Текст книги "Программа власти"

Все поднялись и начали оглядываться. Дорога была в пяти метрах, и они двинулись к ней по пологому склону.

– Ну, слава богу, живы, – кинулся к ним молодой парень с автоматом в руках.

Поддерживаемый с двух сторон Майором и водителем, грузный Клязин вдруг обмяк и стал опускаться на дорогу.

– Ранен? – кинулся к нему встречающий.

– Нет, шок. Потерял сознание, – склонившись над бизнесменом, ответил начальник охраны.

Они погрузили Клязина в стоящий в стороне джип. Майор дернул за рукав старшего из приезжих:

– Мы остаемся, а вы езжайте. Сейчас появятся менты, не помешает пока посмотреть, что и как вокруг. На дороге должен лежать огнеметчик, да и двоих я тоже, кажется, положил в той стороне, – он кивнул за спину.

– Хорошо, оставайтесь, – согласился тот.

Джип уехал.

– Олег, – представился охранник.

– Игорь, – ответил Майор.

– Ну, пошли, посмотрим, что мы тут навоевали, – предложил он и, спустившись с дороги, двинулся в сторону, где стрелял в автоматчиков.

Тела они нашли сразу. Один был убит, второй тяжело ранен в грудь – дышал он прерывисто, а на губах пузырилась пена. Карманы киллеров были пусты, если не считать сигаретных пачек и зажигалок.

Майор аккуратно взял их и переложил себе в карман.

– Зачем это тебе? – удивленно спросил Олег.

– Отпечатки, – последовал ответ. – Волжский приедет, всех на уши поставит.

– Дактилокарты, если надо будет, на блюдечке принесут.

– Когда принесут, а у нас уже есть, – ответил «мародер». – Ты постой здесь, а я прогуляюсь к дороге, посмотрю, что там и как.

Трупа на дороге не оказалось. Естественно, не было и бензовоза.

Майор вынул телефон и, позвонив в офис, вкратце сообщил дежурному о покушении.

– Мы знаем, – отозвалось в наушнике персональной связи. – Меры принимаются.

– Бензовоз имел номер, – Майор продиктовал цифры. – По боку цистерны было написано «Бензин», но нижний элемент буквы «З» стерт.

Его поблагодарили за информацию, сообщив, что розыск машины уже ведется.

Осмотрев обочину и не найдя ничего интересного, он обмакнул край платка в небольшую лужицу крови и вернулся к месту, где лежали трупы.

– Пройдись вдоль дорожки следов на той стороне, – приказал он Олегу. – Найди их лежки. Если обнаружишь окурки, возьми по одному. Ты работаешь по ту сторону дороги, я по эту. Гильзы тоже собери. Постарайся найти место, где сидел снайпер. Он был на дереве, но невысоко. Внимательно осмотри кору. На ней могли остаться микроволокна одежды, когда стрелок поднимался на дерево, занимая позицию. Понял?

– Зачем все это?

– Я слышал, у Волжского разногласия с МВД по вопросу оказания услуг населению. Они считают, что два источника денежного довольствия лучше, чем один, а ваш хозяин придерживается другого мнения.

– В подробности я не посвящен, но то, что мэр сменил двух начальников управления – это факт.

– И как ты думаешь, это подняло его рейтинг в глазах нашей милиции?

– Нет, конечно.

– Вот. Поэтому мы будем добывать факты своими силами, чтобы нам, как лохам, не подсунули дезу. Я не исключаю, что кто-то из нападавших мог быть тем же вчерашним, а возможно, и сегодняшним ментом. Держи рот закрытым в части наших находок, а теперь вперед.

Майор повторно тщательно обыскал сначала раненого, а потом убитого, дополнительно найдя у последнего автобусный билет, который тут же исчез в его кармане.

Места лежек нашлись довольно быстро. Киллеры пришли сюда не от дороги, ведущей в поселок, а со стороны трассы. Осторожно взяв с каждой лежки по окурку и паре гильз, Майор вернулся к дороге, на которую в этот момент съезжали два УАЗа милицейской раскраски и газель с надписью «Прокуратура».

Дорогу перегородили, и к поднявшемуся по насыпи Майору подошли следователь прокуратуры в погонах советника юстиции и моложавый подтянутый мужчина в гражданке.

– Я – старший следователь областной прокуратуры Дергачев. Это, – он кивнул на гражданского, – старший оперуполномоченный уголовного розыска Глыбин. Кто вы, и что тут произошло?

