Текст книги "Столыпинский вагон, или Тюремные приключения мэра"

– Все, хватит ругаться, – из задней комнаты вышел Седой. – Пойдемте обедать. Стол накрыт.

Кислый с готовностью поддержал Седого. Он вскочил со своего кресла и открыл дверь в дальнюю комнату.

– И правда, как я забыл. Давайте вместе пообедаем, стол давно накрыт.

Все встали. Шагиахметов, подталкивая в спину, повел меня вместе со всеми.

– Теперь молчи, – шепнул он.

Я и не собирался ничего говорить. Наоборот, осмысливал то, что только что услышал. Не исключено, Кислый готов заказать волжским блатным мое убийство. Что у дурака на уме, то и на языке. Не удержался, начал пугать. Надо себя вести осторожнее.

В последней комнате огромного президентского кабинета находилась столовая. Она была оборудована современной мебелью и небольшой кухней с двумя холодильниками. Личный повар президента начал подавать на стол первое.

Обычно Кислый программировал себя на выступление, и любая резкая смена акцентов полностью выбивала его из колеи. Тогда его несло в самые неожиданные стороны, он мог сказать что угодно. Так случилось и на этот раз. Я имею в виду последнюю реплику, про братву. Кислый понял, что проболтался. Он ни в коем случае не должен был выдавать свои планы. Теперь он считал, что виноват передо мной, и должен как-то загладить свою вину.

– Свой первый тост я предлагаю выпить за Николая Юрьевича, – начал Кислый. – За его характер.

Выпили по рюмке. Стали закусывать. Кислый опять налил.

– Давайте выпьем за Николая Юрьевича…

– Да мы только что за него выпили, – деланно возмутился Шагиахметов, незаметно толкая меня под столом ногой.

– Нет, – не улавливая наигранных интонаций, упрямо сказал Кислый, – я предлагаю выпить за него.

Коллеги улыбнулись, но выпили. Но когда Кислый поднял за меня и третий тост, за столом пробежало легкое дуновение. Не ропоток, но что-то вроде. Почувствовав, что делает что-то не то, Кислый остановился на полуслове. Повисла неловкая пауза. Выручил Шагиахметов: сказал слово за президента. Главы выпили и стали выбираться из-за стола.

Не успел я выйти из приемной, как меня окружили коллеги. При предыдущем президенте Шагиахметов возглавлял совет глав администраций и решил на правах негласного лидера поговорить со мной.

– Знаешь, Николай, – серьезно сказал он, – мы тебя не отпустим. Вернись к Кислому. Мы его хорошо знаем, зло на тебя у него осталось. Ты, конечно, молодец, что Козлова защитил. Правильно сказал. Ни к чему президенту ругать нас при телевизионных камерах. Но после твоего наезда он начнет мстить не тебе, а нам. Мы из-за тебя страдать не хотим. Таким бешеным я его давно не видел. Ты уедешь за сто километров в свой Волжск, нырнешь, как лягушка в болото, только тебя и видели, а нам за тебя отдуваться. Вернись и поговори с Кислым как мужчина с мужчиной.

Нас плотной стеной окружали коллеги. Они дружно кивали в знак согласия с позицией старшего товарища. Я понял, что надо вернуться.

– Ну что ж, я вернусь.

– И Козлов там, – сказал напоследок Шагиахметов. – Я ему тоже порекомендовал остаться.

Я вошел в приемную и попросил сообщить президенту, что хочу с ним поговорить. Секретарша подняла трубку.

– Пусть идет, – услышал я в телефоне довольный голос Кислого.

Шагиахметов не обманул: Козлов сидел за столом рядом с президентом. Седой стоял рядом. На столе стояла водка, закуска, мелко нарезанные сушеные кубики черного хлеба. Мне налили в маленькую серебряную рюмочку.

– Давай, Николай, еще раз за тебя.

Я пытался что-то сказать, но Кислый меня остановил.

– Помолчи. Я тебя уважаю. Молодец, что Козлова защищаешь. Мы-то с ним люди свои. Правда, Веня?

Веня кивнул.

