Текст книги "Девушки против"

Оторвись на сцене

В большом городе все – сцена. Так что, когда на тебя направляют луч прожектора, улыбнись так ярко, чтобы затмить его!

Через полчаса мы снова собрались около гор еды, и я подумала, что, наконец-то, ухвачу клубничинку. Но не тут-то было!

– О! Смотрите! – громко прошептала Табби и пихнула меня в бок.

О, ну надо же, Матумба, наш цербер, кошмарный стажер, прокладывала к нам дорогу. Но что еще хуже – за ней шла ее команда. Я решила не делать скоропалительных выводов, может, на этот раз она не станет на нас кидаться.

– Привет, Матумба, – поздоровалась я. На ней была какая-то прозрачная ленточная блузка и майка. Ничего так, и я решила ее похвалить. – Хорошо выглядишь.

Матумба поморщилась.

– Да, спасибо. Я подумала, что вы, редакторы, должны познакомиться со стажерами «Оранж».

Что за снисходительный тон! Теперь-то уж мне точно не послышалось.

– Знаете, на случай, если вдруг потеряетесь в офисе, заблудитесь, – продолжала язвить Матумба, – вам может понадобиться совет или помощь тех, кто в курсе.

С ней пришли две девицы. Одна, полная, очень загорелая, в обтягивающей майке. Она захихикала. Другая – скучающая, томная, бледная, тощая, зато с килограммом бус на шее. У всех троих на плече висели одинаковые сумки – кожа и холст, покрытые логотипами. Либо настоящие дизайнерские, либо хорошая подделка. Какая, впрочем, разница?

– Спасибо, Матумба, очень мило с твоей стороны. – Я решила не отвечать в ее духе. Потом повернулась к обгоревшей на солнце фифе. – Привет, я Бэбилон.

Она фальшиво улыбнулась мне и как-то изогнулась.

– Здравствуй, я – Анджела.

Я посмотрела на тощую, но тут вмешалась Полина.

– А ты же Кейтлин, да? Ты, наверное, уже знаешь меня, я – Полина. Я видела тебя сегодня в «Твори!». С «Фейзером» ты настоящий профессионал.

– Что за «Фейзер»? – спросила Нэй-Хо, то ли, правда, не знала, то ли хотела подлить масла в огонь.

– А, это цветной ксерокс, – ответила Полина, краем глаза наблюдая за Кейтлин. – Обязанность Кейтлин – делать копии в моем отделе.

Вот это да. Видимо, начинается борьба за сферы влияния между Неугомонными читателями и студентами-стажерами. Страсти еще не успели разгореться как следует, когда появилась Пегги Хаксли.

– Девочки, быстренько, сюда, сюда, идемте за кулисы, бегом!

* * *

– Добро пожаловать, независимые женщины! – Иззи ЛаПойнте выдержала крошечную паузу. – И независимые мужчины.

Я смотрела из темноты кулис на маленькую сцену клуба «Карго» и поражалась, сколько же граней таланта у этой женщины. Плюс к тому, что я уже увидела в ней, она умеет безукоризненно управляться со временем и командовать вниманием толпы. А платье? Гладкое, с графическим рисунком. Волосы? Взбиты до предела. Сережки? Свисают до плеч. Вот так празднует Иззи. При ее стиле практичной, приземленной, «своей девчонки», когда надо, она умеет одеться и держать себя, играя на равных с сильными мира сего.

– Я так рада, что вы смогли сегодня посетить вечеринку «Оранж», посвященную Четвертому июля. – Она стояла достаточно близко к микрофону, чтобы ее голос без напряжения разносился по всему клубу. – Я не собираюсь терзать вас увлекательной информацией об увеличении в «Оранж» количества рекламных разворотов за последние шесть месяцев. Я лишь собираюсь сказать вам, почему «Оранж» такой клевый, нет, я не скажу вам, я покажу, потому что это именно то, что заставляет нас, команду «Оранж», активно крутиться – это девушки, которые читают наш журнал. Пятеро из них сегодня находятся здесь – это редакторская команда нашей новой, в первый раз запущенной программы «Неугомонные читатели». Как только вы увидите их, то сразу поймете, почему я так верю в будущее этого мира. Потому что эти юные создания – те, кто поведут туда всех нас.

