Текст книги "Великая печать. Пространство и радость безграничны. Взгляд Махамудры буддизма Алмазного пути"

Строфа I

Все поучения Будды начинаются с принятия Прибежища в полном развитии ума, с признаками которого читатель должен ознакомиться уже сейчас. Это – нужное знание, поскольку именно это состояние является целью. Без первой ступеньки лестницы в последующих мало смысла. Из чего состоит Прибежище? Из «Трех редких и драгоценных»: Будды, его Учения и Бодхисаттв, друзей на пути, и из «Трех корней развития»: Ламы, Йидамов и Защитников.

Будды – не боги, которые создают, направляют или наказывают, но просто друзья существ. Не ощущая никаких разделений во времени и пространстве, они являются всеведущими и полностью просветленными. Санскритское слово «Будда» происходит от «пробуждения»; выбранное тибетцами слово «Сангье» означает «свободный от всяких завес и полностью развитый». Будда является носителем такого состояния ума, которое кратко можно описать как три уровня, четыре вида активности и пять видов мудрости. Мы будем неоднократно возвращаться к этому, и подробные объяснения можно найти в моей книге «Каким все является на самом деле». Поэтому сейчас коснемся только основных моментов.

Три уровня – это уровни бесстрашной истины, самопроизвольной радости и долговременно полезных действий. Они возникают автоматически вследствие узнавания ума как неразрушимого пространства, светоносной ясности и полной неограниченности. Отсюда проистекают четыре вида активности: в зависимости от ситуации Будды успокаивают, обогащают, воодушевляют или защищают существ. Если мешающие чувства признаны вредными и мы им не поддаемся, то они снова растворяются в пространстве. На их месте возникают освобождающие озарения: просветленный ум без усилий проявляет зеркальную, уравнивающую, различающую, основанную на опыте и всепроникающую мудрость.

Учение Будды неотделимо от него самого, это – дело всей его жизни. Его разносторонние средства – 84 000 поучений в 108 толстенных томах – уже в течение 2550 лет помогают существам раскрыть все свои способности. Но широта Учения не должна никого пугать: хотя в хорошем ресторане всегда богатый выбор блюд, все же следует брать только то, что вам подходит.

Стать Бодхисаттвой – предварительная цель северного буддизма. Поскольку на этой ступени прозрения растворено ложное представление о реально существующем «я», но все еще остаются завесы концепций, сужающих видение, – Бодхисаттвы могут совершать ошибки, но застрахованы от глубокого падения. Действенность их помощи существам увеличивается по мере их собственного развития, и они щедро проявляют силу, мудрость и любовь.

Призывание Лам и кругов силы Йидамов показывает, что Кармапа настраивается не только на словесную передачу, но что речь здесь идет о тексте Алмазного пути. Все буддийские школы принимают внешнее Прибежище в недавно упомянутых Трех редких и драгоценных, которые на санскрите называются Будда, Дхарма и Сангха. Но здесь мы имеем дело с абсолютным опытом Великой печати, работой со всеми аспектами тела, речи и ума. Поэтому нужно такое Прибежище, которое было бы «близко к коже», и это – Три корня непосредственного осуществления. Они называются «Лама» или «Лама, Йидам и Защитник» и дают необходимый толчок для быстрого и всестороннего развития. Таким образом, уже в начале Кармапа Рангджунг Дордже призывает для своих читателей самые эффективные силы. Как понимать эти Три корня? Поскольку истина внутри и снаружи одна и та же, они также не могут быть ничем иным, как особенно полезным зеркалом для нашего ума.

Учитель, Лама дает то, что называется благословением, – внутреннее тепло и доверие к тому, что наша цель достижима. Он либо развил непоколебимую мощь, либо представляет Прибежище каким-то другим способом на собственном примере. В качестве «корня осуществления» он – как и группы, получившие от него передачу методов, – неизмеримо важен на скоростном пути: бегать можно научиться и самому, но для полетов учитель все-таки нужен. И хотя часто приходится слышать, что мы перенимаем качества Ламы, все же стать его полной копией не позволяет нам постоянная новизна и свежесть средств Алмазного пути. Между учителем и учеником может быть много схожего – поэтому у них и возникает связь друг с другом. Но в буддизме не принято специально растягивать низкорослых и подрезать высоких, чтобы все соответствовали одному размеру. Гораздо более меткий образ – вхождение в зеркальный зал радости, созданный бесстрашием учителя. В его силовом поле человек наиболее убедительно раскрывает изначально свойственные ему самому способности[4]4
  См. также строфу XXIV.


