Текст книги "Истории Хранителя троп. Начало приключения"

– Как же я тебя понимаю, мое тело отказывается мне повиноваться. Весь организм шлет меня куда подальше. Поэтому я бу…

Не успел парень договорить, как моментально отключился.

Солдат попытался подняться с пола, но тщетно. Ноги подкосились, и юнец рухнул обессиленным на пол и просто тут же захрапел, уткнувшись в кухонную дверь.

Проспав так около шестнадцати часов, первым проснулся Хэмсворд.

Вид его был похож на восставшего из мертвых: потрепанный, весь покрытый какой-то грязью, одежда порвана в нескольких местах, а про перекошенное лицо вообще стоит промолчать.

Оглядев обстановку в квартире, он первым делом задал себе вопрос: а где же его солдатик? Ах да, вот же он – лежит пятой точкой кверху, похрапывая, уткнувшись в дверь.

Хмурый и явно недовольный произошедшим вчера, он отправился к холодильнику, Хранитель совсем чуть-чуть приоткрыл дверь, стараясь не нарушить блаженный сон Викфьерда.

Не найдя ничего съестного, парень подошел к чайнику.

Аппарат так привычно загудел, кипятя содержимое внутри него. Юноша потянулся за своим любимым черничным чаем, достал фарфоровый заварник и засыпал туда перемолотые листья растений.

Аромат лесной ягоды мягко ударил по носу. Запах разносился по квартире, заполняя собой воздушное пространство. От волшебного аромата пробудился Искоренитель.

Что-то промычав, он как зачарованный пошел на черничный запах.

– Гляньте-ка, кто у нас проснулся!

– И вам не хворать, Ваше Высокоблагородие, – откликнулся разбитый Викф. – Есть что перекусить?

– А ты посмотри в холодильник.

– Какая же ты иногда вредная зараза!

Возмущенный солдат открыл дверцу холодильника. Парень был, мягко говоря, разочарован, устройство ничего в себе не хранило, внутри него были лишь пустота и холод.

– И что это за безобразие?! – возмущался потрепанный юнец, указывая рукой на холодильник

– Как что? Еды нет, только чай.

– Так сходил бы и купил!

– Ты это… Не повышай на меня голос. Во-первых, денег нет. Во-вторых, я встал от силы только минут пять назад.

– Точно… Я забыл, что нас скоро отчислят, да и мы забили на учебу месяц назад… – закрывая лицо руками, устало выдал Викфьерд.

А Хэм лишь продолжил мирно попивать свой сладкий чай.

Ему было абсолютно все равно, главное сейчас – связаться с Аидой, а потом хоть потоп.

Как-нибудь бы разобрались с этой едой.

– Так, ладно, сейчас надо связаться с нашей чээсвэшной теткой, – заговорил чародей, ставя кружку на столик.

Парень достал из-за пазухи кинжал и сделал миниатюрный разрез в пространстве.

Туман, как капельки воды из крана, послушно падал в его правую ладонь.

Затем молодой человек рукояткой испещренной стали вновь провел в воздухе и закрыл прореху.

Энергия в руках не собиралась подчиняться Хранителю в его собственном мире, но все же Хэмсворду удалось еле-еле сжать туман до размеров зубочистки и затем направить в свой головной мозг.

Чародей с помощью данной энергии хотел связаться ментально с Аидой.

Как и в том городе на тропах, волны тумана незримо распространялись во Вселенной для поиска одной лишь сущности. Спустя пятнадцать минут, так и не получив ответа от своей наставницы, парень решил забить на это дело.

– Слушай, что ты там говорил по поводу еды? – спросил Хэм.

– У нас ее нет!

– Так ты же получил стипендию, ко всему прочему, ты говорил, что тебе еще кто-то помог с деньгами.

– Точно… Спасибо, что напомнил, – сказал парень, почесав затылок.

Викфьерд потянулся за телефоном, но, естественно, в кармане его не оказалось.

Ведь он так и стоял на кухне в своей полевой форме, как и Хранитель в частности. Что-то пробурчав себе, он направился на поиски своего гаджета.

– А ты не помнишь, куда я положил мобилу? – громко спросил искоренитель из зала.

