Текст книги "Ложь во спасение"

9

Шелби отлично провела время. Как проводят время взрослые люди. По-человечески посидела в теплой компании. Она видела, что отношения с подругой вроде начали налаживаться, и это давало надежду.

Она искренне радовалась, видя, как парень – и, судя по всему, хороший парень – сходит с ума по ее подруге.

Ей понравилось, как они смотрятся вместе, непринужденно и естественно, но за дружеской фамильярностью угадываются искры страсти. Шелби не впервой видела подругу в состоянии влюбленности, но раньше это были подростковые увлечения, с их неуверенностью в себе, переживаниями и восторгами, которые, как правило, мгновенно вспыхивали и так же быстро гасли – как комета в ночном небе. Здесь же она видела настоящую и стабильную привязанность, хороший, крепкий росток, пускающий корни.

Шелби начинала понимать, сколько лет жизни оказалось для нее упущено. Она видела, какую подходящую пару нашла себе подруга. Чувствовала, что и у нее как будто начинают намечаться отношения с Гриффом. Понимала, какая братская дружба связывает двух молодых людей. И она была признательна им за то, что сегодня ее допустили в свой тесный круг, хотя бы на один вечер.

Пускай ей приходилось прилагать усилия, чтобы не волноваться из-за близкого соседства Гриффа – ведь в тесной кабинке он фактически сидел, прижавшись к ней бедром. Внутри у нее временами начинало все вибрировать, но это, скорее всего, объяснялось тем, что она уже давно не была так близко с мужчиной. Но говорить с ним – да и со всеми ими – было очень легко.

Шелби растягивала свою воду, неосознанно желая продлить это приятное общение.

– Не думаю, чтобы в Ридже все так переменилось, что стало вдруг легко открыть новый бизнес, тем более если ты нездешний.

Мэтт через стол улыбнулся Шелби.

– Хочешь сказать, если ты – янки. Как мы с Гриффом.

– Ну, например. Но акцент у вас просто зашибись! – ответила Шелби, вызвав дружный смех.

– Нам играет на руку то, что мы хорошо работаем. Я хочу сказать – очень хорошо. А потом еще есть такой фактор, как Эмма-Кейт. – Мэтт подергал ее за волосы. – Некоторые так впечатлились самим фактом, что местная девушка Эмма-Кейт спелась с каким-то янки, что стали нас нанимать из одного только любопытства.

– На малярные работы, – пояснил Грифф. – Я думал, мы так всю жизнь тут и будем стены красить. Потом ее отец нас поддержал, когда на дом Холлистеров упало дерево. Его позвали крышу чинить, а он подтянул нас на все остальное. У людей несчастье, а мы на этом поднялись.

– Это семья сына Холлистеров, что ли? – взволновалась Шелби. – С которым еще моя двоюродная сестра Ларк любовь крутила?

– Он самый, – подтвердила Эмма-Кейт. – А еще твоя бабуля им поспособствовала.

– Это как?

– Она задумала обустроить комнату отдыха при дневном спа и доделать наконец маленькое патио. И наняла Дьюи Трейка с его бригадой из Мэривилла. Еще какая-то мелочовка у нее там нашлась, – продолжала Эмма-Кейт.

– Погоди, а как же мистер Кертис? Всегда же он у нее работал!

– Он ушел на пенсию. Уже года два как. Даже Ви не удалось его уговорить взяться за эту работу. Вот она и наняла Трейка, но это и двух недель не продлилось.

– Халтурщики. – Грифф допил пиво.

– Еще и цену ломят, – добавил Мэтт.

– Вот так и твоя бабуля рассудила. И погнала их поганой метлой.

– Ага, при мне дело было, – подхватил Грифф. – Бог ты мой, как она его распекала! Он проработал четыре дня и уже выбился из графика. Да еще начал что-то вякать, что выходит из сметы и в сроки не уложится. Всякую ахинею нес, одним словом. Она ему посоветовала расцеловать себя в зад и выматываться подобру-поздорову.

– Узнаю бабулю!

– Вот тогда я в нее и влюбился. – Грифф издал шутливый вздох, затем изобразил мечтательную улыбку. – В таких женщинах, которые умеют поставить козла на место, есть что-то такое, против чего я устоять не в силах. В общем, я не стал ушами хлопать.

– Благо фиаско Дьюи Трейка сыграло тебе на руку.

