Текст книги "Мисс Совершенство"

– Несите, – сказала Клэр. – Несите все.

6

«Мужская вечеринка». Райдер вовсе не собирался проводить вечер в компании детей и собак, это вышло как-то само собой. Вдобавок Бекетт раскошелился на «настоящую мужскую еду»: спагетти с фрикадельками – очевидно, традиционное угощение в такие вечера. Как бы то ни было, мальчишки ему очень нравятся, а энергии, которую они вырабатывают вместе с Кеном и Йодой, молодыми метисами лабрадора, хватило бы, черт побери, на освещение целого округа!

Балбес чувствовал себя в собачьем раю. Райдер не знал, какие правила действуют в доме, когда хозяйка на месте, но в ее отсутствие «мужская вечеринка» означала полную свободу. Дети носились, точно бесенята, набрасывались на еду, как волки, дрались, словно смертельные враги, и хохотали, как безумные. Все это напомнило Райдеру его собственное детство.

Дом построен специально для детей и собак, подумалось ему. Выкрашенный в яркие цвета, просторный – есть где разгуляться. Райдер знал, что Бекетт изменил первоначальный план строительства, после того как сошелся с Клэр, – в то время дом был еще не закончен. Бекетт переделал все так, чтобы создать уютный семейный очаг. Теперь у мальчиков есть большая игровая комната, оформленная в «мужском» стиле, со встроенными стеллажами и шкафчиками, куда можно складывать всякие «ценности». Райдер сам помогал строить ее, а сегодня Мерфи потащил его наверх, устроил экскурсию, да еще и принялся показывать ему все фигурки героев. У Райдера имелась и своя коллекция, тщательно сложенная в коробку и убранная на антресоль. Есть вещи, священные для каждого мужчины.

– Йода съел Зеленого Гоблина, – посетовал Мерфи.

– Как это? Они же из разных вселенных.

– Да не настоящий Йода, а наш. Сгрыз его еще когда был щенком. Сейчас он уже не грызет игрушки. А на Рождество Санта принес мне нового Зеленого Гоблина, положил прямо в носок. А еще принес Гамбита.

– У тебя есть Гамбит?

– Ага. – Радуясь проявленному интересу, Мерфи зарылся в груду игрушек, выудил оттуда фигурку Гамбита. – Иногда они с Росомахой дерутся, но чаще вместе сражаются против злодеев.

Гамбит всегда был одним из любимых героев Райдера.

– Надо устроить войну, – заявил Мерфи. – Давай, «Сокол тысячелетия» и пещера Бэтмена – это как будто военные базы, а Зеленый Гоблин, Магнето и Джокер планируют в гараже нападение. Видишь, в гараже не только машинки стоят, там и злодеи свои козни замышляют.

Почему бы и не поиграть? Райдер с воодушевлением принялся помогать малышу.

Война оказалась жестокой, кровавой и, как все войны, была сопряжена с проявлениями героизма, трусости, а также повлекла за собой многочисленные жертвы. Потери включали одноногого тираннозавра, троих бойцов штурмового отряда и облезлого плюшевого мишку.

– У медведя все кишки наружу! – восторженно завопил Мерфи.

– Война – это ад, парень, – философски заметил Райдер.

– Война – это ад, – немедленно повторил Мерфи и, поскольку у них была мужская вечеринка, дико расхохотался.

В тот момент, когда объединенные силы Мстителей, Людей Икс и Могучих Рейнджеров взорвали вражескую базу, вошел Оуэн.

– Мы их разгромили! – Мерфи изобразил пляску победы и хлопнул ладонью о ладонь Райдера. – Правда, Железный Человек тяжело ранен. Он сейчас лежит в госпитале.

– Он ведь железный, – утешил мальчика Оуэн, – значит, выживет. Тебе придется сразиться с Гарри на приставке. В боксе он побил меня, как котенка.

– Пусть Бекетт играет против него.

– Он и Бекетта сделал, и Лиама. Ты – наша последняя надежда.

– Ладно, тогда помоги малявке навести порядок.

