Текст книги "Gamemaster. Книга 3. Десятник"

Глава 3. Куй, пока куётся

Острог Аспид-камень. Кузня Булата

Булат, как и всегда, трудился в своей кузне. Я, чтобы не отрывать человека от праведных трудов, сел на уже давно облюбованный мной чурбан, стоявший у стены под навесом. Из дверей кузни привычно тянуло запахами калёного железа и горящего древесного угля, из трубы горнила поднимались белые клубы, которые медленно оседали над окрестностями. Я расслабился, пока выдалась свободная минутка, и бездумно трепал холку Семаргла, устроившегося на земле рядом со мной.

– О-о-о! – Мне на плечо опустилась огромная лопата, по недоразумению называемая человеческой рукой, едва не пригнув к земле. Булат выполз из своего царства огня и дыма.

– Ого-о-о! – Это уже относилось не ко мне, а к моему питомцу. Булатова пятерня покинула моё плечо и переместилась на его загривок, аккуратно прошлась по декоративным крыльям пса, плотно прижатым к спине. И тут настал мой черёд удивиться – Семаргл отнёсся к этому абсолютно спокойно. Когда его пытались погладить стражники у дома воеводы, он рычал и скалился на них. Теперь же он стоически терпел, пока его спину неловко оглаживала рука Булата. Эти руки, в которые до самых костей въелась копоть и уголь, на мой взгляд, больше подходили для разгибания конских подков, чем для чего-то такого. Пёс лишь вопросительно смотрел на меня своими золотистыми радужками, словно интересуясь, что ему делать. Прости, дружище, но придётся тебе потерпеть немного.

– Вернулся, значит? А мы уже, грешным делом, тебя похоронить успели. Ушёл и как в воду канул. А ты вона, живой и здоровый. Да ещё и животиной обзавёлся. Как звать красавца твоего?

– Семаргл! – Булат рассеянно моргнул обожжёнными ресницами, с детским недоумением посмотрев в мою сторону, словно пытаясь понять, шучу я или нет. – Тот самый, угу.

– У-у-у! – Семаргл вновь удостоился восхищённого взгляда, словно то, что он стал моим питомцем, было исключительно его заслугой.

– Давно воротился?

– Да нет, только что пришёл. К воеводе только на отчёт заскочить и успел, потом к тебе.

Булат хмыкнул, словно удивился тому, что посещение его кузни стоит так высоко в моём списке приоритетов.

– Стосковался, что ль, касатик – не успел в острог вернуться, и сразу ко мне? – хохотнул он своим низким, рокочущим, как из бочки, басом.

– Вот не поверишь, так по роже твоей, углём да сажей перемазанной, соскучился – спасу нет! Всю неделю только и думал, а как там Булатушка без меня поживает?

Тот загоготал ещё громче, своим гомерическим смехом шуганув с куста бузины, росшего рядом с кузней, стаю каких-то пичуг.

– Ну давай, герой с дырой, выкладывай, с чем пришёл. Не просто ж так ты ко мне заявился, в самом деле! – Коваль сменил юморной тон на деловитый. Понятно, не терпится, значит, взять быка за рога. Ну, тогда и мы не будем тянуть кота за причиндалы.

Я стал по очереди извлекать на свет божий свои последние приобретения: Шишак проклятых, Бахтерец Бессмертного, Костяной Молотильщик и то, что когда-то было Жнецом. Кузнец крутил предметы в руках, издавая нечленораздельные звуки, и восторженно тыкал пальцами в места сочленений, разглядывал стыки и клёпку на предметах, полностью утратив интерес к моей персоне. Ну и ладно, приятно видеть, когда кто-то настолько сильно увлечён своим делом.

С особенной страстью, полностью выпав из реальности, кузнец проинспектировал броню, восхищённо примеряясь к ней и так и эдак, бормоча про себя: «Во!», «Ого, как оно тут!», «Это откуда?» – ну и всё в том же духе. Спустя двадцать минут тотального исследования буквально каждого стыка и сочленения доспеха он со вздохом вернул его мне, после чего обратил внимание на цеп и останки боевого серпа:

– Твоих рук дело?

