Текст книги "Преподобный Сергий Радонежский. Игумен земли Русской"

Преподобный подошел к городу уже под вечер, но на княжий двор сразу не пошел, а заночевал в лесу на том месте, где теперь стоит Свято-Троицкий монастырь. Предполагают, что в то время там был либо монашеский скит, либо существовала уже небольшая обитель. Сюда поспешил поутру князь, и здесь состоялась их тихая беседа сердце к сердцу. О чем говорил Преподобный с князем Олегом, поддавшимся искушению свое земное поставить выше судеб Божиих, мы не знаем; какие слова нашел смиренный старец, чтобы пробудить в душе князя высокие чувства? Но с уверенностью можем сказать, что то были слова о грехе разделения и благе любви, о страшной вине зачинщиков братоубийственных войн перед Божественной любовью, вызвавшей этот мир из небытия, о том, что тленно все земное – и слава, и богатство, и власть, что скоротечно время и никогда не кончается вечность, о праведном Суде Божием, на котором придется дать ответ за все, содеянное в этой жизни. Князь Олег с детства отличался глубокой верой и благочестием, и слова Преподобного пали на благодатную почву Смиренно склонил он голову перед старцем и просил передать Димитрию Иоанновичу, что будет иметь с ним вечный мир. И действительно, больше Рязань с Москвой не воевала, но всегда оставалась ей верной союзницей. Через два года этот союз был скреплен браком княжича Феодора Олеговича с московской княжной Софией Димитриевной. Сам князь в конце жизни принял монашеский постриг в основанном им Рождества Богородицы Солотчинском монастыре под Рязанью и перед кончиной принял великую схиму с именем Иона. Монахиней стала и его супруга Анастасия. Оба они прославлены в лике местночтимых Рязанских святых, и, может быть, недалек час, когда их имена войдут в месяцеслов Русской Православной Церкви. Так проникновенное слово Игумена земли Русской подарило Рязанской земле святых покровителей и заступников.

Велико было это служение святого Сергия земному Отечеству, но главная служба была еще впереди. На глазах Преподобного рос и мужал великий князь Димитрий Иоаннович. В середине семидесятых годов стало ясно, что в ближайшем будущем не избежать прямого столкновения с Мамаевой Ордой.

В. Маторин. Хан Мамай

Мамай был одним из самых агрессивных военачальников и активных политических деятелей Золотой Орды второй половины XIV века. Начинал он свою карьеру крымским темником, то есть командующим монголо-татарским гарнизоном в Крыму. Жажда власти у него была неуемная, и целью его было ни больше ни меньше, как стать правителем Орды. Препятствие к этому было всего одно, но зато слишком большое для того, чтобы человек меньших политических амбиций мог поставить перед собой такую цель – Мамай не принадлежал к царскому роду Чингисхана и по законам Монгольской империи не мог стать ханом. Но Мамай не остановился перед этой преградой и терпеливо ждал своего часа. И час этот настал. В 1357 году в результате заговора был убит хан Джанибек и двенадцать его сыновей. В заговоре участвовал один из сыновей Джанибека, Бердибек, который и стал ханом Золотой Орды. Бердибек приблизил к себе Мамая, выдал за него свою дочь и дал ему один из высших постов в государстве – беклярибека, в ведении которого находились суд и армия. Мамай торжественно переехал в Сарай и готовился развернуться во всю мощь, однако всего через два года хан Бердибек был убит. Золотая Орда вступила в период смут, который растянулся на два десятилетия. Фактически Золотая Орда раскололась на две части, границей между которыми была Волга.

В 1361 году Мамаю удалось посадить на трон своего ставленника Абдуллу. Через несколько месяцев Абдулла был свергнут и вынужден удалиться вместе с Мамаем в Крым. В 1370 году по приказу Мамая Абдулла был убит, так как Мамай счел его негодным для своих дальнейших планов. Ханом на своей территории, которая простиралась от правого берега Волги до Крыма, Мамай сделал другого чингизида – Бюлека, который, как и Абдулла, был послушной марионеткой в его руках. Несколько раз в течение 1360-х и первой половины 1370-х годов Мамай совершал военные походы на Сарай, но добиться своего ему не удалось. Он не был чингизидом, а сила и авторитет закона среди монголо-татар были столь велики, что они тут же бросали оружие, если во главе противника шел природный принц крови.