– Ругаю я его, конечно, правильно. Знаю, что говорю. Но и ты прав: нельзя при всех. Давай выпьем. Молодец. Цени, Веня.

Веня опять кивнул.

– Закуси, Николай, сухариками. Моя любимая закуска.

Я выпил, закусил. Потом еще. Это продолжалось до бесконечности. Приходили и уходили люди. Депутаты Госсобрания Баширов, Антипенко, Жуков: все по очереди заходили по своим вопросам и надолго оставались за столом.

Давно стемнело, было уже около двенадцати ночи. Я в который раз засобирался домой и на этот раз был милостиво отпущен. Взявшись с Козловым под руки, мы вышли на улицу. В полночном небе ярко светила луна, жизнь была прекрасна.

– Я тебя не отпущу, – сказал Козлов и потащил меня к себе.

Хорошо, что идти было метров пятьдесят. Я махнул рукой своему шоферу Николаю Ивановичу. Он понял меня без слов и переехал к зданию администрации Йошкар-Олы. Поднялись в кабинет мэра. Козлов вытащил из холодильника водку и закуску.

– Спасибо, Николай, – как-то просто сказал он. – Я с Кислым устал. Такой дебил. Тебе хорошо, ты за сто километров живешь, а я в двух шагах. Привык к его наездам. Вечно у него кто-то виноват. Сволочь он, Николай Юрьевич! Обыкновенная сволочь! Спасибо, я твой должник.

Мы выпили, посидели, еще выпили. Я уже думал, что до дома не доеду. Но мне хватило сил подняться, уйти самому и даже довести Веню до его машины.

Утром еле встал: голова раскалывалась. Но свою задачу я выполнил. После лобызаний и клятв в вечной дружбе мне и денег в бюджет должны подкинуть, и в покое оставить. Хотя бы на время.

Настоящий полковник

От первого лица зависит многое, но не все. Службы работают сами по себе: каждый на своем месте делает свое маленькое дело. На самом верху принимаются лишь кардинальные решения. В принципе, от первого лица требуется одно слово: да или нет. Но чтобы слово это прозвучало в нужном направлении, в ближнем круге идет нешуточная борьба. Борьба за ухо. Кто ближе к уху, тому и пряники. Хороши любые средства. Важно быстро и правильно определить слабости шефа. Российский чиновник поднаторел в этом деле очень прилично. Весь свой ум, талант и работоспособность он направляет на ублажение обнаруженной слабости. Смотришь, и приручил шефа. От чиновников разного ранга и возраста я много раз слышал:

– Нам все равно, кто президент! Служить будем любому. Лишь бы дал пощупать денежку в кармане. Воруешь сам – дай воровать другим. А за это мы все стерпим. Только аккуратнее, по лицу не надо. Семья, друзья, соседи: что им говорить потом про синяки? Неудобно, где-то даже стыдно.

Это негласное правило Кислый нарушил. Он бил по лицу кулаком и оставлял следы. Почему? Зачем? Может быть, посчитал, что захватил марийский трон навсегда? Он дорвался до власти, которая казалась ему безбрежной, и от этого, как говорят в народе, у него в голове слетела защелка.

Судьбу президента Кислицына очень точно предсказал Шагиахметов. Однажды после небольшого застолья (а где еще услышишь откровения человека, который неизменно застегнут на все пуговицы) мы уединились с ним на скамеечке. Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– Я много лет знаю Кислого и вот что тебе скажу. Для меня судьба его президентства лежит на ладони. В первый год народ и окружение не смогут понять, что он делает с республикой. Слишком противоречиво будут выглядеть его мысли и дела. На второй год появятся зачатки оппозиции. Люди почувствуют, что человек, который унижает свое ближайшее окружение, не достоин уважения. На третий год оппозиция окрепнет и охватит уже большую часть его бывших друзей. А на четвертый год оппозиция станет всепоглощающей, и Кислого сметут.

Вот так-то! Это сказал мне самый осторожный и самый предусмотрительный глава администрации, татарин Даиль Габдуллович Шагиахметов, когда после выборов президента прошло всего-то полгода. И как же он оказался прав.

