Текст книги "Следак. Паритет интересов"

Глава 4

Только я переоделся в гражданку и намылился свалить, как в кабинет завалился Скворцов.

– Пиши новое поручение, – с порога заявил он. – Съезжу я в этот твой «Сосновый бор».

– Уже неактуально, – ответил я, снимая куртку с плечиков.

– Чего? – Судя по озадаченному виду, Вадим явно рассчитывал на другой прием.

А вот хрен там. Как вы к нам, так и мы к вам. Мне ясно дали понять, что дружба между подразделениями только в дурацких сериалах бывает.

– Того, – раздраженно бросил я, недовольный тем, что приходится тратить время.

– Он уже второй день какой-то странный, – отвлекшись от дел, пожаловалась гостю Ксения. – С девушкой, наверно…

Не дослушав, я вышел за дверь.

– Чапыра! Ты раскрыл дело, что ли? – донеслось мне вслед, когда я уже сбегал по лестнице.

– Конечно, раскрыл, я же, блин, Шерлок Холмс и Пуаро в одном флаконе, – раздраженно пробурчал я себе под нос, спеша к выходу. Нужно было успеть свалить, пока никто из начальства мной не заинтересовался.

Хоть в этом повезло. На запасном пути никто не повстречался. Оказавшись на улице, я приподнял воротник от ветра и потрусил в сторону остановки.

– Здравствуй. – Услышав ее голос, я притормозил, позабыв про план как можно быстрее убраться с территории райотдела.

– Привет.

Ольга смотрела на меня как-то вскользь, стараясь не пересекаться взглядами. А я жадно разглядывал ее, с досадой осознавая, что слишком уж обрадовался встрече.

– Спасибо за цветы, – нейтрально произнесла она, лишь обозначив факт, что цветы она получала.

– Ты по работе? – спросил я, кивнув на здание, что осталось за моей спиной.

– Да, знакомиться с материалами уголовного дела. – Она крепче сжала в руке знакомый портфель и поправила волосы.

– А я домой, – сообщил ей я, понимая, что эта информация, как и сам разговор, ей на фиг не сдалась. Даже странно, что она не прошла мимо, а решила поздороваться. И еще она почему-то нервничала.

– Что-то случилось? – решил я прояснить этот момент.

– Ничего. – Поджав губы, она принялась поправлять шейный платок.

Выяснить проблему мне помешало появление Курбанова. Тот выскочил из притормозившего прямо возле нас служебного автомобиля следственного отдела.

– Ольга Васильевна, какая приятная неожиданность! – закричал он, пожирая женщину глазами.

Зудилина тоже изобразила радость от встречи. При этом отвернулась от меня, словно от досадной помехи.

– А ты это куда собрался? – включил начальника Курбанов. – Рабочий день еще не закончился.

– К потерпевшему, – нагло соврал я.

– А, ну иди. – Курбанов изобразил рукой жест «вали отсюда, да побыстрее».

– Счастливо. – Я сдал левее, чтобы обойти эту парочку, и продолжил свой путь к остановке. Но через несколько шагов не удержался и оглянулся. Они, смеясь, остановились у входа. Курбанов галантно пропустил Ольгу вперед, после чего оба скрылись из вида.

Я сплюнул и, сменив маршрут, неторопливо побрел до дома пешком. Нужно было проветриться, а то какая-то каша в голове со вчерашнего дня. Походу, у меня этот самый посттравматический синдром.

В той жизни я бы к психотерапевту сходил и через пару сеансов пришел в норму. А здесь алкоголем спасаюсь. Но это тупиковый путь, так скорее новым Кривощековым станешь, чем излечишься.

Это хорошо, что Курбанов с Ольгой мне сейчас на глаза попались. Хоть взбодрился.

Даже понял, что мне дальше делать. Нет, не строить планы мести более удачливому сопернику. Как всякий цивилизованный человек, я займусь самокопанием, то бишь самостоятельной психотерапией.

Задумавшись над тем, с чего начинают сеанс профи, я чуть не угодил в лужу. До дождей пройти здесь было можно, а сейчас получилась дорога с препятствиями. Вперед приходилось передвигаться только по бордюру, да и то лишь там, где он не был разрушен.