– Я не участвовал в войне, – запротестовал Оуэн, – я сохранял нейтралитет!

Райдер задумался. Комната напоминала поле боя, над которым бушевал ураган. Оставалось действовать подкупом.

– У меня в машине есть пирог.

– Где ты его взял?

– С вишнями. Хочешь пирога, помоги малявке, а я пойду сражаться со старшим.

– Я люблю пирог с вишнями! – Мерфи одарил Райдера ангельской улыбкой.

– Убери комнату, получишь свой кусок пирога.

Неплохая сделка, решил Райдер, направляясь в гостиную. Отбился от уборки и в придачу разделил пирог, а иначе слопал бы его в одиночку и, конечно, маялся бы животом.

В гостиной он повращал плечами, немного попрыгал, как делают боксеры перед боем.

– Тебе конец, Гарри Карай. Полный и неизбежный.

Гарри вскинул руки над головой.

– Меня нельзя победить. Я чемпион мира. Только что отправил в нокаут Оуэна. У него вокруг головы звездочки кружились.

– Оуэн – Слабая Челюсть, – презрительно усмехнулся Райдер и похлопал себя по подбородку. – Вот кто с тобой разделается. – Он подошел к холодильнику и достал бутылку пива. – Молись, несчастный.

– Лучше я помолюсь за тебя, – сказал брату вошедший Оуэн. – Этот парень не знает, что такое жалость.

– Оставь свои молитвы при себе. У меня в кузове стоит блюдо с пирогом. Сходил бы, что ли, принес.

– Пирог? – Лиам вскочил с пола, на котором валялся с собаками. – Я тоже хочу пирога.

– Раз хочешь, кузнечик, значит, получишь. – Бекетт поднялся из большого кожаного кресла.

– Ну что, чемпион, готовься расстаться с титулом, – заявил Райдер. – Заводи игрушку.

Гарри вывел на экран героя, за которого будет играть Райдер: темные волосы, горящие зеленые глаза, жуткий оскал, – и протянул ему джойстик. Зрители неистовствовали. Гарри легко одержал победу.

Райдер плюхнулся на диван со своей бутылкой пива, а победитель обошел комнату, торжествующе подняв вверх кулаки.

– Как тебе это удается? Тренируешься круглосуточно и без выходных?

– Прирожденный талант.

– С ума сойти.

– Дедушка тоже так говорит. Я и его победил. Правда, он уже старенький.

В гостиную ворвался Мерфи.

– Я хочу поиграть!

– Сейчас моя очередь, – заявил о своих правах Лиам. – Бекетт сказал, что поиграет со мной. Я выбираю рестлинг.

Сперва бокс, потом рестлинг, подумал Райдер. Должно быть, Бекетт по вечерам замертво падает на кровать.

– Я иду за пирогом. – Он резко поднялся с дивана.

Молодняк тут же потерял интерес к играм, и вся компания с топотом помчалась на кухню.

* * *

От пирога не осталось ни крошки, и сей факт немного огорчил Райдера. Взрослые и дети занимались рестлингом, гонялись за ворами, обводили вокруг пальца наемных убийц. Первым обессилел Лиам: он заснул прямо на полу рядом с собаками. Бекетт поднял его и отнес в кровать. Когда он вернулся в гостиную, Гарри лежал на диване лицом вниз и спал. Бекетту пришлось повторить процедуру. И только у Мерфи не было сна ни в одном глазу. Он сидел на полу скрестив ноги и давал Оуэну полезные советы по игре в «Марио».

– Он когда-нибудь вообще отрубается? – полюбопытствовал Райдер, указав большим пальцем на Мерфи.

– Он у нас как вампир: не ляжет до рассвета, если ему позволить, – усмехнулся Бекетт. – Эй, Мерф, пора заканчивать.

– Я ни капельки не устал! В школу завтра не идти. Я хочу…

– Можешь лечь на мою кровать и посмотреть фильм.

– Ура! А можно два фильма?