Я лишь кивнул в ответ.

– «Из костей врага своего», да? – неразборчиво ворча себе под нос, Булат цепким взглядом окинул мои самоделки. – А мослы у кого вырвал?

– У кого вырвал, тому уже не пригодятся.

Тот хмыкнул и, отложив коготь в сторону, взялся за Молотильщика. Покрутив его так и сяк, вернул и то и другое оружие обратно. Ну оно и понятно – работа топорная, любоваться там особо не на что. Даже несмотря на то, что эти корявые и кривые самоделки реально несколько раз спасали мою шкуру в довольно сложных переплётах.

– Такое на коленке собрать дорогого стоит, уважаю. Бронька дюже хороша, шлем хоть и попроще, но тоже интересен. Ну, так от меня чего хочешь?

– Детали нужно кое-какие выковать. – Я пустился в объяснения, на пальцах демонстрируя, что конкретно мне нужно. Коготь Крыжня вновь был извлечён наружу, и на нём я показал, где и что надо будет сделать. Открутил череп Крыжня, сломав Молотильщик, представил на нём наглядно необходимые модификации. После снял свой широкий клёпаный пояс гридня, некогда вручённый мне Севастьяном, тоже указав, где и какие именно детали на нём нужно добавить, и передал его кузнецу.

– Много времени займёт?

Булат в раздумьях покрутил измазанный сажей ус.

– Ну, если прямо сейчас впрягусь, думаю, через два часа закончу. Это по твоим деталям. А вот пояс отдай-ка ты моему подмастерью. Надежда, подь сюды! – зычно рыкнул в сторону кузни Булат. Оттуда выскочила перемазанная сажей пигалица и подскочила к нам. Я напряг память и вспомнил, что уже видел её однажды мельком ещё в первые дни в Бэкварде. Выходит, она всё ещё здесь и Булату помогает?

Посверкивая на меня глазёнками, эта девчушка лет пятнадцати внимательно выслушала, что мне от неё требуется, и, забрав мой пояс, отчалила обратно на рабочее место. Кстати, в этот раз выглядела она значительно увереннее. Я задумчиво посмотрел ей вслед. Нужно иметь определённую настойчивость и силу воли, чтобы, будучи игроком, в течение десяти дней оставаться в этой кузнице и заниматься однообразной кузнечной работой. Я даже зауважал эту самую Надежду, примерив её занятие на себя – сам бы так точно не смог!

Закончив с поясом, я вновь обратился к Булату:

– Хорошо. Тогда ещё один вопрос. Тебе когда-нибудь доводилось два зачарованных предмета объединять в один?

Коваль, не скрывая изумления, уставился на меня из-под рыжих зарослей бровей.

– А ты когда-нибудь слыхал, чтобы двух разных людей объединяли в одного? Нет? Вот и я не слышал. Каждый зачарованный предмет уникален и неповторим, и слепить что-то единое из двух таких – это всё равно что разрушить их и создать нечто новое. Невозможно… Хотя постой-ка… – На лице кузнеца, перемазанном сажей и блестящем от капелек пота, появилось задумчивое выражение, внезапно сменившееся фанатичным блеском в глазах. – А ведь я видел такое однажды. Давненько дело было – я ещё тогда совсем зелёный был, подмастерьем на киевском подворье столовался, у прежнего князя Олега Вещего. У Олега имелся щит, который он больше жизни любил. Богами клянусь, он в походе даже спал на нём! Никогда с ним не расставался. Говорят, щит этот князю древлянский волхв подарил, тот самый, который ему потом смерть предрёк. Сказал – пока щит с тобой, смерть тебе не страшна. А Олег щит этот к воротам Царьграда приколотил после того, как приступом ромлянскую столицу взял. Домой вернулся – и сгинул от змеюки подколодной. Так что правду ему волхв сказал. Ну да я не об этом речь веду.

