Текст книги "Приворот от ворот"

Глава 17

Полина

Из больницы все вышли слишком молчаливыми. Особенно бледен был лысый Хохриков. Мне показалось, что даже братья не знали о столь серьезных повреждениях у Марьи. А мне стало понятно, почему Машка так яростно отбрыкивалась от матримониальных предложений Якова. Если матка удалена, то и детей не будет.

Александра Алексеевна выглядела очень подавленной. Лишь неунывающая Анжелика пыталась всех приободрить.

– Домой? – Тихо спросил Венька.

Я вздохнула.

– Машину нужно забрать от маминого дома.

Он кивнул и молча повел меня на выход с территории больницы. Мне была приятна его безмолвная поддержка. Я действительно как-то выдохлась со всеми произошедшими событиями, а Венька всегда был рядом. Надежный и незыблемый.

Когда мы через сорок минут подъехали к дому, то сил не осталось никаких, поэтому я не сопротивлялась, когда Кулаев подхватил меня на руки и понес в дом. Оставив меня на диване и сняв обувь, он пошел в прихожую, но я остановила его.

– Посиди со мной немного. – Попросила.

Он послушно остался и сел на диван рядом. Я вскарабкалась на его колени и положила голову на его плечо.

– Испугалась? – Тихо спросил он.

Я задумалась.

– Не тогда, когда…. Я испугалась, что человека убила. – Призналась честно. – И Машку до слез жалко.

Он вздохнул, прижал меня к себе крепче и поцеловал в макушку.

– Поплачешь? – Нервно уточнил.

Я отрицательно повозюкала носом по его футболке, вдыхая такой родной запах.

– Нет. Просто хочу немного отдохнуть.

Он понимающе кивнул и вопросов больше не задавал.

Проснулась от того, что зверски хотела есть. По дому плыл вкусный аромат приготовленного мяса. Я каким-то образом оказалась на кровати, хотя не помнила, как сюда перенеслась. Прислушавшись к звукам, поняла, что Венька на кухне.

– Проснулась? – Улыбнулся он, заметив меня в дверном проеме.

– Извини, я вырубилась. – Смущенно призналась.

Он молча вскинул бровь, как бы спрашивая, за что я извиняюсь. Уточнять не стала, просто села за стол и потребовала еды. Вениамин с умилением смотрел, как я жадно подчищала тарелку.

– Ты не обедала. – Сообразил он.

– Не до этого было. – Сыто отвалилась от стола.

Он нахмурился.

– Мне приходить к тебе на работу? – Он серьезно смотрел на меня.

Я тут же замотала головой.

– Нет. Считай, что сегодня был форс-мажор. Я буду обедать. – Пообещала. Кажется, мне не особо поверили.

Утром на работу я выехала на полчаса раньше, чем нужно, чтобы успеть забежать к Марье. Посетителей в такую рань не пускали, поэтому я, воспользовавшись служебным положением, проскочила в палату мимо медсестры и двух солдат, стоящих возле двери палаты.

– Ты как, болезная? – Спросила с порога.

Машка, если честно, сегодня выглядела еще хуже, чем вчера. Синяки на лице потемнели и стали ярко-черными, кожа кое-где припухла, грудь была обмотана бинтами.

– Бывало и хуже. – Хриплым голосом ответила она мне.

Я прошла в палату и присела рядом с ней.

– Не жалеешь, что так подставилась?

Она громко фыркнула и тут же скривилась от боли.

– О чем жалеть, Поль? Лучше я, чем кто-то еще. От этого кого-то польза может быть хоть какая-то для общества. – Она вдруг прерывисто вздохнула. – Этот ваш Николай Ефремович извинился, что всем про мои болячки рассказал.

Я поджала губы.

– Ты не бесполезная. – Твердо заявила ей.

– А какая? Я бездетная, толку от меня никакого. Мужики меня терпеть ненавидят…. А так хоть… Родине послужу. – Бесцветным голосом сообщила она.

Что я могла на это сказать?

– Маш, а как так получилось? Ну, что матка удалена? – Спросила тихо.

