Текст книги "Третий сын. Последний довод королей"

Не раздумывая, Дарк выхватил меч и кинулся на помощь незнакомцу. Он успел отразить удар, направленный мужчине в голову, который тот просто не успевал блокировать, и ударил в ответ, отрубив нападавшему руку. Дарк успел отразить еще несколько ударов и даже кого-то зарубить, когда в переулок ворвались воины его охраны. Увидев, что события принимают невыгодный для них поворот, нападавшие кинулись бежать. Их, конечно, никто не преследовал.

Незнакомец повернулся к Дарку. Он был смертельно бледен, но поклонился и проговорил:

– Я премного благодарен вам, сударь… не знаю вашего имени…

Говоря это, он еще больше побледнел и с последними словами стал падать, теряя сознание. Дарк придержал его, ему тут же помогли охранники и подхватили незнакомца, не дав мужчине упасть на землю.

– Тимос, найди карету, только быстро, – распорядился Дарк.

Сам он с помощью воина снял с раненого теплый плащ и стащил камзол, затем отхватил от рубашки рукав и перевязал довольно глубокую рану. Только закончили перевязку, как по улице застучали копыта; правда, это была не карета, а крестьянская телега, на которой лежало несколько мешков, по всей видимости – с зерном.

– Ваше высочество, вот все, что смог найти, – смущенно проговорил Тимос, которого посылали на поиски транспорта.

Возница, услышав обращение к Дарку, вытаращил глаза и потерял дар речи.

– Грузите раненого на телегу. А вы, уважаемый, гоните к королевскому дворцу, – усаживаясь рядом на телегу, сказал Дарк.

Рядом с ним устроились двое воинов, и телега тронулась с места.

– И-е-е-ех! – заорал возница, хлестнув вожжами лошадь по крупу. – Пошла, пошла! – орал он не останавливаясь. Дарк даже поморщился от резкого крика.

Лошадь, словно нехотя, ускорила шаг, но видно было, что бежать она не намерена. Так, изображала иногда попытку перейти в галоп, но затем снова возвращалась даже не к рыси, а к быстрому шагу.

Наконец через полчаса тряски и постоянного ора возницы показались ворота дворца и стоящие на них гвардейцы. Гвардейцы узнали принца и не стали останавливать телегу. Лошадь каким-то своим чутьем угадала, что скоро ее мучения закончатся, и снизила еще скорость движения. Телега, грохоча и скрипя, лихо проползла мимо гвардейцев, и Дарку только и оставалось развести руками на их удивленные и недоумевающие взгляды.

– Отнесите его на мою половину и вызовите лекаря, – распорядился Дарк, когда они достигли дворцового крыльца.

Незнакомец уже пришел в себя, но был очень бледен и слаб. К этому времени уже совсем стемнело, и все просители и посетители, которых днем всегда хватало, уже разошлись.

Знакомство и опрос незнакомца Дарк решил отложить на следующий день. Поэтому утром после завтрака он отправился проведать раненого, намереваясь немного расспросить его. Дарку было интересно, кто он и почему на него напали.

Дойдя до комнаты, куда поселили этого человека, он спросил у лейтенанта дежуривших на этаже гвардейцев:

– Как там наш раненый?

– Пока еще слаб, ваше высочество, но лекарь сказал, что поправится.

– Его кормили?

– Да, только что слуга забрал посуду.

– Хорошо. Я зайду к нему, хочу узнать, кто он.

С этими словами Дарк открыл дверь и шагнул в комнату.

Находившийся в ней человек лежал на кровати и был бледен, но тем не менее было видно, что он идет на поправку.

– Лежите-лежите, – проговорил Дарк, заметив, что незнакомец при виде его сделал попытку встать.

Откинувшись обратно на кровать, мужчина проговорил:

– Прошу прощения, ваше высочество, что не могу приветствовать вас как положено.

– Хм, вы уже знаете, кто я?

– Да, ваше высочество, я расспросил слугу, приносившего завтрак.