Кузнец перевёл дух и собрался с мыслями. После чего продолжил:

– Однажды схлестнулась дружина Вещего с отрядом половцев в Диком Поле. И не с простой, а с отборной ханской командой. Не на жизнь, а на смерть сцепились. Рубились всю ночь до рассвета. И сошёлся в том бою Вещий с богатырём половским. Говорили, тот такой могучий был, чего его конь держать на спине не мог. Сдюжил Вещий Олег в том бою, положил половца, вот только тот перед тем, как ему головушку буйную срубили, пробил своей палицей Олегов любимый щит. Олег сильно по этому поводу кручинился, пришёл к моему мастеру и говорит, мол, злата-серебра не пожалею, ежели починишь. А наставник мой мастеровитый дюже был, дело своё любил и загорелся идеей. Заперлись они с княжим волхвом и знахарем на два дня и две ночи, обмозговали всё. А потом провели ритуал, из рун печать создали, в которой мой наставник щит восстановил, да не просто восстановил, а прикрепил к нему стальную пластину-амулет в месте пробоины, что половец оставил. По его словам, после починки щит ещё сильнее стал, чем прежде. Только вот я тогда совсем желторотым был, толком так и не понял, что они и как делали. Так что мыслю я, если у тебя такая же думка есть, надобно тебе с Тихоном да Возгарём это дело осмыслить – может, они чего присоветуют.

Я задумался. Ну, ещё одним поводом посетить местный кружок магической кройки и шитья больше.

– Тогда последний вопрос к тебе, кузнец: есть ли у тебя заготовки из дерева под рукояти для оружия?

– Сам сделать желаешь? Ну, тогда вон там покопайся, выберешь чего-нибудь. – Он ткнул крепким пальцем под навес, где в тени лежал штабель разнокалиберных полешек и заготовок из дерева. Я кивнул и покинул общество кузнеца, чтобы не отрывать его от моего нужного и важного поручения.

Порывшись в штабеле с деревянными заготовками, я выбрал одну, из дуба. На славу просушенная в тени, без сучков и дефектов древесины, прямослойная, она подошла мне практически идеально. Выдернув из штабеля плотницкий топорик, я вернулся к чурбаку, на котором до этого сидел, дожидаясь, пока Булат выйдет из кузницы, и принялся обрубать лишнее с деревянной плашки, придавая ей необходимую мне форму.

На самом деле можно было бы оставить и эту работу на Булата, всё же он однажды это уже проделал с Крушителем, выстрогав к тому весьма и весьма удобную рукоять. Но ввиду того, что у меня через два дня выход в поход, я хотел, чтобы он закончил с моей просьбой как можно скорее. Кроме того, Булат никогда не сталкивался в свой жизни с тем, что я задумал создать на этот раз. И объяснить ему, что это такое, будет весьма проблематично. Так что лучшим решением будет положиться на себя любимого.

Семаргл угнездился неподалёку, развалившись в пыли, а я вошёл в рабочий ритм. Руки выполняли механическую работу, отсекая лишнее у будущей рукояти, поэтому я предался воспоминаниям.

Я не был великим мастером в деревообработке, столярке или плотницком деле. Но давным-давно некоторые азы мне показал всё тот же дядя – брат отца. Он обожал возиться с деревом, вырезал мне множество раз фигурки. Была у него странная тяга к древесине, он постоянно что-то строгал, резал и так далее. Вот он-то мне и рассказывал, как выбирать правильные заготовки, как их отличать от дефектных, какие породы дерева для чего лучше подходят и прочее. И кое-что из его рассказов даже осело в моей голове.

Если подумать, мне бы нужно в ноги поклониться дяде Саше. Будь я чуток поумнее – и вместо того, чтобы заниматься всякой ерундой, слушал бы его внимательнее и мотал на ус, сейчас очень бы пригодилось. Хотя даже так, используя те куцые обрывки информации, которые у меня есть, я получаю массу преимуществ и избавляюсь от множества ненужных проб и ошибок.