Она отвернулась к окну.

– Мне шестнадцать было. Возвращалась с учебы домой через парк. Трое уродов…. – Она вновь прерывисто вздохнула и замолчала.

– Изнасиловали? – Ужаснулась я.

Она скривила губы.

– Пытались. Я отбивалась. Все закончилось ножом в животе. Сильное кровотечение было, матку не спасли. Хорошо, что хоть остальное смогли ушить. – Она рассказывала так, как будто ей было все равно. – Когда я в вашу деревню приехала, то сразу Корсарова приглядела. Мужик с историей, ребенок уже был, и я посчитала, что ему хватит и обычной бабы под боком для согрева тела. Когда Киру увидела, а потом ребенка услышала…. Поняла, что не смогу я конкурировать с вами, теми, кто рожать может.

– Маш, – попыталась остановить это самобичевание. – Не так все….

Марья немного истерично хихикнула и снова скривилась от боли.

– Так. Не надо мне сказки рассказывать, что у меня что-то исправится в организме. Чудес не бывает. А мужикам детей подавай на них похожих.

Я была с ней согласна. Репродуктивные функции у нее после такого вердикта хирурга точно не восстановятся. И на счет мужиков она права, вот только….

– А если из детдома взять? – Предложила.

Машка посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

– Сдурела что ль? Ребенка из приюта надо брать в нормальную семью. А я ненормальная и семьи у меня нет. Кто мне его отдаст? Да и жалко его со мной оставлять будет. – Протянула она.

Я поразмыслила немного.

– Если за Хохрикова замуж пойдешь, то дадут. Он мужик надежный, бизнес опять же….

Догилева вдруг зло сверкнула глазами.

– Дура ты, Полька. Правду мать твоя говорит. Совсем того? Мужики, они любят только своих детей и от любимой женщины. Это у них в генах заложено. Инстинкт продолжения рода. Если женщина любимая, то и дети обласканные да счастливые. А чужой ребенок, он никому, корме той женщины, что взяла, не нужен. А у меня вообще материнский инстинкт атрофирован. – Постановила она.

Так, ясно. Нужно будет с Венькой поговорить по этому поводу. Может быть, посоветует чего дельного.

– Маш, а ты на нашу с Венькой свадьбу придешь? Если сможешь, конечно. – Добавила.

– Смогу. Через неделю уже бегать буду, не переживай. – Она немного помолчала и серьезно посмотрела на меня. – Спасибо, что добить меня не дала. Я в какой-то момент уже надеяться перестала. – Она улыбнулась разбитыми губами. – Теперь буду знать, что стоматологи очень страшные люди.

Теперь пришла моя очередь скептически фыркать. Но ответить я не успела, так как дверь позади меня открылась, а Машкино лицо закаменело. Я обернулась и увидела вошедшего Якова. Он весь как-то осунулся и как будто похудел, хотя еще вчера выглядел более… жизнерадостным что ли.

– Чего тебе? – Грубо спросила Марья.

Я поднялась, чтобы не мешать. Хохриков молча прошел в палату, поставил на тумбочку цветы в вазе, с которой их сразу принес. Положил рядом мягкую игрушку и уставился на виновницу торжества немигающим взглядом. Я тихо вышла, оставив этих двоих разбираться между собой, и отправилась в кабинет.

Наташка уже была здесь и переодевалась. Сегодня мы работали в платном кабинете, а потому нагрузка обещала быть плотной.

– Ты у Марьи была? – Спросила подруга. Я кивнула. – Как она.

– Жить будет. – Задумчиво сказала я. – А вот радоваться… не знаю. Настроение у нее какое-то упадническое.

Натка понимающе улыбнулась.

– Это потому, что у нее все болит. Николай Ефремович тут ворчал, что она от обезболивания отказалась. А побои на следующий день болят сильнее, чем в день нанесения.

Я это помнила. В детстве как-то с обрыва улетела, обо все камушки побилась. Потом еще с ребятами побегала, а на следующий день встать с кровати не могла, так все адски болело.

