Текст книги "Приворот от ворот"

Глава 13

Полина

Проснулась я от того, что кто-то ласково и нежно гладил меня по спине. Вздохнув, перекатилась с живота на спину и открыла глаза. Венька сидел передо мной и внимательно смотрел своими синющими глазами. В обрамлении пушистых ресниц они выглядели безумно красивыми. Я загляделась.

– Доброе утро. – Пробормотал он, выводя меня из сонного ступора, и поцеловал. Прямо в губы. Я подскочила, вспомнив, что зубы с утра не почищены. – Ты сказала, что будить поцелуями. – Напомнил он, удивленный моими прыжками.

– Мгм. – Созналась. – Но с утра лучше не в губы. Я зубы не почистила. – Пришлось сознаться.

Он усмехнулся.

– Тебя это волнует? – И бровь приподнял.

Я часто-часто закивала.

– Очень. Я с утра страшненькая и дурно пахнущая. – Заверила его.

Его лицо сделалось очень задумчивым.

– Ты себя недооцениваешь. По утрам ты очень мягкая, нежная и пахнешь собой. – Твердо сказал он.

Я прищурилась.

– Ты меня нюхал по утрам? – Он стремительно покраснел. – Господи, дожила.

Венька растерянно на меня смотрел.

– Что я сделал не так? – Серьезно спросил.

Я вздохнула. С одной стороны хорошо, когда мужик за всеми юбками не потасканный. С другой, приходится объяснять прописные истины на каждом шагу.

– Вень, я боюсь тебя разочаровать. – Призналась честно. – Ты смотришь на меня так…. Я хочу оправдать твои ожидания, а с утра немытой и нечесаной это крайне сложно сделать. – Формулировать было сложно, как и говорить на эту тему. Но лучше сказать самой и сейчас, чем ждать, что он выдумает что-то свое. Мужская логика, мать ее, самое нелогичное, что может быть на свете.

Парень расслабился и улыбнулся.

– Ты боишься стать для меня… неподходящей? – Ввернул он слово. Я, нехотя, кивнула. – Ты всегда была для меня… моей. Идеальной. – Убедительно произнес он. – Этого ничего не поменяет. И мое отношение к тебе никогда не изменится.

Я вздохнула. У кого-то юношеский максимализм взыграл.

– Не бывает в жизни идеальных. И я тем более не такая. Я могу ошибаться, могу делать то, что тебя будет раздражать….

– Нет. – Он покачал головой. – Ты не станешь от этого неподходящей мне. – Непонятно объяснил он.

Я поджала губы. Спорить с утра не хотелось. Поэтому я отправилась сначала на гигиенические процедуры, а затем завтракать. Сегодня в меню была творожная запеканка.

– Тебе не сложно готовить каждый день? – Спросила я, отложив вилку.

– Нет. – Коротко ответил он. – Я люблю готовить. Особенно для тебя. – Добавил он и покраснел. Сразу таким трогательным стал.

На работу пришлось собираться быстро, чтобы успеть. Успела. В кабинет вбежала практически за пять минут до начала приема. Быстро переоделась под удивленным взглядом Натки.

– Нат, ты плохо засос на шее замазала. – Наклонила я голову, увидев новую отметину. – Петька хоть живой? Чего в этот раз не поделили?

Наташка густо покраснела.

– Не скажу. – Проворчала она.

– Та-ак. – Покосилась на время. Через минуту будет не поболтать. – С братом все нормально?

– Нет. – Покачала она головой. – Он сегодня от краски оттирается, которую приволок, чтобы полы дома покрасить.

То есть, краска стойкая. Я задумалась.

– Нат, так может его в покое оставить? Пусть ремонтирует все потихоньку. Пусть доказывает тебе, что он мужик. – Посоветовала.

– В том то и дело, что до свадьбы доказывать отказался. – Она насупилась. – У Веньки твоего научился. Я-то думала, что он получит то, чего всем мужикам надо и благополучно сбежит. А он решил терпеть. Вчера пришлось чуть не голой перед ним вертеться, чтобы сорвался. И то только засос и поставил. – Обидчиво призналась она.

