Текст книги "Основные категории эвристического мышления"

Исходя из этого, можно сделать вывод, что эксперимент в эвристике приемлем, но не является приоритетным методом исследования. На первый план в таком научном поиске могут выйти логические или математические аргументы, и это опять связано с особой сложностью изучаемого предмета.

Современная эвристика немыслима без своей психологической составляющей, но сложные наблюдения за процессами мышления затрагивают область бессознательного психического, которая трудно поддаётся фиксированию. Кроме того, экспериментальная деятельность такого рода организационно сложна. Г.С. Альтшуллер отмечал: «Путь к созданию научной теории творчества долог и труден. Между тем жизнь, практика и производство требовали новых методов решения изобретательских задач, хотя бы в какой-то мере более эффективных, чем простой перебор вариантов. И такие методы появились. Это были чисто психологические методы, но создали их не психологи» [14, с. 10].

Этот факт очень важен, так как учёные-эвристы – не психологи, а например, математики, экономисты и инженеры были менее склонны подтверждать свои предположения психологическими экспериментами, они в основном руководствовались логическими рассуждениями и математическими расчетами. Это тоже подтверждает сформулированный выше вывод о приоритетности методов исследования в эвристике.

Г.С. Альтшуллер усматривал ахиллесову пяту эвристики в масштабности решаемых ею задач. Низкую продуктивность научного поиска в данной области он объяснял поиском средств, приемлемых для решения любых интеллектуальных проблем. Термины «открытие» и «изобретение» с самого начала понимались в эвристике весьма широко; в качестве открывателей и изобретателей рассматривались художники, поэты, философы, политики, военные деятели и другие [14, с. 8]. Г.С. Альтшуллер отмечал: «Эвристика за семнадцать веков её существования не создала эффективных методов решения изобретательских задач. Прежде всего, потому, что эвристика с самого начала ставила слишком общую цель: найти универсальные правила, позволяющие решать любые творческие задачи во всех отраслях человеческой деятельности. Античная философия всегда стремилась к отысканию немногих изначальных элементов, пригодных для объяснения широкого круга явлений. Вспомним хотя бы учение Аристотеля, согласно которому вещество построено из пяти элементов: огня, воздуха, воды, земли и эфира. В таком же примерно духе мыслилось и выявление всеобщих элементов творчества. Разумеется, всем видам творчества присущи некоторые общие признаки. Но ограничиваясь рассмотрением только этих универсальных (и в значительной мере внешних) признаков, трудно продвинуться дальше самых первоначальных представлений» [11, с. 24–25]. В своих работах Г.С. Альтшуллер сузил рамки исследований, рассматривая закономерности реализации творческих процессов, прежде всего, в изобретательской деятельности (ТРИЗ), и полученные им результаты оказались заметным вкладом в эвристическую науку, но при этом основоположник теории решения изобретательских задач опять возвращается к универсальности установленных закономерностей: «Принципы управления мышлением при решении изобретательских задач (именно принципы, а не конкретные формулы и правила), по-видимому, могут быть перенесены на организацию творческого мышления в любой области человеческой деятельности» [14, с. 5]. Следовательно, Г.С. Альтшуллер в действительности не отошёл от исходного предназначения эвристики, а лишь удачно использовал один из эффективных приёмов разрешения сложнейшей проблемы в этом научном направлении – специализацию. Одно из известных правил предпочтения гласит: если задача не решается целиком, её надо разделить на части, решить каждую в отдельности, а затем вернуться к исходной задаче. Именно такую научно-поисковую манипуляцию и выполнил Г.С. Альтшуллер, предложив как альтернативу эвристике решение суженной задачи: рассмотрение творческих процессов изобретательской деятельности. Такой вывод связан с тем, что и эвристика, и ТРИЗ опираются на один и тот же организационно-психологический инструментарий мышления. Разнообразные модели теории решения изобретательских задач понимаются как эвристические методы и в интернет-источниках.

