Текст книги "Я есть То"

37
За пределами боли и удовольствия лежит блаженство

Махарадж: Прежде всего вы должны осознать, что вы являетесь доказательством всего, включая себя самого. Никто не может доказать ваше существование, потому что его существование вначале должно быть подтверждено вами. Вы никому не обязаны своим бытием и знанием. Помните, вы полностью сами по себе. Вы ниоткуда не пришли и никуда не уйдёте. Вы есть безвременное бытие и осознание.

Вопрос: Между нами есть основное различие. Вы знаете истину, а я знаю только функционирование своего ума. Поэтому говорите вы одно, а слышу я другое. Вы говорите истинное, я понимаю ложное, хотя слова одни и те же. Между нами пропасть. Как её пересечь?

М: Отбросьте свои представления о себе, и пропасть исчезнет. Представляя себя отдельным существом, вы создаёте пропасть. Вам не нужно её пересекать. Просто не создавайте её. Всё есть вы и ваше. Больше никого нет. Это факт.

В: Как странно! Те самые слова, которые для вас истина, для меня – ложь. «Больше никого нет». Для меня это очевидная неправда!

М: Не важно, правда это или неправда. Слова не имеют значения. Значение имеет только ваше представление о себе, поскольку оно блокирует вас. Откажитесь от него.

В: С раннего детства меня учили думать, что я ограничен своим именем и формой. Простое утверждение обратного не сотрёт эту привычку в уме. Тут нужно постоянное промывание мозгов – если это вообще возможно.

М: Вы называете это промыванием мозгов, я называю это йогой – стирание ментальной рутины. Вы не обязаны снова и снова думать одни и те же мысли. Двигайтесь вперёд!

В: Проще сказать, чем сделать.

М: Не капризничайте! Легче измениться, чем страдать. Не будьте как маленький, вот и всё.

В: Такие вещи не делают. Они происходят.

М: Всё происходит всё время, но вы должны быть готовы к этому. Готовность – это зрелость. Вы не видите истину, поскольку ваш ум не готов к ней.

В: Если реальность – моя природа, как я могу быть не готов?

М: Быть неготовым – значит бояться. Вы боитесь того, что вы есть. Ваша цель – целостность, но вы боитесь потерять свою индивидуальность. Глупо по-детски цепляться за игрушки, за свои желания и страхи, мнения и концепции. Отбросьте всё это и будьте готовы к самоутверждению реальности. Это самоутверждение лучше всего выражается словами «я есть». Ничто другое не обладает бытием. В этом вы абсолютно уверены.

В: В «я есть» конечно, но также и в «я знаю». И я знаю, что являюсь тем-то и тем-то, владельцем тела с многосторонними связями с другими владельцами.

М: Всё это ваша память принесла в сейчас.

В: Я могу быть уверен только в том, что есть сейчас. Прошлое и будущее, память и воображение – это ментальные состояния, но они – это всё, что мне известно, и они есть сейчас. Вы говорите мне отбросить их. Как можно отбросить сейчас?

М: Вы постоянно движетесь в будущее, хотите вы того или нет.

В: Я двигаюсь из сейчас в сейчас, я вообще не двигаюсь. Движется всё остальное, не я.

М: Верно. Но ваш ум тоже движется. В сейчас вы одновременно движетесь и неподвижны. До сих пор вы принимали за себя только движущееся и не замечали неподвижного. Выверните ум наизнанку. Не замечайте движущегося и обнаружите, что вы есть вечно присутствующая неизменная реальность, невыразимая, но прочная, как скала.

В: Если она есть сейчас, то почему я её не осознаю?

М: Потому что вы держитесь за мысль, что вы её не осознаёте. Оставьте эту мысль.

В: Это не помогает мне осознавать.

М: Подождите. Вы хотите находиться по обеим сторонам стены одновременно. Это возможно, но для этого вам надо убрать стену. Или осознать, что стена и обе её стороны – это одно и то же место, к которому неприменимы понятия «здесь» и «там».

