Текст книги "Троекон. Книга 1: Третий путь"

Минул полдень. Быстро пообедав, они вышли на улицу, так как берсеркер предложил хотя бы для начала осмотреть эту самую неприступную цитадель поближе. Авйан еле уговорил его оставить свой чудовищный меч в номере, чтобы не привлекать лишнего внимания.

На небе собирались темные тучи, словно небесные лужи на синей тверди. Еще день, и эти беларужины обрушатся на землю, образуя лужи вполне настоящие, на сей раз не иссохнущие под гнетом безжалостного светила, и тогда можно будет с уверенностью сказать, что пришла осень. Деревья уже начали увядать, приобретая желтые оттенки, чтобы в следующем году сызнова окраситься в зелень. Айван к тому времени надеялся давно уже быть настолько далеко, насколько никогда не был ни один человек.

Цитадель стояла на прежнем месте, огромный каменный куличек, созданный сотни лет назад, и который простоит не меньше. Гигантская и уродливая, как бочка, опоясанная вокруг неприступной стеной.

Однако Нандин имел иное мнение.

– Ну и развалюха, – протянул он. – У нас бы за такую работу строителя руки отрубили, а потом заставили бы перестраивать.

– Без рук? – поразился Айван.

– А? А, да это я так. Это что-то вроде поговорки у нас: один строитель без рук лучше двух с руками. Говорят, что когда-то давно за плохую работу король приказал всем, кто участвовал в возведении его дворца, отрубить руки по локоть (хотя по другим вариантам – лишь кисти), а затем все переделать. В общем, перестроили они, да так хорошо у них вышло, что король приказал отрубить руки уже под самый корень, дабы они не смогли сотворить подобную красоту кому-то еще.

– Жестоко.

– Зато как мотивирует, а?

К цитадели и впрямь шел лишь один мост, однако через саму реку их было гораздо больше. Пришлось совершить изрядный крюк, но в конечном итоге они оказались по другую строну, теперь шагая вдоль высоченной стены, которая выглядела не менее потрепанной, чем городская, словно ее пожрала какая-то огромная камнеедная моль.

Они обогнули стену и оказались с противоположной стороны цитадели, где находились точно такие ж ворота, как и у главного входа, только у них не сидел привратник. Да это и не требовалось, ведь прямо за ними располагались бараки стражников. Какой здравомыслящий человек решит тут пробраться?

Айван слышал, что когда-то у этих ворот полукругом располагался ров с водой, соединяющийся с рекой, через который шел мост, однако позже мост убрали, а ров засыпали, и теперь на его месте мостовая выделялась более сумбурным расположением булыжников, торчащих из земли, словно кривые зубы старого пьяницы.

– Думаю, ночью тут можно пройти, – сказал Нандин.

– Пройти? Тут же полно стражников!

– Ты здесь два месяца, а я второй день, и то вижу больше твоего. Ты только взгляни на них, они бродят вокруг и маются от безделья. Доспехи не начищены, мечи болтаются на ремнях, они даже не смотрят, что происходит вокруг. Если на них нападут, они просто разбегутся.

Айван не был в это так уверен. Сам он успел за проведенное в городе время побегать от них не раз и не два. Хотя ему везло, и он каждый раз удачно от них смывался. В этом плане посаки и хозяева харчевен казались порасторопней. И все же от одной только мысли, что придется в темноте пробираться к цитадели, когда вокруг полно вооруженных мечами людей, у Айвана крутило желудок.

Нандину пришлось сражаться сразу с девятью, и то, он не вышел бы из боя живым, если бы не вмешался парень, а тут жило не менее пары сотен стражников, и мечи у них побольше, чем у тех, в черных одеяниях.

– Может, и разбегутся, – ответил Айван, – только нападать на них некому.

Берсеркер ничего не ответил, хотя парень ожидал, что тот начнет с ним спорить. Вместо этого они вернулись к мосту тем же путем, перешли через него и направились в сторону постоялого двора. И за все это время никто из них не проронил ни слова.

Нандин, идущий впереди, выйдя за угол, неожиданно бросился назад, чуть не сбив с ног Айвана.

