Текст книги "Девушки против"

Я встретила своего кумира и повела себя как идиотка!

Что может заставить умную, умеющую четко выражать свои мысли девушку испортить на корню первое впечатление о себе?

Круассан, круассан, хочу круассан! Фрукты и сок тоже годятся. Я так нервничала с утра, что перед выходом не съела ни крошки. Да не только я, никто из нас ничего не ел. Теперь, после стычки с парнем в лифте, я почувствовала, что жутко проголодалась. К счастью, Финни проводил нас прямо к шведскому столу с завтраком. Это был длинный стол для совещаний. Он ломился от углеводов и сладостей всех форм и расцветок. И самое главное – там стоял огромный кофейник. Вот что сейчас не повредит!

– Мне велели привести вас сюда и передать, чтобы вы все тут слопали, – сказал Финни и посмотрел на тарелку кремового печенья. – Иззи и руководство «Оранж» скоро придут.

Меня не надо было просить дважды. Я набрала полную тарелку ягод и кусочков дыни, потом нагребла кучу разнообразных булок и того, что на них кладется и намазывается. Девчонки тоже навалили себе всего. Мы сели рядышком вдоль длинной стороны прямоугольного стола.

– Бэбилон, ты ругалась, а сама как будто заигрывала, – заявила Полина.

Я предпочла не понять, о чем она говорит.

– Как это – заигрывала? Я? И с кем?

Ней-Хо весело хмыкнула.

– Скажи, пожалуйста, а каким еще словом можно назвать твой разговор с тем парнем?

– Ничего я не заигрывала! – Они меня смутили, и мне пришлось защищаться. – Еще не хватало! Я не умею, и не умела никогда…

Эммали посмотрела на меня с улыбкой.

– Знаешь знаменитое высказывание? Кокетками не становятся, ими рождаются.

– Я не кокетничала! а) у меня есть парень; б) даже если бы у меня его не было, мне бы не понравился высокомерный самодовольный придурок, и в) я здесь не для того, чтобы цеплять парней, я здесь для того, чтобы работать.

Я могла бы прибавить, что все мои заигрывания все равно закончились бы провалом, учитывая скорость, с которой парень сбежал после того, как я отчитала его. Но в этот момент дверь широко распахнулась, и вошла Иззи ЛаПойнте собственной персоной, в окружении пяти редакторов, которые будут руководить нами этим летом.

Они все были очень разные. И очень взрослые. Но при этом казались молодыми, то есть моложавыми. Одетые в обычные джинсы или свободные летние юбки и прикольные блузки, они не производили впечатления серьезных взрослых тетенек. Мне понравились все и сразу. Но основное внимание привлекала, конечно, сама Иззи.

Мы сразу узнали ее по фотографиям в «Оранж». Кроме того, она регулярно появляется на MTV, Chick-TV[2]2
  Телевизионный канал для девочек.


[Закрыть] и ESPN.[3]3
  И-эс-пи-эн – один из каналов кабельного телевидения, по которому круглосуточно показывают только спортивные передачи.


[Закрыть] Короткие светлые волосы, чудесная открытая улыбка, пронзительные синие глаза. И вся ее фигура – подтянутая и как будто искрящаяся, излучала ауру здоровья, словно ее день начался не с изнурительной тренировки, а с чего-то веселого. Например, с бега по парку с Купером. (Каждый читатель «Оранж» знает Купера, ирландского сеттера Иззи). Кроме того, она – образец совершенства. У нее есть и мозги, и бездна обаяния, и драйв, и видение, и то самое, особенное, которое называется харизмой.

Находясь рядом с ней, ощущаешь ее уверенность, ее стиль и те неуловимые странные качества, которые не поддаются классификации. Кроме того, она… ну, что я могу сказать? Она – Иззи ЛаПойнте! Так что при ее появлении мы тут же бросили свои бутерброды, вскочили с мест, подбежали к ней, взволнованные, обалдевшие, и что-то одновременно заговорили в пять голосов.

– Эй! Ау! Стоп, ребята! А ну, остыньте!

Иззи никак не могла нас успокоить. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы она вдруг не сунула два пальца в рот и не свистнула так пронзительно, что у нас у всех уши позакладывало.

