Текст книги "Не паникуй! История создания книги «Автостопом по Галактике»"

Нил Гейман
Не паникуй! История создания книги «Автостопом по Галактике»

Neil Gaiman

DON’T PANIC: DOUGLAS ADAMS AND THE HITCHHIKER’S GUIDE TO THE GALAXY

Печатается с разрешения издательства Titan Publishing Group Ltd.

www.titanbooks.com

© 2009, 2016 Neil Gaiman

© А. Блейз, перевод на русский язык, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Она угрожала мне такими последствиями, о которых и подумать-то страшно, если я не посвящу ей какую-нибудь книгу.

И каждый наш трансатлантический разговор она начинала с вопроса:

«А ты уже посвятил мне книгу?»

Потому я посвящаю эту книгу

всем разумным формам жизни, где бы они ни были, – и моей сестре Клэр.

Предисловие

Семнадцать лет назад одному молодому писателю предложили написать справочник по книге «Автостопом по Галактике». Еще за несколько лет до того Дуглас Адамс дал издательству «Титан» согласие на публикацию такого справочника, но Ричард Холлис, писатель, получивший этот заказ, его не выполнил – по причинам, которые мне до конца не ясны и по сей день. Тогда кто-то из «Титана» обратился с тем же предложением к Киму Ньюману. Тот отказался, но упомянул, что знает человека, который уже несколько раз брал у Дугласа интервью.

И вот Ник Ландау, представитель «Титана», связался со мной и спросил, не заинтересует ли меня такой заказ. Не передать словами, как мне хотелось написать такую книгу! Я сказал «да».

Дуглас Адамс предоставил мне свою адресную книгу. Я принялся беседовать с его коллегами и рыться в его картотеке. Я прочитал десятки рукописей и снял фотокопии со всех газетных вырезок, какие только обнаружились у Дугласа в архиве. Я прошел до конца компьютерную игру по «Автостопу…» и победил примитивный текстовый редактор, заставив его делать сноски. Но больше всего мне понравилось брать у Дугласа интервью и наблюдать, как он ухитряется оставаться одновременно веселым, серьезным и чуть-чуть озадаченным.

Так мне удалось собрать много замечательных историй, связанных с «Автостопом…», и вскоре вы тоже с ними познакомитесь (хотя основная часть книги была написана в начале 1987 года и некоторые легенды, сложившиеся позже, в нее не вошли, – например история о том, как тысячи людей столпились на улицах вокруг издательства «Форбидден плэнет», чтобы получить автограф Дугласа).

Эта книга перерабатывалась и дополнялась дважды[1]1
  И сейчас это произошло в третий раз: Гай Адамс внес небольшие правки в главу 30, дописал главы 31–37 и дополнил приложение II. – Здесь и далее – примеч. автора, если не указано иное.


[Закрыть]. В 1993 году Дэвид К. Диксон написал главы 24–26, а в 2002-м М. Дж. Симпсон добавил главы 27–30 и тщательно вычитал весь текст.

Когда Дуглас умер, у меня самого стали брать интервью о нем – не только в газетах, но и на радио, которое Дуглас любил больше всех СМИ. Меня спрашивали, что он был за человек, что он сделал для литературы и почему его уход – такая ужасная трагедия. Но, пожалуй, лишь теперь, после стольких лет, до меня дошло, что один из самых волшебных моментов в книгах Дугласа (как и в книгах Пэлема Гренвила Вудхауза, о котором Дуглас тоже писал) – это то, что, читая его, понимаешь: автор на твоей стороне. Он смеется не над тобой, а вместе с тобой.

Тогда, в 1987-м, Дугласа смущало, что о нем пишут книгу, не говоря уже о том, что публика приняла ее с энтузиазмом. Затрудняюсь сказать, что бы он подумал, обнаружив, что теперь, помимо этой книги, у нас есть «Автостопщик» М.Дж. Симпсона (не то чтобы авторизованная, но и не сказать чтобы совсем уж неавторизованная биография Дугласа Адамса) и «Жаль, что тебя здесь нет» Ника Вебба (официальная, авторизованная биография).

Мне тоже очень жаль, что его с нами нет. Я бы написал ему и спросил, что он обо всем этом думает. А он бы ответил что-нибудь в своем обычном тоне: одновременно и весело, и серьезно, и чуть-чуть озадаченно.