Тут мою руку сжала чья-то ладонь. Я поняла, что это Эммали, которая стояла ко мне ближе всех.

– Я сейчас упаду в обморок! – шепнула она.

Я сжала ей в ответ руку и улыбнулась в полумраке. Надеюсь, Эммали заметила. Конечно, это просто здорово, что Иззи придает нам такое большое значение, но предстать сейчас на сцене во всей своей красе перед всеми этими людьми – страшнее не придумаешь.

– Скоро все закончится, и мы пойдем на танцпол, оторвемся… – сказала я.

Эммали тихо усмехнулась. И тут мы услышали голос Иззи.

– Редактор рубрики «Думай!» – мисс Бэбилон Эдисон!

Видимо, Иззи решила вызывать нас по алфавиту, поэтому я оказалась первая. Я вышла на сцену на ватных ногах. Я заставила себя думать о клубнике и только о клубнике. Как будто клубника – самое важное, что есть в этой жизни. И только клубника имеет значение. Потом я поняла, что уже стою на сцене, и публика хлопает мне как сумасшедшая. Иззи обняла меня, улыбнулась, и волнение чуть-чуть отпустило.

На самом деле, все эти аплодисменты и Иззи рядом – все казалось нереальным. Можно было подумать, что я знаменитая, хотя на самом деле я еще ничего в жизни не сделала. Или что я какая-то особенная, потому что так говорит Иззи. И все равно, ни сливки общества, набившиеся в клуб в своих дизайнерских нарядах, ни подарочные пакеты от «Оранж», набитые всякой косметикой, бижутерией и дисками, – ничто не могло сравниться с этим неизведанным, небывалым чувством, охватившим меня. Вскоре мы впятером стояли на сцене вокруг нашей веселой начальницы. Она представила нас, каждую по очереди и, наконец, вскинула руки вверх.

– Леди и джентльмены! Встречайте! Неугомонные читатели! – воскликнула она.

Это словосочетание завораживало меня. Особенно, когда его произносила Иззи. Наверное, так сбываются заветные мечты.

– Эти девушки невероятны. Они были выбраны за свои таланты, драйв, честолюбие и абсолютное великолепие. И они еще покажут всему миру, на что способны настоящие клевые девчонки! – Иззи оглянулась на нас. – Девушки, подойдите поближе! Пусть вся элита Нью-Йорка, собравшаяся сегодня здесь, хорошенько вас рассмотрит. Но у меня есть еще один сюрприз для вас. Сейчас я вам о нем расскажу.

Иззи выдержала еще одну многозначительную паузу, во время которой никто и вздохнуть не посмел. Мы придвинулись к ней поближе, жадно ловя каждое слово.

– Вы, Неугомонные читатели, будете страшно заняты все лето, вы будете придумывать, планировать, сочинять, создавать и совершенствовать самый лучший за всю историю существования журнала «Оранж» номер. Но это еще не все. – Иззи сияла. На какой-то момент мне показалось, что по кончикам ее пальцев сейчас побегут электрические искры. – Одна из вас, та, которая докажет мне, что она самая клевая, закончит данный эксперимент с небольшим бонусом в кармане. Она получит в свое полное распоряжение целую рубрику, несколько страниц в журнале «Оранж». Она сможет заполнять ее любыми словами, образами и идеями, какими только пожелает. Весь следующий год.

Информация начала проникать в мой мозг, закололо в руках и в ногах. Уж не знаю, что ощущали остальные девчонки. Наша собственная колонка! Наша собственная рубрика! На целый год!

Секундочку. Неправильно говорю. Никакая не наша рубрика. Моя рубрика. Мое пространство, мой форум, мои читатели. Это же сделает мне журналистскую карьеру! Не говоря уже о том, что я смогу поступить в любой колледж, какой пожелаю, но что самое главное, это же шанс стать голосом клевых девчонок по всей стране. Двенадцать статей на темы, на которые я хочу порассуждать. Моя собственная рубрика!

Или собственная рубрика Полины.

Или Табби…

Или Ней-Хо.

Или Эммали.

Одна рубрика. Автор – только одна из нас, пятерых.

