Текст книги "Прощай, прощай, черный дрозд!"

8

Она отчаянно волновалась. Следовало решить не только, что сказать и как сказать, но и где сказать. Сначала Лейн хотела принять гостей на кухне, подать кофе и лежавший в морозильнике кофейный торт, но потом подумала, что это будет слишком неофициально, слишком по-дружески. А ведь на кону, в конце концов, стояла именно их дружба.

«Винс – коп, – напомнила она себе. – А Дженни – жена копа. Хотя наши отношения за прошедшие годы стали очень близкими, они могут не выдержать правды». Что будет, когда она расскажет о своем прошлом? Как друзья отнесутся к тому, что она лгала им с самого начала?

Может быть, лучше накрыть в гостиной?

Продолжая мучительно раздумывать над этим вопросом, она взяла маленький ручной пылесос и начала чистить диван.

– О господи, Лейн, что ты делаешь?

– Сажаю яблоню, – проворчала она. – Неужели не видишь? Высасываю из мебели собачью шерсть.

– О’кей.

Макс сунул руки в карманы, потом вынул их, пригладил волосы и стал следить за тем, как Лейн чистит диван, попышнее взбивает подушки и поправляет покрывало.

– Ты заставляешь меня нервничать.

– Если так, то прошу прощения. – Лейн сделала шаг назад и полюбовалась результатом. Хотя она еще вчера зашила подушки и положила их поврежденной стороной вниз, диван все еще производил жалкое впечатление. – Я позвала в гости шефа полиции и свою ближайшую подругу, чтобы сообщить им очень приятную новость: оказывается, все, что они обо мне знали, – это наглая ложь. За последние дни я пережила два взлома; моего отца подозревают в краже бриллиантов на двадцать восемь миллионов и соучастии в убийстве; мой диван выглядит так, словно на него накинулись бешеные хорьки. И все же я прошу прощения за то, что заставляю тебя нервничать.

– Ты забыла добавить к списку сексуальный марафон с сыщиком, расследующим это преступление.

Она постучала по ладони трубкой пылесоса.

– По-твоему, это смешно? Ха-ха-ха.

– Лейн, не надо язвить. Вспомни, что ты говоришь с человеком, у которого подозревают сотрясение мозга. А насчет предстоящего визита… По-моему, ты напрасно так переживаешь. То, что ты сменила фамилию и скрыла свое прошлое, еще не преступление.

– Не в этом дело! Я лгала им каждый день. Ты знаешь, почему мошенникам чаще всего удается оставаться безнаказанными? Потому что обманутые люди стыдятся признаться в том, что позволили себя обмануть. Их одурачили, а это так же тяжело, как потеря денег. И куда тяжелее, чем потеря времени.

Макс забрал у нее пылесос и поставил его на стол.

– Ты не дурачила их. И они не перестанут быть твоими друзьями только из-за того, что ты исколесила всю Америку.

Лейн только махнула рукой и посмотрела на свои старые джинсы, которые натянула, когда за ней пришел помощник шерифа.

– Наверное, мне нужно переодеться. Или не нужно?…

– Не нужно. – Макс положил руки ей на плечи. – Тебе нужно оставаться такой, какая ты есть.

Лейн подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза.

– Макс, в кого ты влюбился? Во владелицу магазина из небольшого городка, в бывшую мошенницу или в неудовлетворенную дамочку? Я не могу понять, что привлекло ко мне такого человека, как ты.

– Меня привлекла рыжая умница, которая умеет держать себя в руках, но время от времени дает волю чувствам. – Гэннон наклонился и поцеловал ее в лоб. – В ней очень много всего. Она любит свою собаку, заботится о друзьях, слегка помешана на чистоте и порядке и, как я слышал, умеет готовить. Она практичная, благоразумная, целеустремленная… и великолепна в постели.

– Не слишком ли много ты узнал за столь короткий срок?

– Я все схватываю на лету. Между прочим, мама всегда говорила: «Макс, когда ты встретишь свою женщину, то упадешь как подкошенный».

Лейн слегка улыбнулась.