Нил Гейман,

8 июля 2003 года,

поздно вечером

Введение

Путеводитель под названием «Автостопом по Галактике» – самая выдающаяся и, определенно, самая успешная из книг, выпущенных огромным издательским концерном Малой Медведицы. Размером он с обычный покетбук, но в остальном походит скорее на большой карманный калькулятор, оснащенный сотней кнопочек и квадратным экраном четыре на четыре дюйма. Любую из шести с лишним миллионов страниц можно вывести на этот экран мгновенно – ну, или почти мгновенно. А на прочной пластиковой упаковке крупными дружелюбными буквами напечатано:

НЕ ПАНИКУЙ!

Насколько нам известно, на планете Земля в настоящее время нет ни одного экземпляра этого путеводителя.

И речь пойдет не о нем.

Речь пойдет о книге, которая, вопреки всем законам вероятности, носит точно такое же название – «Автостопом по Галактике». И о радиопостановке, с которой она началась, и о шеститомной трилогии, в которую она разрослась, и обо всех компьютерных играх, полотенцах с принтами и экранизациях, которые она породила. А чтобы рассказать об этой книге – а заодно и о радиопостановке, и о полотенцах, – мы обратимся к истории ее создателей. Первый и главный из них – один потомок человекообразных обезьян с планеты Земля, хотя в те времена, с которых начинается наша история, он знает о своей дальнейшей судьбе (не последние места в которой займут компьютеры, путешествия в дальние страны, ланчи в невообразимом количестве и умопомрачительное богатство) ничуть не больше, чем оливка – о том, как правильно смешать всегалактический коктейль «Мозгобойный». Зовут этого человека Дуглас Адамс, росту в нем – шесть футов пять дюймов, а в голове у него вот-вот зародится свежая мысль.

0. Автостопом по Европе

Свежая мысль зародилась в голове у Дугласа Адамса практически сама по себе. Случилось это в чистом поле на окраине Инсбрука. Позже он заявлял, что ничего об этом не помнит, но все-таки рассказывал одну историю, которую мы вправе принять за самое начало. По крайней мере, если вам так уж хочется воткнуть куда-нибудь флажок с надписью «С ЭТОГО-ТО ВСЕ И НАЧАЛОСЬ», то другого места для этого не найти.

Дело было в 1971-м. Дуглас Адамс, молодой человек восемнадцати лет от роду, путешествовал автостопом по Европе с путеводителем под названием «Автостопом по Европе». Путеводитель Дуглас где-то стащил (а книжкой «Как путешествовать по Европе за пять долларов в день» пренебрег – все равно таких денег у него не было).

Дуглас был пьян. И без гроша за душой. Он не мог даже позволить себе комнату в студенческом хостеле (во всех подробностях эту историю он рассказывает в предисловии к британскому изданию «Автостопом по Галактике: трилогия в четырех частях», вышедшему в США под названием «Автостопом по Галактике: трилогия»). Так и вышло, что под конец очередного многотрудного дня он оказался в чистом поле на окраине Инсбрука. Он лежал на спине и смотрел на звезды. «Кто-нибудь, – подумал он, – просто обязан написать путеводитель “Автостопом по Галактике”». А потом это вылетело у него из головы.

Но пять лет спустя, пытаясь придумать хоть какую-то правдоподобную причину, по которой инопланетянину вздумалось бы посетить планету Земля, он внезапно вспомнил эту фразу. То, что случилось потом, вошло в историю – и эту историю мы вам расскажем.

А того поля на окраине Инсбрука больше нет: теперь там проходит автобан.

Если ты бедный студент и не можешь позволить себе купить машину или билет на самолет и даже на поезд, то остается только надеяться, что кто-нибудь остановится и подвезет тебя.

Мы пока что не можем позволить себе путешествовать на другие планеты. У нас нет космических кораблей, способных туда долететь. Но может быть, там тоже кто-нибудь живет. На самом деле я понятия не имею, живет или нет, – но все-таки приятно думать, что и в такое далекое путешествие можно отправиться уже прямо сейчас, если кто-нибудь тебя подвезет.

– Дуглас Адамс, 1984 год

1. ДНК

Дезоксирибонуклеиновая кислота, более известная просто как ДНК, – основной материальный носитель генетической информации. Структуру ДНК и ее значение открыли и впервые описали в Кембридже (Англия) в 1952 году, а в марте 1953-го миру объявили о великом открытии.

