Текст книги "Целители Душ"

– А мой учитель говорил, – перебил его вдруг Сергей Сергеевич, – что если свой собственный фантом поставить перед темной стенкой и представить его отдельно от своего тела, то на нем все видно. Он показывал нам это на черном бархате, натянутом на стенке в полу затемненном помещении. Очень хорошо видную ауру. Честное слово. Так все видать! Чуда прямо. Во всяком случае, я, лично видел. Да.

– В общем так. Я запутался и поэтому поехал читать книжку. – Сергей Петрович забрал книгу и удалился на коляске по коридору.

– А ну вас умников на фик. – возмутился Слава. – Сами ни черта не знаете, только голову задурили. Я лучше пойду к морю… – и тоже ушел.

– А ты все у профессора спроси. – вдогонку крикнул ему Иван Иванович, как всегда гордо промолчавший весь спор.

Сергей Петрович ехал на коляске по коридору и думал:

«Учили нас в школе, учили, и ни черта ничему не научили. Если бы нас правильно учили, что такое наш мир вообще, и как он со всем взаимодействует, был бы больший толк, чем заучивание съездов нашей дорогой коммунистической партии СССР. Где теперь мы, а где эта их партия? Лучше бы Библию выучили. Там хоть нужное написано, хотя, кто его знает, что там написано? Говорят же умные люди, что это допотопная история еврейского народа и к нам, русским, на самом деле никакого отношения не имеет. Просто мы Библию ни я, ни моя дочь, ни моя жена и в глаза не видели, не то, что читали. А зря. Раньше такие книги были запрещены, и даже в церковь ходить было нельзя. Я еще помню, когда мне было мало лет, я оказался в деревне у знакомых и там умер старый дедушка. В деревне все друг друга знают, и в дом на похороны набилась вся деревня. А потом пришел священник, которого звали в деревне – поп. Он стал дедушку отпевать, но тут явился милиционер и велел “прекратить тут петь”! Деревенские устроили такой гвалт, что чуть этого “мента” не прибили. А вы говорите…».

Глава одиннадцатая. Прием

Сергей Петрович вкатился на коляске в кабинет и поздоровался. На коленках у него лежала попка под названием «Дело», две книги профессора для автографа и прозрачный файл с фотографиями ауры Сергея до сеанса. Вблизи Эдуард Александрович выглядел еще моложе, что опять понравилось Сергею.

«Реклама здорового образа жизни и должна быть нарисована на лице человека его пропагандирующего. – подумал он. – Иначе народ не поверит».

– Ну, здравствуйте, здравствуйте. Как вас зовут? – улыбаясь, начал общение Эдуард Александрович.

Сергей представился и сразу приступил к опроснику, который застрял у него внутри – уже как пятый день пошел:

– Ну, скажите же мне правду, в конце концов. Неужели есть люди, которые могут нам так навредить, что даже наше тело переполюсовать? Я не верю в это! Не верю, что какая-то тетя Глаша, по́ходя плюнет мне в спину, и у меня начнутся проблемы с моим сердцем? Вот в осложнения после гриппа я поверил и даже стал его лечить, правда, это никакого отношения к моему сердцу не имело, а вот само сердце…, ой, не знаю, что с этими ножками Гиса делать? Ну, успокойте же вы меня!

– А у вас проблемы именно с сердцем? – спросил профессор.

– Ну, да. Вот. Я вам даже своё медицинское «ДЕЛО» принес. Там все написано. Все ужасы моего сегодняшнего бытия, если можно так сказать.

– Извините, но я не совсем врач. Я биоэнергетик, ученый, физик, и меня меньше всего интересуют медицинские показания, да еще написанные корявыми буквами. Я же ничего в них не пойму. – профессор улыбался. – Я точно не пойму в их каракулях. У нас разное отношения к болезням.

– Вот и я ничего не понимаю. – поддакнул Сергей. – А потом, эта аура, она свела меня с ума. Растолкуйте, Христа ради, что на ней видно? Видны ли там эти дыры, или что там должно показывать про мои пустоты в ауре?