– Что это значит, черт побери?

– Понятия не имею, но Марлен никогда не ошибается. Я действительно встретил свою женщину.

Макс привлек ее к себе. В крепких мужских объятиях было тепло и уютно, но Лейн заставила себя отстраниться. Сейчас ей очень важно было сохранить холодную голову.

– У меня мозги не работают, – пожаловалась она. – Ничего не соображаю… Ладно, начнем, а там посмотрим, что получится.

– О’кей.

Послышался бешеный лай Генри, а затем скрип шин по гравию. Лейн ощутила холодок под ложечкой, но храбро расправила плечи.

– Это они. – Она покачала головой, не дав Максу открыть рот. – Нет, я сама. Как-нибудь справлюсь.

Она открыла дверь и увидела, что Генри, виляя хвостом и повизгивая, трется о ноги Дженни.

Дженни подняла взгляд.

– Вот что такое настоящая любовь! – воскликнула она. – А настоящая дружба – то, что я встала и приехала к тебе в восьмом часу утра.

– Извини, что я вытащила тебя из постели.

– Извиню. Но только в том случае, если у тебя есть еда.

– У меня… у меня есть кофейный торт, но…

– Замечательно. А что еще? – Дженни звонко расхохоталась, но при виде Макса тут же умолкла. – Как, и вы здесь? Просто не знаю, что и думать. Почему вы сразу не сказали, что вы частный детектив? Из-за этого возникло столько недоразумений!

– Дженни… – Лейн взяла подругу за руку. – Все это не так просто. Проходите в гостиную и садитесь.

– А почему не на кухню? Все-таки ближе к еде. – Дженни погладила себя по животу и решительно направилась в заднюю часть дома.

– Ну что ж, о’кей. – Лейн тяжело вздохнула, закрыла дверь и пошла следом за ней.

На кухне Лейн аккуратно разложила куски торта на десертные тарелки из рубинового стекла, разлила кофе, а чашку Дженни наполнила заранее приготовленным травяным настоем.

– Все это не так просто, – повторила она, жестом предложив гостям садиться. – Не стоит ходить вокруг да около. Понимаете, я позвала вас, чтобы извиниться. Попросить прощения за то, что… В общем, я лгала вам. Обоим.

– Милая… – Дженни шагнула к подруге. – У тебя неприятности?

– Похоже, что да.

– Мы все уладим! Правда, Винс?

Винс внимательно смотрел на Лейн.

– Сядь, Джен. Не мешай ей.

– Мы все уладим, – снова сказала Дженни, однако села и бросила суровый взгляд на Макса. – Это вы виноваты?

– Нет-нет, – быстро сказала Лейн. – Вовсе нет. Дело в том, что меня зовут не Лейн Тавиш. То есть… В восемнадцать лет я официально сменила фамилию, но до того меня звали Илейн О’Хара. Имя моего отца – Джек О’Хара, и если бы Винс подал запрос, то узнал бы, что за моим отцом числится очень многое. Главным образом воровство и мошенничество.

У Дженни расширились глаза.

– Так, значит, он не владелец ресторана в Нью-Мексико?

– Владелец ресторана – мой отчим, Роб Тавиш. Когда моего отца в очередной раз посадили в тюрьму за мошенничество с недвижимым имуществом, моя мать решила, что с нее хватит. Потом я поняла, что она боялась за меня. Мне было двенадцать лет, я обожала отца, шла по его стопам и для своего возраста делала большие успехи.

– Хочешь сказать, что ты тоже… воровала?

В голосе Дженни слышался не столько страх, сколько восхищение, и это заставило Лейн улыбнуться.

– Да. Правда, чаще всего я отвлекала внимание, но иногда мне и самой доводилось лазить по карманам. У меня были ловкие руки, а когда люди понимали, что лишились бумажника, никто не обращал внимания на маленькую девочку.

– Вот это да… – только и вымолвила Дженни.