– Ты чего?! – спросил тот удивленно.

– Посмотри, только осторожно. Айван заглянул за угол и обомлел, тут же быстро убрав голову. Через дорогу, прямо у порога их постоялого двора находилось несколько рыцарей-викаранов.

– Они нас ищут? – удивленно спросил парень, хотя ответ и так был очевиден.

– Не знаю, – покачал бородой Нандин и вновь выглянул за угол. – Отродье Бездны! – чертыхнулся он.

– Что там?

– Они вынесли мой меч. Похоже, меня они и искали.

Айван до сих пор не понимал, зачем Викаранаю искать берсеркера, ведь они во время войны были на их стороне, точнее, на стороне Армии Чистых Людей, однако Нандин не распространялся на этот счет: если захочет, сам расскажет, хотя, на самом деле, Айвана это не особо заботило. Вот только быть пойманным вместе с ним в его планы не входило, но если подобное все же произойдет, он собирался как следует поразмыслить над тем, как выкрутиться.

Берсеркер его похитил и заставил ему служить – звучит убедительно? Нандин не был похож на похитителя, скорее, на убийцу, да и зачем ему обычный парень? На продажу? Ради утех? Как живой щит? Главное – побольше всхлипывать и заламывать руки, и тогда он вполне сойдет за невинную жертву, а его внешность, благодаря которой он выглядит моложе своих лет, окажется отличным подспорьем.

– И что нам теперь делать? – спросил он.

– Зря я тебя послушал и не взял его с собой, – сокрушенно помотал Нандин головой. – Без оружия в руках я чувствую себя что голым. Хотя бы деньги захватил.

Айван так и услышал ответ на свой вопрос, а потому его повторил.

– Вот что, – повернулся к нему берсеркер. – Давай заключим сделку: я помогу тебе вернуть твои колдовские вещички, а ты с их помощью поможешь мне вернуть меч. Мне кажется, это вполне справедливо.

Однако Айван так не думал. Он спас Нандину жизнь, даже дважды, если считать помощь Мурры, однако сам он в ответ пока ничего не сделал, но при этом требует невозможного: вернуть то, что забрал Викаранай.

– И как я это сделаю? Ты сам знаешь, что из меня никудышный маг, я буду лишь под ногами путаться.

– Ничего, – махнул своей здоровенной рукой берсеркер, – что-нибудь придумаем. А теперь давай уходить, а то мы слишком привлекаем внимание.

Нандин пошел вперед с таким видом, словно знал, куда идет, и Айван поплелся следом. Он надеялся, что викаране схватят того мага, что скупил его вещи, заодно повесив на него и происшествие на холме, однако они решили искать его не в цитадели, а снаружи.

Возможно, в этом есть свои положительные стороны.

***

Постоялый двор, где остановились «здоровяк и мальчишка», нашли довольно быстро, однако их самих там не оказалось. Но было доказательство: огромный меч. Он оказался таким большим и тяжелым, что рыцарю, тащившему его, пришлось держать рукоять двумя руками, поднимая ее до самой груди, чтобы опущенное вниз острие не скребло землю.

– Никогда не видел таких больших мечей, – выдохнул Войтос.

– Это потому что мы с тобой сражались на разных полях боя, – ответил Лютер.

– Думаю, такой махиной может владеть разве что берсеркер, хотя они обычно предпочитают топоры.

– Отнесите меч на постоялый двор, где я остановился, – скомандовал молестий рыцарям.

– А мы разве не отправимся следом?

– Нет. Мы устроим засаду. Берсеркеры сильны, но без своего оружия им не справиться с элитными рыцарями.

– А маг?

Лютер немного помолчал, вглядываясь в переулки домов на той стороне улицы.

– Наша обязанность – ловить магов и всех, кто им импонирует, – ответил Лютер назидательно. – Будь это хоть берсеркеры, хоть авири, мы обязаны защитить мирных граждан от зла. Тебе понятно, Войтос?

– Да, Ваше Боголюбие.

– Тогда не задавай больше подобных вопросов.

Молестий оставил в гостинице несколько рыцарей, а сам с прислужником отправился к себе.

