Текст книги "Варяги. Призвание"

Смолята предложил присесть гостю. Это был человек невысокого роста с пытливым пронзительным взглядом, но все же, несмотря на все его радушие и гостеприимство, чувствовалась в нем какая-то скрытая угроза и настороженность.

– Давно варяги не показывались в наших краях. С тех пор как прогнали вас из Новгорода, не наведывались вы в гости, – с усмешкой произнес Смолята.

– Да, все так, но и у вас, смотрю, порядка не прибавилось.

– Сейчас еще ничего… С кривичами договорились. Теперь у нас мир, но дани они не платят, приходилось силой отбирать.

Рёрик вскинул голову, пристально посмотрев на Смоляту. Что-то недоброе промелькнуло в глазах у викинга – в этом взгляде чувствовалась могучая сила. Вспомнилось ему пепелище, поросшее бурьяном, но усилием воли Рюрик заставил себя сдержаться и ничего не ответил воеводе.

– Стосковались дружинники по битвам. Давно уже не было у нас богатой добычи, – добавил Смолята.

– Когда воеводой в Новгороде был брат отца Бравелен, ходили в поход на Корсунь, а сейчас между собой воюете.

– Да… старики еще помнят те времена. Но с тех пор, как умер Бравелен и ушли варяги, в Новгороде правит Гостомысл, а он купец, не воин, хоть и большого ума человек. Ну да ладно – что говорить. Во дворе уже стол накрыт. Мы, словены, умеем встречать тех, кто приходит к нам с миром.

До вечера пировали княжеские дружинники за одним столом с варягами. Лишь когда стемнело, вернулись викинги на свой корабль. Завтра нужно было отправляться дальше в путь.

Световику не спалось. Лежа на палубе, он смотрел вверх на звезды. Над лесом взошла луна, освещая все вокруг. В этом мягком призрачном свете стали отчетливо видны и крепость, и крыши домов вокруг. Все кругом стихло и погрузилось в сказочный сон.

Не спалось в эту ночь и Рёрику, но он был занят своими мыслями и не замечал волшебной красоты весенней ночи. Он думал о русичах, об укладе их жизни и обычаях. Много схожего у них было с викингами, да и сам Рёрик был одной крови с этим народом.

« Только не умеют они между собой ладить: у каждого племени свои боги, свои обычаи, да и союзы между ними не крепки. Лишь общие походы могут их объединить. Земля их богата, а пользоваться ее дарами не умеют. Вот если бы можно было собрать войско и отправиться в поход на Византию, как в свое время сделал Бравелен… Только общая война может объединить русичей…» – думал Рёрик глядя на спящий город.

Хотя он и был наполовину кривич, но сердцем – викинг. В суровом северном краю, где он вырос, людям каждый день приходилось бороться за жизнь, поэтому им приходилось держаться вместе. Все, от мала до велика, и даже женщины, умели обращаться с оружием. Вместе отряды викингов отправлялись в набеги, наводившие ужас на христианские страны, вместе на своих драккарах они бороздили моря в поисках новых земель.

Но все же русичи тронули сердце молодого викинга, их природа, нравы и обычаи, их удивительное гостеприимство к тем, кто приходил с миром, и ненависть к врагам – все это было похоже на волшебную сказку, одну из тех, что слышал Рёрик в детстве от няньки. Но все же он понимал, что только мир и согласие среди русов могли принести богатство и славу этому народу. И словены, и кривичи были славными воинами, но лишь в единстве была их сила.

С такими мыслями возвращался Рёрик в Новгород. Наутро викинги отправились дальше на север.

VIII.

На закате они вышли к заболоченной дельте, где три реки впадали в озеро. Ветер был попутным, и, убрав весла, варяги решили не останавливаться на ночь, а продолжить путь, ориентируясь по звездам.

Световик, как завороженный, смотрел вдаль. Выросший в лесной глуши, никогда не видел он такого простора. При виде бескрайнего водного пространства сердце его замирало от восторга, а грудь переполняло пьянящее чувство свободы.

