Текст книги "Тайны уссурийского женьшеня"

Свидание с тигром

Всякий раз, когда вступаешь в лес, который тянется на несколько десятков километров, невольно испытываешь чувство, похожее на робость. Такой первобытный лес – своего рода непредсказуемая стихия, и не мудрено, что даже туземцы на островах Тихого океана, эти привычные лесные люди, прежде чем переступить границу, отделяющую их от людей и света, молятся богу и просят у него защиты от злых духов, населяющих лесные массивы. Что же говорить про тайгу?

Чем глубже в дальневосточный лес, тем больше он завален колодником. В сопках растительный слой почвы очень незначителен, поэтому корни деревьев не углубляются в землю, а распространяются по поверхности. Вследствие этого деревья стоят непрочно и легко опрокидываются ветрами. Вот почему тайга Уссурийского края так завалена буреломом. Упавшее дерево поднимает кверху свои корни вместе с землей и застрявшими между ними камнями. Сплошь и рядом такие баррикады достигают высоты 4–6 м. Вот почему лесные тропы очень извилисты. Приходится все время обходить то одно поваленное дерево, то другое. Всегда надо принимать во внимание эти извилины и считать все расстояния в полтора раза больше, чем они показаны на картах.

Деревья, растущие внизу, в долине, более прочно укрепляются в толще наносной земли. Здесь видны такие лесные великаны, которые достигают 25–35-метровой высоты при окружности стволов 3,7–4,5 м. Нередко старые тополя служат берлогами медведям. Иногда же охотники в одном дупле находят и 2, и 3 медвежьи лежки. Долинный лес иногда бывает так густ, что сквозь ветви его совершенно не видно неба. Внизу всегда царит полумрак, всегда прохладно и сыро. Утренний рассвет и вечерние сумерки в лесу и в местах открытых не совпадают по времени. Чуть только тучка закроет солнце, лес становится угрюмым, и погода кажется пасмурной. Зато в ясный день освещенные солнцем стволы деревьев, ярко-зеленая листва, блестящая хвоя, цветы, мох и пестрые лишайники принимают декоративный вид.

Часа 3 мы шли без отдыха, пока в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была шустрая речка, о которой говорил Виктор, идущий впереди меня.

Ведущий нашей группы Анатолий Федорович что-то рассказывал Владимиру, шагающему следом за ним. Вдруг он не докончил фразы, остановился, стал рассматривать что-то у себя под ногами. Мы подошли к нему, он озирался и, имея несколько смущенный вид, шепотом произнес: «След. Амба»… Мои спутники, сгрудившись, посмотрели – след совсем свежий. Амба, тигр. Он только что, сейчас тут был.

У меня от этой новости ноги почему-то стали ватными, руки начали слегка подрагивать, а по спине забегали мурашки – ну какой-то непонятный звериный страх вдруг напал. Мои товарищи вели себя почему-то спокойно, наверное, сказывались многократные в их жизни встречи со зверями в тайге. Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы отчетливо виднелись на грязной тропинке… А еще через несколько секунд мы услышали хриплое рычание, и подняв головы, увидели впереди себя в метрах 15 огромнейшего полосатого тигра!

Все мы разом оцепенели, но тут же я услышал щелчки карабинных затворов и увидел, что тигра уже держат на прицеле Владимир и Виктор. До моего слуха снова донеслось грозное рычание хозяина тайги. Мы смотрели несколько долгих секунд на него, а он на нас. И в последний миг я увидел, как тигр резко прыгнул с тропы в кусты.

И снова наступила тишина, и мы несколько минут простояли на одном месте в надежде, что услышим какой-нибудь шорох, который выдаст местоположение уходящего или прячущегося тигра, но тишина наступила поистине гробовая. Эта тишина была какой-то особенно таинственной, страшной. Таких чувств я еще в своей жизни не испытывал. Анатолий Федорович обратился к нам:

– Теперь, ребята, смотрите по сторонам хорошо. Идти будем тихонечко. Внимательно рассматриваем каждую яму, лежащие на земле стволы… Надо очень хорошо смотреть и быть готовыми ко всему… Ребята, поймите, вокруг нас ходит тигр… – говоря это, он сам, озираясь, осматривал каждый куст и каждое дерево.