– Тогда давайте начнем по моей методике и не спеша. Я смотрю, вам уже сделали снимок вашей ауры до моего приема? Хорошо. Сейчас посмотрим. Видите, цвет какой?

– Да! Вижу. И какой? – включился Сергей Петрович, подглядывая с умным видом через стол. На самом деле он ничего не видел. Только какие-то размытые пятна.

– Видите, в центре грудной клетки размытая, бело-серая пробоина. Сами видите. В пробоине, в центре солнечного сплетения, в чакре манипура, у вас низкое зеленое вкрапление, энергия активности принижена, явная подавленность. Это и есть ваша болезнь. Сама аура тела яйцевидная, а значит в вашем организме легкий дисбаланс, тем более, что вся она темная по расцветке, не яркая, то есть у вас низкая энергетика, чакра под воздействием стресса. Посмотрим на основной цвет ауры. Видите. Справа, сбоку от сердца, прямо на ауре красный цвет указывает на возбужденность и болезненность. А над головой фиолетовая корона. Видите? Ее слабая интенсивность указывает все на тот же стресс.

– Тут у меня над головой прямо какая-то то ли корона, то ли нахлобучка, то ли какая-то прям, рожа! Это что? Черт?

– Нет! Не черт! – академик даже рассмеялся. – Это говорит о том, что над вами висит, как дамоклов меч, чье-то желание вам насолить. Чьи-то дурные мысли. И вообще. По этому снимку в районе сердца я вижу, что у вас действительно развивается болезненная ситуация с вашим сердечком. Возможно, это и есть ваша переполюсовка.

– А вы сможете это определить? Очень бы хотелось. – Сергей Петрович внутренне напрягся. Он вспомнил, что ему говорил Александр. То же самое!

– Сейчас будем определять. – Эдуард Александрович взял в руки загогулину и она тут же стала крутиться в его руке, а он вслух рассказывать. – У человека, как у любого живого объекта, существует энергетическая матрица, параметры которой заложены в молекуле ДНК. Это энергетический каркас, который определяет рост, комплекцию, размеры и взаимное расположение всех органов и систем организма. Любое отклонение от этой матрицы – это начало болезни. Устранение этих отклонений ведет к нормальному функционированию органов и систем человека. Это и является задачей биоэнерготерапии. Мир – колоссальная голограмма. Каждая его точка обладает полнотой информации о мире в целом. Вам по жизни нужно исключить из своего сознания мысли о неудачах, болезнях, переключить себя только на успех во всем. Ведь сознание создает мыслеформы – некоторые устойчивые полевые образования, несущие определенную информацию. Сама мысль человека представляет собой универсальную энерго-полевую субстанцию, способную трансформироваться в любые виды материи и взаимодействовать с частицами физического вакуума. Сама!!! Многочисленные опыты позволили установить, что экстрасенсы, к которым я имею отношение, реализуют свои способности именно через торсионные поля. Если я даю вам установку «на выздоровление», то мой мозг выступает в качестве излучателя торсионного поля. Толкателя!

– То есть вызывают импульсы для запуска, для закрутки поля? – спросил Сергей.

– Что-то вроде этого. Он поляризует вакуум в районе вашей головы. Внешнее торсионное поле вызывает спиновую поляризацию элементарных частиц вашего мозга. Эти «установочные» рефлексы преобразуются в нейрохимические и гормональные процессы, способствующие выздоровлению. Это есть настройка энергетики вашего организма на помощь в лечении самого организма.

– И это начинает помогать?

– Да! И теперь мы начинаем выяснять, чем мы можем помочь ему, с учетом того, что до нас с ним уже «сражались медики» и кое-что подпортили!

– Как подпортили?

– А так! Например, если медики пытаются убить в организме больного возбудителей болезни, то образуются их фантомы, которые могут повреждать молекулы наследственности здорового человека. Генетический аппарат такого человека может расстроиться так, что по его командам организм сам будет синтезировать возбудителей болезни. Представляете?

– Сам создавать копию микробов?