В: Сравнения ничего не доказывают. Моя единственная претензия такова: почему я не вижу то, что видите вы, почему ваши слова не звучат в моём уме как истина? Позвольте мне узнать это, остальное придёт само. Вы мудры, а я дурак, вы видите, а я нет. Где и как мне найти мудрость?

М: Если вы считаете себя дураком – значит вы совсем не дурак!

В: Знание того, что я болен, не делает меня здоровым, и знание того, что я глуп, не делает меня мудрым.

М: Чтобы знать, что вы больны, разве вы не должны знать, что изначально были здоровы?

В: Нет. Если я слеп от рождения, и вы говорите мне, что видите вещи, не прикасаясь к ним, как приходится мне, я осознаю, что слеп, но не знаю, что значит видеть. Подобным образом, я знаю, что мне недостаёт чего-то, когда вы говорите о вещах, которые я не могу ухватить. Вы говорите такие замечательные вещи обо мне. По вашим словам я вечный, всеведущий, всезнающий, предельно счастливый, создатель, хранитель и разрушитель всего, что есть, сердце бытия, бог и возлюбленный всех существ. Вы приравниваете меня к Абсолютной Реальности, источнику и цели всего существования. А я просто хлопаю глазами, поскольку знаю себя маленьким пучком желаний и страхов, пузырьком страдания, временной плотью сознания в океане тьмы.

М: Вы были до того, как появилась боль. И останетесь после того, как она уйдёт. Боль временна, не вы.

В: Простите, но я не вижу того, что видите вы. Со дня моего рождения и до дня моей смерти боль и удовольствие будут плести узор моей жизни. Я ничего не знаю о бытии до рождения и после смерти. Я не принимаю ваши слова и не отвергаю их. Я слышу, что вы говорите, но не знаю этого.

М: Сейчас вы сознательны, не так ли?

В: Пожалуйста, не спрашивайте меня о до и после. Я знаю только то, что есть сейчас.

М: Этого достаточно. Вы сознательны. Держитесь этого. Бывают состояния, когда вы не сознательны. Назовём это бессознательным бытием.

В: Без сознания?

М: Сознание и бессознательность тут ни при чём. Существование пребывает в сознании, основа не зависит от сознания.

В: Это пустота? Тишина?

М: Зачем конкретизировать? Бытие наполняет и превосходит сознание. Объективное сознание – это часть чистого сознания, оно не вне его.

В: Как вы познали состояние чистого бытия, которое не сознательно и не бессознательно? Всё знание находится только в сознании. Возможно некое состояние приостановки ума. Тогда сознание становится свидетелем?

М: Свидетель только отмечает события. Во время остановки ума исчезает даже чувство «я есть». Без ума не может быть «я есть».

В: Без ума – значит без мыслей. Мысль «я есть» уходит, но «я есть» как чувство бытия остаётся.

М: Все переживания исчезают с умом. Без ума не может быть ни переживающего, ни переживания.

В: Разве свидетель не остаётся?

М: Свидетель только отмечает присутствие или отсутствие переживания. Он сам не является переживанием, но становится переживанием, когда появляется мысль «я свидетель».

В: Мне известно только, что иногда ум работает, а иногда останавливается. Переживание ментальной тишины я называю остановкой ума.

М: Вы можете называть это тишиной, или пустотой, или остановкой, но в этом нет тройственности переживающего, переживания и переживаемого. В свидетельствовании, в осознании, в самосознании нет чувства пребывания тем или этим. Остаётся разотождествлённое бытие.

В: Как состояние бессознательности?

М: По отношению к чему бы то ни было оно является противоположностью. Оно также между и вне всех противоположностей. Это не сознание и не бессознательность, не нечто среднее и не что-то вне их. Оно само по себе, безотносительно к чему-либо, что можно назвать переживанием или его отсутствием.

