Текст книги "Мёртвая рука капитана Санчес. Книга 2. Достояние Англии"

Мистер Трелони ничего не ответил. Он отвернулся, посмотрел на пустынный песчаный берег причала, и вдруг увидел базарный день посёлка Бастер, находящегося в самом своём расцвете…

Здесь прямо на песке у моря грудами продавали рыбу, черепах, ламантинов, лангустов и копчёное мясо «букан», лежали вороха шкур – бычьи стопки отдельно и козьи отдельно, овощи красочными горами расцвечивали тут и там одноцветье морских даров, истошно кричали куры и гуси, а рядом, тут же, шёл солидный торг золотой и серебряной посудой, морским жемчугом, инкрустированной перламутром мебелью, парчовой одеждой и церковной утварью, и вокруг этих ворохов и развалов немыслимых вещей и всевозможных припасов ходили ростовщики и негоцианты, как мухи слетевшиеся сюда из Европы, и местные колонисты в широкополых шляпах, и буканьеры совсем без шляп, и оборванные, грязные пираты, и франтоватые пираты, разодетые в шёлк и бархат, и почти голые чёрные рабы в обнимку с пьяными индейцами, и все они вопили и шептали, угрожали и льстили, тянули на себя и бросали оземь – в общем, вели себя так, как на любом другом базаре мира…

Джентльмены поднялись на палубу «Архистар» на закате. На шхуне был полный порядок, а штурман Пендайс, сидя возле квартердека, чистил мелом свои серебряные серьги. Серьги были потемневшие, совсем чёрные, штурман тёр их тряпицей с мелом, осматривал со всех сторон на убывающий солнечный свет и сосредоточенно улыбался. Чувствовалось, что это занятие доставляет ему удовольствие.

– Хорошо прогулялись, господа? – спросил он, вставая.

– Тортуга – совсем маленький остров, – сказал уклончиво капитан и добавил. – Пойду на «Принцессу»… Посмотрю – как там дела…

На следующий день капитан назначил островную экспедицию.

****

Едва показался красный диск солнца, а над морем пробежала светлая яркая полоса, едва лёгкая дымка предрассветного тумана рассеялась, и всё вокруг налилось сочными, звучными красками, мистер Трелони, разбуженный капитаном, пошёл будить доктора Легга. День обещал быть жарким.

Нынешнего их проводника рекомендовал им трактирщик Уайт, и звали его Анджело, был он невысокого роста, широкоплечий, и в отличие от сурового и неулыбчивого Чарли Беленького, он всё время улыбался. Улыбка так и жила, как приклеенная, на его смуглом лице, а в уголках насмешливых глаз светлой сеточкой проступали тонкие морщины. Улыбались и его губы, и изрытое оспой лицо, и корявые, но проворные пальцы, и даже, казалось, собака его, которую он называл по-английски Дог, смеялась, разинув пасть. И эти двое, проводник и его собака, как-то сразу понравились джентльменам.

Они вышли за посёлок и пошли по неширокой дороге, по обе стороны которой то тут, то там небольшими пятнами виднелись плантации табака и сахарного тростника. На плантациях уже работали люди, в основном женщины.

– Сейчас август – время уборки и тростника, и табака, – сказал улыбчивый Анджело. – Люди встали ещё затемно… А вот когда взойдёт солнце, тогда можно делать всё, что угодно, но только не рубить тростник… Многие теряют сознание…

Заинтересованный мистер Трелони остановился и подошёл к одному такому полю, за ним потянулись и остальные. Зелёные листья тростника шевелились под лёгким ветром, стебли, казалось, даже на глаз были переполнены сладким соком, пепельного цвета султанчики стрелок высились над этим зелёным сочным изобилием.

С одной стороны участка, почти не разгибаясь и не поднимая головы, двигались согнутые фигуры, и один за другим следовали резкие взмахи чуть-чуть загнутых на конце широких и длинных ножей. Тростник срезался у самой земли, очищался от листьев, ствол отбрасывался влево, всё прочее – вправо. Прошло пять, потом десять минут – всё те же размеренные быстрые движения, ни одной остановки, ни одного слова… Как горек сахар для этих людей, подумал мистер Трелони.

