Текст книги "Вологодчина в русском фольклоре"

Про Назарка

Жил бедный Назарка. Домёнко у него был худой, скотины не было. Потом он решил продать и домик. За десять рублей продал и пошёл в Чёбсару к Калякину в кабак.

Отдал все десять рублей Калякину и сказал: «Ты мне подавай, а когда деньги кончатся, мигни мне». А на десять рублей сколько можно было выпить – по две копейки бутылка. Заказал бутылочку водки, рыбник и всех поит.

Приходят три попа, потом из извозу приехало мужиков двадцать:

– Хозяин, дай им чаю, я заплачу.

Вот попы глядят: шикует Назарка.

Хозяин мигнул: кончается, мол. Назарко подошёл к хозяину, шляпой помахал:

– Хозяин, в шляпе квито! – и к выходу.

Попы переглянулись: шляпа-то какая у Назарки!

– Эй, Назарка, погоди!

– Чего вам?

– Продай шляпу.

– Что вы! Видели, как я рассчитался?

Не отстают попы:

– Продай шляпу!

– Ой, не знаю, сколько за неё и взять. Ну, ладно – по двести рублей с брата!

Шестьсот рублей заплатили. Назарко деньги в кошелёк. Пришёл, домок купил, лошадёнку купил, живёт себе припеваючи.

Попы не пошли в Чёбсару, приезжают в Вологду, пошли в «Золотой якорь», шикарный ресторан.

Всем трём нельзя идти сразу.

Один поп пошёл. Он набрал всего рублей на сто. Помахал шляпой:

– Хозяин, в шляпе квито!

Тут его схватили:

– Чего это ты, дьявол долгогривый, не платил ни копейки!

Схватили его, оттрепали и книзу головой спустили под лестницу.

А те два попа ждут.

– Ну, как?

– Ой, добро, ребята! (Ему обидно, что этим-то не досталось).

Другой пошёл. Набрал вина и закуски рублей на двести.

– Хозяин, в шляпе квито!

– Да что это! И другой нашёлся!

И этому наподдавали. Выкатывается, а первый-то хохочет. Такая шляпа изладилась!

– Ну, что, как, брат?

– Добро нагулялся!

Двое нагулялись, надо и третьему.

Третий ещё больше набрал всего. Подходит к прилавку:

– Хозяин, в шляпе квито!

– Да что, – говорит, – конец-то будет?!

И этого оттрепали, вниз головой под лестницу спустили.

Поддали им, хорошо попало. Все трое собрались:

– Пойдём, убьём Назарку.

Поехали домой, собрались Назарку бить.

Назарка видит: идут попы.

А он клячу купил. На навоз серебра набросал. Сидит, выбирает серебрушки.

– Бог помощь, Назарушка! (Про шляпу и не спрашивают).

– Чего делаешь?

– А вот, купил лошадь, а она серебром оправляется. Вот уже три рубля набрал.

– Продай нам!

– Да как я продам, вот сидя триста рублей наберёшь.

– Продай!

– Да что вы! В жерёбе лошадь.

Ну, сговорились за восемьсот рублей.

Тот, кому первую ночь коня держать, дал ему меру пшеницы, зерна насыпал.

Поп сидит в углу, ждёт. Вот лошадь хвост оттянула – поп полу подставил, повалилось. Потом и шляпу подставил. Побежал в избу – прямо на стол:

– Иди, попадья, ищи.

Как они ни рылись, ничего не нашли, кроме зёрен.

Все три попа спробовали и решили убить Назарку.

А Назарка женился за это время и знал, что его бить придут попы. Надул пузырь, налил крови и привязал его бабе под левую руку. Плётку достал, что на стене висела.

– Я буду заставлять самовар ставть, ты не ходи, в тебя ножиком шаркну, ты свались.

Попы идут:

– Садитесь, садитесь, дорогие гости, ну-ка, давай, ставь самовар.

– Неохота, ну тебя!

– Ой, такая сякая, я тебя!

Ножиком её в пузырь, она – на пол.

Упала, кровь потекла. Попы глаза вытаращили: заколол бабу.

– Ничего, ничего, сейчас шёлковая будет.

Схватил плётку и давай стегать бабу, а она как закричит:

– Сейчас поставлю, сейчас самовар поставлю!

Попы глядят: что такое, баба как шёлковая бегает!

И попам захотелось выучить своих матушек.

– Продай плётку!

– Нет.

– Продай, по пятьсот рублей дадим.

Назарка согласился. Вот один приходит домой в непоказанное время. Кондратьевский ножик, хороший такой, лежит.

Он рычит:

– Напеки-ка блинов.

– Да что ты, уж девять часов!

– А, ещё не слушаешься. Ты у меня не станешь?

Как саданул ножом, а потом плёткой стегать, но так она и не встала.

Тут и заревел:

– Ой, бабу зарезал.

Выучил! Ему обидно стало, он другим и сказал. И все три попа зарезали своих матушек.

А Назарка не мог больше придумать ничего. Взял дубинку и всех трёх попов убил. Одного попа в угол посадил, а другого в подпол.

Кричит соседу:

– Филька, зайди ко мне вечером.

Зазвал Фильку.

