Текст книги "Откажись от мести"

Олег Казаков
Откажись от мести. Мысли христианина

© Казаков О.А., текст, 2003

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2003

Откажись от мести

«Никому не воздавайте злом за зло,

но пекитесь о добром перед всеми человеками»

(Рим. 12,17)

«Я за слово отвечаю: я ей за это рожу разобью!»

(Возглас подростка 10-12лет)

* * *

«Месть!

Месть!.. Как сильна, как могущественна твоя воля… Словно на глубокую, кровавую рану горстями сыплют соль… Желание мести – злое упорное – слабого, хилого и трусливого сделает отважным и крепким, а немощную женщину наполнит мужеством, твердостью и достоинством амазонки.

Месть! Мятежны твои дороги, непримиримая и несгибаемая. Благодаря тебе, остается еще у человека человеческий облик. Благодаря тебе, насилие, несправедливость, угнетение и унижение не превратили его окончательно в рваное тряпье.

Возмездие! Не дай Бог, чтобы Адамову потомству были оставлены одни лишь своенравные низменные чувства, чтобы погас огонь кровопролития, и единожды рожденный человек лишился благодати быть единожды смертным.

Ты, месть, охраняла и охраняешь человека от человека, доброго от коварного, угнетенного от угнетателя, овцу от волка.

Ты была и остаешься высоким судом и неподкупным обвинителем, золотник к золотнику взвешивающим зло и добро, кривду и правду… На чашах твоих весов одну каплю крови не перевесило бы целое море и не смыло бы ее. Ты венчаешь главу мужчины шапкой чести и покрываешь женщину платом целомудрия…»

Так и вижу, дорогой читатель, как Вы удивленно поднимаете брови и, может быть, разводите руками, совершенно искренне недоумевая, какое отношение весь этот пассаж может иметь к вам и вообще к более или менее нормальным и порядочным людям, к тому же верующим?!

И верно: мы не гоняемся друг за дружкой с кинжалами и не объявляем оппонента кровником, не стремимся быть особо отважными и совсем не жаждем стать амазонками, и не…

Так что наша беседа пойдет преимущественно о вещах, так сказать, незначительных, повседневно-будничных. Ведь «профессию» мстителя мы все приобретаем как бы ненароком, повинуясь греховному инстинкту. И мстим – походя, вовсе не думая о том, что это месть, а мы – нарушители заповеди Божией и апостольского учения…

Прозвучавший в самом начале фрагмент из романа замечательного грузинского писателя Отиа Иоселиани[1]1
  Отиа Иоселиани «Пошла женщина мужу изменять» пер. О. Казакова. Тбилиси, «Мерани», 1990 г.


[Закрыть] не является выражением взглядов самого писателя, человека православного. Да и сама героиня, обуреваемая жестокими помыслами пошла все-таки не путем злобной мести, а путем полной искренности. От себя скажу, что в этом ее победа и ее трагедия. Человек, отказавшийся воздать злом за зло всегда проигрывает в этом мире. Он и сам видит себя проигравшим. Другое дело, как его «проигрыш» перейдет, чем станет в вечности. Здесь же на земле этого почти никто знать не может. И в этой неизбежности особая боль, особая трагедия православного христианина, решившего идти по-настоящему Христовым путем.

Если идти за Христом, то хочешь-не хочешь придется нести крест – деваться от этого некуда, либо окажешься среди тех, кто знать не хочет Самого Христа. А нести крест чаще всего бывает тяжело и, ох, как больно – в особенности если он давит на самолюбие и «чувство достоинства». Ведь один из плодов от семени греха, семени тли (смерти), всеянного в нас врагом – это постоянное заблуждение. Например, мы видим достоинство свое не в том царственном назначении, которое подарено нам Творцом, а в том, насколько мы в силах выполнить свои хотения и утверждать свое «значение», то бишь самоутверждаться.

* * *

Мы желаем иметь значение, и если кто на это значение посягает, или обходит нас, часто воспринимаем это с болью и озлоблением (каждый, конечно, в свою меру). «Отстоять» себя – это мы считаем нормой. Добиться преобладания или хоть совершить «равное» воздаяние.

«Страсть доминировать, командовать так вкоренилась в сердца людей, что человеку именно это кажется нормальным»[2]2
  Архимандрит Софроний (Сахаров) «Письма близким людям». Москва «Отчий дом!», 1997 г.


[Закрыть]. И это независимо от возраста, пола, социального статуса и проч.