– Они торопятся успеть до жары… Нам тоже надо торопиться… – сказал Анджело и пошёл в сторону дороги вразвалочку, походкой человека, привыкшего много ходить.

– А почему на некоторых участках тростник совсем низкий?.. – задал вопрос мистер Трелони, когда догнал проводника.

Следом за сквайром проводника обступили и остальные.

– Потому что тростник – он ведь не пшеница… Он не однолетний, а многолетний, и содют его черенками… Потом надо ждать урожая целых полтора года… Вот на разных наделах и содют его в разное время… Вот там, гляньте-ка, совсем голая землица-то…

Англичане, как по команде, повернули головы.

– Там тростник уже убран, и землю готовят под посадки… – сказал Анджело и свистнул своей собаке, которая на развилке дороги свернула вправо.

Собака обернулась, засмеялась, замахала пушистым хвостом и повернула налево. На этом левом ответвлении дороги навстречу нашему отряду шли две негритянки с мальчиком лет двенадцати. На головах они несли большие охапки тростника, и издалека их ноша показалась мистеру Трелони невесомой, а шаги лёгкими и грациозными, и только поравнявшись с женщинами, он заметил, что тела их мокры от пота, а лица скованы тягостным напряжением. Мальчишка, который тоже нёс маленькую охапку тростника, пройдя мимо джентльменов, вдруг оглянулся и скорчил сквайру гримаску.

Это сколько надо труда, чтобы убрать камни с этих крохотных полей и расчистить их под посадки, подумал мистер Трелони, догоняя остальных быстрым шагом… Скоро дорога, по которой они шли, пропала, распавшись на правое и левое разветвление, и они пошли по слегка вытоптанной сухой траве. Тут и там высились пальмы, но ровный участок земли, заметно поднявшись, скоро кончился, и начались утёсы, поросшие мелким кустарником и редкими деревьями.

– Вот по этим утёсам надо лазить с оглядкой, – сказал проводник, останавливаясь. – Можно загреметь с обрыва… В расщелинах на дне здесь лежит много костей зазевавшихся охотников.

– А как с водой на острове? – спросил капитан. – Реки есть?.. Или водопады?

– Нам хотелось бы увидеть водопад, – сказал мистер Трелони и с надеждой посмотрел на проводника.

– Не-е, – протянул тот. – Водопадов тут нету… Ни единого. Это вам надо на Эспаньолу – там и реки есть, и водопады…

Мистер Трелони переглянулся с капитаном. И тут Анджело наткнулся на разрыхлённую землю – след работы дикой свиньи или кабана.

– Смотрите-ка, опять появились, – сказал он радостно. – Надо будет сказать ребятам из посёлка…

– На охоту пойдёте? – спросил капитан заинтересованно.

– Не-е, – опять протянул Анджело. – Мы промеж собой сговорились их пока не бить… Мало очень их осталось.

Солнце уже пекло отчаянно. Над головами отряда с дерева на дерево перелетали пёстрые попугаи, хлопая крыльями совсем в неподходящие моменты: когда, нащупывая путь палками, которые были выломаны по совету Анджело, джентльмены прыгали, как горные козы, когда из-под их ног летели камни, когда они тянули друг друга за руки в особо опасных местах. Время от времени мистер Трелони, капитан и доктор останавливались и смотрели в свои трубы на открывающиеся перед ними горы. Горы были красивые, но они совсем не напоминали те горы с рисунка Томаса Чиппендейла, сделанном им со старинного гобелена. Наконец, их проводник остановился и сказал, улыбаясь:

– Уже давно был полдень, а потому нам вовсе не возбраняется малость перевести дух… Посидим, да вот хоть тут в тенёчке, и подзакусим… И хряпнем маленько из наших фляг…

Отряд остановился на привал. Платон стал выкладывать из своего заплечного мешка провизию для джентльменов, матросы чуть в отдалении готовили еду для себя и для него, проводник Анджело пошёл посмотреть, что растёт под дальним кустом – его рубашка на спине и подмышками была совсем мокрой от пота. Доктор Легг вытянул ноги и закрыл глаза, привалившись спиной к горячему камню. Мистер Трелони отошёл в сторону ото всех, призывно глянул на капитана, а когда тот неспешно приблизился к нему, тихо сказал, едва шевеля губами:

– Маловероятно, что наши древние испанцы потащились бы так далеко от побережья с тяжёлым кладом…

– Я тоже так думаю… Но мы хоть остров посмотрим, на всякий случай, – ответил капитан, наклоняясь, словно рассматривая что-то у себя под ногами. – Главное, чтобы нас здесь не подстрелили…

– А что?.. – вскинулся сквайр. – Такое возможно?

