ум наш, обращаясь к Божественному Уму, не может быть занят никакой мыслью, отходит от всякого познания и образов чувственных и умных.

«Ум, не рассеивающийся по внешним предметам и не расплывающийся через чувства по миру, собирается в себя самого, а через себя восходит к мысли о Боге и, блистая этой красотой, забывает даже и самую природу и не увлекается ни заботой о пище, ни попечением об одежде, но, свободный от земных забот, все свое старание обращает на приобретение вечных благ, которых все мы и да сподобимся во Христе Иисусе Господе» (святитель Иоанн Златоуст).

Ум есть образ и слава Божия. Когда ум получит силу от Бога и следует любви, тогда он господствует и погашает все страсти как душевные, так и телесные.

«Чист умом не тот, кто не знает зла (ибо такой будет скотоподобным), не тот, кто по естеству находится в состоянии младенческом, не тот, кто принимает на себя вид чистоты. Но вот чистота ума – просветление Божественное по деятельном упражнении в добродетелях, и не смеем сказать, чтобы приобрел сие кто без искушения помыслами, потому что иначе он был бы необлеченный телом. Ибо не отваживаемся говорить, чтобы наше естество до самой смерти не было боримо и не терпело вреда. Искушением же помыслов называют не то, чтобы подчиняться им, но чтобы положить начало борьбе с ними.

Очищение ума совершается откровением таин. Ибо очищается он от всего, что по дебелости своей подлежит чувству. Малые дети невинны телом, бесстрастны душой, но никто не назовет их чистыми умом. Ибо чистота ума есть совершенство в пребывании в небесном созерцании, к которому без участия чувств возбуждаемся духовной силой горних украшений, бесчисленных чудес небесного мира, житие которых отделено друг от друга, тонких в невидимом служении своем, пребывающих в разумении Божественных откровений, непрестанно, всякий час, изменяющихся» (преподобный Исаак Сирин).

«Очень важно ум хранить от рассея ния» (преподобный Серафим Саровский).

«Хранят ум: Божественная чистота, стремление ума, мужество, безленность» (преподобный Исаия Отшельник).

«Нерассеяность ума дается не скоро и не тогда, когда захотим, а когда смиримся и когда Бог благоволит. Этот Божий дар ни временем не определяется, ни количеством молитв, а только сердечным смирением, и Христовой благодатью, и всегдашним себя к ней понуждением.

Нужно много приложить труда, чтобы обрести ума устроение, как некое сердечное небо, где живет Христос.

Древо познается по плоду, а ум – по созерцанию своему. Так, когда ум спасет чувства души от пожеланий плоти и минует их, тогда столп созерцания его отделит душу от пожеланий плоти.

Ум чувствами добре правящий и плоть в порядке установивший, одну только имеет брань – брань с памятью» (преподобный Фалассий Сирийский).

«С крайним напряжением внимания блюди свой ум. Как только заметишь вражий помысл, тотчас воспротиворечь ему, но вместе с тем спеши призвать Христа Господа на отмщение» (преподобный Филофей Синайский).

«Молитва Иисусова сначала действует на один ум, приводя его в состояние тишины и внимания, потом на сердце, являя чувства умиления и плача, потом на тело, вселяя бесстрастие» (святитель Игнатий Брянчанинов).

Чтобы хранить и блюсти ум в чистоте, человеку необходимо неослабное внимание и постоянное трезвение во всякое время.

* * *

Внимание – характеристика психической деятельности, обеспечивающей направленность познавательной и практической деятельности человека на определенном объекте или действии. Если выбор производится сознательно, преднамеренно, то внимание является актом воли, оно присуще только человеку. Воля способна внимание удерживать в своем сознании.

«Внимание помогает сознанию избегать греха, как бессловесные избегают ядовитого в снедях; у животных это от природы, а у человека и от рассудка» (святитель Василий Великий).

«Внимание собирает ум к памятованию Бога в сердце, взывая: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго”. Сохранивший в себе образ и подобие Божие или, потеряв их, опять возвративший себе – таковой уже не увлекается красотой вещей, богатством, мечтаниями, от бесов всеваемыми, все в уметы вметает и ищет вожделенного, ибо просвещен ведением Божественной воли и Евангелия, и внимание и трезвение, непрестанную память о Боге имеет» (преподобный Симеон Новый Богослов).

«Внимание некоторые из святых называли блюдением ума, иные – хранением сердца, иные – трезвением, иные – мысленным безмолвием, а иные еще иначе как. Но все эти наименования одно и то же означают. Что же есть внимание и какие его отличительные черты? Внимание есть признак искреннего покаяния. Внимание есть души воззвание к себе самой, мира возненавидение и к Богу восход. Внимание есть отложение греха и воскресение добродетели. Внимание есть несомненное убеждение в отпущении грехов. Внимание есть начало созерцания, или лучше – его условие, ибо через него Бог, приникнув, является уму. Внимание есть безмятежие ума, или лучше стояние его (установление от блуждений), по милости Божией ему даруемое. Внимание есть пресечение помыслов, памяти же Божией палата и сокровищница терпения всего находящего. Внимание потому есть веры, надежды и любви виновница, ибо кто не верует, не может переносить находящие совне прискорбности, а кто не переносит охотно этих прискорбностей, тот не может рещи: Заступник мой еси Ты и прибежище мое (Пс. 90, 2). Кто же не положит Вышнего прибежищем своим, тот не будет глубоко искренен в любви к Нему» (преподобный Никифор Уединенник).