Положительная динамика в психологическом направлении научного поиска наметилась с 70-х годов прошлого столетия. К этому времени появились работы Ювеналия Николаевича Кулюткина, отличающиеся именно логическим обоснованием позиции исследователя-психолога. Научные разработки отошли от констатации внешних свидетельств мыслительных процессов и обратились в глубины интеллектуального движения, появились новые термины: «эвристики», «мыслеформы». Становилось очевидным, что исследования в этой области не могут быть «чистыми», они всегда выполняются «на стыке» со смежными научными отраслями. Поэтому в теоретическом поиске, сопряженном с философией или психологией, могут быть эффективными логические приёмы познания, в кибернетическом – логические и математические; изыскания на стыке с педагогикой, социологией, экономикой могут убедительно подтверждаться как экспериментами, так и логико-математическими рассуждениями. Из этого следует, что в эвристике нет приоритетного метода познания, и чтобы не оказаться в ситуации психологической инерции исследователь обязан быть универсалом независимо от того, из какой специальности он пришёл к проблемам реализации творческих процессов. Вот как описывает начальную стадию исследования, на которой и выбирается метод научного поиска, Г.С. Альтшуллер: «Решая задачу, изобретатель сначала долго перебирает привычные традиционные варианты, близкие ему по специальности. Иногда ему вообще не удаётся уйти от таких вариантов. Идеи направлены по "вектору психологической инерции" – в сторону, где меньше всего можно ожидать сильных решений. Психологическая инерция обусловлена самыми разными факторами: тут и боязнь вторгнуться в чужую область, и опасение выдвинуть идею, которая может показаться смешной, и незнание элементарных приёмов генерирования "диких" идей» [14, с. 11]. Сказанное справедливо для любой отрасли научного познания, но в ещё большей степени это относится к собственно эвристическим изысканиям, так как соприкосновения с «чужими областями» ожидают исследователя на каждом шагу, а прежний опыт, обретённый в какой-либо конкретной сфере знаний, оказывается слабо приемлем в эвристическом поиске, и оттого всякая идея, связывающая уже накопленные, устоявшиеся представления с сопредельным направлением, может отпугивать своей «дикостью», но именно такие догадки впоследствии превращаются в «сильные решения».

О необходимости преодоления психологической инерции в эвристическом поиске, порождаемой полинаучностью объекта исследования говорит и Д. Пойа: «Современная эвристика стремится постичь процесс решения проблем, особенно тех мыслительных операций, которые чаще всего оказываются полезными в этом процессе. Свои данные она заимствует из различных источников, ни одним из которых не следует пренебрегать. При серьёзном изучении эвристики следует учесть как логический, так и психологический её фон, используя высказывания таких авторов, как Папп, Декарт, Лейбниц и Больцано, по данному вопросу, и менее всего следует при этом пренебрегать свободным от предубеждений опытом. Эвристика должна строиться как на основе нашего личного опыта в решении задач, так и из наблюдений за тем, как решают задачи другие. Изучая эвристику, не следует пренебрегать ни одним типом задач (проблем); следует обнаруживать то общее, что имеется в подходе к самым различным проблемам, следует стремиться вскрыть то общее, что есть в решении любой проблемы, независимо от их содержания» [261, с. 188].

Последние десятилетия эвристика развивалась в соответствии с этими рекомендациями. Работы в данной области принадлежат исследователям разных теоретических и практических направлений. Теперь стало очевидным, что есть универсальные приёмы мышления, полезные для разных сфер исследования. В то же время уже отмечена определённая относительность эффективности отдельных разработанных методик, которые оказываются высокопродуктивными в исследованиях одних направлений и малорезультативными для других научных и практических областей. Например, мозговой штурм целесообразен в рамках экономических и социальных исследований, а в изобретательской деятельности менее эффективен. Установление ограничений универсальности эвристических методов свидетельствует о начале размежевания и «отпочковывания» новых направлений исследований уже из содержания самой эвристики.

Современный период развития этой науки характеризуется разработкой системных методов поиска принципиально новых решений задач различного характера одновременно в разных странах. А.В. Чус и В.Н. Данченко исполнили хронологическую систематизацию разработанных в двадцатом столетии эвристических методов, которая наглядно демонстрирует интенсивность работы учёных в этой области:

Германия (1926–1971) – Ф. Кунце, Ф. Ханзен, В. Гильде, И. Миллер, Х. Эберт, К. Томас.