Последние лучи заходящего солнца отражались в водной глади, окрашивая ее в бледно-розовые тона. Вдали у берега со стороны леса стелился туман. Все вокруг казалось нереальным в своей красоте.

Световик стоял, прислушиваясь к плеску волн о борта лодки.

– Так это и есть море? – спросил он у Рюрика.

– Нет еще, – с улыбкой ответил варяг, – это озеро Ильмерь. На другой его стороне, на реке Волхов стоит Новгород. А море… море совсем другое.

– Еще больше?

– И больше и опаснее. Здесь вода пресная, ее пить можно, а морская – соленая, словно кровь, а уж если поднимется буря… Правда и здесь бури бывают, но не в эту пору. Так что завтра будем в Новгороде.

При мысли о том, что путешествие скоро закончится, Световику стало грустно.

За все это время он успел привыкнуть к Рюрику и его варягам. Многие из них знали язык русичей, хоть и не так хорошо, как Рёрик. Между собой они говорили на своем языке, но лишь по необходимости или на отдыхе. Мальчишке нравилась их немногословность и суровая сосредоточенность, а уж в навигации и воинском искусстве им не было равных.

Наутро стала видна полоска берега. По пути стали встречаться ладьи и лодки поменьше: они торопились в Новгород, чтобы успеть привезти свой товар к пятнице, торговому дню. Торговцы везли кожи, мед, меха, зерно – все, чем были богаты окрестные племена.

Ненадолго остановившись у берега в устье реки, варяги на веслах двинулись дальше.

Солнце стояло уже высоко, когда прибыли они в Новгород.

Рёрик решил пристать к правому берегу Волхова – Торговой стороне. Здесь было много кораблей: и большие торговые ладьи, и лодки поменьше. У пристани сновали люди, разгружая товар; вся Торговая сторона напоминала пчелиный улей – много народу собралось к пятнице. Варяги наняли носильщиков и тоже начали разгружать свой товар. Их предводитель пошел в торговые ряды присмотреть место для торга, с ним был и Ингвар, старый боевой товарищ отца. Световику тоже захотелось пойти с ними.

– Смотри, не отставай, – крикнул ему через плечо Рюрик.

Мальчишка сперва растерялся и неуютно чувствовал себя в толпе, но потом природная любознательность взяла верх: стараясь не отставать от варягов, он с интересом смотрел по сторонам. А посмотреть было на что.

Они сейчас как раз проходили мимо ремесленных мастерских, каждая из которых находилась в отдельном дворе, у ворот были выставлены изделия мастеров. Чего только здесь не было: и конские сбруи, украшенные орнаментом, и разные доспехи, и богато украшенные кольчуги, мечи, топоры, кинжалы – все изделия местных кузнецов, а еще всякая посуда и утварь. Из кузниц слышались мерные удары молота, а по улице то и дело пробегали спешащие по поручениям мальчишки подмастерья.

Чуть в стороне от торговых рядов стоял идол богини Макоши. Туда новгородцы приносили свои дары богине, чтобы она даровала удачу в торговле, у нее же просили счастья в браке и обращались с просьбами о дожде в засуху. Служить богине выбирали молодых девушек, которые жили там же неподалеку от капища. Новгородцы почитали Макошь и приносили ей богатые дары.

Рюрик по дороге решил зайти в лавку к знакомому купцу. Купца звали Глебом, он как раз проверял счета, когда к нему вошли викинги. Это был плотный человек средних лет с густой рыжей бородой.

Варяги поздоровались с хозяином.

– И вы, здравствуйте, – ответил на приветствие Глеб, – не думал, что так быстро обернетесь. Как путь-дорога?

– Вот привезли товар в Новгород, – сказал Рёрик.

– А что за товар?

– Чернобурка, куница, есть и соболь.

– А какую цену хочешь? – маленькие глазки купца заблестели.

– Торг завтра – там и посмотрим, – ответил викинг. – А тебе на что?

– Я собираюсь с товаром к полянам в Киев, а там меха в большой цене. Купцы из самого Царьграда приезжают.