Но, как нетрудно догадаться, то была далеко не первая ДНК, сыгравшая важную роль в истории Кембриджа. Годом раньше, 11 марта 1952 года, в этом городке, в здании бывшего викторианского работного дома, на свет появился Дуглас Ноэль Адамс. Его мать была медсестрой, а отец закончил факультет теологии и готовился принять духовный сан, но передумал: друзьям удалось убедить его, что это кошмарная затея.

Когда Дугласу исполнилось полгода, его родители уехали из Кембриджа, а когда ему стукнуло пять – развелись. Дугласа в то время считали ребенком со странностями, если не с задержкой развития. Он только-только научился говорить и, по его собственным словам, был «единственным известным мне ребенком, способным с открытыми глазами набрести на фонарный столб. Все думали, что у меня богатая внутренняя жизнь, потому что признаков хоть сколько-то осмысленной наружной жизни я не выказывал». Дуглас рос одиноким: друзей он заводил с трудом, а единственная сестра, Сьюзен, была младше его на три года.

В сентябре 1959 года он пошел в Брентвудскую школу в Эссексе, где и проучился до 1970-го. «Из нашей школы вышло много телевизионных знаменитостей, – рассказывал он. – Не считая меня – Грифф Риз Джонс, Ноэль Эдмундс и Саймон Белл, написавший роман по фильму с Гриффом и Мэлом Смитом “Болваны из космоса”, знаменитому, хоть и не получившему ни единой премии (ну, положим, Белл пока еще не суперзвезда, но вечеринки он закатывает классные). Многие из тех, кто проектировал компьютер “Амстрад”, – тоже наши, брентвудские. Но вот кого у нас катастрофически не хватает, так это архиепископов, премьер-министров и генералов».

Не сказать чтобы Дугласу так уж нравилось в Брентвуде, – по его словам, школьные годы для него прошли «в попытках откосить от спорта». Хотя он неплохо плавал и играл в крикет, выпускать его на футбольное поле было ошибкой, а «игрок в регби из меня вышел просто чудовищный: в первую же игру я умудрился сломать себе нос об колено. А это, знаете, не так-то просто, особенно из положения лежа. Вообще, учителя так и не договорились между собой, кто я, – то ли умник, каких не видывал свет, то ли полный кретин. На уроках я никогда не открывал рта, пока не разберусь в вопросе досконально».

Дуглас был тощим и высоким мальчишкой – и стеснялся своего роста: «В приготовительной школе[2]2
  Частная школа для мальчиков 8—13 лет. – Примеч. перев.


[Закрыть] нам полагалось ходить в коротких штанишках, и на последнем году я уже выглядел в них такой нелепой дылдой, что мама подала специальное прошение, чтобы мне разрешили носить нормальные брюки. Но ей отказали – на том основании, что я, мол, и так уже вот-вот перейду в старшие классы. И я действительно перешел в старшие классы, и мне разрешили носить брюки, но тут оказалось, что форменных брюк моего размера в школе нет, – и весь первый семестр мне пришлось по-прежнему ходить в коротких штанишках».

В то время он интересовался не столько литературой, сколько естественными науками: «В том возрасте, когда все мальчишки хотят стать пожарными, я мечтал о карьере физика-ядерщика. Мечта не сбылась – слишком уж плохо мне давалась арифметика. То есть теорию математики я понимал, но считать как следует так и не научился, поэтому о естественных науках пришлось забыть. Если бы тогда уже существовали инженеры-программисты, я, наверное, подался бы в эту область… но, увы, такой профессии еще не было».

Помимо этого, юный Дуглас увлекался авиамоделированием («Готовые модели я ставил на комод, и мало-помалу там собралась целая выставка. Но за комодом у нас стояло большое старое зеркало, и в один ужасный день оно упало и раздавило мои самолетики. Я очень огорчился и с горя забросил свое хобби навсегда. Воистину, то был удар слепой судьбы…»), играл на гитаре и читал книжки. «Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что читал маловато – и, к тому же, всякую чепуху. (Когда у меня будут дети, я уж позабочусь, чтобы они читали сколько положено. В конце концов, на то и придуманы телесные наказания, разве нет?) Я читал рассказы про Бигглза[3]3
  Бигглз (Джеймс Бигглзуорт) – герой обширной серии рассказов У.Э. Джонса, летчик и искатель приключений. Сам Уильям Эрл Джонс (1893–1968) был летчиком и детским писателем; ниже идет речь о его десятитомной серии фантастических романов (1954–1963), посвященных космическим приключениям капитана Тимоти Клинтона и его сына Рекса. – Примеч. перев.