США (1942–1970) – Ф. Цвикки, В. Гордон, Д. Пойа, Л. Майлз, Р. Кроуфорд, А. Осборн, С. Пирсон, Ч. Вайтинг, Ю. Фате, Г. Буль, Р. Мак-Крори, А. Фрейзер.

Россия (1950–1980) – Ю. Соболев, Г. Альтшуллер, Н. Середа, Г. Буш, В. Чавчанидзе, А. Половинкин, В. Шубин, Р. Повилейко, М. Заринов, А. Чус, В. Скоморохов.

Франция (1955–1972) – А. Моль, И. Бувен.

Англия (1966–1972) – Е. Матчетт, Т. Эйлоарт, К. Делоне.

Чехословакия (1967) – С. Вит [255, с. 216–217].

А.В. Духавнёва сформулировала задачи, которые решает эвристика:

• познание закономерностей продуктивных процессов на основе психологических особенностей;

• выделение и описание реальных ситуаций, в которых проявляются эвристическая деятельность учащегося или её элементы;

• изучение принципов организации условий для эвристической деятельности;

• моделирование ситуаций, в которых человек проявляет эвристическую деятельность с целью изучения её протекания и научения её организации;

• создание целенаправленных эвристических систем (общих и частных) на основе познанных объективных закономерностей эвристической деятельности;

• конструирование технических устройств, реализующих законы эвристической деятельности [255, с. 202].

Таким образом, эвристическая научная мысль, веками существовавшая лишь в форме потенции, в ХХ столетии обрела реальные признаки интенсивно развивающейся самостоятельной области общечеловеческих знаний с характеристиками полинаучности. Большая современная энциклопедия педагогики отмечает, что «эвристика соприкасается с рядом нескольких наук, которые также занимаются изучением эвристической деятельности (математика, логика, психология, педагогика)» [250].

Эти науки, а также физиология исполнили в истории эвристики функции информационных доноров, их уровень развития обеспечил прорыв в новой области исследований, который зафиксирован в ХХ столетии. Теперь эвристика уже рассматривается как самостоятельная научная отрасль, которая не только бурно развивается, но и выступает своеобразным «локомотивом» для новых сопряжённых научных областей. Появились смежные эвристике дисциплины: психология творчества, структурная лингвистика, управление знаниями, различные подходы к созданию искусственного интеллекта, педагогика творчества. В то же время необходимо отметить, что в достаточно широком спектре соприкасающихся областей чётко выделяются три направления развития научных изысканий: педагогическая эвристика, кибернетика и изобретательская ветвь, которую всё чаще идентифицируют с эвристикой как наукой. Именно эти направления обеспечивают заметное поступательное движение теоретической мысли, но при этом нельзя умалять значение научных достижений в области психологии, на которые опираются новые эвристические идеи. Основные направления развития эвристики отмечены в работах разных авторов.

Ещё в 1970 году Ювеналий Николаевич Кулюткин писал: «В настоящее время достаточно отчётливо определились два практических аспекта эвристики: педагогический и кибернетический» [208, с. 11]. При этом сам учёный изучал эвристическую проблему с позиций психологии, но отмечал полинаучность исследуемого явления: «Эвристика представляет собой комплексную область исследований, связанную с психологией мышления, теорией информатики, нейрокибернетикой, логикой, педагогикой и т. д.» [208, с. 8].

По мнению Игоря Антоновича Пузыревского, «в отечественной науке 60–80-х годов ХХ века определились три аспекта эвристики: кибернетический, направленный на построение машинных программ; изобретательский, применяемый для выдвижения творческих идей, научно-рационализаторских и конструкторских решений; психолого-педагогический, связанный с разработкой методов организации продуктивной образовательной деятельности учащихся» [284, с. 38]. К настоящему времени эвристика, благодаря накопленному потенциалу, обеспечивает информацией сопредельные научные области, первыми из которых стали педагогическая эвристика и кибернетика.