Я быстро-быстро заморгала, пытаясь сосредоточиться на том, как бы не упасть со сцены. С девчонками тоже творилось непонятное. Табби прижала руки к груди и тихо повизгивала, Ней-Хо мелко подпрыгивала на месте, Полина выпрямилась, даже как будто стала выше, и задрала голову, тоже мне, героиня, а Эм хлопала огромными сияющими глазами и широко улыбалась. Интересно, о чем они сейчас думают. Хотя чего тут гадать. Конечно, о том же, о чем и я: «Вот оно, начинается…»

Основы крутости

Сумка от дизайнера (не подделка!!)? Надежное фальшивое удостоверение личности? Футболка за 100 баксов? Мобильник, такой продвинутый, что в нем есть даже ESP?[6]6
  ESP – Extra Sensory Perception (англ.) – сенсорная клавиатура.


[Закрыть] Узнай, что тебе необходимо для получения универсального пропуска всюду, куда душа пожелает.

Центральный парк, этот большой зеленый оазис посреди Манхэттена, – идеальное место для проведения акции «Осторожно, деревья!». Мы организовали мероприятие в целях привлечь внимание общественности к варварскому отношению к окружающей среде. Мне очень понравилось, что в последнем номере «Оранж» не только писали о безответственной массовой вырубке лесов, но и решили закрепить успех такой акцией. Нам тоже довелось в ней поучаствовать. Это было в пятницу, перед Четвертым июля.

– Здорово смотритесь! – похвалила нас Иззи, когда мы собрались у эстрады в парке. Мы были одеты в футболки с надписью «Клево!» и в шорты с надписью «Осторожно, деревья!». – Молодцы, девчонки! Вы супергерои, которые пришли показать миру, что каждое деревце, растение, цветок, куст и травинка бесценны и важны!

Нам поручили бегать по всему парку и раздавать номера июльского «Оранж» и листовки акции «Осторожно, деревья!». Потом мы вместе с Иззи и собравшимися здесь сегодня специалистами по охране окружающей среды и политиками позировали для фотографий.

Мы с девчонками еще ни слова не сказали о бомбе, которую сбросила на нас Иззи накануне вечером. Конечно, в первый момент мы совершенно обалдели. Но когда загремела музыка, мы одна за другой спрыгнули со сцены в зал и вышли на танцпол. Ну и можно себе представить, как мы впятером танцевали и отрывались. К нам потянулись парни. Неугомонные читатели держались друг друга, а парни двигались вокруг нас по орбите, как спутники. Напряжение последних двух дней, наконец, вырвалось наружу, и мы сбрасывали его, как могли.

Я подумала, может, причина нашего танцевального буйства была иного свойства. Мы вели себя вызывающе, мы выставлялись перед Иззи, мы уже начали борьбу за высшую награду. Но тут же напоминали себе, что идет мероприятие «Осторожно, деревья!». Это важнее, чем какое-то там жалкое имя автора в конце статьи.

– Я поверить не могу, что вышла из дома без него!

Это был не слоган «Америкэн экспресс». Так удивилась Полина.

Мы возвращались домой после акции «Осторожно, деревья!», и разговор зашел о фальшивых удостоверениях личности. Полина удивилась, что у Табби его не было. У всех остальных было. Мне его сделал при помощи фотошопа старший брат Тери Куинн перед отъездом из Бостона. Создание и распространение фальшивых удостоверений для ребят южного Бостона – смысл его существования.

Табби обиженно закусила губу и попыталась придумать причину, но ее подруга по комнате бросилась спасать ее.

– Не бойся, мы тебе что-нибудь достанем, – заверила ее Ней-Хо. Несмотря на то, что мы все были одного возраста, Ней-Хо, казалось, взяла на себя роль старшей сестры Табби. – Хоть это и может занять некоторое время.

– Ну, извини, – протянула Полина. Никогда я еще не слышала более неискреннего извинения. Ее пижонская загадочность уже начала действовать мне на нервы. – Но уж выпить тебе сегодня не удастся.

– Мне тоже, – сказала я.

Все вытаращили на меня глаза. Можно подумать, ужас какой – я не хотела напрасно потратить вечер пятницы в Нью-Йорке.

– Я страшно устала, – объяснила я. – Мне надо позвонить Джордану, а после этого я хочу полежать и почитать.