Ровно в полдень в кабинет заявился Венька с сумкой еды. Я поняла, что его доверие в этом плане совершенно утратила. Придется восстанавливать. Однако, только мы сели за стол, как вошел Петька, таща еще одну сумку. Натка вчера тоже, видимо, забыла пообедать. Мы с ней переглянулись, скорчили несчастные моськи и принялись за еду. Такими темпами я в свадебное платье не влезу точно.

– Ты к Машке заходил? – Тихо спросила Веньку, пока Петька отвернулся к Наташке.

– Заходил. – Кивнул он. – Она вставать пыталась. И, говорят, Хохрикова мягкой игрушкой избила.

Я удивленно вскинула брови. Интересно, что он ей такое сказал, что Марья из себя вышла? Последний вопрос я и задала жениху.

– Думаю, что он предложил ей жить с ним. Ему ключи от дома завтра выдают. – Сообразил он.

Я выдохнула.

– Хоть под присмотром будет. А то вся деревня за нее переживает. Наемных убийц все оценили. – Припомнила я предпоследнего пациента, который пожаловался на криминогенную обстановку в селе. – И все откуда-то в подробностях знают, что вчера произошло.

Венька хмыкнул и поцеловал меня в макушку.

– Деревня же. Ты помнишь, что завтра у тебя девичник в бане с девчонками? – Напомнил он.

Я скривилась.

– А мальчишник?

Венька с Петькой переглянулись.

– В воскресенье в конторе. – Неохотно сообщил брат и бросил настороженный взгляд на Наташку. Та никак не отреагировала, витая где-то в своих мечтах.

К концу рабочего дня в кабинет заглянула мама. Мы уже инструменты в стерилизатор сложили и медикаменты в запирающийся на ключ шкаф определили.

– Фу-ух, успела. – Мама выглядела запыхавшейся. – Дочь, ты когда дома появишься? – Вдруг грозно спросила она.

У меня даже коробка с перчатками чуть из рук не выпала от такого тона.

– Так я вчера же была. – Принялась оправдываться.

– Ага, – не унималась мама. – На пять минут заскочила и все. Я тебя даже дома не увидела.

Я разозлилась.

– Мам, ничего, что я там человека спасала? А ты вообще должна была тихо подполом сидеть и смиренно ждать, когда тебя спасут! – Наставила на нее палец.

Мама обиделась.

– Я вообще-то по делу уходила. И вместо себя другого заложника оставила на всякий случай. – Поджала она губы. – И сейчас к тебе по делу пришла.

– По какому? – Простонала я.

– По такому. – Она бросила сомневающийся взгляд на притихшую Наташку и протянула мне пакет.

Я осторожно взяла пакет и открыла.

– Нет! – Сразу отпрянула, увидев светло-желтую ткань. – Я это не надену. – Отрезала, протягивая пакет обратно.

Мама насупилась.

– Как не наденешь? Платье вон, какое хорошее. Ни дырочки нету. Всего два раза надеванное. – Начала причитать она.

Мне это надоело. Я вытащила из пакета ткань и, не прилагая усилий, разорвала ветхое изделие на две половины.

– Нат, держи. – Протянула еле сдерживающейся от смеха подруге ее кусок. – Все, мам, вопрос решен.

– Да ты…, да как…, да…. Изуверка! – Окрестила она меня. – Это же бабкино платье!

– Мам, ты его на своей свадьбе отказалась носить, а мне всучиваешь. – Попыталась вразумить ее.

Где там! Мама, кажется, всерьез обиделась. Я, конечно, знала, что она быстро отойдет, но и расстраивать ее не было никакого желания.

– И что? Это платье у меня всю жизнь болтается. Мне его хранить негде, так что оно теперь ваше. – Заявила она и, громко топая, вышла из кабинета.

– Мда, – протянула я, глядя на захлопнувшуюся дверь. – Кажется, Наташ, тебе крайне не повезло со свекровью.