– Ух ты! Вот это встреча! – говорила Иззи. – Так, ребята, я подумала, что сегодня у нас будет неформальная встреча-знакомство, поговорим о себе, послушаем друг друга. Предлагаю прямо сейчас и начать.

Иззи взяла бутылку воды и села во главе стола. Табби и Ней-Хо быстро заняли места по обе стороны от нее.

– Предлагаю для начала представиться, сказать пару слов о себе и о том, что вы надеетесь совершить здесь. – Она отхлебнула воды и улыбнулась. – Начнем с меня. Меня зовут Иззи ЛаПойнте.

Ха! А то мы не знали.

– Я – главный редактор «Оранж», журнала, который сама основала два года назад. Я обожаю этот журнал, потому что он помогает девушкам, таким же, как вы, находить свой путь в жизни и обретать уверенность, учит их любить и уважать себя. Я решила запустить программу «Неугомонные читатели», чтобы доказать свою веру в вас. Возможность самим создать журнал докажет всему миру, насколько способны и квалифицированы девочки-подростки, наши читатели. Плюс, я подумала, что это неплохой метод продемонстрировать моим старшим ассистентам, какие редакторские таланты скоро придут в журналистику, чтобы отобрать у них их работу! На этот раз уже по-настоящему!

Все засмеялись. Затем Иззи с теплой улыбкой повернулась к нам, давая понять, что пришло время наших выступлений.

– Эй! Хай! Всем привет! – Нэй-Хо вскочила так резко, что чуть было не опрокинула свой стакан с соком. Нервничает, наверное. А кто бы на ее месте не нервничал? – Меня зовут Нэй-Хо Родригес, я представляю Лонг Бич, Калифорния, и я приехала, чтобы поставить на уши рубрику «Вперед!»

Хм, подумала я, быстренько же вернулась к ней самоуверенность.

– Я приехала, чтобы доказать, какими сильными и продвинутыми должны быть настоящие клевые девчонки! Может, это потому, что я латиноамериканка. Я чикано – американка мексиканского происхождения, и хоть лично я супергоржусь этим обстоятельством, в моей культуре к женщинам до сих пор относятся так, будто на дворе все еще стоит девятнадцатый век. Дома, в семье, в быту, да везде мы обязаны быть такими милыми, такими скромными, такими послушными!

Молодец Нэй-Хо. Такие страсти зажигает. Мне даже захотелось встать и похлопать.

– Так что я считаю, что моя миссия – уничтожать подобное отношение к женщине. В большинстве случаев я делаю это через спорт, но стараюсь влиять на окружающих и своим отношением к жизни. Я никогда не притворяюсь милой или скромной. Я всегда активная и жесткая. Я играю, чтобы победить. А здесь, в «Оранж», я смогу по-настоящему…

И в это момент вдруг открылась дверь конференц-зала. Иззи подняла взгляд.

– Да, Матумба? Что такое?

Матумба торопливо подошла к Иззи, по дороге злобно оглядев каждую из нас, наклонилась и стала что-то быстро шептать Иззи на ухо, потом развернулась и быстро вышла. Иззи поднялась.

– Извините меня. Я очень хочу услышать каждое ваше слово, но работа найдет везде. Прошу вас, продолжайте говорить, говорите все, что хотите сказать, покажите все, на что вы способны. Я постараюсь вернуться поскорее, и не волнуйтесь, сегодня на празднике произойдет нечто грандиозное, что нас всех мегаобъединит!

Как только Иззи вышла, атмосфера мгновенно изменилась. Как будто все мысленно перевели дух. Все старшие редакторы оказались очень классными. Маргарита, редактор рубрики «Смотри!», пошутила, что проведет лето в массажном кабинете, пока Эммали будет пахать за нее. А Берни, энергичная редакторша рубрики «Веселись!», обошла вокруг стола и обняла каждую из нас. Она была пугающе похожа на Табби. Хотя… откуда же мне знать, может, они все такие, люди, которые любят развлекать других, – очень широкие натуры, причем во всех смыслах.