Больше ничего сказать она не успела, потому что вошел первый на сегодня пациент. Как я и предполагала, к обеду поток страждущих иссяк. Так что обедали мы с подругой в спокойной обстановке. Я немного похихикала, глядя как Наташка достает из сумки гигантский контейнер с едой. Кажется, Петька положил еды, как себе. Венька с первого раза запомнил размер моей порции, так что я съела все. А вот подругу вечером ждут разборки по поводу недостаточности ее питания.

После обеда пришлось немного поскучать, так как пациентов больше не было. Мы с Наткой отправили инструменты в стерилизатор и принялись за уборку кабинета. Когда все поверхности были протерты, мне пришлось засесть за вечно тормозящий компьютер и вводить данные сегодняшних пациентов.

Внезапно дверь открылась и в кабинет ворвалась растрепанная и злая Марья Догилева.

– Здравствуйте. – Вежливо поздоровалась Натка и покосилась на удивленную меня.

Марья смерила Наташку цепким взглядом и фыркнула.

– Так вот по кому наш прораб так сохнет. – Вынесла она вердикт. – Было б на что западать.

– Почему ты не в части? – Спросила, поднимаясь из-за рабочего стола.

Компьютер я на всякий случай выключила, поняв, что сегодня мне никто не даст доделать работу. Маша скривилась.

– Тебе Венька поведал? – Я кивнула. – Ни у кого язык за зубами не держится. – Проворчала она.

– Где Хохриков? – Задумалась я и над этим вопросом. Ведь если Догилева здесь, то значит, она все-таки прикопала несчастного мужика под ближайшей елкой.

– Этот похабный гном работать сегодня соизволил. – Ее симпатичное личико слегка перекосило. – Я, между прочим, к тебе, ненормальная, по важному делу.

О нормальности я бы с ней поспорила, но не в этом месте.

– По какому делу? – Прищурилась я.

– Мне нужно, чтобы ты меня забинтовала так, чтобы меня мама родная не узнала, царствие ей небесное. – Сообщила эта странная женщина.

– Тебя полбольницы видело. – Нахмурилась я.

– Не видело. – Отмахнулась Марья. – Я в туалет второго этажа влезла, а до твоего кабинета тут десять метров.

– А почему бы тебе через окно второго этажа не спуститься обратно и не свалить в часть, где не нужно по туалетам лазить? – Подозрительно спросила я.

– Да не могу я там уже!!! Ты пробовала в охраняемом лесу просидеть хоть день? А пайком питаться? А Хохрикова терпеть? Нет уж! Хватит с меня! – И ногой так грозно притопнула.

– А как ты вообще из части сбежала? – Спросила Наталья, вникнув в суть разговора. – Я так поняла, что там тебя охраняли.

– Угнала бобик Евгения Лаврентьевича. Меня Вика прибьет за то, что мне пришлось с Артуркой целоваться. – Покаянно вздохнула она, однако раскаяния не было ни в одном глазу.

Я вздохнула. Бедного Артура раньше прибьет командир части.

– Да, Виктория точно отомстит. – Я знала характер этой девушки. – А куда ты забинтованная пойдешь?

– Не знаю еще. Я так далеко не думала. – Проворчала она, упав в стоматологическое кресло. – К Анне Николаевне мне нельзя. За родственниками тоже, скорее всего, следят. Может быть, к Корсаровым? – Нахмурилась она.

– Там ребенок. – Напомнила ей. – И вряд ли Кира обрадуется новой опасности.

Вся Тивжа была в курсе того, что бывший муж на нее покушался.

– Гек точно не обрадуется. – Мрачно отозвалась Марья и задумалась.

Мы с Наткой переглянулись. Выбора особо не было.

– К маме моей поедем сейчас. – Решила я. – Тебя с ней не свяжут, а глупости делать она тебя быстро отучит.

– Ну, нет. – Помотала она головой.

– У тебя выбора нет. – Скривила я губы. – Этих твоих душегубов пока еще не поймали, так что поживешь у мамы.