Мамай имел в своем подчинении большую и хорошо оснащенную армию, в которой состояло немалое количество наемников, чего никогда раньше не было в Монгольской империи. На содержание наемников требовались большие расходы, и не всегда дань, получаемая с зависимых народов, покрывала их. Однако у Мамая был еще и другой источник доходов – очень тесные, почти союзнические отношения с генуэзскими купцами, которые как раз в этот период активно внедрялись в Крым, расположенный на перекрестии морских торговых путей.

Генуя была одним из самых сильных – и в экономическом, и в военно-политическом отношении – европейским государством. Почти все основные торговые пути находились под ее контролем. Генуэзские купцы, сопровождаемые сильными, вооруженными по последнему слову военной техники отрядами, были первопроходцами Запада в продвижении католической экспансии на Восток. За плечами генуэзских купцов хорошо просвечивалась папская курия, подпираемая всей мощью католического Запада. Сокрушение Православия как основная цель продвижения на Восток открыто декларировалась самими папами и со всей наглядностью проявилась в 1204 году, когда крестоносцы с благословения папы Римского пошли не на Иерусалим, а на Константинополь и варварски разгромили и ограбили его. Окончательное сокрушение Византийской империи оставалось основной целью и в последующие два столетия. И на острие этой политики были генуэзские купцы, которые активно внедрялись и в самой империи, и особенно в ее колониях.

Крым был южной окраиной Золотой Орды, и ханы зорко следили за действиями генуэзцев. Поначалу им не препятствовали селиться на территории Крыма, и в 1266 году с разрешения хана была основана Кафа (нынешняя Феодосия), которая была выстроена как мощная крепость, оснащенная всеми средствами жизнеобеспечения, и вскоре стала столицей генуэзской колонии. До 1357 года (заметим – года убийства хана Джанибека и воцарения Бердибека, покровителя Мамая!) Кафа оставалась единственным владением генуэзцев в Крыму, а в том году они основали свою колонию в Чембало (нынешняя Балаклава). Золотоордынские ханы сдерживали дальнейшее продвижение генуэзцев и регулярно предпринимали походы против их колоний. В 1344 году Джанибек даже намеревался взять Кафу, но это оказалось не под силу даже хорошо экипированному и умелому войску хана, и ему пришлось снять осаду.

Очередное расширение генуэзских владений произошло в 1365 году – тогда они захватили Солдайю (нынешний Судак), впоследствии тоже обращенную в неприступную крепость. Интересное совпадение в хронологии (о чем пишут некоторые современные историки): в том же году Мамай собирал войско для очередного похода на Сарай (об этом сохранилось документальное подтверждение в армянских источниках). До 1374 генуэзцы основывают свои опорные пункты в городах по всему побережью Крыма. И снова совпадение: историки называют этот год переломным в отношениях Мамая к Руси. Исторических документов, которые впрямую говорили бы о коммерческих сделках Мамая с генуэзцами, нет, но такие упорно повторяющиеся совпадения позволяют предположить, что Мамай за военную и финансовую поддержку «расплачивался» крымской землей и неограниченной поддержкой итальянских купцов. В этот же период происходит и бурный рост католического влияния в Крыму: основываются новые епархии и митрополии, усиливается миссионерская и прозелитическая деятельность, строятся храмы и монастыри.

Поначалу отношения Мамая с русскими князьями были вполне доброжелательными. Он охотно выдавал ярлыки на великое княжение московским князьям, достойно принимал княжеских послов и не выказывал признаков враждебности. Но в середине 70-х годов, точнее – в 1374 году, произошла резкая смена курса. Поняв, что ему не удастся завладеть Сараем и стать единоличным хозяином Золотой Орды, Мамай обратил свои взоры на Русь, с ее богатыми городами и привольными землями. Может быть, у него были «хорошие советчики», которые не скупились на щедрые посулы и лестные похвалы его силе и могуществу. Формальным поводом к войне Мамая с великим князем Московским стало его требование дани такой же, как при Узбеке и Джанибеке. Великий князь Димитрий Иоаннович, зная, что Мамай не имеет права на ту дань, которую Русь платила законным золотоордынским ханам, поначалу отказался, но святитель Московский Алексий с ним не согласился и настоял на выполнении требований Мамая. И дань была уплачена. Однако Мамая это не удовлетворило, и он предпринял ряд набегов на русские земли. В 1378 году его войско под командованием Бегича было разбито в битве на Боже. Стало очевидно, что большая война неизбежна, и Димитрий Иоаннович начал собирать войско.