Глава 18

Полина

Вечер субботы наступил слишком быстро. В баню на девичник меня собирал Венька, так как я не знала, за что хвататься. Три раза переплела волосы, пока Вениамин не подошел и не отобрал у меня расческу. Последнюю не получившуюся косу он тоже расплел и слегка помассировал мне затылок пальцами.

– Не нервничай ты так. – Успокаивал он меня.

– Ага. – Фыркнула я. – Там будут твои подруги, которые думают, что я старая мегера, захомутала их малолетнего….

– Никто так думать не будет. – Перебил они меня, наклонился и мягко поцеловал.

Я тут же размякла от такой ласки, но убедить меня в чистых помыслах своих друзей он не смог.

– Думаешь, я не знаю, что вся деревня говорит? Хочешь, расскажу? – Прищурилась я. – Все думают, что я под тебя легла, залетела, а тебя сейчас заставляю на себе жениться. – Высказалась.

Кажется, зря я так сказала. Вон, как Венька помрачнел.

– Никто тебе так не скажет. – Наконец, пообещал он.

– Конечно, не скажет. Все тебя боятся. Машку Догилеву так в деревне не боятся, как тебя. – Вздохнула я.

Парень неожиданно улыбнулся.

– Тебя теперь тоже боятся. После того, как ты тех двух….

Я насупилась. Я же не хотела их убивать. Того здорового я стукнула сильно, но у него череп, как чугунок был. А когда стреляла во второго, то не знала, что ружье не солью заряжено. Я лишь хотела, чтобы Машку убить не успели. И самих пострадавших, скорее всего, Анжеликина мама смогла откачать.

К Анне Николаевне Венька поехал со мной. Не захотел отпускать меня взвинченную одну.

– Что ты там будешь делать? – Хмуро спросила, паркуясь у заставленного машинами пятачка рядом с домом Лапотковой.

Кулаев только загадочно улыбнулся и промолчал. Настроения мне это не добавило. Как и то, что на кухне старушки обнаружились все Догилевы – мужчины. А еще Геннадий Корсаров и Петька, явно чувствовавший себя не в своей тарелке.

– Ну, слава декоративной штукатурке, явились. – Ко мне подскочила Вика, воткнула мне в волосы маленькую кукольную фату и потащила в гостиную. – Девочки, последняя пожаловала.

Девочки поднялись и уставились на меня. Я даже засмущалась, разглядывая присутствующих. Сегодня здесь были: Анжелика, Надя, Таня, Кира, Вика, подталкивающая меня в спину, девочка Оля, которую я уже видела в свадебном салоне, Натка и высокая дородная Настя из Томиловки. Марьи не было по понятным причинам. Впрочем, на кухне и Хохрикова я не видела, значит, бдит. И правильно, за Машкой лучше присматривать.

Кстати, на Натке тоже была маленькая фата. Анжелика громко хлопнула в ладоши.

– Так девочки, переодеваемся и по коням…, то есть по баням. – Быстро исправилась она.

Мы поставили уже переодевшуюся Олю на двери и сами мигом переоблачились в халаты. Как в общаге, ей-богу.

– Та-ак, – Вика оглядела нас и фыркнула, так как мы с Наташкой переоделись в белые больничные халаты, давно списанные в утиль. А что? В них не жарко, они удобные и движению не мешают. Короткие, правда. Но мы же в баню идем.

В предбаннике мы с подругой в недоумении уставились на накрытый стол, посреди которого стояли две бутылки наливки.

– Я не пью. – Открестилась Лика.

– Я тоже. – Испуганно согласилась Татьяна.

– Мне нельзя. – Покраснела Надежда.

– Мне тем более. – Насупилась Кира.

– А я вообще еще маленькая. – Закончила Ольга.

Остальные четверо, включая меня, переглянулись. Не то, чтобы мы хотели употреблять сегодня, но… девичник же.

Через полчаса, приняв по стопочке на грудь (те, кому можно), мы грели кости в парной. Девочки вели допрос с пристрастием. Допрашиваемой оказалась Наталья.

– А дальше. Дальше-то что? – Поторопила ее любопытная Вика.

– Я ему коленом по причинному месту и заехала. А он мне засос поставил и замуж позвал. – Со вздохом призналась Натка. – А еще документы на Юркино усыновление подал.