– Раз так, то завтра, может быть, и сговоримся… А сейчас нужно где-нибудь товар до завтра разместить.

– Так у меня здесь и оставляйте. Не волнуйся, замки у меня в амбаре крепкие.

Наутро горожане и приезжие торговцы стали собираться у торговых рядов. Была пятница и по обычаю в этот день никто не работал, можно было лишь торговать.

Сговорившись с Глебом о цене, варяги продали ему свой товар. Рюрик решил задержаться в Новгороде – и купец предложил погостить у него в доме на левом берегу Волхова, где жили все богатые новгородцы и люд попроще.

Световик получил свою долю за подаренные отцом меха, и потому денег у него было достаточно, но он решил повременить с покупками и просто смотрел на искусные украшения из бронзы, серебра и золота, заморского янтаря, камня похожего на солнце; глядя на все эти богатства, Световик вспоминал Владу – как хороша была бы она в этих монистах, браслетах, кольцах. Сам он подолгу рассматривал мечи и кинжалы в лавках оружейников, любовался орнаментом на рукоятках и шлемах. По правде меч, подаренный отцом, был ничем не хуже, а может даже лучше, тех, что он видел. Мальчишка почти не расставался с отцовским подарком.

В лавке у Глеба внимание его привлекли берестяные свитки: он развернул один из них – и ничего не понял во всех этих черточках на бересте, но все же, казалось, что где-то он уже видел что-то похожее, наконец, он вспомнил, что в доме у Влады видел подобные закорючки. Световик спросил у Рюрика про свитки.

– Это грамота, – пояснил варяг, – у нас викингов – это руны, а ваше письмо я плохо знаю. Ты лучше у Горки спроси. Он тебя может и читать выучит.

Горка, помощник Глеба, как и многие новгородцы, знал грамоту и согласился научить Световика.

Через две недели мальчишка научился сносно читать, но с письмом дело было хуже, у него не получалось правильно выводить черточки на бересте. Горка посмеивался над ним, но все же был доволен своим учеником.

– Толк из парня будет, – говорил он Рюрику.

Рёрик между тем обдумывал свою идею похода на Царьград. В Новгороде он много слышал о несметных богатствах этого города. Купцы, торговавшие с Киевом, а через полян – и с Византией, в особенности те, что бывали в Царьграде, рассказывали о храмах, украшенных золотом, о богатстве тамошних жителей и других чудесах сказочного христианского города. Из Византии привозили дорогие шелковые ткани, удивительные украшения и посуду, инкрустированные жемчугом и драгоценными камнями.

Рёрик разговаривал и с воеводой и с дружинниками из Новгородской крепости: все они не прочь были отправиться в поход на Византию, и викинг решил встретиться с Гостомыслом.

Палаты боярина были в Людином конце города, рядом с площадью, где собиралось новгородское вече. Викинг не был с ним знаком, но Глеб обещал свести его с Гостомыслом и договориться о встрече. Знал новгородского боярина еще с тех пор, когда Бравелен был воеводой, и Ингвар. В народе Гостомысла любили как защитника давней новгородской вольницы, как человека ученого, и предпочитавшего договариваться со своими недругами, а не воевать с ними; но поговаривали также, что боярин жестоко расправлялся с теми, кто мог открыто против него выступить. Рёрик с нетерпением ждал назначенного дня, чтобы встретиться с этим удивительным человеком.

IX.

Гостомысл сидел в горнице у открытого окна, он перелистывал страницы книги, подаренной ему купцом-христианином. Книга была на греческом языке – драгоценный фолиант, украшенный золотом. Боярин знал по-гречески и даже мог немного читать на этом языке, но, задумчиво перелистывая пергаментные страницы, он думал о другом – все мысли его были в прошлом.

Щурясь от яркого солнца, он вспоминал времена своей молодости, свои чаяния и надежды. Многие ли из них сбылись? Сейчас он ждал прихода молодого варяга Рюрика, боярин помнил и его отца, и родича Бравелена, который водил русичей в поход на далекий Корсунь. Много воды утекло с тех пор.