[Закрыть] и знаменитую фантастическую серию капитана У.Э. Джонса; особенно мне запомнилась книжка под названием «В поисках идеальной планеты» – ну да, можно сказать, она на меня серьезно повлияла. Потом был еще такой писатель, Эрик Лейланд, – похоже, о нем, кроме меня, уже никто не помнит, – и я читал его истории про Дэвида Флейма, такого, знаете ли, Джеймса Бонда для десятилетних мальчишек[4]4
  Эрик Лейланд (1911–2011) писал детективные романы для детей и триллеры для взрослых, а также выпускал под женскими псевдонимами книги для девочек в жанре школьного романа. По любопытному совпадению, он в свое время тоже учился в Брентвудской школе в Кембридже. – Примеч. перев.


[Закрыть]. В общем, что я хочу сказать: когда, по-хорошему, следовало затариться Диккенсом на всю оставшуюся жизнь, я тратил время на Эрика Лейланда. Но вы и сами понимаете – ребенку не прикажешь!»

Кроме того, Дуглас обожал выпуски «Орла» – самого популярного в то время журнала детских комиксов в Британии – и, в особенности, иллюстрированные истории Фрэнка Хэмпсона про Дэна-Смельчака[5]5
  «Орел» («Eagle») – еженедельный журнал комиксов для детей, выходивший в Британии с 1950 по 1969 и с 1982 по 1994 г. Дэн-Смельчак – герой серии комиксов «Дэн-Смельчак, летчик будущего», созданной художником Фрэнком Хэмпсоном и печатавшейся в журнале «Орел» с продолжениями с 1950 по 1967 г. – Примеч. перев.


[Закрыть]. Дэн-Смельчак, космический летчик с квадратной челюстью, и его комический спутник Дигби год за годом неутомимо сражались с зеленокожим злодеем Меконом. Тот же «Орел» впервые приютил на своих страницах и самого Дугласа, когда тому было одиннадцать: два его письма напечатали в его любимом журнале и за каждый заплатили невероятную (по тем временам) сумму в десять шиллингов. В одном из писем содержался рассказ (под названием «Рассказ»), свидетельствующий о раннем развитии дарования (см. стр. 18).

По поводу «Алисы в Стране чудес», которую нередко упоминают в числе книг, оказавших на Дугласа особое влияние, сам он сказал так: «“Алису в Стране чудес” я прочитал – точнее, мне прочитали ее вслух, – когда я был еще маленьким, и она мне совершенно не понравилась. На самом деле она меня очень напугала. Несколько месяцев назад я попробовал вернуться к ней, прочитал несколько страниц и подумал: “Ну, забавно, да… неплохо… но все-таки…” Одним словом, если бы в детстве она не произвела на меня такое жуткое впечатление, я бы ее полюбил, но избавиться от этого воспоминания невозможно. Я знаю, что некоторые говорят, будто Кэрролл сильно повлиял на меня – ну, с этим числом 42 и все такое прочее, – но на самом деле это не так»[6]6
  Льюис Кэрролл по непонятным причинам любил число 42 и довольно часто использовал его в своих произведениях. В частности, первое издание «Алисы в Стране чудес» было снабжено 42 иллюстрациями Джона Тенниела, а в главе XII этой книги фигурирует абсурдное «правило 42»: «Всем, в ком больше мили росту, следует немедленно покинуть зал» (пер. Н. Демуровой). В прологе к «Охоте на Снарка» упоминается столь же абсурдный «42-й параграф “Кодекса”»: «Никому не дозволяется обращаться к Рулевому <…> и Рулевому не дозволяется обращаться к кому бы то ни было» (пер. М. Пухова). В книге Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике» это же число, 42, становится ответом на «Главный Вопрос жизни, Вселенной и всего такого прочего». – Примеч. перев.


[Закрыть].

О том, чтобы стать писателем, Дуглас впервые серьезно задумался в десять лет: «У нас в школе был учитель по фамилии Хэлфорд. Каждый четверг после большой перемены он вел часовой урок, за который каждый из нас должен был написать рассказ. И я стал единственным на моей памяти учеником, которому удалось получить за один из таких рассказов десять из десяти баллов. Я запомнил это на всю жизнь. И знаете, странное дело: как-то раз я говорил со своим бывшим одноклассником, и он рассказал, как они с друзьями уже после школы встретились с мистером Хэлфордом и стали ему пенять, что он никогда никому не ставил хороших оценок за сочинения. А он сказал им: “Ну отчего же никогда? У меня был ученик, которому я однажды поставил десять из десяти, – Дуглас Адамс”».