– Ну хорошо. Тогда расскажите мне, кто вы и почему на вас напали.

Раненый замялся, а потом, собравшись с духом, проговорил:

– Я барон Арт дир Бигс.

Сказав это, он замолчал, словно ожидая реакции Дарка на свое имя. Но Дарк никогда ничего не слышал об Арте дир Бигсе и поэтому спокойно ждал продолжения.

Пауза начинала затягиваться, и Дарк уже хотел попросить, чтобы барон говорил дальше, когда тот нарушил молчание.

– Я служил у герцога Титора дир ду Смарша главным охранителем и часто выполнял для него довольно щекотливые поручения, – усмехнувшись, проговорил барон, нисколько не смущаясь.

Но Дарк вновь не придал значения сказанному. Он знал, что два герцога воевали между собой и погибли, при этом оба рода были вырезаны под корень, но всех подробностей не знал.

– Сейчас в герцогство введены королевские войска, которые разделили две воюющие стороны, – продолжил свой рассказ барон, – но… – Он замолчал, собираясь с мыслями, и потом заговорил вновь: – Но уже было пролито немало крови, и этого не изменить. Сейчас все притихли, понимая, что плетью обуха не перешибешь, затаились до поры до времени. Будучи приближенным герцога, посвященным в некоторые тайны, я прекрасно понимал, что в живых меня не оставят, и скрылся при первой же возможности.

– Но ведь вы говорите, что война закончилась, король прекратил убийства и разделил воюющие стороны.

Барон горько усмехнулся, на мгновение задумался, а потом, решившись, продолжил:

– Дело в том, что король все это и затеял. Да, не удивляйтесь, ваше высочество. Я расскажу, как все происходило, а там уж вам решать, как к этому относиться.

Арт дир Бигс немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Все началось с письма одной молодой особы старшему сыну герцога Инору дир Арчеру, которому эта девица очень нравилась, да и она вроде бы была не против их отношений. В этом письме говорилось о том, что герцог Смарш сватал ее за своего сына, но ответа пока не получил, и непрозрачно намекалось на то, что если Инор желает ее, то он должен что-то сделать для того, чтобы Тинор дир Смарш, сын герцога Смарша, забыл о ней.

Письмо Инор получил накануне Дня Всех Святых и на балу в честь этого праздника вызвал Тинора на дуэль по какому-то пустяковому поводу. Но тот, даже получив серьезную рану, которая и стала причиной его смерти через неделю после схватки, сумел убить соперника.

Но это было только началом несчастий обоих герцогских семейств. Герцог Арчер собрал своих дружинников и вторгся в земли герцога Смарша…

Барон на мгновение прикрыл глаза, словно пытался припомнить все. Наверное, воспоминания были очень живописными, потому что его передернуло. Но барон, справившись с собой, через мгновение продолжил:

– Не буду посвящать вас во все перипетии и ужасы войны, скажу одно: оба семейства погибли, погибли и их близкие родственники, ну а дальние никому не интересны. Король после гибели герцогов ввел в их владения войска и разделил воюющие стороны, земли обоих герцогов перешли под его протекторат.

Но самое интересное начинается дальше. Полученное Инором письмо было от принцессы Ивицы, но… – Барон интригующе посмотрел на внимательно слушающего его Дарка и поднял вверх палец правой руки. – Она его не писала. А родилось оно в кабинете тайной службы короля. Да, оба герцога находились в глубокой оппозиции к королю и имели переписку и личные встречи с представителями лиройского короля. Я неоднократно организовывал такие встречи герцогу Смаршу; правда, сам на них не присутствовал и не знаю, о чем там говорили, но, думаю, нетрудно и догадаться. Вот король и постарался убрать герцогов. Прямых доказательств этому нет, но много косвенных.

– Хорошо. А как вы оказались в столице, да еще умудрились схлестнуться с какими-то темными личностями?

– Это уже другая история, – грустно проговорил раненый и нахмурился.