Догилева насупилась, но кивнула.

– Ну что, забинтуешь? – Только спросила она.

Я хмыкнула.

– Нат, костюм принеси. – Отправила подругу за голубым стерильным костюмом.

Сама же подошла к шкафчику, нашла шапочку, маску и очки, которыми полагается защищать глаза во время сверления зуба. На этих конкретных шла царапина от бура, когда наконечник сломался, поэтому они не использовались.

Наталья вернулась через минуту с костюмом. Все это я протянула Марье.

– Переодевайся. – Скомандовала.

Та послушно облачилась в предлагаемое, и мы с Наткой, переглянувшись, прыснули со смеху.

– Очень смешно. – Ее перекосило.

– Присмотришь? – Все еще похихикивая, спросила подругу.

Наташка кивнула и, когда мы с Догилевой вышли, осталась в кабинете. Временную пломбу и она может поставить.

Коридоры больницы мы миновали благополучно. Никто не стал нас останавливать и заводить разговоры. Пусто было, все на огородах в земле ковырялись.

– Домой уже? – Раздалось, когда мы были в регистратуре.

– Да. – Громко ответила, чтобы два раза не повторять.

– Фу-ух, – выдохнула Марья на улице. – Где твоя колымага?

Я обиделась за свою ласточку. Подошла к машине и открыла… багажник.

– Полезай.

Девушка округлила глаза так, что они больше очков стали.

– Сдурела? Как я туда влезу? – Она оценивающе заглянула в багажник.

– В салоне не повезу. – Предупредила, так как в деревне каждая мимо пробегающая собака в салон заглянет, и вся конспирация насмарку будет.

– Вы тут все психи. – Констатировала она и, кряхтя, полезла в багажник.

Сделала это она весьма вовремя, только стоило мне захлопнуть дверцу, как на парковку забежало несколько мужчин в военной форме, которые остановились у несчастного неправильно припаркованного бобика защитного цвета.

– Умеешь ты друзей наживать. – Вздохнула я и села за руль.

Вот только, когда я начала выезжать с территории больницы, меня остановил один из солдатиков.

– Можно вашу машину осмотреть? – Вежливо поинтересовался он.

– Смотрите, – махнула рукой на заднее сиденье, а у самой поджилки затряслись, и возникло неимоверное желание сдать Догилеву со всеми потрохами.

– Спасибо. – Белозубо улыбнулся тот, открыл заднюю дверь, осмотрел бардак, царивший машине, и захлопнул обратно. – Не смею задерживать. – Вновь улыбнулся он, и подмигнул, заигрывая.

Нервно выдала подобие улыбки и кивнула, не в силах сейчас общаться с представителем воинской части. И так же нервно тронула машину с места, осыпав удивленного молодого человека щебенкой. Все-таки, у меня в багажнике контрабанда, а нервы ни разу не железные.

До маминого дома добралась быстро, лишь после того, как вытащила ключи из зажигания, вспомнила, что в багажнике Машке было, скорее всего, весьма некомфортно.

– Ты меня убить решила? – Проворчала она, когда я открыла багажник.

– Потише ори. – Предупредила ее, быстро осмотревшись.

Пусть у нас здесь и не центр села, но место все равно людное. Открыла дверь сарая так, чтобы вместе с дверью багажника они создавали хоть какой-то заслон от дороги. Помогла Марье выбраться и втолкнула ее за дверь. Озираясь по сторонам, захлопнула багажник и вошла следом. Из сарая можно было попасть в дом, проходя сквозь надворные постройки и не выходя на улицу.

– Нет, чем дольше я здесь живу, тем больше убеждаюсь, что нормальных здесь у вас не водится. – Причитала Догилева, пока я вела ее к дому.

– Не ной. – Резко осадила ее. – Между прочим, мы тебя спасаем.

Марья, как ни странно, замолчала и одарила меня задумчивым взглядом.

– Кажется, я поняла, чего на тебе Кулаев мозг свернул. Мамочку искал. – Вынесла она вердикт.