При всех правителях день работников сельского хозяйства в Марий Эл всегда отмечали торжественно и богато. Кислый тоже решил не отставать. Тем более что сам всегда считал себя человеком от сохи. Это был его праздник.

Практически все силы правительства были брошены на подготовку знаменательного во всех отношениях дня. Торжественное заседание решили провести в самом большом зале республики, Дворце культуры имени XXХ-летия Победы. Из каждого района приехали заслуженные работники. У стен ДК развернулась сельская ярмарка: передовые хозяйства привезли в столицу свои лучшие товары. В фойе пели и плясали артисты в национальных костюмах. Колхозники выделялись на фоне городского люда, но своего вида ничуть не смущались. Ведь сам президент когда-то был председателем колхоза. Практически свой парень!

Я не люблю торжественных заседаний. Бестолковая шумиха, суета. На мероприятиях подобного рода самое интересное – это начало, когда народ собирается в фойе. Здесь можно запросто встретить какого-нибудь давнего знакомого, который живет в другом конце республики и с которым ты не виделся сто лет. Играет музыка, по этажам раскинуты какие-то выставки и торговые лотки с картинами и сувенирами.

Зал ДК имени XXХ-летия Победы (в народе: тридцатки) был рассчитан на тысячу посадочных мест. Я с трудом нашел свободное кресло в самом конце зала. Однако спрятаться мне не дали: для глав администраций были приготовлены места на первом ряду. Пришлось перебраться вплотную к рампе.

Торжество началось. На середину сцены поставили стол, накрытый красной скатертью. Вышел президент и принялся раздавать награды. Грамоты и подарки сыпались, как из рога изобилия. Селяне на сцене смущались. Красные и взволнованные, они старались как можно быстрее получить награду и убежать с ярко освещенного помоста. Но к удовольствию зала Кислый никому не давал уйти просто так. Мужчинам он долго тряс руки, требовал ответного слова (естественно благодарности президенту: о чем еще может сказать крестьянин в такую торжественную минуту), а женщин обязательно обнимал и целовал в пунцовые щеки. К подарку прилагался цветок. Мальчики и девочки догоняли награжденного у спуска со сцены и вручали гвоздику под одобрительный смех зала.

Награждение продлилось около часа. Затем с короткой речью об успехах сельского хозяйства выступили президент и министр. Зал устал. Люди стали делиться впечатлениями и комментировать речи высокого начальства. Кто-то из окружения президента вовремя подсказал ему, что пора заканчивать. Объявили антракт.

В перерыве торжественного заседания глав администраций и членов правительства по традиции приглашали на небольшой фуршет. Явка была обязательной. После антракта планировался большой праздничный концерт, но на него можно было не ходить. Не потому, что мы не любим народное искусство. В обязанности глав администраций Кислым было вменено посещение всех республиканских мероприятий, которые случались каждый месяц и каждый раз заканчивались торжественным концертом. Репертуар заслуженных артистов менялся редко, а смотреть одни и те же номера в десятый раз не хотелось. После концерта делегации районов и городов республики организованно разъезжались по кафе и ресторанам Йошкар-Олы, где их ждали накрытые столы.

Праздник заканчивался глубокой ночью как положено – грандиозной гульбой с песнями и танцами. Поздно вечером автобусы с гостями отправлялись по домам. Всем участникам торжественного мероприятия в дорогу давали пакеты со спиртным и закусками.

Примерно та же программа была и у начальства.

Гулянка высшего руководства республики началась с фуршета на втором этаже дворца культуры. Я нашел способ незаметно исчезнуть с горизонта. А основная масса чиновников осталась на продолжение. Второй акт перенесли в министерство сельского хозяйства. Именно там случился инцидент, о котором впоследствии то шептались, то смеялись на кухнях республики. Своими глазами я его не видел, но знаю о нем из надежных источников.

В актовом зале минсельхоза накрыли богатый стол. Сервировали по высшему разряду. Еду и закуски заказали в лучшем ресторане города. Икра, красная рыба, жареные поросята. Водки, понятно, тоже не жалели. Пили долго. Тосты за президента уже устали произносить. В очередном антракте застолья к Кислому подсел один из его ближайших сподвижников.