Так шли мы около получаса. Владимир, как отменный стрелок, шел впереди группы. Я шел предпоследним, сзади с карабином двигался Виктор. Через какое-то время мы услышали впереди крик изюбря, и снова наступила тишина. Пройдя еще минут 5, Анатолий Федорович остановил нас и сказал:

– Ну, пронесло! Теперь давайте покурим. – И все с огромным облегчением вздохнули и, разом вдруг уставшие от напряжения, повалились на траву прямо на тропе.

Минут через 20 Анатолий Федорович опять нарушил тишину, заведя общую беседу:

– Да, приходилось мне с ребятами частенько встречаться с тигром. Он, как известно, – умное, красивое, сильное и очень смелое животное. Хищник. Амба выслеживает свою будущую добычу незаметно, преследует, осторожно наблюдает за ней и не выдает себя и своих намерений ничем. Он маскируется, а потом – молниеносный прыжок, и добыча в лапах. Тигр промахивается крайне редко, и, кстати, это не является у него поводом для отступления от цели. Он переждет и повторит нападение, но не упустит свою добычу-цель. Хотя на человека он нападает в исключительных случаях и, как правило, повинен в этом сам человек. Тигр вообще-то не очень страшен, серьезно, – сказал Анатолий Федорович. – Вот медведь…

– А вы встречались с медведем? – тотчас спросил я.

– Встречался…

– Так расскажите какой-нибудь случай, пожалуйста!

– Случай? Да случаев много. Ну, вот один хотя бы, в марте. С шатуном повстречались…

– Шатун – это самое опасное! – тотчас вставил Виктор.

– Да, шатун – конечно. Раз он не лежит в берлоге, значит, его кто-то поднял, испугал. Не в настроении. Да голодный… Ну вот со мной лесник был, Орлов. Оружие было. Делали обход и увидели след. Большой след. Удивились. Раньше шатуна здесь не встречали – кто-то, значит, его поднял. Переночевали на кордоне, а на другой день и его самого увидели. Под обрывом. Сами поверху шли, остановились, а он не уходит. Думали, не видит нас, потому и не уходит. Я крикнул. Он голову поднял, увидел нас – и к нам! А близко ведь… Мы с Орловым в разные стороны. Он – за Орловым. Рядом уже, деваться некуда. Орлов с карабином, смотрю, замешкался. Потом сказал – осечка. А медведь прям уже на задние лапы встал, до Орлова 2 шага осталось. Я и выстрелил, почти не целясь… Вот и сейчас радуюсь… слава богу, не попал, не задел. Второй-то патрон, как назло, заклинило, а он выстрела, видать, испугался, ушел. И у Орлова осечка за осечкой! Слава богу, первым выстрелом не задел, а то бы… Видите, как хорошо получилось: все целы.

Все. Ясно было, что и медведь…

– Больше этого шатуна не встречали? – спросил я.

– Нет, больше нет. Видно, улегся. А может, кто-то из браконьеров его подстрелил. У нас такое бывает. Самый страшный хищник – это человек, – сказал Владимир.

– Вот именно, – убежденно согласился Виктор. – Характерный случай вам расскажу, – тут же продолжил он. – Видели самку с тигрятами, с двумя. Поблизости от заповедника. А потом самка вдруг исчезла. Тигрята одни остались. Куда самка исчезла? Ясно – убили. С машины ведь стреляют: фарами ослепят и бьют. Да и днем, если с машины увидят, конечно уж, не пропустят. Ну, ладно. Тигрята одни остались, а маленькие, не доучились еще, охотиться, видно, не умеют. И на большую свалку повадились, неподалеку от пасеки. К осени, видно, с едой хуже. Они ближе к поселку стали подходить. Видели их несколько раз, бояться стали. Просили охотников прислать, хотя никого они ни разу не тронули. Пока охотники медлили, такой случай анекдотический был, хоть байку пиши под названием «Последняя капля».