Я встала, как вкопанная, у двери с неимоверным желанием побить ее. Остановило лишь то, что она была в корне неправа. Мамочкой, и папочкой, и даже заботливой бабушкой в наших отношениях был Венька.

– Дура ты, Машка. – Вынесла я вердикт. – Когда мозги выдавали, ты, видимо, в очереди за квашней стояла. – И открыла дверь в дом. – Входи.

Она, насупившись, все же вошла.

– Чего это тебя посередь дня домой принесло? – Выглянула с кухни мама. Узрев Марью в маскировочном костюме, мама отшатнулась. – Ой, господи! Что за страхолюдину ты в очередной раз притащила?

– Мам. – Укоризненно посмотрела на родительницу, пока Догилева избавлялась от всех принадлежностей хронического медика. – Повежливее нельзя?

Родительница вздрогнула, увидев, кто со мной пришел. Марью она узнала сразу.

– Знаешь, Полька, лучше бы ты притащила страхолюдину. – Согласилась она на меньшее из зол. – Ладно, котята, щенята, ежики…. Эту пустоверть ты где подобрала?

– Ее спрятать на несколько дней нужно. – Подтолкнула возмущенно сопящую девушку к маме. – Если получится, человека из нее сделаешь. – Вкрадчиво намекнула.

Мама тут же оживилась. Делать человеков из тех, кто не мог вовремя сбежать, она любила и делала это качественно.

– Через пять минут за стол. – Скомандовала она и вернулась на кухню.

Я подтолкнула опешившую от нашего разговора Марью и сообщила.

– Мам, я дома поем. Венька хотел приготовить что-то вкусное сегодня. – И выскочила за дверь, пока меня не поймали.

До машины бежала со скоростью света. Но, видимо, зря боялась. Мама переключилась на новую жертву и ей не до нравоучений меня бестолковой. Однако, выдохнула я лишь на полпути к Венькиному дому. Интересно, он сегодня на стройку ездил или дома весь день был?

Уже подъезжая к проулку, заметила завернувшую туда серенькую машинку. Странно. К кому это? Потом вспомнила, что к Любови Карповне где-то внук приехать должен и успокоилась. Вновь напряглась, заметив, что машина остановилась у нашего дома. То есть у дома Кулаева. Нахмурившись, снизила скорость и остановилась так, чтобы машины смогли развернуться и разъехаться. Вот только выйти из машины я не успела, так как из серого седана выскочила молодая красивая брюнетка, которая громко закричала.

– Венька! – И стремительно забежала за калитку.

Чтобы видеть все происходящее, мне пришлось выбраться из машины. Увиденное не обрадовало. Полуголый Кулаев, вышедший из мастерской, удивленно смотрел на девушку, бегущую к нему.

– Я так соскучилась! – Взвизгнула она и повисла… на моем мужике, который счастливо улыбался.

Дальше я, видимо, действовала на автомате. Села в машину, завела, и резко развернулась, едва не задев соседский забор. Шмыгнув носом, рванула прочь из проулка, заметив в зеркале заднего вида, как Венькина фигура перемахивает через забор и на огромной скорости мчится за мной.

– Поля! – Ворвалось в приоткрытое окно. – Стой!

А у меня… в сердце как будто нож всадили и поворачивают… поворачивают…. Дыхания не хватало, я ловила ртом воздух, отчаянно цепляясь за реальность и не давая себе скатиться в истерику. Больно…, как же больно….

Венька отстал, едва я вырвалась из проулка. Надавила на педаль газа, еще не зная, куда поеду. Только когда перестала толком видеть дорогу, поняла, что щеки мокрые, а слезы катятся непрерывным потоком. Больно. С Сашкой так больно не было. Я ему, наверное, изначально не доверяла и подсознательно знала о его походах налево. Венька же…. За несколько дней я практически растворилась в нем полностью, он заменил мне полмира и даже больше…. И что? Все? Другая баба, которая висит на нем и уверяет, что скучает? За что со мной все это?