– Они не придут, – словно для самого себя сказал Лютер.

– Тогда зачем засада?

– Даже умнейшие из умнейших делают глупые ошибки. Не хочу стать одним из них. И все же на этот постоялый двор им возвращаться не имеет смысла, ведь там нет того, что нужно берсеркеру.

– Меч? – догадался Войтос. – Вряд ли он будет так рисковать ради него.

– Кто из них двоих верховодит? – задал Лютер казалось бы риторический вопрос.

– Если маг всего лишь мальчишка, то, думаю, берсеркер.

Лютер неопределенно покачал головой и ничего не ответил. Войтос достаточно его изучил, чтобы понять, что он сомневается.

Сам прислужник не сталкивался с берсеркерами во время войны, о чем не жалел. Во время сражений он старался держаться подальше от основного столкновения, и все равно выжил лишь чудом. Однако Лютер всегда находился в самой гуще битвы, на острие атаки, и тоже остался жив. Как тогда это можно назвать? Чудо сюда не подходит. Промысел Богов? Покровительство высших сил?

Так или иначе, Войтос был рад служить молестию Лютеру, ведь если на его стороне Боги, то и ему самому нечего бояться. К сожалению, Боги редко влияют на события мира, а потому бо́льшая часть проблем ложится на плечи простых смертных.

Войтос знал, что следующий вопрос одновременно рассердит и потешит Лютера, потому что он не любил, когда его спрашивают одно и то же, зато обожал, когда кто-то считал его достаточно умным, чтобы советоваться с ним.

– Что будем делать дальше?

– А разве не ясно? – вскинул он руки. – Продолжать искать. Вряд ли теперь эти двое остановятся на каком-нибудь постоялом дворе.

– А если они убегут из города? – предположил прислужник.

– До этого ведь не убежали. Значит, их здесь что-то держит. Да еще и меч берсеркера у нас, он его так просто не оставит. Сегодня ближе к ночи отправимся в цитадель, ибо город пусть и мал, но у нас не достаточно людей, чтобы все осмотреть. Пусть стража хотя бы раз в жизни отработает свой хлеб.

Войтос оказался обескуражен.

– Ваше Боголюбие, но почему именно ближе к ночи? Не лучше ль назначит поимку на утро? Утро вечера мудренее.

– Вот именно, – ухмыльнулся Лютер. – Ночью голова соображает хуже, чем днем, люди устали и хотят спать, они перестают осторожничать, надеясь, что тьма скроит их не менее темные делишки, и делают ошибки. Все, но только не я. А местная стража что днем, что ночью – соображает одинаково. Нам нужно спешить, пока эти двое не нашли подходящую дыру, чтобы в нее забиться.

Войтос понимал ход мыслей молестия, однако не во всем был с ним согласен. Берсеркера нельзя недооценивать, даже без оружия. Прислужник много слышал об этих кровожадных убийцах с горящими глазами. Если один такой потеряет контроль, его и невооруженного вряд ли остановит целый отряд стражников, особенно таких, как здесь. А еще берсеркеры лучше видят в темноте, это роднит их с магами. Носители Скверны.

Однако прислужник на то и прислужник, чтобы выполнять распоряжения и помогать молестею, а также давать советы, но лишь в тех случаях, когда они могут оказаться к месту. Лютер же очень умен, и Войтос просто не хотел прослыть глупцом, а потому в данном случае решил промолчать, в конце концов, до сего дня Теза очень редко ошибался.

Лютер вошел на постоялый двор «Пристанище крыс» и подождал, пока подойдут остальные рыцари.

– Сегодня с наступлением ночи отправляемся на поиски еретиков, – сказал он громко, – поэтому советую вам всем как следует выспаться.

Солдаты кивнули. Кто-то поплелся в свои комнаты, остальные, видимо, решили лечь пораньше, другие, возможно, и вовсе не желали спать. Лютер уже отправил людей к другим постоялым дворам, чтобы те передали послание остановившимся там рыцарям, а затем направился в свою комнату.