– У нас с вами есть время, почему бы и не рассказать. Или вы куда-то спешите? – произнес Дарк, с любопытством глядя на барона.

– Хм, хорошо. Если вам так уж хочется, я расскажу, – после небольшой паузы решился на разговор барон. – О том, что король может спровоцировать герцога через сына, я подозревал и предупреждал об этом своего сюзерена. Сын герцога был довольно невоздержанным человеком и не знал меры ни в потреблении вина, ни в женщинах, ни в других своих желаниях. Тут сыграли роль и воспитание, и сам характер парня: его воспитанием занималась супруга герцога и на многие выходки будущего наследника герцогства смотрела сквозь пальцы. Герцог стал заниматься сыном, когда характер наследника уже, по сути, сформировался, да и большинство похождений молодого человека от него скрывалось.

Я пытался как-то донести правду, но не был понят сюзереном, и это надолго внесло недоверие в наши с ним отношения. Да и кто я такой? Безземельный барон, которого держали на коротком поводке обещанием предоставить лен, передача которого, однако, раз за разом откладывалась. И когда началась война, я в какой-то мере даже порадовался, что меня мало что держит в герцогстве, хоть и выполнял свои обязанности до самого конца.

Арт дир Бигс ненадолго задумался, а потом продолжил:

– Почему герцог относился с недоверием, а порой и с раздражением к тому, что я ему докладывал? Скорей всего, потому, что это шло вразрез с его мыслями и желаниями. Даже моему совету, что надо запереться в замке, и пусть герцог Арчер пытается его взять, а самим в это время, послав гонцов к верным вассалам, ждать подкрепления, герцог не внял. Он решил перебраться к своему зятю, графу Роштоку, по дороге к которому и произошло нападение, погубившее и его, и его семью. Это потом уже мор напал на его близких и даже дальних родственников.

Я в это время организовывал оборону замка и города. После вести о гибели герцога оборона быстро пала: воины не захотели погибать, когда не стало того, кому они присягали на верность. Мне лишь чудом удалось бежать после захвата города противником.

Что интересно, в этот самый момент было совершено нападение на герцога Арчера и его семейство. В замок прибыл гонец с десятком охраны, от генерала Кордобы, командовавшего войсками герцога, с известием о полной победе. Этот гонец и его охрана и напали на герцога и его семейство. Убиты были все, даже грудной ребенок племянницы супруги герцога, гостившей у них в это время.

Дир Бигс снова замолчал, немного подумал, словно вспоминая те дни, и продолжил рассказ:

– Я выскользнул из города в последний момент и несколько дней скрывался в лесу, у герцогского егеря. А когда в герцогство вошли королевские войска, я узнал, что меня усиленно ищут. Тогда, переодевшись крестьянином, я и направился в столицу. Чего скрывать, мне очень хотелось отомстить тому, кто разрушил мою вполне налаженную жизнь. Кроме того, в столице у меня были связи, и даже агенты и доносчики, которые работали на меня и герцога.

Однако те, кто имели власть и силу и причисляли себя к друзьям герцога Смарша, сделали вид, что меня не знают, и я был выставлен за ворота с предупреждением впредь не появляться. Вот и пришлось мне пока остановиться у моих знакомых среди черни и ночной гильдии. Но со временем они поняли, что им такое знакомство тоже не нужно, и решили от меня избавиться. Правда, метод выбрали очень уж радикальный. Так что теперь я в полной власти тех, от кого прятался и кому хотел мстить, – горестно вздохнул барон Арт дир Бигс и замолчал.

Дарк сидел молча, переваривая все, что рассказал ему барон, и размышляя, как быть дальше.

«Надо поговорить с отцом», – подумал он. Однако отдавать барона дознавателям короля он вовсе не собирался. Он видел, что Арт дир Бигс ему не врал, разве что, возможно, чего-то недоговаривал.

«Ладно, поговорю с отцом, а там посмотрю», – решил он.