Не эта ли страсть доминирования – питательница зависти – толкнула Каина к братоубийтсву. Ведь он не смог перенести, что брат, оказался лучше в угождении Богу, «обошел». И Каин не видел никакого иного выхода, как только уничтожить «соперника».

Наша беседа не просто так начинается поэтической выдержкой из романа. На самом деле, наши мысли, очень часто как бы стремятся опоэтизировать, возвысить движение нашей гордыни, они бывают красноречивы и убедительны как лучшие адвокаты, которым к тому же хорошо платят.

И по большому счету – не имеет решающего значения, вступаем ли мы на тропу вражды, или просто хотим чем-нибудь огорчить нашего соседа за то, что тот слишком докучливо печется о порядке и тишине на лестничной площадке и делает замечания, когда нам хочется превратить это место в зал экстремальных заседаний и дискуссий.

Или еще занимательный эпизод:

…Предание той коммунальной (тогда еще ленинградской) квартиры умалчивает за что одна одна соседка невзлюбила и возненавидела другую, однако страсть эта оказалась в ней так сильна, что она решила эту страсть все-таки выместить и возместить.

И поэтому, когда ненавистная соседка ждала к празднику гостей и варила к их приходу студень, мстительница тихонько прокралась на кухню и подлила в кастрюлю со студнем… валерьянки. Последствий я, дорогой читатель, описывать не буду, думаю, что ваше воображение и без того все подскажет, да и стоит ли растягивать неприятные описания…

Пример, конечно, колоритный: тут мстительница обладала и выдумкой и даже своеобразным артистизмом. Однако, если повнимательней последить за собой или повспоминать о себе, то обнаружится, что каждый (или почти каждый) из нас в той или иной степени частенько повторяет этот поступок (творит отместку).

А уж если мы решаем покарать человека, почему-то не отдающего нам долг, или сказавшего нам дурное слово, или причинившего нам боль и разорение… Тогда мысли наши приобретают уже совсем патетическое звучание, и врагу нашему пощады быть не должно. Конечно, об этом легко говорить или писать, вот попробовать бы свое «смирение» на деле. Да, проба может как раз выявить отсутствие смирения. Но факт остается фактом: мстить нельзя – ни из побуждения отомстить за прямую обиду, ни из зависти, ни из возникающей невесть откуда неприязни, ни из соперничества и вообще никогда и никак нельзя.

Да почему же, конце концов нельзя?! Значит, с нами вообще можно делать все, что взбредет, а мы сиди себе и помалкивай?!

* * *

Нельзя мстить, потому что мы христиане православные, правильно и достойно славящие Бога.

Истинно верующие люди еще в ветхозаветные времена видели в мести дело злое и даже в житейском смысле опасное и вредное. Вспомним, например, событие в семействе патриарха Иакова.

Дина, дочь Лии, которую она родила Иакову, вышла посмотреть на дочерей земли той.

И увидел ее Сихем, сын Еммора Евеянина, князя земли той, и взял ее, и спал с нею, и сделал ей насилие.

И прилепилась душа его к Дине, дочери Иакова, и он полюбил девицу и говорил по сердцу девицы.

И сказал Сихем Еммору, отцу своему, говоря: возьми мне эту девицу в жену.

Иаков слышал, что [сын Емморов] обесчестил Дину, дочь его, но как сыновья его были со скотом его в поле, то Иаков молчал, пока не пришли они.

И вышел Еммор, отец Сихемов, к Иакову, поговорить с ним.

Сыновья же Иакова пришли с поля, и когда услышали, то огорчились мужи те и воспылали гневом, потому что бесчестие сделал он Израилю, переспав с дочерью Иакова, а так не надлежало делать.

Еммор стал говорить им, и сказал: Сихем, сын мой, прилепился душею к дочери вашей; дайте же ее в жену ему; породнитесь с нами; отдавайте за нас дочерей ваших, а наших дочерей берите себе [за сыновей ваших]; и живите с нами; земля сия [пространна] пред вами, живите и промышляйте на ней и приобретайте ее во владение.

Сихем же сказал отцу ее и братьям ее: только бы мне найти благоволение в очах ваших, я дам, что ни скажете мне; назначьте самое большое вено и дары; я дам, что ни скажете мне, только отдайте мне девицу в жену.