Лавируя между заполненными дождевой водой ямами, стараясь не навернуться и не намочить ноги, я вспоминал свои сеансы у врача-мозгоправа. После смерти матери мне его несколько месяцев пришлось посещать. В лицее, где я учился, посчитали, что так будет правильно, и убедили в этом отца. Вот и копался в моих мозгах совершенно посторонний дядька. Наверное, даже помог. Хотя фиг его знает. Детская психика, говорят, пластична, так что, скорее всего, я бы и сам справился.

Но сейчас не об этом. Не отвлекаемся и продолжаем терапию.

Всякое решение проблемы начинается с ее осознания. Кажется, именно так он мне говорил.

О’кей, я понял, что в стрессовой ситуации нахожусь уже четвертый месяц. Перенос в другое время, как ни крути, не мог обойтись без последствий для моей психики, все же я человек, а не программа. Но до вчерашнего дня психика как-то ведь справлялась.

С подозрением взглянув на небо, откуда на меня упало несколько капель дождя, я раскрыл зонт, после чего принялся потрошить свою память в поисках того, что помогало мне абстрагироваться от стресса.

Во-первых, осознание того, что попасть в прошлое хоть и неприятно, но все же несмертельно. Я же не в мезозой угодил, а в относительно комфортный двадцатый век, и даже не на войну, а в мирное время. Вторым защитным психологическим приемом, безусловно, стала постановка цели – покинуть Союз как источник всех моих неприятностей. В ее достижении я даже успел продвинуться.

Но вчера все пошло наперекосяк, и все мои установки сбились – я узнал, что моей семьи в этом мире не существует. Защита рухнула, и меня накрыло. Вот только эту новую проблему так легко не решить. Невозможно убедить себя в том, что нет ничего страшного в отсутствии в этом мире родичей. Невозможно поставить цель для ее достижения. Допустим, сделаю я повторные запросы, но это, скорее всего, ничего не даст. Боюсь, я угодил в какую-то параллельную реальность, где Сергей Королько – это Альберт Чапыра.

Но выкарабкиваться из этого подавленного состояния как-то ведь надо.

С помощью работы?

Мой взгляд уперся в табличку с адресом на доме, мимо которого я сейчас проходил.

– Семнадцать, – озвучил я вслух его номер.

Где-то рядом должен проживать потерпевший, у которого я хотел уточнить насчет дачи. Достав из кожаной папки блокнот, в котором делал заметки, я сверился с адресом.

Зайти, что ли? Все равно делать нефиг. На том и порешил.

Дом оказался девятиэтажным и многоподъездным. В наше время такие серой панелькой называли.

Дверь открыли после второго звонка. На пороге с недовольным выражением лица застыла молодящаяся женщина в халате до пят.

– Татьяна Алексеевна Шашова? – уточнил я.

– А вы кто? – просканировала она меня взглядом, и, судя по тому как выражение лица сменилось на нейтральное, увиденное не вызвало в ней отторжения.

– Следователь Чапыра, – представился я, показывая женщине удостоверение. – Хотел вам пару вопросов задать по поводу кражи.

– Вы нашли воров? – В ее голосе проскользнули нотки радости.

– Ищем, – обломал я даму. – Я могу войти?

– Проходите, – разочарованно вздохнула она, но в квартиру впустила.

Ничего так квартирка по нынешним временам, даже телефон есть, на который я посмотрел с завистью.

Меня провели на кухню.

– Может быть, чаю или кофе? – светски поинтересовалась хозяйка.

– Кофе, – выбрал я, уже давно не рассчитывая получить в Союзе нормальный чай.

– Татьяна Алексеевна, у вас есть дача? – приступил я к выяснению того, зачем пришел.

– Есть. – Женщина поставила передо мной кружку горячего кофе и сахарницу. – В дачном кооперативе «Сосновый бор».

– А вы в этом кооперативе многих знаете? – спросил я, размешивая сахар.

– Кое-кого знаю, – пожала она плечами, усевшись напротив меня. – В первое время участки распределялись между рабочими завода. Но потом их стали выдавать всем подряд. Так что заводских от силы четверть осталась. Хозяев этих дач я и знаю, все-таки это наши с покойным мужем бывшие коллеги.