– Давай начнем с одного. – Бекетт поднял мальчика и забросил к себе на плечо, отчего тот звонко рассмеялся.

Провожая Бекетта взглядом, Оуэн вытянулся на диване.

– Представь, трое да еще двое, – сказал он Райдеру.

– Представляю. У Бека есть эта отцовская фишка. Кроме того, он сможет собрать собственную баскетбольную команду, если, конечно, малявка немного прибавит в росте.

– Мы с Эйвери хотим двоих детей.

– Красивое четное число. – Райдер рассеянно запустил руку в тарелку с чипсами, количество которых за вечер изрядно уменьшилось. – Даты зачатия, родов, окончания колледжа уже согласовали?

Привычный к подколкам брата, Оуэн лишь пожал плечами.

– Господи, неужели да?

– Пока только прикидываем. Решили начать с собак.

– Мопс – это собака? По-моему, размером больше напоминает кошку.

– Мопсы – самые настоящие собаки, к тому же они хорошо ладят с детьми. Видишь, думаем на перспективу. Когда мы начали изучать разные породы…

– Точнее, когда ты начал изучать породы.

– Неважно. Эйвери тоже загорелась мыслью о покупке мопса. Она поговорила с нашей мамой, и та посоветовала ей взять пса из приюта. В общем, мы берем годовалого пса по кличке Тайрон, глухого на одно ухо.

– Все равно это полупес, – упрямился Райдер. – Не из-за глухоты, а из-за размеров. Вместе с лабрадором у вас будет полторы собаки.

– Его зовут Бинго. – Оуэн почесал затылок. – И какой садист дал псу такую кличку? Ладно, щенку всего четыре месяца, так что это мы исправим. Так сказать, поднимем животному самооценку.

Бекетт, спустившийся из спальни, решительно открыл холодильник и достал пиво.

– Боже, – вздохнул он, – вот уже почти год, как я более или менее касаюсь вопросов воспитания, но до сих пор не понимаю, как Клэр справлялась одна. – Сбросив ноги Оуэна с дивана, Бекетт уселся рядом. – В первый раз она ушла из дома на всю ночь. Странное какое-то ощущение.

– Детишек ты ей сделал, чего теперь сидеть в четырех стенах? – пошутил Райдер.

– Она уже начала фантазировать насчет детской. Плетеные колыбельки, пеленальные столики, все такое.

– Нервничаешь?

– Немного. В основном из-за плетеных колыбелек.

– Что это еще за хрень?

– Такая корзина на ножках.

– Значит, ты положишь младенцев в корзину.

– Не в простую корзину, а в «чудную колыбельку». Та, которую Клэр мне показывала, отделана пышными белыми оборочками с голубыми бантиками. – Ища поддержки, Бекетт обратил на братьев умоляющий взгляд. – Нельзя же укладывать мальчика в корзинку с беленькими оборочками. Это неправильно!

– Так прояви характер, – предложил Райдер.

– Она же беременна!

– И поэтому ты сидишь тут и размазываешь сопли насчет белых оборочек? Позор какой.

– Черта с два. – Бекетт посмотрел на Оуэна. – А что, если самим сделать кроватку, то есть две? Что-то вроде люльки на подставке: когда достаешь из нее ребенка, не нужно наклоняться в три погибели. Украсить как-нибудь, чтобы Клэр успокоилась и прекратила мечтать о чертовых оборочках.

– Гм, можно попробовать. Лучше в виде качалок.

– И вырезать на каждой кроватке имя.

Бекетт с интересом посмотрел на Райдера.

– Имена?

– Ну да. Тогда каждая кроватка будет уникальным произведением, да и младенцев не спутаешь. Но лучше сперва подумать о тех троих спиногрызах, что уже есть, я имею в виду, как-нибудь их задобрить.

– Я собираюсь построить для них шалаш на дереве. Правда, идея еще на стадии разработки – слишком много всего происходит в последнее время.