– Вот именно. И я попросил ее дать мне взглянуть.

– Грифф у нас отвечает за контакты с местным населением, – вставил Мэтт.

– А Мэтт ведет бухгалтерию. И вроде у нас получается. Так вот, я посмотрел, попросил у нее проекты и пообещал к утру составить смету, но навскидку прикинул на месте.

– И промахнулся на тысячу сто баксов, – напомнил Мэтт.

– Говорю же, это было навскидку. Она на меня знаешь как смотрела? Тебе наверняка этот взгляд знаком, – обратился он за поддержкой к Шелби.

– Еще бы, – согласилась та.

– Я, конечно, возбудился, но удержался и не стал просить ее сбежать со мной. Там все решало время. Она сказала: «Парень, мне нужно, чтобы это было сделано до Рождества и сделано как следует. Завтра с утра приходи со всеми расчетами на бумаге, чтобы все было четко и ясно, и если меня они устроят, будь готов сразу же приступать».

– Я так понимаю, ее все устроило.

– Да, а остальное всем известно, – сказал Грифф. – Получил одобрение от самой Виолы Донахью – дальше все пойдет как по маслу.

– Сыграло свою роль и то, что Грифф выложился за эту развалюху с четырьмя акрами земли, замусоренной и заросшей бурьяном, – подхватил Мэтт. – Этот дом так и взывал: «Купи меня, Грифф, купи! У меня большой потенциал!»

– Это правда, – согласилась Шелби и получила в ответ от Гриффа мимолетно вспыхнувшую улыбку, от которой у нее внутри опять затрепетали бабочки.

– Когда знаешь, где искать, мимо не пройдешь. А многие думали и небось и сейчас считают, что я просто безумец.

– И это наверняка тоже сыграло вам на руку. У нас на Юге безумцев любят.

– Вот он каков, наш юноша из Балтимора, – засмеялась Эмма-Кейт.

– Хоть и безумец, – подхватила Шелби, – зато руки золотые.

В бар вошел Форрест. «Меня проверяет, – подумала Шелби. – Ничего не меняется».

– Идет страж порядка, – прокомментировал Грифф, когда Форрест приблизился к их кабинке. – Эй, Помрой! Облава, что ли?

– Я не при исполнении. Здесь меня интересуют пиво и распутные женщины.

– На эту губу не раскатывай! – Мэтт сел поближе к Эмме-Кейт. – Подсаживайся и бери пиво.

– Сначала пиво. – Он кивнул на стакан Шелби. – Вода, что ли?

– Да, папуля. Ты не из дома? Кэлли там себя хорошо ведет?

– Да, мамуля. Ей устроили ванну с пеной до потолка, потом она уговорила деда на две сказки и, когда я уходил, уже спала в обнимку с Фифи. Тебе еще воды принести?

– Да нет, я, наверное, пойду уже.

– Успокойся. Кому что брать? – обратился он к остальным.

– Форрест, мне, пожалуй, диетическую колу, – попросила Эмма-Кейт. – Я уже свою норму выпила.

Брат направился к стойке бара, а Шелби огляделась по сторонам.

– Мы, конечно, не так часто здесь тусовались, но я не припомню, чтобы тут столько народу толклось.

– Ты бы еще посмотрела, что тут творится каждую вторую субботу. – В ожидании новой кружки Мэтт допил свое пиво. – У них тогда живая музыка. Мы с Гриффом уже уговариваем Тэнси – а она уговаривает Деррика – сделать пристройку. Расширить сцену, увеличить танцпол, оборудовать второй бар.

– Конечно. Могли бы устраивать здесь частные вечеринки. – Теперь Грифф оглядел зал. – Надо только сделать в том же оформлении, рассчитать как следует акустику и возможность передвижения по залу – и они расцветут пышным цветом.

– А вот и напитки. – Форрест присел на край скамьи. – Как продвигается кухня у мисс Битси?

– Осталось работы на пару дней, – ответил Мэтт. – И все.

– Знаете, а моя мама поговаривает, чтобы сделать у себя в спальне встроенный санузел с душевой кабиной. – Он с прищуром посмотрел на Гриффа. – Ты уже знал, да?

– Ну, мы с ней уже немного об этом говорили.