– А кто знал, что вы с сыном копите на машину? – спросил я.

Женщина изобразила работу мысли, наморщив лоб.

– Да мы особо не скрывали, – наконец выдала она.

В общем, ничего полезного я от Шашовой не узнал, кроме того, что она владеет дачей в том же кооперативе, что и двое других потерпевших. К слову, из этих двоих одного она знала, он был из заводских. Так что круг подозреваемых не сузился. Вором мог оказаться как заводской, так и нет.

Расстроенный тем, что жизнь не киношный детектив, я вышел из подъезда и поспешил на съемную квартиру. Выпитый мною кофе только реанимировал чувство голода.

Возле продуктового магазина, что располагался рядом с моим домом, я притормозил в задумчивости. Может, сегодня коньяку взять? Додумать мне не дали.

– Альберт! – Услышав этот голос, я очень медленно развернулся.

Как, черт возьми, она здесь оказалась?!

На меня смотрела разгневанная фурия. Симпатичная такая фурия. Светлые распущенные волосы ниспадали на светло-коричневую кожаную куртку. Стройные ножки, обтянутые джинсами, причем нерасклешенными. С меня, что ли, пример берет?

– Привет, – растянул я губы в улыбке.

– Ты почему мне не сказал, что не в общежитии живешь? – строго спросила она. Ее суженные глаза грозили разборками.

– А ты что, в общежитии была? – ответил я вопросом на вопрос.

– Была. – Алина поджала губы, демонстрируя недовольство. – Еле выбила из твоего соседа по комнате твой новый адрес, – грозно заявила она.

– Надеюсь, он жив? – поинтересовался я, матеря про себя Леху.

– Ты почему не позвонил? – Проигнорировав подначку, девушка продолжила допрос. – Выписался из госпиталя и пропал на две недели!

– Так у меня телефона нет, – попытался оправдаться я.

Блин, чем я вообще занимаюсь? Легче ее прямо сейчас послать куда подальше и прекратить этот фарс.

– Я думала, что с тобой что-то плохое произошло. – Ее глаза заблестели от влаги, а пушистые ресницы захлопали.

– Извини, – вздохнул я.

Послать никак не выходило.

– Ты в магазин собрался? – справилась она с эмоциями.

– Ага, продуктов надо купить.

– Пошли, – деловито сказала девушка и первой поднялась на крыльцо.

В магазине Алина сразу же распределила между нами роли, указала мне на очередь в мясной отдел, а сама зашуршала по остальным прилавкам. С ней затариться продуктами вышло намного быстрее и результативнее. В итоге домой я тащил две полные сетки, а не одну, как обычно.

Проинспектировав квартиру, Алина все так же по-деловому оккупировала кухню и принялась готовить ужин.

– Чья это квартира? – спросила она, когда я, переодевшись в спортивный костюм, уселся на табуретку подальше от окна.

Отопление еще не включили, а из деревянных окон дуло. Надо было решать эту проблему. Местные запихивали в щели вату, а сверху клеили полоски газет, а у меня пока руки не доходили.

– Знакомых. – Рассказывать о том, что квартира скоро станет моей, я благоразумно не стал. – Разрешили пожить в ней, пока сами в отъезде, – ответил я, не отрывая взгляда от сковороды.

Запах фрикаделек в томатном соусе вызывал слюноотделение.

– Еще десять минут, – утешила меня Алина, заметив мой интерес. – И картофель еще не дошел. – Она потыкала вилкой в кастрюлю, после чего развернулась ко мне. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Сейчас поем, и будет совсем отлично, – отчитался я.

– Не прятался бы, я бы тебе еду возила, пока ты дома лежал, – укорила она меня.

– Я не прятался, я просто не подумал, да и беспокоить тебя не хотел, – пришлось опять оправдываться.

– Тоже мне беспокойство, – отмахнулась она от моего довода и принялась резать черный каравай.

Я сразу схватил корочку. Не смог удержаться от обалденного запаха, что источал хлеб. Алина неодобрительно покачала головой, но упрекать голодного мужика не стала, а вернулась к плите.

– А где у тебя толкушка? – спросила она через какое-то время, обследовав ящики.

– Э-э… – произнес я с набитым ртом.