Дорога передо мной вдруг закончилась. Я зарычала от бессилия и в отчаянии стукнула ладошками по рулю, отбив последние напрочь. Больно. Заплакала еще сильнее. Зло открыла дверь, потому что сидение в машине в данный момент меня не устраивало, и огляделась. Каким-то образом я оказалась у Сутыринского леса. Здесь до большого дуба минут десять по лесу.

Выбралась из машины и побрела в лес, пытаясь остановить рыдания, рвущиеся наружу. Еле заметная тропинка вела меня в нужном направлении. Как вышла к реке не запомнила. Подошла к дубу, села на один из корней и уставилась на реку, которая сейчас стояла в полных берегах.

Не знаю, сколько так просидела, когда поняла, что слез больше нет. Теплый ветерок высушил щеки, а рыдания давно прекратились. В голове было пусто, как будто все зонтики от одуванчика отклеились и улетели по своим делам.

Но что-то внутри беспокоило меня. Что-то было не так. Вздохнув, призналась себе, что я не совсем уверена, что Венька мне с кем-то изменял. Он вообще девственник и в этом я была убеждена. Так что произошло во дворе дома, и почему я так среагировала? Мне не двадцать лет и особой импульсивностью я никогда не отличалась. Вздохнув, призналась себе, что влюбилась, как кошка в марте. Впервые в жизни, наверное. От того и поддалась первым эмоциям. И сцена, которую я увидела, воспринялась мной по уже знакомому сценарию: все мужики ходят налево, а значит и этот тоже. Но это же Венька! Это МОЙ мужик.

Прокрутила в голове то, что произошло, еще раз и поняла, где ошиблась. Венька приобнял девушку за плечи, как друга. Меня он обнимает не так. Меня он пытается прижать к своему телу как можно большей площадью, используя для этого всего себя. А тут за плечи одной рукой и лишь ладонью. Дура я, дура….

Глава 14

Полина

Услышав надсадное дыхание позади себя, я уже знала, кто это. Подходил он осторожно, так что я даже шагов не слышала. Наверное, боялся, что я в реку сброшусь. Конечно, чего еще от такой истерички ожидать?

Однако, бросаться в холодную мутную воду я не спешила. Более того, искренне обрадовалась, когда он сел рядом со мной на корень дерева. Его дыхание было рваным и никак не хотело успокаиваться. Он что, всю дорогу от дома за мной бежал? Судя по всему, да. И судя по тому, что он до сих пор не был одет, тоже.

Пересела ближе к нему и положила голову ему на плечо, отчего мои волосы тут же намокли от его пота.

– Я испугался. – Просипел он через минуту.

Кивнула.

– Я тоже. – Потерлась носом о его влажную прохладную кожу.

Его дыхание стало немного ровнее.

– Я могу все объяснить. – Тихо сказал он.

Я хмыкнула. Объяснить себе, что я дура, я и сама смогла.

– Поцелуй меня. – Попросила.

Он замер.

– Что? – Неверяще переспросил он.

– Поцелуй меня. – Попросила настойчивее и подняла лицо.

Глаза сознательно закрыла, чтобы не смущать его. Теплые сухие пальцы легли на щеки, слегка погладив их. Горячие губы дотронулись до моих, а потом…. Когда он успел научиться так целоваться? Господи, такое ощущение, что только что пережитый им страх, открыл новую грань в этом мужчине. Он больше не боялся ко мне прикасаться. Он требовал, брал, сражался со мной в поцелуе, сам отдавая не меньше. Когда дыхания перестало хватать, он принялся оставлять мелкие поцелуи на моем лице и волосах. В итоге, пересадив меня на свои колени и сильно прижав к себе, он просто зарылся носом в мои волосы и принялся молча убаюкивать меня в своих руках.

– Прости. – Пробормотала, когда пришла в себя от такого шквала эмоций. – Я не хотела тебя испугать. Просто….

– Я не он. – Глухо повторил он. – Ты поймешь. Потом.

Я решила пока не говорить, что, кажется, уже поняла. Мне просто было сейчас так хорошо. После такого срыва в душе царило опустошение, которое сейчас сменилось на тихое, только-только загорающееся внутри счастье. Этот мужчина мой. Причем, мой настолько, насколько это вообще возможно.