– Давай, Филя, я угощу. Попа я убил, стащи его в Вологду, в реку.

Схватил тот, брякнул его туда в прорубь.

Пока он ходил, Назарка вытащил другого, в угол посадил.

Филька является:

– Ну, как, стащил? На, выпей.

Тот выпил много.

– Парень, ты его утащил, а он вот стоит!

– Да как он, дьявол!

Царапнул этого и стащил.

Прибегает бегом, чтобы успеть быстрее. Дверь отворяет, а он сидит в углу.

– Слушай, да ты камень привяжи.

Филька царапнул этого, камень привязал, да жердью под лёд и пихал всю ночь.

Смотрит утром – священник идёт заутреню служить.

– Ах, ты опять здесь?

Он и живого попа цап и потащил.

Тот верещит, насилу народ отнял.

Всё-таки этого спасли.

В. Сергеев. Путник

Русские народные песни

* * *

 
Выйду за ворота, посмотрю далёко,
Посмотрю далёко, где луга, болота,
Где луга, болота, озёра глубоки.
Во этих озёрах живёт рыба щука,
Живёт рыба щука, белая белуга,
Белая, белая, как моя милая, —
По бережку ходит, живу рыбу ловит, —
Неводом закинет, живу рыбу вынет —
Куда младе сести осетрину чистить?
Сяду, поприсяду к зелёному саду,
Ещё пересяду на луг, на долину,
На луг, на долинку, к милому на тропинку:
Куда мил не пойдёт, меня не обойдёт;
Куда не поедет, меня не объедет;
В саночки посадит, городом прокатит.
Город – не деревня, Вологда губерня!
 

* * *

 
Не надейся, добрый молодец,
Ты на подружку, на голубушку,
На сестрицу, на лебёдушку.
Как ушла наша подруженька
В монастырь Богу молитися.
Ты поезжай-ка, добрый молодец,
Ты в матушку-то Вологду,
К тому купцу-то богатому.
Как у того купца-то богатого
Три дочери милые.
Три лебёдушки белые,
Дешевые, хорошие:
Первая-то дочи – денежка,
Вторая-то – полушечка,
Третья – копеечка.
 

* * *

 
Ой, да как из речки, реки да реки Сухоны
Ой, да в пору давнюю да старопрежнюю
Выплывали струги да струги быстрые.
Ой, да белопарусные да снаряжённые.
Ой, да будто лебеди да полногрудые
Плыли те стружки да вдоль по озеру,
Ой, да вдоль по славному да по Кубенскому.
На переднем стружке да на беседочке
Ой, да сидел царь-государь да Пётр Олексиевич.
Ой, да позади-то ево да Саша Менщиков,
Ой, да разудала да буйна голова.
Ой, да показалось Петру да Олексиевичу,
Ой, да наше озеро да свят Кубенское Мелкой лужицею.
И на тех на стружках да на снаряжённых,
Ой, да со своими слугами да со дружиною,
Ой, да покатил государь да к морю Белому,
Ой, да корабли снастить да океянские.
 

* * *

 
Гуси, вы гуси, лебеди,
Да куда вы вечер летали?
Уж мы летали, летали
Да на синё море плавати.
Уж вы што там увидели?
Да уж мы видели, видели:
Да бела лебедь купается,
Да бела лебедь улыбается.
 

В. Сергеев. Отражение в воде

* * *

 
Што же вы её не взяли?
Да хоша мы её не взяли,
Мы её заприметили,
Да право крыло заломали.
Поезжана, поезжана,
Да куда вы вечер ездили?
Уж мы ездили, ездили
Да во село во Кубенское.
Уж вы што там увидели?
Да уж мы там видели, видели
Душу красную девицу.
Што же вы её не взяли?
Да хоша мы её не взяли,
Да мы её запоручили
Да за поруки за крепкие
Да перстни вековечные:
Попы письма написали,
Дьяки руки приложили.
Тут взговорила девица:
Вон идёт погубитель мой,
Да вон идёт разоритель мой,
Вон идёт потеряй-красу,
Да вон идёт расплетай-косу!
Тут взговорил молодец:
Уж не я погубитель твой,
Да не я разоритель твой,
Уж не я потеряй-красу,
Да не я расплетай-косу —
Погубитель твой – батюшко,
Разоритель твой – сватушко,
Потеряй-красу – тысецкой,
Расплетай-косу – свахонька!
 

* * *

 
Таки нет такова,
Да лей, лей!
Такова нет молодца,
Да лей, лей! (Припев повторяется после каждой строки.)
Не в Питере, не в Москве,
Да не в Новгороде,
Не в Астрахани.
Появился такой
Во Нефёдовском правлении,
Во Никольском приходе
Во Нефёдове деревни,
Как у Павла во дому,
Што у Марьи в терему,
У Просинье за столом:
Сидит цист и рецист,
Говорить душа горазд,
По изотцеству Михайлыц,
А по имени-то Фёдор.
Вся головушка в кудрях,
И по кудрям-то у его
Золотцо перевито.
Опросиньюшка стоит
И Матриевна твердит:
Кабы вера-то была,
Завереньицо слыло,
Купила б рыбий гребешок,
Расцесала бы кудри,
Развила бы ленточки.
Уж ты слышишь, Фёдор,
Понимаешь ли, Михайлыц?
Мы не писню ведь поём,
Тибе цесть отдаём,
Тибе цесть и хвала!
Опросинья хороша:
Без подставы высока,
Без подвивоцки толста,
Без белилоцки бела,
Без мазилец румяна.
Уж ты, Фёдор, не стыдись,
Стань на ножки, поклонись.
 