Для сна ему не требовалось много времени, поэтому пока ложиться он не собирался, он лишь хотел осмотреть меч, принесенный в его комнату (он ее не запирал, так как кому придет в голову обкрадывать викарана?).

Он и в самом деле оказался огромен для простого человека. И ужасно поношен. Лезвие давно затупилось, острие округлилось, рукоять едва не отваливалась. Лютер вспомнил того человека на холме, чья голова оказалась разрублена надвое, как спелый арбуз. Будь меч в идеальном состоянии, берсеркер смог бы рассечь того убийцу пополам почти не прилагая усилий.

Молестий достал из карманов старый нож, не лучше этого меча, и обугленный кусок деревяшки. Когда-то он сражался с аманами, берсеркерами, Южными Головорезами и рактавиями, боролся за мир, который мечтал изменить, а теперь ему приходится гоняться за одиноким берсеркером с полуразвалившимся мечом и мальчишкой, магом-седоктой, у которого вместо конфигара кривая ветка, в настолько далеком городе на юге страны, что о нем забыл даже собственный король.

Ему обещали совсем не этого.

Глава 5: В цитадели

Когда тебя прижимают к стенке, ты забываешь об осторожности. Либо дерись, либо смирись. Из двух зол следует выбирать не меньшее, а то, которое выгоднее тебе. Даже если ты добросердечный герой старинных былин, то тоже должен примкнуть к большему из зол, дабы изнутри изничтожить его под самый корень. Только трус и слабак выбирает зло поменьше, поборов которое, он получает славу и почет.

Айван не считал себя трусом или слабаком, однако старался держаться от крупных заварушек подальше, если надо, убегая со всех ног в противоположную сторону. В тот день на холме он этого не сделал, и к чему это привело? Его разыскивает Викаранай. Точнее, разыскивают Нандина, но и его могут схватить за компанию, а там отнекивайся, хоть пока язык не отсохнет, тебе никто не поверит.

Айван надеялся на силу берсеркера, но теперь без своего меча он превратился в простого бородатого оборванца в дырявых и подпаленных одеяниях. Однако силы ему предавало то, что после того, как они заберут вещи Айвана, он поможет здоровяку вернуть его меч. Проблема была лишь в том, что маг-самоучка понятия не имел, как совершить хотя бы один из этих невыполнимых подвигов.

– Скоро совсем стемнеет, – сказал Нандин, глядя на восток, где лишь недавно зашло солнце. – Нужно быть готовыми.

– К чему?

– Как к чему? – воскликнул он. – Нам необходимо проникнуть в цитадель.

– Легко сказать. Мы так и не придумали плана. Нандин лишь пожал плечами.

С того момента, как они обнаружили у постоялого двора викаранов, берсеркер не переставая бродил по городу, скупая всякие полезные на его взгляд вещи: веревку с трехсторонним складным крюком-кошкой, фомку, восковую свечку, нож и даже гасило. На все это он истратил почти все свои сбережения, хотя половину из этого Айван считал бесполезным хламом, однако сам Нандин думал иначе.

– Я участвовал не в одной битве, мальчишка, так что лучше знаю, что тут может пригодиться, а что нет.

– Не называй меня мальчишкой.

– Ты и есть мальчишка, и по возрасту и по опыту.

– Мне восемнадцать лет.

– Правда? – изумился берсеркер. – Я бы не дал старше пятнадцати. В моей стране у тебя бы уже была жена и как минимум двое детей. Без этих условий тебя бы не отпустили сражаться; именно в битве можно доказать, что ты настоящий мужчина.

Айвану было не по душе такое вот доказывание своего мужества. Он уже убил людей, при этом жестоко, пусть и не желал этого, и с трудом мог понять, как кто-то намеренно способен творить подобные вещи, да еще и ради такой глупости. Хотя не может быть такой войны, в которой главенствовал бы разум.

– А если никто не воюет? – спросил он.

– Ты не знаешь нашу страну, там всегда кто-нибудь да воют, с врагом али меж собой.

Это было еще хуже. Не хотел бы я оказаться в его стране даже проездом, подумал Айван.