А барону Дарк сказал, чтобы тот не волновался.

– Не стоит, господин барон, заранее себя хоронить. Я все обдумаю и тогда приму решение. Но уверяю вас, что никто не отправит вас в застенки и на дознание к палачу.

С этими словами Дарк встал и вышел из комнаты.

Глава седьмая

Дарк не стал откладывать разговор насчет барона с королем и сделал это при первой возможности.

– Так, говоришь, он хотел мстить через своих людей в столице? Интересно мне знать: кто же это такие? Он не говорил?

– Нет, просто обмолвился, что были у него тут свои люди, которые сделали вид, что никогда не имели с ним никаких дел.

– Ну, ночная гильдия мне неинтересна, там всякой швали достаточно, и через нее можно собирать только слухи. А вот насчет дворян надо его поспрашивать.

– Э-э-э, я слово давал, что его не отдадут на допрос к палачу, – проговорил Дарк, полный решимости отстаивать барона.

– Хм, как неосмотрительно с твоей стороны, сын. – Король хмуро посмотрел на Дарка. – Хорошо, с ним просто побеседуют дознаватели.

Король встал из кресла и прошел к окну, постоял, глядя на летящие за окном снежинки, и, вернувшись обратно, снова сел.

– По весне хочу назначить тебя наместником в бывшее герцогство Смарша, к нему прирезали немного земель и от Арчера, вот тебе и придется им управлять. Тебе нужен опыт управления. С тобой отправлю несколько грамотных чиновников, они, если что, подскажут. Не переживай, – видя, что Дарк нахмурился, проговорил король, – чиновники из простолюдинов и преданные короне. – А через мгновение добавил, улыбнувшись: – Ты ведь у нас уже герцог Саульский. Это будет хорошей школой для тебя. Что ты так нахмурился?

– Да я боюсь не справиться с управлением, а не переживаю по поводу, какого роду-племени чиновники.

– Учителя хвалили тебя, и канцлер тоже, вот он и предложил дать тебе возможность испытать и проявить себя.

– Отец, я тебе уже говорил, что хотел по весне отправиться в королевство Кармина и, совершив помолвку с младшей принцессой, привезти ее в королевство, а на обратной дороге забрать свою дочь.

Король задумался на какое-то время. Пауза затягивалась, и Дарку вдруг показалось, что она никогда не кончится.

Наконец король сказал:

– Ты не доверяешь моим послам?

– Отец, мы уже обсуждали это. Я же рассказывал тебе, как мы с ней расстались. Вот я и хочу сам услышать от нее или «да», или слова отказа.

Дарк первый раз за все время, что находился во дворце, назвал короля отцом, и это было так неожиданно, что на некоторое время выбило Грегора из колеи. Он даже забыл, что хотел спросить у Дарка, и сидел молча, переваривая, как назвал его сын. «Отец. Наконец-то он назвал меня своим отцом…»

У короля даже увлажнились глаза, и Грегор, чтобы скрыть, как он отреагировал на слова Дарка, опустил голову и проговорил:

– Хорошо, сын, иди, а я все обдумаю.

Когда Дарк был почти у двери, король все-таки задал вопрос, не дававший ему покоя:

– Хорошо, а если она тебе откажет, что будешь делать?

– Отец, мы же с тобой это уже обсуждали. Хорошо, я повторю, что говорил и раньше: в случае отказа я вернусь, и ты подыщешь мне пару по своему разумению, – пожал плечами Дарк.

– Хорошо, сын, иди, – проговорил король с потаенной радостью.

И ему пока самому было неясно: эта радость оттого, что наконец-то Дарк назвал его отцом, или оттого, что тот принял решение, а значит, не будет страдать и делать глупости в случае отказа принцессы. Королю очень не хотелось отпускать Дарка, он теперь переживал за него как ни за кого другого из своих детей. Но вместе с тем он прекрасно понимал, что ему его не удержать, и заранее с этим смирился.