– Именно! Поэтому, нужно крайне осторожно и заботливо проводить любое «вторжение» в больной орган. Мало этого. Любой орган, как я уже говорил, имеет свою энергетику. Зарядку. Это сто процентов в плюсе, и необходима она для работы самого органа. То есть четыре плюса. А если, как я уже рассказывал, у вас только два плюса, а два минуса. Тогда что?

– Вот именно! Тогда что? – подхватил Сергей Петрович.

– Значит, что вы уже переполюсованы! Уже! Вот что! И вас нужно восстанавливать. Менять ваши минусы на плюсы, что мы и будем сегодня делать.

– Прямо сегодня? И таким образом поможем моему организму? – искренне удивился Сергей Петрович.

– Еще как поможет! Конечно же, начинаем с диагностики. В первую очередь выявляем, нет ли на вас следов негативных воздействий других людей.

Задаем вопрос: «Есть ли на этом человеке сглаз?», т. е. подвеска чужой энергии с негативной информацией. Если, при помощи доступного нам метода биолокации, мы сейчас убедимся в наличии сглаза, мы его устраним. Вот видите! Рамка задвигалась, развернулась влево и указывает нам, что сглаз на вас есть!

– Не понял? У меня есть сглаз? – удивился Сергей, хотя, на самом деле, он лукавил. Он ждал такого ответа.

– Да. Есть. Даже ваши чакры говорят об этом своим стрессовым состоянием, что может только подтвердить наши выводы. Кто-то, не просто пожелал вам плохого, а и сделал на вас порчу на смерть! На смерть. Так показывает и рамка. Сами видите, как ее зашкаливает влево, до моего плеча!

– И мне что теперь делать? – перепугано зашевелил охолодевшими губами Сергей Петрович и опять вспомнил Александра.

– Будем вас чистить. Удалять всю эту грязь. Как мы это будем удалять? Сейчас мы возьмем фантом этого сглаза и удалим из вас выявленную чужую подвеску, путем обжигания вашего фантома пламенем, а сгусток черной энергетики чужого фантома просто сбросим в костер, который мысленно создадим прямо сейчас рядом с нами! – Эдуард Александрович как бы собрал пальцами в одну кучку чего-то и сбросил влево на воображаемый костер.

Сергей ждал взрыва пламени, как он ждал раньше, на приеме у Саши, но ничего опять не произошло. Александр делал так же. Тоже сбрасывал грязь в костер, и тоже визуально ничего не было видно.

– А теперь еще раз спросим у рамки – есть ли сглаз на этом человеке? – профессор держал в руке крутящуюся рамку. – Видите! Рамка резко развернулась в другую, плюсовую сторону, вправо. Сглаз на вас был, мой дорогой. Был. А сейчас мы его ликвидировали. Это самая первая помощь больному человеку. Ну, и дальше будем работать таким же образом по каждому органу. А первое – с вашим сердцем.

– А скажите, вы что, сможете за один сеанс починить мое сердце, которое уже несколько лет, как увеличено? Извините, но я не верю! – Сергей Петрович даже голос повысил. – Что-то ваш костер так тихо просипел, что ничего не было видно.

– А вы и не должны это увидеть. Вы, наверное, не поняли самое главное. И я, и мой центр, нацелены на обучение вас, как лечиться самому и вылечивать себя и других! Вот пройдете обучение, и тогда будете видеть все. Я вижу, что вы мои книги купили, а читали?

– Да. Честно прочитал от начала до конца. Я понял, что нужно пройти обучение. Но где и когда? Вы уедите, а я останусь. – Сергей опустил голову.

– Не надо так грустно. Вы же живете в Москве, как я понял? Я буду в Москве буквально в конце мая, когда и вы, я так понимаю, вернетесь домой. Я вам дам мою визитную карточку и мы созвонимся. Поэтому сегодня я сделаю полную диагностику всех ваших органов, а лечением мы будем заниматься вместе с вами и вылечимся! Я уверен, что нельзя ставить на себе точку никогда! Продолжим?

– Согласен. – радостно поддакнул Сергей.