Гостомысл все чаще стал ощущать всю тяжесть прожитых лет, его стало тяготить бремя власти, возложенное на него судьбой. Он чувствовал себя одиноким и уставшим. Положение, что занимал боярин в совете, возносило его над толпой, но вместе с тем отдаляло от самых близких. Никому не мог он доверить свои мысли. С грустью смотрел он на немногих оставшихся с ним товарищей юности, но ничто уже не могло объединить их: ни старые воспоминания, ни общая выгода. Гостомыслу некуда было больше стремиться. Он как будто один стоял на вершине горы, а оттуда открывалась лишь одна дорога, ведущая вниз – к старости и смерти. Поэтому боярин с нетерпением ждал Рюрика, в надежде, что тот отвлечет его от грустных мыслей.

Наконец в горницу с поклоном вошел молодой статный воин.

– Здравствуй, Гостомысл. Мир тебе и дому твоему, – сказал он.

– Здравствуй и ты, Рюрик. Рад видеть тебя. Знал я и отца твоего Олафа, и мать – Умилу. Уж, не за ней ли ты подался в землю кривичей? А как отец, здоров ли? – Гостомысл с интересом всматривался в мужественное лицо варяга.

– Отец жив и здоров, слава Одину. А мать… ее я не нашел. Там только ветер гуляет по пепелищу, – сказал, опустив глаза Рёрик.

– Жаль… Красавицей была, – грустно произнес боярин. – Сколько бед нам принесла эта междоусобица.

При этих словах лицо его стало мрачным, словно тень минувшего проникла в залитую светом горницу. Вспомнилось ему красивое молодое лицо и искрящиеся весельем васильковые глаза. Боярин смотрел на Рёрика, пытаясь найти в его лице знакомые черты, но молодой викинг больше походил на Олафа, только льняной оттенок волос был как у матери. Гостомысл помнил, сколько крови пролилось и чего стоило усмирить вражду между племенами. Вспомнились ему разоренные села, и сожженные города, не забыл он и сколько сил, потом стоило наладить торговлю и добиться мира для Новгорода.

– Правда, теперь у нас мир, и купцы могут не бояться разбойников, – продолжил боярин. – А с чем ко мне пожаловал? Неужто просто так старика навестить? – вдруг спросил он.

Никому еще Рёрик не рассказывал о своем плане. Лишь только Ингвару он доверил свои мысли. Старый соратник отца во всем его поддерживал – это он посоветовал поговорить о своем замысле с Гостомыслом. Сперва Рёрику было неловко под пристальным взглядом новгородского боярина, ему казалось, что этот взгляд проникал в саму душу. Викингу стало не по себе при мысли, что его видят насквозь и ничто не может ускользнуть от этих умных, чуть прищуренных глаз, но, вместе с тем, он чувствовал невольное уважение к этому человеку. Он знал, что именно Гостомысл настроил новгородское вече против варягов, когда умер Бравелен. Боярин, тогда еще – простой купец, считал, что военные походы приносят Новгороду больше вреда, чем пользы, поэтому вместе со своими сподвижниками выступал против чужеземцев. После смерти своего предводителя викинги вынуждены были вернуться на север. Рёрик понимал, что правитель Новгорода наверняка выступит против его замыслов, но все же надеялся привлечь его на свою сторону. Он почувствовал, что сейчас многое зависит от того, сумеет ли он найти нужные слова и потому медлил с ответом.

– По дороге сюда я много думал, что бы могло объединить окрестные племена и закрепить мир надолго, – сказал, наконец, Рюрик.

– Да? И что же это? – усмехнувшись, спросил Гостомысл.

– Поход на Византию.

Хоть боярин и ожидал чего-нибудь подобного, но последние слова варяга удивили его, и он не нашел, что ответить. Рёрик между тем продолжал:

– Я говорил с дружинниками. Многие из них устали сидеть без дела, а общий поход сплотил бы всех. Лучше воевать против общего врага, чем между собой. Знаю, что дело трудное, но родич мой Бравелен водил русов на Царьград. И вернулись они с богатой добычей и славой.