«Совершенный ум есть тот, который истинной верою неведомо познал Неведомого, обозрел все вообще Его творения и от Бога получил всеобъемлющие познания об Его в них Промысле и суде, сколько то доступно человеку» (преподобный Максим Исповедник).

«Чистый ум есть тот, который, избыв от неведения, осиявается Божественным светом.

Духовное созерцание ума, состоящее в том, что он приходит в изумление и постигает, что было и будет. Созерцание есть видение ума, приводимого в изумление домостроительством Божиим во всяком роде и роде, постигающего славу Божию и тяготы нового мира. При этом сокрушается и обновляется сердце, подобно младенцам о Христе, человек воспитывается млеком заповедей новых и духовных, делается без зла, приобучается к тайнам Духа и к откровениям ведения, восходя от ведения к ведению, и от созерцания к созерцанию, и от постижения к постижению, и обучается и укрепляется таинственно, пока не будет вознесен к любви, соединен с надеждой, и не водворится в нем радость, и не будет он вознесен к Богу и увенчан естественной славой своего сотворения, в какой был создан.

Сими пажитями (пажить – луг, пастбище. – Ред.) Духа восходит ум к откровениям ведения, и падает, и восстает, и побеждает, и побеждается, и пережигается в пещи – келлии, и таким образом очищается, и бывает с ним милость, и деятельно сподобляется он того созерцания Святой Троицы, которого вожделеваешь ты. Ибо есть три созерцания естеств, в которых ум возвышается, оказывает свою деятельность и обучается: два созерцания естеств сотворенных, разумных и неразумных, духовных и телесных, и еще – созерцание Святой Троицы. Поэтому сперва бывает созерцание всякой твари, пришедшей в бытие, и ум проникает ее откровением ведения; а что не подлежит чувствам, в том бывает умное созерцание.

Поэтому созерцание сынов таинства веры сопряжено с верою и пасется на луге Писаний; оно воедино собирает ум от всякого внешнего парения и связует его единением Христовым, как у свтт. Василия Великого и Григория Богослова; и созерцание ума бывает в таинственных словесах, положенных в Писании. И словеса, не постигаемые ведением, приемлются нами при помощи веры, и ведение о них получаем в созерцании, какое бывает в нас по очищении.

Ум святых, если случится ему обратить внимание на нечистые и мерзкие страсти, не оскверняется, потому что он у них наг есть и отдален от всякого страстного похотения. Если и захочет кто из них рассмотреть их, то делает это не для чего другого, как для того, чтоб обсудить и познать добре страстные движения и действия страстей, от чего они рождаются и какими врачевствами усмиряются.

Уединение и молитва, очищая ум, делают его прозорливым. Цель прозорливых внушений и действий: пробудить голос совести у приходивших, вызвать у них раскаяние во грехах, сердечное сокрушение, желание перемены к лучшему» (преподобный Серафим Саровский).

«Как внешние очи издали видят терния и стремнины, так и прозорливый ум, будучи быстр, предусматривает козни и предуготовления сопротивной силы и предостерегает душу, служа ей как бы оком» (преподобный Макарий Великий).

* * *

Если ум является высшей созерцательной способностью человеческой души, то сердце, согласно библейской и святоотеческой традиции, – это центр всех сил души.

Ум есть одно из душевных чувств, а сердце обнимает в себе и держит в своей власти все внутренние чувства.

Умом называется и деятельность ума, состоящая в мыслях и разумениях; ум есть и производящая сие сила, называемая в Писании еще и сердцем. Святитель Григорий Палама поясняет, что «седалище (престол) ума пребывает в сердцевине сердца, от которого исходят помышления» (Мф. 15, 18). Сердце есть сокровенная храмина ума и первый плотской орган мыслительной силы. Именно сердце, ум, мыслит, размышляет, познает.

У святителя Луки Войно-Ясенецкого читаем: «О сердце речь идет чуть ли не на каждой странице Библии, и впервые читающий ее не может не заметить, что сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. И больше того: сердце, по Священному Писанию, есть орган общения человека с Богом, а следовательно, оно есть орган высшего познания.

Поистине всеобъемлюща, по Священному Писанию, роль сердца в области чувства. Оно веселится (Иер. 15, 16; Есф. 1, 10; Пс. 103, 15; Притч. 15, 13; 15, 15;17, 22; Суд. 16, 25), радуется (Плач. 5, 15; Притч. 27, 9; Притч. 15, 30; Ис. 66, 14; Пс. 12, 6; 15, 9; Притч. 23, 15; Еккл. 2, 10), скорбит (Пс. 12, 3; Иер. 4, 19; Пс. 24, 17), терзается до того, что псалмопевец кричит (Иер. 4, 19; 4 Цар. 6, I; Пс. 72, 21), рвется от злобы (Деян. 7, 54) и горит трепетным предчувствием у Клеопы (Лк. 24, 32). Оно негодует на Господа (Притч. 19, 3), в нем гнездится гнев (Еккл. 9, 3), прелюбодейная страсть (Мф. 5, 28), зависть (Иак. 3, 14), надменность (Притч.