В: Как странно! Вы говорите об этом как о переживании.

М: Когда я об этом думаю, оно становится переживанием.

В: Как невидимый свет, который, отражаясь от цветка, становится цветом?

М: Да, можно сказать и так. Он в цвете, но он не является цветом.

В: Похоже на четырёхкратное отрицание Нагарджуны: ни это, ни то, ни оба, ни один из них. Голова кругом!

М: Ваши трудности проистекают из представления о том, что реальность является состоянием сознания, одним из многих. Вам хочется сказать: «Это реально. Это не реально. Это частично реально, частично не реально», как будто реальность – это атрибут или качество, которое может присутствовать в разных количествах.

В: Я скажу по-другому. В конце концов, сознание становится проблемой, только когда оно приносит боль. Вечно блаженное состояние не рождает вопросов. Для нас всё сознание является смесью приятного и болезненного. Почему?

М: Всё сознание ограничено и, следовательно, болезненно. В корне сознания лежит желание, стремление переживать.

В: Вы хотите сказать, что без желаний не может быть сознания? И каково преимущество бессознательного? Если мне придётся отказаться от удовольствия ради освобождения от боли, я уж лучше сохраню их обоих.

М: За пределами боли и удовольствия лежит блаженство.

В: Бессознательное блаженство. Зачем оно?

М: Оно не сознательное и не бессознательное. Оно реальное.

В: А в чём недостатки сознания?

М: Это бремя. Тело – это бремя. Ощущения, желания, мысли – всё это тяжкая ноша. Всё сознательное состоит из конфликтов.

В: Реальность описывается как истинное бытие, чистое сознание, безграничное блаженство. Какое отношение к этому имеет боль?

М: Боль и удовольствия происходят, но боль – это цена за удовольствия, а удовольствия – награда за боль. В жизни вы также часто доставляете удовольствие, причиняя боль, и раните, доставляя удовольствие. Знать, что боль и удовольствие являются одним, – это покой.

В: Всё это, без сомнения, очень интересно, но моя цель более простая. Я хочу больше удовольствий и меньше боли в жизни. Что мне делать?

М: Пока есть сознание, будут и боль, и удовольствия. Такова природа «я есть», сознания, – отождествлять себя с противоположностями.

В: Тогда зачем мне всё это? Оно не приносит удовлетворения.

М: Кто тот, кто не удовлетворён?

В: Я, человек боли и удовольствия.

М: Боль и удовольствие – это ананда (блаженство). Я сижу здесь перед вами и говорю вам – из своего собственного прямого и неизменного опыта – боль и удовольствие – это гребни и подошвы волн в океане блаженства. Глубоко внизу находится совершенная наполненность.

В: Ваш опыт постоянен?

М: Он вне времени, он неизменен.

В: Я знаю только желание удовольствий и страх боли.

М: Таково ваше представление о себе. Смените его. Если вы не можете сразу бросить привычку, изучите ваш привычный способ мышления и осознайте его ошибочность. Ставить под сомнение привычки – это обязанность ума. Что создано умом, должно быть уничтожено им же. Или осознайте, что вне ума нет никаких желаний, и оставайтесь снаружи.

В: Если честно, я не верю в то, что всё создано умом. Ум – это всего лишь инструмент, как, например, глаз. Вы можете сказать, что восприятие – это и есть творение? Я вижу мир через окно, а не в самом окне. Все ваши слова связаны вместе этим общим основанием, но я не знаю, является ли это основание реальностью или только продуктом ума. Я могу видеть только ментальную картину этого. Я не знаю, что это значит для вас.

М: Пока вы сами находитесь в уме, вы и меня будете видеть в уме.

В: Как неадекватны слова для понимания!