– Она хочет переделать под ванную бывшую спальню Шелби, поскольку та теперь разместилась в старой комнате Клэя, а Кэлли поселили в моей. А других спален там и нет.

– А ты не собираешься переехать назад к родителям?

– Нет, но как знать. – Он переглянулся с Шелби. – А ты? Короче, если она все сделает, как решила – а она это сделает, – а у меня вдруг ситуация изменится, то я тогда к тебе въеду, – повернулся он к Гриффу.

– Да пожалуйста! Места у меня много. Что, в воскресенье могу на тебя рассчитывать?

– Пиво поставишь?

– Конечно.

– Тогда буду.

– Грифф в старом доме Трипплхорна ломает очередную стену. Или даже две, – пояснила Эмма-Кейт подруге.

– Вот интересно, когда я там проживу лет двадцать, вы станете называть этот дом «старым домом Лотта»?

– Нет! – отрезал Форрест. – Привет, Лорна, как настроение? – обратился он к официантке, принесшей их заказ.

– Настроение отличное, но было бы еще лучше, если бы я сидела со всеми этими красавчиками и пивко попивала.

Она поставила перед Шелби ее воду, собрала пустые стаканы.

– Ты с этим держи ухо востро, милочка. – Она ткнула Гриффа в плечо. – Такой обаятельный парень может уговорить девчонку на что угодно.

– Это мне не грозит. Он по моей бабушке сохнет.

– Так ты внучка Ви? Ну конечно! Ты и похожа на нее, прямо вылитая. Ну, скажу тебе, она просто на седьмом небе от счастья, что ты домой вернулась. И ты, и малышка твоя. Я сегодня была в салоне, и она мне показала у себя на телефоне фотку, которую сделала, когда твою девочку причесала. До чего же хорошенькая!

– Спасибо.

– Позовите, если вам что-нибудь понадобится. Прентис, я тебя слышала! – бросила она через плечо клиентам за другим столиком. – Но ты все равно держи с ним ушки на макушке, – сказала она Шелби.

– Что-то я ее не помню. Или и не должна помнить?

– А мисс Клайд помнишь? – отозвался Форрест.

– Нашу училку по английской литературе в двенадцатом классе?

– Ну вот, она у нас у всех преподавала. А Лорна – ее сестра. Года три назад переехала сюда из Нэшвилла. У нее муж скоропостижно скончался в пятьдесят лет. Сердце.

– Печально.

– Детей у них не было, так что она собралась и приехала жить к сестре. – Форрест глотнул пива. – Деррик говорит, тут у него правая рука – Тэнси, а левая – Лорна. Ты с Тэнси-то виделась?

– Конечно. Не сразу узнала. Мэтт говорит, они тут пристройку затевают – второй бар, сцену, танцпол.

– Ну, зачем ты это сделала? – с досадой воскликнула Эмма-Кейт, а разговор уже перешел на стройматериалы. – Теперь только о стройке и будут говорить.

А Шелби этот разговор о стройке пришелся по душе. Как пришлись по душе и лишние полчаса в компании родного брата.

– Ну ладно, все было замечательно, но мне пора.

– Я тебя провожу до машины, – вызвался Грифф, поднявшись, чтобы выпустить ее из кабинки.

– Не глупи. Полагаю, мой брат поддерживает на улицах Риджа надлежащий порядок. Садись на мое место, – предложила она Форресту, – все посвободнее будет.

– Так и сделаю. Набери мне эсэмэску, когда доберешься, хорошо?

Шелби хотела рассмеяться, но увидела, что он не шутит.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебе сообщила, что благополучно преодолела полторы мили до дома? Всем спокойной ночи. Спасибо за угощение, Грифф!

– Подумаешь! Вода.

– В другой раз постараюсь нанести более серьезный урон твоему кошельку.

Она вышла на улицу в прекрасном настроении. Настолько, что, несмотря на вечернюю прохладу, опустила в машине окно, врубила музыку и всю дорогу подпевала. И конечно, не заметила, как за ней со стоянки выехала еще одна машина и сопроводила ее до самого дома.

В баре в это время Форрест, по совету сестры, пересаживался на ее место.

– Как, говоришь? Провожу до машины?

Грифф уткнулся в кружку.

– Сексапильная у тебя сестренка.

– Щас врежу, слышишь?

– Можешь врезать, но она все равно сексапильная.

Форрест решил не заострять и переключился на Эмму-Кейт:

– Вроде помирились, а?