И это была почти что правда. На самом деле я хотела прикинуть идеи для выступления перед Иззи. Я должна была идеально выстроить свою речь. У меня возникла шикарная идея для рубрики «Думай!» – как девушки помогают девушкам в кризисных ситуациях, но надо было обосновать, что мое исследование актуально, тон выступления умный, речь информативная, а доводы достойны «Оранж».

– Бэбил, если ты остаешься дома, можно я возьму твое удостоверение? – вкрадчиво спросила Табби.

Я не поверила собственным ушам. В Нэшвиле, наверное, живут самые наивные люди нашей страны.

– Табби, это невозможно, – осторожно проговорила я.

Она немедленно обиделась.

– Бэбилон Эдисон! Ты всегда такая эгоистка?

Хм… Мы знакомы всего два дня, а она уже рассуждает о том, какая я всегда. К счастью, на нее накинулась Полина и спасла меня.

– Табби, да ты хоть представляешь себе, что такое удостоверение личности? Это не ерунда какая-нибудь. Это такая карточка с фотографией.

Телефоны-автоматы теперь словно реликты древних цивилизаций. Особенно работающий телефон-автомат. Найти такой в наши дни просто невозможно. На каждом этаже Общаги Мрака стояли телефоны, но работали только два. В мире, кроме меня, осталось еще двое людей без мобильных телефонов. Сколько я ни ходила проверять, свободно ли, всегда было занято, причем одними и теми же персонажами.

Да-да, хотите верьте, хотите нет, у меня нет мобильного телефона. Наша семья не очень богатая. Этим летом я собиралась найти работу и накопить на мобильный, но все получилось иначе. А кроме того, несмотря на всю мою ответственность, у меня есть привычка терять вещи.

Но сейчас, оставшись в номере одна, я открыла взятый напрокат в «Оранж» ноутбук, разложила бумаги… и поняла, что не могу сосредоточиться. Стоял чудесный, ароматный, теплый летний вечер, и мысли о Джордане отвлекали меня от работы напрочь. Где он сейчас? Что он делает? Скучает ли по мне? Я написала ему короткий имейл, нажала кнопку «послать» и вздохнула. С тех пор, как я уехала, он часто проверял свою почту, но сам писать он никогда как следует не умел. Его письма были ужасны, одно-два слова ни о чем. В отличие от писем Фионы. Не очень складно, но очень подробно. Она держала меня в курсе всех последних новостей и событий южного Бостона. Я немного подождала, не ответит ли Джордан, потом посмотрела на часы. Было 7 часов вечера, он, наверное, еще на работе. И даже если бы он мне ответил, электронное письмо – не то же самое, что поговорить с ним, услышать его голос…

Мне вдруг стало душно и тесно. Несчастная и замороченная, я вскочила с кровати, надела шорты и вышла на улицу пройтись. Вскоре я дошла до Маленькой Италии (так было написано в моем путеводителе по Нью-Йорку). Улицы выложены булыжником, в первых этажах домов – сплошные бутики, маленькие и стильные. Я подумала-подумала, да и завернула в один. Просто так, захотелось посмотреть.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – буквально набросилась на меня худенькая продавщица.

– Нет, спасибо, я просто смотрю.

В выражении ее лица было что-то фальшиво-лицемерное, но она не стала приставать и ходить за мной по пятам, так что я решила посмотреть, что тут есть. Я вытащила с вешалки какую-то футболку и чуть не поперхнулась, когда увидела цену. Интересно, кто купит футболку за девяносто долларов плюс налоги? Тут в магазин вошли женщина и девочка. Они говорили по-французски. Жертвы моды из Парижа с карманами, полными евро. Я еще немного посмотрела на тряпки по астрономической цене и смылась на улицу.

– Мороженое не желаете? Настоящее итальянское.

Вот, то, что надо. Я улыбнулась молодому человеку с тележкой.

– А у вас вишневое есть?

– А как же!

Два ярко-красных шарика перекочевали в бумажный стаканчик. Сильный запах, сладкий вкус, лед на губах подняли мне настроение, и я снова стала думать о Джордане. Он тоже очень любит итальянское мороженое. Ему нравится ягодное. Может, он тоже сейчас купил себе порцию? А может, едет в машине? Или валяется на пляже? С кем он сейчас? Это сводило с ума. Я бегом вернулась в Общагу Мрака, почистила зубы, умылась, легла в кровать и закрыла глаза.