На улице стемнело окончательно. Холод забирался под одежду, пробегаясь по телу гусиной кожей, хотя, как предполагал Айван, он просто привык к теплу помещений: ночь у Мурры, ночь на постоялом дворе, и вот ты уже городской неженка. Нандину же, казалось, любая погода нипочем.

Они быстро, стараясь не шуметь, пробирались вдоль стены к входу в цитадель, на каждом шагу высматривая стражников, но те, похоже, предпочитали дежурству сон. Нандин нес гасило, готовый в любой момент воспользоваться им, Айвану же он отдал более привычный ему нож, намного лучше, чем предыдущий, и не железный, а стальной.

Как они и полагали, ворота по-прежнему стояли нараспашку, и их никто не охранял. Еще раз оглянувшись, они прошмыгнули внутрь и спрятались сразу за одной из створок, прислонившись спиной к холодному камню стены.

Вымощенная похожим камнем широкая дорожка, без единого вырванного булыжника, шла прямиком к высокой живой изгороди, отделяющей бараки от самого́ уродливого строения крепости. Прямо в центре изгороди находился небольшой арочный проем, через который мог пройти большее один единственный человек.

Несмотря на общее запустение города, изгородь выглядела вполне облагорожено, пусть и слегка потускнела на фоне близкой осени. Сказывалось влияние женщин: жен и дочерей стражников, живущих в бараках, которым нечем заняться целый день, вот они и ухаживают за садом, примыкающим к крепости с двух сторон.

– Вроде все тихо, – прошептал Нандин, но с его голосом это мало походило на шепот.

– Тогда пошли.

Дорога крайне соблазнительный маршрут, ведущий прямиком к задней двери цитадели, однако любой мог заметить их как из бараков, так и с улицы за спиной, а потому было принято решение двигаться вдоль округлой стены, скрываясь за редкими деревцами и кустарниками, обходя бараки с другой стороны.

Все было прекрасно, пока они не достигли живой изгороди, перекрывающей им дорогу.

– Могли бы и здесь сделать проход, – разочаровано цокнул языком Нандин, на мгновенье заглушив стрекот кузнечиков.

– Что будем делать? Берсеркер взглядом оценил высоту изгороди, пересчитал все, что купил днем, и явно остался недоволен.

– Надо было захватить какие-нибудь большие садовые ножницы, а так мы до утра провозимся, да и шуму поднимется будь здоров. Ладно, – хлопнул он себя по ноге, от чего Айван чуть с места не перепрыгнул эту ограду, – придется топать до прохода. Главное – не шуметь, парень.

Между изгородью и бараками больше не было почти никакой растительности, поэтому два человека оказались как на ладони, стараясь сколь можно ниже пригибаться, хотя Нандин при этом был едва ли ниже Айвана во весь рост, еще и стоящего на цы́почках. В окнах бараков стояла темнота, все стражники спали, хотя где-то вдалеке можно было услышать чьи-то приглушенные голоса и смех, и парочке крадущихся преступников чудом удалось добраться до арки и оказаться по ту сторону.

Их глазам предстал довольно большой сад-огород, располагавшийся слева от торчащей перед ними цитадели, с множеством кустарников и деревьев, по большей части плодоносных, а также несколько небольших грядок, большинство из которых давно опустели. Между всем этим стояло не менее двух десятков аккуратных двухэтажных домиков, в которых, видимо, жили семьи стражников.

Справа находилась небольшая дорожка, ведущая к задней двери цитадели.

– Поди проверь, парень, – сказал Нандин.

– Почему я?

– Ты менее заметен.

Айвану не оставалось ничего другого, кроме как быстро и тихо добежать до двери и дернуть за ручку. Дверь не поддалась. Он так же быстро вернулся и доложил об этом берсеркеру.

– Оно и не удивительно, – хмыкнул тот.

– Возвращаемся?

– Не глупи. Мы проделали весь этот путь не для того, чтобы ни с чем остаться на пороге. – Он кивнул, призывая Айвана идти за собой.

Под сенью растений они добежали до одного из стрельчатых окон с решеткой, такого же темного, как и окна в бараках стражников.