– Это всегда возможно, – ответил капитан. – Тортуга всё-таки…

– И как же быть? – спросил сквайр уже в напряжении.

– Следить за собакой, – ответил капитан. – Пока она спокойна… Значит поблизости никого нет…

Обед прошёл тихо и скованно. Мистер Трелони всё время поглядывал на собаку Дога, которая пристроилась спать, растянувшись длинным пушистым телом в тени дерева. Капитан начал расспрашивать Анджело про охоту на острове. Тот отвечал сначала охотно, что охота плохая, что за свежим мясом проходится ездить на Эспаньолу, что на Тортуге остались только змеи, скорпионы и черепахи, но вскоре он замолчал, поддавшись сонному оцепенению полдня.

Солнце пекло немилосердно, вокруг летали какие-то местные, островные, огромные шмели, они бросались время от времени всем своим телом на маленькие синие цветочки, что росли на земле, так яростно, словно хотели их растерзать. Где-то невдалеке что-то стрекотало. У доктора, который лежал и дремал, видимо, заныла в сапоге нога, потому что он внезапно пробормотал, поднимаясь:

– Натёр, что ли?

Доктор отвернулся от всех и начал быстро стягивать сапог.

– Сейчас мы повернём, пройдём вдоль восточных скал – и назад, – сказал проводник, он словно бы почувствовал общее сонное настроение и добавил. – Идти надо с опаской… Тут такие скалы – рот-то не разевай…

Капитан устало поднялся на колени и стал собирать остатки провизии. Платон, толкнув спящих матросов, подошёл к капитану, чтобы помочь ему. Доктор Легг справился, наконец, со своим сапогом и повернулся ко всем лицом… Хорошо-то как, подумал сквайр, а главное – никто не стреляет. Он, в последний раз оглядев окрестные горы в подзорную трубу, вздохнул, сложил её и посмотрел на капитана, ожидая его команду.

– Ну, пойдём, – просто сказал капитан, и отряд снялся с места.

Собака Дог опять побежала впереди всех, она выспалась и бодро махала хвостом, перескакивая с камня на камень, как коза. Опять потянулись новые и новые горные пейзажи, и опять джентльмены тщательно вглядывались в них. Горы были неприветливы, на них упорно карабкались деревья, не понятно за что цепляющиеся корнями, между горами встречались небольшие площадки, поросшие кустарником и редким лесом, в котором тут и там попадались следы вырубок.

Ближе к посёлку опять пошли плантации, но какие-то уж очень древние, запущенные: невысокий сахарный тростник рос сплошным диким полем пополам с травой и кактусами, коричневые табачные листья, то сухие, то клейкие, с жёлтыми пятнами, виднелись в зарослях дикого винограда тут и там.

– Почему его не убирают? – спросил мистер Трелони у Анджело, показывая на табак.

– Совсем старый табак, некуда не годный… Здесь землица уже совсем стала худая…

Возле посёлка капитан расплатился с Анджело и пожелал ему доброго здоровья. Когда проводник пригласил капитана и его спутников зайти в таверну к Уайту пропустить рюмочку-другую, капитан, покосившись на доктора Легга, отказался, сославшись на то, что они торопятся на корабль.

Приблизившись к своей шлюпке, джентльмены увидели матросов с пиратского брига – те как-то уж очень азартно беседовали с матросами с «Архистар», оставленными караулить шлюпку. Капитан поздоровался с пиратами, которые ответили неохотно, исподлобья поглядывая на джентльменов.

– Как продвигаются выборы нового капитана? – любезно спросил мистер Трелони у ближайшего пирата. – Ещё не выбрали?..

– Не-а, – ответил тот односложно и почесал свой нос.

Под их угрюмыми взглядами джентльмены сели в шлюпку и отвалили от берега. Когда они поднялись на борт шхуны, капитан пригласил мистера Трелони подняться на квартердек, на котором как раз находился штурман Пендайс.