– Мы вчера сожгли город, дрались с обезьянами-пиратами, какими-то кошками, крестоносцами и другими тварями. Я лично сбивал летающие корабли, а ты сейчас спрашиваешь, где твой телефон. Вот ты сам как думаешь: помню ли я такую мелочь? – спросил парень, упираясь лбом в кружку.

– Мог просто ответить нет, хоть бы со своего позвонил на мой, – возмущался стрелок.

– Мой телефон в домашних шортах. Если не ошибаюсь, то одежда в спальне.

Вновь тихо выругавшись, Викфьерд отправился в комнату Хэма.

Прошурудив всю площадь спальни, Искоренитель все-таки нашел телефон, да вот только не свой.

Пролистывая контакты в гаджете друга, он обнаружил интересную заметку.

В мобильнике высветилась картинка бездомного с подписью Трижды проклятый.

Еще немного залипнув в дисплее, он вскипел от злости.

– Ах ты, собака дворовая! – заорал Викф.

– Упс… – выдал чародей, поперхнувшись чаем.

– Я тебя тоже переименую! Слышишь?!

Нажатием в центр экрана солдат вбил новое название – Мой царь – и с ехидной ухмылкой позвонил на этот контакт.

Гаджет отозвался мелодией где-то из центра квартиры. Смартфон вибрировал и пел мелодию про сатану и оборотней. Тут уже подорвался с места сам хозяин квартиры, ибо он был заядлым меломаном и терпеть не мог такое кощунство: чтобы музыка играла из каких-то динамиков телефона, а не из наушников или, по крайней мере, из нормальных настоящих звуковых устройств.

Его это просто вымораживало, если звук рок-композиций был нечистый и резал уши. Поэтому для Хэмсворда это было наподобие святых молитв против одержимых, только парень не корчился и не издавал шипящих звуков.

К удивлению молодых людей, гаджет лежал на раковине в ванной комнате.

– Хм… А как он, собственно, здесь оказался? – задался вопросом Викф.

– Да мне все равно, главное, что этот ужас прекратился и твой телефон заткнулся! А теперь быстрее смотри, сколько у тебя там финансов, и пошли! – не вытерпел Чародей.

– Да все! Все, змея, успокойся! – засмеялся Искоренитель. – Так-с, мой баланс… Тысяча сто двадцать три кроны. В принципе… Можно пока не беспокоиться за еду на этой неделе.

– Ну хоть какая-то хорошая новость! Ну же, пошли за едой, а то я уже на девяносто девять и девять процентов состою из чая, а не воды! – торопился Хранитель.

– А переодеться ты не хочешь?

– Да чтоб тебя!

Хэмсворд рысью ринулся в свою спальню. Перерыв шкаф, он нашел свою любимую затасканную футболку, другие джинсы и более-менее чистые носки.

Только дойдя до смены штанов, он понял, что все это время он ходил в грязных кроссовках по квартире.

А вот сейчас Хранителю пригодилось бы антипригарное покрытие, потому что если бы его пятая точка могла испускать пламя, то она бы уже сожгла как минимум половину комнаты. Чародей стал изощренно и долго выражаться не самыми красивыми словами в сторону своей невнимательности. В это же время солдат валялся со смеху в прихожей.

– А ты чего смеешься?! У тебя вообще-то тоже грязная обувь, и ты вместе со мной будешь отмывать эту квартиру! Вот ты своим языком, как кошка, а я цивильно и с половой тряпкой! – орал Хэмсворд на своего товарища.

Но солдат даже после таких веских угроз не унимался, а только продолжал еще громче хохотать.

И вот Хранитель вышел в чистой одежде из своей комнаты, весь красный от гнева, приготовившись избивать наглого Викфьерда этой самой обувью.

– Ваше Высокоблагородие, не бейте меня, пожалуйста! Я сейчас сам умру… От смеха! – еле-еле выдавил из себя почти синий Искоренитель.

И все же Хэмсворд был неумолим, и он один разок проехался кроссовками по спине солдата.

– Вставай давай, коротышка!

– Да поднимаюсь я, поднимаюсь!

– А ты чего не переодеваешься?

– А мне и не надо, – улыбнулся Викфьерд.

Солдат поднялся с ковролина, постепенно успокаиваясь.

Взглянув ехидно в лицо Хранителя, Искоренитель щелкнул пальцами, и через мгновенье военная униформа стала растворяться, уступая место уличной одежде: кожанке и немного потертым джинсам.