– Хуже всего, что мне нравилось воровать. Это было легко и интересно. А отец… отец делал из этого игру. Мне не приходило в голову, что человеку, у которого я вытащила бумажник, будет нечем расплачиваться за квартиру. Или что семейная пара, заплатив за фальшивую купчую на дом, лишилась нескольких тысяч, которые копила на старость или обучение детей.

– Тебе было двенадцать лет, – возразил Макс. – Ребенок имеет право на снисхождение.

Лейн пожала плечами:

– Как бы то ни было, я катилась в пропасть, и это заставило мать круто изменить свою и мою жизнь. Она развелась с отцом, переехала, сменила фамилию и пошла работать официанткой. Первые годы мы часто переезжали с места на место. Не для того, чтобы скрыться от отца: она не могла бы так поступить с ним. Мама заставила отца дать слово, что он не будет пытаться снова завлечь меня в свои игры, а взамен обещала сообщать, где мы находимся. Как ни странно, отец держал слово. Не знаю, кто из нас троих больше удивлялся этому. Нет, мы колесили по стране, стараясь избавиться от внимания копов…

Лейн осеклась и смущенно улыбнулась Винсу.

– Извини, но если у человека репутация мошенника и вора, даже незаслуженная, местные жители относятся к нему с подозрением. Мама хотела начать новую жизнь, только и всего. И дать мне возможность избавиться от клейма. Это далось ей нелегко: она ведь тоже любила Джека. К тому же я поначалу сопротивлялась изо всех сил. Мне нравилось играть, и я не желала жить отдельно от отца.

Лейн вновь наполнила чашки, хотя к своей так и не успела притронуться.

– Но мать работала в поте лица, и постепенно я начала понимать преимущества честной жизни. Прошло немного времени, и мы перестали так часто срываться с места. Больше не нужно было укладывать вещи в разгар ночи и удирать из снятой квартиры или номера гостиницы. А главное – мама всегда выполняла свои обещания. Большой Джек был щедр на посулы, вот только редко держал слово. А маме можно было верить.

Все молча следили за тем, как Лейн подошла к холодильнику, достала кувшин воды с дольками лимона, наполнила стакан и сделала большой глоток.

– В общем, все понемногу менялось. А когда мама встретила Роба Тавиша, все изменилось окончательно. Он был чудесным человеком, обожал ее и очень хорошо относился ко мне. Милый, добрый, веселый… Я стала Лейн Тавиш, потому что Лейн Тавиш – нормальная женщина, на которую можно положиться. Деловая и самостоятельная. Не совершавшая в детстве никаких серьезных проступков и не сохранившая болезненную память о них. Мне и в самом деле очень хотелось быть такой. А на случай, если меня спросят, в какой семье я родилась и выросла, я придумала биографию, которая должна была соответствовать имиджу Лейн Тавиш. Вот и все. Я виновата. Мне очень жаль.

Наступило долгое молчание.

– Ничего себе… – Дженни смотрела на Лейн во все глаза. – Когда у меня мозги встанут на место, я задам тебе множество вопросов, но сейчас меня интересует только одно. Какое отношение это имеет к твоим нынешним неприятностям?

– Кто-то сказал, что от прошлого не убежишь… Уильям Янг – человек, который попал под колеса возле моего магазина, – был близким другом моего отца. Черт побери, он проводил у нас половину своего времени, я называла его дядей Вилли… Винс, клянусь, когда он пришел, я не узнала его! С тех пор, как я видела его в последний раз, прошло много лет. Меня осенило только после того, как он спел строчку из глупой песенки, которую они с отцом любили петь дуэтом: «Прощай, прощай, черный дрозд». Обычно они пели ее, когда мы собирали вещи и удирали из гостиницы. Я поняла, кто это, но было слишком поздно – он истекал кровью и умирал. Я не сказала тебе… Наверно, это преступление, но я не сказала тебе, что знаю его.

– Зачем он приехал к тебе?

– У него не было времени объяснить… Точнее, я не дала ему такой возможности, – поправилась она.

– Казнить себя за это бессмысленно, – лаконично сказал Макс, видя, что она глотает слезы.