* * *

 
Сыроелье река протекала,
Да подо все города подошла,
Подо все города подошла,
Да под Москву, под Вологду,
Под Москву, под Вологду,
Да под город Архангельский.
Под город Архангельский,
Да под правление Шевденицкое.
Под правление Шевденицкое,
Да под волость Долговицкую.
Под волость Долговицкую,
Да под деревню Подволочную,
Под деревню Подволочную.
Да удалой добрый молодец
Свет и Пётр да Иванович
На коня суряжается,
Ко двору приезжаючи,
Ко двору, двору тесовому
По душу по красну девицу,
Что про Веру Николаевну.
 

* * *

 
Вы, милые подруженьки,
Дарите казной несчётною!
Вам можно знать да можно ведать —
Мне не нужна золота казна
Ни на платьице-то цветное,
Ни на красную-то красоту,
Не неволю выкупить буду,
Не от неволюшки откупатися.
Вы скажите мне, милые подруженьки,
Куда издержать да золоту казну?
Я сама, девушки, догадлива,
Я припадала да придумала,
Куда издержать да золоту казну:
Мы сей ночи да в тёмну ноченьку
Мы не поспим да до ночки тёмные,
Запряжём да доброго коня,
Уж мы съездим в город Вологду,
Мы разыщем фотографию,
Снимем патрет да с себя карточку
С милого да лица белого,
Пока душечкой я красной девицей,
Пока с вами я, подруженьки.
Обойдётся пора-времечко,
И я буду под неволюшкой;
Как с тоской-то мне стоскуется
Об девичьей воле девичьей,
Погляжу я, красна девица,
На свой патрет на карточку,
Как припомню и припамячу.
Когда была душой девицею.
 

* * *

 
Прилуцкие ребятницы,
Слободские забавницы,
Турундаевские носастицы,
Горошницы манежницы,
Ершовские бездельницы,
Козинские плетечницы,
Елыиинские тряпочницы,
Лынеские табачницы,
Ребровские лапушки;
Не по промыслу заводы завели,
Не по просеку быка провели;
Бык не по бычьи стать,
На быке есть синенький кафтан,
Опояска ала шелковая,
Рукавицы барановые,
За них денежки недаванные,
Красны девицы целованные.
 

* * *

 
Повезут тебя, бра… ох…телко, тебя
С деревни да во де… ох…ревню, тебя
С волости да и на… ох волос (т) ь, тебя
С городу да на… ох…город,
Тебя пригонят жо, бра… ох…телко, дак
В первый город-от Во… ох…логду.
Дак с тебя сымут жо, бра… ох…телко,
С тебя кошульку суко… ох…иную!
Тебе дадут жо ведь, бра… ох…телко,
Тебе шинель ту ведь се… ох…рую, дак
Серую, да и до… ох…лгую!
Дадут сапожки сафья… ох…новые,
Дадут фуражку солда… ох…цькую!
Тебя поставят жо, бра… ох…телко, тебя
На часы в карау… ох…льщицьки!
Тебе дадут-то ведь, бра… ох…телко,
Тебе ружьё-то вое… ох…иное —
У тя пришшиплёт белы… ох…ручки дак
Ко ружью ту вое… ох… иному.
 

* * *

 
Ах ты, воля наша, волюшка,
От весны воля до осени!
А на осень воля окажется:
Будет большое солдатствие,
Большое, превеликое,
На три города губернские:
На первый город – на Биржевский,
На второй город – Сереговский,
А на третью – на славну Вологду,
На сиротских малых детушек.
Повезли наших ребятушек,
Забривать стали головушки,
Накидать стали фуражечки,
Надевать стали шинелюшки,
Что солдатские шинелюшки…
 

* * *

 
Чёрт возьми, какая скука!
Беспрестанно, хоша плачь!
Во солдаты везут нас.
В город Вологду привозят,
Прямо к Гусеву на двор.
Там нам ужина готова
И ведёрная с вином.
Уж мы выпьем да закусим,
Во трактир гулять пойдём.
Во трактире мы гуляли
Вплоть до утренней зари.
Как зорюшка занялась,
Во приёмку нас ведут.
За нам старосты идут.
Что под меру становили,
Двух вершков не находили.
Меня ткнули под бока,
Натянули два верха.
Как забрякали ножнями
По моим русым кудрям.
«Погодите, не стригите,
Дайте батюшку придти!
Родной батюшка придёт,
На колени упадёт,
Русы кудри подберёт,
Во платочек завернёт,
Родной матушке снесёт.
Родимая мать возьмёт,
К ретиву сердцу прижмёт,
Горькими слезами обольёт».
 

