Текст книги "Кто правит миром?"

Свидетельства этих злодеяний можно увидеть повсюду. В 2010 году на разбитой грунтовой дороге на юге Колумбии мы с коллегами наткнулись на полянку с множеством простых деревянных крестов, установленных на могилах жертв нападения военизированного формирования на местный автобус. После того как мы немного поговорили с теми, кто остался в живых, – самыми добрыми и сострадательными людьми, каких мне когда-либо доводилось встречать, – картина стала еще убедительнее, но от того только мучительнее.

Это только краткий набросок страшных злодеяний, в которых в значительной мере повинны американцы, – картина, которую мы, как минимум, могли бы без труда улучшить. Но куда приятнее слушать похвалы за «мужественный протест» против злодейств официально объявленного врага – дело, конечно, замечательное, но неспособное стать приоритетом для ценностно-ориентированного интеллектуала, всерьез берущего на себя ответственность за такую позицию.

Жертв в зонах нашего влияния, в отличие от таковых во «вражеских» государствах, не просто игнорируют и быстро забывают, но цинично оскорбляют. Поразительную иллюстрацию этого можно было увидеть через несколько недель после убийства латиноамериканских интеллектуалов в Сальвадоре, когда Вацлав Гавел приехал с визитом в Вашингтон и выступил на объединенной сессии Конгресса. Обращаясь к восторженной аудитории, Гавел превознес до небес вашингтонских «защитников свободы», которые «понимают ответственность, возложенную на них… как на самую могущественную нацию на земле» (здесь очень важно отметить, что речь идет об ответственности за бесчеловечное убийство его сальвадорских коллег незадолго до этого). Либеральных интеллектуалов эти слова буквально очаровали. Гавел напомнил нам, что «мы живем в романтическую эпоху», написал от избытка чувств Энтони Льюис в New York Times[31]31
  Anthony Lewis. Abroad at Home (Э. Льюис. За границей как дома) // New York Times, 2 марта 1990 г.


[Закрыть]. Другие выдающиеся комментаторы наслаждались «идеализмом, иронией и гуманизмом» Гавела, когда он «проповедовал непростую доктрину личной ответственности». А Конгресс, «явно жаждая выказать уважение» к гению и прямоте, чешского диссидента, задался вопросом о том, почему в Америке так мало интеллектуалов, для которых, как для Гавела, «мораль превыше собственных интересов»[32]32
  Mary McGrory. Havel’s Gentle Rebuke (M. Макгрори. Мягкий укор Гавела) // Washington Post, 25 февраля 1990 г.


[Закрыть]. Нам нет смысла задумываться о том, какой была бы реакция, если б отец Игнацио Эллакурия, самый известный из убитых иезуитов-интеллектуалов, произнес бы подобные слова, после того как элитные спецподразделения, вооруженные и подготовленные Советским Союзом, убили бы Гавела с полудюжиной его коллег – событие, как вы понимаете, совершенно немыслимое.

Если мы с трудом видим то, что происходит у нас прямо перед носом, то нет ничего удивительного, что даже на незначительном расстоянии события проходят мимо нас незамеченными. Вспомним один весьма поучительный пример: отправку в мае 2011 года президентом Обамой семидесяти девяти спецназовцев ради явно запланированного заранее убийства Усамы бен Ладена – первейшего подозреваемого в терактах 11 сентября 2001 года[33]33
  Mark Mazzetti, Helene Cooper; Peter Baker. Behind the Hunt for Bin (M. Мазетти, Э. Купер, П. Бейкер. За кулисами охоты на бен Ладена) // New York Times, 2 мая 2011 г.


[Закрыть]. Хотя Усаму, безоружного и без всякой охраны, можно было без труда задержать, его банально убили, а тело бросили в море, совершив «необходимый и справедливый» поступок, как позже нам сообщила либеральная пресса[34]34
  Eric Alterman. Bin Gotten. (Э. Олтерман. Бен пойман) //Nation, 4 мая 2011 г.