– Это Сонька приехала. В интернате вместе жили. Я ее от всех защищал, а полтора года назад замуж выдал. – Я чувствовала его теплую улыбку в голосе. Так говорят о детях, или о питомцах, на крайний случай.

– Верю. – Отозвалась, поняв, что почему-то смертельно устала. Кажется, адреналин совсем схлынул. – Домой поедем?

Надо мной раздался громкий вздох.

– Через минуту.

Я почувствовала себя еще большей дурой. Если у меня такой откат сил произошел, то он как себя чувствует? Выпуталась из его рук и сползла с колен. Опустившись на корточки всмотрелась в его лицо. На всякий случай схватилась за запястье, чтобы посчитать пульс. Только сейчас заметила на его щеке две красных полосы, видимо, от веток. Опустила взгляд. На груди красовались такие же и одна глубокая царапина ниже ключицы. Не смертельно, но, наверное, больно.

– Зачем? – Осторожно прикоснулась к одному из покраснений.

– Спешил…, боялся. – Коротко выдохнул он.

Кивнула, принимая такой ответ. Пульс у него был учащенным, но не заоблачным. А потому, поднявшись, потянула его за руку вверх.

– Тебе не холодно? – Спросила, обняв его за голую талию.

– Нет. – Покачал он головой, притиснув меня к себе одной рукой.

Я промолчала и покосилась на низко висящие джинсы, держащиеся на нем на честном слове. Интересно, желание ободрать с него всю одежду теперь будет преследовать меня всегда?

Подумав про одежду, вдруг вспомнила Марью.

– Машка у моей мамы пока поживет. – Венька нахмурился. – Не думаю, что подерутся. Мама и не с такими справлялась. – Напомнила.

– Нужно будет в часть позвонить, предупредить. – Сипло отозвался Вениамин.

Кажется, он из-за меня голос сорвал. Стало стыдно.

– Она машину у Евгения Лаврентьевича угнала. Может, не звонить? – С надеждой спросила, вспомнив, что телефон остался в машине лежать, а Венька с собой свой вообще не носит.

– Надо. – Покачал головой он.

Надо, так надо. Я-то что? Я вообще здесь ни при чем.

До машины мы добирались целую вечность. Почему-то дорогу вперед я почти не заметила, а сейчас каждую елку отсчитывала. Машина так и стояла открытой, я ее даже закрыть не догадалась. Сев за руль, пошарила за сиденьем и нашла бутылку с водой, которую неизменно держала в машине. Протянула Кулаеву. Он улыбнулся забрал предлагаемое. Жадно выпил больше половины и протянул ее мне обратно. Сама с улыбкой присосалась к воде. Только сейчас осознала, насколько сильно хочу пить. Еще бы, тазик слез, наверное, выревела.

До дома ехали молча. Попадавшиеся навстречу люди почему-то останавливались и долго смотрели машине вслед.

– Видели, как я бежал. – Признался Венька.

Ясно, сейчас вся деревня будет гадать, что бы это значило. А так как разумных объяснений Венькиному поведению у деревни не было, то начнется сплошная гадательная мистика.

Серая машина все так же стояла у Венькиного дома, а маленькая брюнетка подпирала калитку. Я решила быть вежливой и, выйдя из машины, направилась к ней.

– Здравствуйте, я – Полина. – Представилась.

Девица смерила меня карими глазами.

– Вижу уже. Правда, на фотографии ты не такая зареванная была. – Ответила она, изучая меня взглядом.

Я мысленно застонала, представив, как выгляжу. Но кое-что мне было не понятным.

– На фотографии? – Повернулась к подошедшему Веньке.

Он несколько напрягся. Соня поняла, что сболтнула лишнего, но отступать было поздно.

– Фотография, где ты в георгинах вся. – Припомнила девушка.

Я задумалась. В ненавистных мне кустах я фотографировалась лишь однажды, на выпускной альбом. Меня потом полоскало от этого запаха тяжелой зелени. Не знаю почему, но я вообще мало цветочных запахов переношу. Наверное, поэтому мне Венька их пока ни разу и не дарил.

