Текст книги "Благие знамения. Сценарий сериала"

221 НАТ. ДОМ НЬЮТА, ДЕНЬ

КАРТОЧКА С ТИТРАМИ: НАШИ ДНИ

Дом Ньюта, наши дни. Мать Ньюта стала на десять лет старше с тех пор, как мы видели ее в прошлый раз… Она ждет у двери. На подъездной дорожке стоит машина Ньюта, «Дик Турпин»: маленький страшненький драндулет.

Мать Ньюта. Я лишь хотела сказать: удачи на новом месте. Надеюсь, на этот раз у тебя всё получится.

Ньют. Так и будет, мам.

Мать Ньюта. Тебе всегда так не везет. Я сделала тебе бутерброды.

222 ИНТ. ОФИСНОЕ ЗДАНИЕ, ДЕНЬ

Мы видим просторный офис с открытой планировкой. Вокруг множество людей… За столом сидит НЬЮТОН ПУЛЬЦИФЕР, он же НЬЮТ, ему лет двадцать пять, он неловкий, застенчивый, но в целом славный. (На столе стоит фотография матери Ньюта; на снимке она старше, чем была.) Мимо Ньюта проходит ЛУИЗА БЛАТТ. У нее в руках планшет, и она на ходу отмечает в нем фамилии…

Луиза. Вы у нас кто?

Ньют. Ньютон Пульцифер. Бухгалтер по зарплате. Я новенький.

Луиза отмечает его имя в списке на экране.

Ньют. Извините, а можно делать это как-то по-другому, ну, понимаете, без компьютера?

Луиза…войти в базы данных по зарплатам без компьютера?

Ньют. Может, кто-то их распечатает, и я посчитаю на бумажке.

Но тут прямо посреди офиса НАЙДЖЕЛ ТОМПКИНС начинает собрание: стучит ложкой по кружке и говорит:

Томпкинс. Ну что, кто хочет поучаствовать в тренинге? Не вижу рук.

Томпкинс поднимает руку. Вслед за ним тянет руку еще несколько человек – одни охотно, другие уныло… камера останавливается на ДЖЕНИС ИВЕНСОН, НОРМАН УИЗЕРД, женском трио из отдела финансового планирования…

Дженис Ивенсон. Кстати, Норман, я пожаловалась кадровикам на эти дурацкие тренинги. И я уверена, что отдел финансового планирования меня поддержит.

Три женщины из отдела финансового планирования молча кивают.

Томпкинс. Такие упражнения помогают сплотить коллектив. И между прочим, Дженис, в слове «коллектив» нет буквы «я».

Норман Уизерд. Зато она есть в слове «упражнения».

Перед Ньютом экран компьютера. Работа вроде бы спорится. Он потихоньку набирает цифры…

Томпкинс. Норман. Пожалуйста. Я требую внимания. Вы кто?

Ньют. Ньют. Ньютон Пульцифер. Прошу прощения. Сейчас наберу прибыль, и я весь ваш… (Он вводит прибыль. Экран компьютера мигает и гаснет. Пауза. Следом один за другим гаснут остальные компьютеры. И огни во всем здании…) Прошу прощения. Я не очень разбираюсь в компьютерах. Так вы говорили, помогает сплотить коллектив?

Томпкинс. Боюсь, вам не место в команде, мистер Пульцифер.

223 НАТ. ОФИСНАЯ ПАРКОВКА, ДЕНЬ

В дальней части стоянки, где паркуются самые младшие из младших офисных служащих, стоит уродливый драндулет. Это зеленая «Васаби» Ньюта; сзади он написал «ДИК ТУРПИН». К машине подходит Ньют с картонной коробкой, тянется к дверной ручке. Мимо проходит МИСС ФРОБИШЕР из отдела внутреннего аудита.

Фробишер. Вам помочь, Дик?

Она открывает дверь.

Ньют. Спасибо. Но я не Дик. Это имя машины.

Фробишер. А. Ясно.

Ньют. Если хотите, можете спросить меня, почему она так называется.

Фробишер. Нет, спасибо.

224 ИНТ. СЛУЖБА МИГРАЦИОННОГО КОНТРОЛЯ АЭРОПОРТА ХИТРОУ, ДЕНЬ

Скучающая СЛУЖАЩАЯ МИГРАЦИОННОГО КОНТРОЛЯ машет очередному семейству, и к ней подходит Анафема.

Служащая миграционного контроля. Афанима Гаджет?

Анафема. Анафема. Старинное родовое имя.

Служащая миграционного контроля. Цель приезда в Соединенное Королевство?

Анафема. Меня привело древнее семейное пророчество. С помощью всей доступной мне мудрости и магических чар я нападу на след Сердца тьмы и сделаю всё, чтобы его уничтожить, пока не наступил конец света.

Служащая миграционного контроля (немного удивленно – мол, я не ослышалась?)…прошу прощения?

Анафема. Отпуск.

Служащая ставит печать.

225 НАТ. ПАРК, ДЕНЬ

Ньют печально бредет один по парку. Он разговаривает по телефону.