Диагностику Эдуард Александрович проводил почти полчаса, рамочкой проверив все органы Сергея Петровича, и выяснилось, что он действительно «здоров как бык», если не считать сердечка. Диагностика сердца выявила переполюсовку трех плюсов на минусы!!! Какая сволочь это сделала, Сергей не мог понять? Ни у кого денег он не одалживал и поэтому никому не был должен, ни у кого жену не отбивал, никого не оскорблял и даже не подсиживал!

Если честно, Сергей ни во что так и не поверил. Может быть, что-то там такое есть в этих переполюсовках, но, сбивала с толку информация из интернета, где народ, не стесняясь крепких слов, поливал целителя нехорошими словами, впрочем, как и вообще всех целителей вкупе.

Что-то внутри Сергея заставляло очень сомневаться во всех «потусторонних» делах. Покопавшись в себе основательно, он решил, что нет на свете человека, желающего ему смерти в прямом смысле этого слова, а значит, никто не мог наслать на него какой-то сглаз, а тем более порчу на смерть. Это был блеф и больше ничего, – понял он.

«Как они все умеют из нас деньги выкачивать! Чего угодно придумают и вот нам на уши эту лапшу вешать! А мы должны, как болванчики, головами кивать и верить! Ерунда все это! Ерунда. Если я начну верить во всякую такую ерунду, то съеду мозгами набок. Просто, все хотят на мне подзаработать. Все. Врачи втюхивают лекарства подороже, колдуны свое будут нам рассказывать про какие-то сглазы! Где на мне видно про сглаз? В каком месте он на мне налип»?

Сергей достал из барсетки фото свой ауры и до и после сеанса, и стал рассматривать.

Как объяснил ему Эдуард Александрович, фото ауры после оздоровительного сеанса резко отличалось от того, которое до сеанса. Все «яйцо» ауры было сине-зеленое и без дырок на пузе и дикой рожи над головой. Вокруг головы все было ровного белого цвета, перетекающего в нежно зеленый, а потом и в синий. И вся аура тоже стала в основном синяя, а со стороны сердца – слева, аура вдоль тела была хорошего зеленого цвета, а слева такого же яркого зеленого. Только ниже копчика остался фиолетовый оттенок. Эдуард сказал, что аура ему очень нравится. И по цвету и по насыщенности.

«Нужно дома рассмотреть основательно, но, вначале, найти в интернете всё про цвета этих аур. Там должно быть написано подробно. В этом интернете все есть. Как мы раньше жили без него, без мобильных телефонов и прочих технических примочек? Непонятно…»

Глава двенадцатая. Москва

Дома все было точно так же, как и до его отъезда в Крым. Единственная радость – балкон был озеленен Аней и стал настоящей беседкой, тем более, что надвигался июнь. По краю перил были привязаны горшки с цветами, которые украшали весь балкон многоцветием красок и испускали в воздух необыкновенные запахи.

Все так же по центру стояло мягкое и зовущее к себе кресло, в которое Сергей и погрузил свое сердце немедленно, вдыхая с удовольствием ароматы цветов. Оно приняло в свои недра его похудевшее тело, это его расслабило и тут же погрузило в дрему. Он устал и чувствовал это. Дорога отняла много сил.

Целую неделю Сергей рассказывал Ане все события в санатории, начиная от красот сада и помещения дворца, переходя к обслуживанию и меню, и заканчивая пересказыванием приема у профессора по нескольку раз с показом фото ауры. И все это на своем красивом балконе.

За неделю они перебрали всех своих знакомых, и никак не могли понять, кто же та сволочь, которая сделала ему порчу на смерть?

Вкраплением в эти беседы были приезды Марины Сергеевны. Если Аня просто слушала и поддакивала, то мама докапывалась «до сути», как она называла свои раскопки в рассказах про целителя. Фото рассматривались под лупой, в прямом смысле слова. Лупу она приносила с собой. Фото были небольшими по размерам, поэтому было не очень хорошо видно, где белый перетекает в синий, а потом в фиолетовый, или что именно зависло у Сергея над головой. Мать доказывала, что это Ангел и даже нашла у него крылья! Сергей смеялся от души маминым фантазиям и даже стал ей поддакивать. Ему нравилось видеть у себя над головой Ангела.