Пусть все идет так, как задумано Спасителем.

* * *

Истанга Арива, младший сотрудник исследовательской капсулы империи Форинс, в звании капитана, пробежалась пальцами по клавиатуре, и голографическое изображение куратора этого сектора втянулось в круглый диск информатория. Еженедельный отчет наблюдения за планетой Зен-1743-АР закончился.

Нажав кнопку селекторной связи, она доложила своему непосредственному начальнику и учителю о завершении отчета.

– Хорошо, подходи в пятнадцатый сектор станции, есть интересные данные, – услышала она в ответ.

Истанга нехотя встала с кресла и направилась к двери.

Она уже пятый цикл находилась на станции. После окончания университета и получения лейтенантских погон Истанга по распределению попала в исследовательский центр. Как она радовалась, что ее взяли младшим сотрудником на исследовательскую капсулу, какие перспективы себе рисовала! Дура. Это сейчас, после пяти лет службы, она понимала, что именно таких, как она, и сливали на подобные космические базы, где нет ни движения вперед, ни карьеры, а есть только монотонность будней и надоевшие лица нескольких десятков сотрудников.

Основная масса этих молчаливых рабочих лошадок были направлены сюда в основном за ту или иную провинность или небрежение правилами и обязанностями на прежнем месте службы. Бывали еще дети состоятельных родителей, занимающих немалые посты в империи, но те находились на базе не более года, этого вполне хватало для удачной карьеры под присмотром предков.

Истанга же была сиротой, и некому было побеспокоиться о ее судьбе после окончания учебы. И хотя у нее были лучшие показатели на их курсе, но вот она здесь, а те, кто учился намного хуже, сейчас отдают ей указания. Как, например, Тхалег Сакут, куратор их сектора. Конечно, имея папой инспектора южного прайда, это и неудивительно. Это и вывело сегодня из себя девушку, когда она узнала в новом кураторе одного из самых бездарных учеников их курса.

– Что-то долго вы шли, мадемуазель, – усмехаясь, проговорил полковник Томазо Гурот, прекрасный ученый и бессменный руководитель станции. Почему он здесь, никто не знал, а он сам на эту тему никогда не распространялся.

– Да нет у меня настроения, вот ноги и заплетаются, – сказала Истанга.

Полковник Томазо Гурот был ее начальником и наставником. Он относился к ней как к дочери: учил, поддерживал, гасил конфликты, особенно в первые месяцы ее пребывания на капсуле. Как и везде, ей пришлось притираться к коллективу, а коллективу – к ней, и не всегда это проходило гладко.

– Не расстраивайся ты так, девочка, все у тебя будет хорошо. Послужишь еще немного на станции, а потом ведь для тебя все дороги открыты. Да и счет в банке будет радовать глаз.

– Вам бы все шутить… Хотя насчет банка вы, может, и правы, – проговорила она.

Оклады им начислялись неплохие, и все перечислялось на счет: тут-то деньги были не нужны. А там и правда скопилась уже очень приличная сумма.

– Ладно, смотри сюда. Помнишь хомина с последней установки аппаратуры?

– Да я его и не забывала.

Томазо с интересом взглянул на Истангу.

– Ой, – сказала она, сообразив, что ляпнула, и прикрыла рот рукой.

Учитель грустно усмехнулся и обнял девушку за плечи.

– Я понимаю тебя, – проговорил он – ты ведь имеешь право репродукции…

Девушка кивнула головой, и на ее глаза навернулись слезы.

– Ладно, учитель, не будем о грустном, – наконец справилась она с собой. – Что вы там хотели мне сообщить?