Ньют. Привет, мам. Работа? Ага. Всё отлично. Прекрасно. Коллеги меня обожают.

Он прячет телефон в карман и только тут замечает, что перед ним на выкрашенном черной краской ящике стоит СЕРЖАНТ ШЕДВЕЛЛ. За спиной Шедвелла небольшой щит наподобие тех, что рисовали полвека назад, на котором написано (дословно или примерно так): ВЕДЬМЫ/ТРАВЯТ ПОСЕВЫ/ПЛЯШУТ ГОЛЫМИ (скверна)/ПОКЛОНЯЮТСЯ САТАНЕ/ИМЕЮТ СЛИШКОМ МНОГО СОСКОВ/ДАЮТ КОШКАМ СТРАННЫЕ ИМЕНА. Шедвелл разоряется на чем свет стоит.

Шедвелл. Страх, говорите? Бояться нужно только одного, слышите, трусы? Не «глобального потепления». Не «ядерного Армагеддона». Кто-нибудь скажет мне, что это такое? (На него никто не смотрит. Вся его аудитория – скучающий голубь.) Молчите? Не отвечаете? Потому что знаете: это правда. Они прячутся среди нас. (Прохожему.) А может, это вы!

Прохожий. Ну, спасибо.

Шедвелл. Не благодарите. Я тонкая красная черта, что отделяет человечество от мрака, не стоит меня благодарить. Я говорю о…

Ньют. Ведьмах?

Шедвелл опускает взгляд и понимает, что у него появилась аудитория из одного человека. Это Ньют. Шедвелл смягчается…

Шедвелл. Именно. О ведьмах. Они скрываются под личиной праведности. И некому их остановить, кроме меня.

Шедвелл озирается. На него никто не смотрит. Всем плевать. Он вздыхает. Слезает с импровизированной трибуны, берет ее и плакат, идет к фургончику, продающему кофе.

Шедвелл. В прежние времена ведьмоловов уважали. Мэтью Хопкинс, генерал Армии ведьмоловов, взимал с каждого города и деревни по девять пенсов за выявленную ведьму. И они платили!

Ньют. А вы… Э-э-э… Тоже генерал?

Шедвелл. Нет. Генералов Армии ведьмоловов больше не существует. Как и полковников, майоров и даже капитанов. А вот сержант есть. И он перед вами.

Шедвелл смеривает Ньюта взглядом. Протягивает ему старенькую заляпанную визитку.

Ньют. Рад с вами познакомиться, мистер Шедвелл.

Подходит их очередь делать заказ. Шедвелл говорит:

Шедвелл. Чай. Девять кусков сахара. И чипсы с сыром и луком. (Ньюту.) Доставай кошелек, приятель. И мой тебе совет: при знакомстве не жмотись.

Ньют догадывается, что Шедвелл просит его заплатить за чай. Он протягивает торговцу пять фунтов, получает сдачу.

Шедвелл. И не мистер Шедвелл. Сержант Шедвелл. Сержант Армии ведьмоловов Шедвелл. А тебя как звать, приятель?

Ньют. Ньютон. Ньютон Пульцифер.

Шедвелл. Пульцифер. Где-то я слышал эту фамилию. Хм… У тебя зубы свои или вставные?

Ньют. Свои.

Шедвелл (хлюпает чаем). А сосков сколько?

Ньют. Что?

Шедвелл. Сосков. СОСКИ, приятель. Сколько их у тебя?

Ньют. Два, как у всех.

Шедвелла его ответ, похоже, не удовлетворил. Он сует Ньюту листок местной газеты; Ньют машинально берет. Мы видим обведенное кружком объявление.

Шедвелл. Завтра к одиннадцати приходи по этому адресу. И ножницы захвати.

Шедвелл направляется прочь с ящиком и плакатом в руках. Вытаскивает из-за уха самокрутку, не обращая на Ньюта никакого внимания. Ньют вслух читает объявление.

Ньют. «ПРИСОЕДИНЯЙСЯ К ПРОФЕССИОНАЛАМ. ДЛЯ БОРЬБЫ С СИЛАМИ МРАКА ТРЕБУЕТСЯ АССИСТЕНТ. ФОРМУ И БАЗОВОЕ ОБУЧЕНИЕ ОБЕСПЕЧИМ. ГАРАНТИРОВАННОЕ ПОВЫШЕНИЕ В ЗВАНИИ В БОЕВЫХ УСЛОВИЯХ. БУДЬ МУЖЧИНОЙ!»

СМЕНА КАДРА

226 НАТ. ТАДФИЛД, ДЕНЬ

КАРТОЧКА С ТИТРАМИ: ЖАСМИНОВЫЙ КОТТЕДЖ, ТАДФИЛД

КАРТОЧКА С ТИТРАМИ: ЧЕТВЕРГ

КАРТОЧКА С ТИТРАМИ: ДВА ДНЯ ДО КОНЦА СВЕТА

На улице возле Жасминового коттеджа припаркован небольшой фургончик. ВОДИТЕЛЬ таскает из фургончика в дом коробки с вещами. Ему помогает АНАФЕМА ГАДЖЕТ, лет двадцати пяти, умная, бодрая и веселая. Коттедж должен быть самый красивый и типично-сельский, который только удастся отыскать специалисту по подбору натуры.