– Шшш, тихо ты, Табби! – зашептала Эммали. – Может, Бэбилон спит!

– О-ой! – Табби икнула, потом засмеялась. – Страшно хочу в туалет!

Где-то что-то грохнуло.

– Осторожно, Табби! – шепотом закричала Эммали. – Туалет там!

Эммали на цыпочках вошла в комнату.

– Я не сплю. Включи свет.

Она щелкнула выключателем, и я села. Эммали чему-то весело улыбалась.

– Ну, как дела? – спросила я.

Эммали села ко мне на кровать.

– Официантам, оказывается, в высшей степени все равно, есть у кого удостоверение личности или нет. И если ты думаешь, что пьяную Табби легко тащить по улицам Нью-Йорка, я тебя уверяю, это не так!

Мы рассмеялись.

– А где Полина и Ней?

– Ох, и не спрашивай. Слушай, – встрепенулась она, – нам надо привести эту комнату в порядок. Ты готова к экстремальному переоборудованию жилища?

– Ну, да, если это будет недорого.

– Бэбил, подожди, сама увидишь. Давай найдем хороший магазин, где все по 99 центов, и я преобразую это помещение в интерьер, достойный «Архитектурного каталога»!

С минуту мы посидели молча. Я захотела поговорить о рубрике. Нам всем надо было поговорить о рубрике. Но я не стала торопиться. Мы с Эм стали так близки, что я не хотела выдвигать тему, которая потенциально могла разобщить нас. Наконец, Эммали вздохнула и встала.

– Пойду, посмотрю, как там Табби, не свалилась ли куда.

– Эй, Эм!.. А можно я позвоню с твоего мобильного?

Она тут же вытащила из сумки телефон и протянула его мне.

– Джордану?

Я поправила подушку.

– Я… так трудно не думать о нем. Мне просто необходимо услышать его голос, его ободряющие слова. Он так поддерживает меня.

Эммали вытащила из шкафа ночную рубашку.

– Знаешь, Бэбил… Я так рада, что ты здесь.

– Спасибо. Я тоже очень рада, что ты здесь.

Я посмотрела на ее сумку, лежащую на полу между нашими кроватями. Она была настоящая, от дизайнера, а не дешевая подделка с уличного лотка. Мне нравилось, как Эммали сочетает дорогие брендовые вещи со своими собственными изобретениями и уникальными брендами.

– Я недолго.

– Не говори ерунды, разговаривай, сколько тебе надо.

Как же мне повезло с соседкой по комнате, вот это да!

– Спасибо. Спокойной ночи, Эм.

– Спокойной ночи, Бэбил. – Она погасила свет и вышла. – Передай ему привет.

Я открыла телефон и набрала номер, который помнила наизусть. Но поговорил со мной только автоответчик. Ох, Джордан, Джордан, где же ты сейчас?

Все мысли о парнях

Исследования показывают, что мужские особи всех видов в животном мире – простые, примитивные создания. Так почему же мы тратим столько времени и энергии на мысли о парнях?

В субботу готовилось очередное мероприятие, полная противоположность акции «Осторожно, деревья!». Это был круиз по реке Гудзон. Поедет избранная группа рекламодателей компании «Культ Инк». Неугомонные читатели, тоже стояли в списке. Нас, оказывается, назначили объектами исследования каких-то новинок индустрии красоты. Говорили, что яхта – настоящая плавучая научно-исследовательская лаборатория, обустроенная по последнему слову техники. Когда мы приехали к причалу и увидели ее своими глазами, лично я, честно сказать, восхитилась до глубины души. Красавица-яхта, экипаж весь такой подтянутый и профессиональный. Да и день выдался яркий и солнечный. Столы в салоне ломились от закусок, напитков и чего душе угодно.

Мы постепенно осваивались, осматривались, и вдруг я заметила, что по трапу поднимаются стажеры из журналов «Скуок», «Планк» и «РаундБокс» (сплошь парни). Тут я начала понимать, почему девчонки-стажеры «Оранж» обозлились на нас. Наверное, если бы не наша программа, то сейчас они посиживали бы в шезлонгах на палубе, они грелись бы под солнышком и готовились участвовать в исследовании рынка.