– Как же, помню. А знаешь ли ты, что Византия не только богатая, но и сильная держава? Каменные стены Царьграда неприступны. Три года готовил Бравлин свой поход, сильное войско собрал, но переплыть море и подойти к стенам Царьграда так и не решился, – возразил Гостомысл.

Долгая привычка к власти и непреклонная сила чувствовалась в его голосе. Уже не давний знакомый отца, а правитель Новгорода говорил с Рюриком.

– Но это не значит, что невозможно, – упрямо стоял на своем Рёрик.

– Быть может, когда-нибудь, но не сейчас. Всему свое время… Одного желания мало, – голос боярина смягчился, но взгляд оставался твердым. – Нам не нужна война с Царьградом. Мне выгодней торговать с Византией, а не разорять ее войной.

Гостомысл как толковый купец не разделял своих интересов с интересами Новгорода и во многом был прав. Рёрик понимал разумные доводы боярина и потому не стал настаивать на своем, но вся душа его восставала против подобной расчетливости. Она не по нутру была гордому сыну викингов. Но все же он понимал: Гостомысл никогда не поддержит его идею – купец не мог в угоду воинам нарушить торговые связи.

Боярин был не согласен с Рюриком, но его удивила широта замыслов и смелость молодого варяга. Они поговорили еще о Византии и христианах, им обоим была чужда их вера в единого Бога, но, в силу возраста и жизненного опыта, Гостомысл терпимее относился к иноверцам, но все же викингу удалось завоевать его симпатию.

Когда они стали прощаться, боярин с улыбкой произнес:

– Замысел твой по-своему хорош, но, видно, стар я для таких затей. Только помни – Новгород силен торговлей, а для торговли нужен мир.

– А долго ли этот мир продлится?

Гостомысл пожал плечами:

– Кто знает? Волхвы знают многое, но и они тебе этого не скажут…

Проводив Рёрика, боярин, сидя у окна, смотрел вдаль.

Разговор с варягом заставил его задуматься о будущем Новгорода и о том, долго ли продлится установленное им хрупкое равновесие. Мысленно Гостомысл старался проникнуть за плотную завесу будущего, как вдруг в тумане неизвестности, как молния, сверкнула мысль, похожая на озарение: «Мир на этой земле будет, пока я жив, а потом… потом наступит твое время, Рюрик».

X.

Рёрик в это время шагал по новой мостовой, еще пахнущей свежей древесиной. Он злился на себя за то, что так глупо и необдуманно взялся за дело. Сила и кипучая энергия молодости клокотала в нем, ища выхода. Он жалел, что поддавшись чувству, сразу все высказал Гостомыслу, который казался викингу древним старцем, хотя было ему не больше пятидесяти лет. Рёрик почувствовал в боярине то природное превосходство ума, что ставит человека выше других, но привычки его предков викингов, издавна живущих набегами на соседние племена и страны, не давали ему понять всю мудрость политики Гостомысла. Ему казалось, что прекратить междоусобицы могли только общие походы. Боярин своими трезвыми доводами показал, насколько нереальной была идея Рёрика, но все же викинг чувствовал, что сама суть была правильной, и досадовал на свою неудачу. Теперь ему ничего другого не оставалось, как только вернуться со своим отрядом на север.

У самой площади Рёрик столкнулся со Световиком. Мальчишке разом открылось столько нового и интересного, что голова его шла кругом. В перерывах между занятиями с Горкой он с удовольствием бродил по новгородским улицам, подмечая каждую мелочь, быт и нравы людей, их занятия и привычки. Привыкший к уединению в лесной глуши, он мало-помалу стал привыкать к жизни в Новгороде; ему даже стало нравиться шумное многоголосье этого города, его особенный колорит.