227 ИНТ./НАТ. ЖАСМИНОВЫЙ КОТТЕДЖ, ДЕНЬ

Анафема благодарит водителя, который как раз занес в ее дом последнюю коробку с вещами… пустые книжные шкафы, мебели почти нет…

Анафема. Поставьте здесь. Спасибо вам большое. Вот, держите. (Она протягивает водителю деньги. Он бы с радостью ей что-нибудь ответил, но, к сожалению, роль у него без текста.) До чего красивая деревня. Так и просится на открытку. Спасибо…

Водитель уходит, мрачно думая: столько лет актерствую, и хоть бы реплику дали. Анафема открывает коробку, которую привезла с собой, и достает…

Теодолит – но какой-то необычный, с кристаллами и вырезанными руническими письменами. Потом вынимает из коробки маятник, хлебный нож. Экземпляр «Превосходных и недвусмысленных пророчеств Агнессы Псих», который мы уже видели.

Прикрепляет к стене карту Тадфилда, изданную военно-геодезическим управлением Великобритании, затем иллюстрацию в духе средневековых ксилогравюр, вырезанную из старинной книги, пожелтевшую и жуткую, на которой болтается клок шерсти. На гравюре изображено демоническое кошмарное чудовище выше дома. Надпись готическим шрифтом гласит: «Врагъ Рода Человеческаго, Разрушитель Царствъ, Ангел Бездны, Князь Мира Сего и Владыка Тьмы».

Анафема. Ну что, за работу.

228 ИНТ. КВАРТИРА КРОУЛИ, КАБИНЕТ, ДЕНЬ

В кабинете стоит большой стол, на нем допотопный телефон с автоответчиком, карикатура Моны Лизы на стене. Кроули берет опрыскиватель для растений и выходит из кабинета.

229 ИНТ. КВАРТИРА КРОУЛИ, ДЕНЬ

Бог (ГЗК). Единственное в квартире, за чем ухаживает Кроули – это комнатные растения. В начале семидесятых ему довелось услышать о том, что некоторые разговаривают с растениями, и он решил, что это отличная идея. Впрочем, Кроули с ними не только разговаривает.

Кроули опрыскивает растения. И разговаривает с ними.

Кроули. Плевое дело. Отвезти Антихриста по адресу. И потом присматривать за ним. Непыльная работенка. Правда же? Любой демон справится. Так?… А это еще что? Пятно? (Рассматривает растение.) Между прочим, мы с тобой говорили о пятнах на листьях! Я этого не потерплю. (Растению.) Видишь, что ты наделал. Ты меня огорчил. Как же так. Как же так. (Он поднимает горшок с растением.) Ну, ребята, попрощайтесь со своим приятелем. Он не справился.

Растения в ужасе. Нет, я тоже не знаю, как показать это на экране. Кроули качает головой.

Кроули (растению). Тебе будет гораздо больнее, чем мне… (Остальным растениям.) Ну а вы, парни, растите лучше.

Бог (ГЗК). Кроули внушает им страх Божий. Или, точнее, страх Кроули. Таких роскошных изумрудных растений не сыскать во всем Лондоне. И таких запуганных.

Кроули выходит из комнаты, унося с собой провинившийся цветок. Мы остаемся с перепуганными здоровыми растениями, которые дрожат как…

Издалека доносится звук шредера или даже щеподробилки. Растения выпрямляются и изо всех сил стараются сделать так, чтобы листья их казались красивее и зеленее. Возвращается Кроули, ставит на место пустой цветочный горшок и уходит к себе в кабинет.

230 НАТ. КВАРТИРА ШЕДВЕЛЛА, СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Газетный киоск на углу улицы. Рядом какая-то обшарпанная дверь, которая ведет в квартиру. Ньют звонит в звонок.

Через минуту спускается МАДАМ ТРЕЙСИ. Она медиум и по совместительству проститутка. Мадам Трейси уже не так молода, как прежде. Сегодня она одета, скорее, как проститутка, чем как медиум: на ней халат, под ним пеньюар, и она густо накрашена.

Ньют. Э-э. Добрый день. Я по объявлению. В газете.

Мадам Трейси. Мадам Трейси открывает завесу каждый день, кроме четверга. Возможны групповые сеансы. Когда бы вам хотелось постичь тайны, мой милый?

Ньют. Нет, я, видимо, по другому объявлению.

Мадам Трейси. Ах да. Что ж, все извращения только по предварительной договоренности, да и колени у меня уже не те. И если вам нужна госпожа, то сообщите мне об этом сейчас, потому что мне нужно полчаса, чтобы втиснуться в кожаный корсет.

Они с Ньютом поднимаются по лестнице.

Ньют. Прошу прощения?

