Текст книги "1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России"

Военный историк генерал-лейтенант Александр Иванович Михайловский-Данилевский, сделавший, как уже упоминалось, вывод о впечатлении, производимом на противника одним только появлением Наполеона на поле боя, отметил, что на русских это появление не оказывало такого влияния, и привёл пример: «Барклая оно не поколебало. О хладнокровии его можно сказать, что если бы вся Вселенная сокрушилась и грозила подавить его своим падением, он взирал бы без содрогания на разрушение мира…»

Историк не распространял своё утверждение на генералов русской армии. Разве что оно могло касаться Беннигсена, но он фигура загадочная. На протяжении повествования высветятся многие факты, которые позволят усомниться в том, что барон воевал за Россию, а не против неё.

Появление Наполеона никак не действовало и на Багратиона, который не раз доказал, что готов идти на императора Франции даже с меньшим числом войск. А Дохтуров?! Дохтуров даже под Аустерлицем не дрогнул и одержал полную победу на своём направлении, когда на всех других направлениях вмешательства Александра привели к неудачам. А с какой отвагою бросился Дохтуров на врага с горсткой сил под Малоярославцем, чтобы преградить дорогу всей наполеоновской армии! Он заявил тогда: «Наполеон хочет пробиться? Он не успеет или пройдёт по моему трупу!» Но о том сражении речь ещё впереди.

В трепете перед Наполеоном были военачальники любых других армий, но не русской.

Ну а что касается иноземцев на русской службе, к которым относился Беннигсен, то генерал Петр Петрович Коновницын сказал о них: «Никогда я не дам иностранцу звание генерала. Давайте им денег, сколько хотите, но не давайте почестей, потому что это – наемники».

Беннигсена заботили не судьба русских и честь Отечества, а личное благополучие, слава, награды. Недаром же он сумел за кампанию 1807 года сколотить огромное состояние. В этом ему был очень близок по духу Наполеон, который из бедняков превратился в одного из самых богатых людей во Франции уже после первых своих кампаний за счёт бессовестного грабежа порабощённых им стран и народов.

Иногда можно слышать чудовищные сравнения Наполеона чуть ли не с борцом за права обездоленных. К примеру, летом 1987 года в канун празднования 175-летия Бородинского сражения, Булат Окуджава заявил, что в своем романе «Свидание с Бонапартом» он, якобы, хотел исследовать влияние французской революции на развитие событий в России. А между тем от кровавой и жестокой революции во Франции к 1812 году ничего уже не осталось. Да и все революционные движения прошлого на проверку оказывались лишь хитроумными деяниями по смене власти, причём, власти обычно менялись далеко не на лучшие для народа.

Рассказывая о наполеоновских войнах, нельзя не остановиться, хотя бы вкратце, на том, кто шёл по трупам и соратников, и врагов к вершинам власти, чтобы вести эти войны ради славы и наживы.

Буржуазная революция во Франции произошла в 1789 году, однако, Наполеон на первых порах не спешил участвовать в ней. Он выжидал и долгое время отсиживался на Корсике. Лишь в 1793 году он примкнул к якобинцам. Кстати, по оценке В.И.Ленина, «якобинцы были представителями самого революционного класса XVIII века, городской и деревенской бедноты».

Что же касается их непомерной жестокости, то она вполне объяснима. Только здесь уже надо обратиться не к мнению тех, кто подобную жестокость насаждал в России, а к мнению противников революций и всех присущим им мерзостям, например, к выдающемуся мыслителю русского зарубежья Ивану Лукьяновичу Солоневичу. Его мнение, оценки относятся одинаково и к тем, кто поддерживал Наполеона (на первых порах), и тем, кто Ленина. Ведь «революция», «революционер» – понятия, обратно противоположные созиданию, созидателю.