И отвечали сыновья Иакова Сихему и Еммору, отцу его, с лукавством; а говорили так потому, что он обесчестил Дину, сестру их; и сказали им [Симеон и Левий, братья Дины, сыновья Лиины]: не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, который необрезан, ибо это бесчестно для нас; только на том условии мы согласимся с вами [и поселимся у вас], если вы будете как мы, чтобы и у вас весь мужеский пол был обрезан; и будем отдавать за вас дочерей наших и брать за себя ваших дочерей, и будем жить с вами, и составим один народ; а если не послушаетесь нас в том, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и удалимся.

И понравились слова сии Еммору и Сихему, сыну Емморову.

Юноша не умедлил исполнить это, потому что любил дочь Иакова. А он более всех уважаем был из дома отца своего.

И пришел Еммор и Сихем, сын его, к воротам города своего, и стали говорить жителям города своего и сказали: сии люди мирны с нами; пусть они селятся на земле и промышляют на ней; земля же вот пространна пред ними. Станем брать дочерей их себе в жены и наших дочерей выдавать за них.

Только на том условии сии люди соглашаются жить с нами и быть одним народом, чтобы и у нас обрезан был весь мужеский пол, как они обрезаны.

Не для нас ли стада их, и имение их, и весь скот их? Только [в том] согласимся с ними, и будут жить с нами.

И послушались Еммора и Сихема, сына его, все выходящие из ворот города его: и обрезан был весь мужеский пол, – все выходящие из ворот города его.

На третий день, когда они были в болезни, два сына Иакова, Симеон и Левий, братья Динины, взяли каждый свой меч, и смело напали на город, и умертвили весь мужеский пол; и самого Еммора и Сихема, сына его, убили мечом; и взяли Дину из дома Сихемова и вышли.

Сыновья Иакова пришли к убитым и разграбили город за то, что обесчестили [Дину] сестру их. Они взяли мелкий и крупный скот их, и ослов их, и что ни было в городе, и что ни было в поле; и все богатство их, и всех детей их, и жен их взяли в плен, и разграбили все, что было в [городе, и все, что было в] домах.

И сказал Иаков Симеону и Левию: вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для [всех] жителей сей земли, для Хананеев и Ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой.

Они же сказали: а разве можно поступать с сестрою нашею, как с блудницею!

В книге «Левит» сказано прямо: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего как самого себя. Я Господь [Бог ваш]» (19, 18).

Надо ли и говорить, ведь каждый верующий знает: то, что было заповедью об отношении израильтян к израильтянам, после пришествия в мир Господа Иисуса Христа стало заповедью об отношении каждого человека ко всем, без исключения, людям.

И вот настала уже эпоха Нового Завета, и уже Сам воплотившийся Бог говорит: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в левую щеку твою, обрати к нему и другую… Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5, 38–44).

Однако мир не умеет, не может и, что хуже всего, не желает жить по-христиански.

Один сугубо церковный, и даже в сане, человек сказал как-то в частном разговоре о неких конкурентах по распространению предметов церковного обихода и книг: «Они нас там-то обошли, надо бы теперь их немного придушить…» Не знаю, была ли в этих словах доля юмора. Во всяком случае они не прозвучали совсем уж как шутка.

Жить по-христиански только человеческими силами невозможно.

«Закон Христов для естественного человека непосилен; он гораздо тяжелее закона Моисеева, ибо утончает и усиливает его требования; осуществить его в жизни нашими слабыми и склонными ко греху силами безусловно невозможно…» (свт. Михаил [Грибановский]).

Только благодатью Духа Святого можно жить достойно христианского звания. Только энергия Самого Бога удерживает нас от зла…

Потому что наше произволение далеко не всегда подчиняется не то что высшим соображениям, но даже просто – здравому смыслу.

На днях, один знакомый человек, уже в летах, начитанный, образованный верующий, вот что мне рассказал.

«Подхожу я к прилавку, купить какой-то пустяк. Продавщица совсем молоденькая в младшие дочери мне roдится, разве что не во внучки. Ну я у нее спросил, есть ли в продаже такая-то вещь… А она была чем-то отвлечена, что-то подсчитывала. И ответила коротко и, как мне показалось, невежливо. И вдруг у меня в глазах потемнело, я стал кричать на нее и обозвал ее грубо и резко, благо, что не матерным словом. Готов был вот-вот запустить в нее чем попало. Отошел-таки от прилавка, и всего трясет, губы дергаются дышать тяжело… А с чего спрашивается?! Дело-то выеденного яйца не стоит!»