– Может быть. Теперь я понимаю, что он страшно нервничал, был взвинченным и усталым. Он дал мне свою визитную карточку с написанным от руки номером телефона. Я тебе ее показывала, Винс. Тогда я думала, что он хочет мне что-то продать. Но потом сообразила, что ему нужно было что-то рассказать.

Лейн посмотрела в пустой стакан и отставила его.

– Должно быть, его послал отец. Вилли хорошо умел скрываться в толпе. Он был маленький и незаметный. В отличие от высокого и рыжего Джека. Думаю, Джек послал его, чтобы рассказать мне что-то или передать. Но у Вилли не было возможности сделать ни то ни другое. Он только сказал: «Теперь он знает, где ты». А еще сказал: «Спрячь мешочек». Наверно, он сказал «мешочек», потому что все остальное не имеет смысла. Разве что слово «песик», но это глупо.

– Что? – взвился Макс. – И ты не удосужилась сказать об этом мне?

В отличие от него Лейн сохранила хладнокровие.

– С какой стати я должна была об этом говорить какому-то представителю страховой компании?

– Черт побери, я действительно представитель страховой компании! Где этот мешочек? Что ты с ним сделала?

Тут Лейн покраснела, но не от смущения, а от гнева.

– Он не дал мне ни мешочка, ни чего-нибудь другого. У меня нет твоих дурацких бриллиантов. Пойми же, он бредил, он умирал! – Хотя Лейн пыталась держаться, но в ее глазах заблестели слезы, голос сорвался. – Он умирал у меня на глазах. Было слишком поздно.

– Оставьте ее в покое! – Дженни обняла Лейн и гневно взглянула на Макса, как мать-медведица, защищающая свое чадо. – Оставьте ее.

– Что за бриллианты? – спросил Винс, до сих пор не проронивший ни слова.

Макс понял, что настала пора раскрыть карты: запираться дальше не имеет смысла, да и без помощи Винса не обойтись.

– Бриллианты на сумму двадцать восемь миллионов, украденные шесть недель назад из нью-йоркской штаб-квартиры Международной ювелирной биржи. Бриллианты были застрахованы моим клиентом, компанией «Рилайенс Иншуранс», которая очень хочет вернуть их. В ходе расследования я пришел к выводу, что их украли Джек О’Хара, Уильям Янг и некий третий участник. Предполагаю, что это Алекс Крю.

– Господи, боже мой… – прошептала Дженни.

– Я ничего не знаю о бриллиантах, – устало сказала Лейн. – У меня их нет, я никогда их не видела и не знаю, где они. Могу повторять это до бесконечности.

Макс нахмурился:

– Но кто-то думает, что они у тебя. Или что ты имеешь к ним доступ.

Лейн положила ладонь на руку Дженни, благодаря за поддержку.

– Видимо, так. Винс, вы с Максом можете обыскать дом и магазин. Я разрешу вам проверить мои разговоры по телефону, мои банковские счета, все, что угодно. Только прошу сделать это тихо, чтобы никто ни о чем не догадался.

– Ты знаешь, где сейчас находится твой отец?

– Понятия не имею.

– Что ты знаешь об этом Алексе Крю?

– Никогда о нем не слышала. Я все еще сомневаюсь, что Джек О’Хара имел к этому отношение. Для такой кражи он слишком мелкая сошка.

– Если бы тебе понадобилось связаться с отцом, как бы ты это сделала?

– Я бы никогда этого не сделала! – Глаза жгло и щипало от слез, Лейн вытерла их и тяжело вздохнула. – Честно говоря, не знаю. За прошедшие годы он связывался со мной всего несколько раз. Когда я закончила университет, мне доставили заказное письмо. Там лежал билет первого класса до Барбадоса и оплаченный счет за неделю проживания в люксе роскошной гостиницы. Я знала, что это от него, и готова была отказаться. Но Барбадос есть Барбадос. Он встретил меня там, и мы чудесно провели время. С Джеком по-другому не бывает. Он гордился мной… точнее, тем, что я закончила университет. И не сердился на нас с матерью за то, что мы ушли от него. Я знаю, что он еще дважды сидел в тюрьме. В последний раз – незадолго до того, как я переехала сюда из Филадельфии.