* * *

 
Не за деньги моя гинет голова!
Делать нечего, родимая моя,
Собери-ка ты котомочку
На чужую дальнюю сторонушку!
Уж ты, тятенька родимый мой,
Запряги-ка ворона коня,
Отвези-ка в город Вологду меня!
Середь Вологды приёмненькая;
Во приёмной есть начальнички;
Остригут они волосьице.
 

* * *

 
Мы пойдёмте-ка, робята,
Во Кириллово гулять,
Себе девок выбирать.
Ой, ходил я, гулял я
Три ночи по рынку;
Искал я, искал я
Красные девицы —
Маринки на рынке;
Ой, дарил я, дарил я
Прянички-бабочки,
Начало медовки,
Орехи калёны
Девкам дарёны.
 

* * *

 
Что у месяца рога золотые,
И у солнышка-луны светлые,
Что у Родиона кудри русые
Из кольца в кольцо испронизаны.
Что за эти-то за кудёрочки
Государь его хочет жаловать
Первым городом – славным Питером,
Другим городом – каменной Москвой,
Третьим городом – Белым Озером.
На Белом озере там пива варят,
В каменной Москве там вино гонят,
В славном Питере там женить хотят,
У купца брать дочь у богатого,
Дочь умную, дочь разумную,
Домну Николаевну,
Со даньём её, со приданным,
Со бельём её коробейным.
Полно спати да высыпатися,
В крепкий сон да предаватися,
Пора стати да пробуждатися,
Пораньше да птички-пташицы,
До соборной да до заутрины.
Мне пройти было молодёшеньке.
Мне по светлым да по светлицам,
По высоким да новым горницам,
Поискати да молодёшеньке
Мне любезного братца милого.
Ты любезный да брат миленькой,
Об чём я тебя да просить буду,
Молодёшенька поговорю!
Ты сходи-тко, да братец миленькой,
Ты на славное Бело-озеро,
Принеси-тко, братец миленькой,
Ключевой да воды холодные.
Мне умыти да слезяно лицо!
Ты сестрица, моя голубушка,
Ты сходи-тко, да лебедь белая,
Ты ко матушке во спаленку,
Принеси-тко, да лебедь белая,
Тонко бело да полотенечко,
Мне утерти да слезяно лицо!
Не трудись-ко, да братец миленькой!
Я умоюсь, да красна девица,
Я своими да горючими слезами.
Не трудись-ко, да лебедь белая,
Ты сестрица, моя голубушка,
Я утрусь да красна девица
Кручинушкою да великою
И печалью да непомерною!
 

* * *

 
Во поле, во поле,
У Гладилина в конторе
Сидит шурин при уборе
На дубовом сундуке…
Пишет, пишет в три пера
Все канавские дела,
Просказали словеса,
Прорубалися леса,
Что от Чайки от реки
До зелёного лужка
И до шменькоского бережка
Тут канава пролегла.
Белозерская канава —
Парусам прежним убава,
Её Гладилин копал,
А граф Клейнмихен подмогал.
Белозерская канава —
Парусам прежним убава,
Мы не думали того,
Что опустеет Крохино
Да и Каргулино село.
А крохинские девицы
Они стали как вдовицы,
Сыра хлеба напечи
Да в Белозерское свести
На руках бухты носят,
А у них солдаты просят.
 

* * *

 
Уж ты лети, да уж моя красна красота.
Опущу я красну красоту,
Уж во своё да Белозеро.
Тут не место да не местицо
Уж моёй да красной красоте.
Уж пойдут да ветры буйные,
Уж разобьёт да вьюгами быстрыми
Мою красную да красоту.
Опущу я свою да красну красоту
Уж на тёмный да лес,
Повешу да на зеленую да ёлочку.
Уж пойдёт да полистник
Да пристрелит да мою красну красоту.
Тут не место да не местицо,
Уж моёй да красной красоте.
Опущу я красну красоту
Уж на пристань да на Кросинскую.
Уж пойдут да пароходики,
Разобьют мою да красну красоту.
Уж тут не место да не местицо,
Уж моёй да красной красоте.
 

* * *

 
Как во городе Череповце,
На большой широкой улице,
Как на стульях бело-дубовых,
Что на столиках убранненьких,
Против зеркала хрустального стекла
Что сидел тут добрый молодец душа;
Он сидел, кудри расчёсывал,
Ко русым он приговаривал:
«Завивайтеся, русы волоса,
По моему да по белому лицу,
Привыкай-ка, красна девица душа,
Ко моему уму-разуму,
К молодецкому характеру.
Как у меня, у добра молодца,
Спеси-гордости убавилося,
Ума-разума прибавилося».
 

* * *

 
Разливалася вода;
Тут ведёт Денис коня
За шелковы повода.
Он к воротам подводил,
Сам к колечку привязал,
Сударушке наказал:
«Сударужка, жизнь моя,
Сбереги мово коня!» —
«Я когда была твоя,
Берегла твово коня;
А тепере не твоя,
Не хочу беречь коня!..»
Я во горенку вошёл,
Ничего я не нашёл;
Во другую-то вошёл,
Тесову кровать нашёл.
На кровати-то перина,
На перине Катерина,
В головах у ней детина.
На нём шапочка смеётся,
Перчаточки говорят
Про грязовецких робят.
Как грязовецки робята —
Разнополы дураки;
А как зубовски робята
Разудалы молодцы.
Во Сафойлово вступили;
Красных девок полюбили:
Перву Машу, другу Дашу,
Третью шанешку Дуняшу.
 