* * *

КАРУСЕЛЬ «ОРЛА»

Рассказ

– Так, это оно – Лондонское бюро находок, – сказал мистер Смит, заглянув в окно и удостоверившись. Входя, он споткнулся о порог и чуть не врезался лбом в стеклянную дверь.

– А тут небезопасно… надо не забыть, когда пойду обратно, – пробормотал он.

– Чем могу помочь? – спросил служитель бюро находок.

– Я забыл вчера кое-что в 86-м автобусе.

– И что же именно вы забыли? – спросил служитель.

– Да вот никак не могу вспомнить, – признался мистер Смит.

– Ну, в таком случае ничем не могу помочь! – с огорчением сказал служитель.

– А в этом автобусе вчера ничего не находили? – спросил мистер Смит.

– Боюсь, что нет. Но может, вам удастся вспомнить хоть что-нибудь об этой вещи? – спросил служитель, все-таки пытаясь помочь.

– Ну, я помню только, что она была очень плохая.

– Может, что-нибудь еще?

– Э-э-э… ну, если подумать… по-моему, она была похожа на решето, – сказал мистер Смит и оперся локтем на высокую отполированную стойку, а подбородком – на локоть. Локоть скользнул, и подбородок мистера Смита врезался в стойку с оглушительным треском. Но прежде, чем служитель подоспел к нему на помощь, мистер Смит радостно подпрыгнул.

– Большое вам спасибо! – сказал он.

– За что? – спросил служитель.

– Я нашел ее! – сказал мистер Смит.

– Нашел – что?

– Мою память! – сказал мистер Смит и, развернувшись, бросился вон. Нога его зацепилась за порожек, и мистер Смит врезался лбом в стеклянную дверь.

Д.Н. Адамс (12 лет), Брентвуд, Эссекс.

* * *

«Меня это очень порадовало, – вспоминал он. – Всякий раз, когда я теряю вдохновение (то есть чуть ли не на каждом шагу) и впадаю в очередной творческий кризис, а попросту говоря, сижу, смотрю перед собой и не могу выдавить ни строчки, я говорю себе: “Ну, ничего. Зато я однажды получил десять из десяти!” Это мотивирует куда сильнее, чем всякие мысли о том, сколько миллионов экземпляров того или сего у меня распродалось. “Однажды я получил десять из десяти…” – думаю я».

Впрочем, подобный успех сопутствовал ему не всегда.

«Не помню, когда именно я впервые задумался, не стать ли мне писателем, но мысли на этот счет стали меня посещать довольно рано. Честно сказать, это была сущая глупость: ничто не предвещало того, что из меня выйдет толк. Мне просто казалось, что это так здорово – быть писателем… Да и до сих пор кажется. Но, как и все писатели, я люблю не столько писать, сколько сознавать, что, вот, я написал то-то и то-то. Пару лет назад мне попались на глаза какие-то старые литературные журналы, которые издавала наша школа. Я пролистал их в поисках своего вклада – но, к большому своему изумлению, ничего не нашел. И только потом вспомнил, что всякий раз, как я собирался написать что-нибудь для школьного журнала, у меня снова случался творческий кризис и я не успевал сдать работу в срок».

Дуглас играл в школьном театре, и ему это нравилось («Актер из меня был странноватый. Что-то у меня получалось неплохо, а к чему-то я даже не знал, с какой стороны подойти… Например, мне никогда не давались роли гномов – с ними вечно была масса проблем»). Однажды вечером он посмотрел очередной «Отчет Фроста»[7]7
  «Отчет Фроста» – сатирическое телешоу британского тележурналиста, комика и писателя Дэвида Фроста (1939–2013). – Примеч. перев.


[Закрыть], и все его честолюбивые мечты о карьере физика-ядерщика, знаменитого хирурга или профессора английского языка внезапно утратили былую привлекательность. Его внимание привлек Джон Клиз, будущий участник группы «Монти Пайтон», выступавший у Фроста со скетчами собственного сочинения. Росту в нем было шесть футов и пять дюймов. «Я тоже так могу! – осенило Дугласа. – Я такой же высокий!»[8]8
  На первый взгляд это умозаключение может показаться ложным, но на самом деле очень многие британские комики и вправду необыкновенно рослые. Взять, к примеру, Джона Клиза, Питера Кука, Рэя Галтона, Алана Симпсона и самого Дугласа Адамса, – во всех них по шесть футов и пять дюймов. А во Фрэнке Мьюре и Деннисе Нордене – еще на дюйм больше. Дуглас часто говорил, что покойный Грэм Чепмен на четыре процента скучнее остальных, потому что в нем было всего шесть футов и три дюйма.