– Я пригласил вас, господа, чтобы обсудить наше положение… А оно неутешительное, – сказал капитан и, помолчав, добавил. – Мы с вами являемся как бы заложниками пиратов. Сейчас они заняты своими распрями, но когда они выберут капитана, то первое, что он им предложит – это взять с боем «Принцессу»… А заодно и нашу шхуну… А мы не можем защищать сразу два корабля… Я думаю, что «Принцессой» придётся пожертвовать.

Штурман Пендайс скривился и засопел, как обиженный медведь. Потом он сказал горько:

– Да-а, сохранить «Принцессу» не получится… Я уж и так, и эдак прикидывал… С половиной команды на двух кораблях мы не удерём…

– Мистер Трелони, вы понимаете, что нам надо с Тортуги уходить? Медлить нельзя – время играет против нас и краплёными картами, – сказал капитан и посмотрел на сквайра.

– Да, с Тортуги надо уходить… С мистером Беленьким я договорюсь, он отвезёт письмо в Сантьягу… А раз так, – тихо, словно самому себе, сказал сквайр и добавил вдруг решительно и громко. – А раз так – поднять паруса!..

– Этого я от вас и ждал, сэр! Завтра утром мы покинем этот негостеприимный остров!.. – воскликнул капитан и добавил значительным шёпотом. – И спокойно осмотрим северо-западное побережье острова Эспаньола, ту часть, которая Гаити – со стороны Наветренного пролива…

– Мистер Пендайс, – уже громко сказал капитан. – Передайте от меня боцману Джонсу, чтобы он, не трогая груза с «Принцессы», все вещи из каюты коммодора Гранта, как мой боевой трофей, перетащил ко мне в каюту… Как можно тише… Ночью… Вместе с рундуком коммодора, разумеется…

****

На рассвете следующего дня, когда на шхуне тихо, без суеты и обычных криков, стали поднимать якорь, доктор Легг, стоявший на квартердеке, первым заметил на берегу женщину. Доктор поспешно раскрыл свою зрительную трубу и влип в неё глазом.

– Это Дэниз, – сказал он дрогнувшим голосом, опуская трубу.

– Ну и что? – буркнул капитан сквозь зубы, он был напряжён и ни на кого сейчас не смотрел.

– Она стоит на причале, – сказал доктор, передавая трубу мистеру Трелони. – Вот, посмотрите, дружище…

Мистер Трелони быстро навёл трубу на берег. Капитан смотрел в другую сторону, не оборачиваясь.

– Она стоит на причале и плачет, – произнёс в свою очередь сквайр. – Боже мой, какое у неё лицо…

Какое-то время капитан молчал, отвернувшись, потом он вдруг взорвался:

– Чёрт!.. Чёрт!.. Чёрт!.. В бога, в душу, в дьявола!.. Платон!..

Платон подлетел к нему.

– Спускайте скорее шлюпку и – за ней, на берег! – закричал капитан. – Берите Дэниз и сразу назад! Слышишь?.. Скорее, мы упустим ветер!..

Штурман Пендайс неодобрительно покосился на капитана, но ничего не сказал. Он посмотрел на небо, потянул воздух носом, шевельнув волосатыми ноздрями, словно пытаясь определить по запаху, не подведёт ли их ветер, крякнул негромко и потупил голову. Насколько он понял со слов капитана, тот собирался привезти на шхуну бабу… Господи святы, сподобились, дожили, да ещё в такой момент, что же теперь будет-то, подумал штурман Пендайс и посмотрел в трубу на бриг «Гордый». Какое-то время он молча рассматривал бриг, потом сказал тихо, недовольно:

– На бриге, кажется, что-то почуяли и спускают на воду шлюпку, сэр…

Мистер Трелони глянул на доктора и закусил губу: доктор смотрел по-прежнему на берег, на Дэниз. Штурман Пендайс отнял свою трубу от глаза и, чуть повернув голову к капитану, сказал уже громче:

– От брига отвалила шлюпка с десятью гребцами, сэр…

Посмотрев в трубу ещё какое-то время, штурман опять доложил:

– Идут к «Принцессе», вот дерьмо!..

Капитан молчал, держась за поручни и уставившись тяжёлым взглядом в море.

– Причалили к «Принцессе», – тяжко вздохнув, сказал штурман спустя несколько минут.