Это история обыкновеннейшая. Таких историй многие тысячи на дню происходит. И этот человек хотя бы задумался о бессмысленности происшествия и о том, что на самом-то деле он совершил грех.

А ведь многих не остановить и они готовы идти «до конца», и остаются убежденными в своей «правоте» и «справедливости». Не замечают, что жажда возмездия сродни гнусному сладострастию, которое так же губит и погружает в грязь. Человек думает и говорит, что вот «отплатит» за обиду и успокоится. Но он лжет себе и другим: цепь злобы непрерывна, и один удар потребует второго и так далее…

Сослуживец сделал нам замечание, которое нам показалось обидным и мы уже (по крайней мере в мыслях) готовы его со свету сжить.

Сказали нам что-нибудь неприятное в транспорте или (ой-ой-ой!) действительно оскорбили, обругали… И «словно на глубокую кровавую рану горстями сыплют соль». Терпение наше тут же обрывается, словно натянутая струна. И уже мы такого наговорили, а то и сотворили что-нибудь в отместку… А если еще и зависть нас укусит… И уже вот она – свара, «а где зависть и сварливость, там неустройство и все худое» (Иак. 3,16).

Святой апостол Павел еще раз напоминает нам о словах Господа и даже поясняет их для нас: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его, если жаждет, напои его; ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12, 19–21) Кстати, здесь под горящими угольями разумеется не жестокая кара, как может показаться на первый взгляд.

Не мстите… А мы мстим и иногда жесточайшим образом. Не так давно по телевизору показывали супружескую пару, которая убила отца (свекра) (ни в коем случае не станем их осуждать!) и эта пара решительно утверждала, что он этого сполна заслуживал… Они вынесли приговор и привели его в исполнение. Мера их обиды и горя оказалась такова, что заповедь о неосуждении и прощении (если они о ней знали) была их человеческими силами невыполнима. А вспомнили ли они о Боге, нам неизвестно.

Когда-то, лет тридцать назад, слышал я историю, как сын в отместку за то, что мать остригла ему ночью уж очень модно-длинные волосы, нанес матери смертельный удар. Что здесь-то говорить о мере нанесенной «обиды» и мере сотворенного суда. Может быть, я привожу случаи крайние, то есть с одной стороны совсем незначительные, с другой – страшные. Да, есть еще масса градаций между этими крайностями. Но какую градацию ни возьми, если мы называем себя христианами, и у нас обнаруживается враг, то ответа на вопрос, как относиться к этому врагу, мы должны искать в учении Самого Бога и ближайших Его учеников. И мы ни в едином слове этого учения не найдем никакого намека на месть, даже на малейшую возможность мести.

И получается, что я должен (Господи, помоги, потому что это нестерпимо трудно!) прощать врагов в любом случае, ведь я называю себя христианином, значит – последователем Христа. Никакие поэтические, ни логические, доводы не дадут мне права идти против Его заповедей, потому что заповеди – абсолютны, их нарушение может обречь на вечный страшный, судорожный мрак.

* * *

Приводимые апостолом Павлом слова: «Мне отмщение, Я воздам», записаны в книге «Второзаконие». Из этого со всей неопровержимостью явствует, что если мы берем воздаяние за зло на себя, то вторгаемся в ту область действий, которую Бог оставляет за Собою. И если Он не совершает возмездия сразу и явственно, как нам хотелось бы, или мы вообще не видим какого бы то ни было воздаяния нашему обидчику, то должны отдавать себе отчет, что Бог ведает, когда, как, кому и в какую меру воздать наилучшим образом и для нас и для причинивших нам зло. «Ты не умнее Бога», – говорят святые отцы.

Рассуждая иначе, мы, может быть и неосознанно, но присваиваем (вернее пытаемся присвоить) власть и значение Самого Бога и, волей-неволей, рискуем оказаться в рядах богоборцев. Воображая себя справедливыми, мы слепоте своей попираем высший закон и Божественную правду. И можем впасть в гораздо худший грех. Так некий мужчина, изменив жене, мотивировал это тем, что у жены тяжелый, сварливый нрав. Итак, за недостаток характера было «отомщено» гнусным грехом прелюбодеяния…

А если обратить внимание на то, какие слова и пожелания проносятся в наших умах и душах в ответ на пустячную «обиду», то по жестокости не найдем никакого сравнения между нашими мыслями и проступком нашего «врага».