– Ты помнишь, – спросил он, – о чем мы с тобой договаривались перед выборами? Я о квартире.

– Как же, помню. Репа обещал выделить тебе квартиру в том случае, если я назначу его своим первым заместителем. Прекрасно помню! Я назначил, и что?

– Да кинул, сука, – сподвижник наполнил рюмки. – Забыл, сволочь, как ползал у тебя в коленях.

– Погоди, не бормочи. Ты лучше скажи, дом-то сдали?

– Конечно, сдали. Часть денег за квартиру я внес. Квартира-то у меня двойная, пришлось переделывать за свой счет. А эта падла ее не отдает. Говорит, квартира дорогая и бесплатно он ее не отдаст. А как же обещания, как же слово? Скажи, президент, разве я заслужил такое к себе отношение? Думаю, не заслужил.

Кислый начал мрачнеть. Сподвижник продолжал.

– Договаривались при тебе, поэтому он кинул не только меня, но и тебя. Я эту суку прибью, если он не отдаст квартиру.

– Я его сам прибью. Зови эту падлу сюда!

Кислый решительно встал и вышел из-за стола. Сподвижник пошел искать Репу. Нашел его в курилке туалета и привел в пустой актовый зал министерства. Ничего не подозревающий первый зам главы правительства с улыбкой подошел к главе правительства и, преданно заглядывая в глаза, спросил:

– Звал, президент?

Это были его последние слова. Кислый с хода что есть мочи ногой вдарил Репе в промежность. Глаза у бедняги вылезли из орбит, раздался дикий крик «А-а-а-а-а-а-а!!!». Чтобы восстановить тишину, Кислый нанес заму мощный удар в челюсть. Репа рухнул как подкошенный и покатился по полу, задевая стулья. Стеклянные створки двери грохнули звуком, похожим на выстрел.

– Замочу, козел, – догнав катящегося зама, Кислый ударил его ногой. Тело Репы подпрыгнуло и замерло.

Мэр Йошкар-Олы Вениамин Васильевич Козлов шел из туалета. От принятого на грудь его немного покачивало. Навстречу ему по коридору министерства сельского хозяйства, широко расставив ноги, мелкими шажками шаркал Репа. Увидев Козлова, он бросился к нему на грудь. По щекам Романа Ивановича текли крупные слезы.

– Веня, за что он меня так – прямо по яйцам. Ты знаешь, как больно. Веня, ну за что? Ведь я служил ему как верный пес. За что, за что, Веня? – причитал он, шмыгая носом, из которого текла сукровица.

Ничего не понимая, Веня обнял Репу.

– Что случилось?

– Кислый мне врезал по яйцам, потом с хода в рожу, боксер херов. За что он меня так, Веня?

Козлову стало жалко его и смешно.

Награда нашла героя. Стоило Кислому показать на любого жителя республики и сказать «фас», Репа кидался на жертву и рвал ее на части. И вот результат. В качестве благодарности от шефа за беззаветную преданность получил и между ног, и в рыло. Бог не фраер, все видит!

Репа безутешно рыдал в объятьях мэра. Его причитания были такими жалостливыми, что Козлов не выдержал:

– Терпи, Рома, терпи, ты же первый зам. Терпи, Рома.

В ответ Рома заревел еще сильнее, пачкая белую рубашку Козлова алыми соплями.

Слухи об инциденте распространились с быстротой молнии. Над Репой смеялась вся республика. Самый популярный комментарий: «Собаке – собачья доля».

Писать жалобу в милицию пострадавший, конечно, не стал. Я слышал, будто Кислый от него откупился. Репа долго лежал в больнице, говорили даже, что операцию ему делали в Германии. После выздоровления он еще какое-то время работал первым замом, а затем написал заявление, ушел на свое прежнее место, директора ОАО «Железобетон», и исчез с арены политических баталий.