– Работник охранного предприятия «Рысь» Уваров, – представился Майор. – Мы осуществляли сопровождение нашего клиента Клязина в город. При выезде на шоссе вынуждены были остановиться, – и он вкратце рассказал о произошедших событиях.

– Оружие, из которого вы стреляли, сейчас с вами?

– Да.

– Сдайте нашему эксперту.

Из-за спины следователя выдвинулся мужчина. Майор достал пистолет, показал, что он на предохранителе, и опустил его в раскрытый экспертом пакет.

– Где остальные участники покушения?

– Уехали в Северный, в дом Клязина.

– Сейчас вы дадите краткие показания сотрудникам милиции, а потом проводите их к дому потерпевшего, – потребовал следователь. – Завтра с утра прошу вас явиться в прокуратуру для допроса.

– Волохов, возьми объяснение у гражданина, – приказал Глыбин одному из своих оперативников и начал спускаться с насыпи вслед за следователем.

Майор быстро написал объяснение и, сев в милицейский УАЗ с одним из сотрудников милиции, уехал в поселок. Вскоре в доме Клязина появился Белоногов. Переговорив с Верониным, он отозвал Майора в беседку, выложил на стол портативный диктофон и приказал:

– Рассказывай.

Сообщение о произошедших событиях заняло около получаса. Он говорил, а Белоногов слушал, не перебивая. Майор закончил рассказ и выложил на стол две пачки сигарет, окурки, зажигалки и автоматные гильзы.

Белоногов открыл свой кейс, достал оттуда несколько пакетиков и, сложив в них доставленный улов, закрыл дипломат.

– Теперь скажи, почему тебя насторожила сегодняшняя поездка?

– Она меня не насторожила.

– Тогда объясни, зачем ты спрашивал у Клязина о ее значимости?

– Просто хотел узнать, насколько служба информирована и контролирует внешние факторы.

– Ты когда-нибудь работал следователем?

– Вы же знаете, что нет.

– Тогда откуда все это? – он многозначительно постучал по стенке дипломата.

– Спецназ ГРУ – не только стрельба и бег по пересеченной местности. По методике подготовки я и в лагере сидел. А уж, что такое сбор доказательств и способы допросов, знаю не понаслышке.

– Что еще можешь добавить?

– Тот, которого я убил, нервный тип и, возможно, участвовал в акции впервые.

– Откуда такой вывод?

– Двенадцать бычков на его лежке, многие выкурены не до конца. Нервничая, человек часто курит. Второй за это же время оставил только четыре окурка. Пепел стряхивал в траву, но окурки уложил в пачку. Если и не профессионал, то человек бывалый.

– Хорошо, можешь ехать отдыхать. Тебя в прокуратуру вызвали?

– Должен явиться завтра.

– Как только освободишься, сразу в офис. Я проинформировал Волжского, завтра он будет здесь. Любит сам выяснять все подробности. Ты меня понял?

– После допроса в офис, – повторил, поднимаясь, Майор.

– Свободен.

Майор пошел по тропинке.

– Стой. Ты почему хромаешь? Ранен?

– Нет. Вечно мне не везет – каблук пулей оторвало.

– Ладно, иди. Всем бы так не везло, – усмехнулся Белоногов.

Первая половина следующего дня прошла в кабинете у следователя, и Майору очень не понравилась. Дергачев, задавая вопросы, сомнительно хмыкал, крутил головой, по нескольку раз переспрашивал, неоднократно задавал одни и те же вопросы и придирался к словам, будто не улавливая суть одного и того же ответа. Наконец допрашиваемый не выдержал.

На вопрос: – А вы не вводите следствие в заблуждение, что при нападении на вас был еще и снайпер? – Майор вспылил.

– Вы хотите сказать, что я вру?

– Но мы не нашли никаких следов его пребывания.

– Значит, плохо искали. Я участвовал в нескольких конфликтах. И уж поверьте, отличаю выстрел из автомата от винтовочного.

– А не допускаете ли вы, что кто-то из наемников мог пользоваться двумя видами оружия?

– Допускаю, но выстрелы из винтовки звучали несколько в стороне от автоматных очередей.

– Вот видите, вы допускаете. Возможно, так оно и было.

Майор вскипел:

– Стекла машины прострелены. Автоматный патрон сделать этого не мог. Проведите следственный эксперимент, если вам что-то не ясно.

– Не учите меня, что я должен делать, лучше отвечайте на вопросы.