[Закрыть]. Никакого суда, в отличие от суда над нацистскими преступниками, в итоге не было, и этому обстоятельству не придали значения международные авторитеты в области права, которые в целом одобрили операцию, но выступили против некоторых проведенных в ее рамках мер. Как напомнила нам преподаватель Гарварда Элейн Скарри, запрет убийств в мировом законодательстве восходит к тем временам, когда от подобной практики убедительно отказался Авраам Линкольн, в 1863 году категорично осудивший призывы к убийствам, назвав их «пренебрежением к международному праву» и «оскорблением», заслуживающим «самой суровой кары»; на убийства «цивилизованные нации» смотрят «с ужасом»[35]35
  Elaine Scarry. Rules of Engagement (Э. Скарри. Правила схватки) // Boston Review, 8 ноября 2006 г.


[Закрыть]. С той поры мы проделали долгий путь.

Об операции по уничтожению бен Ладена можно говорить еще долго, включая готовность Вашингтона взять на себя риск полномасштабной войны и даже непреднамеренно предоставить джихадистам доступ к ядерным технологиям, что я неоднократно обсуждал в других работах. Но давайте ограничимся рассмотрением ее названия: операция «Джеронимо». Оно вызвало ярость в Мехико, против него выступила мексиканская диаспора в Соединенных Штатах, но, кроме них, похоже, никто не обратил внимания на тот факт, что Обама идентифицировал бен Ладена с вождем индейцев-апачей, возглавившим свой народ в мужественной борьбе против захватчиков. Столь легкомысленный выбор названия воскрешает в памяти ту легкость, с какой мы называем разработанное нами смертоносное оружие именами жертв: вертолеты «Апач», «Блэк-Хоук», «Шайенн». Как бы мы отреагировали, если бы истребители люфтваффе назывались «Еврей» или «Цыган»?

Отрицание этих «гнусных грехов» порой представляется весьма открытым. В качестве одного из последних примеров можно привести Рассела Бейкера, который два года назад со страниц New York Review of Books, ведущего издания леволиберальных интеллектуалов, заявил, что почерпнул многое из трудов «героического историка» Эдмунда Моргана – в частности, что Колумб и другие исследователи раннего периода, прибыв в Америку, «обнаружили безбрежный континент, едва заселенный народом охотников и землепашцев… На бескрайних просторах этого нетронутого мира, простиравшегося от тропических джунглей до стылого севера, проживало, самое большее, миллион человек»[36]36
  Russell Baker. A Heroic Historian on Heroes (P. Бейкер. Героический историк о героях) // New York Review of Books, 11 июня 2009 г.


[Закрыть]. В этих подсчетах была допущена ошибка в несколько десятков миллионов, а «бескрайние просторы» включали в себя развитые цивилизации, расселившиеся по всему континенту. Никакой реакции за этим не последовало, хотя четыре месяца спустя редакторы все же привели скорректированные цифры, заметив, что в Северной Америке могли проживать 18 миллионов человек, – опять же позабыв упомянуть те несколько десятков миллионов, что населяли «просторы от тропических джунглей до стылого севера». Все это было известно еще много десятилетий назад – и о развитых цивилизациях, и о преступлениях против них, но оказалось совершенно неважным для небрежно брошенной фразы. Год спустя видный историк Марк Мазовер на страницах London Review of Books упомянул о скверном обращении американцев «с коренными жителями», но никаких комментариев за этим, опять же, не последовало[37]37
  Mark Mazower. Short Cuts (M. Мазо вер. Короткие пути) // London Review of Books, 8 апреля 2010 г.


[Закрыть]. Может, нам стоит взять термин «дурное обращение» на вооружение и применять его для описания сходных преступлений, совершенных нашими врагами?

Значение террористических актов 11 сентября 2001 года

Если под ответственностью интеллектуалов подразумевается их моральная ответственность как людей, использующих свои привилегии и статус ради свободы, справедливости и милосердия – и обсуждающих не только злодеяния «врага», но и, что значительно важнее, преступления, совершенные при нашем непосредственном участии, которые мы могли бы остановить, сделав соответствующий выбор, – то как нам следует относиться к событиям 11 сентября 2001 года?