[Закрыть]

Но чтобы стать исполнителем собственных скетчей, надо было сначала их написать. А это оказалось не так-то просто. «Я подолгу просиживал за пишущей машинкой, думая и гадая, что бы мне такое написать. А потом рвал листок за листком, приговаривая: “Ну вот, опять ничего не пишется”». Фактически под этим девизом – «Опять ничего не пишется!» – и прошла вся его дальнейшая писательская карьера.

Но жребий был брошен. Адамс отринул все свои детские мечты, не пощадив даже грезу о том, как он вырастет и станет рок-звездой (хотя на гитаре он играл вполне пристойно), и твердо решил сделаться писателем и артистом-комиком.

В декабре 1970 года он окончил школу и со своим сочинением о возрождении религиозной поэзии (в котором ему удалось на одной странице собрать блестящую компанию из Кристофера Смарта, Джерарда Мэнли Хопкинса[9]9
  Кристофер Смарт (1722–1771) и Джерард Мэнли Хопкинс (1844–1889) – английские поэты, известные в первую очередь стихами религиозного содержания. – Примеч. перев.


[Закрыть] и Джона Леннона) выиграл конкурс на стипендию от факультета английского языка и литературы в Кембридже. И для Дугласа было очень важно, что это именно Кембридж. Дело не только в том, что его отец в свое время учился в Кембридже, и не в том, что сам Дуглас, если уж на то пошло, там и родился. Нет, Кембридж был прекрасен тем, что из его стен вышли писатели и актеры, выступавшие в таких шоу, как «За гранью», «Вот такая у нас была неделя» и «Простите, я оговорился», ну и, конечно же, многие участники «Летающего цирка Монти Пайтона»[10]10
  «За гранью» (1960) – комедийный спектакль Алана Беннета, Дадли Мура, Питера Кука и Джонатана Миллера, положивший начало новой эре в истории британского сатирического шоу. «Вот такая у нас была неделя» (1962–1963) – сатирическое телешоу Неда Шеррина и ведущего Дэвида Фроста. «Простите, я оговорился» – комедийная радиопрограмма, выходившая в эфир с 1964 года. «Летающий цирк Монти Пайтона» – комедийный скетч-сериал культовой британской комик-группы «Монти Пайтон», выходивший в эфир с 1969 по 1974 г. – Примеч. перев.


[Закрыть].

Дуглас Адамс мечтал об «Огнях рампы»[11]11
  «Огни рампы» («Footlights») – студенческий театральный клуб при Кембриджском университете. – Примеч. перев.


[Закрыть].

2. Кембридж и прочие явления циклического порядка

Еще до того, как направить свои стопы в Кембридж, Дуглас Адамс принялся нарабатывать послужной список, которым мы имеем честь любоваться на обложках его книг. Он решил съездить автостопом в Стамбул, а для этого требовались деньги. И Дуглас пошел работать – сначала уборщиком в каком-то курятнике, а потом вахтером в рентгенологическом отделении больницы общего профиля в Йовиле (кстати сказать, в школьные годы он подрабатывал вахтером в психбольнице).

Путешествие автостопом сложилось так себе: до Стамбула Дуглас добрался, но там съел что-то нехорошее, отравился и вынужден был отправиться домой обычным поездом. Он спал в коридорах, очень жалел себя, а по возвращении в Англию был госпитализирован. Возможно, этот случай в сочетании с предыдущей работой в больнице сыграл свою роль, но, так или иначе, Дуглас начал переживать, что не пошел учиться на врача:

«Я ведь из семьи медиков – ну, в некотором роде. Моя мать была медсестрой, отчим – ветеринаром, а дед по отцу (с которым я на самом деле ни разу не встречался) – очень известным ухо-горло-носом в Глазго. Да я и сам работал в больницах. И вот у меня возникло такое чувство, что если Там, Наверху, Кто-Нибудь Есть, то Он таким образом как бы трогает меня за плечо и говорит: “Эй! Эй! Вот чем тебе надо заняться! А ну-ка доставай свой стетоскоп!” Но я Его не послушался».