– Понятно, – нахмурилась Алина и резюмировала: – Значит, на гарнир будет просто картошка с маслом.

Я согласно кивнул.

– А у тебя вино есть? – вдруг поинтересовалась девушка.

– Нету. – От ее вопроса я чуть не подавился. Только этого мне не хватало.

– Надо было в магазине купить, – разочарованно пробурчала она себе под нос.

Ужин получился из категории «пальчики оближешь». Мы сидели друг напротив друга и, перебрасываясь время от времени короткими фразами, поглощали пищу. Алина бросала на меня хитрые взгляды, я в ответ хмурился, догадываясь, что та что-то замышляет.

– Вкусно, – похвалил ее я. Затем, взглянув в окно, за которым уже стемнело, начал деликатно выпроваживать гостью: – А тебя родители не потеряют?

– Мама знает, что я у тебя. – Она поднялась, обошла стол и уселась мне на колени.

«Вот черт, надо было ногу на ногу закинуть», – запоздало подумал я.

– И твою маму это не волнует? – Я попытался абстрагироваться от ситуации. Мне еще возбудиться не хватало. Тогда будет полный аут, никакая психотерапия не поможет. Митрошин меня просто и незатейливо уничтожит. Не та я еще фигура, чтобы с ним конфликтовать. Да и до поездки за бугор мне лучше не отсвечивать.

– Ты хочешь поговорить о моей маме? – Алина тоже умела отвечать вопросом на вопрос.

– Поздно уже, – заметил я, покосившись на окно. – Давай я тебя провожу до остановки. Или такси тебе вызвать?

Мою голову за подбородок вернули в исходное положение.

– Пока не поцелуешь, не уйду, – поставили мне ультиматум.

– Если поцелую, ты не уйдешь, – раскрыл я ей другой сценарий событий.

– Хорошо, – кивнула она, приближаясь.

– Что хорошо? – Я отодвинулся. – Алина, ты же уже взрослая, должна понимать, что нельзя мужиков дразнить. – Добавив в голос строгости, я встал с табурета. Девушку же поставил на пол.

– Я тебе не нравлюсь? – Ее глаза сощурились, а губы вздрогнули.

Вместо прямого ответа я решил надавить на женскую практичность.

– Алин, зачем я тебе? Я обычный парень из общаги. За мной ничего и никого нет. Не знаю, куда там смотрит твоя мама, но вы обе совершаете ошибку. Я тебе не пара, – произнес я как можно более убедительно.

– То есть я тебе не нравлюсь? – вторила девушка, словно не слыша меня.

Ее взгляд стал колючим.

– Нет, не нравишься. – Походу, свойственная женщинам прагматичность у Алины еще не проснулась, так что пришлось рубить сплеча.

– Ты мне тоже! – крикнула она и выскочила в прихожую. На пол упало что-то тяжелое, а чуть погодя грохнула дверь.

Матерясь, я залез в ботинки и, прихватив куртку, выбежал следом.

Возле подъезда Алины не оказалось. Пришлось бежать в сторону остановки. За несколько метров до цели я остановился – увидел девушку на скамейке. Подождал немного, пока не убедился, что та села в автобус, после чего пошел к телефону-автомату.

– Борис Аркадьевич? – спросил я, когда прекратились гудки и раздался мужской голос. – Это Чапыра. Алина села на автобус и едет домой.

– Хорошо, – сухо ответил Митрошин и положил трубку.

«Многообещающему тандему пришел конец», – печально констатировал я, до конца не понимая, правильно ли я поступил, разорвав отношения с прокурорской дочкой. С одной стороны, продолжать их – значит злить Митрошина, который явно дал понять, что не желает видеть меня рядом с дочерью. С другой стороны, девушку обидел, что не есть хорошо. Хотя влюбленность в спасителя – чувство временное. По идее скоро должна пройти. Уверен, ее однокурсник Алекс обязательно этому поспособствует.

Рассудив так, я под нетерпеливый стук по стеклу, вышел из телефонной будки, уступая место следующему страждущему.

Глава 5

На утренней оперативке за меня взялись всерьез.

– Чапыра, ты где два дня шлялся?! – поставил вопрос ребром Головачев.