16, 5), смелость и страх (Пс. 26, 3; Лев. 26, 36), нечистота похотей (Рим. 1, 24), его сокрушают поношения (Пс. 68, 21). Но оно воспринимает и утешения (Флп. 1, 7), способно к великому чувству упования на Бога (Пс. 27, 7; Притч. 3, 5) и сокрушению о грехах своих (Пс. 33, 19), может быть вместилищем кротости и смирения (Мф. 11, 29).

Помимо этой полноты чувствований, сердце обладает высшей способностью ощущать Бога, о которой говорит ап. Павел в Афинском Ареопаге: … дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли… (Деян. 17,27).

Об ощущении Бога или, вернее, благодатных воздействий Духа Божия на сердце говорят многие подвижники благочестия, многие преподобные. Все они более или менее ярко ощущали то же, что и святой пророк Иеремия: было в сердце моем, как бы горящий огонь (Иер. 20, 9).

Откуда этот огонь? Нам отвечает святой Ефрем Сирин, великий таинник Божией благодати: Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем. Сокровенный от огнезрачных обретается в сердце. Земля же возносит стопы Его, а чистое сердце носит Его в себе и, прибавим мы, созерцает Его без очей по слову Христову: блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Подобное же читаем и у Иоанна Лествичника: Огонь духовный, пришедший в сердце, воскрешает молитву: по воскресении же и вознесении ее на небо бывает сошествие огня небесного в горницу души.

А вот слова Макария Великого: Сердце правит всеми органами, и когда благодать займет все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные… Ибо там должно смотреть, написана ли благодать закона духа.

Где там? В главном органе, где престол благодати и где ум и все помыслы душевные, то есть в сердце.

Сердце есть хранилище добра и зла, – как сказал нам Господь Иисус Христос: Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое (Мф. 12, 34–35).

И еще: Исходящее из уст – из сердца исходит, cиe оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф. 15, 18–19).

В сердце – седалище совести нашей, этого Ангела Хранителя. Если сердце наше осуждает нас… (1 Ин. 3, 20).

«Если можно говорить о помышлениях сердца, о том, что сердце служит средоточием и обиталищем мудрости, то, значит, в нем не только получают чувственное и волевое восполнение рождающиеся в мозгу мысли, и не только воспринимаются им экзогенные духовные воздействия, передающиеся в мозг, но в сердце эти восприятия так же рождают мысли, размышления, как сенсорные восприятия служат импульсами и материалом для мыслительной деятельности мозга. Сердце, следовательно, – второй орган восприятия, познания и мысли. В нем рождается из этой деятельности познание и почивает в нем мудрость. Или, если сердце лишено Божией благодати и не воспринимает из мира трансцендентного внушения Духа истины и добра, а расположено к восприятию духа зла, лжи, гордости, то безумие рождается и обитает в нем» (святитель Лука).

Сердце – источник чувствований души и тела: приятное, бодрость, утомление, что услышано, воспомянуто, воображено, обдумано. Преподобный Исаак Сирин учил, что «ум есть одно из душевных чувств, а сердце обнимает в себе и держит в своей власти внутренние чувства. Оно есть корень». И если корень свят, то и ветви святы, то есть если сердце доводится до чистоты, то ясно, что очищаются и все чувства.

Сердце не бывает пустым, там – или благодать Духа, Христа, или лукавый диавол с неверием, заблуждением, терния и волчцы учений. Сердце есть бездна, и гроб, и могила, и место борения, ибо лукавые духи борются с душою, а Бог и Ангелы взирают на подвиг. В сердце – брань с сатаной, как бы два лика, два полюса, свет и тьма, упокоение и скорбь, Бог и диавол, добро и зло, рай и ад, жизнь и смерть, любовь и ненависть. При очищении сердца в подвиге поста, покаяния, молитвы – все приходит к свету, к благу, к добру, к Богу, к единению, к единству с Богом. Сердце чистое бывает обителью, храмом Духа Святаго, при непрестанном призывании Иисуса.

Сердце человека отличается от сердца животных духом своим. Сердца животных имеют ощущения, зависящие от крови и нервов, не имеют ощущения духовного – этой черты Божественного образа. Нравственная сила человека – дух его. Дух, или словесная сила, присутствует в верхней части сердца, против левого сосца.

Сердце есть орган наших желаний, источник воли и добрых или злых намерений наших. Желания и стремления нашего сердца определяют наше поведение в жизни, выбор жизненного пути. Идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (Мф. 6, 21), ум ваш, а Сокровище – Христос в вас есть (2 Кор. 13, 5), – говорит апостол, – в чистом сердце.

Сердце естественно рассматривается как некий центр жизни человека, центр, в котором вмещается все, что входит в душу совне, из которого исходит все, что обнаруживается душою, вовне.