– Движемся в том направлении.

– Много она тебе рассказала?

– Достаточно, чтобы понять, что этот ее покойный муженек был настоящей скотиной. Ты-то, Форрест, это сразу просек.

– Просек, это точно. – Взгляд его стал ледяным, губы сжались в ниточку. – Но сделать ничего не смог.

– А в каком смысле – скотина, а? – заинтересовался Грифф.

– А в таком, что все время делал из нее дуру и неумеху и деньги из кулака не выпускал. – Эмма-Кейт дала волю долго сдерживаемому гневу. – Посадил ее дома с ребенком, а сам шлялся напропалую. Да и на ребенка-то этого ему было плевать. Но это еще не все. Я чувствую, там еще что-то есть. Она сегодня не все рассказала.

Эмма-Кейт глубоко вздохнула.

– Честное слово, если бы он не утонул, я бы подержала его пальто, пока ты надерешь ему задницу, Форрест. Или наоборот, ты бы держал мое пальто.

– Надо было самой за себя постоять! – воскликнул Форрест.

– Тебя, наверное, никогда не унижали, да? И за дурака не держали? – Грифф покачал головой. Он вспомнил эти грустные глаза. И очаровательную, кокетливую девчушку трех лет.

– У моей сестры одно время был парень. Агрессивный, но в пассивном смысле. Мастер манипуляций. Он ею вертел как хотел, но это продолжалось только несколько месяцев. И ребенка там никакого не было. Такие люди обычно начинают с того, что распинаются и так и эдак, дескать, ты самый необыкновенный человек на всей земле, ты их идеал, и как же им повезло, что ты есть в их жизни. Потом меняют пластинку. Постепенно, понемножечку. Мою сестру он изводил тем, что заставлял ее сбросить вес, а она у меня совсем не толстая.

– И правда, не толстая, – подтвердил Форрест. – Я с ней знаком. Сексапильная у тебя сестренка! – добавил он, передразнивая Гриффа.

– Молодец! Сделал меня. Так вот, этот козел моей сестре жизни не давал. Почему ты не сделаешь себе другую прическу? Если ты такая неудачница, что держишься за свою никчемную работу и не можешь себе позволить парикмахера получше, то я, мол, готов за тебя заплатить. Типа «за мой счет».

– Кнут и пряник, – прокомментировал Мэтт. – Я этого типа помню. Когда Джоли наконец его турнула, Грифф спровоцировал его на драку.

– Мне позарез требовалось его отлупить, но я сделал так, чтобы можно было сказать, что он первым начал.

– Все равно это квалифицируется как нападение.

– Молчите, офицер, это было святое дело.

– Шелби всегда была такая, как это лучше сказать-то? – тихо проговорил Форрест.

– Живая, – подсказала Эмма-Кейт. – Все ей было интересно, все ее увлекало. И она ни за что не перешагнула бы через другого человека ради своего удовольствия, она бы взяла его с собой. А если кто-то бы сам попытался через нее перешагнуть, а еще хуже – не через нее, а через кого-то еще, она бы мигом поставила козла на место. – При этих словах Эмма-Кейт многозначительно глянула на Гриффа.

– Она и сейчас живая. Вам двоим, может, это и не видно, потому что вы ее знаете всю свою жизнь. А мне видно.

Эмма-Кейт бросила на него лукавый взгляд.

– А что, Гриффин Лотт? Шелби сказала, ее дочка от тебя без ума. А ты, стало быть, без ума от мамочки?

– Не забывай, здесь сидит ее брат, который и так уже на меня зуб точит.

– Она вообще-то в твоем вкусе, – вставил Мэтт.

– В моем вкусе?

– Поскольку тебе по вкусу любая, главное – чтобы в юбке.

– Не забывай: тут сидит ее брат! – повторил Грифф и уткнулся в свое пиво.

На другой день Шелби, как и сговорились, возила Кэлли в парк играть с Челси и получила от прогулки удовольствия не меньше дочки. А самое лучшее – они с мамой Челси договорились чередоваться. Решили так: завтра Трейси погуляет с девочками, а Шелби займется делами, а через два дня – наоборот.

Каждый немного да выигрывал.

И может быть, подумала она, снова изучая свой гардероб, ей все же удастся найти работу хотя бы на неполную ставку.