Этот случай произвел на местных чиновников сильное впечатление. Смех смехом, но если каждого бить по яйцам, то работать будет некому. В окружении Кислого началась паника. Служилый люд старался близко не подходить к обожаемому президенту.

На мой взгляд, тот удар в пах достался не только Репе, но и по всем сторонникам президента. Они болезненно осознали ошибочность своего выбора. Этого джина нельзя было выпускать из бутылки.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения сторонников президента, стало избиение министра внутренних дел республики Василия Андроповича Григорьева. Тот отказался возбудить уголовное дело против какого-то бизнесмена. Кислый, как говорили, приковал министра наручниками к батарее и несколько раз ударил ботинком.

Григорьев Василий Андропович

Родился 26 января 1952 года в Моркинском районе.

Генерал-майор, общественный деятель.

Из семьи колхозников. Окончил Шиньшинскую среднюю школу, 1969, год проучился в Горно-металлургическом институте, затем поступил в Орджоникидзевское военное училище им. Кирова МВД СССР. По окончании училища, 1973-83, служил в Свердловской области: командир взвода, командир роты, начальник штаба батальона. С 1983 по 1986 – учеба в Военной Академии им. Фрунзе в Москве. В 1986–1987 – служба в г. Львове: командир мотострелкового батальона, начальник штаба бригады, командир полка. В эти же годы участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Занесен в книгу почета Союза «Чернобыль». С 1987 по 1992 служил в Кишиневе: начальник штаба бригады, командир полка. В 1992 вернулся в Марий Эл: начальник управления вневедомственной охраны, заместитель министра, с октября 1996 – министр внутренних дел Марий Эл. Генерал-майор. В апреле 1999 из-за разногласий с президентом В. А. Кислицыным подал рапорт об отставке и занялся политической деятельностью. В ноябре 2000 принял приглашение В. А. Кислицына и был назначен заместителем главы правительства по информационной безопасности, которое возглавлял некоторое время до отставки правительства.

Окончил юридический факультет МОСУ, 1996. Прошел «горячие точки» локальных конфликтов в Азербайджане, Приднестровье, Чечне. С 1996 возглавил региональное отделение общественной организации «Союз инвалидов и ветеранов Чернобыля». В 2000 возглавил Марийское общественно-политическое движение «Поколение Свободы».

Орден «За службу в Вооруженных Силах СССР», 1991. Орден Мужества, 1996. Орден Почета, 1997.

Жена, трое детей.

Увлекается спортом. Единственный министр, пробежавший дистанцию Малого марафона газеты «Молодежный курьер», 21 км 97,5 м.

Девиз: «Только вперед!»

(«Кто есть кто в Марий Эл», 2002, с. 143)

Бывал ли я в подобных ситуациях? Конечно, бывал. Правда, со мной Кислый вел себя спокойней и рук не распускал.

Я работал мэром Волжска, и мне было не все равно, как люди относятся к власти. Сам я на своем месте делал все от меня зависящее, чтобы жить в городе было приятно и удобно. И мне очень хотелось, чтобы народ мог гордиться властью, тем, что она делает для людей. Но для начала было бы неплохо превратить республику в территорию закона. Закона, равного для всех.

В центральной прессе, в газете «АиФ», была опубликована статья, которая характеризовала состояние законности в Марий Эл. «Край непуганых бандитов». Конечно, эта публикация случилась не просто так. Приближались следующие президентские выборы. Обратный отсчет начался.

День Конституции России – праздник серьезный. В том году он совпал с 85-летием спортивной организации республики, к которой я как дзюдоист тоже чувствовал свою причастность. Чтобы узнать, на каком торжестве желательно мое присутствие, позвонил управляющему делами президента Анатолию Алексеевичу Смирнову.

Смирнов Анатолий Алексеевич

Родился 11 ноября 1941 года в Яранском районе Кировской области.

Партийный и государственный деятель.