Мадам Трейси. Вы пришли за интимным расслаблением и психологической разгрузкой для искушенных господ?

Ньют. Нет! Я хочу вступить в Армию ведьмоловов.

Мадам Трейси. Ох, а ведь мистер Шедвелл меня предупреждал, что к нему должны прийти! То-то он обрадуется! Давненько у него не было гостей. Хотите чаю?

Ньют пока и сам не понимает, во что впутался. Но мадам Трейси уже стучит в дверь комнаты Шедвелла. На двери висит табличка, на которой неразборчивым почерком нацарапано: БРОСЬ НЕЧИСТОМУ ВЫЗОВ!

Дверь открывается, мы видим небритого Шедвелла. Он с подозрением смотрит на пришедших.

Шедвелл. Что?

Мадам Трейси. К вам новобранец, мистер Шедвелл. Вот!

Шедвелл. Прочь, ШЛЮХА! БЛУДНИЦА ВАВИЛОНСКАЯ! ИЕЗАВЕЛЬ!

Мадам Трейси польщена.

Мадам Трейси. О, мистер Шедвелл! Я вам сейчас принесу чаю. (Ньюту.) С молоком и сахаром, милый?

Шедвелл. Он теперь в армии, Иезавель. Он сам себе заварит чай.

231 ИНТ. КВАРТИРА ШЕДВЕЛЛА/КОРИДОР/СПАЛЬНЯ МАДАМ ТРЕЙСИ, ДЕНЬ

Ньют ошеломленно осматривается в квартире. Это настоящий музей Армии ведьмоловов с коллекцией книг; повсюду грязь и беспорядок. Ньют стоит возле старенького чайника на газовой конфорке: собирается делать чай. Шедвелл рассказывает, чайник свистит.

Шедвелл. Добро пожаловать в Армию ведьмоловов, новобранец. С этой минуты ты рядовой Армии ведьмоловов Пульцифер. Раньше мы были могущественны. Раньше мы были сильны. Налей в чай сгущенки, голубчик. И положи…

Пульцифер. Девять кусочков сахару.

Шедвелл. Именно. Мы были на линии огня меж мраком и бедными невеждами, которые не верят в ведьм.

На стене висит мушкетон, которому двести лет: это Громомёт.

Ньют. Так ведь вроде теперь этим занимаются церкви?

Шедвелл. Нет, юноша. Это наше дело. Мы даем отпор мраку. Это война. А знаешь, какое наше главное оружие?

Ньют озирается. Указывает на висящий на стене Громомёт…

Шедвелл. Громомёт младшего капрала Армии ведьмоловов Далримпла по прозвищу «Доберись до них, пока они не добрались до тебя»? Нет, парень. Им уже никто не воспользуется. По крайней мере, в наш век вырожденцев.

Ньют нервно извлекает принесенные с собой ножницы.

Шедвелл. ОТЛИЧНО! Знаешь, зачем они нам?

Ньют делает вялый жест, будто колет ножницами врага.

Шедвелл. Нет, парень.

Он кидает перед Ньютом стопку газет и указывает на приклеенный скотчем к стене пожелтевший листок, на котором написано от руки:

1. Ведьмы.

2. Необъяснимые феномены. Феноматрицы. Феноугрозы. В общем, всякое такое, вы прекрасно знаете, о чем я.

Шедвелл. Мы читаем. И вырезаем.

Камера отъезжает, мы видим квартиру сверху, потом перемещаемся в другой конец коридора, в квартиру мадам Трейси. По коридору идет здоровенный ПОСЕТИТЕЛЬ. Мадам Трейси в спальне кладет на розовую, мягкую как пух кровать огромную черную плетку и розовую ночнушку в оборочках. Звенит ее звонок.

232 ИНТ. КВАРТИРА КРОУЛИ, КАБИНЕТ, ДЕНЬ

Звонит телефон. На столе у Кроули. Мы видим автоответчик. Старенький, возможно, с магнитофонной лентой, но вряд ли такой сохранился до наших дней в рабочем состоянии.

Кроули (ГЗК). Привет, это Энтони Кроули. Вы знаете, что делать. Делайте это стильно.

Азирафель (голос из автоответчика). Алло, Кроули? Эта штука включилась? Это я. У меня пока ничего. Что у тебя? Слушай, мне тут пришла одна мысль…

Рука Кроули хватает телефонную трубку.

Кроули. Что?

Азирафель (доверительно). В общем, я тут подумал… а не было ли другого младенца?

Кроули. Что?!?

233 НАТ. ЛОНДОН, ДЕНЬ

Кроули на бешеной скорости гонит на машине по Лондону. Сидящему рядом с ним Азирафелю это совершенно не нравится.

Азирафель. Я захватил нам кое-что в дорогу. Вдруг проголодаемся.

Кроули не отвечает. Азирафель поворачивается и ставит на заднее сиденье коробку с песочным печеньем.