Обрубив лишнее с помощью топора, я принялся обстругивать получившуюся грубую заготовку своим ножом. Происходи это в реальности, я бы плюнул уже через полчаса. Такие работы должны доводиться до ума с помощью рубанка, рашпиля и наждачной бумаги. Но тут ничего из этого списка у меня не было, зато имелись раскачанные статы силы и ловкости, которые позволяли легко и непринуждённо среза́ть ножом внушительные куски довольно твёрдой древесины дуба. Не спеша я приближал болванку к конечному виду, который мне был необходим. Под равномерный металлический стук, доносившийся из кузни, работалось на удивление легко. Подрезая заготовку то тут, то там, примеряясь к ней рукой, я не заметил, как закончил работу. Два часа, запрошенные кузнецом, пролетели молниеносно. Словно очнувшись ото сна, я оглянулся и обнаружил, что напротив меня стоит, сверкая каплями пота на покрасневшей шее и лице, уставший, но довольный Булат.

– О, так ты тут всё это время был? С деревяшкой возился? Ну-ко, дай глянуть! Хм, недурно, только форма какая-то странная. Что за зверя такого делать замыслил?

– Вот сделаю, и посмотришь! – Закончив со своей работой, я тоже расслабился и наслаждался моментом. Надежда вынесла из подсобки крынку с квасом, к которой сперва с шумом приложился Булат, потом его подмастерье, а в конце и я. Кисловатый привкус хлебного кваса бодрил и освежал.

– Ты уже закончил? – Для меня, занятого своей заготовкой, время пролетело незаметно.

Вместо ответа Булат молча протянул мне детали того, что вскоре должно стать моим новым оружием. Коготь Крыжня, оснащённый специальным держателем, с помощью которого можно было без проблем соединить его с деревянной рукоятью, череп Крыжня, в который с нижней стороны свода черепной коробки при помощи специального крепёжного винта было ввёрнуто металлическое кольцо, цепь из узких длинных звеньев и доведённый до ума пояс, над которым трудилась Надежда.

– Спасибо!

Я аккуратно принял детали и приготовился закончить это дело. Булат пристроился за моей спиной, стараясь не отсвечивать, и с любопытством следил за моими действиями. Я же вошёл в кузницу, разложив своё хозяйство на столешнице верстака.

Первым делом приготовить свой походный набор «мастер на все руки». С помощью ножа, небольшой киянки, которую я взял с верстака Булата, и всем известной матери, принялся медленно усаживать выструганную мной из дубовой заготовки слегка изогнутую рукоять будущего оружия. Постукивая киянкой по тыльнику рукояти, я загонял её в горловину крепежа, в глубине которой находился зазубренный клин. Твёрдая древесина поддавалась медленно, но спустя десять минут метких и сильных ударов дело было сделано. Рукоять вошла в металлический усечённый цилиндр, намертво расклинившись в нём. Для дополнительной фиксации я вбил перпендикулярно оси рукояти гвоздь, пробивший насквозь и металл горловины, и древесину, после чего расклепал его молотком с другой стороны. Серп готов. Сейчас он довольно сильно напоминал своего предшественника по имени Жнец Унгус, только вот теперь крепление, удерживающее его на рукояти, стало не в пример прочнее.

Следующим был череп. Я вошёл внутрь кузни и опустил один из концов цепи, выкованной для меня Булатом, в горнило. Когда соединительное звено накалилось, зардевшись алым цветом, я прихватил его щипцами, лежавшими тут же, и аккуратно надел на металлическое кольцо в основании черепа. Положил незакреплённую пока конструкцию на наковальню и, придерживая её щипцами, стал меткими ударами молота сгибать разведённые концы соединительного звена. Когда они достаточно сблизились, я изменил вектор ударов и сплющил их между собой в единое целое. Затем опустил череп в бадью с водой. Раскалённые звенья зашипели, заклубился белый пар.

Небольшим воротком просверлил отверстие в основании рукояти серпа, вставил в него держательное кольцо. Вновь нагрел цепь с противоположной от черепа стороны, повторил процедуру с закреплением соединительного звена. Готово!

Что-то щёлкнуло, перед моим носом возникло окно, но тут же свернулось. Вместо него появилась системная консоль, совсем не похожая на стилизованные под фэнтези инфоокна, на которой возникла бегущая строка с сухим текстом системных отчётов:

Создан новый образец оружия.

Ответ базы данных – аналог не найден.

Формирование запроса на подключение внешних баз данных – одобрено.

Поиск единицы-аналога, поиск завершён, обработка результатов.