– Ух ты, кто к нам идет! – воскликнула Полина и хлопнула меня по плечу.

– А кто? Ой…

Я его не сразу узнала. Сегодня он был в бейсболке, скрывавшей светлые кудри. Тот парень из лифта. Ребята поднялись на борт, потоптались и расселись среди клиентов, издателей, главных редакторов и нас. Я почувствовала, что краснею, и уставилась на какую-то темную точку у себя на коленке.

– Эй! Неугомонные! – окликнул нас Финни, приветливый, похожий на ангелочка парень, который сидел в приемной «Культ Инка» в наш первый день. – Как дела?

Он обращался ко всем нам, но, когда я на секунду подняла глаза от коленки, оказалось, что он во все глаза смотрит на Табби.

– Да ничего. Хотя я пока не поняла, в чем заключается моя работа. Нас каждый день таскают по мероприятиям и используют подопытными кроликами для корпоративной Америки, а дело стоит, – не понижая голоса, заявила Полина.

Я давно заметила, что у нее напрочь отсутствует чувство такта. Алден Бек прекрасно ее слышал, но решил не заострять на этом внимание. Он хлопнул в ладоши. Все разом замолчали и посмотрели на него. Он поздоровался и объявил, что назначает нас, стажеров и Неугомонных на роль неформальных экспертов. Потом попросил нас представиться клиентам.

– Назовите себя, свой возраст и то, что, по вашему мнению, необходимо знать о вас этим акулам бизнеса.

Пошло, поехало… И вдруг:

– Гейб Кендлмен. Мне восемнадцать лет. Я учусь на втором курсе в Колумбийском университете. Я стажер в журнале «Скуок». И думаю, вы, акулы бизнеса, должны знать, что, когда я в последний раз плавал по морю, меня мучила морская болезнь. Так что если кто-нибудь заметит, что я начал зеленеть, скажите, я отойду.

Колумбия, ого. И в восемнадцать лет уже на втором курсе. Надо же, какой продвинутый. Неплохо. Я подняла глаза, чтобы посмотреть на Гейба Кендлмена, студента Колумбийского университета, стажера в журнале «Скуок» и приколиста. Он был одет в белую футболку и мешковатые шорты цвета хаки. Его лицо наполовину скрывали темные очки. Гейб криво усмехался, и я не могла понять, куда он смотрит – на меня или нет. К счастью, акулы корпоративной Америки допрашивали каждого из нас с пристрастием, так что мое внимание вскоре переключилось.

Мы выпили море сока, съели тонну конфет и испытали кучу гелей для волос. Мы рассматривали, анализировали и комментировали логотипы, обсуждали дизайн упаковок и рекламные слоганы. Какое напряжение в воздухе! Какая творческая атмосфера! Наконец, я почувствовала, что вымотана до предела. Но не тут-то было! Объявили начало следующего теста.

– Видите ли, мы сейчас завяжем вам глаза, ха! – рассказывал представитель парфюмерной компании «Стерлинг-Мидоуз», раздавая нам шарфики. – Если вы увидите молодого человека, запах которого вдыхаете, ваше мнение может оказаться предвзятым. Так что… леди, завяжите, пожалуйста, глаза. А вы, молодые люди, возьмите этот флакон и слегка побрызгайте на себя. Слегка, я сказал! Не слишком сильно! Все, достаточно. Великолепно.

Вокруг раздались смешки. Взрослым, видимо, казалось забавным то, что парни, один за другим, подходили к нам, сидящим с завязанными глазами.

– О! Это… это… о! Мне очень нравится! – Табби была первая.

Ней-Хо была не столь уверена.

– Ну, я не знаю. – Она потянула воздух. – Слушай, ты слишком вспотел, одеколон не помогает.

– Моя очередь! – вскрикнула Полина. – О-о-о-о, да! Черт, можно я заберу его себе?

Эммали была следующая. Она у нас по части таких оценок профи.

– Мускус… немного резко… это… хм… на мой взгляд, это подойдет не каждому… но… да, на нем я одобряю.

– Молодец, Эммали, – сказал исполнительный директор «Стерлинг-Мидоуз». – Подожди, понюхай еще и этого молодого человека.

– Фу! Боже, нет! – воскликнула Эммали. – Простите меня, но это… средство против насекомых!