Дуглас так и не занялся медициной – отчасти потому, что все-таки хотел стать писателем и артистом-комиком (хотя по меньшей мере четверо самых знаменитых британских юмористов были врачами по образованию – Джонатан Миллер, Грэм Чепмен, Грэм Гарден и Роб Бакмен), а отчасти потому, что для этого пришлось бы потратить еще два года на подготовку к экзаменам. Так что он не стал искать добра от добра и начал изучать английскую литературу в кембриджском Колледже Святого Иоанна.

Студент из Дугласа вышел не блестящий, хотя он всегда гордился тем, какую большую работу проделал по изучению творчества Кристофера Смарта, поэта XVIII века: «Смарт годами держал пальму первенства как самый заядлый пьяница и развратник из всех студентов, каких только знали стены Кембриджа. Случалось, он щеголял в женском платье, напившись в том же самом пабе, в который захаживал я. Из Кембриджа он перекочевал на Граб-стрит[12]12
  Граб-стрит – улица в Лондоне (ныне Милтон-стрит), которую в XVIII веке облюбовали журналисты и литераторы. – Примеч. перев.


[Закрыть], где прославился как самый скандальный писака за всю историю. А потом он внезапно ударился в религию и стал набожным донельзя. Случалось, он падал на колени прямо посреди улицы и принимался возносить громогласные молитвы. За это-то его и упекли в сумасшедший дом, где он написал длиннющую, как “Потерянный рай”, поэму “Возвеселитесь во Агнце” и первым в истории попытался сочинять на английском стихи в жанре библейской поэзии».

Дуглас постоянно пропускал сроки сдачи домашних заданий: за три года учебы ему удалось закончить всего три письменные работы. Впрочем, это может объясняться не столько его легендарной медлительностью, сколько тем, что учеба занимала лишь скромное третье место в списке его интересов – после театра и пабов.

Направляясь в Кембридж, Дуглас собирался вступить в студенческий театральный клуб «Огни рампы», и эта мечта сбылась, но не принесла особой радости ни ему, ни его одноклубникам. С первой попытки его не приняли – по словам Дугласа, «это был закрытый коллектив, состоящий из людей, чересчур довольных собой». Ему дали понять, что он еще совсем «зеленый новичок», и Дугласу пришлось удовольствоваться членством в кембриджском Обществе легких развлечений, ставившем увеселительные спектакли для больниц, тюрем и тому подобных заведений. Особой популярностью они не пользовались (по крайней мере, в тюрьмах), и впоследствии Дуглас вспоминал об этом периоде жизни с большим смущением.

Во втором семестре, обретя некоторую уверенность в себе, он вместе со своим другом Китом Джеффри решил попытать счастья на одном из открытых прослушиваний, которые время от времени устраивали «Огни рампы». Это были неформальные вечеринки, где любой желающий мог просто выйти на сцену и исполнить номер. «Оказалось, – вспоминал Дуглас, – у них есть один парень, совершенно непохожий на прочих членов комитета, – дружелюбный, внимательный и вообще приятный во всех отношениях, в отличие от всех остальных. Звали его Саймон Джонс. Благодаря его поддержке меня наконец-то приняли в “Огни рампы”. Но репертуар в “Огнях рампы” был очень традиционный: пантомима на Рождество, вечернее ревю в среднем семестре и какое-нибудь зрелищное коммерческое шоу в конце учебного года. Они обязаны были готовить эти три представления каждый год и потому не могли позволить себе никаких рискованных экспериментов. По-моему, Генри Портер, профессор истории и казначей “Огней рампы”, первым сказал, что своей славой клуб обязан не кембриджским спектаклям как таковым, а их последующим переработкам. Шоу “За гранью” родилось вне стен Кембриджа, как, собственно, и “Кембриджский цирк” (где дебютировал Джон Клиз). Все это были переработки, созданные уже после выпуска из университета. А самим “Огням рампы” приходилось держаться в рамках своих традиционных ежегодных постановок».

Поэтому не удивительно, что Дуглас быстро прославился как генератор неосуществимых идей. В «Огнях рампы» ему было тесно и неуютно (не в последнюю очередь потому, что почти никто из одноклубников не находил его идеи забавными), и в один прекрасный день он вместе с двумя друзьями организовал «раскольническую» группу, получившую название «Адамс – Смит – Адамс» (потому что двое из ее членов носили фамилию Адамс, а третий, как нетрудно догадаться, – Смит)[13]13
  После университета Уилл Адамс устроился на работу в трикотажную компанию, а Мартин Смит занялся рекламой и позднее был увековечен в одной из книг Дугласа: «Это вам не какой-нибудь паршивый Мартин Смит из Кройдона!»