– Так вот как это работает? – Задумчиво протянула Настя. – Надо мужику коленом заехать и все: свадьба, дети….

Ольга громко фыркнула.

– Неа. У меня такое не сработало. – Хихикнула она.

Все с интересом уставились на нее.

– Ты что…? Ты Гарина так? – Прищурилась Вика.

Оля поморщилась.

– Этот придурочный меня к столу прижал, и орать начал, что я ресницы накрасила, как последняя ш… падшая женщина. Ну, я его коленочкой приласкала и по морде кулаком съездила, как меня дядя Гек научил. Вот только никаких предложений не было. Много мата и мужик, валяющийся на полу. Может быть, я как-то не так заехала? – Глубокомысленно произнесла она.

Мы с девочками переглянулись. Слов не было, одни эмоции.

– А ты Поль, тоже Веньку била? – Виктория явно пыталась отследить тенденцию.

– Нет. – Помотала я головой. – Пару раз кусала. Но не била. Да и мужика бить…. У меня рука не поднимется. – Призналась честно.

Девочки вдруг заулыбались. Все.

– А те, от которых ты Машку спасла? Ведь била же? – Спросила Надя.

– Так я ж не просто так. – Обиделась. – Да и какие из них мужики, если на женщину руку подняли….

– И то верно. – Подержала Настя. – Слушай, а тебе с Венькой жить не страшно. Ну, он же такой… не такой, как все.

– Нормальный он. – Ответила. – Никаких отклонений в нем нет, волшебство почти не вытворяет.

Вика тихо хмыкнула.

– То есть никаких бабаек, домовых и призраков у вас дома не водится?

Я помотала головой.

– Ой, – встрепенулась Олька. – А мама мне как-то бабайку показывала в интернете. Там вещи летали так. – Она поводила по воздуху руками.

– Да ну. Призраков не существует. – Не поверила практичная Кира.

– Значит, ты просто ночью на кладбище не была. – Весело ответил единственный ребенок в компании.

– Все равно, эта вся мистика как-то… брр. – Передернула плечами Вика.

Тут вдруг дверь открылась и в клубах пара вдруг появилась… мумия.

– Мама. – Прошептала Оля.

– Твою мать. – Выругалась Вика.

– Ой, – взвизгнула Таня.

– Господи, – схватилась за сердце Натка.

– Девочки, у вас выпить есть? – Прохрипела мумия Машкиным голосом.

Все облегченно выдохнули.

– Алкоголь нельзя с обезболивающими и антибиотиками. – Напомнила я. – И в парилку тебе тоже не желательно. Идемте в комфортную температуру.

Мы с девочками дружно встали и выпроводили гостью в предбанник. Посадили за стол.

– Ты как? – Обеспокоенно спросила Анжелика, укутывая Марью в халат Анны Николаевны, висевший здесь же на гвоздике. – И почему ты только в нижнем белье? И бинтах…?

Мы все скосили глаза на Машкино странное одеяние.

– Да потому что Хохриков у меня всю одежду забрал, чтобы я из больницы никуда не ушла. – Надулась девушка. – Вот и пришлось так сбегать. Простыня вся ушла на веревку, так что на одежду ничего не осталось.

– То есть, ты опять через окно лазила? – Возмутилась я. – Там же второй этаж.

– А как еще? – Она поморщилась и приложила руку к ребрам. Ей явно было нехорошо после такого скоропостижного побега. – Меня никуда не пускают. Ненавижу в больницах лежать.

– Тогда, будешь лежать здесь. А ну девочки…. – Распорядилась Лика.

Мы быстренько переставили одну из лавок так, чтобы было удобно, постелили чистый толстый половик, который здесь, видимо, сох, и перетащили Марью на импровизированное ложе. Она даже не сопротивлялась, и лицо у нее было сине-зелено-черное, так что было видно, что самочувствие оставляло желать лучшего.