М: Без слов, что останется понимать? Необходимость в понимании возникает из непонимания. Мои слова – истина, но для вас это только теория. Как вам прийти к знанию того, что это истина? Слушайте, помните, размышляйте, визуализируйте, испытывайте на собственном опыте. Прилагайте это к своей повседневной жизни. Будьте терпеливы со мной и, самое главное, будьте терпеливы сами с собой, поскольку вы – это ваше единственное препятствие. Путь ведёт через вас и за пределы вас. Пока для вас только индивидуальное является истинным, сознательным и счастливым, а недвойственное – чем-то воображаемым, абстрактной концепцией, вам будет казаться, что я кормлю вас концепциями и абстракциями. Но когда вы коснётесь истины своего бытия, вы обнаружите, что я описываю то, что для вас наиболее близко и дорого.

38
Духовная практика – это воля, утверждаемая снова и снова

Вопрос: Западные люди, которые к вам приезжают, встречаются с одной необычной трудностью. Им неизвестно само понятие освобождённого человека, реализованного, познавшего себя, познавшего Бога, человека за пределом этого мира. В их христианской культуре есть только понятие святого – добродетельного человека, законопослушного, богобоязненного, любящего ближних, предающегося молитвам, иногда склонного к экстазам и заверенного несколькими чудесами. Сама идея о джняни незнакома западной культуре и кажется чем-то экзотичным и невероятным. Даже когда его существование подтверждается, на него смотрят с подозрением, как на случай искусственной эйфории, вызванной необычными позами тела и странным образом мышления. Сама идея нового измерения в сознании кажется им неправдоподобной и невероятной.

Им может помочь возможность услышать от джняни описание его опыта реализации, тех причин, которые его вызвали, его начала, его прогресса, достижений и конкретных ежедневных практик. Многое из его рассказа может казаться странным, даже бессмысленным, однако в этом останется чувство реальности, атмосфера действительности происходящего, невыразимого, но очень реального, центра, который может стать примером для жизни.

Махарадж: Не всякий опыт можно выразить словами. Разве можно передать опыт на словах?

В: Да, если передающий – Художник. Суть искусства – это передача чувств, переживаний.

М: Чтобы воспринять такую передачу, вы должны быть воспринимающим.

В: Конечно. Должен быть воспринимающий. Но если передающий не передаёт, зачем тогда воспринимающий?

М: Джняни принадлежит всем. Он отдаёт себя всё время и без остатка тем, кто приходит к нему. Если он не отдаёт себя, он не джняни. Он делится всем, что имеет.

В: Но может ли он поделиться тем, что он есть?

М: Вы имеете в виду, может ли он превращать других в джняни? И да и нет. Нет, потому что в джняни нельзя превратить, они реализуют себя как джняни, когда возвращаются к своему истоку, своей истинной природе. Я не могу превратить вас в то, чем вы уже являетесь. Всё, что я могу рассказать вам, – это путь, которым я шёл, и пригласить вас вступить на него.

В: Вы не ответили на мой вопрос. Я представляю себе критичного и скептично настроенного западного человека, который отрицает саму возможность высших состояний сознания. Некоторое время назад наркотики пробили брешь в его неверии, не затрагивая его материалистического мировоззрения. С наркотиками или без, тело остаётся первичным фактором, а ум – вторичным. Вне ума они не видят ничего. Начиная с Будды состояние самореализации описывалось в терминах отрицания, как «не это, не то». Это неизбежно? Если это нельзя описать, то можно ли хотя бы проиллюстрировать? Я согласен, что словесное описание не годится, если описываемое состояние за пределами слов. Однако оно также и в пределах слов. Поэзия – это искусство выражать словами невыразимое.

М: В религиозных поэтах нет недостатка. Обратитесь к ним за тем, что вам нужно. Что касается меня, моё учение просто: доверьтесь мне ненадолго и делайте, что я вам говорю. Если вы будете упорны, вы обнаружите, что ваше доверие было не напрасно.

В: А что делать людям, которых это интересует, но которые не могут довериться?

М: Если они могут остаться со мной, рано или поздно они начнут мне доверять. Как только они мне доверятся, они последуют моим советам и поймут всё сами.