Тут доктор, ни слова не говоря, бросился с квартердека. Мистер Трелони оглянулся на капитана, помедлил и кинулся вслед за доктором. В эту минуту штурман опять сказал про шлюпку с «Гордого» – он неотрывно следил за ней всё это время:

– Ага, причалили… Лезут на борт… Дьявол! Они бросились почему-то на корму!..

Капитан обернулся, быстро снял свою трубу с плеча, раскрыл её и, приставив к глазу, стал жадно смотреть на палубу «Принцессы».

– Что-то они долго не выходят на палубу, – продолжал рассказывать штурман, хотя капитан и сам теперь следил за пиратами на «Принцессе».

– Платон по моему приказу заклинил дверь капитанской каюты, – объяснил ему капитан и криво ухмыльнулся.

– Ага, появились, собаки… Забегали, – сказал штурман задумчиво и спустя какое-то время добавил. – А вот теперь они полезли в трюм, в рот им ноги… Вылезли, висельники шкафутные … Совещаются … Смотрят в нашу сторону, чтоб им пусто было…

И тут у квартердека раздался крик прибежавшего доктора:

– Дэниз на борту!..

Капитан словно ожил, словно развернулся, как сжатая пружина, которую долго сдерживали, томили в бездействии и теперь вдруг отпустили.

– С якоря сниматься! – закричал он. – Поднять все паруса!..

На палубе забегали – все только этого и ждали. Нужные действия стали выполняться одно за другим – с поразительной быстротой, молча и почти бесшумно. Капитан повернулся к доктору и отчеканил:

– Доктор, ведите даму в свою каюту, сидите там с ней и не высовывайтесь… Предоставьте ей все удобства, развлекайте её, хоть соловьём свистите, но на палубе ей делать нечего…

Доктор утвердительно затряс головой и кинулся прочь. Мистер Трелони поднялся на квартердек и стал следить за капитаном: капитан неотрывно смотрел в трубу на «Принцессу». И тут штурман Пендайс поспешил опять сказать:

– От «Принцессы» уже отвалила шлюпка и помчалась назад к своему бригу…

Но паруса «Архистар», один за другим, уже наполнились ветром, бушприт шхуны указывал в сторону моря, словно она сама рвалась на волю, и вскоре она двинулась вперёд, всё убыстряя и убыстряя свой ход.

И тут грянул пушечный выстрел.

Борт «Гордого» затянулся дымом, а вдоль левого борта «Архистар», с большим недолётом, просвистело ядро и ударило в воду, подняв фонтан брызг. И следом раздался ещё один предупредительный выстрел из второй пушки, которую, видимо, за это время успели повернуть на вертлюге. От брига опять отвалила шлюпка с десятью гребцами: налегая на вёсла, они помчались за «Архистар» вдогонку.

– Кажется, они требуют, чтобы мы остановились, сэр, – пробормотал штурман Пендайс.

Капитан скривился и ответил:

– Чёрт, мы не успели… Что же, делать нечего, посмотрим, чего они хотят от нас…

Капитан отдал приказ лечь в дрейф. Грот, кливер и стаксель были вынесены на ветер, фор-марсель поднят. Шхуна постепенно сбавляла скорость, а потом и совсем встала на месте, и лишь отлив слегка сносил её. Когда шлюпка приблизилась, один из пиратов поднялся в ней на ноги и принялся махать своей шляпой. Скоро пиратская шлюпка сошлась с «Архистар» бок о бок с подветренной стороны и, зацепившись багром за ванты грот-мачты, причалила.

– Что вам надо?.. – гаркнул боцман Джонс в шлюпку, перегнувшись через борт.

– Переговоры!.. Мы требуем переговоры!.. – закричали из шлюпки. – Или мы разнесём вашу шхуну из пушек!..

Боцман обернулся на капитана. Капитан медленно подходил к боцману, показывая ему указательный палец.

– Хорошо, один человек может подняться!.. – опять прокричал боцман в шлюпку.

Со шхуны сбросили верёвочную лестницу, по которой тут же быстро и сноровисто стал взбираться какой-то пират. Он спрыгнул на палубу «Архистар», отыскал тревожными глазами капитана, скомкано поклонился ему и сказал решительно и жёстко:

– Капитан Веласко!.. Отдайте нам Руку нашего капитана…

Глава 2. Чёрт бы побрал это золото!..