Мы весело болтали, смеялись, больше не пили, но ели, когда дверь содрогнулась под сильным ударом, а потом отворилась и к нам заглянула лысая бородатая голова. Так как Марью под столом было не видно, то мы все укоризненно уставились на Якова. И так это синхронно получилось, что он тут же заподозрил неладное.

– Где она? – Спросил он, строго глядя на нас полуголых.

– Кто? – Совершенно натурально удивилась Надя.

– Самоубийца. – Четко произнес мужик.

Мы все переглянулись, стараясь не смотреть на замершую, как мышка, Марью.

– Ой, – спохватилась вдруг Вика. – Тебе висельник подойдет? У нас в позапрошлом году где-то образовался. На кладбище лежит. Но надо бабу Нюру спросить, где именно. – Она совершенно убедительно покивала головой.

Яков прищурился и стал выглядеть еще подозрительнее.

– Где Машка? – Прямо спросил суровый лысый Хохриков.

– Это которая? Сестра моя? – Уточнила Виктория. – Так она в городе учится. Тебе прямо сейчас ее надо?

– Где Марья Догилева? – Прорычал выходящий из себя мужчина.

– Так вы бы у братьев ее спросили. Вон они, в доме сидят. – Предложила Настя.

Хохриков резко развернулся на пятках и поспешил в дом.

– Ну и ну. – Таня закрыла за ним дверь, так как была к ней ближе всего. – Чего это с ним?

– Как будто твой тираннозавр лучше. – Хмыкнула Надя. – Мы его несколько дней уговаривали тебя на девичник отпустить.

– Артем очень печется о моем здоровье. – Не согласилась она.

– Так и Яков тоже о Машкином заботится. – Вставила Лика. – В силу своего разумения, конечно.

– Да все они неразумные какие-то. – Встряла Оля.

– Не скажи. – Не согласилась Кира. – Веньке в мозгах не откажешь. Он мне тут на днях сказал, что у меня два мальчика родятся, и я ему верю. – Улыбнулась она.

Я покосилась на перекосившееся лицо Марьи, когда она услышала о детях. В ее ситуации слушать это было, как солью на занозу. Да еще и от Киры, к которой Догилева всегда относилась с некоторой обидой. Она старалась не показывать своих эмоций, но все равно было видно.

– Может, все-таки детдом? – Тихо спросила ее так, чтобы девочки не услышали.

Однако сидевшая рядом Лика все-равно уловила тему.

– А может быть Веньку спросить, откуда у тебя дети возьмутся? – Подняла она вопрос.

Вениамина мне дергать не хотелось.

– А если больного из больницы? – Оживилась Вика.

– Чтобы двое больных было? – Машка вздернула непострадавшую бровь.

– А если суррогатную мать найти? – Предложила Таня.

– Зачем? – Опешила Машка.

– Чтобы родить. – Татьяна погладила свой животик.

Марья даже села на скамейке он наших предложений.

– Девки, вы в своем уме? – Мы все закивали. – Я страдаю не от отсутствия ребенка в своей жизни, а от понимания, что его у меня никогда не будет, потому что я дефектная.

– Почему? – Вылупились мы все на нее.

– Вы что, совсем того? – Посмотрела она на нас. – У меня детородный орган отсутствует вообще-то.

Мы с девочками переглянулись и усмехнулись. Жизнь в деревне быстро учит тому, что безвыходных ситуаций не бывает в принципе.

– Маш, а почему ты решила, что ребенка можно получить, только родив его? – Озвучила я всеобщую мысль.

– В смысле? – Опешила она.

– Например, ребенка можно… найти. – Подмигнула я ей.

– Спасти. – Добавила Лика.

– Украсть. – Сказала почему-то Кира.

– Получить в наследство. – Улыбнулась Настя.

– Купить. – Встряла Вика.

– Отобрать. – Припомнила Ольга.

– Подобрать. – Надежда.

– В конце концов, можно найти мужчину с готовым ребенком. – Прошептала Таня.

Повисла тишина.

– Ну, вы, девки, и ненормальные. – Восхитилась через минуту Машка и снова упала на скамейку. – Всегда знала, что от переизбытка кислорода в сельской местности свихнуться можно. Но что бы настолько…. Особенно порадовало: получить в наследство. Это как?