Настала моя очередь. Сначала ничего не происходило. Потом кто-то взял мои руки и положил на свои плечи. Ничего себе плечи… Я наклонилась вперед… вдохнула и… улетела. Что они подмешали в этот одеколон? Может, запах кожи именно этого парня смешался с молекулами одеколона, и все вместе это создало что-то… что-то… О-о-о… Я потеряла дар речи. Я поняла, что не хочу выпускать из своих объятий человека, который так здорово пахнет.

– Эй, Бэбилон, – откуда-то издалека послышался певучий голос Иззи.

– Бэбилон! – чей-то другой голос. Может, Алден?

– М-м-м?…

– Ты можешь описать свои впечатления?

Я помотала головой, чтобы сбросить предобморочное состояние. Как бы выразить…

– Этот запах… – Я не знала, как подобрать правильное слово, и вдруг оно возникло в моем сознании, единственно верное, хоть и несуществующее в природе. – Этот запах такой опьяняюще-неконтролируемый.

Мое словотворчество, видимо, понравилось, потому что вокруг даже раздались редкие аплодисменты. Потом с меня сняли повязку, и я увидела, что практически повисла на шее Гейба Кендлмена и гляжу в глубину его карих глаз. Его губы вдруг дрогнули в характерной озорной усмешке.

– «Опьяняюще-неконтролируемый»! – повторил босс «Стерлинг-Мидоуз».

Я быстро отдернула руки и отскочила от Гейба.

– Спасибо, Бэбилон! Спасибо тебе огромное! Я думаю, мы нашли слоган для «Стейна».

Я любовалась на огненно-рыжие завихрения розовых и пурпурных облаков. Это был самый потрясающий закат в моей жизни. Я стояла на палубе яхты «Культ Круиз» и наблюдала, как цвета в небе над гаванью становились глубже и ярче. Полина, Табби и Ней-Хо очевидно, ушли болтать со стажерами «Культ Инка». Эммали устало прилегла на шезлонг, кутаясь в широкую шаль. Я бы с удовольствием поболтала с ребятами на узкопрофессиональные темы, но мне не хотелось создавать ситуацию, которая могла быть истолкована как неуважение к Джордану. Так что я решила в одиночестве полюбоваться на закат.

– Красиво, правда?

Мне необязательно было оборачиваться, и так, по тонкому аромату «Стейна» я поняла, кто стоит позади меня. Но, конечно, я обернулась, буквально на мгновение, чтобы не показаться невежливой.

– Привет, – сказала я и поспешно отвернулась к небу в психоделических цветах. – Невероятное зрелище.

– Это из-за загрязненности, – сообщил Гейб. – Чем больше в воздухе пыли, пепла, сажи и всякой прочей гадости, тем красивее закат. Солнце светит сквозь толстый слой атмосферы, а частицы отражают его свет. А Нью-Джерси, смотри, Нью-Джерси на том берегу, так вот, Нью-Джерси – самое загрязненное место в стране, выгребная яма Америки.

Я поморщилась. Сколько еще очарования он сможет разрушить, если я позволю ему говорить дальше.

– Спасибо большое, – оборвала я Гейба. – Урок химии, урок географии, правда, очень познавательно.

Гейб, кажется, опешил. Так ему и надо.

– Слушай, извини, я тебя загрузил? Да? Скажи, да? – забормотал он. – Меня иногда заносит. Это защитный механизм.

Я снова метнула на него взгляд.

– А против чего ты защищаешься?

Он поежился.

– Слушай, Бэбилон, ты на что-то обиделась? Не обращай внимания, со мной бывает, я ляпаю всякую ерунду, не подумав. Если я сейчас сказал глупость, то хочу извиниться. Мы же так или иначе будем постоянно сталкиваться в офисе. Так что даже если что-то и случилось, давай проедем и не будем зависать.

Не хотелось мне влюбляться в него. Зачем мне это нужно? Я, может, до сих пор еще не пришла в себя после того, как прижалась к нему на глазах у изумленной публики и ничего не могла с собой поделать… Это было ужасно. Но, оказалось, что бывает гораздо хуже. Чертов «Стейн». Его надо запретить.

– Хорошо, – кивнула я. Больше сказать мне было нечего.

Он замолчал. Это молчание было бы неловким, если бы не великолепное небо над нами.