Шелби остановила выбор на платье – раз весна, пускай это будет светло-желтое платье простого покроя и пара дорогих лодочек на высоком каблуке, а поверх платья она наденет белый жакетик.

Волосы она собрала сзади в хвост, вдела в уши сережки-«слезки» с небольшими жемчужинками. Недорогие – она носила их еще в студенчестве, но как раз подходящие к наряду.

Теперь, когда ее мама снова вышла на работу, они с Кэлли были в доме одни и Шелби не нужно было никому объяснять, что она нарядилась, чтобы идти искать работу. Если повезет и ее куда-нибудь возьмут, она просто поставит родителей перед фактом.

А что, если она и работу найдет, и продажа дома состоится? Тогда она пройдет колесом главную улицу туда и обратно на глазах у Всевышнего и всего честного народа.

– Мамочка красивая!

– А Кэлли еще красивее. – Шелби бросила взгляд на дочь. Та сидела на постели и методично снимала одежду с двух своих кукол Барби.

– Солнышко, ты почему кукол раздеваешь?

– Им надо переодеться, они же идут в гости к Челси. У Челси есть котенок по имени Белоснежка. А у меня котенок есть?

Шелби перевела взгляд на старого пса, храпящего рядом с кроватью.

– А как ты думаешь: как бы к котенку отнесся Клэнси?

– Он бы мог с котенком играть. Моего котенка зовут Фиона, как в «Шреке». Мамочка, можно мне завести котеночка? И щеночка? Я больше всего на свете хочу щеночка!

– Знаешь, что? Вот когда у нас будет свой дом, мы с тобой подумаем насчет котенка.

– И щеночка! Щеночка зовут Ослик, как в «Шреке».

– Подумаем.

Ричард был категорически против животных в доме. Ну, а когда у них с Кэлли появится свой дом, они заведут и собаку, и кошку.

– И пони!

– Ты что-то очень увлеклась, Кэлли-Роз. – Однако она подняла малышку на руки и покружила. – Правда, мама сегодня красивая? Я сегодня должна очень хорошо выглядеть.

– Мамочка очень красивая!

Она прижалась к дочери щекой.

– Кэлли, ты мое самое большое сокровище!

– Нам уже пора ехать к Челси?

– Почти. Ты сначала одень своих кукол, тогда мы сможем положить их в твою прогулочную сумку и взять с собой к Челси.

Она отвезла Кэлли, перебросилась парой слов с Трейси, после чего сразу направилась в город.

«Я способная, – твердила она себе. – Я умная и могу всему научиться. Я даже немного разбираюсь в искусстве и знаю – или знала – кое-кого из местных художников и умельцев». Почему бы ей не попытать счастья в «Художниках Риджа»?

Запарковавшись, она чуть-чуть посидела в машине, собираясь с мыслями.

«Главное – не вешай носа, что бы ни случилось, – сказала она себе. – Если ничего не выйдет – купи себе обновку. Это-то ты в состоянии сделать?»

Нацепив на лицо улыбку, стараясь не обращать внимания на разыгравшуюся в животе революцию, Шелби вышла из машины, прошла по тротуару и открыла дверь магазина.

Ох, как там было красиво! Она была бы рада проводить время в такой обстановке. Пахло ароматическими свечами, горел мягкий свет. Шелби моментально приметила не менее полудюжины вещиц, которые с удовольствием имела бы у себя в доме, если бы он у нее был.

Кованые подсвечники, бледно-голубые бокалы из дутого стекла, пейзаж с видом горной речки туманным утром, высокий, с завернутыми краями кувшин кремового цвета, отполированный, как стекло.

И конечно, керамика работы Трейси. Особенно вот эти пиалки в форме тюльпана, которые удобно ставятся одна в другую.

Сверкали стеклянные полки, а старый деревянный пол хоть и поскрипывал, но был начищен до блеска.

Из-за прилавка вышла девушка – от силы лет двадцать, несколько разноцветных сережек по краю ушной раковины.

Не управляющая, подумала Шелби, но это ключик.

– Доброе утро. Чем могу вам помочь?

– До чего тут у вас красиво!

– Спасибо большое! Мы продаем произведения местных художников и дизайнеров. В наших местах талантливых людей очень много.

– Я знаю. Ой, а это моя двоюродная сестра рисовала! Да тут целый комплект! – Она подошла к выставленным вместе четырем небольшим акварелям.