Хранитель, в свою очередь, мог лишь показать в отместку средний палец, ибо в его мире Викф в перевоплощении был сильнее.

Наконец-то собравшись и выйдя на улицу, парни направились к ближайшему супермаркету, который находился буквально через два дома.

– Что брать будем-то? – спросил Викф. – Ты ведь у нас главный в экономике.

– Как что? Пару пачек крупы, кусок мяса и что-нибудь к чаю.

– Я только за, но готовишь ты, а то я спалю тебе кухню, – перекидывал стрелки обязанностей Искоренитель.

Добравшись до ближайшего магазина, молодые люди быстро закупались всем необходимым. К их счастью, людей к трем часам дня оказалось немного, как и километровых очередей у касс.

– Слушай, Хэм, ты будешь долго готовить, а я весь слюнями захлебнусь. Давай наберем каких-нибудь булочек, перебьем голод, а потом отведаем твое кулинарное произведение искусства?

– Я-то не против, деньги все равно твои, поэтому если тебе невтерпеж, то купим.

Тут же Викф стартанул до ближайшего отдела с хлебом и чуть ли не схватил охапку свежеиспеченных небольших булок.

Словно гоночный болид «Формулы-1», он рассекал торговые прилавки в поисках Хранителя.

А Хэм тем временем стоял возле прилавка с мясом, уткнувшись в свой смартфон и с серьезным выражением лица что-то вбивая в гаджет.

– Чего ты там завис?

– Знаешь, я тут понял, что дома есть парочка завалявшихся фолиантов и их бы стоило исследовать.

– Это все, конечно, замечательно, но первым делом еда!

– Да тебе бы только поесть и поспать!

– Неправда!

– Почему же это? – поднял удивленно бровь Хэмсворд.

– Мне нужно поесть, поспать и закрыть хорошо сессию, хотя последнее уже бессмысленно.

– Ну вот и все, ладно, хорош языком трепать, пошли быстрее домой.

Идя обратно до квартиры Чародея с двумя пакетами еды, молодые люди заметили, что им стало слишком жарко. Заместо снега везде кругом были лишь лужи. Вокруг потихоньку пробивалась зелень, люди были одеты в легкие ветровки да пальто. На голубом небе щебетали птицы, да и в целом погода была явно не зимняя.

– А вот сейчас я не понял юмора… – остолбенел Искоренитель.

– Я тоже, погоди, а какое сейчас число?

– Да вроде должно быть двадцатое декабря. Дай мне минутку…

Викфьерд судорожно полез в свой телефон в попытке разъяснить, что за аномалия вокруг них.

Парень увидел цифру на дисплее и от удивления выронил телефон на мокрый асфальт. По его внешнему виду можно было сказать, что сейчас он будто бы увидел ужасного зомби.

– СЕЙЧАС ШЕСТОЕ МАРТА, МЫ ОТСУТСТВОВАЛИ ПОЧТИ ТРИ МЯСЯЦА, – еле-еле сдерживал крик Искоренитель.

– Скорее домой! – скомандовал побагровевший Хранитель.

Зайдя в помещение, Хэмсворд закрыл лицо руками и то ли зарычал, то ли закричал в ладони:

– Да что за бред?! Можно хоть чего-нибудь нормального?! Вот ведь угораздило… – возмущался Хэм.

– Так, стоп! Отставить панику! У тебя же есть фолианты! Так открой же их, дубина!

Чародей не стал отвечать искоренителю на его оскорбление, а лишь направился к себе в комнату. Следом за ним пошел и сам Викф.

– Я их немного читал, из-за учебы в ДТИ времени не было совсем, – оправдывался растерянный юноша.

– А если бы я стал Хранителем, то забил бы на учебу и просто изучал магию! МАГИЮ, КАРЛ! – укорял солдат.

Хэмсворд поспешно закрыл все шторы и включил свет.

Хранитель вновь полез в шкаф и под грудой нестираной одежды доставал древние рукописи одну за другой.

Каждая из книг переливалась собственным цветом.

Где-то – гибельно-зеленоватым, где-то – ярко-красным, словно лесной пожар.

Все фолианты были в кожаных переплетах, да вот только кожа у каждой рукописи отличалась на ощупь.

