Текст книги "Москва литературная №1, 2023. Литературно-художественное издание"

Я впервые увидела столько военных, черных машин и, наконец, самого Хрущева в украинской рубахе и в соломенной шляпе. Мне выдали огромный букет из ромашек и васильков и проинструктировали, что я должна всем улыбаться, со всеми здороваться и раздавать цветы всем проходящим женщинам.

Гордо я держалась перед группой встречающих официальных лиц, а рядом со мной стоял сам Хрущев. Журналисты нас фотографировали, а я старалась растягивать рот во все свои четыре коренных зуба наверху и четыре внизу.

В Кремль потянулся, как мне показалось, нескончаемый поток женщин. Среди них было много китаянок, негритянок, индианок и вообще совершенно не похожих на наших женщин существ. Они были одеты в национальные костюмы, на головах у многих были какие-то несуразные платки и шляпы, но как по-доброму они улыбались!

Я всем дарила цветочки, меня бесконечно целовали, и взамен цветочков в мои карманчики в фартуке отправлялись какие-то мелкие символические подарочки. Через пятнадцать минут Хрущев, погладив меня по голове, ушел, видимо, в Кремль, а мне было сказано каким-то дядей встречать всех женщин до самой последней.

Журналисты тоже куда-то удалились, остались какие-то военные и вожатая, которая пополняла цветами мой букет, оттирала платком на моих щеках помаду и регулярно опорожняла мои карманы.

Наконец, после двух часов, поток женщин начал иссякать. Последней ко мне подошла японка, я подарила ей все оставшиеся цветы. Она долго кланялась, сложив руки перед грудью, поцеловала меня, а потом вынула из своей сумочки желто-красный лакированный деревянный шарик, в котором явно находилось что-то секретное, в шарике что-то трещало изнутри. Шарик не помещался в карман, я не знала, куда положить его, но потом решила тихонечко спрятать от вожатой в трусы. Мне это удалось.

Вожатая подошла ко мне, строго спросила, нет ли у меня еще каких-либо подарочков. Мне было жалко отдавать ей шарик. Я ее обманула и сказала, что вот, смотрите, карманчики мои пустые. Стыдно, конечно. Она как-то подобрела, ее огромная сумка никак не застегивалась, там лежали все мои подарочки. Вожатая взяла меня за руку, и мы вернулись в лагерь.

Я все рассказывала ребятам о своих впечатлениях, но никто из них мне не верил. Все спрашивали: а где же твои подарки? Я обещала всем доказать, что я не вру. Я отвернулась за угол и достала из трусов японский желто-красный шарик. Все ребята потрясли его, пришли к выводу, что внутри в шарике находится японский рис. В этот момент зашла вожатая, увидев шарик, она с яростью отняла его.

«Тебе была доверена такая важная роль – встречать в Кремле женщин всего мира, а ты присвоила себе шарик! Это не твой подарок, а подарок твоему лагерю!»

Позор, обиды, слезы и разочарование! Конечно, никто никогда не увидел подарков женщин Всемирного конгресса, но мне, в конце концов, поверили. Раз был один подарок, значит, были и другие. Да и вожатая в этот день тащила домой сумку таких размеров, что все ребята догадались, что в этой сумке.

Городской пионерский лагерь очень быстро прекратил свое существование. Мы были его единственными пионерами. А я была обречена на ежегодные две первые смены в подмосковном пионерском лагере.

В том же году вышел журнал «Советский Союз», где были размещены фотографии с Всемирного конгресса женщин. Видно было, что какая-то маленькая девочка в профиль с беленькими волосиками дарит васильки и ромашки негритянке, а за ними стоит большой Никита Хрущев. Мы долго хранили этот журнал. Родители всем упорно говорили, что это «наша Юля». Но потом этот номер журнала, увы, был потерян.

Кинопробы

Осень в Нескучном саду – это самый красивый период года. В начале сентября на фоне еще зеленой листвы появляются светло-желтые листочки на березах, чуть позже более насыщенными золотисто-желтыми красками занимаются многочисленные клены, а в конце месяца начинается настоящее буйство красок – ярко-желтых, золотых, оранжевых, красных, бордовых листьев всех кустарников и деревьев.