– Поставьте машину на прежнее место, – не унимался Майор, – сделайте визировку пулевых отверстий, и вы сразу найдете место, откуда стрелял снайпер. Наконец, проверьте диаметры входных отверстий. Калибр винтовочных и автоматных пуль различный, не мне вам объяснять.

– Я смотрю, вы слишком умный, – сверля Майора злым взглядом, процедил сквозь зубы Дергачев.

– В нашем случае это плохо или хорошо?

– В нашем случае это мешает мне работать. К сведению, стекла осыпались, и ваше пожелание проверить не представляется возможным. Вот я вас и спрашиваю, был снайпер или нет. И почему, если он был, то никого не убил?

Майор прекрасно помнил два пулевых отверстия в боковых стеклах машины, но не стал настаивать.

– Это спросите у снайпера, когда его найдете.

– Подпишите протокол, и можете идти, – недовольно закончил следователь, протягивая бланк допроса.

Майор тщательно начал читать документ.

– У вас что, есть сомнения, думаете, записано что-то не так?

– Я должен знать, что подписываю. У меня, как и у вас, свое начальство, – не отрываясь от текста, ответил допрашиваемый.

Дочитав, он достал ручку и, склонившись над бланком, начал что-то быстро писать.

– Что вы делаете? – подпрыгнул из кресла Дергачев, пытаясь помешать, но Майор отвел его руку.

– Согласно закону, я имею право внести в протокол свои дополнения, не так ли? – он уперся взглядом в лицо следователя.

Тот сник.

– Пожалуйста, только нужно было сказать, с чем вы не согласны.

– Вот теперь я со всем согласен, – размашисто подписывая документ, сообщил «законник». – Я могу идти? – спросил он, вставая.

– Идите, – недовольно произнес следователь, забирая бланк допроса со стола.

«С каких это пор бронированные стекла осыпаются?», – спросил сам себя Майор, идя по коридору. – «Похоже, этот следопыт с душком. Покопаться бы в нем. Ядрышко-то наверняка с гнильцой».

– Что хмурый такой? – услышал он, занятый своими мыслями.

Подняв голову, увидел, что ему, дружески улыбаясь, протягивает руку старший опер, выезжавший на место преступления вместе с Дергачевым.

– Умеют у вас в конторе настроение испортить, – ответил Майор, протягивая свою.– Ваш следопыт чуть меня в киллера не превратил, а уж в пособники записал однозначно.

– Это он может. И не такие номера откалывал.

– А за каким тогда его держат?

– Что ты меня спрашиваешь? У прокурора спроси.

От улыбающегося оперативника веяло притягательной теплотой и надежностью.

– Послушай, капитан, я могу получить у тебя фотографии с места преступления?

– Зачем тебе?

– Все фотографии мне не нужны, только нашего бедного Мерса. Мое начальство хочет само разобраться, что и как было. Аналогичную машину все равно за бугром заказывать будут, а как претензии предъявлять? Без фактов остается только в воздухе пальцем разводить. Хотел у следака попросить, так он у вас как бешеный. Ты не сомневайся, мое начальство заплатит.

– Деньги себе оставьте на нового мерина, а с фотографиями, думаю, смогу помочь.

Глыбин вынул из кармана телефон и нашел в списке нужный номер.

– Спишь, бродяга? – спросил он в трубку.

– С тобой поспишь, – недовольно ответил динамик заспанным голосом.

– Ну, тогда не буду беспокоить, во сне сенсаций больше случается.

Тембр голоса резко изменился.

– Куда ехать? – бодро прозвучало из трубки.

– Сиди дома, я сейчас сам к тебе приеду.

Выйдя из здания, они устроились в машине Майора и отъехали от прокуратуры.

– Куда мы едем? – спросил Майор, выезжая на центральный проспект.

– Сейчас прямо, а за кинотеатром повернешь направо. А едем к одному шустрому парню. Проныра, каких еще свет не видел. Фотокорреспондент от бога.

– Он был на месте преступления и все фотографировал? – сетуя на себя, что не догадался подумать о таком простом решении добыть фотографии, поинтересовался Уваров.

– Нет, журналистов туда не допустили, но я уверен, что снимки у него есть.

Когда они позвонили в квартиру, за дверью послышались шаркающие шаги, и она широко распахнулась.

– Почему не спрашиваешь, кто пришел? – спросил, заходя в коридор, Глыбин у взлохмаченного сонного парня.– Вот отметелят, как в прошлый раз. Одного урока тебе не хватило?