Конечно, меня больше интересовало, что скажет моя будущая наставница. Худенькая женщина с напряженным взглядом, несколькими серебряными прядями в густых черных волосах и синеватыми кругами под глазами, Натали Гальперин не стала болтать о том, откуда она родом или в каком училась колледже. И сначала мне показалось, что с ней будет тоска зеленая.

– Я никогда не думала, что меня угораздит работать в офисе, что я стану редактором. Я хотела быть писательницей и писать романы. Потом я обнаружила, что страшно люблю поесть!

Вообще-то, по ней, худышке, сложно было сказать, что она любит поесть, но, может, Натали попыталась так пошутить.

– И я начала скакать из одного журнала в другой, но не верила в то, что делаю, пока не попала в «Оранж», – продолжала она. – Да, «Культ Инк» платит мне хорошую зарплату, а Иззи дала мне работу, но, по правде говоря, я работаю для вас, для девушек, которые читают «Оранж», полагаются на «Оранж» и которых «Оранж» вдохновляет на великие дела.

Ух ты, подумала я. Ведь я об «Оранж» всегда мыслила точно так же, чуть ли не такими же словами. Пожалуй, Натали начала мне нравиться.

Дальше выступали девчонки, я их внимательно слушала, и постепенно на душе становилось все лучше и лучше. Можно даже было сказать, что я вдохновилась.

Эммали говорила про то, что ее подавляют ограничительные рамки общепринятого понятия красоты, что на ее взгляд каждая девушка красивая. Полина словами нарисовала картину, в которой безжалостно высмеяла свой родной город в штате Айова. Она рассказала, что всегда была бунтарем, даже ее первым словом было «нет». Табби описала город Нэшвил, из которого была родом и сообщила, что мечтает когда-нибудь создать собственную империю развлечений, главным предназначением которой будет ломать стереотипы и воспитывать новые таланты.

С каждой новой речью мне становилось все яснее, что какими бы разными мы ни казались внешне – наши биографии, наши этнические принадлежности, наши индивидуальные стили – мы были похожи в одном: мы все были аутсайдерами. Все пятеро. Классическая красавица, болезненно застенчивая и страдающая из-за своей редкостной красоты, еврейская девочка из Библейского пояса,[4]4
  Библейский пояс – территория на юге и среднем западе США, где преобладает протестантский фундаментализм.


[Закрыть] панк из чудовищного захолустья и спортсменка, уверенная в себе настолько, что всерьез собиралась сломить вековое господство мужчин в своем родном крае. Ну, и я, конечно, – наполовину черная, наполовину белая, стремящаяся вырваться из рабочих кварталов промышленного города. Мы все стоим немного слева от центра, нас никогда до конца не понимали, нас всегда принуждали объяснять или защищать наше желание выглядеть так, как мы выглядим, думать, как мы думаем, и чувствовать, как мы чувствуем.

А что, если именно это привело нас сюда, и в результате мы стали Неугомонными читателями?

– Йо-хо, Бэбил! – вопль Табби прервал поток моих удивительных мыслей. – Будешь говорить с нами или собираешься оставаться загадкой века?

Я очнулась и покраснела.

– Ой! Извините, пожалуйста! – Я вскочила. – Меня зовут Бэбилон Эдисон, и, хоть и кажется, будто я витала неизвестно где, на самом деле я задумалась о том, что…

В этот момент вернулась Иззи Ла Пойнте. Она торжественно вошла в зал, шурша шелковой юбкой. Все, конечно, повернулись к ней. Я прервалась на полуслове, у меня просто пропал дар речи… меня вдруг прошиб пот. Иззи, не торопясь, прошла к столу, взяла гроздь винограда, потом прислонилась к подоконнику, отщипнула одну виноградинку, бросила ее в рот, прожевала, проглотила и улыбнулась.

– Бэбилон, да! Я перебила тебя. Пожалуйста. – Она посмотрела на меня узко посаженными глазами и отщипнула еще одну виноградинку. – Заканчивай, пожалуйста.

Заканчивать? Да я же только начала! Я вдруг забыла все, о чем хотела сказать, и невнятно промямлила что-то про южный Бостон и про моих родителей… Каждое слово было правдой, но получилось жутко скучно. Это был мой единственный в жизни шанс произвести на Иззи ЛаПойнте хорошее впечатление, и я, как последняя дура, с треском упустила его.