– Шалаш на дереве – это круто, – кивнул Оуэн. – Черт, мы проводили там дни напролет, прятали сладости и комиксы. Помнишь, – обратился он к Райдеру, – ты перекупил у Денни журнал с голыми тетками? Свой первый порножурнал я пролистал в шалаше на дереве. Хорошие были времена.

– А у меня там случился первый секс, – мечтательно проговорил Райдер. – С Тиффани Карвелл. Да, славные были деньки.

– Господи, – Бекетт устало закрыл глаза, – только не упоминайте об этом в присутствии Клэр, иначе она ни за что не разрешит мне построить шалаш.

– Подкаблучник, – обозвал младшего брата Райдер.

– Вернемся к этому вопросу, когда у тебя будет жена, – ухмыльнулся в ответ Бекетт.

– Хватит пока и вас двоих. Женщинам мира нужен хотя бы один Монтгомери, не связанный узами брака.

– Лично мне мысль о свадьбе нравится все больше, – заметил Оуэн.

– Так ты уже почти женат.

– Угу, и мне это по душе. Возвращаешься домой, а она уже ждет тебя или вот-вот придет с работы. Приятно, что и говорить. И да, как-то странно, – Оуэн посмотрел на Бекетта, – что сегодня ночью ее не будет.

– Девчонки развлекаются. Клэр позвонила только один раз, справилась о детях. Сказала, Хоуп нужна женская поддержка, – сообщил Бекетт. – Кстати, что за история с этим Уикхэмом? Клэр так и не раскололась.

– Хотел увести ее от нас, – сквозь зубы процедил Райдер.

– Вот козел!

– Козел в костюме за пять тысяч баков.

– Он, кажется, бросил ее? – Оуэн неторопливо глотнул пива. – Ушел к какой-то блондинке. Типичная красоточка. Эйвери показывала мне ее фото в «Пост», в разделе «Стиль».

– О-о, вы читаете раздел «Стиль»? Надо же, – фыркнул Райдер.

– Иди в задницу, – беззлобно отмахнулся Оуэн. – Эйвери нашла фотку, показала мне. Короче, он бросает Хоуп ради блондинки, закатывает пышную свадьбу, а потом является сюда и хочет сманить нашу управляющую? Как-то сразу хочется набить ему морду и попортить дорогой костюмчик.

– Он обещал всякие приятности. Типа, если она согласится спать с ним, как раньше, он обеспечит ей хорошую жизнь.

Оуэн выпрямил спину.

– Что, черт побери, ты сказал?

– Что слышал, – резко ответил Райдер. – Хлыщ предлагал Хоуп быть его любовницей. Он, дескать, купит ей дом, подбросит деньжат, свозит в Париж или еще куда-то там.

– И он до сих пор жив? – пробормотал Бекетт. – Почему ты не превратил его в мешок с костями?

– Потому что узнал об этом, только когда он уехал. Кроме того, она сама справилась с ситуацией. Посоветовала ему засунуть свое грязное предложение в его грязную задницу. В это время я как раз проходил мимо. Прикиньте, – Райдер взял пригоршню чипсов, – подлетает она ко мне, просит подыграть и целует в губы, причем отнюдь не по-детски.

– Об этом я не знал. – Оуэн перевел взгляд с одного брата на другого. – Почему мне никто не рассказал? Я должен быть в курсе всех событий!

– Все случилось только вчера, а у нас не было времени поговорить. Скорее всего, слухи уже поползли, но вчера, подозреваю, она об этом особенно не задумывалась.

– Значит, ты ей подыграл, – уточнил Бекетт.

– Конечно, а почему нет? Этот тип мне сразу не понравился – и он, и его костюм. Насколько я понял, она хотела проучить его, заставить приревновать. Мне-то что! Правда, когда он свалил… она аж заколотилась.

– Проклятье, – тихо выругался Бекетт.

– Она была в ярости, метала громы и молнии. Оно и понятно – после такого оскорбления. Но и расстроилась, конечно, тоже.

Оуэн вытащил из кармана телефон.

– Машину его видел?

– «Мерседес», модель С63, совсем свежий, этого года. Черный седан, – оттарабанил Райдер, словно читал с бирки. – Вряд ли он вернется – она залепила ему по больному месту, – но сохранять бдительность не помешает.