– Работал по уголовным делам, – бодро отчитался я, встав по стойке «смирно».

– Где протоколы допросов? – встрял Курбанов, развернувшись ко мне вполоборота.

– Потерпевшие уже давно допрошены. Я с ними встречался уточнить кое-какие моменты, чтобы понять, серия это или нет, – ответил я, смотря на Головачева.

– И почему этим нужно было заниматься именно во время оперативок? – Подполковник откинулся на спинку стула с новой прикуренной сигаретой. – Людмила Андреевна, когда уже вы научитесь контролировать своих подчиненных?

– Виновата. – Голос Журбиной дрогнул, а лицо привычно побледнело.

Головачев вздохнул и вернулся к сказанному мною.

– И что, уточнил?

– Уточнил, – кивнул я, – между всеми потерпевшими есть связь.

– Может, ты уже и преступника нашел? – усмехнулся Курбанов.

– Пока нет, – безразлично ответил я, демонстрируя наплевательское отношение к подначкам.

– Даже странно с твоей-то прытью. – Глаза майора недобро сверкнули, а лицо скривилось в усмешке. – Прошлую серию ты всего за пару часов раскрыл, а тут целых два дня беготни – и никаких результатов.

– Результат есть, я его только что вам озвучил, – тактично напомнил я начальству.

– А какого хрена ты сам-то бегаешь? – все никак не мог успокоиться Курбанов. – Следователи работают головой, а не ногами! Или ты решил в УГРО перевестись?

– Да, кстати, Альберт, Лусенко вчера на тебя жаловался. – По хмурому виду Головачева было понятно, что он сильно недоволен этим обстоятельством. – Говорит, ты от помощи его оперов отмахиваешься, поручения им не даешь.

– Это не так, – возразил я. – Поручения я давал и даже ответы на них получил.

– То есть начальник уголовного розыска врет? – поставил под сомнения мои слова Курбанов.

– Без понятия. Но мои слова подтверждают материалы уголовных дел, – уверенно заявил я, понимая, что с этой стороны ко мне не подкопаться.

– При расследовании дел нужно сотрудничать с уголовным розыском и органами дознания, а не делать всю работу в одиночку. – Начальник следствия, судя по его лицу, догадался, что в действительности произошло между мной и УГРО, но все же решил сделать мне внушение.

– Будущей наградой делиться не хочет, – заявил Курбанов. – Думает, ему сейчас за каждое дело будут по грамоте выдавать. – Он заржал и недобро добавил: – Карьерист выискался.

Подчиненные первого зама начальство поддержали, особенно выделялся трескучим смехом известный своим подхалимством следователь Панкеев.

Войченко с Сорокиным не смеялись, зато присматривались ко мне с подозрением, словно прикидывали, сколько в словах майора правды.

Акимова же с ностальгией в голосе заметила:

– Кто из нас не мечтал о наградах и признании? – Она обвела всех задумчивым взглядом и остановила его на сидящем напротив нее Курбанове. – И не тебе, Руслан, кого-то в карьеризме обвинять. К месту зама ты по головам шел. – Последние слова Акимова уже цедила. – Или ты в нем конкурента почуял? – захохотала она.

– Все успокоиться не можешь, – взъярился Курбанов. – Меня назначили на должность, потому что я профессионал!

– Тебя назначили, потому что ты меня подставил! – оголила зубы в оскале Акимова.

– Хватит! – вмешался Головачев. – Устроили тут разборки, – проворчал он и, убедившись, что оппоненты хоть и не перестали испепелять друг друга ненавистными взглядами, но все же замолкли, продолжил: – Сегодня последний день месяца.

После этих слов в кабинете установилась абсолютная тишина.

– Сядь уже, не мельтеши, – бросил Головачев мне, чтобы я не загораживал ему обзор. – Где дела?! – Он раздраженно вдавил только что прикуренную сигарету в пепельницу. – Свои же собственные планы не выполнили – стыдоба! – Далее подполковник изъяснялся исключительно матом.

С оперативки все вернулись словно оглушенные. Ксения сразу же принялась кипятить воду, а Журбина уселась в наше кресло и две минуты, прикрыв глаза, молчала. Ожила, только когда Ксюша сунула ей в руки кружку с растворимым кофе.