– Вы сестра Джеслин Помрой?

– Да, по отцовской линии. Я Шелби Помрой. Теперь Фоксворт.

Шелби знала, что это важно – из какой ты семьи, это тоже может стать ключом к успеху.

– Она средняя дочь моего дяди Бартлета. Мы все ею так гордимся!

– Не далее как в субботу мы продали ее работу одному покупателю из Вашингтона.

– Это просто замечательно! Картина сестренки Джесси будет украшать чей-то дом в Вашингтоне.

– А вы в Ридж погостить приехали?

– Я здесь родилась и выросла, потом несколько лет жила в другом месте и вот теперь вернулась. Всего несколько дней назад. Все обустраивалась. Я на самом деле хочу устроиться куда-нибудь на работу на неполную ставку. Было бы просто чудесно работать в таком салоне, тем более что здесь выставлены картины моей сестренки. И керамика Трейси Ли тоже, – добавила она, помня, как полезно бывает показать, что много кого знаешь. – Не поверите, наши с ней дочки уже подружились!

– Кофейные чашки, которые Трейси делает, у нас не залеживаются. Разлетаются, как горячие пирожки. Моя сестра Тейт замужем за Вуди, это двоюродный брат Робби. А Робби – так зовут мужа Трейси. Они все живут в Ноксвилле.

– Значит, ваша сестра – Тейт Браун?

– Верно. Теперь она Брэдшоу, но это моя сестра. А вы что же, знакомы с Тейт?

– Знакома. Они какое-то время встречались с моим братом Клэем, когда еще в старших классах учились. Так, значит, она теперь замужем и живет в Ноксвилле?

Все это для нее ключики, подумала Шелби, продолжая болтать с девушкой о родне.

– Мы как раз начинаем подыскивать дополнительных работников. На сезон. Не хотите поговорить об этом с управляющей?

– Конечно. Спасибо.

– Дайте мне минуту, пожалуйста. А вы тут пока побродите.

– Конечно. – На самом деле, едва девушка скрылась из виду, Шелби поспешила посмотреть, сколько стоит высокий кувшин. При виде ценника сморщила нос. Наверное, он так и стоит, но пока это ей не по карману.

Пусть это будет ее заветная цель.

Через несколько минут девушка вернулась, но от былого дружелюбия не осталось и следа. Холодно и церемонно она произнесла:

– Вы можете подняться в кабинет. Я вас провожу.

– Спасибо. – Они направились в заднюю часть магазина, где в простых деревянных шкафах и на открытых полках хранились керамика и текстильные изделия. – Хорошо, наверное, работать среди всей этой красоты, – заметила Шелби.

– Теперь ступайте по лестнице, а там увидите. Первая дверь. Там открыто.

– Спасибо еще раз.

Шелби поднялась по крутым ступенькам и вошла в комнату с тремя узкими окнами с видом на город и далекие горы.

Здесь тоже были картины и другие красивые вещи, изящное кресло на витых ножках с темно-синей обивкой и восхитительный дубовый стол, отполированный до зеркального блеска. На столе стояла ваза с букетом из алых роз и гипсофилы, а рядом – компьютер и телефон.

Ей достаточно было одного взгляда на сидящую за столом женщину, чтобы понять причину резкой смены настроения у девушки-продавщицы.

– Привет, Мелоди. Вот уж не знала, что ты здесь работаешь.

– Я управляю этой галереей. Моя бабушка купила ее с год назад и попросила меня привести в порядок.

– Ну, насколько я могу судить, ты здорово потрудилась.

– Спасибо. Чего не сделаешь ради родных, правда ведь? А ты-то, ты-то! – Тут она поднялась – дама с выразительными формами в облегающем розовом платье. Светлые волосы длинными мягкими волнами ниспадали до плеч, обрамляя треугольное лицо с гладкой кожей, сияющей искусственным загаром, нанесенным умелой рукой.

Шелби знала, что Мелоди ни за что не станет подставлять лицо солнцу, чтобы не появилось морщин или веснушек.

Она подошла прикоснуться щекой к щеке Шелби, а льдисто-голубые глаза беспрерывно ощупывали бывшую одноклассницу.

– Нисколько не изменилась! Боже ты мой, представляю, что будет с твоими волосами, когда влажность, как обещают, поднимется!