Завершение процедуры.

После этого консоль перед моими глазами закрылась. Что это такое было, кто может мне пояснить? Я сделал нечто, чего не было в хранилищах информации Бэкварда? Серьёзно? Я прямо спинным мозгом почувствовал, как захрустели шестерёнки этого мира, перерабатывая и преобразуя информацию.

Тут перед моими глазами возникло уже стандартное информационное окно.

Внимание! Вы создали новый образец оружия и в награду получаете достижение «Созидатель» 1-го ур.

При создании предметов шанс придать им диковинное свойство: 5 %, редкое свойство: 3 %, невиданное свойство: 0,5 %.

Сила +1, Ловкость +1, Разум +1.

Закрыв справку о достижении и повышении характеристик, я развернул информацию о своём новом оружии.

Неумолимый Стяжатель

Оружие, изготовленное из останков одного из Восьми, князя-отступника Крыжня.

Тип предмета: кусаригама, комбинированный боевой цеп и боевой серп.

Класс предмета: редкий.

Дробящий урон: 12–63, рубящий урон: 32–49.

+20 % дополнительного общего урона Силами Смерти, 10 ед./сек. урона Ядом в течение 5 секунд.

Требования: 18-й уровень, Сила 60, Ловкость 85, Разум 50.

Предмет дарует пассивную способность «Бойня». Сила болевого шока от атаки любого типа +20 %, шанс оглушения +15 %, сила рубящих атак +20 %, 10 % игнорирования всех типов защиты. Повышенная вероятность нанести противнику увечье, перелом или кровоточащую рану.

Предмет дарует пассивную способность «Последовательные удары». Каждый нанесённый вами удар на 10 секунд накладывает на вас благословение, дающее прирост +10 % урона к следующему удару. Десятый последовательный удар наносит цели +100 % вашего базового урона и накладывает на противника проклятие «Отложенная гибель», после чего счётчик последовательных ударов обнуляется. Если вы в течение 10 секунд не наносите урона противникам, счётчик благословения также обнуляется, его эффект пропадает.

«Отложенная гибель» 1-й ур. Проклятие понижает все аспекты защиты и скорости противника на 20 % на 10 сек. В случае если враг умирает, находясь под действием данного проклятия, его труп взрывается. Взрыв трупа наносит всем противникам поблизости урон в размере четверти от его общего запаса прижизненного здоровья.

Внимание! Данное оружие, в зависимости от типа проводимой атаки, получает бонусы от пассивных навыков «Владение одноручным дробящим оружием» и «Владение одноручным рубящим оружием».

Вот ведь не уложился ни по уровню, ни по ловкости, у меня её всего 81 пункт. Вернее, теперь 82 – дали же в награду по одному очку каждой из характеристик. Хотя если учесть, что мне до 18-го уровня осталось всего-то ничего, а там я смогу вложить три недостающих поинта ловкости, получается как раз тютелька в тютельку. Фух, ладно, смотрим дальше. Урон значительно выше, чем был у Жнеца и Молотильщика (что, впрочем, и неудивительно, учитывая условия, в которых они появились), но если сравнить с теми же дуалами из двух Разлагающих, то не такой уж и запредельный. Неплохо то, что к базовому урону также добавляется урон Смертью, набрать резистов от которого достаточно проблематично. Эффект последовательных ударов выглядит довольно интересным – он хоть и не такой имбовый, какой была «Жатва», благодаря которой я безжалостно вырезал всю банду Джуна, но выглядит довольно привлекательно. Подрыв трупов врагов тоже интригует, хотя тут явно нужно тестить, насколько оно работоспособно на практике, потому что десятисекундный таймер не вызывает у меня особого восторга. Но самым ценным в этом списке, конечно же, был бонусный болевой шок. Я не единожды испытал на себе действие этого аспекта механики Бэкварда, когда всё, что ты можешь сделать, – лишь лежать и корчиться от боли, а мысли о любом сопротивлении улетучиваются из головы. Так что с уверенностью могу сказать, что болевой шок – едва ли не самая ужасная вещь, которая существует в этом мире. Неважно, насколько серьёзна твоя рана, если ты не можешь сражаться после того, как её получишь, ты проиграл. Хотя логика величины болевого шока у разных типов атак для меня оставалась загадкой, но опасность этого фактора я понимал очень хорошо. Например, было совсем неясно, как у рукопашных атак может быть порог болевого шока выше, чем у таковых с оружием. Но этот игровой момент делал кулачного бойца чрезвычайно опасным противником. У кулачных ударов в этом мире существовала максимальная вероятность повергнуть врага в болевой шок, сделав его неспособным сражаться.