– Это когда тебе в наследство падают миллионы, особняки там всякие и… ребенок, который вместе со всем этим идет тебе под опеку. – Глубокомысленно изрекла Настя.

Марья присвистнула.

– Девоньки, а ну-ка подскажите-ка, может быть, у вас есть идеи, где мне несколько миллионов взять? Очень нужно. – Издевательски протянула она.

Мы с девочками переглянулись и улыбнулись.

– Найти.

– Украсть.

– Подобрать.

– Отобрать.

– Получить в наследство.

– Найти мужчину с миллионами.

У Марьи даже щека нервно дернулась. Она закрыла ладонью глаза и пробормотала длинное забористое трехэтажное ругательство.

– Еще нужны варианты? – Вкрадчиво спросила Вика.

Машка судорожно сглотнула.

– А еще есть? – Слабым голосом спросила она.

Мы радостно закивали.

– Клад поискать.

– Бизнесом заняться.

– Попросить у кого-нибудь.

– Продать что-нибудь ненужное.

– Заработать, наконец.

Машка глухо застонала.

– Я теперь начинаю понимать, чего ваши мужики вас пасут денно и нощно. Это чтобы вы не пошли просить кого-нибудь продать что-нибудь ненужное. – Вынесла она вердикт и приоткрыла один глаз. – И ладно вы, деревенские. А Олька-то мелкая куда? В городе же выросла.

Оля гордо расправила плечи и с улыбкой выдала.

– Они плохо на меня влияют. – И кивнула на нас.

– Кто плохо влияет? Мы? – Тут же все возмутились.

Девочка смерила нас задумчивым взглядом.

– Странно. В детстве все работало.

Внезапно дверь распахнулась, и в предбанник влетел Хохриков.

– Где она?

– Кто? – Отработанным хором спросили мы.

– Мать вашу! – Выругался Яков.

– Моя сегодня баню топит. – Припомнила я.

– Моя в огороде. – Вика.

– Коз стрижет. – Надя.

– В части с папой. – Лика.

– В квартире, гадает, наверное. – Оля.

– На кладбище. – Таня.

– В город уехала. – Настя.

– Хотела бы я знать. – Кира.

Мужчина опешил, выслушав все это.

– Вы чего? – Нахмурился он.

– У нас вообще-то девичник сегодня, и мужчины не допускаются. – Строго проговорила Лика.

Хохрикова надо было видеть. У него аж лицо вытянулось.

– Ну ладно. Сам поищу. – Не сдался он.

И шагнул к двери, ведущей в баню. Открыл, заглянул. Закрыл. Выругался.

– Здесь дети. – Нравоучительно напомнила Надя и ткнула пальцем в Олю.

Ребенок тут же подхватил тему.

– Да. Тут дети. А вы ругаетесь. А моей маме очень не нравится, когда я эти нехорошие слова повторяю обратно. Кстати, я все запомнила. Повторить? – Невинно поинтересовалась она.

Яков нахмурился и снова открыл дверь в баню. Постоял немного, попроветривал помещение. Нам тут же стало тепло и немного туманно. И вдруг с громким ликующим возгласом он что-то подобрал с порога. Мы присмотрелись. Я закатила глаза, узнав зажим от эластичного бинта, которым тот крепился. Так хорошо играли и так бесславно спалились.

– Куда вы ее дели? – Угрожающе направился к нам мужчина.

– В дровянике спрятали. – Серьезно созналась Лика.

Ей не поверили, а потому затихшая Машка была найдена через три секунды.

– Ой. – Пискнула она, даже не пытаясь подняться с лавки. – А что ты здесь делаешь?

– Стерва. – Прошипел он, осторожно взял Машку на руки и понес в неизвестном направлении.

– Нашел. – Выдохнула я.

– Украл. – Согласилась Лика.

– Подобрал. – Не согласилась Надя.

– Зато мужик какой. На руках носит. – Вставила Настя.

Нас всех передернуло.