Только Хранитель открыл первые страницы, как зачарованные символы стали полыхать и дымиться, чем неприятно удивили юношу.

Спустя пару мгновений руны и неизвестные причудливые буквы сменялись на понятный для чтения язык. На обложке самого фолианта появилась выжженная надпись: «Бестиарий».

В свою очередь, искоренитель как завороженный глядел на остальные рукописи, с этими источниками безграничной информации происходило все то же самое – отовсюду исходили свечение и дымок.

Фиалковый, пепельный, морозно-синий и множество других цветов. Вся эта палитра стала перемешиваться, образуя радужно-светлый шлейф.

Хранитель продолжал листать самую первую книгу. На страницах фолианта были расписаны различные монстры: гигантские многоножки, великаны и прочие твари.

На одном из старых пожелтевших листов Хэмсворд остановился, изучая одного из множества монстров, и имя ему – Одержимый. Фигура в странной позе, с выломанными конечностями, под углами, невообразимыми для человеческой физиологии. Далее шло описание этого экземпляра:

«Существо, обращенное в монстра против своего желания.

Этой тварью может стать любая разумная раса, которая не имеет достаточной воли воспротивиться захватчику.

Поработители вытесняют душу предыдущего владельца из тела, отправляя ее на круг перерождения, а в худшем случае – в бездну.

Тем самым полностью беря контроль над своей новой формой.

После того как душа была вытеснена, тело несчастного может окутаться коконом из различной субстанции, в зависимости от того, кто поработил оболочку.

Если ее занял Алькратир, то кокон состоит из внутренностей и осколков оружия, а область вокруг пелены покрывается кровью.

После «перерождения» сущность, занявшая тело, попытается утащить по возможности на тропы других живых.

Примечание: не только злобные духи способны захватывать сосуды для себя, но также простые призраки или даже сами великие сущности. Поэтому одержимость может быть временной, в зависимости от желаний того, кто захватит контроль.

Если одержимость временна, то душа не покидает тело, соседствуя с пришельцем».

Хэмсворд поежился после прочитанного и сделал довольно-таки интересное умозаключение: что он не будет читать этот кладезь знаний перед сном, кошмаров ему еще не хватало.

И все же чародей не мог оторваться от фолианта и продолжал листать страницу за страницей. Все более причудливые существа и монстры заполняли содержимое книги.

Вот на очередном листе расписана бронзовая саламандра, а на втором тут же был изображен гигантский скорпион с хрустальными клешнями и жалом.

Следующим его объектом для изучения стала статья под названием «Летопись о Великой Шестерке»:

«Моя повесть пойдет о существах чистейшей энергии, находящихся меж Богами и Хранителями.

Их истории я брал из источников своей богини. Некоторые из этих сказаний могут оказаться неполными.

Итак, я начинаю…

В незапамятные времена, когда только создавались миры, появилась раса перворожденных.

До моих дней их название уже бесследно исчезло в пучине времени.

Эти существа имели лаймовый цвет кожи, ростом не превышали ста шестидесяти сантиметров. С очень интересной физиологией: руки их почти свисали до колен, а сами колени были выгнуты против направления ступней. Эти существа почти не имели растительности на теле, вдобавок ко всему имели семь рук для взаимодействия с окружающей средой.

Раса этих причудливых существ была примитивной и не превышала умом дикую фауну того мира. Спустя два столетия их интеллект возрос многократно и они уже перестроили мир под себя. После того как все было сделано по их образу и подобию, перворожденные осознали, что они почти загубили свою родину. После этого они обратились в веру созидания и просветления.

Время шло, и перворожденные жили душа в душу со своим миром и обрели бессмертие. Достигнув тайны мироздания и откинув разрушающий прогресс, остановились на достигнутом этапе эволюции.

Создатель был счастлив видеть, как его дети растут и развиваются. Был рад тому, что его одна из первых рас так себя хорошо показывает и в столь короткие сроки овладела могущественной магией.

Но пришла беда… Бессмертные заполнили весь свой мир и уже не могли там жить. Их стал мучить голод, но они не могли умереть, и им пришлось жить в страшных муках.

Создатель погрузился в печаль, глядя, как его дети страдают, и даровал он перворожденным знания о других мирах.