– Нью-Йорк меня не касается, – заявил Винс. – Но два взлома и гибель Уильяма Янга – это мое дело.

– Если ты думаешь, что Джек мог причинить вред Вилли, то ошибаешься. Ни за какие деньги. И он не стал бы вламываться ко мне в дом и громить его. Отец на такое не способен. Даже если бы речь шла не обо мне. А меня он любит. По-своему, но любит. Кроме того, это не его стиль.

– Что вы знаете об этом Крю? – спросил Винс Макса.

– Вполне достаточно для вывода о том, что Джек и Вилли попали в плохую компанию. Наводчиком в Нью-Йорке был некий Джером Майерс, торговец драгоценными камнями. Он был застрелен в затылок. Его труп нашли в сгоревшем автомобиле на строительной площадке в Нью-Джерси. – Макс бросил взгляд на Лейн. – Мы сумели установить, что О’Хара был связан с этим торговцем. Но ни за О’Харой, ни за Янгом не числится преступлений с применением насилия, тем более вооруженных. Не могу сказать того же самого о Крю. Хотя его ни разу не судили за убийство, но подозревали в нескольких. Он хитер и умен. Достаточно умен, чтобы разбираться в драгоценных камнях, и достаточно хитер, чтобы не торопиться сбыть их или пытаться вывезти из страны. Так поступил бы только очень жадный или нетерпеливый человек.

– Если этот Алекс Крю действительно пытался через меня выйти на бриллианты или на отца, то его постигло сильное разочарование, – заметила Лейн.

– Это не значит, что он успокоится, – возразил Макс. – Поскольку он украл мой бумажник, то знает, кто я такой и что я здесь делаю. – Макс рассеянно потрогал пластырь на виске. – Теперь ему придется подумать, как быть дальше. У меня есть его фотографии. Этот человек любит менять свою внешность, но, если он действительно был в городе, кто-нибудь может его опознать.

– Я хочу получить эти фотографии и раздать их своим людям, – сказал Винс. – Поскольку подозреваемый может находиться в окрестностях Эйнджелс-Гэп, мне придется связаться с полицией Нью-Йорка. Могу обещать только одно: я постараюсь держать Лейн как можно дальше от этого дела.

– Хорошо.

– Спасибо, Винс! – Лейн подняла руки и бессильно уронила их. – Большое спасибо…

– Ты думала, что мы рассердимся на тебя? – спросила ее Дженни. – Думала, что это повлияет на нашу дружбу?

– Да, думала.

– Это очень обидно, но я прощаю тебя, потому что ты страшно устала. А как быть с ним? – Она показала подбородком на Макса. – Ты прощаешь его?

– Думаю, да. Учитывая смягчающие обстоятельства.

– Ладно, тогда я тоже прощаю его… О боже, я так заслушалась, что совсем забыла про еду! – Дженни откусила кусочек торта и заговорила с набитым ртом: – Думаю, пока эта история не закончится, тебе следует пожить у нас с Винсом.

– Я очень люблю тебя, Дженни. – Чувствуя новое приближение слез, Лейн встала и подошла к кофеварке – это позволило ей повернуться к присутствующим спиной. – Большое спасибо за предложение, но мне нужно быть здесь. Все будет в порядке. Со мной останется Макс.

Она обернулась, увидела изумленное лицо Гэннона и не смогла не улыбнуться.

– Да. Конечно. Я присмотрю за ней, – пробормотал Макс.

– Раз у тебя сотрясение мозга, другого выхода нет. А сейчас мне нужно подняться в спальню и переодеться. Я хочу открыть магазин.

– Тебе нужно только одно: поспать несколько часов, – возразила Дженни. – За один день твоему магазину ничего не сделается.

– Думаю, копы и частные сыщики дружно скажут, что я должна заниматься своим бизнесом как обычно.

– Ты права. А мы будем присматривать за магазином и твоим домом, пока не разберемся с этим делом. – Винс повернулся к Максу: – Так что с фотографиями?