Узнай свое место на вечеринке

Каждая девушка по-своему справляется с ситуацией, когда ночь длинная, музыка громкая, а дресс-код отменен. Открою секрет: так, как ты ведешь себя на большом, шумном, многолюдном празднике, показывает, какая ты на самом деле в жизни.

Пятеро девушек, один душ, один светский раут. Слово «хаос» не в состоянии описать происходящее в Общаге Мрака. Сегодняшняя вечеринка отметит дебют Неугомонных читателей в медиасообществе Нью-Йорка, так что среди нас царило предпраздничное настроение. В нашем номере происходило настоящее безумие.

– Давай, Табби, еще пятьдесят, – вопила Нэй-Хо под градом ударов.

– Нет! Пожалуйста! Я больше не могу! – Табби тяжело дышала, ее лицо раскраснелось. – Из-за тебя у меня будет разрыв сердца, Нэй!

Впрочем, Табби была сама виновата. Она достала всех своим нытьем о том, что у нее, видите ли, влагозадержание, и Нэй-Хо вызвалась провести с ней индивидуальную тренировку по аэробике, чтобы Табби гарантированно вспотела. А как могла Табби отказать своей новой подруге?

– Пальцы жестче на ногах! – безжалостно скомандовала Нэй-Хо и показала Табби замысловатую последовательность ударов и толчков. Табби пыталась не отставать.

Соседи снизу, наверное, не знали, что и подумать – такой у нас стоял жуткий топот. В конце концов, в гостиную ввалилась разъяренная Полина.

– Хватит! – заорала она не своим голосом и метнулась к стереосистеме. – Я не могу больше выносить этот кошмар! Что вы слушаете?! Попса – опиум для народа, самим-то не противно?

Табби воспользовалась заминкой и свалилась на диван. Нэй-Хо и Полина яростно заспорили о том, что лучше – рок или рэгги.

– А чего ты тут раскомандовалась? – спросила Нэй-Хо вполне миролюбиво, впрочем, продолжая по инерции резко выбрасывать вперед то одну, то другую руку.

– А ни чего, – заявила Полина. Ее ядовито-зеленые волосы были вымазаны гелем и слеплены в панковский ирокез. – Никто не пострадает, если ты избавишь меня от этого… от этой музыки.

Полина стала крутить колесо настройки и где-то в конце шкалы нашла какую-то школьную радиостанцию, где крутили старый добрый панк-рок.

– Ло-бо-то-ми! Ло-бо-то-ми! – завопила Полина под хрип Рамонеса.[5]5
  Участник группы «Ramones».


[Закрыть]

В этот момент в дверях гостиной появилась Эммали в кукольном розовом платье и туфлях на высоченных каблуках. Это был уже шестой наряд за последний час.

Что до меня, то я валялась на заляпанном ковре и читала последний номер «Скуок». В семь часов я встану, надену свое шелковое аквамариновое платье, которое подходит к тону моей кожи и придает моим глазам особенный блеск. Это мое лучшее платье. Джордан до сих пор при виде его дуреет и начинает смотреть на меня влюбленными глазами, хоть я надеваю это платье на каждый подходящий случай. Строго говоря, это мое единственное парадное платье. Ну и что? Я не собиралась заморачиваться из-за всякой ерунды и мучиться, что надеть.

А вот в том, что произошло сегодня утром в конференц-зале, я должна была хорошенько разобраться. Иззи, когда вернулась, не имела ни малейшего представления, начала я говорить или уже заканчивала. Кстати сказать, не так уж плохо я в результате и высказалась. Можно даже сказать, что выступила я отлично. И Эммали потом подтвердила.

– Какое сейчас удачное освещение, – вполголоса проговорила Эммали. Она посмотрела в окно, потом прислонила зеркало к оконному стеклу и вытащила косметичку внушительных размеров. С ненакрашенным лицом, с волосами, накрученными на бигуди, она была красивая. Но румяна и тени на ее лице были словно защита от всего мира. Эммали ловко наносила на веки подводку. Я заметила, что Полина тоже смотрит на нее. У Полины были совершенно непроницаемые глаза. По ним невозможно было угадать, о чем она думает. Непонятно – она смотрела на Эммали оценивающе или с завистью? Или еще как-нибудь?