Так вот Иван Лукьянович Солоневич дал очень точную характеристику революции и революционерам в своей книге «Диктатура сволочи»:

«… социальная революция есть прорыв к власти ублюдков и питекантропов…»;

«… теория, идеология и философия всякой социальной революции есть только «идеологическая надстройка» над человеческой базой ублюдков»;

«социальные революции устраиваются не «социальными низами», а биологическими подонками человечества; и не на пользу социальных низов, а во имя вожделений биологических отбросов; питекантроп прорывается и крушит всё, пока захваченное врасплох человечество не приходит в себя и не отправляет питекантропов на виселицу»;

«если есть сливки, то есть и подонки. Если есть люди, творящие жизнь, то есть и люди, её уродующие»;

во время революции «власть подбирал окончательный люмпен-пролетариат и, как свору собак, спускал их на настоящих трудящихся. Власти на жизнь и на смерть эти своры не имели, но они имели власть на донос, что во многих случаях означало то же самое…»

Прав И.Солоневич, писал с иронией: «Русский профессор так же добросовестно взывал к революции, как впоследствии эту революцию отринул». Или о молодежи: «Русская молодёжь в феврале 1917 года была революционной почти сплошь. Через год именно эта молодежь пошла в белые армии всех сторон света». И об интеллигенции: «Низы русской интеллигенции были революционными почти сплошь и через год начался их великий исход из социалистического отечества в капиталистическую заграницу… И вся столетняя философия русской интеллигенции оказалась тем, чем она была все сто лет: словесным блудом и больше ничем».

Интересно отметить, что и контрреволюция, разразившаяся в России на рубеже третьего тысячелетия, имеет схожие корни с 1917 годом и ту же философию далеко не лучшей части нашей интеллигенции, о которой писал И. Солоневич.

Теперь посмотрим, кем был сам и на кого опирался в начале своей «революционной карьеры» Наполеон Бонапарт.

Глава восьмая. Так кто же вы – французский «Гитлер»?

Сражаясь на стороне якобинцев, Наполеон отличился в бою за Тулон и получил чин бригадного генерала в 24 года. Несмотря на то, что его тулонский «подвиг» давно уже оспорен историками, богоборцы-наполеонолюбы продолжают им восхищаться. Пора взглянуть на сии деяния объективно, на основании документов той грозной и кровавой эпохи.

Невероятный взлёт после Тулона. Почему? За что такие почести? Была сочинена версия, что за «гениальный план» атаки форта Эгийетт, господствовавшего над рейдом Тулона…

Однако письмо самого Бонапарта, отправленное из Тулона в Париж, свидетельствует об ином: «Граждане Представители! С поля славы, хотя в крови изменников, возвещаю вам с радостью, что Франция отмщена. Ни возраст, ни пол не находили пощады. Те, которые были только ранены пушками революции, умерщвлены мечом вольности и штыком равенства. Поклон и почтение. Брут Бонапарт, гражданин Санкюлот».

Вот в чём на самом деле заключался лозунг о равенстве, вольности и братстве, пропагандируемый якобинцами. Он означал равенство всех, кроме шайки революционеров. То есть равенство всех перед пушками и штыками этих самых революционеров.

Это страшное донесение Наполеон написал на роскошном банкете, состоявшемся по случаю кровавой драмы в Тулоне – празднования казни тулонских безоружных рабочих, которых сначала заманили на Марсово поле под предлогом переписи для устройства на работу, а затем расстреляли в упор. Три тысячи безвинных жертв на совести «гения» и «благодетеля», коим привыкли выставлять Наполеона не только зарубежные, но и многие российские историки, принадлежащие к так называемому Ордену русской интеллигенции.

Огюстен Робеспьер, брат кровожадного Робеспьера, палача Франции, был рядом с Бонапартом во время умерщвления трех тысяч тулонцев. Его восторженное донесение в Париж принесло чин бригадного генерала будущему тирану Европы.

Но после столь «удачного» взлёта дело приняло серьёзный оборот. Революция, замешанная на подлости и бесчестье, споткнулась. Якобинцев сместили так называемые термидорианцы. А, как известно, революционеры разных направлений всегда жестоко пожирали друг друга.

Бонапарт оказался за решеткой вместе с его проигравшей шайкой убийц. И тогда он, не задумываясь, предложил свои услуги термидорианцам. Им нужны были люди, на штыках которых можно было удержаться у власти. Ему предложили пост командира бригады, но этого «юному дарованию» показалось мало. Он начал конфликтовать с командованием, требуя более высокой должности, за что был уволен. Но ведь не казнен! Предательские показания на бывших своих соратников спасли ему жизнь. Бонапарт возвратился к коммерческой деятельности, торговал домами. Дело шло из рук вон плохо, и достаток его был очень невелик.