– Ты пришел, который спать мешает рабочему человеку, – протирая глаза, произнес не совсем удобоваримую фразу хозяин.

– Ну, тогда на ночные происшествия я больше тебя приглашать не буду. Спи спокойно.

– Да ладно. Проходите на кухню, я уже чай поставил.

Они расселись за столом, и Глыбин представил Майора.

Глаза у парня загорелись.

– А можно, я вас сфотографирую?

– Нет, – категорически ответил тот. – Реклама не сообразуется с моей профессией и даже укорачивает жизнь.

– Так что ты хотел? – обращаясь к Глыбину, спросил вездесущий проныра, отхлебывая кипяток.

– Нам нужны фотографии с места покушения на Клязина.

– Не могли до вечера потерпеть. Через пару часов газеты в киосках будут, и смотрите себе на здоровье, вместо того, чтобы людей будить.

– Нам нужны все, что ты сделал.

Парень тяжело вздохнул.

– Вымогатели.

– Вот если приложишь к ним пятьсот баксов, тогда я с тобой соглашусь. И в Москву мы их посылать не будем, так что твои авторские права никак не пострадают. Тем более, что ты наверняка уже это сделал.

– Тебя дожидался. Еще вчера.

– Тогда неси, нам для работы нужно.

Парень вздохнул и, встав из-за стола, ушел в комнату.

– Получи, грабитель, – вернувшись, он положил на стол толстую пачку снимков.

Быстро просмотрев фотографии, Глыбин встал.

– Спасибо. За мной не заржавеет. И закрой дверь, когда мы уйдем.

Уже на улице он протянул снимки Майору.

– Пользуйся, если надо. Только, чур, моего человека не сдавать.

– Можешь быть спокоен. Спасибо, – пожимая руку оперативника, ответил тот. – Тебя подбросить?

– Не надо, тут рядом.

– Как хочешь. Кстати, попроси своего эксперта сделать лишнюю серию фотографий для тебя.

– Зачем?

– Потом сравним.

– И что это нам даст?

– Пока не знаю, но что-то мне подсказывает, что будут новые открытия.

– Сделаю. Бывай.

Оперативник развернулся и зашагал по улице, а Майор поехал в офис предприятия «Рысь».

– Долго тебя Дергачев мурыжил? – пожимая руку Майора, спросил Белоногов.

– Гнилой он какой-то.

– Знаю, но ответственности за чистоту прокурорских рядов не несу. Вот если Волжский прикажет, тогда другое дело.

Майор выложил на стол стопку фотографий.

– Это откуда? – рассматривая снимки, спросил хозяин кабинета.

– Агентурная тайна.

– У наших работников собственных тайн быть не может, – посуровел Белоногов. – Но в данном случае я тебя прощаю. Уверен на все сто, что это Пашка постарался. А вот как ты на него вышел, без пяти минут в городе проживая, ответишь.

– Глыбин познакомил.

– Молодец. Быстро нужные контакты находишь. А почему ты решил, что это нам понадобится? – раскладывая фотографии на столе, спросил он.

– Дергачев отказывается признавать факт нахождения на месте покушения снайпера. Утверждает, что его гнездо не нашли, и следов винтовочных выстрелов тоже. Сказку мне рассказал – бронестекла в машине осыпались. Володя гильзы от винтовки принес?

– Интересно, – протянул Белоногов, и было не понятно, то ли ему интересны фотографии, то ли заявление Дергачева. – Гильзы у нас. И место, где он сидел, знаем. Калибр – двенадцать миллиметров. Машинка профессиональная, из-за бугра. Наши уркаганы, как мне думается, на это не тянут. Чувствую руку откуда-то издалека.

– Предпринимать что-нибудь будем?

– Обязательно. Вот посоветуюсь с Волжским, тогда и решим. Ты пока пойди, погуляй, а к шестнадцати часам, чтобы у меня, как штык. Волжский хочет тебя видеть.

Ровно в шестнадцать часов, устроившись на заднем сидении темно-синего «Вольво», Майор с Белоноговым отъехали от офиса, а еще через сорок минут въезжали по знакомой дороге в поселок «Северный». Особняк Волжского находился недалеко от дома Клязина. Машина въехала во двор, и Белоногов уверенно прошел в дом.

– Вас ждут. Он в кабинете, – сообщил пожилой мужчина, похожий на мажордома.

Поднявшись по ступенькам, покрытым ковровым настилом, они остановились у открытой двери.