Чего же на самом деле хотел Мамай? Его «программа» четко и определенно изложена в «Сказании о Мамаевом побоище»: «Мамай… нача глаголати ко своим упатом (правителям) и князем и уланом (членам княжеских семей): “Аз тако не хощю творити, како Батый; како иждену княщи и которые городы красны и довлеют нам, ту и сядем, тихо и безмятежно поживем”… И многи Орды присовокупив к собе и рати ины понаимова Бессермены и Армены, Фрязы, Черкеасы, Ясы и Буртасы… И поиде на Русь… и заповеда улусом своим: “Ни един вас не пашите хлебы, да будете готовы на Русские хлебы”». Таким образом, Мамай шел не за данью, а для того, чтобы окончательно покорить Русь и расселиться по всей земле Русской. И в этом тоже было существенное отличие Мамая от золотоордынских ханов, которые никогда не предпринимали попыток колонизировать Русь.

Да, Русь входила в состав Монгольской империи, признавала себя вассалом могущественных царей (так именовали на Руси ханов) и платила установленную дань. Но при этом сохраняла свое национальное управление, свой национальный образ жизни и, что самое важное, свою веру как основание своей национальной жизни и государственного управления. Более того, известны случаи, когда золотоордынские ханы помогали русским князьям в борьбе с нашествиями западных соседей, которые имели конечной целью эту веру, эту основу русской жизни сокрушить. В первой половине XIV века золотоордынские ханы сохраняли не просто лояльное, но подчас и дружественное отношение к Русской Церкви, в то же время жестко пресекая попытки католического Запада распространить влияние папства на свою территорию. И русские князья соблюдали раз установленный порядок, почитая хана законным царем, за грехи разделения и междоусобной брани поставленным над ними Богом. Поэтому до 1380 года Русь ни разу не поднималась против Золотой Орды, не считая местных народных восстаний, вызванных злоупотреблениями монголо-татарских чиновников. Мамай же и его Орда, которая формально оставалась частью Золотой Орды, шел на Русь, чтобы огнем и мечом сокрушить Москву, разрушить церкви, под слоем горячего пепла и трупов навеки похоронить мечту об освобождении, которая с каждым годом все более крепла в сердцах русских людей. Не просто набег хищных и жестоких завоевателей ожидал поднимавшую голову Русь – биться нужно было за само существование родной земли и веры отцов. Таким образом, святой князь Димитрий Донской становился продолжателем святого князя Александра Невского, от имени Руси совершившего свой великий исторический выбор. Только теперь уже не на коварные речи и льстивые посулы папских посланников приходилось отвечать святому Димитрию, а в смертельной схватке с мечом в руках этот выбор отстаивать.

Не сразу на Руси поняли истинные цели Мамая. В одном из ранних списков жития преподобного Сергия говорится о том, что поначалу Преподобный тоже не дал своего благословения великому князю Димитрию Иоанновичу идти против Мамая войной: «…пошлина (то есть исконный порядок) твоя держит, покоритися ордынскому царю должно». Но к 1380 году Преподобный уже знал, против кого и за что будет сражаться великий князь, и благословил его не на отражение очередной татарской рати ради сохранения богатств земных, а на стояние на смерть за святое наследие предков – веру православную. Оттого и стеклись к Донскому герою дружины почти со всех русских княжеств, что чуткая душа народная уловила истинный смысл предстоящей битвы, и развернулся, расправился над Русью невидимый стяг, на котором огненными буквами было начертано: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя (ер.: Ин. 15, 13) и: Какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26).

Уже не было в живых великого Московского святителя Алексия, всего двух лет не дожил он до славной русской победы, для которой двадцать пять лет трудился в сане Первосвятителя Русской Церкви. Его верный соратник, духовный друг и сомолитвенник, преподобный Сергий благословил русское воинство и вымолил у Господа Куликовскую победу. Перед выступлением в поход Димитрий Иоаннович вместе со своим двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем, русскими князьями, приведшими свои дружины под знамена Московского князя, воеводами и отборной дружиной после праздника Успения Пресвятой Богородицы выехали из Москвы и на другой день прибыли в Троицкий монастырь. Преподобный Сергий уговорил князей помолиться за литургией, отобедать, а затем уже отправляться в обратный путь. Димитрий Иоаннович очень спешил, так как вести о продвижении Мамая приходили чуть ли не ежечасно, но просьбу старца-игумена исполнил. Сильно обрадовался Преподобный и в духовной радости произнес свое первое пророческое слово: «Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венец этой победы с вечным сном, но многим, без числа многим сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечной памятью».