Если в двух словах, у аватара игрока, в зависимости от его класса и величины личного показателя выносливости базовый болевой порог составлял от 92 до 99 %, в то время как у большинства атак сила болевого шока колебалась в районе 90–95 % и крайне редко превышала 100 % в случае критических и оглушающих ударов. То есть в обычных условиях шанс вызвать болевой шок у противника обычной атакой колебался в диапазоне от 0 до 5 %. Это первый важный фактор. Вторым было то, что повысить верхний предел своего болевого порога крайне тяжело. Мне удалось это сделать на целых 10 %, и то лишь исключительно за счёт раскачки достижения «Кремень». И воспоминания о том, каким именно способом удалось это сделать, до сих пор вызывают содрогания. На практике данное достижение даёт невероятной мощности бонус. Величина болевого порога ударов некоторых рейд-боссов, таких как, к примеру, Агнар, частенько составляла 120–130 %. То есть у обычного игрока вероятность попасть под болевой шок после такой атаки находится в районе 30 %. В моём случае, с моими 107 % резиста, а также с учётом того, что «Кремень» режет любой входящий болевой шок на 13 %, вероятность колебалась от 0 до 10 %. То есть если среднестатистического игрока удары рейдового боса будут повергать в болевой шок в тридцати процентах случаев, то меня – не чаще каждого десятого удара. Ну, это я объясняю для наглядности, чтобы стало понятно, насколько тяжело развить устойчивость к данному фактору игровой механики Бэкварда.

А теперь вновь смотрим на пассивку «Бойня» от Стяжателя. И видим бонус в целых 20 % к болевому шоку любой физической атаки с этим оружием. Она автоматом наделяет каждую пятую мою атаку гарантированным болевым шоком для любого рядового противника. Думаю, понятно и без объяснений, насколько сильное преимущество даёт игроку эта плюшка. Полагаю, в конечном итоге она способна затмить даже бонусы от «Жатвы», которую давали дуалы Молотильщик и Жнец.

Я взял оружие в руки и встал в стойку – серп в правую руку, цепь с черепом, выполняющим роль ядра-утяжелителя, на японском именуемом «фундо», раскручиваем круговыми вертикальными движениями левой руки. Из-за несоответствия по статам и уровню ощущение, будто я пытаюсь раскрутить на верёвке пудовую гирю. Из-за этого о балансе судить трудно, но серп лежит в руке очень даже удобно. Не как Крушитель, немного иначе, но думаю, это дело привычки. Пепельно-серый череп Крыжня идеально подошёл на роль фундо – будь это череп простого человека, ничего бы не вышло. Но кости Крыжня оказались значительно прочнее и тяжелее человеческих, настолько, чтобы его черепушкой без опаски можно было лупить по металлическим щитам и доспехам, не опасаясь, что он сломается от удара, – это я, ещё когда сражался с Молотильщиком, понял. Кроме того, шипастая гранёная поверхность черепа выступала как дополнительный поражающий фактор при нанесении ударов по незащищённым участкам тела. Получи такой удар – и легко распрощаешься с целым лоскутом кожи.

Внезапно я боковым зрением увидел недоумение, застывшее в глазах Булата. Ну, его можно понять. Зачем щитоносцу оружие, занимающее две руки? Глупая затея, верно?