Еще мама привезла новости. Оказывается, вся Москва пьет какую-то гадость и стремительно худеет! А еще эта гадость лечит всё подряд! И даже рак и сердце! Потом она в подробностях об этом рассказывала! Оказывается, гадость придумали французские монахи-иезуиты еще в шестнадцатом веке и называли это «Эликсир молодости». Изготавливали они ее из летучих мышей и жаб, поэтому эта вытяжка имела жуткий запах! Они лечили этими каплями королей и знать при европейских дворах. Когда Гитлер пришел к власти и захватил Францию, первое, что он сделал, это арестовал всех монахов алхимиков. Он искал «Эликсир» и нашел его. Он и сам его употреблял и его окружение тоже, поэтому неудивительно, что когда в Берлин вошли русские войска, первое, что приказал Сталин, это немедленно вывезти всю документацию «Анэнербо» в Москву. И вот две структуры, кто быстрее, вывозили в Россию и в Штаты документы нацистов. Потом была организована лаборатория профессора Дорогова, которая вела разработку по применению данного лекарства для партии и народа, о чем была составлена записка в ЦК Партии. Сталин все прочел и удивился:

– Если этот эликсир такой незаменимый и лечит все болезни, куда ми будем девать нашу фармакологию? И куда девать столько людей из этой отрасли? Я не могу этого разрешить! – и запретил!

Тогда ученые стали уговаривать Сталина, разрешить использование лекарства хотя бы для увеличения здорового поголовья скота, для потребления рабочему люду! Голодные послевоенные годы плохо сказывались на обилии стола обыкновенного рабочего человека. На что Сталин согласился и разрешил использовать лекарство для животных. Но ушлый народ он все прознал, и, потихоньку, оказывается, это дело пил, а особенно после Чернобыля и испытаний в Семипалатинске! Оно лечило лучевую болезнь!!! Называлось это чудо АСД-2Ф, антисептик-стимулятор Дорогова и продавалось в ветеринарных аптеках!!! Как вам это нравится?

Утром Аня принесла ЭТО из аптеки и еще раз внимательно прослушала от мамы способ употребления. «Один кубик добывать из бутылочки с помощью шприца, затем иголку вынимаем и вливаем лекарство в сто грамм холодной, кипяченой воды. Выпиваем утром, натощак, не нюхая! А уже потом, через двадцать минут едим».

Сергей Петрович понял. Отвертеться ему не придется, потому что Аня отнеслась к теме серьезно и уже утром подсунула под нос вонючую гадость в стакане. Воняло оно грандиозно! На всю кухню! Но Сергей мужественно проглотил и запил водичкой с лимоном. Ничего. Терпимо.

А вообще после санатория он стал себя чувствовать хорошо и даже позволял себе довольно часто медленно бродить вдоль дома по тротуару, а не только «пялиться» в телевизор или с «мечтами во взоре», как называла это Аня, «рассматривать дали» с балкона. Ему нравилось, что у бабушек во дворе его рейтинг поднялся в глазах тем, что он пошел на поправку, как будто это была его грандиозная заслуга, типа медали на грудь.

Очередная бабулька пристраивалась рядом и вступала в дискуссии о целителях. Выяснилось, что бабушки держат руку на пульсе. Они много читают об изотерике и не пропускают передачи об очевидных и совершенно невероятных «Тайнах мира», и с Анной Чапмен и которые в изобилии выплеснулись на экран, а так же печатались в разных колдовских книгах.

Одну он даже попросил почитать. Это была книга «Черная магия» целительницы Надежды Степановой. Книга состояла из сплошных заговоров и советов ведуньи. Это было для Сергея настоящим открытием, а когда мама принесла лично ему купленную в магазине «Черную магию», он сильно обрадовался, потому что эту пора было возвращать обратно.

В одну из таких прогулок очередная бабулька рассказала ему, что намедни по «ящику» показывали удивительного деда, который за свою помощь даже денег не берет, что сильно поразило бабку. Дед снимает сглаз и порчу и таким образом дает возможность или врачам, или другим целителям вылечивать народ. Потому что самое главное, это убрать «забор» между больным, порченым человеком, и его врачом или другим целителем. Сергею Петровичу стало даже интересно, и бабулька вечером принесла ему адрес дедушки.