Сейчас, под ярким весенним солнцем радость жизни со всей своей безмятежностью, возможной только в юности, переполняла Световика. Пьянящий весенний воздух наполнял грудь, готовую разорваться от предчувствия того невиданного, но чудесного и радостного, что, как ему казалось, сулило будущее. Так уж устроена жизнь, что молодость смотрит только вперед, в то время как старость обращает все свои помыслы в прошлое. Световику хотелось поделиться своей беспричинной радостью с Рюриком, но, увидев его хмурый взгляд и сдвинутые брови, растерялся.

– Что-нибудь случилось? – спросил он у варяга.

– Пора, видно, нам домой возвращаться… А тебе, я вижу, в Новгороде понравилось?

– Здесь хорошо. И зачем вам уходить из Новгорода?

– Так я решил. Да и ничего нас здесь не держит, – ответил Рёрик. – А ты, может, к купцам решил податься или все же хочешь стать воином?

– Я всегда хотел попасть в дружину, – потупил взгляд Световик.

– Ну, тогда тебе одна дорога – с нами. Я рад буду взять тебя с собой, но торопить не буду. Есть еще время подумать.

Рёрик направился к дому Глеба, а Световик в задумчивости побрел дальше. Вначале он хотел пойти к капищу, где волхвы приносили жертвы Велесу и Сварогу, но теперь он растерянно шел по улице, не замечая ничего вокруг. Уже не в первый раз приходилось самому выбирать свою судьбу. Не так давно оставил он оставил он мать, отца, Владу и всю свою прежнюю жизнь, но столько нового он успел повидать, столько впечатлений сменилось одно другими, что жизнь в затерянном в лесу селенье казалась ему теперь такой далекой… Но сейчас впервые мальчишке стало не по себе при мысли, что придется надолго, а, может, и навсегда покинуть все, что до сих пор было ему дорого и отправиться вместе с варягами навстречу опасностям.

Полностью поглощенный своими мыслями, Световик не заметил, как оказался в конце улицы, где неподалеку на пригорке стоял идол Велеса, бога-покровителя купцов, чародеев и охотников. Торговцы и ремесленники почитали Велеса и приходили сюда поклониться своему богу. Его изображение было увешано серебряными монетами и украшениями – дарами богатых купцов в благодарность за помощь в делах. В этот день богомольцев было немного, и Световик уселся на зеленом пригорке неподалеку. Он с удовольствием чувствовал, как легкий ветерок шевелит волосы, а солнце пригревает спину. Мальчишка закрыл глаза и мысленно попросил Велеса послать ему какой-нибудь знак, который подскажет, как поступить.

Вдруг Световик, почувствовав чье-то присутствие, открыл глаза и увидел, что перед ним стоит старик в белых одеждах волхва. Волосы и борода его были серебристо-белыми, добрые карие глаза улыбались, а сам он был, как будто пронизан внутренним светом. Мальчишка растерянно смотрел на волхва – ему почудилось, что сам Велес явился на его зов в образе старика.

– Дай-ка присяду рядом, – ласковым голосом заговорил незнакомец, – хорошо весной погреться на солнышке. Годков-то мне уж много… А ты, чей будешь? – спросил он у Световика, присаживаясь рядом.

– Я – Световик из племени кривичей. Здесь с варягами.

– Это с Рюриком что ли? Слышал о нем. Славный парень, с ним не пропадешь. Только, вижу, неспокойно у тебя на сердце. Что и говорить – нелегко тебе решиться. Да ты не смотри так. Я уж давно на свете живу, да и нашему Велесу давно служу – кое-что смыслю в людях.

Обрадованный неожиданным участием волхва, Световик произнес:

– Не знаю я что делать: здесь оставаться или податься с Рюриком на север… Может, ты подскажешь, дедушка?

– Всегда слушай свое сердце, – ответил старик, – оно тебе подскажет. Сварог, создатель неба, земли и всего живого, вдохнул в нас жизнь, а с вместе ней и знание. Сердце у людей вещее – оно все знает. Ты верь ему. Если сомневаешься, попроси бога Велеса, он даст тебе мудрость. В его власти все пути-дороги, но свой путь ты должен выбрать сам.