– Пришлю.

Лейн проводила гостей до дверей.

– Мы устроим девичник, и я выкачаю из тебя все, – заявила Дженни. – Ну и дела! Просто упасть можно!

– Дженни… – Винс поднял глаза к потолку.

– О господи, но мне же интересно! Ладно, позже. Но учти: мне понадобятся все подробности!

– Она прелесть, – сказал Макс, глядя, как Винс усаживает жену в машину.

– Да. У меня никогда не было лучшей подруги. – Лейн дождалась, когда машина скрылась из виду, и закрыла дверь. – Ну, все прошло лучше, чем я ожидала. И чем заслуживала.

– Похоже, тебе легче простить меня, чем себя.

– Ты делал свое дело. Я знаю, что такое профессиональная этика. – Она пожала плечами и пошла к лестнице. – Я должна взять себя в руки и ехать в город.

– Лейн… Когда я сказал тебе, что останусь здесь, то думал, что ты будешь возражать с пеной у рта. А ты согласилась. Почему?

Она прислонилась к перилам.

– Причин несколько. Во-первых, хоть я и не трусиха, голова на плечах у меня есть. Я не собираюсь оставаться одна, когда неподалеку бродит человек, который желает мне вреда. И не собираюсь рисковать собой и своей собакой ради каких-то дурацких камней.

– Разумно.

– Поэтому я хочу обзавестись частным сыщиком, который, как мне кажется, может постоять за себя. Несмотря на доказательства противного.

Макс хмуро посмотрел на нее.

– Я могу постоять за себя.

– Рада слышать. Во-вторых, поскольку у меня есть материальная заинтересованность в возвращении камней, я предпочитаю, чтобы ты был под рукой и держал меня в курсе дела. Семьсот тысяч на дороге не валяются.

– Практично.

– В-третьих, мне понравилось заниматься с тобой сексом, и я не понимаю, почему должна этого лишаться. А если ты останешься здесь, тебя будет легче затащить в постель.

Видя, что Макс затрудняется найти слова для достойного ответа, она улыбнулась.

– Я пошла принимать душ.

– О’кей, – выдавил он. – Объяснение исчерпывающее.

Лейн спустилась через полчаса, свежая, как майское утро. На ней был короткий зеленый жакет и брюки. Волосы, схваченные на висках серебряными гребешками, ярко-рыжей волной спускались на плечи. Она подошла к Максу и протянула ему связку ключей на медном кольце.

– От передней и задней двери, – сказала Лейн. – Если как-нибудь вернешься домой раньше меня, выпустишь Генри погулять.

– Нет проблем.

– Когда я буду готовить, ты будешь мыть посуду.

– Договорились.

– И учти: я люблю аккуратность и не собираюсь убирать за тобой.

– Я к этому готов. Благодаря Марлен.

– Рада слышать. Ну, я пошла.

– Постой минутку. Это твои правила, а теперь выслушай мои. Запомни этот номер. – Макс сунул ей в руку карточку. – Это мой сотовый телефон. Позвонишь мне, когда поедешь домой. Если решишь куда-нибудь заехать по дороге, предупредишь.

– Ладно. – Она сунула карточку в карман.

– И вообще, ты должна звонить по этому телефону всякий раз, когда что-нибудь случится или если что-нибудь встревожит тебя. Даже если это покажется пустяком. Мне нужно все знать.

– Ладно. Если позвонит кто-нибудь из заочных покупателей, я сообщу.

– Лейн, я говорю серьезно!

– Ладно, ладно… Что-нибудь еще? Я уже опаздываю.

– Если будут сообщения от отца, ты скажешь об этом мне. Скажешь, Лейн, – повторил Макс, увидев ее лицо. – Твоя преданность выйдет ему боком.

– Я не стану помогать тебе посадить его в тюрьму. Не стану, Макс.

– Я не коп и не сажаю людей в тюрьму. Я хочу только одного – вернуть камни, получить свой гонорар и обеспечить нам обоим достойную жизнь.