Так прошел июнь, а в июле Сергею Петровичу стало хуже. Навалилось все и сразу. Во-первых, от «лекарства» текло и из носа и из ушей, чистилась лимфа, как уверяла мама, потом стал бить страшный кашель. Вызываемый из поликлиники врач, периодически прослушивал его очень внимательно, но ничего не обнаруживал. Кашель был сухой, как в бочку, он не давал того результата откашливанием, на который надеялась мама, на что врач «ласково» успокаивал Сергея Петровича:

– Не переживайте. Это у вас не легочный, а сердечный кашель. Он очень характерный. Именно как в бочку. Глухой и лающий. Он не откашливается вообще. Привыкайте.

«Хорошо сказать! А как с этим спать? Я ночами бухаю в эту бочку и не могу спать! Начинается с ноля по часам и останавливается в пять утра! И что делать?» – про себя думал Сергей и злился.

Кашель действительно стал элементарно мешать жить. Чтобы давать спать по ночам устававшей на работе Ане, Сергей стал уходить на балкон и там бухать в пространство. А потом, сидя кашель бил его значительно меньше. Так получилось, что к середине лета дела стали совсем некудышными. Сергей совсем переехал спать на балкон, потому, что лежа уснуть уже не мог вообще. Кашель поднимал в позицию сидя и только так он мог спать. Он нашел надувной подголовник, который остался у него от какого-то из полетов, и теперь, подкладывая его под затылок, наконец-то засыпал сидя. Гулять на улице он тоже уже не мог, не было сил. Он мог теперь пройти, не задыхаясь, только три или четыре шага, после чего в голове кружилось, а в глазах скакали чертики. Если бы он пил водку, то решил бы, что у него «глюки или белочка», но Сергей не употреблял спиртные напитки уже давно, как минимум три года и грешить на это не мог. Но ходить даже по комнате стало очень большой проблемой. В результате однажды Аня ввезла в комнату инвалидное кресло и обрадовала:

– Вот! Мне для тебя кресло подарили. Кому-то уже не нужно и я взяла. Тебе будет легче на улице гулять и мне спокойнее, если тебе в туалет, например, понадобится. Согласен?

– Ну, все. Я превращаюсь в настоящего инвалида. Может и правда, подать документы и получить инвалидность? – и рассмеялся, через слезы…

В очередной приезд мать выслушала отчет по лекарству и заставила при ней проверить давление, а потом подняла панику, потому что давление было 90×45!!! Вызвали скорую и две симпатичные женщины-врача сделали кардиограмму прямо в кресле на балконе, не поднимая Сергея с места. Потом все стали дружно шушукаться в комнате, а Аня и мама делать дикие глаза. Аня отворачивалась и вытирала слезы. Сергея все это сильно насторожило! Он испугался.

Обе женщины-врача стали объяснять Сергею, что ему необходимо немедленно ехать в больницу. Немедленно! Сергей всегда любил болеть, поэтому с удовольствием согласился полежать в больнице, но при этом просил сказать врачам в больнице, что лежать он не может, только сидеть. А еще ему просто требовался перерыв в питие этой вонючей гадости, от которой его уже подташнивало, если честно!

Его спустили в коляске к машине, усадили внутрь прямо в коляске, включили вдруг сирену и помчались сломя голову. Аня подпрыгивала на носилках рядом и опять сильно пугалась лицом на эти подпрыги, а у Сергея все отдавалось в сердце. Оно стало колоть и сильно трепыхаться. Вот тогда Сергей Петрович испугался основательно! До пота по спине и холодным ладошкам, хотя на улице стояла жара. Он боялся по дороге сбоя, полной остановки сердца и молил Бога доехать живым. От этого страха холодело в груди и прыгало еще и в глазах красными пятнами.

Сергей не знал, что сообщили две врачихи о его прибытии, но на улице, у входа в приемный покой стояли два санитара, которые быстренько подхватили коляску с Сергеем Петровичем и бегом побежали внутрь. Аня и одна из врачих, с бумажками в руке, еле успевали бежать следом.