Мудрецы бессмертных собирали вокруг себя многочисленных последователей и создавали вместе природные храмы. Эти сооружения из живой флоры могли в себе умещать туман, тем самым открывая порталы в прочие измерения.

Спустя века перворожденные стали заполнять все больше миров, постепенно заселяя просторы мироздания.

С этого момента круг реинкарнации застыл, словно неперевернутые песочные часы – никто не мог появиться после перворожденных.

Весь запас души, который Всевышний мог вливать в планеты, был потрачен на бессмертных.

У перворожденных дети сразу рождались мертвыми, ведь жизненной энергии неоткуда было взяться, чтобы наполнить сосуд.

Благородная идея обернулась крахом для Всевышнего.

Скрепя сердце он создал первого из шести всадников – Асмодея.

Первый всадник был подобием призрака, он не имел материальной оболочки. Но его опасность заключалась в том, что он ментально воздействовал на своих жертв, доводя их до безумия и кровожадности в планетарных масштабах.

Выглядел же всадник как фигура в алых доспехах.

Физиономия не была закрыта каким-либо устрашающим шлемом.

Молодое мужское лицо с короткими багровыми волосами.

На левом глазу красовался шрам – как знак его сущности.

Ко всему прочему, лик был испещрен татуировками пепельного цвета.

Война проник в изначальный мир бессмертных и с помощью магии крови отнял несокрушимое здоровье.

После того как он лишил перворожденных силы, всадник воздействовал на их сознание. Он заставлял брать в руки оружие и направлять его на своих друзей и родных. Отец против сына, правитель против подданных, простая палка против куска булыжника, магия против заточенного металла.

И далее этому подверглись другие измерения…

Миры запылали, голубые реки густой крови пропитывали миры до основания.

Но круг реинкарнации вновь пошел своим чередом. Так и появился первый великий из Шестерки – Война».

Зачитавшемуся Хранителю, не обращавшему внимания на призывы Искоренителя, прилетел хороший степени тяжести подзатыльник.

Юноша чуть не выронил книгу из рук. Взъяренный, он бросился на своего друга, пытаясь огреть его древней увесистой рукописью.

– Да стой же ты! – испугался Викф.

– Ты совсем страх потерял?! Ты вообще как посмел?!

– Я, конечно, дико извиняюсь, Ваше Высокоблагородие! Но вы не обращали внимания на мои призывы, вот мне и пришлось использовать радикальные методы!

– Ты мог меня просто за плечи потрясти!

И вновь словестная перепалка лучших друзей чуть не закончилась избиением Викфьерда.

– Дубина! Я нашел важную информацию, вот читай! – почти тыкая как котенка носом, Искоренитель указывал на еще один фолиант.

«Тропы подобны путеводным нитям, они ведут в другие миры и позволяют с помощью своего содержимого воплощать самые различные формы порченой магии.

Но путешествия на тропах могут оказать серьезные последствия, так как они имеют свое собственное понятие времени.

И, выйдя в другое измерение, вы можете отсутствовать пять веков в своем изначальном мире или же пробыть на мировых тропах почти восемь суток, но в вашем мире вы будете отсутствовать не более пяти минут».

– Логично предположить, что нам еще с тобой повезло… – задумчиво произнес чародей.

– Это да, но все же мог меня и не бить!

– Да все, успокойся, нытик. Предлагаю сделать перерыв и подумать кое о чем важном. Кстати, а пакеты мы так ведь и не разобрали!

Желудок, только вспомнив о столь вожделенной еде, предательски заурчал.

Двое юношей прытью понеслись к пакетам, набитым вкуснятиной.

Викфьерд, дойдя до содержимого пакетов, решил не церемониться, сразу достав из пакета булочку, и с одного укуса уничтожил половину мучного изделия.

Хэмсворд, в свою очередь, отправился к плите и поставил кипятить воду, попутно нарезая мелкими кусочками куриную грудку. Через полчаса аромат специй и жареного мяса заполнил всю квартиру. Но объевшемуся искоренителю было явно уже все равно.

Хранитель изысканно приправил макароны с мясом небольшим пучком сушеной зелени и принялся трапезничать.

– У меня появился вопрос. А как ты, собственно, стал Хранителем троп? – начал солдат.

– Хм… Как бы это объяснить?.. Моя история становления не располагает к приятностям.

– Совсем все настолько плохо?