Азирафель. Ты потерял мальчика…

Кроули…мы потеряли…

Азирафель. В общем, ребенок пропал. Но ты же знаешь…

Кроули…мы знаем…

Азирафель. Сколько ему лет. И дату его рождения. Ему одиннадцать. Должны остаться записи. Всегда есть записи. Все ведут записи. Тебе – ну ладно, нам, – всего лишь нужно их отыскать. Помнишь ту больницу?

Кроули. Тебя послушать, это пара пустяков.

Азирафель. А что же тут сложного? Надеюсь, с ним ничего не стряслось.

Кроули. Стряслось? С ним? С ним ничего не может стрястись! Он сам кого хочешь стрясет!

Азирафель. Значит, нужно лишь найти записи о его рождении. Порыться в больничных документах.

Кроули. И что тогда?

Азирафель. И тогда мы найдем ребенка.

Молчание.

Кроули (многозначительно). И что тогда? (Пауза.) Я так думаю – с дороги, клоун! – твои вряд ли согласятся предоставить мне убежище?

Азирафель. Я тебя хотел спросить о том же… осторожно, пешеход!

Кроули выпускает руль и протестующе взмахивает руками.

Азирафель. Следи за дорогой! Следи за дорогой! Кстати, где та больница?

Кроули. В деревне под Оксфордом! В Тадфилде.

Азирафель. Кроули! Нельзя гонять по центру Лондона со скоростью девяносто миль в час!

Кроули. Почему?

Азирафель. Мы разобьемся насмерть! То есть лишимся физического тела, а не хотелось бы. МУЗЫКА! Поставлю-ка я музыку… (Он роется в компакт-дисках или аудиокассетах под сиденьем.) Что такое Velvet Underground?

Кроули. Тебе не понравится.

Азирафель. А. Бибоп.

Кроули глубоко вздыхает и прибавляет ходу.

234 НАТ. ТАДФИЛД, КАКОЕ-НИБУДЬ МИЛОЕ И ОЧЕНЬ НЕДОРОГОЕ ЗАВЕДЕНИЕ, ДЕНЬ

Из деревенского магазина выходят дети. К ограде привязан песик, Адам отвязывает поводок. Брайан одет в чистую одежду. Он разворачивает мороженое, которое будет есть во время эпизода. Уэнслидейл не ест, а смакует.

Пеппер. До сих пор не верится, что отец разрешил тебе его оставить.

Уэнслидейл. А вот когда я нашел кошку, нам пришлось повесить объявление о том, что мы нашли кошку, и потом вернуть ее хозяевам.

Адам. У меня же день рождения. К тому же он был без ошейника. Мы спрашивали, не терял ли кто собаку. Никто не терял.

У Брайана всё лицо в мороженом.

Брайан. Наша собака меня не любит. Смотрит как на пустое место.

Мороженое падает Брайану на рубашку.

Уэнслидейл. А между прочим, моя двоюродная сестра Шарлотта говорит, что в Америке в магазинах продают тридцать девять сортов мороженого.

СТОП-КАДР на Уэнслидейле

Бог (ГЗК). Уэнслидейла зовут Джереми, но никто его так не называет, даже родители, которые зовут его Малышом.

Фотография семейства Уэнслидейл. И родители, и сын – все на одно лицо. Когда Уэнслидейл вырастет, будет вылитый отец.

Бог (ГЗК). Должность присяжного бухгалтера для Уэнслидейла – лишь вопрос времени.

Пеппер. Не бывает тридцати девяти сортов мороженого. Тридцати девяти сортов мороженого во всем мире не наберется.

СТОП-КАДР на Пеппер

Фотографии: трудные для хиппи времена на поле в Уэльсе. Овца жует палатку.

Бог (ГЗК). При рождении Пеппер нарекли Пиппин Галадриель Луннодева. Это имя ей дали во время особой церемонии на грязном поле, где паслись три овцы и стояло несколько протекавших полиэтиленовых палаток. Через полгода, устав от дождя, мужчин и овец, сжевавших первых урожай марихуаны, мать Пеппер вернулась в Тадфилд и записалась на курс по социологии.

Картинка оживает. Лицо и грудь рубашки Брайана заляпаны шоколадным мороженым.

Брайан. Почему нет, если их смешивать. Ну, например, шоколадно-клубничное.

СТОП-КАДР на Брайане

Бог (ГЗК). В каждой шайке должен быть свой Брайан: вечно чумазый и готовый поддержать любую выдумку или прихоть Адама.

Брайан. Шоколадно-ванильное. Клубнично-ванильно-шоколадное.

Брайан вытирает лицо рукавом: теперь у него грязное абсолютно всё – и лицо, и одежда.

Адам. Ну, в общем, собаку у меня не заберут. Мы будем вместе до конца. Правда, малыш?

Барбос виляет хвостом.

235 НАТ. УЛОЧКА В ТАДФИЛДЕ, ДЕНЬ

На узкой тадфилдской улочке мы видим Анафему. У дерева стоит ее велосипед; она оглядывает окрестности через теодолит… Камера наезжает: мы видим, как Анафема делает отметки на карте местности на iPad.