Уже имеются все признаки того, что сфера применения эвристических знаний будет расширяться и далее. При этом справедливо отметить особую роль педагогики в процессе становления эвристики, так как основной приток информации долгое время она получала из сферы образования. Именно этим объясняется столь неразрывная связь между эвристикой и педагогикой, которая, несколько веков «вынашивая» науку будущего, решала задачи собственного развития.

Одновременно продолжается процесс накопления знаний и через философию (гносеологию), и через математику, но всё же основное теоретическое направление эвристики как науки о законах творческой деятельности было подготовлено именно развитием педагогики. Современный прорыв в новой области оказался возможным только после того, как образование стало массовым и тем самым обеспечило эвристику достаточным эмпирическим материалом об интеллектуальном продукте. В пользу этого заключения можно привести следующие аргументы:

• во-первых, предметом исследования эвристики является продукт интеллекта, следовательно, для накопления достаточного материала необходима область интеллектуальной деятельности;

• во-вторых, эвристика как наука находилась на стадии эмпирического прироста знаний и нуждалась в многократном подтверждении обнаруживаемых закономерностей;

• в-третьих, идеальной опытной площадкой для интеллектуальных экспериментов являлась область образования как сфера интенсивной эксплуатации мышления.

Показательно, что и идеи ТРИЗ оттачивались через образовательную деятельность, хотя и элитарную – работу с учениками, имеющими предрасположенность к изобретательству.

Доступность и массовость образования увеличили долю взрослого населения, занятого интеллектуальным трудом, подготовив ещё одну «опытно-экспериментальную площадку» для эвристической науки – творческую деятельность взрослых людей в необходимых для раскрытия закономерностей масштабах.

На рубеже ХIХ и ХХ веков расширилось число сторонников эвристики, провозгласивших в педагогике объединение акроматического (лекционного) и эротематического (вопрошающего) методов обучения.

Было установлено, что эвристика действительно обеспечивает самостоятельность движения к знаниям, а также формирование прочных, оперативных знаний и умений, но вместе с тем она требует слишком много труда и времени для достижения этих результатов.

Педагогика осталась «питающим каналом» для этой бурно развивающейся области знаний, но только одним из нескольких информационных источников. Более того, для самой педагогики «собственное порождение» к началу ХХI столетия превратилось в мощный усилитель процесса развития.

Термин «педагогическая эвристика» появился со второй половины ХХ века, когда чётко обозначились три научных направления со своим спектром решаемых задач. По мнению Валерия Николаевича Соколова, единственное принципиальное отличие науки о закономерностях творчества и её дидактической ветви «состоит в том, что педагогическая эвристика прибегает к имитации эвристической деятельности на научном материале» [314, с. 67]. В то же время между направлениями исследований очевидна диффузия полученных достижений. Приёмы изобретательской деятельности достаточно органически вписываются в образовательный процесс, а кибернетика полезна в плане организации и управления познавательной деятельностью учащихся. К началу XXI столетия совершенно очевидны две составляющие педагогической эвристики: дидактика и наука о закономерностях творческой деятельности.

К сожалению, работа учёных осложняется неоправданным примитивизмом тезауруса рассматриваемой науки. Термин «эвристика» применяется не только ко всей научной области и к каждой из её составляющих, но и к категориям много меньшего порядка: методам, приёмам, правилам и т. д. Сейчас приходится констатировать, что ещё не сформировалось единое представление о содержательных границах этого понятия. Раскрытые в литературе определения отличаются не только деталями трактовок, но и количеством составляющих категорий, а также масштабом объединённых одним термином элементов. Коллектив авторов под руководством М.В. Булановой-Топорковой отмечает: «В настоящее время в связи с количественно накопившейся информацией внимание исследователей концентрируется на концептуальном определении эвристики» [255, с. 200].

Словарь иностранных слов определяет это понятие следующим образом:

• в Древней Греции – система обучения путем наводящих вопросов;

• совокупность логических приёмов, методических правил теоретического исследования и отыскания истины;

• метод обучения, способствующий развитию находчивости, активности [307, с. 583].