Мнение о том, что теракты 11 сентября 2001 года изменили мир, получило широкое распространение, что вполне объяснимо. Вне всякого сомнения, они повлекли за собой важнейшие последствия как в самих США, так и по всему миру. Одно из них заключалось в том, что президент Буш объявил по новой начатую еще Рейганом войну с терроризмом. Та, рейгановская война «свернулась», если позаимствовать фразу любимых нами латиноамериканских наемных убийц и палачей, вероятно, по той причине, что ее результаты не очень-то соответствовали образу, которому мы привыкли отдавать предпочтение. Еще одним следствием стало вторжение сначала в Афганистан, а потом в Ирак, равно как и более поздний ввод войск в ряд других стран региона, а также регулярные угрозы начать войну с Ираном («любые варианты возможны» – это стало стандартной фразой). Цена этих вторжений во всех измерениях непомерна, что предполагает вполне очевидный вопрос, который мы задаем далеко не первыми: а была ли альтернатива?

Многие аналитики отмечают, что бен Ладен добился весьма значительных успехов в войне против Соединенных Штатов. «Он неоднократно заявлял, что единственный способ изгнать США из мусульманского мира заключается в том, чтобы втянуть американцев в череду маленьких, но дорогостоящих войн, которые в итоге обанкротят их», – пишет журналист Эрик Марголис. «Соединенные Штаты, сначала под руководством Джорджа Буша-младшего, а потом и Барака Обамы, попались прямиком в расставленную бен Ладеном ловушку… Гротескно раздутые военные расходы и долговая игла… по всей видимости, это и есть самое пагубное наследие человека, решившего, что ему дано одолеть Соединенные Штаты»[38]38
  Eric S. Margolis. Osama’s Ghost (Э. Марголис. Призрак Усамы) // American Conservative, 20 мая 2011 г.


[Закрыть]. По оценкам одного из докладов, подготовленного в рамках проекта «Цена войны», реализуемого Институтом международных исследований Уотсона при Университете Брауна, нам эти войны должны были обойтись в кругленькую сумму от 3,2 до 4 триллионов долларов[39]39
  Daniel Trotta. Cost of War at Least $3.7 Trillion and Counting Дэниел Тротта (Д. Тротта. , «По расчетам, война обойдется как минимум в 3,7 триллиона долларов»,) // Reuters, 29 июня 2011 г.


[Закрыть] – более чем впечатляющее достижение для бен Ладена.

То, что Вашингтон сунется в расставленную ловушку, было очевидно с самого начала. Майкл Шейер, главный аналитик ЦРУ, в период с 1996 по 1999 год осуществлявший слежку за Усамой, писал: «Он был предельно точен, когда называл Америке причины, побудившие его вести с нами войну… Лидер Аль-Каиды стремился коренным образом изменить американскую и западную политику в отношении исламского мира».

И далее следует вывод: «Американские вооруженные силы и политика США довершают радикализацию исламского мира, что сам Усама бен Ладен небезуспешно пытался сделать в начале 1990-х, но так и не довел начатое до конца. Как результат, будет правильно сказать, что Соединенные Штаты остаются единственным незаменимым союзником бен Ладена»[40]40
  Michael Scheuer. Imperial Hubris: Why the West Is Losing the War on Terror (M. Шейер. Имперская спесь: почему Запад проигрывает войну с террором). – Washington, DC: Potomac Books, 2004.


[Закрыть]. В том числе, вероятно, и после смерти.

Есть все основания полагать, что после террористических актов 11 сентября 2001 года лагерь джихадистов, многие из которых яростно осудили теракты, можно было расколоть и подорвать. Более того, к этому «преступлению против человечности» – совершенно справедливое название! – можно было подойти именно как к преступлению, организовав международную операцию по поиску и задержанию вероятных подозреваемых. Сразу после атак это признали многие, однако тем, кто в Вашингтоне принимал решения, рассматривать подобную идею даже в голову не пришло. Никто не попытался обдумать осторожное предложение Талибана – насколько оно было серьезным, мы не знаем – передать им лидеров Аль-Каиды для суда над ними.