– Входите, – раздался из кабинета властный глуховатый голос.

Волжский, крупный мужчина с давно поседевшей головой, выглядел лет на тридцать пять-сорок. Когда приглашенные вошли, он сидел за столом, читая разбросанные по нему бумаги. Подняв голову, несколько секунд внимательно разглядывал Майора.

– Садитесь, я сейчас освобожусь, – произнес он, делая жест рукой в сторону угла для посетителей, где стояли небольшой диван, журнальный сто лик и два глубоких кресла.

Белоногов сел на диван, Майор устроился в одном из кресел.

– Чем порадуете? – спросил Волжский, через минуту опускаясь на свободное место.

– Следствие начато, – взял слово руководитель агентства, – но Дергачев что-то мудрит. Не хочет признавать факта наличия на месте покушения снайпера. Винтовка там была не обычная драгуновка, а профессиональная, двенадцатимиллиметровая. Похоже, опять на вас, Виктор Владимирович, охоту открыли. Покушением на Клязина пытаются запугать. Есть еще один вариант. Изъяв из этой группы снайпера с его оружием, все можно представить, как попытку криминалитета совершить на вас наезд. Нам кажется, что на этот раз обстановка гораздо серьезней. Не наша местная братва воду мутит. Кто-то повыше ею прикрывается. Вот Игорь Васильевич здорово помог в этом деле, – Белоногов кивнул на Майора.

– Ну, нам к этому не привыкать, – спокойно ответил мэр. – Я сегодня разговаривал с Клязиным. Утверждает, что на наших предприятиях все спокойно.

– Диверсионных попыток пока не зафиксировано, но я дал указания усилить охрану.

– Правильно сделали.

– Вам бы, Виктор Владимирович, дома несколько дней посидеть, пока мы этого стрелка не поймаем.

– Тебе бы меня куда подальше спрятать. Кто работать будет, если все по углам разбегутся? Как девиз ордена тамплиеров звучал – «Делай, что должен, и будь что будет»? А вот за то, что будет, тебе, Виктор Матвеевич, ответ держать.

– Японцы говорят: «Несостоявшийся бой – это выигранный бой», – присоединился к разговору Майор.

– А индусы утверждают, что «Тигр всегда выходит к дереву, где находится козленок», – парировал Волжский. – В общем, так. Работаем в прежнем режиме, это не обсуждается. Игорь Васильевич у нас давно работает?

– Вторую неделю, – ответил Белоногов.

– Осмотрелись уже?

– Есть немного, – кивнул Майор.

– Не раздумали дальше работать? У нас тут, как видите, неспокойно.

– Не так воспитан. «Только закончивший дело достоин уважения». Кажется, так говорили древние.

– Вот по этому принципу мы и будем жить, а так как дел у нас много, то и жить мы будем долго. Иди, Виктор Матвеевич, работай. Я тут с Игорем Васильевичем поговорю, он человек новый, может, свежим глазом за лесом деревья увидит.

Белоногов встал и покинул кабинет.

– Задавайте ваши вопросы, – предложил олигарх, откидываясь на спинку кресла.

– У меня к вам нет вопросов, – слегка удивленно ответил Майор.

– Ну почему же? Вопрос первый – каким образом Волжский за четыре года смог стать миллионером и мэром города? Вопрос второй – каким это образом Волжскому все время удается выходить сухим из воды, хотя он нажил массу врагов, и на него трижды покушались? Сильные мира сего пытаются подставить ему подножку, а ему хоть бы хны.

– Разрешите, я пойду, – Майор сделал попытку встать. – Вы, кажется, меня с кем-то спутали.

– Сиди, Игорь Васильевич, сиди. Третий вопрос – почему Волжский никогда не ошибается? Честно говоря, я сам часто над этим задумываюсь. Вот и сейчас я знаю, что мне надо тебе многое рассказать, но почему я должен это сделать, объяснить не могу. Уверен в одном: то, что ты сейчас услышишь, не будет во вред ни мне, ни обществу. Как, согласен послушать?

– Если вы считаете, что это нужно, я готов.