Но ведь каждый раз перед святым причастием мы произносим и слышим слова: «Божественную же пия кровь ко общению, первее примирися тя опечалившим». Примириться не можем. Но в таком случае надо непременно каяться на исповеди перед Богом и священником. И Бог по Своему усмотрению даст нам силы, успокоит бурю, рвущую нашу немощную душу. Церковь советует в таких случаях вспоминать первомученика Стефана, который молился за убивающих его, и попросить у него духовной и житейской помощи.

Даже если против нас и впрямь совершено зло, мы, понаблюдав за собою, быстро заметим, что думая или делая, что-либо в отместку, мы на самом деле с каким-то нечистым аппетитом бессознательно питаемся тем злом, которое обращено на нас. И в этой злобе разум наш меркнет. Мы становимся одними из тех людей (а их много), сердце которых «с жадностью открывается, чтобы принять в себя всякое семя недоверия, неприязни, ненависти, вражды, и глухи и слепы остаются (они) к призывам Церкви – любить ближнего» (Архим. Софроний (Сахаров).

Мы дерзаем называть себя людьми верующими и церковными и в тоже время съесть готовы человека случайно толкнувшего нас на службе в церкви, я уже не говорю о нанесении настоящего вреда. Никакая наша несправедливость не может быть оправдана несправедливостью по отношению к нам.

Спаситель предупредил: «…каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». (Мф. 7, 2). Надо вспоминать эти слова Господа, и искать в них поддержку и высшую мудрость. Слова Бога в Священном Писании несут в себе силу Святого Духа, потому что они Им произнесены.

Наша мера может оказаться для нас приговором и определить нашу участь и наше место в вечности. Однако, надо знать еще и то, что эта мера, может таинственным или даже совершенно явным образом повлиять и на наши земные дела.

Некий человек, например, рассказывал, что причинил довольно ощутимую неприятность своему знакомому, который не отдавал ему долга. Причем перед этим он даже не поинтересовался, какие обстоятельства мешают возврату. Долг он востребовал. Прошло некоторое время и вдруг его одна за другой постигли неудачи, причем в самых, казалось бы, безопасных случаях. Он стал задумываться о причинах и вдруг вне всякой «житейской ложки», вспомнил о своей жестокости к должнику.

«Но как же?!» – скажет, может быть, какой-нибудь читатель, – «эдак ведь, если всем прощать, уступать, спускать, то может получиться, что совсем ничего в жизни не добьешься, во всем проиграешь».

Но такое сомнение, во-первых, однозначно говорит о недостатке нашей веры в промысел Божий, в Его милость, в Его поддержку.

А во-вторых, мы, по большому счету, и не должны ждать милости и успеха от мира, о котором любимый ученик Иисуса Христа, святой апостол Иоанн Богослов говорит: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2, 15).

Добавим к этому слова епископа Михаила (Грибановского):

«Люди мира сего во лжи и без Бога, обгоняя и попирая друг друга, покоряют землю и овладевают ее благами. А живущие во Христе, стараясь блюсти внутреннюю правду и жить по Божьи, конечно, по необходимости должны отстать в этом состязании и, конечно, на них свысока и с презрением будут смотреть обгоняющие их на всех путях гордые деятели мира.

Но не будем смущаться этим. Пути Церкви в руках Бога. Предадим Ему пути наши и не будем бояться. Он выведет как свет правду нашу и справедливость нашу как полдень».

* * *

Вечное блаженство, совершенная жизнь, помилование от Бога, обещаны не мстителям, не блюстителям внешнего порядка и даже не справедливым. Они обещаны – милостивым. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7).

Но к милости никак иначе прийти не сможем, как только через сострадание. То есть через способность страдать вместе со страждущим, проникнуться его несчастьем, его бедами, обстоятельствами. И тогда вдруг окажется, что все «виновные» виноваты перед нами гораздо в меньшей степени чем мы думали, и вряд ли заслуживают того наказания, которое бы мы для них изыскали.

Человека могли толкнуть на поступок против нас обстоятельства, непосредственно от него не зависящие: это может быть и иная культура, и злой навык, приобретенный так давно и прочно, что уже и не замечается, и тяжелая, безвыходная на его взгляд, жизненная ситуация, в конце концов он мог быть обманут и спровоцирован нашим настоящим врагом, о котором мы не подозревали. А мы, не давая себе труда разобраться, поднимаемся на возмездие, причем отплатить стараемся даже большею, или хотя бы той же, монетой.