Врач в приемном покое очень быстро глянул в эти бумажки, которые ему принесла врачиха, на Сергея, опять на бумажки и скомандовал:

– Быстро в реанимацию. Оформлять будем потом.

Сергей не успел глазом моргнуть, как оказался в палате, раздетым догола, сидячим в кровати с трубками в венах, которые сестрички назвали «система». Сразу на обе руки! А еще одна сестричка уже вставляла ему катетер для отвода мочи. В какой момент испарилась Аня и куда, он и не заметил. А потом приехала передвижная рентгеновская установка и попыталась уложить его на кровать. Сергей сопротивлялся, захлебывался кашлем, но его кое-как, все-таки, уложили и сделали рентгеновский снимок, после чего он, как «Ванька-встанька», тут же принял вертикальное положение, и опять в позиции – сидя.

Врач, который принес снимок, тоже уселся напротив Сергея Петровича и стал искать слова для разговора.

– Понимаете, какое дело. Я постараюсь вам все объяснить. Вы в курсе, что у вас плохо работает малый круг кровообращения. То есть, ваше сердце из-за плохой работы клапанов, вынужденно нарастило массу самого сердца и пытается мышцами, выдавливая кровь в сосуды, таким образом кормить ваш организм кислородом. Понятно?

– Понятно. – кивнул Сергей.

– Но полного тока крови у вас так и не получается, а легкие в это время дышат и воздух в них поступает полным потоком. Поэтому он в самих легких застаивается и как бы отпотевает. То есть в легких накапливается вода.

– Я это уже знаю. – кивнул Сергей головой.

– Вы сами видите, на что похожи ваши ноги. Они у вас с сильными отеками, а значит, у вас накопление воды и застой ее и в легких, и в ногах только увеличивается. Вот в чем ваша беда. Смотрим в рентгеновские снимки и тоже видим там затемнения. – врач показал снимки Сергею. – Видите? Там действительно накопилась вода! И мы должны в реанимации из вас всю эту воду выгнать. Вот наша задача. Если бы мы затянули с реанимацией, у вас бы могла произойти атомная реакция, то есть очень быстрая, полного отека легких, и второй раз ваши легкие этого бы не выдержали. А это летальный исход! Мало этого, у вас катастрофически упало давление! При такой гипотонии плюс нехватке кислорода не только чертики в глазах запрыгают! Как написано в вашей сопроводительной истории болезни. Понимаете это?

– Ой! Так понимаю! – Сергей Петрович горестно покачал головой и вот теперь испугался уже до состояния раздвоения врача перед глазами. Он бы упал, но очень боялся кашля и поэтому держался из последних сил, но сидел. Ему вдруг стало себя так жалко, что скупая мужская слеза медленно скатилась по щеке. Он даже не застеснялся ее и не вытер.

– Вот, мой дорогой. Будем из вас воду изгонять и надеяться, что ваши легкие и почки это выдержат. Удачно вам лечиться. – врач встал, похлопал Сергея по плечу и ушел из палаты.

Сергей сидел над лежачим народом, приходил в себя от полученной информации и оглядывался по сторонам. Это было его второе попадание в реанимацию. Правда, прошлый раз он был в полуобморочном состоянии, и первых два дня из пяти помнил плохо, а сегодня это была уже не в новинку, и Сергей стал основательно осматриваться.

В прошлый раз его привезли в небольшую палату, которая предусматривала только два человека, но он был там один первое время, а здесь все лежали полуголые, вперемешку, через одного – мужик – баба. Шесть человек. Все они тоже двоились у него в глазах, и Сергей вначале даже не очень понял, где это он? В какой-то кунст-камере для дураков: один совсем голый мужик все время пытался кричать и сдергивал с себя простынь. Лет ему было за семьдесят явно и его голый, сморщенный член не вызывал ничего, кроме брезгливости, даже жалость. Рядом с ним женщина неопределенного возраста была привязана к кровати, потому что металась и кусала себе губы. От этого пена у рта была кровавого цвета. Сергей даже спросил у бегающей мимо сестрички:

– А что это с ней?