– Хм, в общем, я провел полное обследование ДНК и крови этого парня, которые взяли в тот раз, также наложил последние антропологические и генетические исследования группы «Великий рассвет», загрузил все в информаторий – и вот результат. Выходит, что его показатели полностью совпадают с нашими. Антропология один в один, генетика – тоже, лишь ауксология абсолютно другая. Но это и понятно: физические нагрузки на планете резко отличаются от наших, что и приводит к развитию мышечной массы и костного каркаса, вернее скелета аборигенов. Многие из них выше, сильней нас. Я ничего не скажу о других аборигенах, но этот хомин генетически похож на тебя, или меня, или даже на техника Ильса, хотя тут и могут возникнуть сомнения. – И Томазо весело засмеялся.

Техник-инженер Ильс Прош был ужасно волосат, имел низкий лоб, массивные надбровные дуги и тяжелую, выпирающую нижнюю челюсть, что делало его похожим на обезьяну с планеты Туктаро. Правда, это не мешало ему быть очень грамотным и умелым инженером, умеющим справиться со многими техническими вопросами, периодически возникающими на станции.

– При исследовании этой планеты мы уже неоднократно сталкивались с тем, что часть аборигенов генетически похожа на нас, а часть отличается, – задумчиво проговорил Томазо. – Отличаются ДНК, некоторые имеют редчайшие комбинации крови. По всей вероятности, планету посещал еще кто-то до нас. Но этот парень – один в один ты, или я, или даже император, как ни кощунственно это звучит.

– А не является ли это следствием эксперимента группы «Великий рассвет»?

– Не знаю, ведь многие результаты и даже описания экспериментов засекречены до сих пор, хоть и прошло уже почти две тысячи лет. А «Великий рассвет» – это дом императора, и допуск ко всем материалам имеют лишь те, кто занимается проблемой восстановления нашей популяции. Кстати, на планете присутствовали первые генетически и ментально измененные существа, – снова усмехнулся Томазо.

– Почему же я об этом ничего не знаю?! – изумилась Истанга.

– Видишь ли, еще на заре разработок биотехнологий по модификации человека исследователи пустились во все тяжкие. Толком мало что контролировалось, многим хотелось быть в первых рядах, и это стало выливаться в различные казусы, проблемы и даже беды. Как проверить и исследовать первых человеческих клонов? Это ведь не биороботы – это как бы ты сам. Вот и интересно, как поведешь себя в тех или иных условиях.

Эту планету нашли давно и наблюдали, как на ней развивались человек и общество. А потом вдруг решили запустить туда клонов и посмотреть, как они вольются в систему. Поначалу все было хорошо: клоны жили, как и все, женились и выходили замуж, работали и рожали детей. Да-да, они плодились и размножались. У нас начали даже клонировать видных ученых, других достойных людей. Но, видать, слишком уж наши предки расслабились, решив, что встали в один ряд с создателями…

Томазо замолчал и продолжил, когда Истанга уже не ожидала услышать продолжение:

– Вдруг клоны стали умирать – здоровые, молодые, полные сил. Смерть настигала их внезапно: вот шел человек, вдруг падал – и все. Стали разбираться, но не могли ничего понять. Потом вдруг стали умирать простые люди – те, кто не были клонами, но какое-то время находились рядом с ними. Тут уж все всполошились, клонирования прекратились, занимающиеся этим лаборатории и научные центры закрылись. Все переключились на поиск проблемы – вируса или чего-то еще, что повлекло вспышку эпидемии. На планету были направлены врачи и медперсонал, которые и приняли активное участие в избавлении планеты от болезни.

Меры принимались кардинальные: зараженные села или города сжигались – специальные люди давали целеуказание, и с орбиты наносился удар плазмой. Но отдельные больные исследовались: надо было узнать врага, чтобы понять, как его уничтожить.

Быстро нашли лекарство – неказистую травку «козлиный орех», которую надо было заваривать и пить в течение месяца два раза в день. Человек, начавший ее пить на ранней стадии болезни, не претерпевал никаких изменений, болезнь на него не действовала, и даже в первые дни повышенной температуры его еще можно было спасти. Но если в течение трех дней – всего трех дней! – продолжавшейся температуры не начинали пить настой или отвар этой травы, то спасти человека не было уже никакой возможности. Он начинал резко худеть, и через неделю получали скелет, обтянутый кожей. Лекарство, как я говорил, нашли, но оно действовало только на аборигенов, клонов такое лечение не спасало.