Так-то однажды некий работник одного предприятия стал враждовать на своего руководителя и в конце концов зашел так далеко, что причинил ему крупные неприятности. Руководитель не остался в долгу и так отплатил «оппоненту», что тот многого лишился и долго не мог прийти в себя. Прошло немало времени, прежде чем руководитель почти случайно узнал, что во всем была повинна умело устроенная провокация, приправленная умелой клеветой. А устроил все человек, который считался добрым приятелем… А ведь такие истории нередки.

Мы постоянно забываем, что «враг наш истинный есть диавол, который как душу, так и тело наше ищет и тщится озлобить и погубить… На него посему должно нам всю вражду обратить…» (свт. Тихон Задонский).

Преподобный Серафим Саровский был искалечен людьми, которым невесть откуда взбрело в голову, что у него есть богатства и его надо ограбить. Злодеи были пойманы, поставлены перед судом. Стало об этом известно и батюшке Серафиму, который чудом, целительством Царицы Небесной остался жив.

И вот – он настоятельно просил для преступников помилования…

Наш обидчик это человек, который наверняка находится под влиянием сил тьмы, и уже по одному этому достоин жалости, сочувствия, снисхождения.

Очень часто даже некто, движимый яростью и злобой, к быстро меняется, когда видит, что к нему относятся не как к отпетому мерзавцу. К одному человеку приехали озлобленные люди и приехали с жестокими намерениями. И он, хотя и был напуган, сумел-таки совладать с собой и обошелся с ними предельно вежливо. И произошло неожиданное – люди смягчились, завязался разговор, и ситуация, с Божией помощью, довольно благополучно разрешилась…

Сказанное, ни в коем случае не следует понимать, как неразумный призыв вовсе отказаться от осторожности и бдительности и вообще рассудительного отношению к людям…

Однако рассудительность и неприязнь, переходящая в мстительность, – вещи совсем разные.

* * *

Можно предвидеть еще одно возражение: Вся эта проповедь неотмщения, любви к врагам, непротивление злу, либо неправильно понята и искажена толкователями, либо сама по себе рассчитана на слабаков, боязливых, малодушных… Вот, дескать, были бы у такого-то силы и возможность, он бы этим обидчикам задал… А раз нет, то ему эта заповедь для маскировки очень даже удобна…

Но это заблуждение. Заблуждение, потому что даже у самого хлипкого и самого трусливого остается нечто, что может оставаться вовсе неприметным: ненависть, зложелательство, проклятие. О проклятии же один из самых ярких подвижников последнего времени, Афонский старец Паисий, сказал, что если оно обращено на неправого человека, то оно действует. Определенно: от ненависти и желания проклясть гораздо труднее отказаться и отделаться, чем даже от какого-то мстительного поступка. Очень трудно! И маскироваться тут не от кого, разве что от Бога. Но разве от Него замаскируешься?

И человек, который решился, послушав Христа, искоренить в себе это внутреннее, гнездящееся в глубине сердца зло, эту «органическую» ненависть, быстро понимает, что тут потребуются огромные усилия до конца жизни, и потребуются мужество и твердость не меньшие, а, может, даже большие, чем в каком-либо трудном или опасном внешнем поступке… Так что наша вера вовсе не для слабаков…

К тому, чтобы хотя бы приблизительно понять, что такое, получив пощечину, подставить и другую щеку – лежит долгий путь. И мы здесь даже не беремся этому поучать поскольку сами от настоящих духовных высот далеки безмерно. Но говорить и помнить о них надо! И начинать восхождение или хотя бы попытаться его начать – обязательно надо.

Христос призывает нас следовать за ним. А что за следование, ежели мы не движемся?!.

Некто на исповеди покаялся, что не имеет христианской всеобъемлющей и всепроникающей любви к ближнему и хотел бы этот недостаток исправить.

Батюшка же строго сказал ему, чтобы он ни в какие особые подвиги не лез, а постарался просто смолчать, если вдруг толкнут в транспорте, сделают несправедливое замечание в очереди, или вдруг (если за рулем) кто-то начнет «прижимать», «подрезать»…

Кающийся скоро выяснил, что это задача… Проще было бы камни в гору таскать. Вот вам и первый шажок.

А ведь кроме всего прочего, непременно надо держать в памяти еще и то, что мы сами многократно бываем виноваты перед ближними… И – либо не замечаем этого, либо все-таки хотим снисхождения.