А. Завьялова. Аленький цветочек

* * *

 
Как повадилась Анюша
Во Покровское ходить.
Ко покровскому попу.
А покровской-от поп
Он до девок очень добр.
Он почасту к девкам ходит,
Он помногу денег носит:
Когда рубль, когда два,
Когда пять-шесть серебра.
Как случилось у попа
Ни копейки, ни гроша.
Одна ряска хороша.
Он и рясу в перетрясу,
Он и рясу скидает,
Анюшеньке отдаёт.
Анюшенька не берёт,
Попа за руку ведёт
Во высокой во терем
С собой спать, ночевать
На тесовую кровать.
Щекатуры-господа
Увидали из окна.
Они хлопнули окном,
Побежали за попом.
Анюшенька не глупа —
Заперла в чулан попа,
Сама стала у крыльца.
«Щекатуры-господа,
Вы зачем пришли сюда,
Чего спрашивати?
Я одна в терему».
«Анюшенька, ты одна,
А ты выдай нам попа, —
За молебен заплатить —
Его в шею колотить».
Поп-от видит, что беда,
Он бросался из окна.
Он кидался из окна,
Растрепались волоса.
Вдоль по улице бежал,
Никто его не сдержал
Как к заставе подбежал,
Солдат ружьём удержал.
Три-четыре плюхи дал,
Путь дорогу указал.
«Ты беги, беги попок,
Не срони… порток!»
 

* * *

 
Уж вы свет-государыни,
Мои подружки-голубушки,
Вы сходите, подруженьки,
К кузнецам, да к мастерам,
Уж вы скуйте, подруженьки,
По топору да по вострому.
Сходите, подруженьки,
Вы во леса во дремучие,
Вы во рощи зелёные
Да срубите, подруженьки,
По брёвнышку сосновому,
По другому по еловому,
Опущайте, подруженьки,
По матушке по Двинице реке,
Предпровадьте, подруженьки,
Под деревню под Вязовую
Выгружайте, подруженьки,
На крутые на бережочки,
На жёлтые на песочики,
На луга на зелёные,
На травы на шёлковые,
На цветочки на лазоревые.
Вывозите, подруженьки,
На своих на добрых конях
Вы по широкой по улочке
Ко мне под красно окошечко.
Вы срубите, подруженьки,
Вы мне-та тёплую парушу,
Тёплую да подвенечную
Мне с трём окошечкам с косящатам.
Намостите, подруженьки,
Вы мосточки калиновы,
Что от светлы светлицы
Вплоть до тёплые паруши.
Вы наносите, подруженьки,
Уж да дров да берёзовых,
С трёх ключей воды холодные.
Вы с первого ключа кипучего
Со другого со текучего,
Вы с третьего воды холодные
Вы наварите, подруженьки,
Мне троемыльного щелоку
Мне помыться попариться
Под венец поизладиться.
 

* * *

 
Что из улицы синий конь бежит,
Сивой гривой помахивает,
Золотой уздой натряхивает.
Это кто же на коне в седле?
Это кто же на коне в калиде?
Это Коля на коне в седле,
Это Валя на коне в калиде.
Он везёт, похваливается,
Своей Валей поношается:
«Как моя-то Валентинушка,
Без белил она белёшенька,
Без мазил румянёшенька,
Без подстава высокошенька,
Она без юбчонка толстенёшенька.
Её бить-то, как ручки болят,
Целовать-то, как люди глядят,
И усонцы, и леденцы,
Костромяна и тотемцы,
А на закрепу наши логинцы.
 

* * *

В. Сергеев. Журавль

 
Это нет кике белое, ёй
Ни пути, ёй ни дороженьки, да
Перевозику лёгкого, да
Перебродику мелкого! Да
Шла полями она нечистыми, да
Шла лесами она тёмными, да
И грязями она чёрными, да
Шла болотами вязучими, да
По колен да огрезнилася, да
По пояс да обмочилася, да
По заезку цепилася, да
По локоть да обрясалася! Да
Это есть да дивьёй красоте, да
Ёй и путь, и дороженька, да
Перевозики лёгкие, да
Перебродики мелкие! Да
Мы возьмём-котё, подруженьки, да
Честную да дивью красоту да
Себе во белые ручки! Да
Понесём-котё, подруженьки, да
Мы на Сарженьгу-матушку. Да
Мы возьмём-котё, подруженьки, да
Топоры те булатные, да
Вострия те укладныё! Да
Мы сплотим-котё, подруженьки, да
Плотик о три оплотинки, да
Посадим-котё, подруженьки, да
Честную да дивью красоту. Да
Посадим, да и отпихнём, да
И накажемте, накажем: «Да
Поплыви, да дивья красота, да
Вниз по Сарженьге-матушке, да
Ты из Сарженьги-матушки да
Ты во Юг-от во батюшко, да
Ты из Юга из батюшка да
Ты во Сухону-матушку, да
Ты из Сухоны-матушки да
Во Двину да во широкую, да
Из Двины да из широкие да
Ты под девичой монастырь!» Да
Вот берёт да душа девиця да
Себе во белые ручки да
Коромысла кленовые, да
Ведёрышка дубовые. Да
Вот пошла да душа девиця да
И под девичой монастырь, да
Розмахнулась душа-девиця да
Широко да широкошенько! Да
Зачерпнула душа девиця да
Глубоко да глубокошенько! Да
Зачерпнула душа-девиця да
Честную да дивью красоту да
Понесла да душа-девиця да
Во девичой во монастырь да
Посадила душа-девиця да
Честную да дивью красоту да
За престол да Богородице, да
Она стала выспрашивать: «Да
Ты откуда, откуд, красота, да
Ты какого уездику, да
Ты какого правленьиця, да
Ты какого-то общества, да
Ты какие деревнюшки, да
Ты какого отца-матери?» Да
Она стала высказывать: «Да
Я уезду Никольского, да
Я правления Аргуновского, да
Я и общества Вахнёва, да
Я деревни Оксилова, да
Отца-матери хорош…»
 