– Считаю. Что-то на воспоминания потянуло, да и понятно станет, кто я и откуда. Вот скажи мне, пожалуйста, у какого профессионала за его жизнь не скапливается дома куча полезных, а порой и бесполезных, предметов его профессии? У врачей – лекарств, шприцов, скальпелей. У сантехников – разводных ключей, сгонов, кусков резины для уплотнителей. У ментов – патронов, ножей и бог знает еще чего. В большинстве случаев все это накапливается годами. Что-то из всего этого можно продать, обменять, использовать по прямому назначению. А что может быть в шкафу или кладовке у инженера-генетика? Если ты подумал, что там завалялся электронный микроскоп за несколько миллионов баксов, или пробирка с крутым геном, которую он по рассеянности положил в карман и обнаружил уже дома (возможно, он ее умышленно спер, чтобы продать за бугор, но потом от присущего всем интеллигентам страха передумал), то ты глубоко ошибаешься. Ничего ты в том шкафу не найдешь. Отвечаю абсолютно профессионально, как говорят братки в сериалах – «зуб даю», и подписываюсь лично – кандидат биологических наук, бывший старший научный сотрудник НИИ по … Так я тебе прямо и сказал, какого и по какому. Нужно, сам вычисляй.

В общем, дело давнее. Время вечернее. Проверил я свои закрома тщательно. Вопрос был, не поверишь, насущный. Жрать хотелось, а в холодильнике мышь повесилась. Бывший я. Бывший специалист бывшего НИИ. Деньги проел, а на работу устроиться не успел. Расчет четыре месяца назад дать забыли, но заставить подписать кучу бумаг о неразглашении, запрещении, предостережении, ограничении удосужились скрупулезненько. Сам знаешь, какая у нас система была. За вход – рубль, за выход – два. А тут все изменилось. Выбросили на помойку военно-промышленный комплекс в угоду добренькому дяденьке из-за необозримого океана. Почему необозримого, спрашиваешь? Да потому, что зрить его девяноста восьми процентам граждан нашей страны не придется, да и со своей страной тоже проблемы. Дальше, чем до картофельных грядок на родимой даче в ближайшей деревеньке под гордым названием «Париж» (есть у нас такая в пяти верстах от города), на заработанные деньги не доедешь. На выселках, в царские времена, ссыльных декабристов селили. Вот они безымянные выселки в шесть дворов и прозвали – «Париж». Зато как звучит, когда в автобусе от бабки в старых галошах услышишь, что завтра она в Париж собирается. Даже гордость распирать начинает за уровень жизни граждан нашего города, достигнутого благодаря заботе государства и местной администрации. А если учесть, что в Париж бабка поедет с авоськой, в которой будет лежать пустой мешок, так вообще дух захватывает. Смело можно предположить, что баксов в ее драном ватнике зашито не меряно, а иначе за что же она будет все покупать и в тот мешок складывать. В общем, тогда захотелось мне тоже в Париж, но не сразу, а попозже, когда контролеров в электричках уже нет и хозяев парижских «дворцов» из вагонки тоже. Зато картошка в Париже еще не выкопана, головастая капуста на грядках торчит. Тут мешочек как раз и сгодится. Но знал я тогда, что не поеду я ни в Париж, ни куда еще. Не так воспитан. Пойду я в магазин, но не для того, чтобы купить там что-то нужное, а даже совсем наоборот, чтобы там кое-что нужное продать. Не прав был кот Матроскин, когда говорил – «Чтобы купить что-то нужное, сначала надо продать что-то ненужное». Не прав был кот. Я продавал нужное, от сердца, кажется, куски отрывал. Подошел я к стеллажу, вынул пятитомник скромный серенький и опять на место поставил. Пушкин – прижизненное издание. И так каждый раз, как от себя кусок живой плоти отрываешь. Еще отец мой библиотеку начал собирать. Библиофил был знаменитый. Знали его «от Москвы до самых до окраин». Мне любовь к книге привил. Молчат полки. Укоризненно своими провалами напоминают, что внес я невосполнимые бреши в когда-то стройные ряды их друзей. Жить-то как-то надо. Благо, молодой еще, не успел семьей и детишками обзавестись, не оброс, как пень, опятами. В общем-то пень из меня неплохой получился. Рост сто девяносто, плечи в дверной проем не помещаются, да и с головой, как говорили, все в полном порядке. Да если бы в полном, то не стоял бы я сейчас у стеллажей, не таскал бы книги в букинист, да библиофиловским акулам. В конце концов, что я могу кроме своей профессии? Могу грузчиком работать, что иногда и делал. Могу в школу пойти, биологию и химию преподавать. Смогу даже в аптеке касторкой торговать. Что у меня еще в запасе есть? А ничего. Денег нет. Книг тоже нет – хватит друзей продавать. Точка. Пошел на кухню. В четвертый раз за этот неудачно начатый день чайку попить. Чаек старенький, повторно заваренный, но думается под него хорошо, да и мудрость народная гласит – «Ведро воды заменяет стакан сметаны». Сижу, чай бледный потягиваю. Мысли, как у кошки: то ли поспать, то ли поесть. Последнее, правда, очень проблематично. Вывел меня из этого состояния дверной звонок. Тащусь в прихожую, открываю дверь. Мать честная – явление Христа народу. Блеск от него, как от ангела. Морда красная, лоснящаяся, так улыбкой и светится. Глаза маленькие, холодные, буравят, будто лучи рентгена насквозь. Сам