В те времена я цитировал вывод Роберта Фиска о том, что жуткие преступления 11 сентября были совершены с «порочной, ужасающей жестокостью», – оценка весьма и весьма точная. Эти преступления могли оказаться еще страшнее: предположим, что рейс 93, благодаря мужественным пассажирам рухнувший в Пенсильвании, ударил бы в Белый дом и убил президента. Предположим, что злоумышленники планировали ввести военную диктатуру, которая убила бы тысячи и подвергла пыткам десятки тысяч человек. Предположим, новая диктатура при поддержке преступников организовала бы международный террористический центр, благодаря которому государства террора и пыток появились бы и в других местах. И, в качестве вишенки на торте, привела бы к власти команду экономистов – назовем их «кандагарскими мальчиками», – которые быстренько ввергли бы экономику в состояние худшей за всю ее историю депрессии. Это наверняка было бы значительно хуже терактов 11 сентября.

Каждому из нас следует понимать, что это не мысленный эксперимент. Подобное было в действительности. Я, разумеется, говорю о событии, которое в Латинской Америке нередко называют «первым 11 сентября»: 11 сентября 1973 года, когда Соединенные Штаты успешно реализовали свои упорные попытки свергнуть в Чили демократическое правительство Сальвадора Альенде, осуществив военный переворот, который привел к установлению бесчеловечного режима генерала Аугусто Пиночета. Так вот тогда диктатура призвала «чикагских мальчиков» – экономистов, получивших образование в Чикагском университете, – чтобы они перевели чилийскую экономику на новые рельсы. Подумайте об экономической разрухе, пытках и похищениях людей, умножьте число убитых на двадцать пять, чтобы получить эквивалентный коэффициент на душу населения, и вы тут же поймете, что последствия 11 сентября могли быть куда разрушительнее.

Цель чилийского переворота, как заявляли в администрации Никсона, сводилась к тому, чтобы убить «вирус», способный подвигнуть «всех этих иностранцев, которые стремятся поставить нас на деньги». Под этим «поставить на деньги» подразумевалась попытка контролировать собственные ресурсы и, в более широком смысле, реализовывать политику независимого развития, двигаясь по пути, который не нравился Вашингтону. А подоплекой событий стал сделанный Советом национальной безопасности при Никсоне вывод о том, что если Соединенные Штаты не смогут контролировать Латинскую Америку, то нечего даже думать о том, чтобы «успешно добиться порядка в любых других уголках мира». Как выразился Генри Киссинджер, в этом случае будет подорвана «вера в Америку».

В отличие от второго, первое 11 сентября отнюдь не изменило мир. Оно «не имело таких уж важных последствий», как заверил Киссинджер своего босса через несколько дней. И если судить по тому, как это представляет официальная история, его слова вряд ли можно назвать враньем, хотя те, кто остался в живых, вероятно, считают совсем иначе. «Всего лишь» была уничтожена чилийская демократия, «всего лишь» запушена в действие страшная машина истребления. Первое 11 сентября было одним из множества эпизодов драмы, начавшейся еще в 1962 году, когда

Кеннеди поручил латиноамериканским военным миссию обеспечивать «внутреннюю безопасность». Страшное продолжение этой истории тоже не повлекло особо важных последствий – знакомая модель, когда на страже истории стоят ответственные интеллектуалы.

Интеллектуалы и их выбор

Возвращаясь к двум категориям интеллектуалов. С исторической точки зрения представляется чуть ли не универсальным, что интеллектуалов-конформистов, поддерживающих официально заявленные цели, одновременно с этим игнорирующих либо рационально объясняющих преступления властей, чествуют и поощряют в их собственных странах, а ценностно-ориентированных так или иначе наказывают. Эта модель восходит к заре человеческой истории. Человека, обвиненного в развращении афинской молодежи – Сократа, заставили испить чашу с ядом, дрейфусарам инкриминировали «разложение душ и, соответственно, общества в целом», а ценностно-ориентированных интеллектуалов 1960-х годов обвинили во вмешательстве в процесс «воспитания молодежи»[41]41
  Выдвинутые против дрейфусаров обвинения приведены по книге Джеффри Готорна «Просвещение и отчаяние: история социальной теории» (Geoffrey Hawthorn. Enlightenment and Despair: A History of Social Theory. – Cambridge: Cambridge University Press, 1976,117).