Из семьи крестьян. Окончил ПЛТИ им. Горького, 1964, инженер-технолог. Секретарь комитета ВЛКСМ того же вуза, 1964, секретарь Йошкар-Олинского ГК ВЛКСМ, 1965, год служил в Уральском военном округе, с 1966 – инструктор Йошкар-Олинского горкома КПСС, через два года избран первым секретарем горкома комсомола. Зав. промышленно-транспортным отделом ГК КПСС, 1972; второй секретарь ГК КПСС, 1975; председатель Йошкар-Олинского горисполкома, 1981; зав. отделом обкома КПСС, 1987; второй секретарь обкома КПСС, 1990. В 1991 ушел в объединение «Марагрострой» заместителем председателя. Уход из Серого дома объяснил тем, что не удовлетворен работой партии, хотя в идеологии не разочаровался. В 1992 президентом Зотиным В. М. приглашен в Правительство на должность первого заместителя главы, отвечал за блок экономических вопросов. «Директор республики, рабочий власти» – так охарактеризовала его газета «Молодежный курьер» в сентябре 1995.

На время выборной президентской кампании 1996 (с 25 ноября) на него было возложено исполнение обязанностей главы Правительства. Исполнял эти обязанности до вступления в должность Президента Кислицына В. А., январь 1997. Назначен руководителем администрации Президента Марий Эл. Короткое время, май – сентябрь 1997, одновременно выполнял функции заместителя главы Правительства. С 2001 года генеральный директор ОАО «Марагрострой».

Депутат Верховного Совета МАССР двух созывов, 1985–1993.

Политически выдержан. Не отказываясь от идей компартии, в 1995 возглавил местное отделение «партии власти» – «Наш дом – Россия». Оставил этот общественный пост в июле 1999.

Награжден орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета», двумя медалями.

Жена, два взрослых сына имеют свои семьи.

(«Кто есть кто в Марий Эл», 2002, с. 481)

– Как хотите, Николай Юрьевич, – ответил на мой вопрос Смирнов. – Главные торжества, связанные с празднованием Дня Конституции, пройдут в ДК имени XXХ-летия Победы. Для празднования юбилея физкультурной организации мы арендовали русский драмтеатр. Учитывая, что вы, Николай Юрьевич, бывший спортсмен и не любите официальные мероприятия, я запишу вас к физкультурникам.

– Спасибо, Анатолий Алексеевич.

Руководитель президентской администрации был прожженным аппаратчиком с огромным опытом работы во властных структурах. При любой власти ему находилось место под солнцем. Высокий, стройный, с аккуратной прической седых волос, он много лет степенно передвигался по ковровым дорожкам дома правительства. В республике он знал всех руководителей промышленных предприятий и бюджетной сферы.

Наблюдательный и хитрый, Анатолий Алексеевич легко находил у человека слабые места и умело ими управлял. Вполне оправдывал свое прозвище серого кардинала. В организации смены власти в республики он принял самое деятельное участие.

Смирнов работал одним из заместителей президента Зотина. Был первым замом наряду с Матвеевым. Эта пара постоянно конкурировала между собой за влияние на президента. У обоих огромный стаж во власти, оба в свое время руководили Йошкар-Олой. Но по характеру они были прямой противоположностью: Матвеев – громким и резким, а Смирнов – тихим и коварным. Победил последний.

Мне кажется, если бы не Анатолий Алексеевич, не стать Кислицыну президентом. Смирнов вырастил Кислицына. Помог ему встать на ноги, пробиться в народные депутаты СССР, в члены Совета Федерации России. Решающую роль Смирнов сыграл и на выборах президента. Зотина он считал выскочкой и слабым главой республики.

В памятном сюжете по отстранению Кислицына от выборов 1996 года основная борьба велась между Смирновым, с одной стороны, и Зотиным с Матвеевым – с другой. Если Матвеев руководил снятием Кислого с должности главы Медведевской администрации, то Смирнов ловко вывел его из-под удара. Именно он своевременно слил Кислицыну важнейшую информацию о готовившемся штурме и припугнул Зотина реакцией Кремля. В борьбе за власть Зотину не хватило смелости. Смирнов точно рассчитал сложную многоходовую партию и выиграл.

В правительстве Кислицына Смирнову досталась очень влиятельная должность – руководителя администрации президента.