Между тем начался новый виток борьбы за власть в истерзанной революционными бесчинствами Франции. Директория вынуждена была отстаивать свою власть. Против неё выступали так называемые роялисты, сумевшие возбудить парижан и призвать их к оружию. Так уж всегда случалось, что простые люди, легко обманываемые «борцами за свободу и равенство», натыкались на результат той самой свободы – беспощадный «революционный» штык.

Узнав о готовящемся восстании роялистов, термидорианцы наделили чрезвычайными полномочиями некоего Барраса, участника кровавой оргии в Тулоне. Тот сразу вспомнил о 24-летнем Бонапарте, таком же изменнике и садисте, как и он сам. Баррас сдружился с ним, Бонапарт даже оказал ему услугу: Баррас сбагрил молодому, но далеко не красивому коротышке-Бонапарту опостылевшую любовницу – вдову казнённого якобинцами генерала Богарне. Бонапарт увлекся ею и избавил Барраса от неприятностей, которые уже назревали из-за этой связи. За столь деликатную помощь Бонапарт получил чин командующего войсками, призванными в Париж для подавления восстания рабочих.

Ничего святого в этом человеке не было – лишь ожесточенное стремление убивать. Он заранее расставил на улицах Парижа пушки, замаскировав их до времени. А когда горожане, рабочие, ремесленники вышли на улицы – расстрелял их в упор. Жестокость Бонапарта потрясла мир. Огнём артиллерии он превратил в кровавое месиво тысячи парижан, обманутых сначала якобинцами, затем термидорианцами, а теперь и роялистами.

Директория не скупилась на награды. Бонапарт получил хорошие деньги, но пока ещё не разбогател, хотя ещё более распалил свою алчность. Уже тогда он понял, что состояние можно нажить, ограбив не свой, а какой-то другой народ, ибо народ Франции был уже ограблен шайками революционеров, сменявших одна другую.

Стало быть, нажиться можно было лишь путём агрессии. Осталось только убедить в том, своих покровителей. Помогла сожительница, та самая бывшая любовница Барраса Жозефина Богарне, тоже не отличавшаяся высокой нравственностью. Она обратилась с ходатайством к Баррасу о назначении Бонапарта командующим Итальянской армией.

И вот 12 марта 1796 года будущий миллионер отправился в путь. Тогда же, как мы уже отметили прежде, Екатерина Великая обратила серьёзное внимание на новоявленного убийцу и грабителя.

Весьма характерен первый приказ Наполеона армии. Принципов, изложенных в нём, Наполеон затем придерживался всю свою жизнь:

«Я вас поведу в самые плодородные на свете равнины! В вашей власти будут богатые провинции, большие города! Вы там найдёте честь, славу и богатство!»

Наполеон отождествлял такие несопоставимые понятия как честь и богатство. Ведь богатство можно было «найти» лишь одним путём – путём мародерства. Грабежи поощрялись в армии – вот одна из причин её быстрого развала и деморализации при первых же неудачах в России.

Разбив сначала сардинцев, затем австрийцев, пленив войска папы римского, он приступил к тому, к чему стремился: обложил противников огромной контрибуцией, часть которой немедленно присвоил. Впрочем, контрибуция была столь велика, что поправила финансовое положение Франции и укрепила влияние самого Наполеона в правительстве, где, естественно, закрыли глаза на то, что сам Наполеон неожиданно и сказочно разбогател.

Далее начались грабежи музеев. А грабить было что: шедевры искусства, драгоценности, старинные книги и т. д. Куда все это делось? Кому досталось? Сначала всё бесследно исчезло, но потом постепенно стало всплывать в богатейших домах французских толстосумов.

Вот один только факт, который даёт ответы на подобные вопросы. До начала кампании Наполеон, как мы уже говорили, был небогат, а вернувшись во Францию после похода, разместил в банках баснословные средства. В 1799 году у него уже было в различных банках на счетах 30 миллионов франков. Таков этот революционер!..

Награбленные миллионы ещё более сблизили его с крупной торгово-промышленной буржуазией, которая уже имела значительное влияние в Директории, но пока не обладала всей полнотой власти. Впрочем, разногласия ещё не были принципиальными. В главном буржуазия Франция уже была едина. На первый план выдвинулась борьба с крупными соперниками на международном рынке и, прежде всего, с Англией.