В это время гулять по саду особенно приятно. Еще достаточно тепло, но воздух с утра уже прохладный, тишина вокруг, красота необыкновенная! Дети в школе, каникулы закончились, взрослые на работе, только пенсионеры с внуками изредка прогуливаются по аллеям парка. Можно ногой подцепить опадающие кленовые листья, они ласково шуршат, природа замирает в ожидании более поздней осени.

И она всегда не за горами. Картина Нескучного сада меняется. Все больше появляется бурых однотонных красок, сквозь них просвечивают черные голые ветки деревьев, становится холодно и не так уютно, но все равно очень хорошо. В Нескучном саду всегда красиво и хорошо.

Вот как раз в такой денек поздней осенью 1963 года в наш класс заглянули два молодых человека прямо на урок рисования. Учительница вышла в коридор поговорить с посетителями. Потом она вернулась и обратилась к нам с вопросом: «Кто хочет сниматься в кино? Вместо уроков я могу отпустить только отличников и хорошистов. Съемки будут проходить в парке Горького на площадке аттракционов. Поднимите руки те, кто завтра пойдет на съемки».

Дураков среди нас не оказалось, все отличники и хорошисты тут же подняли руки, договорились все встретиться в девять утра на площадке аттракционов. Молодые режиссеры попросили нас по возможности красиво одеться.

Я прибежала домой, радуясь предстоящему съемочному дню.

В это время у нас дома разыгрывалась настоящая драма с очередной домработницей. Она приехала из деревни работать в Москве, по чьей-то рекомендации попала к нам. Привезла необъятного размера мешок с собой, сказав, что это ее личные зимние вещи. Мы все долго гадали, почему этот мешок такой тяжелый и как она, Груня, его дотащила до Москвы.

Через неделю мешка уже не было. Груня сказала, что все свое старье она выбросила на помойку. Мама и бабушка выдали Груне кое-какие свои вещи, решив, что носить ей будет нечего. Груня как-то странно покрутила носом, но все вещи взяла. Еще через два дня у нас в коридоре опять стоял огромный мешок Груниных «зимних вещей», причем сдвинуть его опять было невозможно. Мешок за пару следующих дней существенно похудел.

В момент, когда я вбежала домой, у нас на кухне сидел участковый милиционер. Он строго угрожал посадить бабушку в тюрьму за запрещенную торговлю семечками у булочной нашего дома. Улики были дома. Остаток семечек в мешке и граненые стаканы.

Оказалось, что, когда никого не было дома, Груня успешно занималась коммерцией. Груня прикидывалась дурой, рыдала, загадочно объясняла басом милиционеру, что ее какой-то черт попутал. Милиционер еле выбил из нее признания, что семечки все-таки принадлежали ей, а не бабушке. В итоге Груня была с треском отправлена обратно в деревню.

Бабушка с трудом переключилась на мои новости после триумфальной победы в битве с Груней и милиционером.

– А какой будет сниматься фильм, художественный или документальный? – спросила бабушка.

Я ничего не знала ни о фильме, ни об актерах. Главное, что наш класс и меня лично будут снимать в кино.

Рано утром на следующий день я, надев свое единственное, а значит, лучшее пальто, новые чулочки и ботинки, отправилась на съемки фильма.

Погода была отвратительная, было ветрено, и временами моросил мелкий осенний дождь. Нас встречала какая-то толстая тетка с огромным белым пучком на голове.

– Ребята! Мы снимаем фильм о войне, конкретно здесь, в парке, – сцену начала Великой Отечественной войны. Представьте себе: враг наступает на нашу Родину и приближается к Москве. Идет мобилизация солдат на фронт. Парк опустел, всем очень грустно и страшно, ветер сдувает с дорожки парка последние желтые листья, на заднем плане – одинокая карусель, единственный работающий аттракцион, на ней несколько школьников крутятся, понимая, что, возможно, они наслаждаются в последний раз, в пока еще мирное время в Москве. По дорожке парка идет пара влюбленных. Девушка готовится проводить на фронт своего паренька, ей тоже грустно и страшно. У вас, ребята, простая роль – вы крутитесь на карусели. Карусель любите?

Очень трогательная сцена. Мы тут же вошли в «образ» и, конечно, обрадовались такой уникальной возможности. Мы побежали с олимпийской скоростью занимать места, уселись, закрепили цепи, и закрутилась наша карусель.