Нам трудно любить и, в особенности, любить врагов, соперников, потому что, дар любви, вложенный в нас Самим Богом, заглушен, забит сорной травой греха и, прежде всего, самолюбием.

* * *

Всякий человек, которому нанесена обида, нанесен вред физический, похищено или отнято имущество, или честь которого оскорблена, имеет безусловное право обратиться в мирской суд или к представителям власти с жалобой или иском, и попытаться таким образом взыскать положенное по закону.

Более того, если человек в таких случаях имеет возможность обратиться в судебную инстанцию или к властям, и не делает этого, то становится очень близок к греху укрывательства. Он невольно превращается в сторонника преступления, в друга и покровителя преступившего заповедь и закон.

Однако времена нынче такие лихие, и люди такие озлобленные, что нередко бывает, ни к каким судьям и властям по тем или иным причинам нет никакой возможности обратиться. Что же делать тогда?

Господь, заповеди, критерии христианской нравственности указывают нам одну единственную дорогу: молиться за обидчика и всеми силами стараться его простить и загладить в своей душе бурю и горечь от происшедшего.

Многие, наверное, возразят на это, что в каких-то тяжелых, особо болезненных случаях зло не может быть вполне искренне забыто и прощено до самого конца жизни.

Но даже искреннее желание достичь прощения, даже через силу, с самопринуждением, молитва, творимая за обидчика – это уже христианский подвиг, движение к христианской высоте, следование Христу. И тогда могут очень сильную поддержку и помощь оказать слова святого апостола Павла: «Лучше быть обиженным, чем обидящим!»

Скажем еще и о том, что как ни стыдно, ни противно признавать, но и в среде православных верующих людей много наносится обид и много наносится вреда друг другу. Иногда доходит и до настоящей жестокости.

Удивляться этому, наверное, не следует. Кто-то очень разумно заметил, что уже если начнется настоящая апостасия (отступление от Бога) то страшнее всего это будет именно в Церкви.

Но в случае, если нам причиняет ущерб брат по вере, мы имеем прямую возможность выяснить наши отношения, объясниться вполне определенно в церкви, в присутствии верующих свидетелей и духовника, священника. Вспомним слова Спасителя о том, чтобы, если выйдет с кем-либо распря, то стараться решить дело сначала с глазу на глаз, потом при двух или трех свидетелях, и если не будет толку, то обратиться к Церкви. А если противник наш и Церкви не послушает, то относиться к нему как к язычнику и мытарю, то есть человеку внешнему (Мф. 18. 15–17).

Но ни о какой мести, ни о каком воздаянии злом за зло и речи идти не может.

Прощение обид, отвержение мести может дать замечательные плоды. Случается так, что враждебность вдруг уходит, и начинается даже дружба. Или во всяком случае начинаются хотя бы просто человеческие, в рамках обычной порядочности, отношения.

Вспомним, что все мы, все люди – родные по крови. В каждом из нас есть капелька крови Адама. Не говоря уже о том, каким близким кровным родством связаны те, которые приобщаются Телу и Крови Христовых – православные христиане. То есть все человечество, и в особенной степени, причащающиеся православные христиане – одна семья связанная узами и духовного, и кровного родства.

И, конечно, всякая вражда, возникающая в семье, всякий разлад, всякое буйство, должны быть всеми силами умирены, изглажены. Ради этого можно и должно не жалеть сил…

В любом случае, если есть прощение, то пусть дружба и полный мир возникают и не сразу. Но по крайней мере дверь для мира открывается, и люди могут сделать шаг навстречу друг другу.

В рассуждениях и доводах об обоснованности любви к врагам и бессмысленности мщения есть еще один поворот, весьма неожиданный для незнакомых с нашим вероучением.

Наши враги самой враждою своей, противодействием нам, противостоянием нашей воле очищают нас от многих грехов и удерживают от многих злых поступков.

Если мы без предубеждения возьмем на себя труд рассмотреть некоторые ситуации нашей жизни, то увидим, что, например, хотели стащить с работы что-нибудь, да вот присутствие враждебно настроенного к нам человека остановило: «наябедничает ведь». Или хотели согрешить, уже шли на грех, как вдруг откуда ни возьмись появился какой-то пьяный хулиган и все намеренья наши разрушил; или хотели пьянствовать с друзьями, да злая жена помешала и она же сбила с нас спесь, когда мы уж очень стали тщеславиться и рисоваться в обществе…