В: Я сейчас спрашиваю не о практике, а о результатах. У вас было и то, и другое. Вы с готовностью рассказываете нам о практике, но отказываетесь говорить о результатах. Вы или говорите, что ваше состояние за пределами слов, или что нет никакой разницы, что вы не видите различия там, где его видим мы. В обоих случаях мы остаемся без малейшего намека на ваше состояние.

М: Как вы можете проникнуть в моё состояние, если вам недоступно даже ваше собственное? Когда отсутствует сам инструмент постижения, разве не следует сначала найти его? Это подобно тому, как слепой желает научиться писать картины, не обретя предварительно зрение. Вы хотите познать моё состояние, но знаете ли вы состояние вашей жены или вашего слуги?

В: Я прошу только какого-нибудь намека.

М: Хорошо, я дам вам очень многозначительный намек: я не вижу разницы там, где её видите вы. Для меня этого достаточно. Если вы считаете, что этого недостаточно, я могу только повторить: этого достаточно. Поразмышляйте над этим, и вы увидите то, что вижу я.

Вы хотите мгновенного озарения, забывая, что мгновенное всегда предваряется длительной подготовкой. Плод падает внезапно, однако созревание длится долго.

В конце концов, когда я говорю о доверии ко мне, то только ненадолго, просто чтобы подтолкнуть вас. Чем больше в вас целеустремлённости, тем меньше доверия вам нужно, потому что ваше доверие ко мне принесёт плоды. Вы хотите, чтобы я доказал вам, что достоин доверия! Каким образом и зачем? В конце концов, я просто предлагаю вам операционный подход, широко известный западной науке. Когда учёный описывает эксперимент и его результаты, вы обычно принимаете его утверждение на веру и самостоятельно повторяете его эксперимент. Если вы получаете такие же или похожие результаты, вам больше не нужно ему верить, вы верите в свой собственный опыт. Воодушевлённый, вы продолжаете и в конце получаете такие же результаты.

В: Ум индийца подготовлен к метафизическим экспериментам их культурой и природой. Для индийца слова «прямое восприятие Высшей Реальности» имеют смысл и вызывают отклик из самых глубин его существа. Для западного человека они почти ничего не значат, даже когда произносятся в контексте любой из близких ему разновидностей христианства. Он не мыслит дальше повиновения повелениям Бога и предписаниям Христа. Знание реальности из первых рук не только выше его амбиций, но даже за пределом его понимания. Некоторые индийцы говорят: «Безнадёжно. У западного человека не получится, потому что он просто не сможет. Не говорите ему ничего о самореализации, пусть он живёт полезной жизнью и заслужит перерождение в Индии. Только тогда у него появится шанс». Другие говорят: «Реальность для всех одинакова, но не все одинаково талантливы в её постижении. Этот талант приходит с желанием, которое вырастает в преданность и затем в полную самоотдачу. Обладая целостностью, искренностью и железной решимостью преодолеть все препятствия, западный человек имеет те же шансы, что и восточный. В нём нужно только пробудить интерес». А чтобы пробудить в нём интерес к самореализации, его нужно убедить в её преимуществах.

М: Вы верите, что возможно передать другим личный опыт?

В: Я не знаю. Вы говорите о единстве, тождественности видящего и видимого. Если всё есть одно, такая передача должна быть возможна.

М: Чтобы получить прямой опыт восприятия какой-либо страны, человек должен поехать туда и пожить там. Не просите невозможного. Духовная победа одного человека, без сомнения, приносит пользу всему человечеству, но чтобы принести пользу другому человеку, требуется тесная личная связь. Такая связь не может быть случайной, и не каждый может требовать её. С другой стороны, научный подход годится всем. «Доверие – проверка – понимание». Чего ещё вам нужно? Зачем пропихивать Истину в сопротивляющиеся глотки? Не получится, никак. Без воспринимающего, что может сделать передающий?