[Закрыть]. В иудейских священных книгах присутствуют персонажи, которых по нынешним стандартам вполне можно назвать интеллектуалами-диссидентами – в английском переводе их называют «пророками». Они тоже бесили власть своим критическим геополитическим анализом, осуждением преступлений существующего режима, призывами к справедливости, заботой о бедных и страждущих. Царь Ахав, самый злобный из всех, объявил пророка Илию ненавистником Израиля, первым «ненавидящим себя самого иудеем», то бишь древним аналогом нынешнего «антиамериканца». С этими пророками обошлись сурово, в отличие от придворных льстецов, впоследствии объявленных лжепророками. Подход вполне объяснимый. Будь иначе, нас бы постигло удивление.

Что же касается ответственности интеллектуалов, то мне кажется, здесь нечего особо добавить к элементарной истине: интеллектуалам, как правило, даруют привилегии; привилегии дают возможности, а возможности предполагают ответственность. А раз так, то у человека есть выбор.

2. Террористы хотели конца света

Тринадцатого февраля 2008 года в Дамаске был убит Имад Мугния, один из высших военачальников «Хезболлы», военизированной организации ливанских шиитов, цель которой – создание в Ливане исламского государства по образцу Ирана. Официальный представитель Государственного департамента Шон МакКормак тогда заявил: «Без этого человека мир стал лучше. Так или иначе, суд над ним свершился»[42]42
  См.: Nada Bakri, Graham Bowley. Top Hezbollah Commander Killed in Syria (H. Бакри, Г. Боули. В Сирии убит высокопоставленный военачальник «Хезболлы») // New York Times, 13 февраля 2008 г.


[Закрыть]. Директор Национальной разведки от себя добавил, что Мугния «нес ответственность за смерть большего количества американцев и израильтян, чем любой другой террорист, за исключением Усамы бен Ладена»[43]43
  См.: Hezbollah Leader May Have Been Killed by Insiders or Syria (Лидер «Хезболлы» мог быть убит своими же в Сирии) //Associated Press, 17 февраля 2008 г.


[Закрыть]. По сообщениям лондонской Financial Times, когда над «одним из самых разыскиваемых Соединенными Штатами и Израилем людей» свершилось правосудие, в Израиле воцарилась необузданная радость[44]44
  Cynthia O’Murchu, Farrid Shamsuddin. Seven Days (С. О’Мерчу, Ф. Шамсуддин. Семь дней) // Financial Times (London), 16 февраля 2008 г.


[Закрыть]. Под заголовком «Боевик хотел конца света» следовал рассказ о том, как «Мугния уступил первое место Усаме бин Ладену в списке самых разыскиваемых преступников после 11 сентября 2001 года, став вторым “самым разыскиваемым боевиком в мире”»[45]45
  Ferry Biedermann. A Militant Wanted the World Over (Ферри Байдерманн. Боевик хотел конца света) // Financial Times (London), 14 февраля 2008 г.


[Закрыть].

Терминология предельно точна и соответствует правилам англо-американского дискурса, определяющего «мир» как политическую группу в Вашингтоне и Лондоне (к которому примыкают все те, кто соглашается с этой группой в тех или иных конкретных вопросах). Например, читать о том, что «мир» всецело поддерживал Джорджа Буша, когда он отдал приказ о бомбардировках Афганистана, самое обычное дело. Это может быть справедливым для «мира», но никак не для мира, что выяснил международный опрос общественного мнения, проведенный Институтом Гэллапа после объявления бомбардировок. Глобальная поддержка была очень и очень слабой. В Латинской Америке, уже имевшей опыт общения с США, она варьировалась от 2 % в Мексике до 16 % в Панаме и обусловливалась поиском виновных (которых, по данным ФБР, не нашли даже по прошествии восьми месяцев), а также тем обстоятельством, что военные щадили гражданские объекты (которые вскоре подверглись нападению[46]46
  В одном из обзоров прессы Джефф Найгаард обнаружил ссылку на опрос общественного мнения Институтом Гэллапа, вскользь упомянутого в Omaha World-Herald, который «полностью исказил полученные данные» // Nygaard Notes Independent Weekly News and Analysis, 16 ноября 2001 г.; см. также: Counterpoise, 5, № 3/4 (2002 г.).