Медперсоналу, который соглашался отправиться поработать на планету, вбивалось в мозг бесстрашие перед эпидемией, а так как фауна и флора были исследованы и изучены нашими учеными полностью, медикам давались и знания о приготовлении настоек и отваров из местных трав и о том, от чего они лечат. Все это вбивалось им в подкорку при помощи ментальных технологий, что-то там было еще, но многое скрывается до сих пор. При этом никто не посвящал их в то, что с ними делали и чем это может обернуться впоследствии. Медперсонал, как и все, пил отвары из этой травки, и болезнь обходила их стороной.

Постепенно эпидемия на той планете закончилась, но что-то похожее начало происходить уже на нашей планете. Как всегда, началу эпидемии сопутствовали бардак, спешка и истерика. Травка, которая помогла там, действовала и у нас, только вот местного аналога на нашей планете не нашлось. Химикам удалось синтезировать лекарство, но от травяных настоек не было побочных эффектов, чего не скажешь о химическом аналоге. Медперсоналу, оставленному на той планете, приказали собирать и отгружать этот козлиный орех на метрополию, чем они и занялись.

Справились с эпидемией и в метрополии. Но все переболевшие, а было их процентов сорок-пятьдесят от общей численности населения планеты, потеряли способность к репродукции. На это обратили внимание не сразу, а к тому времени, когда обратили, численность населения уже стремительно сокращалась. И снова аврал и поиски лекарства. Ведущей группой поиска и работы с вирусом и была группа «Великий рассвет».

Через много лет лекарство нашли, нашли и возбудителя болезни, вот только до сих пор проблема полностью не решена. На девяносто процентов девочек мужчин рождается всего десять процентов, а пятнадцать процентов рожденных или погибают, или становятся неспособными к репродукции. И исправить это пока никак не удается: произошли изменения в геноме. Ты ведь сама видишь, что происходит, да и изучала, знаешь. Вот и у нас на капсуле всего двое мужчин и двадцать женщин разных возрастов, причем мужчины уже просто в силу возрастных особенностей неспособны зачать плод.

– Не наговаривайте на себя, господин полковник, вы еще мужчина хоть куда, – вставила реплику, чтобы скрыть свое смущение, Истанга.

Томазо усмехнулся.

– Прошло мое время, милая. Не перебивай меня и слушай дальше, может, что-то будет для тебя внове. Так вот, фертильность мужчин снизилась, и даже зачать ребенка во многих случаях проблема. Появились служба регулирования рождаемости, искусственное оплодотворение. При этом многих заставляют избавиться от плода (это безболезненно и абсолютно безопасно), потому что на ранней стадии проверки обнаруживают нарушения в его развитии. Женщина может и дальше попытаться зачать, что многие и делают, но снова же, решает все СРР. Вот такой парадокс: рождаемость снижается, и ее же регулируют.

На объекте, то есть на планете Зен-1743-АР никакие эксперименты больше не проводятся. Берутся пробы воздуха, снимается геомагнитный фон, а также берут материал для исследования у живых объектов – ну, это ты и сама знаешь. Младший медперсонал оставили на той планете; вернее, вначале было не до них, а когда вспомнили, некоторые уже умерли, другие благополучно вписались в общество, вышли замуж и родили детей.

Да, что интересно, девушки и молодые женщины, из которых состоял медперсонал, рожали не все и не от всех аборигенов, шла адаптация. А так как организм у нас по-разному реагирует на те или иные вызовы, то некоторые так и не познали радости материнства. Но я думаю, это предполагалось изначально, опасались всевозможных мутаций объектов, так как действие вакцины изучено до конца не было. Те, кто находили себе пару и продолжали род, взяты под особый контроль, только и у них рождались как девочки, так и мальчики. Периодически их потомков изымают и отправляют для исследования в метрополию.