Анафема. Глаз тритона и язык пса, к северу через северо-восток… Вот. Но это… юго-запад…

236 НАТ. ХОГБАКСКИЙ ЛЕС, ДЕНЬ

Солнечный день. ЭТИ сидят вокруг Ямы. Адам играет с Барбосом, остальные трое разговаривают.

Пеппер. В Жасминовом коттедже поселилась ведьма.

Брайан. Глупость какая-то.

Пеппер. И ничего не глупость. Сам ты глупый. Миссис Хендерсон сказала моей маме, что леди, которая там живет, выписывает ведьминскую газету.

Уэнслидейл. А между прочим, мой папа говорит, что ведьм не существует.

Адам. По идее, у ведьм должна быть своя газета. Мой папа выписывает «Вестник рыбака», а ведь рыбаков наверняка меньше, чем ведьм.

Пеппер. Да замолчите вы, я же рассказываю! Газета называется «Паранормальные новости»! Она ведьма!

Уэнслидейл. Вообще-то ведьм больше не существует, потому что мы изобрели науку и викарии сожгли всех ведьм для их же блага. Это называлось испанской инквизицией.

Адам. По-моему, сжигать людей запрещено законом. Иначе все бы только это и делали.

Чумазый Брайан хрустит чипсами…

Брайан. Викариям можно. Так ведьмы не попадут в ад, так что, если бы они правильно всё поняли, были бы благодарны.

Адам. Мы можем стать новой испанской инквизицией.

Уэнслидейл. Вообще-то мы не можем стать испанской инквизицией, потому что мы не испанцы.

Брайан. Я был в Барселоне. Могу научить вас испанскому. Они постоянно говорят «оле».

Адам. Надо будет потренироваться. Прежде чем жечь ведьм. Начнем с малого, постепенно дойдем и до большого.

Пеппер (решительно кивает, она идеальный заместитель). Можете на меня положиться.

237 ИНТ. «БЕНТЛИ», ДЕНЬ

Кроули едет по указателям к «Усадьбе “Тадфилд”».

Азирафель. Это дорога к усадьбе Тадфилд. Узнаешь места?

Кроули. Вроде да. Где-то поблизости была авиабаза.

Азирафель. Авиабаза?

Кроули. Неужели ты думал, что жены американских дипломатов обычно рожают в маленьких деревенских больничках в глуши? Всё должно было выглядеть естественно. В Нижнем Тадфилде есть авиабаза, и когда процесс пошел, тамошний госпиталь оказался не готов, наш человек сказал: «Тут поблизости есть роддом», – и нате вам пожалуйста. Неплохо организовали, а?

Он уже едет по дороге к бывшей сатанинской лечебнице…

Азирафель (саркастично). Безукоризненно.

Кроули. Всё должно было получиться.

Азирафель. Увы, зло всегда несет в себе семена собственной гибели. Как ни планируй, как ни пытайся предусмотреть всё до мелочей, в конце концов дьявольский план обязательно разобьется о скалы кривды и пойдет ко дну, даже если сперва казалось, что всё образуется.

Кроули. По-моему, это был самый обычный косяк.

238 НАТ. ХОГБАКСКИЙ ЛЕС, ДЕНЬ

От деревенского луга по тропинке к лесу бредет Анафема. Она то пишет что-то в блокноте, то раскачивает маятник над картой деревни, испещренной крестиками и отметинами. Анафема в отчаянии. Она замечает детей и несколько приободряется. Дети машут ей рукой. Анафема отмечает на карте очередной квадрат. Мимо нее проходят Пеппер и Уэнслидейл, переодетый в ведьму. Ну, насколько это возможно: на нем черная островерхая шляпа из бумаги, в руках метла.

Анафема. Привет, ребята.

Пеппер. Привет.

Анафема. Красивая шляпа.

Уэнслидейл. Вообще-то мы сделали ее из картона. Она нужна нам для игры.

Анафема. Стильная. А во что вы играете?

Уэнслидейл. В Британскую инквизицию.

Пеппер. Ну тыы.

Анафема настолько заинтригована, что отправляется следом за детьми. На Адаме халат поверх одежды. Брайан стражник. Пеппер тащит Уэнслидейла. Анафема смотрит на Адама.

Анафема. Ух ты, интересно. И как в нее играют?

Адам. Я Великий Инквизитор Британской инквизиции. Брайан верховный палач. Мы пытаемся выявить ведьму.

Анафема. Звучит… разумно. И как же вы собираетесь это сделать?

Адам. А вот как. (Уэнслидейлу.) Ты ведьма?

Уэнслидейл. Да.

Пеппер. Ты не можешь говорить «да». Ты должен отвечать «нет».

Уэнслидейл. И что тогда?

Адам. И тогда мы будем тебя пытать, пока ты не скажешь «да».

Анафема. Вы будете его пытать?

Адам. Мы выстроили пыточную машину.

Он указывает на тракторную шину, привязанную веревкой к ветке дерева, как качели.

Анафема. Это же качели.