– Согласен. Сукин сын только что женился и сразу предлагает Хоуп стать его… Ей же лучше, что он ее бросил.

– Да, она тоже это понимает.

Бекетт ткнул в Райдера указательным пальцем.

– Это она испекла пирог!

Райдер расплылся в улыбке.

– Вкусный, да? Видимо, хотела отплатить добром за добро. Я взял пирог и сделал следующий шаг. Предпочитаю вести в игре.

– Ты тоже ее поцеловал? – осведомился Оуэн.

– В прошлые разы инициатива исходила от нее. Я начал чувствовать себя ущербным.

Бекетт расхохотался, и Оуэн слегка пихнул его в бок.

– Эй, ты чего? – возмутился Бекетт.

– Ничего смешного не вижу. Рай, ты хочешь замутить с Хоуп?

Райдер лениво отхлебнул из бутылки.

– В кадре большая надпись: «Не суйте нос не в свое дело».

– Она управляет гостиницей.

– А Эйвери арендует «Весту». Тебя это не остановило.

– Да, но… – Оуэн замялся, подыскивая аргумент.

– Расслабьтесь, парни. – Райдер пожал плечами. – Целоваться с женщиной – свободной, желающей того же – это право, данное мужчине Богом. Это вовсе не означает, что я уже думаю о колыбельках. И вообще, с поцелуями она первая начала.

– И она шикарная, – прибавил Бекетт.

– Я слышу это от женатого мужика, отца пятерых детей? – изогнул бровь Райдер.

– Будь у меня хоть двадцать детей, глаза-то никуда не делись! Роскошная женщина, между прочим, в прошлом – королева красоты, да еще умеет готовить. Просто куколка.

– И первая целует мужчину.

Оуэн схватился за голову, а Бекетт опять засмеялся.

– Вечно его что-то смущает!

– Она управляет нашей гостиницей. Она лучшая подруга Клэр и Эйвери. Ее бросил сын босса, – принялся перечислять Оуэн.

– Не надо ставить меня на одну доску с Уикхэмом, братишка.

– Я не ставлю, а просто констатирую факты. Вдобавок ко всему мама от нее без ума. В общем, если хочешь заняться с ней сексом и она не против, дерзай. Только не напортачь.

– Ты начинаешь меня злить, – проговорил Райдер кротко, что всегда служило опасным признаком. – Может, назовешь хоть одну женщину, с которой я что-то «напортачил»?

– Она не просто женщина, она… Хоуп, и по отношению к ней я чувствую… – Оуэн запнулся.

– Запал на нее?

– Что-о? – рявкнул Оуэн. – Я провел с ней времени больше, чем вы оба, вместе взятые, пока мы решали вопросы обустройства гостиницы и искали информацию об этом чертовом призраке. Она для меня почти как сестра!

– А ты мне вроде как брат, – ехидно заметил Райдер.

– Ага, потому-то мне и не по себе. Эйвери рассказала мне все подробности истории с Уикхэмом. Он действительно обошелся с Хоуп как последний негодяй. Не только он, но и вся его долбаная семейка. Пойми, Рай, у нее все еще разбито сердце.

– Эй, что значит «вся долбаная семейка»?

– Родители Уикхэма обо всем знали, и папаша, и мамаша, и сестра. Они знали, что их сынок водит Хоуп за нос, и смотрели на это сквозь пальцы, даже если про себя и осуждали. Хоуп управляла частным отелем Уикхэмов, устраивала все мероприятия, в том числе их семейные; они приглашали ее к ужину, принимали у себя в Хэмптонсе. По словам Эйвери, к Хоуп относились как к члену семьи. Вот и представьте себе ее состояние: мало того, что Уикхэм-младший поступил подло, так еще и его семья повела себя по-свински, и с моральной точки зрения, и как работодатели. Ей наплевали в душу.

Все ясно. Пусть семейка Уикхэм катится ко всем чертям, решил Райдер.