Однако на съемочной площадке что-то не ладилось. То дождь пойдет, то ветер задует, артисты все ходят по дорожке и ходят. Прошло минут двадцать пять, мы все продолжали крутиться, кое-кому уже стало не по себе.

Сначала тошнить стало девочек, потом к этому процессу присоединились и мальчики. Сцена была действительно грустная и страшная, все наше внутреннее содержимое летело по движению карусели, то есть попадало на всех.

Прошло еще минут тридцать. Мы все, замерзшие, промокшие, облеванные с головы до ног, продолжали крутиться на этой чертовой карусели. При этом наши жалобные вопли никого не интересовали, их никто и не слышал. Кое-кто из девочек начал плакать.

Сказать по правде, у меня тоже после часа катания уже не было сил ни плакать, ни орать. Было просто ужасно. Однако карусель никто не останавливал. Прошел еще, наверно, час, погода чуть-чуть улучшилась, и, видимо, девушка все-таки проводила на фронт своего любимого.

Подошел механик и остановил движение чертовой карусели. Никто из ребят не был в состоянии отцепить замки и соскочить на землю. Десять отличников и хорошистов сидели измученные и думали, что лучше быть троечниками, чем так страдать. Нас по одному еле сняли с карусели и поставили на ноги. Поблагодарили за участие в съемках. Головы у всех кружились ужасно, видок у нас был еще тот. Грустные, мы побрели по своим домам.

Бабушка сразу поняла, что съемки прошли «успешно», как только увидела зеленый цвет моего лица. Ни в одном советском фильме про войну я не увидела этого эпизода. Видимо, до сих пор лежит на полке. Но на всю жизнь я возненавидела любые виды каруселей.

Детские забавы

⠀

Вуди Аллену посвящается

С возрастом все чаще приходят на память удивительные истории из детства, смешные и наивные, но такими мы и были – смешными и наивными, как все дети…

Вот одна из таких историй – не знаю, правда, насколько она будет вам интересна…

В нашем «советском» детстве были совсем другие игры, чем сейчас. Салочки, прятки, казаки-разбойники, «секретики», «классики»… Можно бесконечно продолжать.

Были, конечно, и традиционные игры – волейбол, футбол, шашки, шахматы, карты… Собирание марок, монет, значков, открыток… И прочее, прочее, прочее.

Так вот, в третьем классе нашей школы все ребята, мальчики и девочки, неожиданно увлеклись новой, удивительной игрой – в фантики. Просто эпидемия началась какая-то!

Суть игры была простой: определенным образом сложенный прямоугольный фантик надо было положить на край стола или подоконника и хлопнуть ладонью по краю таким образом, чтобы фантик пролетел вперед и накрыл фантик другого игрока. Если накроет – фантик соперника твой, нет – игра продолжается дальше до тех пор, пока у тебя не останется ни одного фантика или, наоборот, все они станут твоими.

Кроме того, надо было заинтересовать партнера тем, что фантик у тебя непростой. Простой, от обычной конфетки, никому не был интересен. Фантик должен был быть от жевательной резинки, или просто – жвачки. И самый шик – сыграть на вкладыши из оберток от жвачки.

Игра была заманчивой и азартной, в дальнейшем фантики или вкладыши можно было обменять на сами жвачки, а кто из нас не мечтал пожевать настоящую жвачку?.. Правда, достать этот дефицитный, сугубо иноземный товар было практически невозможно…

В это время у нас в семье произошло большое несчастье. У одной маминой племянницы обнаружили опухоль за ухом, сделали операцию, опухоль вырезали, но случайно задели лицевой нерв.

Красавица девушка получила увечье, надо было ее спасать – срочно разрабатывать лицевые мышцы. Лечащий врач рекомендовал где-нибудь достать жевательную резинку. Задание для нас было практически невыполнимым, но, к счастью, выход нашелся.

Мамочка, которая никогда никого ни о чем не просила, обратилась к одному из своих многочисленных аспирантов, зная, что его отец, главный редактор журнала «Советский Союз», уезжает в США в краткосрочную командировку.

И вот – я как раз пришла из школы – раздался звонок в дверь. В дверях стоял Саша, мамин аспирант.

– Юлька! Держи пакетик, передай его маме. И тебе – тоже подарочек. Вот, смотри, а я убежал.