* * *

 
Ой, мои милые подруженьки,
Вы поподвиньтесь, голубушки,
Вы в сутоцьки под окошецьком,
Да по брусовой-то лавоцьке.
Вы поглядите в окошецько:
Седни рано ли на двори,
Седни высоко ли солнышко?
Вы пойдёмте, голубушки,
Вы на широкую улоцьку.
Да походить да погулети,
Попеть весёлых-то песенок.
Да цасок да топереци
Вы пойдёте, подруженьки,
Для меня, молодёшеньке.
Дак ищё я молодёшенька,
Запевать была первая,
Допевать не последняя,
Да глупа, глупа я девушка,
Да глупая, не разумная,
Я молода, не догадлива!
Да цасока да топереци
Ищё мне, молодёшеньке.
Мне послать бы зыцёк голос
Да шелковым да клубоциком,
Да золотым-то комоциком.
Да покорись, мой зыцен голос,
Ты за моря-то за синие,
Ты за риценьки те быстрые,
Ты за леса дремуцие,
Ты во первый град – в Тотьму,
Ты во второй град – Вологду,
Ты во третий град – Питер.
 

* * *

 
Всё доходит жо мамушка
До Дунай – реки быстрые,
Да Кокшеньги-то славные.
Всё ведь просит жо мамушка
Да не плота, да не лодоцьки,
Да тонки, тонки-то жордоцьки.
Да пойду встрецю я, девиця,
Своей рыдимыя мамушки.
Брошу, брошу я, девушка,
Уж я тоненьку жордоцьку,
Да я подам руцьку правую,
Перевезу жо я, девиця,
Да за Кокшеньгу-то славную.
Вот доходит жо мамушка
Да до широкой-то улоцьки,
Слушат, слушат-то мамушка,
Да что у нас в доме деетце.
Да ко крыльцю подвигаетце,
Да на крыльце не вздымаетце,
Да за кольце не примаетце,
Да встречи дожидаитце.
Слава да слава Богу,
Слава родимому Христу,
Дождалась-то я, девиця,
Да со тово свету белово
Да я родимой-то мамушки.
Да глупа, глупа я, девиця,
Да молода-недогадлива,
Да у людей не спросилась,
Да сама не догадаласе:
Да со того свету белово
Да не выходят-то выходци,
Да не выносят-то вестоцьки.
Да по зиме-то студёною,
Да по насту снегу белому
Да не растёт мурава-трава,
Не зеленеют лужоцики,
Да не растут цветоцики.
Да от сухого-то деревця
Да не бывает ростеньиця,
Да от серово-то камецька
Да нет распродленьиця,
Да с тово свету белово
Да не выходят выходци.
 

В. Сергеев. Скачущие кони

 
Мои сизые голубушки,
Мои милые подруженьки,
Да стадо вас лебединое,
Да с краю все до единые!
Не и кажонной вас на имя,
Да и кажинной вам кланяюсь.
Дак похитите, голубушки,
Дак стороны те немилые,
Да деревни некрасивые
Да распроклятые Павлоськи.
Дак шчё стоит ета деревня,
Дак во делу-то от мисеця,
Да в западу-то от солнышка.
Да шчё ко етой жо деревне
Дак нет пути, нет дороженьки,
Да нет дорожки широкие.
Да стоит ета деревня
Не по плану распланирована,
Дак шчё стоит ета деревня —
У их поля не с припольками,
Да лужья не с пригорками,
Да не растут хлеба белые.
Насевают пшеницею,
А вырастает торицею.
У их суседи не славные,
Да суседки не главные,
Молодци не удалые,
Да девушки не поставные.
Стритетце – не поклонитце,
Постоят – не поговорят,
А разойдут – разругаютце.
Мои сизые голубушки,
Мои милые подруженьки,
Дак стадо вас лебединое,
Да с краю все до единое,
Да не с кажонной вас на имя,
Да и кажинной вам кланяюсь:
Похвалите, голубушки,
Сторону ту родимую,
Да деревню ту красивую,
Нашу славную Русаниху.
Наша славная Русаниха
По плану распланирована,
Да по посаду поставлена.
У нас поля те с припольками,
Да лужья все с пригорками.
У нас растут хлеба белые,
Дак насеваем торицею,
А вырастает пшеницею,
У нас суседи те славные,
У нас суседки те главные,
Да молодици те удалые,
Да девушки те поставные.
Стритятце да поклонятце,
Да постоят да поговорят,
Оне пойдут да оглянутце.
 