– Видишь окно на втором этаже рядом с печной трубой?

– Да.

– Через него-то мы и заберемся, – ухмыльнулся Нандин и достал из мешка складной крюк-кошку.

– Но оно же застеклено, такой шум поднимется, что нас сразу поймают. А еще окно слишком узкое, чтобы в него смог втиснуться такой здоровяк, подумал Айван, но решил не произносить этого вслух.

Берсеркер, похоже, об этом даже не подумал, зато занялся этим прямо сейчас. Айван сомневался, что он проделывал нечто подобное раньше, а если и проделывал, то лишь в суматохе штурма, когда мало волнует, что услышит противник. Сейчас же стояла тихая ночь, и любой звук раздавался очень громко.

– Но окна же открываются, – выразил вслух свои мысли Нандин. – Хотя это никак нам не поможет, да. – И он снова задумался.

– Может, поищем другое окно? – предложил Айван. – Возможно, одно какое-нибудь да открыто.

– Эт вряд ли, – покачал головой берсеркер. Он еще раз посмотрел на крюк-кошку у себя в руках, потом огляделся вокруг. – Вот бы сюда мой меч.

Больше ничего не говоря, он подошел к окну первого этажа, протиснул сквозь решетку сложенный крюк и, надавив на специальный рычажок, раскрыл его тремя рогами, зацепив сразу за два соседствующих прута, а веревкой обогнул ближайшее дерево.

– За цитаделью давно никто особо не следит, так что все должно получиться. Подсоби мне, парень.

Айван не сразу понял, что задумал Нандин, а как догадался, его сразу же разобрало сомнение: каким бы сильным не был берсеркер, ему ни за что не вырвать толстую решетку из окна, даже если камень старый. А если и получится, шума поднимется не меньше, чем от разбитого окна.

Все это он выказал кряжу, но тот лишь пожал плечами, мол, не попробуешь, не узнаешь, терять-то все равно нечего, не считая свободы, а то и жизни, однако он почему-то был уверен, что все это останется при нем в том виде, в котором есть сейчас. Айван же сомневался, но переспорить берсеркера оказалось довольно сложно, как и в бою, он предпочитал решительные действия в лоб.

Упершись ногой в ствол дерева, кряж с кряхтением потянул за веревку, и Айвану не оставалось ничего иного, как схватить ее за конец и потянуть вместе с ним. Ноги скользили по траве, однако парень старался изо всех сил, хотя, как ему казалось, Нандину от его помощи проку было чуть.

Когда Айван уже отчаялся и собрался бросить веревку, чтобы предложить оставить эту затею, он вдруг услышал у себя за спиной скрежет, а обернувшись, заметил, что вокруг решетки мелким песком обсыпается камень. Работает! Воодушевившись прогрессом, он еще сильнее налег на веревку. Трава под его ногами уже была вырвана с корнями, и мягкая земля сминалась под его худой обувью.

Трудно было предположить, сколько прошло времени, когда натяжение веревки резко ослабло, и Айван потеряв опору, упал на спину почти одновременно с вырванной из окна решеткой, которая обрушилась в опасной близости от его головы.

Руки болели от напряжения, а ладони жгло как от крапивы. Подняв их, трясущиеся, на уровень глаз, он обнаружил на них кровоподтеки. Зубы тоже ломило, так сильно он сжал челюсти. Подняв голову, Айван увидел уже стоящего на ногах довольного Нандина, тяжело дышащего прохладным воздух.

– Ну, – кивнул он на окно. – Я же говорил. Вставай, парень, это только начало.

Айван с трудом поднялся на ноги и посмотрел на окно, в одночасье оставшееся без своей защиты. Берсеркеры и правда не по-человечески сильны; вряд ли это окно смогли бы вот так высадить даже пятеро крепких мужей, а Нандин смог, пусть и с совсем небольшой помощью Айвана.

Только вот окно по-прежнему закрыто, а открывалось оно только изнутри, о чем парень не преминул заметить вслух. Нандин усмехнулся и достал из-за пазухи небольшую фомку.

– Я же тебе уже говорил, что я в этом деле не новичок. Ну-ка отойди.