– Ну, сейчас-то качественные профессиональные средства всем доступны. – «А тебе бы не помешало корни подкрасить», – подумала Шелби: никто не умел так быстро заставить ее ощетиниться, как Мелоди Банкер.

– Конечно, конечно. Я слышала, ты вернулась? Шелби, какое несчастье с твоим мужем! Настоящая трагедия. Прими мои соболезнования.

– Спасибо, Мелоди.

– И теперь что же? Начинать с нуля? Ты ведь сейчас у мамы живешь, да? Ой, что это я, присаживайся, пожалуйста. – Сама Мелоди прислонилась к краю стола, предпочтя занять главенствующую позицию. – Так как твои дела, Шелби?

– У меня все хорошо. Я очень рада, что снова дома. А как твоя мама, Мелоди?

– Ой, прекрасно. Через две недели мы с ней на несколько дней едем в Мемфис. Походим по магазинам. Остановимся, естественно, в «Пибоди».

– Естественно.

– Ты же знаешь, здесь найти приличную шмотку практически невозможно, вот мы и стараемся хотя бы раз в сезон выбираться в Мемфис. Должна признаться, я уж не рассчитывала увидеть тебя в Ридже, но, конечно, для тебя, как вдовы, жить с родными большое утешение.

– Да, это точно.

– Но я была крайне удивлена, когда явилась Келли и сказала, что ты внизу и спрашиваешь про работу – и это после всех разговоров о том, как ты купаешься в деньгах, заполучив себе богатого мужа. У тебя ведь дочка, не так ли?

Теперь голубые глаза заблестели, но не от избытка дружеских или товарищеских чувств.

– Злые языки говорят, благодаря этому ты его и заполучила.

– Не сомневаюсь, что есть и такие. Некоторые и рот-то открывают, только чтобы насладиться звуком собственного голоса. Готовы ради этого всякие гадости повторять. Я бы хотела работать, – коротко и ясно выразилась Шелби.

– Видит бог, я бы с радостью тебе помогла, Шелби, но к работе здесь, в «Художнике Риджа», мы предъявляем определенные требования. Ты же наверняка ни дня не работала кассиром, да?

Мелоди было хорошо известно, что Шелби работала кассиром в бабушкином салоне.

– Я еще в четырнадцать лет работала в салоне у бабушки по выходным и в каникулы. Еще я в студенчестве работала помощником менеджера в университетском книжном магазине. Мемфисский университет, если ты забыла. Это было несколько лет назад, но я уверена, что при необходимости рекомендации я для тебя раздобуду. Я умею работать на кассе, знаю компьютер, основное программное обеспечение.

– Семейный салон красоты и студенческий книжный магазин – не те точки, где можно набраться опыта для работы в таком высокоразрядном художественном салоне. А продавать ты умеешь? Ты работала в университетском книжном магазине? Ну что ж, это само за себя говорит, разве не так? У нас здесь высочайший уровень художественных произведений, многие из которых делаются для нас эксклюзивно. На сегодняшний день мы – лицо этого города. Бери выше – лицо всего округа. И у нас есть определенная репутация.

– Я уверена, ваша репутация вполне заслуженна, учитывая, какие изделия вы тут продаете и как именно их выставляете. Правда, эти стулья с плетеными спинками я бы убрала от входа и поставила рядом с тем массивным деревянным столом в дальней части зала, а на столе красиво расставила бы керамическую посуду, винные бокалы, разложила бы что-то из столового текстиля.

– Да? Ты бы так сделала?

Ледяной тон, каким это было сказано, вызвал у Шелби улыбку.

– Я бы – да, но это мое мнение. И я могу об этом смело говорить, потому что брать меня на работу ты не собираешься.

– И в мыслях не было.

Шелби кивнула и поднялась.

– Что ж, Мелоди, ты совершаешь ошибку, потому что это пошло бы на пользу бизнесу твоей бабушки. Спасибо, что уделила время.

– А почему ты не хочешь пойти к Ви? Не сомневаюсь, твоя бабушка нашла бы для тебя место в соответствии с твоими умениями и опытом. Ей же наверняка требуется человек, чтобы подметать пол и мыть раковины?