– Альберт, – начала она после пары глотков, – я не знаю, что у тебя там произошло, даже допускаю, что это что-то серьезное, но личные дела не должны сказываться на работе.

– Да с девушкой он поругался, – фыркнула Ксения. – Тоже мне загадка.

– С Алиной, что ли? – удивилась Журбина. Судя по ее растерянному виду, такую версию она не рассматривала.

Обе коллеги вопросительно уставились на меня.

– Она тебя бросила? – предположила Людмила.

Я молчал, прикидывая, воспользоваться ли мне подсказкой или свалить все на недавнюю травму.

– Как она могла?! – не дав мне определиться, воскликнула Ксения. – Ты еще даже не поправился! А в госпитале заботливую из себя строила. Двуличная какая! – гневно заключила она.

– Э-э… все не так было, – попытался я заступиться за ни в чем не повинную Алину, но меня перебили.

– Альберт, в твоей жизни будет еще много девушек, – подбодрила меня Журбина. – Так что забудь об этой Алине. Девушки приходят и уходят, а работа остается, – свернула она разговор в деловое русло.

– Все верно Люда говорит, – поддержала подругу Ксения.

Обе смотрели на меня настороженно, ожидая реакции.

– Да я в порядке, – заверил я коллег. – Готов расследовать серии краж, грабежей и других преступлений!

– Вот и правильно! – облегченно выдохнули они.

– Только она меня не бросала. Мы расстались по обоюдному согласию, – все же уточнил я, ведь такая версия больше соответствовала правде.

Ответом мне стали понимающие улыбки.

Додумать, что они означают, мне помешал зашедший в кабинет Скворцов. Вид у него был собранный, взгляд непреклонный.

– Я не жаловался, – с порога заявил он, видимо что-то уловив на моем лице. – После твоего награждения Мохов нажал на Лусенко, чтобы тот повысил раскрываемость. Лусенко в свою очередь оторвался на нас, и нам пришлось признаться, что ты нарыл серию. – Вадим уселся на стул возле моего стола и продолжил: – Погнал меня к тебе, а когда я вернулся ни с чем, разорался и побежал к Головачеву.

– Понятно, – прокомментировал я услышанное и так же безразлично добавил: – Сейчас напишу поручение, – вставил лист бумаги в печатную машинку и начал набивать текст.

– Ты пойми, я сейчас один по кражам работаю, – продолжил налаживать отношения Скворцов, наблюдая за тем, как я печатаю. – Борис на больничном, ему дочь ветрянку из детского сада принесла, а Виктор Иванович угоном автомобиля какого-то торгаша занимается. Вот и встретили тебя не особо приветливо. – Он пожал плечами, как бы показывая, что обстоятельства выше нас.

– Да нормально все, – оборвал я его лицедейство.

– То есть мир? – уточнил он.

– Мир, мир, – подтвердил я. Не ссориться же из-за всякой фигни.

– Ну вот, теперь готов ехать в дачный кооператив, – удовлетворенно произнес Вадим, читая напечатанное мною отдельное поручение.

– Да погоди ты пока с поездкой, я еще не со всеми потерпевшими переговорил, – притормозил я Вадима. – Чего ты там сейчас искать будешь? Надо хотя бы круг подозреваемых сузить.

– Ну да, ну да, – согласился он, хотя задержка его явно не обрадовала. Видимо, Лусенко всерьез за него взялся. – И когда ты с ними поговоришь? Или лучше давай я сам пробегусь?

– Не надо, сегодня после работы сам все сделаю, – обнадежил его я.

– Хорошо, завтра тогда поездку обсудим. – Встав со стула, он протянул мне руку.

На выходе Скворцова чуть не сбил забежавший в кабинет взмыленный Войченко.

– Конец месяца, – понятливо усмехнулся инспектор УГРО, потирая ушибленное плечо.

– Ксюш, подпиши. – Денис сунул под нос девушке протокол из уголовного дела. – Вот здесь подписи понятого не хватает, – начал он ей объяснять.

– Подожди, образец посмотрю, – отмахнулась она от его пальца, которым он водил по протоколу.

– И вот здесь одного понятого нет. – Войченко положил перед Ксенией следующий протокол. – Хотя лучше ты, Альберт, – посмотрел он на меня, – чтобы почерки были разные.