– Ещё раз повторите, что вам от меня надо, – сказал капитан, глядя на пирата застывшим взглядом.

– Вы взяли с полакра рундук коммодора Гранта… А в нём лежит Рука… Коммодор отрезал Руку у капитана Санчес, чтобы засушить её, – ответил пират, у него был вид человека, который уверен в своих словах.

За спиной капитана потрясённо всхлипнул боцман Джонс. Капитан оторопело посмотрел на пирата, потом поспешно проговорил:

– Я разделяю ваше негодование…

– Чего?.. – коротко переспросил пират.

Он непонимающе уставился на капитана, глаза его были пусты, потом он, наконец, словно понял что-то и сказал неловко:

– Да чего там… Да мы и сами хотели … Для удачи… Коммодор нас просто опередил… Ничего нет вернее для удачи, чем правая рука удачливого капитана… Капитан Санчес таким и был… Отдайте нам Руку…

Капитан потрясённо молчал, не зная, что и сказать. Пират по-своему расценил это молчание.

– Мы готовы вам за неё вернуть обратно «Принцессу», – вскричал он, делая неопределённый, но решительный жест за спину.

– Давайте сначала посмотрим, на месте ли тот предмет, о котором мы сейчас с вами беседуем, – наконец, нашёлся капитан и попросил. – Подождите меня.

И он быстрым шагом направился в свою каюту, по дороге стараясь собраться с мыслями. В каюте он бросился к рундуку коммодора, открыл замок ключом, поднял крышку… Белёсые брови капитана поползли на лоб: поверх всех вещей коммодора лежал продолговатый предмет, завёрнутый в просмоленную парусину. Капитан взял свёрток в руки и стал его разматывать.

В нос ему ударил резкий запах дёгтя, соли и ещё чего-то острого, незнакомого. Наконец, под последним слоем парусины капитан увидел что-то, замотанное в бурые липкие тряпки, покрытые крупицами соли. Из просвета сбившихся в одном месте тряпок выглядывал сморщенный человеческий мизинец. Капитан резко выдохнул, быстро завернул предмет обратно в парусину и растерянными глазами обвёл свою каюту…

Когда капитан со свёртком в руках вышел из каюты, на губах его мерцала неясная улыбка. Он приблизился к пирату. Матросы, стоявшие рядом, попятились, со страхом глядя на узкий, длинный свёрток в руках капитана.

– Рука у меня, – сказал капитан и добавил веско. – И она дорогого стоит…

– Что вы хотите за неё? – воскликнул пират решительно.

– Чтобы вы на бриге проводили «Архистар» и «Принцессу» до Флориды… Там я отдам вам руку, и мы расстанемся… Идёт?

Пират думал не долго.

– Идёт… Я согласен… Команда, я думаю, меня поддержит, – быстро сказал он и пояснил. – Теперь я капитан на «Гордом»… Меня зовут капитан Авила.

И капитаны договорились о своих совместных действиях. Новый капитан «Гордого» был видный, высокий мужчина с тёмными волосами и тёмными решительными глазами, загорелое, мужественное лицо его обрамляли пушистые бакенбарды, глаза были умные, трезвые и, как тотчас же почему-то подумал капитан, честные.

Когда пиратская лодка отчалила, к капитану, стоящему со штурманом на квартердеке, подошёл взволнованный мистер Трелони и спросил, покосившись на свёрток в руках капитана:

– Капитан, что происходит?..

Капитан ухмыльнулся.

– Происходит то, что коммодор Грант хранил у себя в рундуке мёртвую руку капитана Санчес, – сказал он и опустил глаза вниз, показывая ими на свёрток.

– Господи, а зачем? – изумился сквайр, он опять посмотрел на свёрток и брезгливо кривился.

– С её помощью он надеялся подчинить себе экипаж брига и держать его в повиновении, – быстро и уверенно ответил капитан. – А ещё руку можно перед боем выставлять на страх врагу… Очень действенный амулет…

Капитан поднял свёрток вертикально и потряс им у себя над головой. Штурман Пендайс не спускал со свёртка цепких глаз.

– У меня нет слов… И что же теперь будет? – спросил сквайр.