Нэй-Хо побежала с Табби наперегонки до душа и, разумеется, обогнала ее. Вбежала в ванную первая и хлопнула дверью. Табби замолотила руками по двери.

– Ты обещала пустить меня вперед! Мне надо ноги побрить!

Тяжелые аккорды музыки на выбранной Полиной радиостанции соответствовали странному ощущению, которое возникло у меня внутри. Как будто летали бабочки в кроссовках. С одной стороны, мне не терпелось скорее уже пойти на вечеринку, с другой – я нервничала, как все пройдет, с третьей – тосковала по Джордану и его объятиям, по ощущению уюта и защищенности, когда я с ним. Сегодня был длинный день. После утренней встречи мы обходили офис журнала «Оранж», изучали расписание на выходные. Потом разошлись по кабинетам общаться каждая со своим наставником.

День был длинный, а вечер только начинался.

– Так, девочки, все сюда! – говорила Пегги Хаксли, директор по паблисити «Культ Инк».

Мы зашли в клуб «Карго» – здесь проходило сегодняшнее мероприятие – вдоль настоящего вельветового шнура. Дальше она повела нас как стадо: какие-то официальные представления, какие-то фотосессии, потом… ого!

– Хей, хей, приветики! Эсти Карен на вечеринке журнала «Оранж» «Радуйся – ты свободен», с девушками, которые приехали из разных концов Америки, чтобы все лето работать в этом замечательном издании. Давайте, скажите всем своим друзьям привет! Если они смотрят Chick-TV, они сейчас нас видят!

Пегги собрала нас перед микрофоном, камерой и популярной звездой Эсти Карен, ведущей шоу «Поговорим, девчонки».

Мы хором дико завопили в подставленный микрофон.

– Ох, Эсти! Это круто! Я люблю Chick-TV! – затрещала Табби, которой было мало простого приветствия.

– Спасибо большое! И Chick-TV тоже любит таких девчонок, как вы! – восторженно подхватила Эсти. – Ну, и как вам нравится стоять у руля «Оранж»? – Она сунула микрофон Эммали, нашей самой фотогеничной Неугомонной читательнице.

– Это большая честь, потому что «Оранж» – очень важная часть нашей жизни, – очень воспитанно проговорила Эммали. – Для всех нас этот опыт чрезвычайно интересен.

– Да, а до Chick-TV мы еще доберемся! – вмешалась Нэй-Хо, которой тоже не терпелось попасть в кадр. – Там у вас тоже, наверное, неплохо.

Эсти ослепила нас улыбкой и исчезла в толпе вместе со своей командой, пошли ловить других знаменитостей, поинтереснее нас.

А их здесь было в избытке. Мой опыт хождения в клубы (если таковой вообще есть) строго ограничен, но я бы сказала, что «Карго» – достаточно большой клуб, чтобы впечатлить гостя, но слишком маленький, чтобы считаться абсолютно шикарным. «Культ Инк», спасибо ему, оплатил бар и горы разнообразных закусок. Так что звезды, модели, знаменитости Нью-Йорка, все более-менее известные и еще не уехавшие на летний отдых, пришли сюда, настроенные весело отпраздновать День независимости. Рейчел Билсон, Хейден Пантьерр, модели, фотографии которых я видела в миллионе глянцевых журналов. Чокнутый виджей Фьюз, который каждый раз появляется в новом парике. Фиона обалдеет, когда я пошлю ей по имейлу список сегодняшних звездных гостей.

Были интересные молодые люди. Ребята, похожие на рок-музыкантов, хотя на самом деле никакие не рок-музыканты. Один-два красавчика из сериалов. Какие-то незнакомые, но весьма надменные, может, тоже актеры, мне неизвестные. Помимо знаменитостей я заметила в толпе и наших ребят из «Культ Инка». Видимо, у них тоже были входные билеты. Я ни одного из них не узнала в лицо. Просто ребята из «Культ Инка» имели определенную внешность. Ну, скажем, они были все немного неухоженные. Они были слишком заняты жизнью, чтобы тратить время на такую ерунду, как вовремя постричься или сходить в прачечную самообслуживания.