Уэнслидейл. Но ведь по сценарию я ведьма. У меня большая остроконечная шляпа, дома у меня есть кот, и я взял мамину метлу…

Пеппер. Никто и не говорит, что ты не ведьма, тебе просто надо отрицать, что ты ведьма. Иначе зачем нам тебя пытать, если ты в первую же секунду скажешь, что ты ведьма. Отвечай «НЕТ».

Уэнслидейл. Но…

Пеппер бросает на него строгий взгляд.

Адам. Так ты ведьма, мерзкая старая карга?

239 НЕСКОЛЬКО МИНУТ СПУСТЯ

Радостные крики. Уэнслидейл наслаждается от души: его раскачивают на шине.

Качает его Брайан, и он явно уже утомился.

Брайан. Уж извини, Адам, но я не понимаю, почему должен трудиться за всех.

Уэнслидейл. Меня пытают! На самом деле это очень больно! Я уже готов признаться в том, что я ведьма.

Брайан (перестает раскачивать шину). Если мне не дадут покататься, я пойду домой. Почему всё самое лучшее ведьмам?

Уэнслидейл. Качай давай.

Анафема беседует с Адамом.

Анафема. Мальчик, можно тебя спросить?

Адам. Да.

Анафема. Не видел ли ты в окрестностях… каких-нибудь огромных зверей? Не творится ли здесь что-нибудь странное?

Адам. Вот мой Барбос. Он зверь. Барбос, дай лапу.

Анафема с улыбкой смотрит на милого песика Адама. Барбос дает ей лапу.

Анафема. Не совсем то, что я ищу.

Адам. Погодите. Мне надо им сказать, что дальше. Ну что, злая ведьма Уэнслидейл, больше никогда так не делай, а теперь слезай с пыточных качелей, дай другим покачаться.

Брайан берет у Уэнслидейла островерхую шляпу, надевает и забирается на шину. Анафема умильно улыбается: до чего славные детки!

Анафема. С вами не соскучишься. Ладно. Пойду искать дальше.

240 НАТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

«Бентли» подъезжает к уже знакомому нам особняку. Это бывшая больница монахинь-сатанисток. Теперь здесь фешенебельная усадьба; на стоянке перед особняком дорогие машины… Азирафель и Кроули вылезают из «Бентли». Мы смотрим на них сквозь винтовочный прицел.

Азирафель. Гм. Ты уверен, что это здесь? Не похоже на больницу… И повсюду витает любовь.

Субъективная камера: некто с винтовкой в руках смотрит на них вдоль ствола. Целится в Кроули и Азирафеля.

Кроули. Уверен. Здесь. В каком смысле – витает любовь?

Субъективная камера: Азирафель сквозь прицел.

Азирафель. В противоположном тому, когда говорят: «Не нравится мне здесь. Какое-то жуткое место».

Кроули. Я так не говорю. Мне нравятся жуткие места. Обожаю всякую жуть. Пойдем поговорим с монахинями.

Кроули и Азирафель направляются было к особняку, как вдруг раздаются два приглушенных выстрела: Кроули попали в грудь, Азирафелю в спину.

ЗАМЕДЛЕННАЯ СЪЁМКА: оба падают на землю. Важно: весь эпизод в усадьбе Тадфилд отсюда и до конца нужно снимать как в фильмах про войну – нечто среднее между «Рэмбо. Первая кровь» и «Братьями по оружию»…

Мы видим, что передняя часть рубашки Кроули покраснела…

Кроули и Азирафель лежат на лужайке. Камера наезжает. Кроули касается покрасневшей рубашки. Смотрит на вымазанные красным пальцы. Принюхивается. Лижет их.

Кроули. Гм.

Азирафель (Поднимает руку. На нем голубая «кровь»). Почему она голубая?

Кроули. Это краска.

Они поднимаются, из куста рододендрона вылетает Найджел Томпкинс с пейнтбольной винтовкой наперевес.

Найджел Томпкинс. Вы оба ранены. О чем вы только думали, так играть…

Мы смотрим на Найджела: тот видит, как Кроули вдруг превращается в чудовище. Найджел теряет сознание. Кроули обретает привычный облик…

Кроули. Смешно получилось.

Азирафель. Да. Тебе смешно. Ты только посмотри на мое пальто. Сто восемьдесят лет было как новенькое – и на тебе. Я же теперь не выведу эти пятна.

Кроули. Сотвори чудо – и они исчезнут.

Азирафель. Да, но я же буду знать, что здесь было пятно. В смысле, когда-то.

Кроули делает жест. Пятно исчезает.

Азирафель. О, спасибо. И эта винтовка. Я ее рассматривал. Она ненастоящая. Она стреляет шариками краски.

Кроули. А вашему брату винтовки не по нраву?

Азирафель. Только если они в правильных руках. Тогда они придают вес нравоучениям. Я так думаю.

Кроули его ответ удивил. Он берет у Азирафеля винтовку…

Кроули. Нравоучениям? Правда? Ладно…

Он кладет на землю пейнтбольную винтовку. Теперь она настоящая.