Я тут же залезла в пакет. А там – боже мой – сокровища! Мне – шариковая ручка с четырьмя разноцветными стержнями: черным, синим, красным и зеленым! Да такой, как эта, ни у кого в школе нет! Вот это да! Ой, и еще целых пять необычных жвачек!

Между тем в пакете лежал еще один увесистый сверток – большая закрытая упаковка жвачек, штук сто, наверное. И все – необычные. Не простые пластинки, а кубики в красивых ярких обертках.

Для начала я вскрыла свои пять кубиков и тут же засунула один из них в рот. Ура, это была настоящая жвачка, не конфета какая-нибудь. А какие фантики! Какие вкладыши! Какие-то спортсмены с короткими палками, на обратной стороне были написаны их имена. Богатство!

«Все, теперь я непременно в „большой игре“!»

Новой ручкой я тут же нарисовала домик с зеленым забором, травку, елку и синее небо с красным солнцем. Здорово! Но покоя мне не давал сверток со жвачками для бедной девушки. В конце концов, что для нее важнее: пожевать жвачки или посмотреть на вкладыши? Зачем они ей? Ведь возьмет еще, да и выбросит…

Все эти хитро-наивные детские размышления привели меня к мысли, что лучше я отдам свои четыре жвачки племяннице, что явно пойдет ей на пользу, но зато фантики от всех ее жвачек возьму себе. Я готова была пожертвовать даже своей новой ручкой, но ведь ручка-то ей совсем не нужна.

Короче говоря, я залезла в буфет, нашла там кальку, на которую бабушка выкладывала пироги перед выпечкой, и начала кропотливую работу. Нарезала кальку на маленькие квадратики, сняла со всех жвачек фантики, сложив в отдельную стопку все эти неимоверные ценности, и, наконец, как можно аккуратнее завернула все жвачки в кальку – как конфетки.

Труд был поистине титанический. При этом я честно не попробовала ни зеленых, ни розовых, ни желтых жвачек. А как вкусно они пахли! Все сложила обратно в пакет и побежала разбираться со своим новым богатством.

Чего теперь у меня только не было! Фотографии известных актеров на вкладышах: Элизабет Тейлор, Кирк Дуглас, Софи Лорен, Пол Ньюман – их было больше всех.

Среди них была лишь одна, выбивавшаяся из общего ряда блистательных красавиц и красавцев, – фотография какого-то странного парня, рыжего, с длинным носом и в старомодных очках-велосипедах в роговой оправе. На обороте я прочла: «Вуди Аллен».

«Да, такого будет трудно обменять, ну ничего», – подумала я.

Были там также какие-то боксеры, футболисты, гоночные машинки, птички, собачки, кошки… Куда-то мчащийся во весь опор с вытянутой вперед рукой парень по имени Супермен, герои незнакомых мультиков и многие, многие другие неизвестные мне персонажи. Одним словом, настоящий клад.

Моя наивная мама даже не заметила проделанной мною титанической работы. Видимо, она решила, что это какие-то специальные медицинские жвачки, и отнесла их в больницу.

На следующий день я до умопомрачения резалась в фантики и на переменах, и после уроков. Я наменяла Кирка Дугласа и Пола Ньюмана на Микки Мауса, спортсменов – на Белоснежку, а машинки – на цветочки. Уже в первый день моя коллекция поубавилась на треть.

На следующей неделе я еще раз продулась – осталось совсем немного вкладышей и фантиков. Что и говорить, очень скоро у меня не осталось ни одного фантика. Игроком я была азартным, но, как оказалось, слабым. В итоге остался только один вкладыш с фотографией того самого Вуди Аллена, на которого никто не хотел ни играть, ни меняться…

Я посмотрела на горькую ухмылку этого Вуди – она показалась мне даже милой – и сказала: «Ну что, Вуди, мы ведь всем им еще покажем?» Затем бережно положила вкладыш в томик Пушкина с «Евгением Онегиным».

Со временем эта игра стала неактуальной, забылась и, как любая эпидемия, в конце концов закончилась…

В восьмом классе Вуди Аллен выпал из «Евгения Онегина» прямо на уроке литературы. Его тут же подхватили мальчишки и стали передавать друг другу, с парты на парту, со словами: «Какой классный у Юльки парень…» Вскоре порядком потрепанный портрет Вуди вернулся ко мне.