В этом определении отмечены два аспекта: эвристическая деятельность и обучение приёмам этой деятельности. Советский энциклопедический словарь выделяет три основные составляющие:

• специальные методы, используемые в процессе открытия нового;

• наука, изучающая продуктивное творческое мышление;

• восходящий к Сократу метод обучения [312, с. 1552].

Другие источники обнаруживают направления развития выделенных категорий и различия уровней их масштаба. Так, в современном словаре по педагогике сказано: «Эвристика – в широком смысле – наука о творчестве; в узком – теория и практика организации избирательного поиска при решении сложных интеллектуальных задач. Эвристические программы для компьютера отличаются от программ систематического поиска, поскольку они содержат критерии ограничения поиска в пространстве большого количества и не гарантируют обязательное решение задач. Эвристики человека не сводятся к формальным правилам, они включают в себя мотивационно-эмоциональные процессы, обеспечивающие избирательность поиска человека. В настоящее время ещё не найдены способы воплощения всего богатства человеческих эвристик в машинных программах» [313, с. 880]. Аналогичную трактовку приводит и словарь по психологии [283, с. 452].

Ю.Г. Тамберг отмечает: «Существует несколько определений термина "эвристика":

Эвристика – это совокупность исследовательских методов, способствующих обнаружению ранее неизвестного.

Эвристика – это метод обучения, основанный на беседах и диалогах, стимулирующий у учеников развитие активного поиска решений.

Эвристику определяют как раздел психологии, изучающий природу мыслительных операций, главным образом продуктивное творческое мышление человека при решении задач (эвристическая деятельность).

В Древней Греции это была система обучения путем наводящих вопросов, так называемых сократических бесед. В ТРИЗ этот метод решения задач называют методом контрольных вопросов.

В более узком смысле эвристикой считают совокупность специальных методов и приёмов поиска решений, их называют эвристическими приёмами. Иногда эвристиками называют правила или советы по тактике или стратегии поведения» [324, с. 67].

В.И. Андреев под этим термином понимает ещё более узкое содержание: «Эвристики – это такие дидактические приёмы, целенаправленное применение которых активно формирует у учащихся стратегии рационального поиска отдельных этапов решения учебных проблем, учебно-исследовательских задач» [20, с. 98].

Совершенно очевидно, что диапазон составляющих этого понятия слишком широк. Неупорядоченность термина создаёт дополнительные трудности для исследователей, но при этом все категории родственны. Налицо диффузия нескольких направлений научного изучения, обозначенных одним термином. В приводимых определениях фиксируется трансформация исследуемых понятий от разноуровневых категорий у Ю.Г. Тамберга и до чётких, соразмерных в энциклопедическом словаре. Ощущается настоятельная необходимость в размежевании перечисленных категорий. Мыслеформа и организационно-методическое правило не должны иметь такое же название, что и наука, рассматривающая их как свой инструмент. Вероятно, размежевание содержательных характеристик понятий, объединённых одним термином, целесообразно проводить, учитывая, что категории эвристик используют несколько сопряжённых научных областей, то есть у каждого научного направления должен быть собственный ассортимент изучаемых объектов.

Итак, эвристика, наука, изучающая закономерности творчества, имеет многовековую историю своего развития: от Сократа до современности. Её становление связано с именем Аристотеля, Паппа Александрийского, Р. Луллия, Р. Декарта, Г. Лейбница, Б. Больцано, Ж.А. Пуанкаре. В России проблемы эвристики изучал П.К. Энгельмейер. Наиболее вероятно, что закономерности реализации творческого поиска привлекали пристальное внимание античных мыслителей в связи с их образовательной деятельностью. С самого начала эта область знаний обнаружила свою полинаучность, поэтому развивать теорию эвристики могли учёные, преуспевшие в разных отраслях познания. Ко второй половине ХIХ века завершился эмпирический этап истории эвристики, когда она развивалась очень медленно учёными-энтузиастами, чей вклад не был в должной мере оценен современниками.