– Я не поступаю так с женщинами. И моя семья тоже.

– Ни ты, ни мы. По крайней мере, теперь тебе все известно.

– Да уж. Если у нас с Хоуп что-нибудь выйдет, а я насчет этого не загадываю, обещаю, что между нами все будет предельно откровенно. Довольны?

– Вполне.

– И не обязательно тут же бежать и рассказывать все маме.

– Господи, да с какой стати? Я не трепло.

– А кто наябедничал ей, что я разбил футбольным мячом хрустальную вазу и спрятал осколки? – напомнил Оуэну Бекетт.

– Мне было восемь лет! – В голосе Оуэна зазвенела искренняя обида. – Ты до конца жизни будешь меня попрекать?

– Буду-буду. Мне тогда целых четыре дня не разрешали смотреть телевизор: три – в наказание за то, что спрятал осколки, и еще один – за то, что мяч залетел через окно в дом. Я страшно мучился, хотел посмотреть «Черепашек-Ниндзя».

– Чего же ты не купил себе DVD-диск, когда вырос?

– Я-то купил, но с тебя это вины не снимает, болван ты эдакий. Братский обет неразглашения тайны священен.

– Мне было восемь!

Убедившись, что Оуэн отвлекся от темы сексуальной жизни старшего брата, Райдер рывком поднялся с дивана.

– Ну, кумушки, оставайтесь здесь и обсудите все, как истинные женщины, а я пойду вздремну.

– Материалы подвезут в восемь утра, – напомнил Оуэн.

– Знаю. К восьми буду на месте.

– Я собираюсь поработать в мастерской, обтесать панели для барной стойки. Сбрось эсэмэс, если понадоблюсь.

– Как-нибудь переживу один день без твоей смазливой мордашки. А вот ты мне пригодишься, – Райдер показал пальцем на Бекетта. – Встречаемся в семь.

– Нет, не раньше восьми – половины девятого. Мать Клэр забирает мальчишек на завтра. Я должен их разбудить, одеть, накормить и забросить к ней. Клэр-то в гостинице, не забывай.

– Ладно, подгребай, как сможешь. Балбес, идем домой. – Райдер двинулся к выходу. – И не забрасывай мячик с улицы в дом!

В последнюю секунду он вспомнил про блюдо из-под пирога и вернулся за ним. В компании Балбеса Райдер быстро преодолел короткое расстояние до дома: вырулил из рощицы, проехал по шоссе и вновь свернул в лесок, в глубине которого, спрятанный среди зарослей, стоял его дом.

Райдеру нравилось, что дом укрыт от посторонних глаз, что у него есть своя территория, и не маленькая. Для обработки участка он пригласил ландшафтных дизайнеров. Мать пыталась сделать из старшего сына садовника, однако дело не пошло. Райдер не прочь выкопать ямку для молодого деревца, ткнуть в землю кустик-другой, но сажать цветочки? Нет уж, увольте.

Тем не менее ухоженный вид участка радовал глаз. Райдер с удовольствием смотрел на перепад высот, различные текстуры материалов – природных и искусственных, оттенки камня на дорожке, нижнюю подсветку.

Поскольку Бекетт вымыл блюдо, Райдер сразу положил его в кабину, чтобы не забыть. Немного постоял в тишине, глядя в усыпанное звездами небо, пока Балбес обнюхивал траву, бегал по дорожке и делал свои собачьи дела.

Райдер даже не представлял себе, что может – или хочет – жить где-нибудь еще. Не потому, что здесь он вырос (хотя и это имело значение), а потому что это место – этот ночной воздух, негромкие звуки в сумраке – имеет над ним некую власть, причем так было всегда.

Он выбрал этот участок, расположенный вдали от дороги, чтобы пустить здесь корни, выстроить собственный дом. В этом леске прошло все детство Райдера, он исходил вдоль и поперек каждую тропинку и ориентировался в нем с закрытыми глазами еще задолго до того, как стал взрослым.