– Девочки, сюда! – позвала нас Пегги. Я начала чувствовать себя членом «Кеннела», лондонского клуба собаководов-профессионалов. – Через несколько минут вы познакомитесь с Алденом Беком.

Хозяин империи «Культ Инк» был совершенно лыс. На голове отражались лампочки, на крючковатом носу сидели черные большие очки. Он был по-своему красив. Бывает такой тип пожилого властного мужчины. Большинство мужчин в его возрасте носят костюмы, Бек же был просто в джинсах и ковбойской рубашке с перламутровыми пуговицами. Пегги представила ему нас всех, и Алден по очереди пожал нам руки. Мне показалось, что он заранее узнавал про нас.

– Как думаешь, Бэбилон, «Ред Сокс» будут в ударе в этом году? – спросил он с интонацией уроженца Бостона.

– Ну да, они, вроде, в хорошей форме. И мой парень, Джордан, уже приготовил куклы вуду на каждого игрока «Янки», так что у «Сокс» будет фора, если что.

Алден запрокинул голову и сказал басом:

– Ха!

На зубе мудрости у него стояла пломба. Счет 1:0 в пользу Бэбилон!

Мы еще любезно поговорили, и Пегги поймала фотографа, чтобы он запечатлел момент. Все эти позирования перед камерой с важными людьми и случайно встретившимися знаменитостями дали мне некоторое представление о том, каково быть главным редактором известного журнала. Иззи всегда сопровождает свои письма на странице редактора такими вот привлекающими внимание фотками.

После того, как Алден куда-то ушел своей быстрой походкой, я подумала, что пора начинать радоваться жизни. Я понимаю, как важно со всеми поздороваться, но сегодня же день объединения Неугомонных читателей, и мы заслужили немного веселья. Может, уже пора пойти на танцпол и показать, на что мы способны?! Да, там еще лежит гора клубники в белом шоколаде – моя любимая. Обожаю.

– Есть хочешь? – спросила я Эммали.

– Ужасно!

Полина насмешливо посмотрела на нас.

– Фи, как вы можете думать про еду, когда тут вокруг столько всего?

Ладно, с ней все понятно… В смысле, Полина Локе была чокнута на парнях. Тут, как по сигналу, один из «столько всего» приблизился к нам. Он был блондин, подтянутый, симпатичный… а… боже, это же Дункан Бранч из «Нереального мира»!

– Вы – Дункан Бранч! – заверещала Табби. – Я обожаю ваше шоу!

– Спасибо, очень приятно, мы стараемся, – улыбнулся Дункан. Его свита подалась назад, как только он направился к Эммали. – Э, привет, это…

Ого-го, смотрите, как заикается телезвезда при виде нашей Эммали, подумала я. Дункан явно нервничал.

– Э, я бы представился сам, но твоя подруга уже сделала это за меня, – переведя дух, решительно продолжил Дункан. Но Эммали смотрела ледяным взглядом куда-то мимо его правого уха. – И это хорошо, наверное. Потому что я бы, правда, хотел с тобой познакомиться…

Эммали переместила взгляд за левое ухо Дункана. Она держала себя так, словно хотела публично унизить его. Я бы так и подумала, если бы у нее не был такой затравленный взгляд. Она быстро переводила глаза из стороны в сторону, похоже, ища пути к отступлению.

– Эй, алло! – не сдавался Дункан. Он помахал рукой перед носом Эммали, потом лукаво усмехнулся. Ах, какой у него мальчишеский шарм! Наконец, ему удалось встретиться глазами с Эм.

– Простите, – тихо-претихо прошептала она.

И, двинув плечом, торопливо просочилась в какую-то щель в толпе, оставив бедного Дункана, совершенно растерянного и сбитого с толку. Возможно, подобное случилось с ним впервые в жизни. Я сочувственно взглянула на него, потом бросилась искать Эм.

Что это с ней было? Я терялась в догадках. Может, она ненавидит всех блондинов? Но я не успела расколоть ее, как за нами прилетела Пегги Хаксли и погнала на следующий заход представлений и фотосъемок. Ладно, потом все разузнаю.