маленький, кругленький. Ты, конечно, уже догадался, что это не «Индезит», которому все можно доверять, а МЕНТ, которому, совсем наоборот, доверять ничего нельзя. Он, как пылесос «Самсунг», засосет, высосет, и окажешься ты в пыльном мешке. И если я тогда был только на свалке военно-промышленного комплекса, то мог из этого мешка в момент и на натуральной свалке очутиться. Раньше бы наехал на меня этот ангелочек. Одно слово в спецотдел института, и он не только мою квартиру, но и мой дом за три квартала обходил бы, а теперь будьте любезны – принимайте. Тем более, что познакомились мы не на свадьбе, а после того, как дал я по соплям трем малолеткам, что вечером к девушке приставали. Одного из них от ража гражданского взял в заложники своей глупости – сдал в милицию, иными словами. Как выяснилось, оказывается я в тот же день совершил хулиганские действия в отношении несовершеннолетнего. Беспричинно нанес ему побои, умышленно оговаривая в попытке ограбления неизвестной гражданки, которой, возможно, никогда и не было. Пока я разбирался с разбушевавшимися недорослями, потерпевшая скромно исчезла, позабыв оставить свой адрес. Посещение моей квартиры уважаемым участковым было уже повторным. Принес он мне не праздничный торт, и не приглашение в гости, а повестку к следователю. Вежливо так намекнул, что проблема решаема, а квартира у меня хорошая. Получил я повестку, расписался. Ангел и улетел. Но не на крыльях ангельских, а на автомобиле «Ауди» последней модели. Круто, думаю, господь ангелов своих снабжает. А может, они на подножном корму живут? Мне бы ту лужайку, по которой наш участковый ходит, и с которой кормится. Только не сподоблен я. Да и уверен, не к разряду травоядных относится господин. Плотояден, и косточками та лужайка усеяна, слезами полита, коленками вытоптана. Похоже, и я на ту лужайку попал. Впору и слезы лить, и на коленки становиться. Разговор перед его уходом у нас короткий состоялся, но перспективный и многообещающий. Грозит мне получение туристической бесплатной путевки в места с суровым климатом и строгим обслуживающим персоналом, который не забудет и побудку сыграть, и в постель уложить. А еще намекнул, что на доброе слово он отзывчивый, а еще лучше – на добрую руку. Опять время пришло чайку попить, да подумать хорошенько, то ли теплую одежонку собирать, то ли из города подаваться, да судьба другую дорогу мне приготовила. Опять стук в дверь. Открываю – Валентин. Мы с ним в Горном Алтае познакомились, рафтингом оба занимались. Прикинут, весел. Здорово, кричит, что кислый такой? Ну, я ему все и выложил. Не печалься, говорит. Собирай рюкзак, и за мной. Куда это, спрашиваю? Поедешь рабочим геологоразведочной партии. Глухомань, тайга, месяца через два-три вернемся, все, глядишь, и устаканится. Собрался я мигом, и через два дня уже первый костер в тайге разжигал. Партия от «Югорнефти» работала. Долго рассказывать, но нашли мы месторождение, и очень богатое, в бассейне речушки Имарки. Все и началось, когда в обратный путь двинулись. Не спалось мне после очередного перехода. Отошел я от лагеря. Присел у сосны, задумался. Ну, вернусь я домой, а дальше что? Менты не отстанут. Продам квартиру, найду адвоката, если сразу не посадят за то, что сбежал. Где гарантия, что меня оправдают? По всему выходило – нет у меня пути назад. В стране бардак, поищут и забудут. Решил я остаться. Залез в палатку, собрал рюкзак, записку написал, чтобы не беспокоились, выбрался потихоньку и двинул, куда глаза глядят. К утру вышел на небольшую поляну. Смотрю, зимовье. Позже узнал, Чудово озеро почти рядом. Вот, думаю, в кои-то веки повезло. Поживу пока, осмотрюсь. Перекусил малость с дороги, наломал свежего лапника да спать завалился. Сон приснился, будто я дома в своей постели лежу, а вокруг меня какие-то смутные тени летают, и легкий шум в ушах стоит. Потом видения начались. Будто я среди звезд где-то нахожусь. Вокруг абсолютная тьма, и только звезды. Лечу среди них, а меня три огненных шара сопровождают, вокруг меня вертятся. Сколько это продолжалось, сказать не могу. Только вдруг начал я падать с огромной высоты, страх меня охватил. Проснулся, как от толчка, весь в холодном поту. Огляделся – знакомое зимовье. Я на лежанке. Сердце колотится, и на душе неспокойно. Воды напился, походил немного, но не могу успокоиться, тянет меня на нашу последнюю стоянку. Подхватил карабин, и бегом в лес. Как стоянку нашел, сказать не могу. Ночью ведь ушел, без ориентиров. Ноги сами вывели. Вышел к кострищу точно. Только поздновато пришел. Валентин у палатки в луже крови лежит. Проводник наш, якут Иван, с рубленой раной на голове в клубок свернулся, будто спит. Инженер Макарчук с перерезанным горлом посреди поляны. Две лаборантки с нами было. Изнасиловали девчонок и задушили. У меня все в глазах помутилось. Ноги задрожали, сел там, где стоял, вывернуло меня наизнанку. Примерно через полчаса оклемался малость, воды попил. Заглянул в палатку к Макарчуку, а планшета-то его и нет, где все карты и результаты экспедиции хранились. Осмотрел все палатки. Ничего убийцы не взяли, кроме документов. Тут меня такая злость взяла, что, если бы отдали мне их, то резал бы на части и наслаждался.