В: Сущность искусства в том, чтобы использовать внешнюю форму для передачи внутреннего опыта. Конечно, человек должен быть чувствителен к внутреннему, тогда внешнее обретёт для него смысл. Как развить в себе чувствительность?

М: Как бы вы это ни формулировали, речь идёт об одном и том же. Дающих много, где принимающие?

В: Вы не можете поделиться своей чувствительностью?

М: Могу, но чтобы делиться чем-то, нужна улица с двусторонним движением. Чтобы делиться, нужны двое. Кто желает получить то, что я хочу отдать?

В: Вы говорите, что мы одно. Этого не достаточно?

М: Я един с вами. Но едины ли вы со мной? Если да, то вы не задавали бы вопросов. Если нет, если вы не видите того, что вижу я, то что я могу сделать, кроме как указать вам способ улучшения вашего зрения?

В: То, что вы не можете дать, – не ваше собственное.

М: Я не считаю ничто своим собственным. Если нет «меня», то откуда взяться «моему»? Два человека смотрят на дерево. Один видит плод, спрятанный в листве, другой не видит. Другого отличия между этими двумя нет. Тот, который видит, знает, что другому нужно лишь немного внимания, чтобы увидеть, тут вопрос передачи не возникает. Поверьте мне, я не скупец, прячущий от вас вашу долю реальности. Напротив, я весь ваш. Ешьте меня, пейте меня. Но пока вы повторяете «дайте, дайте», вы не можете взять то, что вам предлагают. Я показываю вам простой и лёгкий путь обрести способность видеть то, что вижу я, но вы цепляетесь за свои привычные образы мышления, чувствования и действия и вините во всём меня. У меня нет ничего, чего не было бы у вас. Самопознание – не часть собственности, которую можно передать и принять. Это совершенно новое измерение, в котором нет ничего, что можно было бы дать или взять.

В: Дайте нам хотя бы маленький намек на то, что происходит в вашем уме в повседневной жизни. Есть, пить, говорить, спать – как это ощущается вами?

М: Простые повседневные вещи я ощущаю так же, как и вы. Разница в том, чего я не ощущаю. Я не чувствую страха, не испытываю жадности, ненависти или гнева. Я ничего не прошу, ничего не отвергаю, ничего не удерживаю. Здесь я не иду на компромиссы. Возможно, это основное различие между нами. Я не признаю компромиссов, я искренен с самим собой, а вы боитесь реальности.

В: С точки зрения западного человека, в вашем отношении есть что-то беспокоящее. Сидеть в углу, в одиночестве, и повторять: «Я есть Бог, Бог есть Я», – для него это чистое сумасшествие. Как убедить западного человека, что такие практики ведут к наивысшему здравомыслию?

М: Оба человека – считающий себя Богом и сомневающийся в этом – ошибаются. Эти люди говорят во сне.

В: Если всё есть сон, то что такое пробуждение?

М: Как описать состояние бодрствования в терминах страны снов? Словами нельзя описать этого, это просто символы.

В: Опять та же отговорка, что словами нельзя передать реальное.

М: Если вы хотите слов, я дам вам несколько древних слов силы. Повторяйте их всё время, они сотворят с вами чудеса.

В: Вы это серьёзно? Какой смысл заставлять западного человека без конца повторять «Ом» или «Рам» или «Харе Кришна», если у него нет абсолютно никакой веры или убеждений, порождённых культурой или религией? Без веры и страсти механическое повторение одних и тех же звуков никогда ни к чему не приведёт.

М: Почему? Важно намерение, скрытый мотив, а не форма, которую он принимает. Что бы человек ни делал, если он делает это ради достижения своей истинной природы, это без сомнения приведёт его к себе.

В: И не нужна вера в силу средства?