Пьяный какой-то уснул прямо на дороге, километрах в двух от деревни. А прежде чем уснуть, желудок свой опорожнил. Тигренок подошел и начал эту гадость лизать – голодный ведь. С дороги слизал – лицо пьянице стал облизывать. Тот очухался, рукой потянулся, думал, друг его ласкается, с которым вместе пили. Потрогал, а «лицо» у «друга» в шерсти, открыл глаза, увидел – и как заорет! Тигренок в лес, а этот отрезвел и опрометью в деревню: «Напал тигр на меня, – кричит. – Караул!» А он ведь его не только не тронул, а, можно сказать, туалет навел. Ну, тут уж разрешение на отстрел дали. Долго гонялись за тигренком. Однажды даже ранили, он ушел. Потом прикончили все же. И вот странность: тигренок-то один. А было два. Где второй? Значит, второго кто-то втихую убил. Когда этого прикончили, посмотрели, а он – без когтя и без одного клыка. Тоже, значит, встречался с кем-то… Заперли труп в сарай. А когда привезли, значит, в поселок, увидели, что уже и усов нет. Кто-то отрезал. Усы ведь у знахарей большим лекарством считаются. И второй клык выбили. На сувенир. А потом и хвост отрубил кто-то…

Вот вам и отношения. А ведь тигр в Красной книге. Другой раз думаешь: что же это за зверь такой – человек. Ну, всех ненавидит. Все вокруг готов уничтожить. А природа его кормит, поит, одевает. Ну, не все, конечно, такие люди, но из-за таких общая картина неприглядная получается.

…Вот как разговорился наш друг. Я, если честно, и не ожидал от него такого рассказа. Так, незаметно для нас, прошел тот ужасно стрессовый день, который не забудется уже всю жизнь. Мы остановились на ночлег отдохнуть, поднабраться сил для новых неожиданных встреч. И мое подсознание подсказывало мне, что скоро, скоро уже я встречусь с великим царем растений. Наверное, не случайно даются мне на пути к нему все новые и новые испытания.

Встреча с женьшенем

На следующий день мы пошли дальше. В двух километрах хода нам встретилась долина, которая через полчаса повернула к северу-западу. С левой стороны ее по течению речушки тянулась невысокая, но обширная речная терраса. Когда-то здесь была глухая тайга. Пожар, который был, уничтожил ее совершенно. Остались только редкие обгорелые стволы. Точно гигантские персты, они, словно взывая к справедливости, указывали на небо, откуда за хищническое истребление лесов когда-то явится возмездие в виде сильных дождей и связанных с ними стремительных наводнений. Этот горелый лес тянется далеко в стороны. Чрезвычайно грустный и безжизненный вид имеют такие гари.

К полудню мы вошли в густой лес и сделали небольшой привал. Подкрепив свои силы едой, отправились вперед. Теперь наша дорога стала подниматься куда-то в гору. Я думал, что речка протекает здесь по ущелью, и потому тропа обходит опасное место. Однако Владимир заметил, что это уже не та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых, на ней не было никаких следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чем мы убедились, как только увидели воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке, в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу. Оказалось, что эта тропа увела нас далеко в сторону. Мы перешли на левую сторону ручья и пошли вдоль подножия какой-то сопки. Вековые дубы, могучие кедры, черная береза, клен, аралия, ель, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу под деревьями царил полумрак.

Анатолий Федорович шел медленно и по обыкновению внимательно смотрел себе под ноги. Уссурийская тайга оживает 2 раза в сутки – утром перед восходом солнца и вечером во время заката. Время неумолимо шло своим равномерным шагом как сейчас, так и миллиарды лет назад. Наконец-то закончился очередной день похода; в лесу сделалось сумрачно. Солнечные лучи освещали теперь только вершины гор и облака на небе. Свет, отраженный от них, еще некоторое время освещал землю, но мало-помалу и он стал блекнуть. Жизнь пернатых начала замирать, зато стала просыпаться другая жизнь – жизнь крупных четвероногих. До слуха моего донесся шорох. Скоро мы увидели и виновника шума: это была енотовидная собака – животное, занимающее среднее место между собаками, куницами и енотами. Тело ее, длиной около 80 см, поддерживается короткими ногами, голова заостренная, хвост длинный, общая окраска серая с темными и белесоватыми просветами, шерсть длинная, отчего животное кажется больше, чем есть на самом деле. Енотовидная собака обитает почти по всему Уссурийскому краю, преимущественно же в западной и южной его частях и держится главным образом по долинам около рек. Животное это трусливое, ведущее большей частью ночной образ жизни, и весьма прожорливое. Его можно назвать всеядным: оно не отказывается от растительной пищи, но любимое лакомство его – рыбы и мыши.