– О, всё складывается просто великолепно… Теперь мы до Флориды пойдём с эскортом, – капитан опять ухмыльнулся.

– А вы думаете, флибустьеры из-за этой Руки будут нас защищать? – спросил сквайр, он не отставал от капитана.

– Как знать, как знать, – ответил тот. – У меня на это есть определённая надежда…

Мистер Трелони посмотрел удивлённо на капитана и спросил его скептически:

– Вы так верите в эту Руку, капитан?..

– Я – нет, а вот простые пираты верят, – капитан хитро улыбнулся и сощурил глаза. – О, сэр… Пираты – это же совсем другое дело… Таким отчаянным парням нужен такой же отчаянный амулет… Да и наши матросы, посмотрите на них, тоже верят… И потом, даже если пираты не будут за нас драться: к двум кораблям мало кто сунется – это вам не одинокая шхуна в морском просторе. Мы и бриг – это уже маленькая армада… Мы сами теперь можем напасть на кого угодно…

– Я надеюсь, вы шутите, – проговорил потрясённый мистер Трелони.

Капитан глянул на него исподлобья и не сказал ни слова, чуть прикрыв красивые глаза. Постояв некоторое время как бы в задумчивости, капитан вдруг заговорил, и в голосе его чуткий сквайр сразу почувствовал озабоченность и даже тревогу:

– Вы не на те моменты обращаете внимание, мистер Трелони… Вы бы лучше вот о чём побеспокоились, сэр…

Сквайр вопросительно посмотрел на капитана, слегка приподняв брови. И капитан объяснил ему медленно, глядя глаза в глаза:

– Как, отдав пиратам Руку, уйти от них подобру-поздорову… Живыми… Без боя…

Мистер Трелони застыл на месте, округлив глаза и проглотив слюну. Какое-то время все потрясённо молчали, а капитан крикнул боцмана и приказал ему отправить часть команды на «Принцессу». Когда боцман ушёл, штурман Пендайс проговорил задумчиво:

– А капитан Авила мало похож на пирата…

– В пираты попадают самые разные люди самыми разными путями, – уклончиво ответил капитан и, помолчав, сказал вдруг. – Мистер Пендайс, вы уже поняли, что у нас на борту пассажирка?..

Штурман невольно поморщился.

– Да, сэр, – кисло промямлил он.

– Я думаю, она нам не доставит хлопот – наш доктор обязался лично проследить за этим, да и Платон ему поможет, – сказал капитан веско.

– И я тоже, капитан, – воскликнул мистер Трелони.

Капитан положил свой страшный свёрток на палубу, повернулся к сквайру и заложил большие пальцы за пояс.

– Тогда, мистер Трелони, вот и займитесь этим… Передайте от меня коку, что у нас теперь на борту пассажирка, пусть придумает приготовить ей что-нибудь такое… – капитан замялся и растерянно пошевелил пальцами правой руки в воздухе. – Я не знаю, что-нибудь эдакое… Пусть сообразит… Для доктора в трюме надо сделать выгородку – должен же он где-то спать? Платон у нас теперь за плотника, вот пусть Платон что-нибудь и соорудит… И гальюн… И помыться…

Тут капитан взорвался.

– Чёрт, да я вообще не должен думать об этом!.. – вскричал он. – Пусть этим займётся доктор!.. Он же доктор, в конце концов!..

У капитана было такое возмущённое и, в то же время, беспомощное лицо, что мистер Трелони невольно улыбнулся.

– Я обо всём позабочусь, капитан, – произнёс мистер Трелони поспешно и, поклонившись, чтобы скрыть улыбку, быстро пошёл с квартердека, лихо перебирая ногами на узких и крутых ступенях.

Проводив его взглядом, капитан сказал штурману:

– Не сердитесь, Пендайс, наша пассажирка хорошо заплатила… Я не мог отказать…

– Да я ничего… Да я так, – пробормотал штурман, лицо которого, впрочем, сразу же смягчилось, и он спросил удовлетворённо. – Что?.. Идём в бухту Зачатия, сэр?..

– Нет, в бухту святого Николая… Взять провианта и воды, – ответил ему капитан.

И они одновременно, как по команде, оглянулись назад, где за кормой виднелся шедший за ними пиратский бриг «Гордый».