М: Не нужна вера, которая представляет собой лишь ожидание результатов. Здесь имеет значение только действие. Что бы вы ни делали во имя истины, это приведёт вас к истине. Только будьте честны и упорны. Форма проявлений не имеет значения.

В: Тогда зачем давать выражение своим стремлениям?

М: Незачем. Ничего не делать также хорошо. Простое желание, не разбавленное мыслями и действиями, чистое, концентрированное желание очень быстро приведёт вас к цели. Важен истинный мотив, а не способ.

В: Невероятно! Как может нудное, окутанное скукой и граничащее с отчаянием повторение быть эффективным?

М: Сам факт повторения, упорной борьбы, терпения и настойчивости, несмотря на скуку, отчаяние и полное отсутствие убеждения, является поворотным пунктом. Он сам не столь важен, как искренность, скрывающаяся за ним. Что-то должно толкать изнутри, а что-то тянуть извне.

В: Мои вопросы типичны для Запада. Там люди думают в терминах причин и следствий, средств и целей. Они не видят причинно-следственной связи между одним словом и Абсолютной Реальностью.

М: А между ними и нет никакой связи. Но есть связь между словом и его значением, между действием и его мотивом. Духовная практика утверждается и подтверждается волей. Тот, у кого отсутствует воля, не примет реальность, даже когда её предлагают на блюдечке. Отсутствие воли, основанное на страхе, – единственное препятствие.

В: Чего можно бояться?

М: Неизвестного. Небытия, незнания, недеяния. Запредельного.

В: Вы хотите сказать, что можете делиться способом постижения, но не можете поделиться его плодами?

М: Конечно, я могу поделиться плодами, я так и делаю всё время. Но мой язык – язык безмолвия. Научитесь его слышать и понимать.

В: Я не представляю, как это можно сделать без веры.

М: Побудьте со мной какое-то время или направьте свой ум на то, что я говорю и делаю, и вера сама придёт.

В: Не у каждого есть шанс встретить вас.

М: Встретьте своё собственное Я. Будьте со своим Я, слушайте его, подчиняйтесь ему, лелейте его, всё время держите его в уме. Никакой другой проводник вам не нужен. Пока ваше стремление к истине воздействует на вашу повседневную жизнь, с вами всё будет в порядке. Живите, не причиняя никому вреда. Непричинение вреда – самая могущественная из форм йоги, оно очень быстро приведёт вас к цели. Это то, что я называю нисарга йогой, Естественной йогой. Это искусство жизни в мире и гармонии, в дружбе и любви. Результат такой жизни – беспричинное и нескончаемое счастье.

В: И всё-таки это требует хоть какой-то веры.

М: Обратитесь внутрь, и вы научитесь доверять себе. Вера во всё остальное приходит с опытом.

В: Когда человек говорит мне, что знает то, чего не знаю я, у меня есть право спросить его: «Что это, что ты знаешь, а я не знаю?»

М: А если он ответит, что это нельзя выразить словами?

В: Тогда я буду пристально за ним наблюдать и пытаться понять самостоятельно.

М: Это именно то, чего я от вас хочу! Будьте заинтересованными и внимательными, пока не установится поток взаимного понимания. Тогда делиться будет легко. В сущности, вся реализация – это просто совместное пользование. Вы вступаете в расширенное сознание и делитесь им. Нежелание входить или делиться является единственной помехой. Я никогда не говорю о различиях, потому что для меня их не существует. Для вас они есть, вот вы мне их и покажите. Покажите мне эти различия любым способом. Для этого вам придётся понять меня, но тогда вы уже не будете говорить о различиях. Поймите только одну вещь – и вы у цели. Вам мешает не отсутствие возможностей, а отсутствие способности сфокусировать в уме то, что вы хотите понять. Если бы вы могли просто держать в уме то, что вы не знаете, оно бы раскрыло вам свои секреты. Но если вы неглубоки и нетерпеливы, недостаточно решительны, чтобы смотреть и ждать, вы подобны ребёнку, который требует дать ему луну.