Да, главным противником Франции являлась Англия. Не имея возможности пойти на прямое с ней столкновение, поскольку сил для десанта было недостаточно, Наполеон выдвинул идею борьбы за британские колонии. Тогда впервые встала задача похода в Индию. Но чтобы совершить его, Наполеон решил, прежде всего, высадить войска в Египте и уже оттуда начать широкие боевые действия. В мае 1798 года экспедиция началась. Наполеон стремился лишить Англию основных источников сырья, рынков сбыта и дешевой рабочей силы.

Однако, несмотря на дозволение грабить, не все офицеры Итальянской армии приветствовали появление парижского генерала. Боевые командиры считали его выскочкой. Генералы Ожеро, Массена и Серюрье наградили его кличкой «замухрышка», которая приклеилась надолго. Да и как иначе можно было называть вечно неопрятного, угреватого, уродливого человечишку, начинавшего свою командную деятельность на высоком посту с необыкновенным апломбом.

И вот что удивительно! Едва начались боевые действия Итальянской армии, как вся Европа услышала о блистательных её победах. Откуда мог взяться военный талант у 27-летнего генерала, продемонстрировавшего пока лишь умение расстреливать безоружных горожан?

На этот вопрос четко и аргументировано отвечает русский историк Вячеслав Сергеевич Лопатин. Среди тонн лживых реляций, хранящихся в архивах, он разглядел свидетельства о том, кто принёс победы, записанные на Наполеона.

Он справедливо заметил: «Историки почти не упоминают, что вместе с Бонапартом в главную квартиру армии в Ницце прибыл человек, которого хорошо знали в военных кругах и особенно в Итальянской армии. Восемнадцать месяцев он готовил к походу армию, разрабатывал планы кампаний. Один из этих планов лёг в основу похода 1796 года, другой – прорыв через Сен-Бернар – был использован в 1800 году.

Сын военного, служившего при королевском дворе в Версале, блестящий инженер-картограф, участник войны за независимость северо-американских колоний Луи-Александр Бертье накануне революции был тридцатишестилетним полковником королевской армии, кавалером ордена св. Людовика и входил в небольшой корпус офицеров Генерального штаба, созданный незадолго до этого.

В бурные революционные годы Бертье служил начальником штаба у Лафайета и Ликнера, у якобинских генералов-комиссаров Ронсена и Россиньюля, у Келлермана и Шеррера. Известный своими роялистскими симпатиями, он чудом уцелел в годы террора, хотя ему пришлось покинуть армию уже в чине бригадного генерала.

Некоторые его начальники погибли на гильотине, другие были репрессированы, но все они оставили восторженные отзывы о выдающихся талантах Бертье.

Замечательно, что Карно, подписывая приказ о назначении Банапарта командующим Итальянской армией, тем же числом – 2 марта – пометил приказ о назначении начальником штаба этой армии Бертье. Руководитель Директории, ответственный за руководство войной, не мог доверить столь важный пост никому не известному Бонапарту, ставленнику Барраса, не подкрепив его профессиональным военным высшей пробы!»

Есть старинная пословица «на воре и шапка горит». Безусловно, Наполеон знал, что в Италии в 1796 году он ещё не пользовался авторитетом. Подчинённые ему командиры понимали, кто на самом деле руководит боевыми действиями и является автором всех побед. Они видели, пишет В.С.Лопатин, в «43-летнем начальнике штаба дядьку при 27-летнем командующем».

Что же касается пропагандистской шумихи, то она, как и обычно, ничего общего с правдой не имела. В своё время точно также молодая советская революционная, а, стало быть, лживая печать умилялась от восторга, повествуя о юном военном даровании Ионе Иманнуиловиче Якире, происходившем не из военной, а из аптекарской среды. Юнец бил опытных генералов белой армии. И никогда и никто не упоминал о подобных Бертье дядьках при командующих типа Уборевича, Якира, Тухачевского. Тухачевский хоть образование военное получил, а остальные до назначения на высокие посты вообще к армии никакого отношения не имели. Предав самодержавие, якобы ради революции. Тухачевский, подобно Наполеону, с особым садизмом расправлялся с Тамбовскими крестьянами, подобно тому, как Банапарт с Тулонскими рабочими. Ни один, ни другой не знали милосердия ни к женщинам, ни к детям, ни к старикам. За свои кровавые преступления Тухачевский, как и Наполеон, был вознесён высоко, но закончил свой путь плохо, как участник военного заговора. А ведь его, кстати, называли «красным наполеончиком»!