– Не буду я ничего подделывать, – сдвинул я в его сторону псевдодокумент.

– Какие мы правильные, – беззлобно проворчал он, но протокол забрал.

– Альберт у нас честный и порядочный. Не надо его портить, – строго предупредила Ксения, забирая у Дениса протокол и делая в нем нужную запись.

– Уговорила, – заржал тот и, схватив готовые документы, выскочил из кабинета.

– И так каждый конец месяца, – театрально закатив глаза, вздохнула девушка, когда дверь захлопнулась.

– И что, во всех уголовных делах есть липовые понятые? – уточнил я.

– Нет конечно, – фыркнула она на меня. – И не распространяйся об этом.

Очень хотелось узнать, в чем смысл подделывать то, что можно добыть законным путем, но я покладисто не стал развивать тему фальсификации доказательств. Незачем коллегу злить. Просто возьму эту информацию на заметку, вдруг пригодится.

Обедали мы сегодня с Ксюшей вдвоем. Из всего следственного отдела лишь Курбанова в столовой заприметил. Следователи по очевидным преступлениям, позабыв про еду, корпели над уголовными делами в своих кабинетах – им был дан приказ успеть их все сдать до вечерней оперативки. Даже Ирочку припахали печатать под диктовку обвинительные заключения.

А вечером Журбина сообщила, что оперативки сегодня не будет.

– Тогда я пошел, мне еще к потерпевшим надо заскочить, – полувопросительно сообщил я начальнице, собирая портфель.

– Иди, – нехотя отпустила она меня. – Только завтра не опаздывай!

– Приложу все усилия, – заверил ее я.

– Вообще-то завтра никого из начальства до обеда не будет, – возмущенно протянула Ксюша, давая понять, что рассчитывает отоспаться и немного опоздать.

– Я сказала: завтра в девять чтобы были оба! – Журбина была непреклонна, что, впрочем, не помешало Ксении продолжить выпрашивать у той послабление режима.

– Ну, Людочка, – заканючила она.

Ждать, чем закончится этот цирк, я из-за спешки не стал, были дела поважнее.

Нет, я не к потерпевшим рвался. Время – еще шести нет, и все приличные советские люди на работе. Первым пунктом у меня значилось посещение ЦУМа. Осень на дворе: то дождь, то ветер, то все вместе – надо утепляться. Заметил, что здешний климат был суровее, чем в мое время. Такая промозглая и холодная погода, как сейчас, у нас только к концу октября устанавливалась.

Возле магазина ожидаемо встретил своего знакомого фарцовщика Константина.

– Ты зачем? – кивнул он на входные двери после приветствия. – Будешь семечки?

– Нет, не буду. А я за шапкой.

– За зимней? Так их нет еще в продаже. – Он сплюнул шелуху и вставил в зубы новую семечку.

– Да не, мне обычную, вязаную, – пояснил я.

– Петушки только, даже кепок нет. Вчера были, но разобрали, – рассказал он мне об ассортименте отдела головных уборов.

– А у тебя есть? – пришлось спросить, не просто же так он про шапки разговор затеял.

– У меня все есть, – самодовольно заявил Константин.

– Ну веди тогда, – усмехнулся я.

– Из-за одной шапки, что ли? – скривился он, не двигаясь с места.

– Верхняя теплая одежда еще нужна. Пуховик – самое то будет, – задумчиво дополнил я список.

– Дубленка есть клевая болгарская, прямо на тебя, – начал он перечислять, словно не расслышал мою заявку. – Вельветовая куртка на меху. Такой в городе вообще ни у кого нет.

– А пуховик? – перебил я его.

– Как у альпинистов, что ли? – уточнил он.

– Куртка с капюшоном, а внутри птичий пух, – начал объяснять я, не поняв, что имеет в виду фарцовщик. – В Северной Европе в таких ходят, – обескураженно добавил я, задумавшись: а вдруг их еще не изобрели?

– Вечно у тебя какие-то странные запросы. – Константин недовольно поджал губы и бросил горсть семечек пасущимся возле ног голубям. – Я ему самые модные шмотки предлагаю, а он куртку какую-то с птичьим пухом требует.