Я был благодарен Анатолию Алексеевичу, что он предложил мне присоединиться к спортсменам. Я не хотел встречаться с Кислым. На празднование Дня Конституции он придет обязательно, а к спортсменам вряд ли успеет. К тому времени между нами образовалась взаимная неприязнь.

Конечно, не очень здорово, когда президент республики и мэр второго по величине города не находят общего языка.

В свое оправдание могу сказать следующее. Я старался не замечать его странностей. Не надоедал ему вопросами и не мелькал перед глазами. На правительственных совещаниях против его решений не выступал. Он тоже старался меня не замечать. На людях по отношению друг к другу мы вели себя пристойно. Кислый старался не трогать мое самолюбие: видимо, боялся ответных мер. И правильно делал.

Добрые люди говорили мне, что в своем кругу Кислый часто крыл меня трехэтажным матом. Но меня это не очень задевало. Худой мир лучше доброй ссоры. За моими плечами стояли жители Волжска, и на мои амбиции им плевать.

В зале русского драмтеатра собрались не только спортсмены. На шестом ряду сидел мой коллега Михаил Леонидович Жеребцов, глава Звениговского района. На коленях он держал макет парохода – подарок министерству спорта. Поздоровались. Я присел рядом. Вскоре появился и мой старый друг Станислав Васильевич Демкович.

Демкович Станислав Васильевич

Родился 24 марта 1954 года в Красноярске.

Спортивный и общественный деятель.

Отец – строитель-трубоукладчик, мать – продавец. Окончил школу № 82 Красноярска, 1971, Узбекский государственный институт физической культуры, 1978, Московскую коммерческую академию, 1996. Трудовую деятельность начал в СМУ-18 треста «Красноярскжилстрой», где работал три года. С 1978 учитель физкультуры Руэмской средней школы Медведевского района. С 1982 по 1994 – тренер, старший тренер, директор школы дзюдо спортклуба «Дружба». В 1990-91 являлся одним из тренеров сборной юниоров СССР. В 1994–1995 управляющий Йошкар-Олинским филиалом «Сан-Банка». В 1995–1997 директор спорткомплекса дзюдо ММЗ. С апреля 1997 по март 1999 – председатель комитета по физической культуре и спорту администрации Йошкар-Олы. С 1999 тренер-преподаватель ДЮСШ-3 ГУО Йошкар-Олы.

Депутат Государственного Собрания Марий Эл, с 2000.

С его именем связано рождение и развитие дзюдо в Марий Эл, строительство спорткомплекса дзюдо в Йошкар-Оле. Мастер спорта СССР, 1978. Судья всесоюзной категории, 1990. Заслуженный тренер Марийской ССР, 1992. При его участии подготовлено 65 мастеров спорта, 3 мастера спорта международного класса, 2 заслуженных тренера Марий Эл, 1 заслуженный тренер России. Председатель Федерации дзюдо Марий Эл, 1995–2001. Член президиума Федерации дзюдо России, 1995–1999. В конце 1990-х стал активно заниматься политикой. Являлся помощником депутата Госдумы России Л. И. Маркелова, 1998–1999. Председатель Марийского регионального отделения Народной партии России, с ноября 2001.

Жена, дочь, сын.

Кредо: «Профессионализм».

(«Кто есть кто в Марий Эл», 2002, с. 159)

На праздник я приехал вместе с председателем городского спорткомитета Александром Зимнуховым. Одним словом, компания складывалась неплохая.

В зале царила семейная обстановка: все спортсмены знают друг друга много лет. Меня пригласили на сцену, я поздравил спортивный народ, отдельное слово посвятил ветеранам. Следом выступил Жеребцов. Он подарил свой пароход и сказал, что очень рад прийти на праздник к спортсменам, а не на торжественное собрание, посвященное Дню Конституции. Заработал гром аплодисментов.

После официальной части министр спорта Чумаков пригласил волжскую делегацию на небольшой фуршет. Поднявшись на третий этаж, мы обнаружили, что банкетный зал закрыт, а приглашенный народ толпился перед дверями.

– Кого ждем? – спросил кто-то министра спорта.