По окончании трапезы Преподобный сам окропил освященной водой князя и всех его спутников. После беседы с князем, в которой снова повел речь о том, что, может быть, стоит попытаться еще раз послать Мамаю дары, чтобы избежать кровопролития, на что князь ответил, что уже сделал так, но Мамай еще более ожесточился. И Преподобный снова изрек пророческие слова: «Если так, то его ожидает конечная гибель, а тебя, великий княже, помощь, милость и слава от Господа. Уповаем на Господа и на Пречистую Богородицу, что Они не оставят тебя!».

П. Рыженко. Благословение Сергия

Знал святой прозорливец о грядущей победе, дана была ему эта радость от Бога, и этим несомненным упованием на помощь Господа, Пресвятой Богородицы, святых хранителей земли Русской утешил он князя Димитрия перед самым отъездом его из обители. Осеняя его святым крестом, он произнес свое третье пророческое слово: «Иди, господине, безбоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!». Затем – совсем тихо, чтобы слышал только сам князь: «Победиши враги твоя…». По просьбе князя отпустил Преподобный с ним двух своих иноков, Александра Пересвета, бывшего боярина брянского, и Андрея Ослябю, бывшего боярина Любецкого. До принятия монашеского пострига они славились по всей Руси как могучие воины. Преподобный сам облачил их в схиму, высший монашеский чин, – в знак обручения их с Небом после великого ратного подвига. Еще раз благословив святым крестом и окропив освященной водой князя и его спутников, Преподобный сказал великому князю: «Господь Бог да будет твой помощник и заступник. Он победит и низложит супостатов твоих и прославит тебя!».

В самый день битвы, 8 сентября, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, войско князя Димитрия Иоанновича заняло боевые позиции между Доном и Непрядвой. Перед началом битвы явился перед святым князем посланец Сергиев и передал ему Богородичную просфору и грамоту, самим Преподобным писанную. Конец этой грамоты сохранился в одной из летописей. Призывая князя сражаться мужественно в несомненном уповании на помощь Божию, святой Сергий закончил послание такими словами: «…чтобы ты, господине, таки пошел, а поможет тебе Бог Троица». Куликовская битва началась с единоборства преподобного Александра с татарским богатырем Челубеем (печенегом по происхождению), похвалявшимся своей силой и надменно вызывавшим на единоборство кого-либо из русского стана. Облаченный вместо доспехов в святую схиму, с нашитыми на нее крестами, знамениями воина Христова, с копьем наперевес выехал на коне против гордого гиганта преподобный Александр, и в страшном столкновении оба упали замертво. Сила Сергиева благословения была с русским воином, подвиг его ободрил сердца Димитриевой рати, и русские воины ринулись в бой.

В этой страшной сече ковалась будущая великая Россия. Незримым участником битвы был святой Сергий, за много верст в своей лесной церкви стоявший на молитве и духовными очами зревший все, что творилось на поле боя. По имени называл он павших и тут же творил о них поминальную молитву, и братия в страхе и изумлении взирали на своего игумена и молились вместе с ним за русское воинство. Это святое предстояние продлится в веках. В годы жестоких испытаний через истинных боголюбцев и молитвенников будет подаваться православной Руси радостная и вселяющая надежду весть о молитвенном предстательстве Преподобного, о грядущей победе, вымоленной ангелом-хранителем земли Русской у Престола Божия.

Собираясь в поход на Русь, Мамай заключил союз с литовским князем Ягайло Ольгердовичем, который должен был привести свои полки на Дон одновременно с Мамаем.