– Если ты пообещаешь, что не будешь его сажать, я пообещаю, что сообщу, если получу от него известия.

– Идет. – Гэннон пожал Лейн руку, потом вдруг сильно дернул, и она упала в его объятия. – Поцелуй меня на прощание.

– Ладно.

Она обхватила Макса за шею, поднялась на цыпочки и страстно прильнула к его губам. В ответ он так крепко прижал ее к себе, что Лейн почувствовала, как внутри ее разгорается пламя.

– Еще немного, и я никуда не пойду, – прошептала она и тут же отстранилась, гордясь собственным самообладанием.

– А теперь я поцелую тебя на прощание.

Лейн засмеялась и шлепнула его по груди.

– Нет уж. Если будешь здесь, когда я вернусь, сможешь встретить меня поцелуем.

– Я буду здесь.

Макс начал день с того, что выписался из гостиницы. Потом он отправился в офис к Винсу, отдал ему фотографии и подождал, пока с них не сделали копии. Затем он объехал все гостиницы, мотели и пансионы с завтраком, имевшиеся в радиусе шестнадцати километров от городка. Безрезультатно. Никто из администраторов не смог узнать на фотографиях ни Джека О’Хару, ни Уильяма Янга, ни Алекса Крю.

Через три часа тяжелой работы у него разболелась голова – сказалась бессонная ночь. Макс принял четыре таблетки ибупрофена и купил в придорожном кафе сандвич навынос.

Вернувшись в дом Лейн, он поделился сандвичем с благодарным Генри; предупредив его, что это должно остаться их маленькой тайной. Поскольку головная боль не проходила, Макс решил за оставшееся время распаковать вещи, устроить себе подобие кабинета и просмотреть записи.

Примерно десять секунд он колебался, пытаясь решить, куда повесить рубашки и брюки. Но, поскольку дама со всей определенностью заявила, что собирается спать с ним, следовало иметь одежду под рукой.

Макс решительно направился в спальню, открыл шкаф и осмотрел наряды Лейн, представляя себе хозяйку в некоторых из них, а потом и вовсе без одежды. Похоже, Лейн разделяла странную любовь его матери к обуви.

После очередной короткой борьбы с самим собой Макс пришел к выводу, что имеет право и на ящик. Правда, ворошить ее нижнее белье он не решился, а потому положил свое в ящик с аккуратно уложенными свитерами и блузками.

Разобравшись с вещами, Макс, сопровождаемый Генри, обследовал домашний кабинет Лейн, затем гостиную и запасную спальню. Стоявший в спальне красивый письменный столик показался ему слишком женственным, но выбирать не приходилось.

Макс поставил на столик ноутбук, напечатал отчет о последних событиях, проверил электронную почту и ответил на послания, которые требовали ответа. Потом оперся локтями на стол и погрузился в размышления.

«Теперь он знает, где ты».

Кто – он? Ее отец? Выходит, Вилли знал адрес Лейн, а Большой Джек – нет? Едва ли. Судя по рассказу Лейн, отец знал о ней все. Так что, скорее всего, имелся в виду Алекс Крю.

В досье О’Хары не было упоминания о склонности к насилию, зато такое упоминание имелось в досье Крю. Едва ли О’Хара сумел бы хладнокровно всадить две пули в затылок торговцу бриллиантами. Кроме того, если верить рассказу Лейн, у Вилли не было решительно никакой причины убегать от своего старого приятеля Джека О’Хары.

Макс почти не сомневался, что он убегал от третьего человека, которым, скорее всего, был Алекс Крю. Следовательно, Крю находился в Гэпе.

Но если бриллианты были у Вилли с собой, то куда они девались, черт побери? Судя по всему, он хотел отдать их Лейн. Но зачем Вилли или Джеку понадобилось подставлять Лейн под удар такого страшного человека, как Крю?

Макс тщетно ломал себе голову. В кресле было неуютно. Решив немного подремать в надежде, что это пойдет на пользу его мыслительным способностям, он растянулся на кровати и закрыл глаза.

Через несколько минут он уже спал мертвым сном.