– Кто? – Я изучающе смотрела на смутившегося парня.

– Петр. – Как ни странно ответил он. – Он проспорил твою фотографию.

Я хмыкнула. Спорить с Венькой себе дороже.

– На что хоть он спорил? – Поинтересовалась.

– На фотографию Натальи. – Сдал он мне брата.

Предсказуемо. Однако, я не удержалась от вопроса.

– Кулаев, а ты часом не маньяк?

Рядом прыснула Соня. Кажется, она была довольна увиденным.

– Маньяк. – Со вздохом кивнул парень. – Но только в отношении тебя.

Я устало улыбнулась.

– Маньяк-однолюб? – Поинтересовалась, заглянув в синие глаза.

Вениамин ответил полным нежности взглядом.

– Да.

Не знаю, сколько мы так простояли у калитки, глядя друг на друга, но рядом деликатно кашлянули.

– Кхм, – брюнетка прочистила горло. – Вижу, что у вас все хорошо. Вень, выбор одобряю. Увидимся на свадьбе.

И села в машину. Когда машина скрылась из виду, я поинтересовалась.

– Вень, а сколько гостей будет?

– Кто ж его знает…. Помимо наших, еще Натальины родственники будут. – Пожал он плечами. – Человек сто.

Мда, двойная свадьба это вам не просто так. Радовало одно. На деревенские свадьбы не принято приходить с пустыми руками, а потому, помимо подарков, нам еще еды натащат, и сами же ее съедят.

– Вень, – позвала устало. – Пойдем в дом.

Он с каким-то сожалением посмотрел на мастерскую.

– Зачем? – Спросил.

Я коварно улыбнулась.

– Целоваться будем.

Он опасливо на меня покосился.

– Тебе нельзя. И вообще, до свадьбы нельзя. – Вздохнул он.

Я мысленно прокляла и свадьбу, и критические дни, и все остальное, что мешало нам сейчас….

– Целоваться можно. – Настояла упрямо.

Венька вдруг закрыл лицо руками и застонал. Я даже испугалась немного. Схватила его за запястья, отвела ладони от лица и вопросительно заглянула в глаза.

– Я не сдержусь, Поль. – Вдруг выдохнул он. – Там, у дуба, еле от тебя оторвался. Это тяжело….

Как будто я не знаю! Наконец-то он начал меня понимать.

– Тогда мы просто полежим пол часика вместе. Обещаю не приставать. – Потащила его за руку к дому.

Он послушно пошел за мной. Дома я быстренько умыла лицо и зашла в спальню, где… под уже знакомым матрасом красовалась кровать. Красивая, с коваными спинками и чуть выгнутыми ножками.

– Ого. – Пробормотала. – А…. – Слов не было.

Я была уверена, что кровать сделал он сам. То есть, пока я была на работе, он изо всех сил трудился над моими запросами. Кажется, я не сдержу своего обещания не приставать к нему.

– Нравится? – Раздался над ухом немного взволнованный шепот. – Тут осталось немного доделать крепления для балдахина….

Больше он ничего сказать не успел, потому что был схвачен за руку, проведен до этой самой кровати и, да простит меня Петька, уложен на оную коварной подножкой, которой меня научил брат.

– Что…? – Только и успел спросить он, когда я забралась на него сверху и припала к его губам.

Говорить мне не хотелось. Да я и не знала, как словами выразить все то, что я к нему чувствовала. Руки хаотично двигались по верхней части его тела, я старалась захватить как можно больше его для себя.

– Поль, – простонал он, когда я принялась зализывать покраснения на его щеке. – Не надо, Поль.

Я бы, возможно, смутилась и поддалась комплексам и неуверенности после его слов, если бы не чувствовала его напряжение под своими бедрами. Спустилась ниже по шее, чуть прикусив кожу. Его дыхание было рваным, грудная клетка ходила ходуном, но мне было мало. Мне сегодня хотелось показать и ему и себе насколько мы оба хотим большего.