– У нее сахарный диабет, а теперешняя диабетическая кома дает обострение при сахаре тридцать два м. моль и судороги, поэтому больная даже не понимает, где она и что с ней происходит. Она иногда кричит громко и что-то требует, но что, никто не понимает. Не обращайте внимание. Мы ей сахар собьем, если удастся, и она успокоится.

Сергей тихо запаниковал от таких новостей, и ему тоже захотелось закричать от страха. Он тоже не очень понимал, куда он попал? Из шести кроватей, на двух были странные пациенты, клиенты для дурдома, на одной он сам, двое были с виду нормальные больные, которые почти всегда спали, но один из них был весь в синяках, явно избитый насмерть. Кричал он громче всех от страшной боли, которая просыпалась в нем, когда он терял сознание. Правда, одна из женщин рядом с ним, сразу поздоровалась и познакомилась. Кажется, хотя бы она была адекватная.

Сергей Петрович был единственный больной, который сидел, поэтому возвышался над всей палатой и имел широкий обзор. С одной стороны, это было хорошо, но с другой, полуголые люди, которые сдергивали сами с себя простыни и выставляли напоказ свои сморщенные гениталии, что было, мягко говоря, не очень эстетично и вообще неудобоваримо, но делать было нечего. Реанимация одна для всех!

«Реанимация есть пограничный переход между тем и этим светом, судя по поведению людей в этот переходный период. – подумал Сергей, сидя на больничной кровати в какой-то из дней своего реанимационного времени. – Как на таможне. То ли пропустят тебя на ту сторону, то ли оставят на этой? И ты мечешься между столбиками этого перехода и не знаешь, а ты-то сам куда хочешь? Остаться здесь со своим больным и расширенным сердцем, украшенным блокадой ножек Гиса, или лучше податься на ту сторону, к Отцам Небесным? Единственное, чем можно было гордиться, это тем, что он мог теперь очень громко и с гордостью сказать: У меня в груди бьется большое сердце! Ура, товарищи, ура!!!»

Сергей Петрович пробыл в реанимации пять дней, после чего его перевели на третий этаж в кардиологическое отделение для дальнейшего лечения и он наконец-то смог вздохнуть спокойно.

Пришлось Анне опять оплачивать ему отдельную палату и таскать еду в пластиковых упаковках. Бедная Анна. На ней висело их семейное дело вместе с пекарней, ларьками и работавшими в них людьми, а тут еще и Сергей с его болячками. Теперь нужно было опять носить из магазина пакеты и стоять у плиты, чтобы поддерживать качественной, а не больничной едой его хорошо похудевшее тело. Мама доказывала, что это от АСД. Типа, оно работает.

Он лежал в «одиночной камере» и опять рассматривал с третьего этажа зеленые листочки и больничный двор. Одно радовало. Он стал спать лежа и от этого его спина, наконец-то, перестала болеть от постоянного сидения.

В больнице пришлось отваляться двенадцать дней, сдобренных уколами, капельницами, а главное – мочегонными препаратами, поэтому отходить от унитаза далеко он не мог. Воды из него вышло много, и обе ноги радовали с утра молодецким состоянием, которое все равно к вечеру портило настроение своей опухлостью. Но это было уже терпимо, как говорила лечащий врач.

За время «залегания» в больнице Сергей Петрович раз пять перечитал всего академика и даже кажется что-то понял. «Черная магия» на самом деле оказалась совсем не черной, а сборником заговоров и рецептов. Он обнаружил там много любопытного и длинными, летними вечерами, торчал головой в окошке, рассматривал двор и думал о медицине, знахарстве, магии, экстрасенсах, и вообще обо всем запредельном. Ему стало казаться, что теперь он все точно понял!!! Просто никто до этого не додумывался из-за нехватки времени, а он вот додумался! Ему даже хотелось об этом написать умную статью, только он не знал в какой журнал?! Ни к селу, ни к городу вспомнилось гадание Александра, который сказал ему, что он буду писателем, а он чуть не рассмеялся, но теперь стал думать про статью, а может быть и про книгу.