[Закрыть]). Весь мир отдавал предпочтение мерам дипломатического и правового характера, но «мир» их категорически отверг.

По следу террора

Если бы «мир» расширился до границ мира, мы могли бы отыскать других почетных кандидатов в преступники. Здесь поучительно задаться вопросом, как это вообще может быть.

По сообщениям Financial Times, большинство обвинений против Мугнии оказались несостоятельными, однако «одним из немногочисленных случаев, когда его причастность была с уверенностью доказана, стал угон самолета TWA в 1985 году, когда погиб водолаз американского Военно-морского флота»[47]47
  Ferry Biedermann. A Militant Wanted the World Over (Ферри Байдерманн. Боевик хотел конца света).


[Закрыть]. Это был один из двух террористических актов, сподвигших редакторов газет выбрать терроризм на Ближнем Востоке в качестве главной темы 1985 года; второй случай – угон океанского пассажирского лайнера «Ахилл Лауро», во время которого был жестоко убит американец-инвалид Леон Клингхоффер[48]48
  См.: Noam Chomsky. Middle East Illusions (Я. Хомский. Ближневосточные иллюзии). – London: Rowman & Littlefield, 2004, 235.


[Закрыть]. Это в полной мере отражает мнение «мира». Но может случиться так, что мир видит эту ситуацию несколько иначе.

Захват круизного лайнера стал расплатой за бомбардировки Туниса, приказ о которых за неделю до этого отдал израильский премьер-министр Шимон Перес. Помимо прочих зверств, его ВВС убили семьдесят пять тунисцев и палестинцев с помощью высокоточных бомб, «разорвавших людей на куски», по ярким свидетельствам с места событий известного израильского журналиста Амнона Капелюка[49]49
  См.: Yediot Ahronot, 15 ноября 1985 г.


[Закрыть]. Вашингтон посодействовал этому, не сообщив своему союзнику Тунису о бомбардировщиках на подходе, хотя разведка Шестого флота США не могла не знать о грядущей атаке. Госсекретарь Джордж Шульц проинформировал министра иностранных дел Ицхака Шамира, что Вашингтон относится «с немалой симпатией к действиям Израиля», ко всеобщему одобрению назвав их «легитимным ответом» на «террористические акты»[50]50
  Bernard Gwertzman. U.S. Defends Action in U.N. (Б. Гверцман. США защищают нападение в ООН () // New York Times, 7 октября 1985 г.


[Закрыть]. Через несколько дней Совет Безопасности ООН единогласно осудил бомбардировки, назвав их «актом вооруженной агрессии» (США во время голосования воздержались[51]51
  Ежегодный отчет ООН. Т. 39,1985, 291.


[Закрыть]). «Агрессия» конечно же куда более серьезное преступление, чем международный терроризм. Но давайте предоставим Соединенным Штатам и Израилю право на сомнения и не будем усердствовать с обвинениями в адрес их руководства.

Через несколько дней Перес отправился в Вашингтон на консультации с главным международным террористом Рональдом Рейганом, заклеймившим «гибельный бич терроризма», опять же под всеобщие одобрительные возгласы «мира»[52]52
  Bernard Weinraub. Israeli Extends ‘Hand of Peace’ to Jordanians (Б. Вайншрауб. Израильтяне протягивают «руку мира» иорданцам) // New York Times, 18 октября 1985 г.


[Закрыть].

«Террористические акты», которыми Шульц и Перес воспользовались в качестве предлога для бомбардировок Туниса, заключались в убийстве трех израильтян на Кипре, в городе Ларнаке. Совершившие это злодеяние преступники, по признанию самого Израиля, не имели никакого отношения к Тунису, но могли быть связаны с Сирией[53]53
  См.: Noam Chomsky. Necessary Illusions (H. Хомский. Необходимые иллюзии). – Toronto: House of Anansi, 1995, гл. 5.


[Закрыть]. Однако Тунис – в отличие от Дамаска беззащитный – как цель был предпочтительнее. Да еще и обеспечивал дополнительную выгоду: там можно было убить еще больше палестинских беженцев.