– Да, – отрезал сухо Хэм.

– Что же у тебя такого случилось?

– Это случилось за год моего поступления. Моя тогда еще будущая наставница явилась мне в образе той женщины, что ты недавно видел.

Тогда я вновь возвращался от своего доктора, получив в очередной раз плачевные результаты своей болезни. Я брел по улицам и размышлял о своей дальнейшей судьбе, как меня похлопали внезапно по плечу.

Я обернулся, и там стояла она – женщина с черным зонтом.

Она попросила меня указать дорогу на какую-то улицу, но я, ввиду того, что неместный, не смог ей помочь. В свою очередь, она все пристальнее вглядывалась в мои глаза и спустя пару мгновений выдала: «Нашла…»

Тогда я у нее спросил: «Что, простите?» А ответом мне был очередной хлопок по плечу.

Мы стояли и косились друг на друга. Единственной моей мыслью была: «Да что же ты от меня хочешь?»

Спустя минуту она извинилась и отправилась восвояси, а я, так и не понимая, что произошло, дальше побрел домой.

Под ночь на моей спине появилось перекрещенное изображение песочных часов. Как я об этом узнал? Ну не знаю… Наверное, по странному ощущению, будто бы кто-то водит мокрой кистью по твоим лопаткам.

Со временем я стал ловить галюны, а во снах она приходила и втирала о каком-то предназначении, знаешь, как в некоторых играх по типу: «Ты последний шанс человечества на выживание!». Ну что-то в этом роде.

Я думал, что схожу с ума…

А одним прохладным утром я обнаружил воткнутым в свой стол рунический кинжал и пару фолиантов.

После этого изображение на моей спине исчезло, да и галлюцинации тоже.

– А какие они были, эти галлюцинации?

– А ты выпей таблетки деда и узнаешь, каково это – ловить на кухне синего дракона, а если кроме шуток, то реальность иногда уходила в воронку и там стояла лишь пустота, вот идешь ты к кофейному автомату, а его поглотила непонятная чертовщина.

– И это все?

– Почти… Клинок, оставленный Аидой, иногда оказывался лежащим у меня на груди.

А потом я переехал в Копенгаген, и тут я стал видеть ее гораздо чаще.

Тогда мне казалось, что позвонить в дурдом будет самой логичной идеей, ко всему прочему, эта мадам появлялась в моем доме и разговаривала со мной.

– И о чем вы говорили?

– Наш диалог складывался по типу: «Ну привет, Хэм». И: «Тебя не существует, тебя не существует…»

Со временем я немного все же стал почитывать фолианты, но ими особо не увлекался.

Ибо учеба на первом месте.

Аида стала мне показывать силу животворящего тумана, зажигая черное пламя у себя в ладонях.

Я думал, что уже лежу в палате, но действительность лишь стала набирать обороты.

Аида стала учить меня драться этим самым кинжалом и… – Хэм внезапно осекся.

– И-и-и?

– И потом я встретил тебя… – почесав голову, ответил чародей.

– Значит, я пришел на самое горяченькое?

– Да, можно и так сказать…

– А как объяснить тот факт, что через неделю ты уже неожиданно тягал гири весом в тридцать два килограмма? А собственно говоря, у тебя слабосилие было с рождения?

– Не совсем, я не люблю об этом говорить. Болезнь проявила себя на психологической основе. У меня умер отец в автокатострофе.

– Оу… Прости, я не знал.

– Ничего… Все уже в прошлом, его не вернуть.

– Не будем о плохом. А кем был твой отец по национальности?

– Он был русских корней, а моя мать – англичанка. Поэтому мой лексикон наполнен столь яркими ругательствами.

– Так вот отчего ты так любишь чай и у тебя такая выраженная физиология! – заулыбался Викфьерд.

– Это немного не так. Моя мама любит разные сорта чая, но не все англичане так же страстно любят этот напиток. Поэтому глупо говорить, что я «чаехлеб по происхождению», а еще у нее огромная коллекция кружечек.

– Вот оно как, а я иду по происхождению по нормандским корням. То есть я из рода викингов.

– Да, по твоему имени заметно.

– Хэм, меня мучит вопрос.

– И какой же?

– Каким образом ты обрел свою силу?

– У меня есть одна мысль, – задумчиво произнес Хэм.