* * *

 
Заблудилася красавица в лесу,
Выходила на Кокшеньгу на реку,
Выстилала кашемировый платок,
Набирала сладких ягодок пяток,
Укричала: «Перевозчик молодой,
Увози меня в ту сторону, домой!»
«Красавица, нынче дорог перевоз».
«Перевозчик, что те надобно, берёшь!»
«Красавица, выйди замуж за меня».
«Перевозчик, это воля не моя —
Это воля-то батюшкова, Сверх того матушкина».
 

* * *

 
Нагонили-наехали
Сондушана-то диктё да на ожигах да на банных на виниках.
Да возьмите дубейнюшку, да возьмите деревейнюшку,
Да и выкупите невестушку.
Нагонили-наехали
Кони всё одношерстные, молоци под одно лице,
Саночки-то дубовые, дуги всё золочёные.
Уж спасибо вам, спасибо, вам спасибо великое;
Дорогая у нас невестушка.
 

* * *

 
Ой вы совитяна, хорошие робята, перевезите-ко за реку.
Ой, вы за Сухону…
Перевезите меня, не потопите, ой, ко милому-то ко крыльцю.
Ко милому крыльцю…
Дак у милого крылецико, ой, всю-то я правдушку росскажу.
Ой, всю правду скажу…
Да я ли недолоцькё во гостях гостила, ой, висть-то нерадошная пришла.
Ой, пришла…
Да уж висть-то нерадошная пришла, пецяльная, отстал миленькёй от меня.
От меня…
Дак уж отставала, с недилю тосковала, я во постелькю слегла.
Ой, слегла…
Да уж хоть немножко полегче стало, да вышла в полюшко погулять.
Погулять…
Дак уж вышла-то в поле я только до завору, не один-от милой идёт.
Ой, идёт…
Да уж не один-от идёт милой, с артелью, он ведь весело-то песни поёт.
 

* * *

 
Я уцюла-услышала
Да звонцяты колокольцики,
Да звонцяты, столь не прозорки.
Да испугалосе у меня
Моё сердецько ретивое,
Да подломились у меня
Да мои резвы ноженьки,
Да распустились у меня
Мои белые руценьки.
Да мне куды сцясь деватисе?
Да мне идти, молодёшеньке,
Да мне на славную Тарногу,
Да идти мне утопитисе.
Да наша славна Тарнога
Да сколь мелка-перебориста,
Да переборы те цястые,
Да негде мне утопитисе,
Да не толи утопитися —
Да негде мне да умытисе.
Да мне идти, молодёшеньке,
Да во леса заблудитисе.
Да всё леса те знакомые,
Да перелески сажоные,
Да негде мне заблудитисе,
Да мне идти, молодёшеньке,
Да в Киев Богу молитисе,
Да к соловецким-то за море.
 

* * *

 
Стоит Маша на горе,
Машет правою рукой,
Перчаточкой голубой.
«Не ходи-ка, мой милой,
Нашей Сухоной-рекой,
Ходи, миленькой,
Ты крутой горой.
Наша Сухона-река
Широка и глубока.
Зайдёшь, миленькой, в болото,
На болоте-то осока.
Что осока высока,
Она стелется, плетётся,
Не по нас ли, мой любезной,
Молвушка несётся?
Про нас слава нехороша,
Будто я тебя люблю.
Что кому какое дело,
Что я с милым дружкой села,
Что я песенки попела?
Запевай-ка, любезная,
Ту, которую ты знаешь,
Что которую не знаешь,
Коя веселее».
 

А. Завьялова. Улетели листья

* * *

 
Задушевные вы мои подруженьки,
А послушайте, што я вам скажу.
Послушайте, што я вам скажу,
А дам целковенькой – подьте приведите-ко,
Я которого верно да люблю.
Я которого верно да люблю,
Я люблю белово, Ваню белокосово.
Холостово да не женатово.
Холостово да не женатово,
А росцесал милый русые кудёрышки
А цястым мелким медным гребешком.
Цастым мелким медным гребешком,
А надевает он лёгонькю кремоцькю,
А сам ко любушке в гости да пошёл.
Сам ко любушке в гости да пошёл,
А слуцилосе, милому повелосе
Церез Сухону-реку да идти.
Церез Сухону-реку да идти.
А через эту быструю рецюшку
А ни каково переходу да нет.
Некаково переходу да нет,
Одна лавенка, и та изогнуласе,
Белокосой Ваня потонул.
Белокосой Ваня потонул,
А понесло ево лёгонькюю кремоцькю
Ой вниз по Сухоне, славной да реке.
Вниз по Сухоне, славной да реке,
А посерёдоцьке, самой глубине же,
По серебряной мелкой да струе.
По серебряной мелкой да струе,
А давно, давно я милова не видала,
Голосоцьку да ево не слыхать.
Голосёцьку да ево не слыхать,
А только слышала ево голосёцик
Далёко за тёмненьким да леском.
Далеко за тёмненьким да леском,
А лес-от тёмной, стоит сосняк зелёной,
Наклонивсе да лапоцькам да к земле.
Уж вы соколы, соколы, соколы перелётные,
Молодцы переезжиё, вы куды вечер летали?
Уж мы летали, летали уж мы с моря да на море,
Уж мы с волости на волость, из деревни в деревнюшку.
Прилетали во деревнюшку, во деревню Великий Двор.
Уж вы што там увидели? Уж мы видели, видел
На синем море утоцькю, не приплёске лебёдочкю,
В терему красну девицю. Уж вы што с собой не взели?
Уж мы не взели, не взели: у ей крыле ощипано,
В синё море искидано…
 