Стоявшие за убийствами в Ларнаке, в свою очередь, считали их карой – реакцией на постоянные захваты судов Израилем в международных водах. В ходе этих захватов было немало погибших, но еще больше жертв захвата: как правило, их долго держали в израильских тюрьмах, не предъявляя никаких обвинений. Самая известная из них – секретная тюрьма и пыточный застенок «Лагерь 1391»; очень многое о ней можно узнать из израильской и зарубежной прессы[54]54
  В качестве примера можно привести статью Авива Лави «В стенах израильской секретной тюрьмы» (Aviv Lavi. Inside Israel’s Secret Prison // Ha’aretz, 23 августа 2003 г.)


[Закрыть]. О подобных преступлениях Израиля, совершаемых на регулярной основе, наверняка известно редакторам национальных СМИ в США, но упоминают они о них лишь изредка.

Убийство Клингхоффера было по праву воспринято с ужасом и приобрело широчайшую огласку. Сюжет даже был положен в основу оперы и телевизионного фильма, кроме того, многочисленные комментарии, осуждающие дикость палестинцев, которых кем только не называли: и «двуглавым зверьем» (премьер-министр Менахем Бегин), и «злобными тараканами, копошащимися в бутылке» (начальник Генштаба армии Израиля Рафул Эйтан), и «саранчой по сравнению с нами», которую надо «бить головами о камни и стены» (премьер-министр Ицхак Шамир), – или же, в более общем случае, просто «арабушимами», что на сленге является аналогом «жида» или «черномазого»[55]55
  См.: Йоав Биран ('YoavBiran), официальный представитель посольства Израиля // Manchester Guardian Weekly, 25 июля 1982 г.; Гэд Бекер (Gad Becker) // Yediot Ahronot, 13 апреля 1983 г.; Reuters: «Shamir Promises to Crush Rioters» (Рейтер: «Шамир обещает раздавить бунтовщиков) // New York Times, 1 апреля 1988 г.


[Закрыть].

Таким образом, после особо извращенной демонстрации военного террора, используемого в качестве последнего довода для целенаправленного унижения жителей города Халхул на Западном берегу реки Иордан, – демонстрации, вызвавшей отвращение даже у израильских ястребов, – известный военно-политический аналитик Йорам Пери в волнении писал, что одной из задач «армии на сегодняшний день является лишение невинных людей прав просто потому, что они арабушимы, живущие на территориях, которые Бог предназначил нам». Через пару лет, когда арабушимы стали «поднимать головы», эта задача стала намного неотложнее, а ее реализация куда безжалостнее[56]56
  См.: Davar, 10 декабря 1982 г.


[Закрыть].

Можно без труда дать оценку чувствам, вызванным убийством Клингхоффера. Единственное, в этой ситуации следует посмотреть и на реакцию на сравнимые преступления, совершенные Израилем при поддержке США. Взять, например, убийство в апреле 2002 года двух палестинских инвалидов, Кемаля Зугайера и Джамаля Рашида, во время жестокого нападения израильских военных на лагерь беженцев Дженин на Западном берегу реки Иордан. Искореженное тело Зугайера и остатки его инвалидного кресла обнаружили британские журналисты – вместе с обрывками белого флага, который парень держал, пытаясь спастись бегством от израильских танков, сначала расстрелявших его, а потом проехавших по безжизненному телу, разорвав на две части лицо, размолотив руки и ноги[57]57
  Justin Huggler, Phil Reeves. Once Upon a Time in Jenin (Дж. Хагглер, Ф. Ривз. Однажды в Дженине) // Independent (London), 25 апреля 2002 г.


[Закрыть]. Джамаля Рашида раздавили в инвалидном кресле, когда огромный бульдозер «Катерпиллер», поставленный Израилю США, сносил его дом в Дженине, где находилась его семья[58]58
  Амира Хасс (Amira Hass) // Ha’aretz, 19 апреля 2002 г.; перепечатано в Los Angeles: Semiotext(e), 2003 г.


[Закрыть]. Такого рода реакция, точнее ее отсутствие, стала столь обычным делом и так легко поддается объяснению, что любые дальнейшие комментарии представляются излишними.