– Президента, – важно ответил тот.

– Ну что ты будешь делать! – посетовал я Жеребцову. – Из-за Кислого специально не поехал на официоз, так он сюда прется.

– Да уж, – согласился мой звениговский коллега. – Я, пожалуй, поеду. Что-то мне здесь не нравится.

– Подожди, может, пронесет. Что-то я не верю, что он бросит конституцию и приедет к спортсменам.

– А почему нет? – возразил Михаил Леонидович. – Он ведь вроде тоже спортсмен.

Ждали долго. Многие приглашенные ушли. Я бы тоже ушел, но надо было решать вопросы, а где, как ни на фуршетах, встречаться и свободно разговаривать. Вопросов у меня набиралось много: наша волжская футбольная команда «Диана» выходила в профессиональный дивизион. А сколько друзей было вокруг: я же двенадцать лет проработал детским тренером по дзюдо. Жеребцов ухал-таки от греха подальше, а я встал возле двери в банкетный зал и решил дождаться президента.

И вот по коридору зашелестела новость: Кислый идет. Гости расступились, создавая живой коридор, в конце которого перед самой дверью оказались как два дурака мы с Демковичем.

Кислый шел прямо на меня. Одет он был странно. Офицерский бушлат с полковничьими погонами поверх черного свитера, джинсы и ботинки на высоком каблуке. Меня он не видел. Кислый шел тяжелым размашистым шагом, как я понял, изрядно навеселе. Когда он наконец увидел меня, его лицо перекосило.

– А, и ты, рыжий, здесь!

Мгновенно наступила тишина. Все замерли.

– Я не рыжий, я русый, – зло ответил я вслух, а про себя подумал, что надо было все-таки уехать.

Кислый преодолел короткое замешательство:

– Ладно, Николай, не сердись, заходи первым.

Дверь открылась. Накрытый стол заманчиво пестрел.

– Нет уж, Вячеслав Александрович. Вы президент, вы первый и заходите.

– Я не зайду, пока ты не зайдешь, – ответил он и остановился перед распахнутой дверью.

Мы начали препираться. Сзади стоял народ и дурел от такого цирка. Выручила всех Лариса Григорьевна Смирнова. Красная от волнения, она проскочила между нами, первой вошла в зал, взяла нас за руки и сказала что-то типа:

– Если женщина проходит между двумя мужчинами, значит, надо заходить обоим.

Смирнова Лариса Григорьевна

Родилась 20 июня 1958 года в Оршанском районе.

Общественный деятель.

Отец – водитель, мать – бухгалтер, участники Великой Отечественной войны. Окончила среднюю школу № 9 Йошкар-Олы, 1975, биолого-химический факультет МарГУ, 1980. После окончания вуза – инженер-химик на ММЗ. С 1981 – на комсомольской работе: заместитель секретаря комитета ВЛКСМ МарГУ, секретарь Ленинского райкома ВЛКСМ Йошкар-Олы, секретарь Йошкар-Олинского горкома ВЛКСМ. В 1988–1990 – слушатель Горьковской высшей партийной школы. Несколько месяцев – инструктор Йошкар-олинского горкома КПСС. С октября 1990 – председатель Марийского республиканского Совета пионерской организации. С ноября 1992 – председатель Союза детских и подростковых организаций «Эр вий». В 1997–1998 возглавляла Госкомитет РМЭ по делам молодежи. С марта 1998 по 1999 – заместитель главы правительства РМЭ. С февраля 1999 по август 2001 – первый заместитель министра социальной защиты населения и труда РМЭ. С августа 2001 зав. отделом социального творчества Дворца творчества детей и молодежи Йошкар-Олы.

Один из организаторов СДПО «Эр вий» и Госкомитета РМЭ по делам молодежи, организации в республике финно-угорского лагеря.

Увлечение: творчество.

Девиз: «Если не я, то кто же?!»

(«Кто есть кто в Марий Эл», 2002, с. 486)

Банкетный зал театра был небольшой, человек на двадцать. Скрыться из поля зрения президента здесь было невозможно.