[Закрыть].

«Мы вложили все наши деньги, фунтов сорок или около того, – вспоминал Дуглас, – и арендовали театр на неделю. Стало понятно, что хочешь не хочешь, а дело сделать придется. И мы всё написали, поставили, дали спектакль и были приняты на ура. Это было потрясающе. Мне очень понравилось».

После этого Дуглас окончательно и бесповоротно решил стать писателем – и впоследствии не раз об этом горько пожалел.

Спектакль назывался «Несколько плохих актеров будут бормотать и суетиться на сцене», а следующий отрывок из программки дает некоторое представление о том, каков был Дуглас Адамс в юные годы:

Прочитав следующую страницу (где перечислены действующие лица и исполнители), вы, должно быть, спросите с нетерпением: «Ну и когда же начнется шоу?» Не волнуйтесь. Оно начнется сразу же, как только вы прочтете первое слово следующего предложения. Что, неужели до сих пор не началось? Наверное, вы читаете слишком быстро. Что, все еще не началось? Ну нет, так не пойдет. Нельзя так быстро читать. Специально для вас компания «Адамс – Смит – Адамс» выпустила в свет полезное руководство «Как разучиться читать». С помощью этой небольшой книжицы вы сведете скорость своего чтения к нулю в кратчайшие возможные сроки. С каждой следующей страницей вы будете продвигаться все медленнее и медленнее. Здравый смысл подсказывает, что вы так никогда и не дочитаете наше руководство до конца, а это значит, что о более выгодной книге нечего и мечтать!

На следующий год группа «Адамс – Смит – Адамс» (при участии Маргарет Томас, которая, согласно программке, была «уже сыта по горло малопристойными заигрываниями со стороны остальных участников группы, каковые, все трое, влюблены в нее глубоко и трагически») вышла на сцену со вторым своим ревю – «Трескотней пустых умишек». Оба шоу имели успех, собирали полный зал и, в целом, принимались публикой благосклоннее, чем традиционные постановки «Огней рампы».

У Дугласа в тот период было два любимых скетча: один – о железнодорожном сигнальщике, который спутал расписание поездов во всем Южном районе, попытавшись разъяснить принципы экзистенциализма при помощи семафора, а другой – «трудно сказать о чем, но там через слово упоминались бритые кошки. Дикость, конечно, но в то время это казалось смешным».

Вскоре после второго ревю Дуглас Адамс ушел со сцены и сосредоточился на литературном творчестве. «Огни рампы» и, в особенности, их шоу 1974 года окончательно его разочаровали. «“Огни рампы” испортились, – объяснял он, – и я до сих пор из-за этого переживаю. Понимаете, я думал, что они должны ориентироваться на писателей и артистов. Но прямо у меня на глазах они превратились в продюсерское шоу. Продюсер стал решать, кто выйдет на сцену и кто будет писать тексты. Продюсер, так сказать, заказывал музыку. Мне кажется, это неправильно и слишком искусственно. За год участия в “Огнях рампы” я повидал множество необыкновенно талантливых людей, которым так и не выпало случая нормально поработать. Что до нас, то есть до “Адамса – Смита – Адамса”, то “Огни рампы” пришли к нам и спросили: “Можем мы использовать ваш материал?” Мы сказали: “Да, пожалуйста”. А они в ответ заявили: “Вот и отлично, но только вас троих в нашем шоу не будет”».

В итоге Мартин Смит все-таки появился в шоу (наряду с Гриффом Ризом Джонсом и Джеффри Макгиверном, которому предстояло озвучить Форда Префекта в радиопостановке «Автостопом по Галактике»), но Адамсов постановщики не взяли, чего Дуглас так до конца им и не простил.

Между тем он продолжал путешествовать автостопом по Европе и браться за случайные подработки. Чтобы накопить денег на новую поездку в Стамбул, он нанялся строить сараи в какой-то деревне и, разбившись на тракторе, сломал себе подвздошную кость, пропорол руку и серьезно повредил дорогу, так что ее после этого пришлось ремонтировать. Так Дуглас снова угодил в больницу, но думать о карьере врача было уже поздно.

Летом 1974 года Дуглас Адамс покинул Кембридж. Он был молод, уверен в себе и убежден, что весь мир вскоре будет у его ног, потому что ему суждено сказать громкое новое слово в истории комедии. Разумеется, в итоге так оно и вышло – но не так скоро, как он рассчитывал.