А. Завьялова. Тихая моя Родина

* * *

 
Град Великий Устюг льзя назвати славным:
Он над Солью, и над Лальским, и над Тотьмой главным.
Затем, что стоит весьма на месте приятном,
Не на мокром, не грязном,
Не мшистом, не болотном,
Но на месте песчаном, в полях плодородных.
Не слыхать округ его дебрей непроходных.
На весёлом на берегу, над быстрой рекою
Он стоит, будто смеётся своей красотою.
Земляной вал средь него насыпан высокой,
Вокруг себя ископаны имоть рвы глубоко.
Улицы высокими дворами богаты,
На берегу суть пастырски дивные палаты.
Подьте, подьте сюда, вси окрестны граждана,
Холмогоры, вятчана и вы, вологжана,
Взгляните завистными на сей град очами,
Полюбуйтесь, подивитесь и признайтесь сами,
Что нет такой красоты у вас в градах ваших,
Как Устюг веселит сердце граждан наших.
 

* * *

 
Как во Устюгской округе,
Во Двинской было трете,
Как по Синеге реке,
Синегорской волосте,
На грибановской земле
Распростроился завод.
Как на этот на завод
Набирают тут народ;
Набирают, нанимают,
Приучают к мастерству.
Есть крестьяне, есть купцы,
Ярославски молодцы.
Еся также ровнячки,
Навивают тюрички.
Где-то мотики мотают,
Полоротые стоят,
Как куделыцички,
Они просмешнички,
Как ручные теркачи
Настоящи сорвачи,
Панско робят полотно,
Они гуляют заодно.
Девка улицей идёт,
Парню Бог помочь даёт.
Девка видит: парень глуп,
Поднимала медный руб.
Парень вовсе бестолковый —
Отдал девке весь целковый,
Девка денежки взяла,
Со иным гулять пошла.
Как на этом на заводе
Избалован весь народ,
Исплутован весь народ.
 

* * *

 
У Грибанова на ткацкой
Дух поповский и кулацкий.
Здесь рабочий, словно нищий,
Без квартиры и без пищи.
Миллионы барышей
Создаёт он из грошей.
И несчастный тот народ,
Кто на фабрике живёт.
 

* * *

 
Перво горе на меня:
Нет милого у меня.
Второ горе на меня:
Мил далёко от меня.
Он во дальней, он во дальней
Не во здешней стороне.
Через три речки быстрые,
Через три поля чистые,
На крутом бережку,
В белокаменном дому.
По беседам милый ходит,
Под палатами сидит;
Во кругу милой вертится,
Во серёдке не садится;
Хоть в серёдочке сидит,
Ничего не говорит.
Пошли девушки домой,
Разговаривал со мной.
Полно, милый, чваниться,
Полно ти куражиться,
Полно, милый, быстриться,
Станем жить, как водится.
Я скажу словечко:
Ты не робь, не работай!
Тебе жребий сулят,
Неженатый, холостой,
Дадут жребий шестой.
Увезут тебя в Устюг,
Там обреют, остригут.
Остригут тебя, огладят,
Сиротой меня оставят.
 

* * *

 
Порассорился баран с козлом,
Помутилася вода с песком,
Что у нас-то вода не вода,
В Ярославле вода холодна.
У Василия жена хороша
Да Аксинья Николаевна.
Без белил она белёшенька,
Без мазил румянешенька.
Её бить-то, так ручки болят,
Целовать-то, как люди глядят:
Костромяне да тотемцы,
Устюжане да леденцы,
Со приездом, чучковляне,
На закрепу – скомороховцы.
 

* * *

 
На Исадах пароходы пристают,
На Мутовине лесок невысок,
На Черменине рассыпался песок.
Ещё Кичуга в логу, логу, логу.
Стоит Печерза на самом берегу.
Офонасовец – крутые берега.
А в Давыдовском вода глубока.
Под Скорятином река широка.
На Лодейке-то вода велика.
Под Соловьёвом приставала верхота,
На Прилуки-то идут бережком.
На Каликине угор велик.
На Красавине дородно жить.
Что Сорочка – деревня мала,
А на Власове широкие поля.
На Глазатове река глубока,
А уж в Ястреблёве берег высок,
За Одомничином зелёненький лесок.
Благовещенье далёко от реки,
А за рыбкой все же ходят мужики.
А Гремячего у самой реки,
А живут-то там одни старики.
А в Осинове малы берега,
Там спуститься можно в два шага.
 

В. Сергеев. Женщина и птицы