Эволюция эвристики обеспечивалась достижениями сопредельных отраслей знания в связи с её полинаучностью, поэтому необходимые условия для прогресса в данном направлении развития теоретической мысли созрели только к середине ХIХ века. Успехи в области психологии оказались наиболее благотворными для эвристики, но при этом выяснилось, что эксперимент не является ведущим методом исследования в рассматриваемой научной сфере. Для нахождения сильных идей при решении проблем эвристики от учёных требуется универсальность, гибкость и смелость в выборе методов исследования. В противном случае они оказываются в «капкане» психологической инерции. Движение вперёд в эвристике происходит всегда на стыке с другой соседней научной областью, поэтому её проблемы в настоящее время решают учёные самых разных специальностей.

В течение ХХ столетия произошёл резкий качественный скачок, в результате которого научный поиск направился на расширение области исследования. Это, с одной стороны, «размыло» очертание границ исследуемого, но с другой стороны, обогатило науку притоком знаний из сопряжённых областей. Отмеченный процесс ещё не завершён, а только набирает силу. Крупные достижения в области эвристики в ХХ веке зафиксированы в Германии, США, России, Франции, Англии, Чехословакии. Увеличивается список учёных-эвристов, имеющих признанные результаты в этой области. Среди них наиболее известен американский педагог и математик Д. Пойа, а в России – Г.С. Альтшуллер. Со второй половины ХХ столетия обнаружились три основных направления развития эвристики: педагогическое, кибернетическое и изобретательское, – но процесс узкой специализации продолжается. Появились смежные дисциплины: психология творчества, структурная лингвистика, управление знаниями, педагогика творчества и т. д.

Эвристика интенсивно притягивает к себе достижения смежных наук и одновременно распространяет свои идеи на сопредельные области. В то же время, усиливается циркуляция научной информации внутри самой науки между её составляющими. При этом изменился статус педагогического направления эвристики. Из области, обеспечивающей теоретический потенциал эвристики, она превратилась в ответвление, принимающее «донорские потоки» научной мысли. Но этот процесс не означает деградацию данного направления движения. Происходит компенсационный поток, уравновешивающий составляющие элементы. За ним должен последовать ответный импульс, обеспечивающий ускорение развития кибернетического и изобретательского направлений эвристики за счёт достижений, полученных педагогической ветвью рассматриваемой науки.

К настоящему времени деятельность исследователей осложняется недостатком тезауруса в этой области знаний. Термин эвристика безосновательно перегружен, им обозначается множество категорий разного уровня: сама наука, её составляющие, используемые методы, приёмы, правила, мыслеформы, стратегии, мыслительные операции. Каждый исследователь употребляет этот термин применительно к своему составу понятий, что, безусловно, препятствует распространению уже имеющихся достижений. Ощущается необходимость размежевания эвристических категорий, объединённых одним термином.

Педагогическое направление эвристики наиболее древнее, тем не менее в дидактике это – фактически не изученная область, но давно привлекающая внимание преподавателей-практиков. Как отметил В.И. Андреев, «в педагогике, как ни в одной другой области человеческого знания, возможно беспрецедентное по своему характеру явление: активное "внедрение" может происходить ранее "изобретения", т. е. ранее тщательных теоретических разработок. Именно так, по существу, происходило внедрение исследовательского метода в 20–30-е годы. Сам метод как теория ещё не был достаточно разработан и обоснован. Однако его активное внедрение осуществлялось практически педагогами всей страны» [20, с. 211].

Вероятно, это объясняется тем обстоятельством, что педагогика – наука прикладная. Основные её открытия совершаются в учебных аудиториях и гораздо позже получают своё литературное описание. Изложение техники сократических бесед потомкам оставил не сам Сократ, а его благодарные ученики Ксенофонт и Платон. Аналогичное явление наблюдается и в настоящее время: при недостаточности глубоких научных разработок, отсутствии учебников и курсов педагогической эвристики в средних и высших учебных заведениях на практике очень широко используются приёмы эвристического обучения. Это свидетельствует об их востребованности и о массовости практической экспериментальной работы в эвристико-педагогическом направлении.