Световик слушал волхва, и на душе у него становилось легче. Он почувствовал неразрывную связь со своей землей, но знал также, что многое ему предстоит узнать и многому научиться, а для этого стоило отправиться в путь…

– Ну вот, заболтался я с тобой, – спохватился старик. – Пора мне…

– Спасибо, дедушка, – поблагодарил Световик.

Простившись со стариком, он оставил монетку у подножия статуи Велеса. Теперь он знал, что ответить Рюрику.

XI.

Почти все оставшееся время Рюрик и его варяги проводили в крепости. Викинги уважали в новгородских дружинниках храбрых воинов, хотя порой свысока поглядывали на русичей. Воевода не раз предлагал варягам остаться в дружине, но они не хотели расставаться со своим предводителем, да и привычка к дальним странствиям не давала им долго задерживаться на одном месте. От нечего делать, они то и дело затевали ссоры с дружинниками и с нетерпением поглядывали на Рёрика.

Рёрику хоть и было немного жаль покидать славный Новгород, но все-таки сильная натура молодого воина понуждала его к действию. Вся нерастраченная энергия молодости не позволяла ему долго сидеть без дела, достойного его предков-завоевателей.

Наконец, в погожий солнечный день, закончив все приготовления, викинги взошли на корабль. У пристани собрались проводить их дружинники. Пришел попрощаться и Глеб: он тоже снарядил две ладьи с товаром и со дня на день собирался отправиться в Киев. Дальний путь предстоял ему, поэтому, опасаясь разбойников, он нанял небольшой отряд воинов для охраны. Купец по-дружески простился с Рюриком, пожелав ему удачи.

Световик, между тем, прощался со своим учителем.

– Жаль, что ты не остался с нами в Новгороде. Знатным купцом мог бы стать. Грамота тебе легко дается, но, видно, другая у тебя судьба, – говорил ему Горка.

– Каждый свою судьбу сам выбирает, – запальчиво произнес мальчишка.

– Ты с такими словами не шути, как бы потом жалеть не пришлось… Где бы ты ни был, не забывай о родной земле. Мать-земля нас поит, кормит, в ней наша сила – всегда это помни.

– Никогда не забуду, – пообещал Световик, тронутый участием Горки.

Его напутствия напомнили мальчишке прощание с отцом, и он, пожав купцу руку, поспешил на корабль.

Викинги развернули парус и, взявшись за весла, отправились по реке дальше на север, к Ладоге, где заканчивались земли словен и жили племена чуди и мери.

С легким сердцем покидал Световик землю русичей. Уже без тревоги и страха смотрел он в будущее. Сердцем своим он чувствовал, что вернется, но все же, глядя на оставшийся позади город, он еле сдерживал слезы.

Рёрик тоже мысленно прощался с Новгородом. Викинг чувствовал, что отныне судьба этого города каким-то таинственным образом связана с его собственной судьбой. " Ну что ж, прощай вольный город. Я обязательно вернусь, когда придет время", – подумал он, в последний раз взглянув на тонувшие в дымке очертания крепостных стен.

Часть вторая. Поход на Царьград.

I.

В пору, когда природа, пробудившись ото сна, радует буйством молодой зелени, а сердца людей наполняет могучая сила, приносящая радость жизни, на рассвете, когда туман стелется над рекой, окутывая и саму реку, и берега таинственной дымкой, со стороны Ладоги к Новгороду, словно чудесные видения из другого мира, окутанные предрассветной дымкой, приближались драгкары – корабли викингов. По бортам этих кораблей были прикреплены круглые варяжские щиты, попутный ветер наполнял паруса, поэтому гребцы лишь слегка направляли ладьи веслами.

У самого борта одного из драгкаров, вглядываясь в берег сквозь пелену тумана, стоял молодой темноволосый воин. Сигнес, так звали его товарищи, прислушивался к плеску весел, и сердце его замирало от восторга. Многое сейчас вспомнилось ему: дальние морские походы на запад, богатая добыча и славные битвы, холодные фьорды и неприступные скалы, завораживающие своей дикой и суровой красотой. Целый огромный и прекрасный мир раскинулся сейчас перед мысленным взором Сигнеса: морские просторы с северными ветрами и земля викингов, родившая сильных и смелых воинов, таких же суровых, неприступных и свободолюбивых, как и их родина. Но все же здешние дремучие леса были милее сердцу этого молодого варяга, так не похожего на остальных.