«Ничего, ничего, Вуди, мы им всем еще покажем!» – с досадой проговорила про себя я.

Дома я надежно спрятала Вуди в том «Человеческой комедии» Бальзака и забыла об этом.

Прошло уже много лет. Вуди Аллен – один из моих любимых талантливых режиссеров и актеров, я с удовольствием прочла пару сборников его исключительно умных, с тонким юмором написанных рассказов.

Знаю, что он неплохо играет на кларнете, выступает в нью-йоркском ресторане. Бывая в Нью-Йорке, я всегда мечтаю встретиться с ним в его любимом родном городе, в его любимом ресторане, где он играет на своем кларнете.

А когда в кино или дома на экране появляется пожилой человек с такой забавной и смешной внешностью, в таких же старомодных очках в роговой оправе, добившийся поистине мировой славы, я вспоминаю, как в спешке заворачивала на нашей старой кухне сотню жвачек в кальку и забавные детские игры в фантики…

Перевозя собрание сочинений Бальзака из московской квартиры в загородный дом, я заметила, что портретик Вуди Аллена опять неожиданно выпал. Краски на вкладыше были совсем блеклые… С фотографии на меня смотрел все тот же рыжий и в смешных очках, но ставший мне таким близким и родным Вуди Аллен.

Хитро ухмыляясь, он меня как бы спрашивал: «Ну что Юлька, здорово мы им всем показали?..»

«Классики», мел и Сашка

В конце апреля – начале мая начинался сезон «классиков» и «веревочек» во дворе. Прыгали все, девочки и мальчики. После уроков все ребята, бросив на асфальт свои портфели, еще не доходя до своих подъездов, начинали скакать, прыгать, чеканить ногами мячи. Прекрасное время, все расцветало, конец занятий в школе, предчувствие лета. Я прыгала до самого вечера, потом наступал черед казаков-разбойников, не хотелось ни есть, ни пить, ни делать уроки, только играть, прыгать и бегать наперегонки. Машин во дворе тогда было очень мало, часть двора, покрытая асфальтом, большой площади.

Места чтобы играть в «классики», предостаточно. В Зеленом театре, в Нескучном саду начинались демонстрации фильмов и репетиции концертов, вовсю звучала музыка.

Весна! Бабушка в первый раз отважилась выйти посидеть на скамеечке и подышать свежим воздухом. Также непременно ей понадобилось поделиться с местным населением впечатлениями от выходки новой домработницы Мани, которая умудрилась, пока никого не было дома, высыпать весь пух и перо из подушек, а в пустые наволочки напихать старые чулки всего нашего многочисленного женского коллектива.

Пух и перо она успешно перепродала нашим соседям из другого подъезда. Не везло бабушке с помощницами! Я вернулась из школы, увидела бабушку, оставила ей свой портфель и побежала прыгать.

Но после прошедшего первого весеннего дождя «классики» смылись с асфальта, плохо просматривались. Мы с девчонками решили начертить их заново. Но мела и денег ни у кого не оказалось. Да и мел продавался в специальных магазинах. Прыгать, однако, очень хотелось. Мне пришла в голову идея вернуться в класс и попросить кусочек мела у учительницы.

Я побежала, наша школа находилась в пяти минутах ходьбы. Уроки уже закончились, школа выглядела совершенно опустевшей. Дверь в класс была открыта, никого там не было. На доске лежали несколько кусков мела. Я оглянулась, раз спросить не у кого, значит, решила я, можно взять один кусочек мела, никто и не заметит. Я быстро схватила мел, запихнула его себе в карманчик коричневой школьной формы. Именно в этот момент зашла наша классная руководительница.

– Что ты здесь делаешь, Юля? Ты что-то забыла? – спросила она меня.

Я растерялась, видимо, на моем лице все отразилось, моя рука, испачканная мелом, крутилась около испачканного мелом кармана. Учительница обо всем сразу же догадалась.

– Ты взяла с доски мел, это правда? – строго спросила она.

– Нет, – соврала я.

– Покажи мне немедленно, что лежит у тебя в кармане.

Я достала кусочек мела и тут же получила от учительницы первую в своей жизни оплеуху. Было больно и очень стыдно.