Интересный факт приводит Вячеслав Сергеевич Лопатин о мнимом авторитете Наполеона:

«Если верить рассказам Наполеона, то ветераны Итальянской армии долгое время даже не подозревали о наличии в их рядах столь выдающегося предводителя. В сентябре 1796 года французская армия форсировала ущелье реки Брента, вспоминает Наполеон, и авангард остановился в селении Чисмоне. Сюда прибыл командующий без свиты. Он изнемогает от голода и переутомления. Но его никто не замечал. Лишь один солдат поделился с ним хлебным пайком. На следующий день армия одержала очередную победу при Бассано. Ну, можно ли вообразить, чтобы Суворов или Кутузов не были узнаны своими солдатами и офицерами? Немыслимо. А вот Бонапарта, уже пять месяцев числящегося командующим армией, никто не знал. Рассказывая удивительную историю, бывший император (он писал воспоминания уже на острове св. Елены) даже не замечал, как он смешон…»

Слава Бертье не давала покоя Наполеону. Он пользовался опытом и талантом своего начальника штаба, но не хотел делиться славой. В мемуарах, написанных позже, в изгнании, он так рассказывал об этом поистине талантливом французском полководце, много раз выручавшем его из беды: «Бертье обладал громадной энергией, следовал за командующим во всех разведках и объездах войск, не замедляя этим нисколько своей штабной работы».

В этой фразе Наполеон, сам того не замечая, свидетельствует о том, что Бертье выполнял и роль командующего, и роль начальника штаба.

Но далее он начинает порочить своего благодетеля: «Характер Бертье имел нерешительный, малопригодный для командования армией, но обладал всеми качествами хорошего начальника штаба… Вначале хотели навлечь на него немилость командующего, говоря, что Бертье его ментор, что именно он руководит операциями. Это не удалось. Бертье сделал всё, от него зависящее, чтобы прекратить эти слухи, делавшие его смешным».

Впрочем, каждому ясно, что слухи такие смешным делали не Бертье, а самого Наполеона, ведь в каждом успехе был заложен труд начальника штаба.

А затем Наполеон, забыв о том, что писал, опровергает свои обвинения, рассказывая, как Бертье в ответственный момент сражения с успехом заменил командира дивизии, а чуть позже совершил подвиг, о котором Бонапарт донес Директории: «Я не должен забыть неустрашимость Бертье, который в этот день был и артиллеристом, и кавалеристом, и гренадером».

14 августа 1796 года в представлении к награде Наполеон писал о нем: «Таланты, энергия, мужество, характер. Обладает всеми достоинствами».

Одним словом, победы французской армии одерживались не под руководством, а в присутствии Бонапарта. Он же, имея авторитет в Директории, пользуясь властью командующего, приписывал их только себе. Столь же ловко умел он выкручиваться и в случае неудач. Чаще всего его выручал тот же Бертье, ставший по поручению Директории, а затем уже по договоренности с самим Наполеоном, его тенью, подарив ему славу, талант и мастерство полководца.

Поход в Египет, если бы не Бертье, мог стоить Наполеону не только карьеры, но и жизни. В этой стране, принадлежавшей тогда Турции, Наполеон высадился с армией в 30 тысяч человек. Но поход не удался. В разгар египетского похода русская эскадра адмирала Федора Федоровича Ушакова при поддержке английской эскадры адмирала Нельсона разгромила французский флот в устье Нила, тем самым отрезав Наполеона от сообщения с Францией.

Примерно в то же время Александр Васильевич Суворов разгромил французские войска в Италии, что значительно ослабило позиции Директории внутри страны. Продолжение похода в Индию становилось бессмысленным. Наполеону настала пора подумать о себе – о своей армии и воинах Наполеон не думал никогда. Он умел демонстрировать свою заботу о солдате, ловко скрывая её лживость, однако, когда речь заходила о нём самом, было уже не до лицемерной заботы.