Проводив ее глазами, мы постояли с минуту и пошли дальше. Через полчаса свет на небе еще более отодвинулся на запад. Из белого он стал зеленым, потом желтым, оранжевым и, наконец, темно-красным. Медленно Земля совершала свой поворот и, казалось, уходила от Солнца навстречу ночи. В это время мы услышали треск сучьев и вслед за тем какое-то сопение. Я замер на месте со всеми остальными. Из чащи, окутанной мраком, показались 2 темные массы. Мы увидели кабанов, которые направились к реке. По неторопливому шагу животных мы поняли, что они нас не видят, а также и то, что настал момент разводить костер на ночлег, чем мы и занялись.

На следующий день мы продолжили свой путь по реке Дананце. Здесь в изобилии растет кедр. По мере приближения к Сихотэ-Алиню строевой лес исчезает все больше и больше, и на смену ему выступают леса «поделочного» характера, и наконец, в самых истоках растет исключительно мшистая и «жидкая» ель, лиственница и пихта. Корни деревьев не углубляются в землю, а стелются под поверхностью – сверху они чуть-чуть только покрыты мхами, от этого деревья недолговечны и стоят непрочно. Молодняк 20-летнего возраста свободно опрокидывается на землю усилиями одного человека. Отмирание деревьев происходит от вершин. Иногда умершее дерево продолжает еще долго стоять на корню, но сто́ит до него слегка дотронуться, как оно тотчас же обваливается и рассыпается в прах. При подъеме на крутые горы, в особенности с ношей за плечами, следует быть всегда осторожным. Надо внимательно осматривать деревья, за которые приходится хвататься, не говоря уже о том, что при падении такого рухляка сразу теряешь равновесие, но, кроме того, обломки сухостоя могут еще разбить голову. У берез древесина разрушается всегда скорее, чем кора. Труха из них высыпается, и на земле остаются лежать одни берестяные футляры.

Такие леса всегда пустынны. Не видно нигде звериных следов, нет птиц, не слышно жужжания насекомых. Стволы деревьев в массе имеют однотонную буро-серую окраску. Тут нет подлеска, нет даже папоротников и осок. Куда ни глянь, кругом мох: и внизу под ногами, и на камнях, и на ветвях деревьев. Тоскливое чувство навевает такая тайга. В ней всегда стоит мертвая тишина, нарушаемая только однообразным свистом ветра в вершинах сухостоев. В этом шуме есть что-то злобное, предостерегающее. Такие места удэгейцы считают обиталищами злых духов.

Подъем со стороны реки Дананцы был длинный, пологий, спуск в сторону моря крутой. Сам перевал представляет собой довольно глубокую седловину, покрытую хвойным лесом, высотой в 900 м. В горах Сихотэ-Алиня почти всегда около глубоких седловин располагаются высокие горы. Так было и здесь. Слева от нас высилась большая гора с плоской вершиной, которую называют Тудинза. Сверху, с горы, открывается великолепный вид во все стороны. Перед нами развернулась красивая панорама. Земля внизу казалась морем, а горы громадными окаменевшими волнами. Ближайшие вершины имели причудливые очертания, за ними толпились другие, но контуры их были задернуты дымкой синеватого тумана, а дальше уже нельзя было разобрать, горы это или кучевые облака на горизонте. В этом месте хребет Сихотэ-Алиня делает небольшой излом на восток, а затем опять поворачивает на северо-восток. Гора Тудинза находилась как раз в углу излома.

Через час мы стали спускаться обратно к седловине. Я не знаю, что труднее – подъем или спуск. Правда, при подъеме в работе усиленно участвует дыхание, зато положение тела устойчивее. При спуске приходится все время бороться с тяжестью собственного тела. Каждый знает, как легко подыматься по осыпям вверх и как трудно по ним спускаться книзу. Время было уже далеко за полдень, мы шли цепочкой по тропе, когда нас неожиданно остановил взволнованный крик Виктора, идущего впереди меня:

– Женьшень! Женьшень, осторожно, смотрите под ноги!..

Мы все остановились как вкопанные и стали осматриваться. Огромные деревья застыли в неподвижности, солнце сквозь них почти не пробивалось. И вдруг – просвет, и я увидел рубиновые ягоды, горящие на солнце очень ярко. Сердце так часто забилось, что готово было вырваться из груди. Подхожу. Он! Представляете себе? Я сам нашел женьшень в тайге! Я его искал с первого же дня пребывания в Приморье. В голове пульсировала одна и та же мысль: наконец-то нашел «свой» женьшень!