Еще мальчишкой покинул он здешние места. Варяги стали звать его Сигнесом, лишь Рёрик да самые близкие товарищи знали его настоящее имя – Световик. С тех пор прошло пять лет, и уже взрослым, закаленным в боях и дальних странствиях воином возвращался он на Русь.

С восходом солнца туман понемногу рассеялся, и вдали показались смутные очертания новгородской крепости. Словно тень набежала на лицо Сигнеса. Много недобрых вестей довелось ему услышать. Он знал, что на Руси сейчас неспокойно, но все то, что видел он по дороге к Новгороду, не давало радоваться своему возвращению сполна. Совсем в другой Новгород возвращался теперь Световик. Как не похожи были те разоренные и опустевшие села, что встречали они на своем пути, на прежние, богатые и процветающие. Не спешили к Новгороду корабли торговцев, а местные жители, едва завидев чужаков, не встречали их, как раньше, а спешили спрятаться.

Сейчас варяг Сигнес с улыбкой вспоминал того мальчишку, каким он был пять лет назад. Много воды утекло с тех пор, он стал побратимом Рюрика, выучился у викингов навигации, их языку, рунам и военному искусству. Все принимали его за викинга, но в душе он оставался сыном охотника из племени кривичей.

Всю дорогу его не покидала смутная тревога и предчувствие чего– то непоправимого. «Как там отец, мать, брат и сестры, живы ли?» – думал Световик в пути. – «А Влада, как она? Наверное, уже замужем…» В дальних походах он часто тосковал по родным местам: вспоминалось ему детство, проведенное посреди дремучих лесов, а еще – зеленые глаза Влады. Встречал он и других девушек на своем пути, не одно девичье сердечко замирало при виде этого темноволосого викинга, но ни одна так и не смогла тронуть его сердце, в котором все еще жила память о далекой подруге детства. За все эти годы он так и не смог забыть Владу.

В это время Рёрик стоял на носу главного драккара, взгляд его был обращен к городу, что виднелся вдали. Легкий весенний ветерок шевелил его волосы, а сам он своей неподвижностью напоминал статую, высеченную из камня. Он оглянулся на свои корабли: восходящее солнце золотило их своими лучами, сверкая в щитах и доспехах воинов. За последние годы многое изменилось, стал другим и сам Рёрик. Следа не осталось от его горячности, теперь это был человек с непреклонной волей, способный подчинять и вести за собой других.

Удачный поход на западные земли принес ему славу и уважение варягов. Навсегда запомнились многим его воинам пылающие стены монастыря – крепости и предсмертные крики монахов, призывавших на помощь своего бога. После набега на монастырь местные жители сами заплатили викингам выкуп, опасаясь за свою жизнь и имущество. Вернувшись домой, Рёрик застал отца при смерти. До сих пор часто он часто видел во сне объятый пламенем корабль, уходивший в открытое море и постепенно превращавшийся в светящуюся точку, едва различимую в багровом зареве заката. Так отправился ярл Олаф в Валгаллу.

После смерти отца по всем обычаям ярлом должны были выбрать старшего сына Олафа, но у Рёрика тоже нашлось немало сторонников. Все же, чтобы не вступать в борьбу с братом, он не стал добиваться власти, а решил вернуться на Русь. Он снова вспомнил свою давнишнюю мечту о походе на Византию.

Недобрые вести доходили до него из Новгорода. Умер Гостомысл и без него вновь вспыхнули междоусобицы. Собрав своих людей, Рёрик снарядил корабли и двинулся в путь. Викингам не впервой было видеть смерть и разорение, что приносила с собой война, они сами уже много лет держали в страхе все побережье, избрав военные походы своим ремеслом. Но все увиденное в словенских землях, заставило Рюрика призадуматься. Как теперь встретят русичи заморских гостей?