Наполеон совершил чудовищный для полководца поступок, по тем временам не имевший аналогов в истории. Он бросил армию на произвол судьбы, обрек её на полное уничтожение и бежал во Францию, где возникла возможность подняться на новую ступеньку власти.

В Париж он послал лживое, но весьма осторожное донесение: «Генерал Бертье, высадившийся 17-го сего месяца во Фрежусе вместе с командующим генералом Бонапартом, генералы Ланн, Мюрат, Мармон, Андреосси, граждане Монж и Бертолле сообщают, что они оставили французскую армию в состоянии, вполне удовлетворительном».

В этой записке сквозит стремление свалить всю вину на Бертье. Бегство Бонапарта в Париж расценивали по-разному. Двое из пяти членов Директории высказались за смертный приговор изменнику и трусу, дезертировавшему с театра военных действий.

Однако в Директории уже набрала силы крупная буржуазия, к которой был близок Наполеон. Для окончательного захвата власти крупной буржуазией и свертывания революции нужен был переворот. 9 ноября 1799 года он состоялся…

Большой почитатель Наполеона французский историк Альберт Вандаль, рассказывая о тех днях, неожиданно проговорился:

«Бонапарт на своём вороном горячем коне, с которым ему подчас было трудно справиться, объезжал ряды, бросая солдатам пламенные воодушевляющие слова, требуя от них клятвы в верности, обещая вернуть униженной республике блеск и величие. Оратор он был неважный. Порой он останавливался, не находя слова, но Бертье, всё время державшийся подле него, моментально ловил нить и доканчивал фразу с громовыми раскатами голоса. И солдаты, наэлектризованные видом непобедимого вождя, приходили в восторг».

Интересно только, кого они в тот момент считали вождем, Бертье или Бонапарта? Наверное, все-таки того, кто обладал громовым голосом.

Между тем, крупная буржуазия планировала переворот и полный захват власти в Директории. Вячеслав Сергеевич Лопатин рассказывает: «Кульминация труса, как известно, приходится на 19 брюмера. Депутаты, собравшиеся в Сен-Клу, опомнились и решили оказать сопротивление узурпатору. Дело грозило непредсказуемыми последствиями для заговорщиков. И тогда Бонапарт делает попытку лично объясниться с представителями народа. Вспомним, оратор он был неважный. Даже много лет спустя речи императора, которые он читал по бумажке глухим невыразительным голосом с сильным акцентом, производили на слушателей тягостное впечатление. Он не умел говорить на публике. Удивительно ли, что сбивчивые объяснения Бонапарта сначала в Совете Старейшин, а затем в Совете Пятисот резко ухудшили шансы переворота.

Раздались крики: «Долой тирана! Вне закона!»

Генерал потерял самообладание и впал в прострацию. Его спас брат – Люсьен Бонапарт, председательствовавший в тот день в Совете Пятисот. Он вызвал солдат, которые выволокли генерала из зала. Бонапарт никого не узнавал. Он даже пытался о чём-то рапортовать одному из зачинщиков переворота – директору Сийесу, назвав этого сугубо штатского человека «генералом».

Только дерзость Люсьена и наглость Мюрата решили исход дела в пользу Бонапарта. Мюрат со своими гренадерами очистил помещение от «народных избранников». Переворот состоялся. Бонапарт вошел в число трёх консулов, сосредоточивших в своих руках всю полноту власти.

Вскоре он сумел обыграть соперников и сделаться Первым Консулом, затем провозгласил себя пожизненным главой государства. Старший брат Люсьен был вынужден уйти в отставку. Диктаторы не любят тех, кому многим обязаны. В новом правительстве Бертье получил пост военного министра.

Итак, 18 брюмера (9 ноября) 1799 года Наполеон совершил переворот и упразднил Директорию. Почему же удался этот переворот, и что с такой легкостью вознесло Наполеона на вершину власти?

Советский военный историк генерал-майор Н.Ф. Гарнич писал: «Буржуазия была весьма недовольна слабым правительством Директории, которое не смогло полностью разгромить ни контрреволюционных монархистов-роялистов, ни революционное движение простых людей Франции. Буржуазия решила изменить форму правления во Франции, облегчив и упростив себе твёрдое управление государством через своего ставленника – военного диктатора. Созданное в 1799 году правительство во Франции во главе с Бонапартом было её собственным правительством – правительством, исполнявшим волю крупной буржуазии.