Через несколько минут ко мне подошла вся наша группа. И только тут я, внимательно посмотрев вокруг, увидел много разных растущих трав. Зеленое чудо среди них, которое было женьшенем, я просто увидел первым и смотрел на него как загипнотизированный. Женьшень – небольшое травянистое растение высотой сантиметров в 50 с пятью листьями. Каждый лист состоит из 5 листочков, из которых средний длиннее, 2 покороче, а 2 крайние – самые короткие.

«Мой» женьшень уже имел плоды. Это были маленькие рубиново-красные ягоды-костянки, расположенные так же, как у всех зонтичных. Костянки-ягоды еще не вскрылись и не осыпали семян.

– Да, действительно, Николай да Виктор, вам очень повезло. Ну, а тебе, Николай, женьшень сам вышел на тропу – вот так, правда, чудо. Виктору-то – это не впервой… Лесники, да и мы, сколько раз ходили, я в этих местах многократно бывал, а вот никто, кроме вас, этот женьшень не обнаружил. Хороший признак, вы счастливые! – удовлетворенно гудел Анатолий Федорович. Виктор и я прямо-таки цвели. Все же чертовски приятно чувствовать себя удачливым и радостно знать, что где-то в глухой тайге сам нашел «корень жизни», который открылся в этот день нам с Виктором – и не без помощи дорогих друзей, уважаемых профессионалов своего дела, прекрасных людей, любящих Уссурийскую тайгу, как свой дом родной.

– Довольно глазеть, – скомандовал Анатолий Федорович. – Я останусь с Николаем, а остальные идите выкапывать женьшень Виктора… Ребята, работайте поаккуратнее. Да что я говорю, сами все знаете, как делать.

Мы с Анатолием Федоровичем не торопясь очистили вокруг растения землю от травы, потом собрали все плоды и сложили в спичечный коробок. После этого Анатолий Федорович стал придерживать растение сверху рукой, а меня попросил, как человека, самостоятельно нашедшего корень, выкапывать женьшень саперной лопаткой. Я стал копать, тщательно следуя консультациям опытного таежника. Выкапывал я растение очень осторожно. Спина и все тело от напряжения и кропотливой работы вспотели, в пальцах ощущалась дрожь волнения. Все внимание было обращено на то, чтобы не порвать корневые мочки. Затем я понес чудо-корень к воде и с Анатолием Федоровичем мы осторожно стали смывать с него землю. Мало-помалу комки почвы стали отмокать, отваливаться, и через несколько минут корень уже можно было рассмотреть более тщательно. Он был длиной 14 см, с двумя концами. («Значит – мужской», – сказал Анатолий Федорович.) Так вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому телу молодую бодрость жизни. Далее мы отрезали надземную зеленую часть и уложили ее вместе с корнем в мох, взятый невдалеке. Анатолий Федорович содрал с березы бересту и велел аккуратно завернуть корень вместе с надземной частью, укутанной мхом, в бересту. Получился хороший, надежный контейнер. Анатолий Федорович вынул половину семян женьшеня, и мы вместе рассадили их рядом с тем местом, где недавно рос женьшень.

Я был совершенно счастлив, ведь наконец осуществилась моя мечта! И я всей душой и сердцем благодарил Господа Бога за этот подарок судьбы.

– Счастливый ты парень, Николай! На, держи семена в коробочке, да хорошенько постарайся, чтобы они проросли у тебя дома. Ну, а вопросы, которые появятся, задашь сегодня у костра, когда будем готовить ужин.

Через несколько минут к нам подошли товарищи. Виктор в руках держал точь-в-точь такой же берестяной контейнер, и тоже с женьшенем. Владимир протянул мне спичечный коробок, заполненный плодами-костянками, и сказал:

– Бери семена, это подарила тайга, а мы все желаем тебе удачи в новом деле.

Удача меня и страшила, и манила своей загадочностью. Шутка ли, научиться выращивать женьшень за 7 тысяч км от его естественного места обитания. Если судьба дает мне шанс, которого может не быть более, я его должен использовать – к тому же в этом деле я же не одинок, у меня есть новые друзья, товарищи, которые, если что, помогут осуществить мечту моего детства. Итак, решающий шаг мной совершен. Теперь нужно сделать еще несколько важных шагов, но самый главный, первый шаг – уже мною сделан!