241 ИНТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, СТОЙКА ПРИЕМА ПОСЕТИТЕЛЕЙ

Вслед за Кроули и Азирафелем мы заходим в здание, в котором с большим трудом можно узнать сатанинскую обитель из первой серии. Здесь всё переделали, и теперь это стильное местечко, где проводят выездные семинары.

На стене висит вывеска «ЦЕНТР КОНФЕРЕНЦИЙ И ОБУЧЕНИЯ ПЕРСОНАЛА «УСАДЬБА “ТАДФИЛД”»: ЗДЕСЬ ОБЪЕДИНЯЮТ УСИЛИЯ И РАСШИРЯЮТ ОПЫТ». Под вывеской – большой портрет МЭРИ ХОДЖЕС.

Другая вывеска сообщает нам, что в усадьбе как раз проходит КУРС БОЕВОЙ АКТИВНОСТИ КОМПАНИИ «ЮНАЙТЕД ВОРЛДВАЙД ХОЛДИНГС».

Кроули берет со стойки буклет, листает его, бросает обратно.

Кроули. Это точно здесь. Интересно, куда подевались монашки.

СТОП-КАДР с обложкой буклета усадьбы Тадфилд

Бог (ГЗК). Обучение персонала уже не ограничивается просмотром полудюжины сомнительных презентаций в ПауэрПоинте. В наши дни фирмы ждут большего. Им хочется выявлять потенциальных лидеров, поощрять командную работу, инициативу, что позволяет их сотрудникам стрелять шариками с краской во всех коллег, которые их раздражают. В буклете усадьбы Тадфилд, который Кроули держит в руках, не говорится ни слова о том, что еще одиннадцать лет назад здесь находилась больница ордена монахинь-сатанисток – не самых, надо сказать, искусных в своем деле…

Изображение усадьбы темнеет и меняется: теперь это снова больница одиннадцать лет назад, ночь, идет дождь.

242 НАТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Найджел Томпкинс приходит в сознание, но картинка еще плывет у него перед глазами.

Он смотрит на винтовку. Мы слышим, что к нам направляются Норман Уизерд и Луиза Блатт…

Норман Уизерд. Я совершенно точно слышал, здесь кто-то есть…

Найджел стреляет из винтовки. Но та вдруг оказывается настоящей…

243 ИНТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Кроули и Азирафель идут по коридору. Им машет мисс Фробишер: на ней песочного цвета камуфляж, в руках одноразовый стаканчик.

Фробишер. Кто выигрывает? Милли из бухгалтерии схватила меня за локоть.

Кроули. Вы все проиграете.

С улицы доносится пальба…

Азирафель. Что ты натворил?

Кроули. Им же хотелось пострелять. Вот пусть и стреляют.

244 НАТ. УСАДЬБА ТАДФИЛД, ДЕНЬ

По траве молча ползут женщины из отдела финансового планирования во главе с Дженис Ивенсон. Выглядит это как в фильмах про войну. К женщинам подползает Луиза.

Луиза. А я говорила, отделу закупок нельзя доверять. Они там все сволочи.

Дженис Ивенсон. Но почему? Зачем им это было нужно?

Луиза. Вопрос в другом: успеем ли мы их убрать, пока они снова не начали?

Она стреляет из полуавтоматической винтовки и разносит куст в клочки…

245 НАТ. ПАРК УСАДЬБЫ ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Камера отъезжает. Сквозь кусты ползет сотрудник отдела ИТ, как вдруг чья-то рука хватает его за шею.

Найджел Томпкинс. Айтишник?

Тот кивает.

Найджел Томпкинс. Надо же. Айтишник. Там действует закон фирмы. А здесь я закон.

СМЕНА КАДРА

246 НАТ. ПАРК УСАДЬБЫ ТАДФИЛД, ДЕНЬ

Происходящее всё больше и больше смахивает на «Апокалипсис сегодня». Норман Уизерд стоит перед группой мужчин и женщин средних лет – сотрудников отдела внутреннего аудита. Он произносит речь, которая задевает сотрудников за живое, восхищает и вдохновляет на подвиги.

Норман Уизерд. Я хотел стать графическим дизайнером, рисовать обложки для пластинок Rolling Stones, но преподаватель профориентации сказал, что никогда о них не слышал. И я провел тридцать шесть лет в отделе внутреннего аудита холдинга «Юнайтед Ворлдвайд». Тридцать шесть лет подряд я проверял и перепроверял форму БФ18. А теперь еще и это. Не могли сказать: «Норман, мы досрочно отправляем тебя на пенсию, вали выращивать свои бархатцы». Нет. «Мы отвезем тебя в чертов Оксфордшир и подставим под пули». Мы с вами знаем, что плановикам и отделу продаж нельзя доверять. Все мы видели, как смотрит на нас отдел маркетинга с этими их обезжиренными латте и флэт уайтами. Все мы слышали, как они рассуждают о необходимости выстраивать личные отношения с брендом.