В. Васнецов. Поединок Пересвета с Челубеем

С Литовско-Русским великим княжеством Московская Русь вела давнюю и упорную борьбу Литовское княжество было создано великими литовскими князьями Миндовгом и Гедемином и ко времени Куликовской битвы присоединило к себе древние русские княжества – Полоцкое, Смоленское, Черниговское, Киевское и другие. Во главе княжества стояли литовские князья и литовская знать, а население княжества на ⁹/₁₀ было русским. Предшественники Ягайло учитывали это обстоятельство и старались сохранять союз с русскими князьями и русским населением, которое было православным. Ягайло резко изменил политику и заключил союз с католической Польшей и сам принял католическую веру. В союзе с Мамаем он надеялся разгромить Московскую Русь и присоединить северо-восточные княжества к своему государству.

Не дождался Мамай своего союзника. Уже говорилось о том, что задержал Ягайло на стоянке в двух переходах от Куликова поля Рязанский князь Олег Иоаннович, бывший тайным союзником Московского князя. Мамай бежал в Кафу, надеясь там собрать новое войско, но по пути на Русь был перехвачен законным золотоордынским ханом Тохтамышем. Мамай снова бежал в Кафу и «ту убиен бысть фрязи», как говорится в «Сказании о Мамаевом побоище»[30]30
  См.: КожиновВ. От Византии до Орды. История Руси и русского слова. М., 2011. С. 441.


[Закрыть].

А святой князь Димитрий, который с того великого дня зовется Донским, по возвращении с поля брани три с половиной недели, с 4 по 28 октября, жил в обители преподобного Сергия, молясь о павших в бою и вернувшихся живыми после победы, в которой решилась судьба России. В эти дни с благословения Преподобного была установлена Димитриевская родительская суббота в честь великомученика Димитрия Солунского, Небесного покровителя русского воинства, с поминовением всех погибших в Куликовской битве. 8 ноября, в день Архистратига Михаила, тоже считавшегося покровителем русского воинства, была устроена торжественная встреча победителей в Кремле. К законному хану Золотой Орды было отправлено посольство из именитых людей, которые должны были рассказать хану о победе великого князя Димитрия Иоанновича над их общим врагом. Так что не против Золотой, а против Мамаевой Орды поднялись полки, собранные почти со всех княжеств русских, против самозваного авантюриста, собравшего несметное войско, чтобы захватить, разграбить и сокрушить Русь, хранительницу веры православной.

Некоторые современные историки и публицисты пишут о Куликовской битве как о событии маловажном и не принесшим пользы самой Руси. При этом в качестве аргументов приводят большие потери, понесенные объединенным русским войском, и набег хана Тохтамыша на Москву всего через два года после сражения. Потери действительно были огромные, с поля битвы вернулся лишь каждый третий. Это была цена будущей славной истории православной Руси-России. А что касается набега Тохтамыша, то причины его до сих пор остаются не совсем ясными. То ли хан испугался дальнейшего усиления Москвы, которая после 1380 года стала единственным и безусловным лидером в деле объединения всех русских земель, то ли послушался чьих-то коварных наветов, то ли в самом начале царствования хотел дать острастку всем зависимым от Орды народам – молчат исторические документы об этом. Зато в них говорится о том, что быстро восстала Москва из пепла, что слава ее прогремела от востока до запада, от севера и до юга, что всего за одно столетие превратилась она в столицу мощной европейской державы, возникшей на месте лоскутного одеяла, составленного из многих княжеств и уделов.

В годы накануне и после Куликовской битвы преподобный Сергий становится близким и доверенным другом и советником великого князя Димитрия и всеми силами помогает ему укреплять духовный фундамент единства Руси и будущей Куликовской победы. Он основывает монастыри по просьбе князя, крестит его детей, участвует в решении сложных государственных проблем, присутствует при кончине князя в 1389 году. Подпись святого Сергия стоит под завещанием великого князя Димитрия Донского, в котором впервые великокняжеский престол завещается не старшему в роде, но старшему сыну – у начала единодержавия мы видим святого угодника Божия, благословившего новое устроение власти на Руси, положившее предел княжеским усобицам. Какое-то время они еще будут продолжаться по инерции, но больше не будет оснований у князей ссылаться на свое родовое право и ради него проливать братскую кровь. Так помогал преподобный Сергий побеждать «ненавистную рознь мира сего» в делах земных, но за этим открывалась пытливому взору и чуткому сердцу сокровенное знание его о единстве земных и небесных путей, о всепобеждающей Божественной любви в непостижимом и нераздельном единстве Святой Троицы.