На самом деле я довольно долго сомневался насчёт этого удивительного оружия, происходившего родом из страны восходящего солнца. Мне лишь однократно довелось увидеть его применение в реальности. Когда я ещё посещал клуб восточных единоборств, у нас однажды был семинар, на котором приезжие мастера демонстрировали навыки работы с различными видами оружия – с синаем и катаной, восточным гибким копьём, боевым посохом, нунчаками, нодачи, парными ятаганами и прочими. Очень познавательное зрелище, надо отметить. Но оружием, стиль которого поразил меня в самое сердце, была именно кусаригама. Мастерство владения этим оружием, кусаригамадзюцу, завораживало. Боец одной-единственной атакой ядром мог выбить оружие из рук противника или блокировать его цепью, опутывая ноги соперника и роняя его на татами, после чего следовал молниеносный выпад серпа. Радиус атак серпом и фундо с использованием цепи поражал – они достигали врага на совершенно невообразимом расстоянии. Связки кусаригамадзюцу завораживали, ощущение было абсолютно нереальным, словно боец порхал в страшном смертельном танце, приносящем смерть внезапно и с самой неожиданной стороны. Защититься от него чрезвычайно трудно, даже щит помогал слабо.

Конечно, у этого оружия имелось множество недостатков. И основным среди них была некоторая медлительность из-за времени, которое требовалось для раскручивания дробящего ядра. И вообще инерция – это одновременно и слабость, и сильная сторона данного оружия. Для того чтобы превратить слабость в силу, необходима нереально чёткая координация своих движений и полный контроль над телом. Нужно было стать мастером импровизации, полностью слиться со своим оружием, и тогда можно неприятно удивить своего врага.

Я понимал, что у меня нет абсолютно никаких навыков и умений для использования этого оружия. Но определённо хотел этому обучиться, пусть даже на это уйдёт куча времени. Чтобы у меня всегда был выбор – использовать защитный стиль боя со щитом или атакующий с кусаригамой. А чтобы быстро переключаться между ними, я и попросил Булата доработать пояс. Я принялся застёгивать крепления пояса гридня, вернув его на положенное место. Так, теперь делаем цепью кусаригамы два оборота вокруг талии, кольцо в черепе на левый крючок, звено в метре от рукояти серпа – на правый. Вот так – теперь я могу использовать щит, а Стяжатель превращается в одноручный боевой серп, цепь же без помех покоится на талии. Когда я научусь обращаться со своим новым оружием на полную катушку, всё, что мне нужно будет сделать, – забросить щит за спину, благо у меня есть специальная подвесная система для этих целей, и освободить цепь Стяжателя. Класс, то, что доктор прописал!

Внезапно перед носом на короткое мгновение вновь мигнула системная консоль:

Восприятие +1

Вашему оружию «Неумолимый Стяжатель» добавлена новая пассивная способность.

«Устрашение». Когда оружие находится в положении 2, череп Крыжня, висящий на вашем поясе, внушает страх врагам и может подорвать их боевой дух или даже повергнуть в панику. Внимание! Не действует на противников выше вас по уровню, бесстрашных, бессмертных, немёртвых существ, а также на рейдовых боссов.

Во как. Система опять изволит проявлять гибкость! Не особо полезная рюшка, ну да дареному коню в зубы не смотрят. К слову, у меня, кажется, есть нечто похожее от достижения Изверг.

Ну вот, кажется, время Крушителя Черепов осталось в прошлом. Теперь у меня в руках новое оружие, значительно превышающее предыдущее по своему потенциалу. Хотя я, наверное, не буду расставаться со своим топором – у меня к нему нежные трепетные чувства и целая куча воспоминаний. Он бессчётное количество раз спасал мою шкуру в самых безвыходных ситуациях. За одно лишь это стоит быть ему благодарным.

Ну, а у Булата мои дела на сегодня завершены. Толкнул ногой бессовестно дрыхнущего Семаргла и, задорно подмигнув всё ещё пребывающим в прострации кузнецу и его подмастерью, я махнул им на прощание и отправился в сторону жилища Возгаря. Есть ещё несколько вопросов, которые необходимо разрешить в ближайшее время.

* * *

Меня ждали. У слегка покосившегося жилища алхимика собрался целый комитет по встрече – сам Возгарь, Тихон, Панамарь, с которыми я не замедлил поздороваться. И тут же получил в ответ уже знакомое приветствие собратьев по оружию – все трое как по команде продемонстрировали мне раскрытую левую ладонь с одинаковыми шрамами от ожогов на ней в виде ока, заключённого в круг огня. Спохватившись, я вернул им этот жест. Этикет такой, наверное, я как-то совсем об этом позабыл.