– Вроде, как отстают, – сказал штурман, сощурившись оценивающе.

– Нет, не отстают… Это мы торопимся. Сейчас их надо пропустить вперёд и подождать «Принцессу»… Командуйте, мистер Пендайс, – сказал капитан.

Он нагнулся, взял свёрток с Рукою и пошёл, было, с квартердека, как штурман Пендайс остановил его вопросом в спину.

– А скажите, сэр, – спросил штурман и кашлянул неловко. – А вы уже знаете, как нам отвязаться без боя от пиратов с «Гордого»?..

Услышав это, рулевой Скайнес, не поднимавший до этого глаз и ничем не обозначавший своего присутствия на квартердеке, вдруг насторожился и с надеждой глянул в сторону капитана.

Капитан замер на месте, коротко выдохнул, и растерянность на его лице моментально сменилась уверенностью. Он обернулся к штурману и сказал резко:

– Конечно, знаю… Зачем вы спрашиваете, мистер Пендайс?..

– Да я так, сэр… – пробормотал штурман, смутившись. – Так это я…

Капитан поспешно отвернулся от штурмана и, ничего не ответив ему, кубарем скатился вниз.

Он направился в свою каюту в совершенной растерянности, но с совершенно определённым желанием: наконец-то перетрясти, как ему этого и не хотелось, всё в рундуке у коммодора Гранта. Что у него там вообще лежит, кроме этой долбанной Руки, чёрт возьми?..

Закрыв за собою дверь каюты, капитан подошёл к рундуку, встал перед ним на колени, положив сбоку свёрток с Рукой, распахнул крышку и принялся выкладывать вещи коммодора, особо их не разглядывая. В основном это была одежда. Наконец капитан дошёл почти до самого дна и вытащил какой-то плащ, отбросив его в сторону. Когда под плащом среди всяких мелких предметов капитан увидел несколько свёртков размером с человеческую голову, он даже не удивился, он и ожидал увидеть сейчас нечто подобное. Он поднял один свёрток, самый объёмный, и поразился его тяжести. Положив свёрток на свободное место на полу, он принялся развязывать стягивающий его узел.

Первый предмет, который капитан увидел в свёртке, его удивил и опечалил, потому что это был шило-нож цыгана Сальвадора… Капитан взял в руки нож и подумал, что цыган по доброй воле ни за что бы не расстался со своим оружием, которым он владел в таком совершенстве и с которым он составлял буквально одно целое. Это было странно, что теперь он остался без него. Капитан тряхнул рукой с зажатым в нём ножом от себя, и узкое лезвие ножа, легко выскочив, замерцало своей страшной, погибельной красотой. Капитан полюбовался мертвенным блеском клинка, в котором было что-то завораживающее, и со вздохом убрал его.

Отложив нож в сторону, он взял в руки бумажный свиток, закрученный в клеёнку и перевязанный затёртой, засаленной лентой, развязал её и мельком просмотрел бумагу. Это был патент на каперство капитана Санчес, за которым охотился командор Грант, и в присутствии этого документа среди вещей коммодора не было ничего неожиданного. А ещё капитан обнаружил здесь замотанную в тряпку золотую табакерку с испанского галеона. Ну конечно, а где же ей ещё быть?..

А вот потом начались интересные вещи. Вместо денег, которые, судя по тяжести, капитан предполагал найти в свёртке, он обнаружил золото – золотые самородки, большие и не очень, и множество золотой крупы и песка, насыпанных в маленькие мешочки. И капитан сразу же понял все те намёки, взгляды и недомолвки, которыми обменивались между собой коммодор Грант и капитан Санчес.

Чёрт, чёрт, чёрт, суматошно подумал капитан, совершенно оглушённый, уничтоженный этим открытием. Это же контрабандное испанское золото! Нам только не хватало проблем с испанским законом! И потом… Своё пропавшее золото будут искать сами контрабандисты – а вот это даже будет пострашнее мести короля…

Капитан мгновенно вспотел, мокрыми руками связал опять всё в один узел, с тяжёлым стуком уложил узел опять на дно рундука и потрогал все остальные свёртки – в них наощупь опять были самородки, чёрт бы их побрал! Он захлопнул крышку рундука, закрыл его на ключ и пошёл разыскивать мистера Трелони, чтобы поставить его в известность…