– Так в пуховике удобней. Он легкий и теплый.

На мое объяснение фарцовщик лишь пожал плечами и сделал новое предложение:

– Ботинки замшевые на меху будешь брать?

– Буду, – согласился я. – Если размером подойдут. И перчатки возьму. Есть?

– Есть, кожаные, – закивал он радостно. – И шарфы есть разноцветные мохеровые.

– Пошли, холодно здесь стоять, – поторопил его я.

Утеплившись шапкой, шарфом и перчатками, я засунул замшевые зимние ботинки в портфель и направился на автобусную остановку.

Пуховик Константин обещал заказать через знакомых в Москве, хотя предупредил, что не уверен в исполнении заказа.

До первого адреса я доехал на переполненном автобусе. Рабочий день закончился, и в общественном транспорте начался ад. Всю дорогу провел в толкучке, а когда выбирался из салона, чуть не потерял портфель, что не прибавило мне настроения.

На улице опять пошел дождь, и пришлось открывать зонт. Еще не высохшие после предыдущего ливня лужи растеклись, и в нужный мне подъезд я входил злым и промокшим.

Следом за мной вломился, протирая плечами стены, какой-то пьяный хрен с гитарой. Мало того что его штормило, так он еще задумал вместе со мной в лифте проехать. Пришлось выпнуть. Мат и стук по дверям, несущиеся с первого этажа, сопровождали меня до конца подъема.

Входную дверь открыл коренастый мужчина лет пятидесяти.

– Зорин Валентин Никитич?

Дождавшись подтверждения, я показал свое удостоверение.

– Можно пройти?

– Да, конечно, – отступил он внутрь квартиры. – Вы по поводу кражи пришли?

– Да, нужно кое-что уточнить, – подтвердил я, снимая обувь. – Это ненадолго, – добавил я, заметив вышедшую из комнаты женщину в домашнем халате и с накрученными на бигуди волосами.

– Это моя жена Мария Михайловна, – представил он мне ее, после чего пригласил меня на кухню.

– Валентин Никитич, вспомните, пожалуйста, кому вы говорили о деньгах? – спросил я, усаживаясь на табурет.

– Друзьям. Больше вроде никому, – пожал он плечами и перевел взгляд на жену.

– А кто хвастался у Петровича? – изобличила его благоверная. – Товарищ следователь, в июле наш сосед по даче справлял свой день рождения, – начала она сдавать муженька. – Славка привел с собой знакомую, – последнее слово женщина выделила, – Анечку, – имя же вообще выплюнула. Так возле этой… – Мария Михайловна сдержалась, показывая, что в отличие от упомянутой Анечки она дама приличная, – все мужики только и крутились! Кобели! – закончила она свою обвинительную речь.

– И что? – не до конца понял я смысл этой тирады.

– Как что? Они же перед этой кралей все хвосты распустили, – пояснила мне гражданка Зорина. – Хвастались, у кого какая квартира, машина, должность и связи. А мой, – женщина гневно сверкнула очами, отчего гражданин Зорин тяжко вздохнул, – решил козырнуть тем, что у нас очередь на машину подходит! Дохвалился – сглазили! Теперь ни машины, ни денег! – Женщина махнула на непутевого мужа рукой.

– А кто еще на этом дне рождения был? – заинтересовался я ее рассказом.

Супруги принялись вспоминать, а я достал свой блокнот и стал записывать.

– А эта Анечка с кем пришла? – вспомнил я про «кралю».

– Со Славкой Овсянниковым, – поджав губы, ответила Мария Михайловна. – Его дача через три участка от нашей.

Сделав пометку, я уточнил информацию по двум другим потерпевшим.

– Шашова Татьяна Алексеевна и Бокша Андрей Павлович там были?

– Бокша точно был, – отозвался Зорин, при этом неприязненно поморщился.

– Очень приятный мужчина, – в пику мужу заявила Мария Михайловна. – Недавно с заработков вернулся и в те выходные у родителей на даче гостил, – дополнила она с доброжелательностью в голосе.

– Приятный?! – взъелся муж на замечание супруги. – Да этот Бокша за копейку удавится! Никогда в долг не даст. – Он зло сплюнул.