Но было тут ещё одно действующее лицо, присутствие которого меня порядком удивило и озадачило. Чуть в сторонке, устроившись на шипастой спине Проглота, сидел Сварг и почёсывал пальцами костяные пластины на затылке своего жутковатого зверя. Тот лишь щурился и довольно ворчал в ответ.

Так, и что же тут делает этот персонаж? Вернее, понятно, что он в итоге тоже очутился в этом остроге после того, как толпа спасённых покинула Дажь, но что он забыл конкретно здесь и сейчас?

Невозмутимо кивнув в ответ на мой приветственный жест, Сварг продолжил своё занятие, словно ничего такого в этом не было. Я, несколько обескураженный таким его поведением, вопросительно уставился на Панамаря. Тот откашлялся в бороду, словно настраиваясь на разговор.

– Значит, так, десятник. Обсудили мы промеж собой всё чин по чину и решили – прав ты. Нет более нужды скрывать от тебя, откуда у этого дела ноги растут.

– Это-то понятно, вот только что тут этот тип бородатый забыл? – Я ткнул пальцем себе за спину, где, всё так же храня молчание, сидел мой бывший сокамерник.

– Глава, так вы ему ничего не рассказали? – Волхв вопросительно посмотрел в сторону Сварга.

Глава?! Что ещё за глава?!

– Уважаемый Сварг входит в Длань глав братства Смотрящих во Тьму. Проще говоря, он один из пяти наших лидеров. Так что будь добр, прояви уважение! – неодобрительно посмотрел на меня Панамарь.

– Э-э-э?

– Ты тута нам не экай! Чего варежку раззявил? – посмеиваясь в бороду, подал голос со своего места Сварг. Он поприветствовал меня уже знакомым жестом, протянув в мою сторону ладонь, на задубевшей от времени коже которой красовался знакомый застаревший ожог в виде ока. Я растерялся и лишь повторил его жест. Да уж, вот это новости так новости. Я, оказывается, двое суток зависал в каменном кармане с одним из руководителей таинственной организации по борьбе с нехорошими ребятами родом из Дажь, в которой состою сам. И, кажется, если посмотреть на лица остальных членов «магического кружка», место, занимаемое Сваргом в иерархии братства, и впрямь находится довольно высоко. Вот это номер – всё равно что салаге-срочнику попасть в кутузку вместе с генералом. Вот уж никогда бы не подумал.

– Слушай, ты… глава долбаный! Ты какого… мне не сказал, кто ты есть? У меня повышение ранга в братстве висит, ты бы мог меня в звании повысить, стоило тебе лишь захотеть. А у меня проблем с тамошними тварями было бы на порядок меньше!

Я прямо закипел от возмущения. Понимаю, что Сварг на момент нашего знакомства ничем мне не был обязан, но после-то?! Это ведь с моей помощью он выбрался из застенков ренегатов, да и все тамошние сидельцы тоже оказались на свободе с моей подачи. Нет, он, конечно, помог мне – я с его помощью прошёл инициацию стихией, да и потом с навыками тоже подсказал кое-чего. Но это только потому, что я сам его об этом попросил. Уверен, не заикнись я о помощи, хрена с два бы он мне чем помог. Что за странный тип?

– Не горячись, Страж! Если бы я тогда твой ранг в братстве повысил – всякая тварь в окрестностях пещер сразу же на тебя охоту объявила бы. Надо оно тебе было? Ты же не думаешь, что я в плену у тех оборванцев просто так сидел? Да даже те набеги на пещеры, считай, в основном из-за меня и происходили. Твари мракоборцев нутром чуют, боятся и одновременно жаждут уничтожить, мы для них природные враги, уразумел? Пока у тебя метка слабенькая, ты и внимания к себе привлекаешь не дюже много. Так что я ради тебя это сделал. К тому же мне было интересно, как ты из этой передряги выберешься! – вновь хмыкнул себе в бороду Сварг.