– Поля-я-а, – выгнулся он, когда я прикусила темно-коричневый сосок, а затем зализала укус. И все царапинки, и отметины, которые он получил сегодня, я не обошла стороной. – Поля, нет! – Услышала хриплое, но твердое, когда спустилась на живот.

Думаете, я услышала? Услышала. Но продолжила, гладя его ладонью через грубую ткань штанов и не оставив на его животе ни одного живого места. Боже, как он красиво изгибался, как стонал, как просил…. Мне даже не пришлось ширинку расстегивать, чтобы его скрутило спазмами, настолько чувственно он на все отреагировал. Поняла, что сама задыхаюсь от возбуждения и непонятного торжества, беснующегося внутри.

Пока он приходил в себя, я гладила щекой его живот.

– Зачем? – Прохрипел он через несколько минут.

Я подняла голову и посмотрела на его лицо.

– Ты очень красивый сейчас. – Прошептала. – У тебя румянец на щеках, взгляд из-под ресниц, губы приоткрыты….

– Штаны мокрые. – Печально добавил он.

Я не сдержалась и хихикнула. Потом еще раз. А после и вовсе рассмеялась. Лишь заметив его смущение и неловкость, нашла в себе силы прекратить необоснованное веселье.

– Вень, сколько женщин видели тебя такого? – Спросила, пытаясь объяснить ему все.

– С мокрыми штанами? – Нахмурился он.

Я сдержала улыбку.

– После оргазма. – Как медик, люблю называть вещи своими именами.

Его взгляд тут же стал задумчивым.

– Ни сколько. – Признался он.

Я улыбнулась и вернула голову на его до сих пор подрагивающий живот.

– Хорошо. – Отозвалась глухо.

С минуту мы оба молчали.

– А ты? – Спросил Венька.

Я нахмурилась и вновь подняла голову, пытаясь сообразить, о чем он говорит.

– Что я?

Он долго разглядывал мое лицо.

– Ты… тебе тоже нужно. – Он невероятно сильно смутился. – Для женщины это очень важно. – Он вздохнул. – Я читал. – Добавил.

Я усмехнулась. Начитанный ты мой….

– А со мной повременим до свадьбы. Растянем… удовольствие.

Потерлась носом о его кожу и поцеловала. Он крупно вздрогнул.

– Но… как…? Неправильно же….

Я вздохнула и приподнялась, перекатываясь на одеяло рядом с ним.

– Вень, самая эрогенная зона женщины – это мозг. Ожидание – мощный катализатор для удовольствия.

– А если я не оправдаю твоих надежд? – Как-то неуверенно спросил он.

Я вдруг вспомнила, что передо мной не матерый потасканный мужик, а парень, который едва вышел из пубертатного периода. Если вспомнить себя в этом возрасте: неуверенность, комплексы, необоснованные страхи.

– Оправдаешь. – Убедительно сообщила. – Уже оправдываешь.

Он почему-то закусил губу и отвернул от меня лицо. Я ждала, что он выродит на этот раз.

– Я… Мне понравилось. Очень. – Глухо сказал он через минуту. – Спасибо.

Я усмехнулась и поднялась с кровати.

– За такое не благодарят, а молча принимают. Мне тоже было хорошо.

Он кивнул. Я окинула его задумчивым взглядом и потянулась руками к его штанам, которые намеревалась снять.

– Я сам! – Подскочил он, едва понял, что я собираюсь сделать.

Я отдернула руки. Он быстро поднялся и вышел из спальни. Видимо, ему все еще было неловко из-за произошедшего. Я застонала в голос, поняв, что только что совратила парня против его воли. Говорил же он, что не надо. Вот только, почему-то кроме чувства вины внутри было и удовлетворение. Кажется, я тоже маньяк-однолюб.

Нехотя стянула с себя одежду и отправилась изымать из шкафа домашнюю. Я еще и грядки хотела сегодня покопать. Быстро переоделась и отправилась на поиски хозяина дома, которого в этом самом доме я не обнаружила.