Кстати, искусство врачевания передается матерью зародышу еще в утробе одной целостной программой, причем только девочкам, что тоже является загадкой. В процессе взросления ребенка программа постепенно раскрывается, и знания записываются на подкорку его мозга. Родилась здесь и религия Спасителя, а медсестер причислили к его сестрам. Популяция аборигенов на планете за это время не только восстановилась, но даже превысила показатели.

Правда, после всех перипетий про планету забыли на какое-то время, даже не то чтобы забыли, а оставили ее в покое на долгую тысячу лет. Я многого не знаю, поэтому и рассказать могу лишь только это. Долгое время все было засекречено, да и даже после открытия архивов знают все одни лишь специалисты, остальным дают поверхностную информацию. Лишь последние несколько десятков лет ведется плотное наблюдение за этой планетой и определение возможности ее заселения.

Томазо снова помолчал, потом бросил взгляд на Истангу и продолжил:

– И вот еще что… Только это между нами. Несколько лет назад некоторые потомки оставленного на планете медперсонала стали исчезать. Куда они пропадают, неизвестно, даже тщательное наблюдение за отдельными людьми ничего не дало.

– А как это заметили?

– Я тебе уже говорил, что некоторых стали забирать в империю, где их изучали: проводили исследования, брали анализы и так далее. Нет, не думай, их не препарировали, просто очень тщательно изучали, следили за реакциями. При этом их не забирали насильно, а только по согласию, договорившись. И вот утром пропала женщина. Думали, сбежала, передумав. А так как им ставят метку, вроде той, которой мы метим интересующих нас аборигенов и животных, то принялись искать. Но нигде ее не обнаружили, а ведь от метки избавиться невозможно, она попадает в кровеносную систему, ты ведь знаешь, как она работает.

И таких случаев было несколько. По какому принципу они пропадают, тоже не установлено. В общем, никто из посвященных на эту тему не распространяется, так что и тебя я просил бы услышанным ни с кем не делиться.

– Да уж, – проговорила Истанга, – спасибо за рассказ, учитель.

– Кстати, надо сменить аппаратуру и навестить аборигена и его левкона. Интересно, как он смог его приручить? Хомина можно будет просто отключить, как и тогда (парализатор у тебя будет), а можно уговорить, чтобы взять мазки и кровь на анализ. Все-таки когда анализы берутся без насилия, им всегда больше доверия. Ты как, согласна?

– Я что, одна пойду?

– Так больше некому. Ангелана у нас забрали, и когда прибудет ему замена, пока неясно. Могу, кстати, послать с тобой кого-нибудь из операторов, если хочешь конечно.

– Ну уж нет, я с этими дурочками носиться не намерена, сама пойду. Только это…

– Не переживай, я буду контролировать процесс, и ты будешь под постоянным наблюдением. Сама понимаешь, больше доверить это некому.

– Когда идти?

– Надо подготовить аппаратуру, но затягивать не будем. Я скажу когда. – И Томазо, отвернувшись, принялся что-то набирать на клавиатуре.

Истанга же тихонько побрела на свой пост.

Капсула только называлась так, на самом же деле это был огромный межпланетный корабль. Конечно, не такой, как линкор или крейсер, но почти как канонерка. И даже вооружение имел приличное, только пушки, ракеты и защитное поле были противометеоритными. В этом секторе галактики не было ни враждебных рас, ни пиратов, хотя пушке все равно, метеорит это или звездолет врага.

В свое время империя проводила экспансию на планеты: население росло, и людей надо было расселять. Вот и к этой планете стали присматриваться. Но, видно, вселенная не хотела отдавать ее империи, и произошло то, что произошло. После эпидемии все сошло на нет, однако, поскольку встретить планету, населенную такими же, как и они сами, созданиями, было огромной удачей, наблюдение за ней не прекратили и продолжали наблюдать за нею и населяющими ее аборигенами уже не одну тысячу лет.