Не прошло и пары минут, как они оба оказались внутри цитадели. Можно было и быстрее, однако окно оказалось еще у́же, чем трещина в стене, и Нандину пришлось раздеться до рубахи, чтобы через него пролезть бочком.

Они оказались в просторном помещении с камином рядом с тем окном, в которое они влезли, крепким столом, стульями и шкафом. В дальнем углу слева стояла пустая кровать, то есть без каких-либо спальных принадлежностей, просто деревянный остов. И здесь, судя по слою пыли, давно никто не бывал, что заметил и сам Нандин.

– Эт нам повезло, вряд ли сюда кто-то войдет и увидит взломанное окно, но нам все равно предстоит управиться до утра, потому что живущие в тех домах точно все заметят.

Берсеркер пошел к двери, и Айван направился следом. Дверь оказалась не заперта, но только Нандин успел ее приоткрыть, как тут же отпрянул назад, второй раз чуть не сбив с ног парня, и приложил к губам палец, призывая к тишине. Айван услышал шаги по мраморному полу, но Нандин своим массивным телом полностью закрывал маленькую щелочку от приоткрытой двери.

Спустя несколько секунд шаги затихли где-то в отдалении.

– Кто это был? Стражник? – спросил Айван шепотом.

– Если бы, – сглотнул Нандин. – Это тот человек в маске, о котором говорил лидер посаков. И слуга, впустивший его, явно привык к подобным визитам.

– Неужели он и правда здесь живет? – поразился Айван. Больше всего, забираясь в цитадель, он надеялся не встретиться с этим таинственным магом, даже больше, чем желал возвратить свои вещи. Вернуться обратно в деревню он мог, а вот с того света вряд ли получится.

– Маловероятно, – помотал головой Нандин. – Зачем ему ходить в собственном жилище в маске? Айван невольно усмехнулся: это была первая умная мысль, изреченная из уст берсеркера за все время их знакомства.

Но если он прав, то их теперь можно считать самыми неудачливыми людьми в королевстве: ворваться в цитадель именно в тот день, даже в ту же минуту, когда сюда решил заглянуть волшебник в маске. А что, если все вещи у него в другом месте, а он просто работает на Совет, иногда к ним захаживая за поручениями? Тогда весь этот риск – пустая трата времени.

Переждав еще с минуту, они вышли из комнаты, оказавшись в широком коридоре, уставленном толстенными колоннами с облупившейся краской. Слева находилась массивная входная дверь, а справа лестница наверх, разделяющаяся от площадки на две, ведущие в обратную сторону.

– Думаешь, мои вещи наверху? – тихо спросил Айван.

– Правители и вельможи любят сидеть, где повыше. Но вот свои драгоценности хранят наоборот, где поглубже. Так что ищем спуск в подвал.

По обе стороны от лестницы находились небольшие проходы к задней части цитадели, прямо под самими ступенями, а вот в выступающих стенах в противоположной от лестницы стороне располагались низкие деревянные двери. Это представлялось единственным местом, где мог находиться спуск в подземные хранилища. Было принято решение разделиться и попытаться открыть эти двери, а затем уже выяснить, что по ту сторону, но не успели они дойти даже до лестницы, как во входную дверь кто-то забарабанил.

Нандин и Айван тут же рванули по своим сторонам и затаились под лестницей возле деревянных дверей. Кто-то снова уверенно и сильно постучал, а спустя мгновенье из одной из комнат вышел слуга.

– Иду, иду, – недовольно крикнул он, отворяя засов. – Кто там на ночь глядя?

Это оказался привратник, а за ним – сердце Айвана замерло, и он сильнее вжался в стену – викаране во всем своем рыцарском великолепии.

– Нам необходимо встретиться с главой Совета, – уверенным голосом заявил один из них.

– Уже так поздно… – было начал слуга.

– Наше дело не терпит отлагательств.

Дальше послышался какой-то невнятный шум, видимо, подумал Айван, викаране попросту оттеснили с пути слугу и направились к лестнице. Однако спустя секунду он услышал, как кто-то, спотыкаясь, бегом направился по лестнице вверх, а чуть погодя, звеня доспехами, за ним последовали рыцари. Тот же голос, что говорил у дверей, приказал двоим остаться у лестницы. Айван чуть не застонал от досады.