– Ты только что украла мел, ты не созналась мне в этом, ты получила пощечину за свое вранье, ты это понимаешь?

– Да, да, да! – закричала я и выбежала пулей из класса.

Вся в слезах, униженная и оскорбленная, я вернулась во двор. Как меня смогла ударить моя любимая учительница, меня, отличницу, любимую ученицу? Я очень переживала. Настроение окончательно испортилось.

Я отдала мел, девчонки перечертили «классики». Делиться своими проблемами ни с кем не хотелось. Чувство горького стыда и обиды меня не покидало. Я стала плохо прыгать и проигрывать. Слабых всегда обижают. Меня кто-то из девчонок обидно обозвал.

Я, пребывая в отвратительном состоянии духа, немедленно, как учил меня наш дворовый вождь, Марик, дала в глаз и в нос. И тут же получила ответный удар, фингал под глазом. Дальше началась борьба не на жизнь, а на смерть.

Я от обиды за себя дралась руками и ногами, хватала за косы и за уши. В общем, бедная моя бабушка, услышав крики своей внучки, еле разогнала кучу-малу.

Вся побитая, со множеством синяков, я вернулась в растрепанных чувствах домой. Со слезами на глазах, всхлипывая, я честно призналась бабушке в происшедшем.

Бабушка полностью поддержала действия учительницы и объяснила мне, что красть категорически нельзя, что потом из меня вырастет Маня и что я сяду в тюрьму. Такая перспектива меня, конечно, не устраивала. Никто меня не пожалел и не оправдал.

Первым пришел вечером домой папа, увидел меня с сине-зелеными фингалами и, не разобравшись в случившемся, героически решил за меня заступиться.

Первым ему под руку попался наш соседский мальчик, сын полковника и мой одноклассник Сашка. Папа, обладавший огромной силой, схватил бедного парня, ни в чем не повинного, более того, моего искреннего друга, за правое ухо, поднял его и сказал, что если еще кто-либо меня тронет, то он всех будет таскать за ухо, пока не извинятся передо мной.

Бедный Сашка! Его правое ухо на всю жизнь тянулось после этого чудесного весеннего вечерка. Между прочим, потом мой отец принес свои извинения Сашиному отцу.

В жизни случаются разные обстоятельства, но этот эпизод с пощечиной запомнился мне на всю жизнь. Два года назад наш одноклассник Саша, который давно переехал из нашего двора, теперь уже полковник в отставке, заглянул к нам в гости.

Мой муж, который не всегда верит тому, что я рассказываю ему, первым делом посмотрел на Сашино правое ухо. Увидав, что правое ухо заметно отличается от левого, спросил Сашу про обстоятельства этого происшествия.

Убедившись, что все было, как я и рассказывала, долго представлял себе, смог бы он поднять за ухо ребенка восьми лет…

«ЭТО – ЛЮБОВЬ!» 2023

НП «ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА» при информационной поддержке СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ XXI-го ВЕКА продолжает приём работ на конкурс поэзии и прозы «ЭТО – ЛЮБОВЬ!» 2023.

Три автора – обладателя ГРАН-ПРИ получат бесплатную публикацию в официальном СМИ Союза писателей XXI-го века.

Итоги конкурса также будут официально опубликованы в одном из котируемых СМИ! Количество победителей зависит от качества представленных в книге работ!

Конкурс проводится в различных номинациях:

Поэзия: А. Пушкин, М. Цветаева, А. Ахматова, А. Блок, С. Есенин, В. Маяковский.

Проза: А. Толстой, А. Чехов, И. Бунин, А. Грин, О. Уайльд, О. Генри, Ф. Саган.

Если Вы считаете, что Вам подходит иная от представленных выше номинаций, просто укажите желаемую, и жюри рассмотрит возможность её добавления в общий список конкурса.

Текст не должен нарушить законодательства РФ! Авторские права должны принадлежать автору!

Материал проходит отбор, Комиссия имеет право отклонить материал без объяснения причин.

Заявки отправляются по электронной почте [email protected]!

1) тема письма: «ЭТО – ЛЮБОВЬ!»

2) укажите ФИО, мобильный телефон, город проживания, возраст,

3) приложите единый файл WORD с материалами для публикации в коллективной книге конкурса.