– Считаешь, это ниже моего достоинства? – Шелби чуть наклонила голову. – Я не удивлена, Мелоди, ни капельки. Ты со школы так и не изменилась, все не можешь мне простить, что на выпускном корона досталась мне, а не тебе. И это прискорбно. Очень прискорбно, что твоя жизнь за столько лет после школы не стала ни богаче, ни полноценнее.

С высоко поднятой головой она вышла и зашагала вниз по лестнице.

– Я была вице-мисс Теннесси!

Шелби обернулась, улыбнулась Мелоди, которая, подбоченясь, стояла на верхней площадке.

– Да ради бога! – ответила она, спустилась по лестнице и сразу вышла.

Ее трясло. То ли от возмущения, то ли от унижения, но трясло капитально. А ну-ка, шире шаг, сказала она себе и перешла на другую сторону.

Первым желанием было отправиться к бабуле в салон и выпустить пар, но вместо этого она резко развернулась и поехала в гриль-бар.

Может, Тэнси требуется еще одна официантка.

Еще не остыв от того самого возмущения и унижения, Шелби забарабанила в дверь. Могут хоть полчаса не открывать, но кто-то же там должен быть!

Когда она снова застучала в дверь, ей открыли. Это был крутого вида парень в футболке с обрезанными рукавами, открывавшими могучие, как горные хребты, мускулы. Он мрачно взглянул на нее своими черными, как оникс, глазами.

– Мы откроемся в полдвенадцатого.

– Я знаю. Не слепая. Я ищу Тэнси.

– Зачем это?

– Это уж мое дело. – Шелби осеклась, взяла себя в руки. – Прошу прощения. Извините меня. Я расстроена и веду себя безобразно. Я Шелби, подруга Тэнси. Если она здесь, я бы хотела с ней переговорить.

– Шелби, значит. А я Деррик.

– А, вы муж Тэнси? Приятно познакомиться, Деррик. Мне очень стыдно, что я тут так расшумелась. Еще раз прошу меня простить.

– Проехали. И ежу понятно, что вы чем-то расстроены. Входите.

Две официантки накрывали столы. В зале было относительно тихо, из кухни доносились какие-то звуки и разговор на повышенных тонах.

– Присядьте за стойку, пожалуйста. Я позову Тэнси.

– Спасибо. Я ее долго не задержу.

Шелби села и попыталась прибегнуть к помощи дыхания по системе йогов, которому обучалась, когда посещала занятия в Атланте. Эффекта не последовало.

Вошла улыбающаяся Тэнси.

– Я так рада, что ты заглянула! Вчера толком и поговорить-то не сумели.

– Я нахамила Деррику.

– Не верь! Ничего такого, к тому же она уже два раза извинилась, – возразил тот и предложил: – Выпить не хотите?

– Может, колы? – сказала Тэнси.

– Спасибо. Но мне действительно очень стыдно! Я только что имела стычку с Мелоди Банкер.

Тэнси села на табурет.

– Тогда, может, что-нибудь покрепче колы?

– Хочется, но не могу. Спасибо. Я заехала туда в надежде получить работу на неполную ставку. И салон, как назло, очень понравился. Замечательное место, и атмосфера приятная. Была приятная, пока я не поднялась в кабинет к Мелоди и с ней не пообщалась. Она меня все старалась ужалить побольнее. Просто клубок гремучих змей, честное слово! Казалось бы, давно пора бросить школьные замашки.

– Такие люди никогда не меняются. Это я у тебя должна просить прощения. Я тебя туда направила и совсем не подумала про Мелоди. Я вообще стараюсь о ней не думать.

Деррик принес жене имбирную газировку, она ответила улыбкой.

– Спасибо, милый. – Тэнси снова повернулась к Шелби: – Вообще-то Мелоди там целыми днями не сидит – так, часа два-три в день бывает, да и то не каждый день. В остальное время она либо на заседании какого-нибудь клуба, либо у маникюрши, либо обедает в шикарном ресторане. На самом деле магазином управляет младший менеджер, ее зовут Розанна.

– Кто бы им ни управлял, Мелоди скорее спалит свой салон, чем возьмет меня на работу. Спасибо, – обратилась она к Деррику, поставившему перед ней колу. – Я вас совсем не знаю, но вы мне уже нравитесь: у вас такой прекрасный вкус на жен! И заведение ваше мне нравится. Давно я так дивно не проводила время, как вчера здесь у вас. Да, и поздравляю вас с грядущим пополнением.