Райдер прошел через маленькую веранду на кухню, щелкнул выключателем. С внутренним оформлением ему помог Бекетт. Простые, четкие линии, пространства ровно столько, чтобы в центре свободно встал стол. Райдер поставил на зарядку мобильный телефон – устройство, с необходимостью которого смирился лишь недавно, – и достал из холодильника бутылку воды. До горячего душа он добрался только сейчас, намного позже, чем хотел.

Пес вместе с ним потрусил наверх и сразу устроился на большой квадратной лежанке, где по обыкновению спал. Покружил на месте раз, другой, третий, с шумным вздохом свернулся калачиком рядом с облезлым плюшевым котом, своей любимой игрушкой, и, довольно постукивая хвостом, из-под полуопущенных век стал наблюдать за тем, как хозяин выкладывает все из карманов джинсов, расстегивает ремень.

Райдер разделся, швырнул одежду в сторону корзины для белья и голышом направился в большую хозяйскую ванную. Человек, который зарабатывает на жизнь своими руками, можно сказать, своим горбом, заслуживает королевскую душевую кабину. Особенно если он строительный подрядчик и знает толк в сантехнике.

Его ванная вполне может соперничать с теми, что в гостинице, – изысканный узор плитки различных оттенков серого, длинная белая стойка и чаши раковин из нержавеющей стали. Райдер включил лейку и гидромассаж на полную мощность, сделал воду погорячее и встал под мощные струи воды, чтобы расслабить напряженные мышцы, уставшие за долгий день и от работы, и от возни с детьми. Стоя под душем, он думал о Хоуп. Он вовсе не собирается что-то там испортить. И к истории с тем мерзавцем и его семейкой он уж точно не имеет отношения. А игру в поцелуи она первая затеяла, напомнил себе Райдер, и это, черт возьми, правда, простая правда. Он старался держаться на расстоянии, и до последнего времени ему это удавалось. Он сознательно не приближался к ней, потому что с самого начала чувствовал между ними что-то такое… Нет, она не для него, эта королева красоты с острыми скулами и глазами цвета чернослива, у которой одна пара «шпилек» наверняка стоит больше, чем вся обувь Райдера. И пускай «шпильки» удлиняют ноги Хоуп до бесконечности, сути это не меняет.

Она ему совершенно не подходит, как и он ей. Мужчины Хоуп носят галстуки и костюмы от известных модельеров, не вылезают со светских мероприятий, может, даже ходят в оперу. Да-да, тот ублюдок выглядел как любитель оперы.

Она начала первая, но если они решат закончить игру, Райдер не допустит каких-либо недомолвок. Все должно быть открыто и честно. Он всегда играет честно. Кстати, Оуэн в чем-то прав, поэтому, прежде чем принимать решение, Райдер еще подумает. А если он и эта женщина придут к согласию, что ж… тогда он будет честен по максимуму.

Райдер выключил воду, взял полотенце и насухо вытер волосы. Действие вдруг напомнило ему Хоуп с садовым шлангом в руках. Он улыбнулся. В тот момент ему совсем не было смешно, а сейчас он готов признать, что вышло очень забавно.

Мисс Совершенство не идеальна: порой допускает ошибки, поступает неправильно, однако оно и к лучшему. Совершенство – это скучно, идеал внушает робость, а то и просто злит. Ему нравятся в ней мелкие недостатки. Возможно, он узнает ее лучше, если у них что-нибудь получится. Только не надо спешить, предостерег себя Райдер. Пока забот хватает и без нее.

Не одеваясь, он прошел в спальню, откинул с постели простыню, которую застелил утром, – такой уж у него способ заправлять кровать.

Балбес уже дрых, а из открытых окон веял легкий ветерок и доносились ночные звуки. Райдер не имел привычки заводить будильник: внутренний хронометр у него в голове. В крайнем случае, если он проспит, его разбудит пес.

Может, включить телевизор, немного развеяться перед сном? Перед мысленным взором Райдера опять возникло лицо Хоуп и тот ее взгляд… после поцелуя. Продолжая думать о ней, Райдер крепко заснул.