Спустя несколько секунд звуки шагов затихли наверху. Парень немного вытянул голову из-под лестницы и увидел стоящего спиной к нему рыцаря-викарана. Редкое пламя факелов блестело у него на доспехах, украшенных узором (на сей раз, видимо, они были без белых плащей), а на поясе в ножнах висел меч.

Айван понятие не имел, что делать. Через рыцаря ему не пройти, а дверь в предполагаемое подземелье выглядела не надежно, и одного касания может хватить, чтобы скрип разнесся на весь этаж. Нандин мог бы легко с ними разделаться даже без меча, но, почему-то, сидел не менее тихо, чем и сам парень.

Спустя несколько минут кто-то сбежал с лестницы на первый этаж и помчался к задней двери, но со стороны, где должен был находиться Нандин, однако слуга, чью спину успел заметить Айван, даже не замедлил бега.

Парня не заметили только потому, что слуга так ни разу и не обернулся, но ведь он обязательно пойдет назад эти же путем. У Айвана не было выбора, и он все же рискнул открыть дверь, но не успел заметить, как его схватили и поволокли наверх, а ему лишь оставалось уповать на Нандина, который так и не показался.

***

Слуга, один из тех, что в прошлый раз находился в комнате отдыха, помчался наверх так быстро, что пару раз спотыкнулся в своих сандалиях на босу ногу, едва не покатившись с лестницы. Его спешность была оправдана, ведь не предупреди он своих хозяев о нежданных гостях, те могут его попросту выгнать на улицу, а в городе, судя по запустению, работу найти не так уж просто.

А еще Совет мог заниматься чем-то таким, что не для глаз Викараная. Лютеру не нравилось поведение Ачукаллы и его реакция, когда он услышал о произошедшем на холме. Он что-то скрывает, и молестию предстояло узнать, что именно, но пока его больше волновали иные дела.

Когда он в сопровождении прислужника и рыцарей вошел в комнату отдыха, все без исключения члены Совета сидели за столом. Перед ними стояло две резные доски для игры в «Забор», хотя сам молестий больше предпочитал «Центр». Вот только «камни» были расставлены словно наугад, да еще и как-то криво, будто их набросали в спешке.

– О, Ваше Боголюбие! – вставая со своего места, воскликнул Ачукалла так, словно не ожидал увидеть перед собой Лютера; слуга стоял у двери, как и в их прошлый визит, не считая отсутствия ливреи, страдая отдышкой и бледностью лица. – Какая неожиданность, не думал увидеть вас здесь так поздно. А мы, вот, досуг проводим, поигрывая в «Забор». Не желаете присоединиться?

– Я здесь не для игр, иначе вместо оружия захватил бы свою доску. Мне нужны ваши стражники для поиска преступников.

– Преступников? Каких преступников?

– Разве это имеет значения? – наигранно подивился Лютер, а когда Ачукалла ответил, что ни в коем разе, продолжил: – Мы полагаем, что это именно они причастны к убийству на холме с использованием магии. У нас есть их примерное описание, но нам не хватает людей и знания города, чтобы все обыскать.

– И сколько же людей вам необходимо?

– Все до последнего.

Глава Совета открыл и закрыл рот, словно немая рыба. Лютер и добивался эффекта неожиданности; скажи он о своем плане ночных поисков еще днем, Ачукалла успел бы придумать какую-нибудь отговорку, но, как и надеялся молестий, импровизатор из него оказался никудышный.

– Но… они сейчас спят.

– Солнце только зашло, они еще не успели задремать. Да и стража они, в конце концов, или дармоеды? – повысил голос Лютер, что не могло не возыметь эффекта. Члены Совета переглянулись, а затем Ачукалла очень быстро взглянул на лестницу, ведущую на третий этаж. Это был мимолетный позыв, но глаз молестия был отточен до остроты сангуэйской шпаги, и подобные вещи он замечал на раз.