В лице Наполеона Бонапарта крупная буржуазия Франции нашла подходящего себе человека. Ведь он, наживший на войне в Италии десятки миллионов франков, сам стал капиталистом, полностью разделявшим все их классовые вожделения. Для борьбы с иностранными конкурентами силой оружия, для завоевания новых рынков сбыта, источников сырья и земель с дешевой рабочей силой французской буржуазии нужны были мощные армия и флот. Лучшим полководцем и военным организатором того времени во Франции считался генерал Бонапарт. Поэтому крупная буржуазия Франции сначала его выдвинула, а затем крепко поддержала. Наполеон Бонапарт олицетворял класс воинствующей крупной буржуазии, был носителем идеологии и практиком захвата чужих земель и порабощения народов».

Наполеон сразу начал контрреволюционные преобразования в интересах крупной французской буржуазии, отменил все законы, которые ей не нравились, провёл амнистию всем эмигрантам из монархических группировок.

4 августа состоялся Закон Сената о введении пожизненного консульства Наполеона и о совмещении им должности Председателя Сената. А уже 18 мая 1804 года всем революционным преобразованиям был положен конец – Наполеона провозгласили императором, и папа римский Пий VII, войска которого ещё недавно пленил генерал Бонапарт, приехал из Рима и короновал нового императора под именем Наполеона I. Католическая церковь, видимо, ничего не знала о заповедях, данных Создателем Моисею, потому и благословляла то ливонских, то тевтонских, то шведских крестоносцев, несших зло, разрушения и убийства. С лёгкостью благословила она и Наполеона, уже ставшего профессиональным убийцей.

Наполеон всегда оставался послушным слугой главных хозяев Франции, крупных промышленников и банкиров, и не только ради своих выгод, но по их воле стал проводить захватническую политику с целью утверждения господства Франции сначала во всей Европе, а затем и в мире.

И снова войны… В 1800 году Бертье в обстановке особой секретности подготовил резервную армию, которой предстояло осуществить давно уже задуманный им план прорыва через Сен-Бернар.

В Военной энциклопедии находим такое свидетельство: «Присутствие при резервной армии Бонапарта совершенно стушевало в истории роль Бертье. В действительности же вся подготовка к кампании 1800 года и даже основные идеи планов принадлежат Бертье». Таких свидетельств найдётся много, но они не выпячиваются историками так, как выпячивается ложная, надуманная слава Бонапарта.

9 июня 1800 года Бертье одержал победу над австрийским корпусом Отта между Костеджио и Монтебелло. Опять Бертье!.. В момент сражения Наполеона при армии не было. Тем важнее была ему личная победа. И он, слишком поверив в свои силы, в свои способности, в коих пока никому убеждаться не доводилось, в следующем сражении вмешался в распоряжения Бертье, взял на себя командование и совершил ряд стратегических ошибок. 14 июня 1800 года французы потерпели поражение и бежали.

Австрийцы уже готовились начать преследование, когда вдруг перед ними появились две свежие дивизии, которые привёл отважный французский генерал Десекс. Оценив обстановку, он по собственной инициативе пришёл на помощь разгромленным войскам. Умело выбрав направление главного удара, разбил австрийцев и обратил их в бегство. Однако эта операция стоила ему жизни. В результате неудачи Наполеона были срочно затушеваны, а лавры победителя вновь достались конечно же ему. А вскоре новая победа генерала Моро над австрийцами привела к заключению мирного договора, выгодного Франции.

Наполеон обласкал Моро, но затаил неприязнь к нему как человеку, знавшему истинное развитие дел. Вскоре удалось скомпрометировать генерала и изгнать его из Франции. Никто не имел права бросать тень на воинскую славу Бонапарта…

18 апреля 1804 года Наполеон назвал себя императором Франции. 19 мая он произвёл в маршалы 18 генералов, преданных ему. Четыре стали почётными, четырнадцать – действующими. Первым из действующих был, конечно же, Бертье, который безропотно согласился оставаться в тени, окончательно подарив свой военный талант Наполеону.