«А почему бы это тебе не сделать?», – слышу чужой голосок у себя в голове, будто кто-то мне подсказывает.

«Действительно, почему?», – думаю.

Здесь не город, где сел на ближайшей остановке, и ищи ветра в поле. Здесь тайга, и идти по ней надо не одни сутки, пока на железку выберешься. Собрался я неторопливо, сложил продукты в рюкзак. Патроны нашел, якутом нашим припрятанные. След свежий был. Утром ребят убили. Если бы я ночью не ушел, меня бы тоже давно не было. Двинул по следу. Ночью к их стоянке и вышел. Трое их было. Спали подонки в мешках, ну, я каждого прикладом и угостил. Пока не очнулись, к соснам привязал, чтобы друг друга видели. Проверил позже – один мертв, перестарался я с ударом. Вот на этом и решил сыграть. Когда убийцы очухались, я вначале покойнику стал вопросы задавать, а он молчит. Ударил его ножом в сердце, и ко второму подхожу. Тот сразу запел, все выложил. Конкуренты «Югорнефти» их наняли. Что за мужик с ними беседовал, они не знают. Дал им телефон, чтоб позвонили, когда из тайги с картами выйдут. Не было мне смысла их в живых оставлять. Рассказали бы они на следствии, как я их подельника убил, да и убитых ими моих товарищей на меня бы повесили. Утопил я всех троих в болоте. Как из тайги вышел, не помню. Очнулся только на железнодорожной станции. А голос в голове нашептывает, в «Югорнефть», мол, идти надо. Пришел. Мужики оказались хорошие. Поверили. На вертолет, и в тайгу. Только, сколько мы лагерь не искали, ничего не нашли, и зимовья, где я спал, тоже. Заплатили мне хорошо. Я в Степновск и вернулся. Домой не пошел, а как был в лесном прикиде, так и двинул прямо на дискотеку, где никогда не бывал, и даже не знал раньше, что она там есть. Девицу ту, которую на улице от хулиганья защитил, враз узнал. На следующий день отвел ее к следователю. Шуму было много, но она всех опознала и показания дала в мою пользу. Тем дело и кончилось. Позже со случаем в тайге разбирались, но тоже отпустили вчистую. Бизнесом занялся, но это тебе не интересно. Вот с тех пор и появилась во мне странность – опасность носом чую. Иногда сны пророческие снятся, порой голос нашептывает. В общем, за что не возьмусь, везде ладно получается. Дерьма у нас в стране много. Пока жив, думаю, надо людям помочь. Вот по мере сил и стараюсь. Власть мне эта даром не нужна, но через нее много можно для людей сделать. Легче и быстрее все получается.