[Закрыть].

Йидам – это в высшей степени действенный метод для непосредственного узнавания ума. Почти всем знакомы разноцветные Будда-формы, мирные или защищающие, женские или мужские, одиночные или в союзе – похожие на голограммы формы из энергии и света. Они отражают просветленные качества тела, речи и ума, свойственные каждому, и облегчают их реализацию. Каждое соприкосновение с настроем Великой печати или слияние с

Буддами, состоящими из света, вызывает в нас в качестве резонанса внеличностное переживание – как будто, каждый раз смотрясь в зеркало, лучше узнаешь свое лицо. Не существует более целостных методов для пробуждения мужества, радости, сочувствия и мудрости. Тибетское название говорит само за себя: «йи» означает «ум», «дам» означает «связь», то есть передача этих средств делает возможной связь нашего ума с его Будда-природой.

Все, кто достиг Освобождения и Просветления, постоянно окружены полями силы (санскр.: мандала, тиб.: кьилкхор). Такие поля часто сопутствуют изображениям Йидамов, напоминая что-то вроде архитектурного плана здания, и они либо рисуются, либо создаются из разноокрашенного песка. Световые дворцы, исполняющие желания, сгущаются вокруг Йидамов, выражая 32 совершенных качества, которые проявляются с момента Освобождения и достигают полного расцвета при Просветлении. Если Будды показывают мирное содержимое ума, то их дома из света четырехугольные и с радужными стенами, а если же они демонстрируют силу, то дома – треугольные и более темного цвета. По своей сути все мандалы чисты, прозрачны и окружены могучими Защитниками.

Не бывает Будды без этих световых полей, хотя они не всегда изображаются на свитках (тиб.: тхангка) или упоминаются в текстах. Даже кратковременное и частичное приобщение к их силе остается незабываемым и изменяет жизнь.

Нельзя обойтись и без Защитников. Это они наделяют активностью. В этом призывании они отдельно не упоминаются. Мы с Ханной даже вставили их в первый перевод[5]5
  См.: Лама Оле Нидал. Махамудра – безграничная радость и свобода. СПб.: Алмазный Путь, 1999.


[Закрыть]. Они неотделимы от Ламы, и само собой разумеется, что они всегда рядом с ним. Молниеносно и решительно вмешиваясь в различные ситуации, они эффективно защищают существ, и, несмотря на свой дикий облик, все формы с дополнительным вертикальным глазом мудрости на лбу не имеют никаких мешающих чувств. У них нет ни антипатий, ни злости, а угрожающая внешность служит лишь для того, чтобы освобождать существ от их трудностей. В отличие от непросветленных силовых полей, они не просто отсрочивают болезненные кармические события, но способны в значительной степени устранять их первопричины. Поэтому они называются по-тибетски «Йеше Гёнпо» – «защищающие высшей мудростью». Во внутренней жизни существ Защитники оберегают их от страданий, преодоление которых не позволило бы научиться ничему новому, – и одновременно заботятся о том, чтобы из подсознания всплывало ровно столько трудностей, что мы могли бы справляться с ними и встраивать этот опыт в свой путь. Внешнее действие Защитников весьма очевидно: они предохраняют от несчаст-

Будда Шакьямуууни – Будда нашей истоорической эпооохи

ных случаев и прочих происшествий, создающих помехи для развития, или же смягчают их. Так работают все призываемые просветленные силы и вообще все Прибежище. Они – как дружеская рука, протянутая в обусловленный мир и готовая поддержать каждого, кто открыт для такой помощи. То, что они активны повсеместно, образно отображают десять направлений – зенит и надир, главные и промежуточные направления сторон света, а о том, что они помогают в любое время, говорят «три времени» – используемое в буддизме собирательное название для прошлого, настоящего и будущего.

Последнее пожелание Кармапы о том, чтобы Прибежище правильно выполнило все пожелания, может вызвать недоумение у западного идеалиста – даже если он сам обрел доверие к природе истины своего ума и к учителю лишь после долгих раздумий.

Видимо, это уступка Кармапы тем своим ученикам, которые были необразованны и которым, как и многим людям 700 лет назад, тоже сложно было иметь дело с отвлеченными понятиями. Если наши взгляды ограничены рамками нашей собственной личности и мы не вполне понимаем причинно-следственную связь, карму, то нам кажется, что преходящие страдание и счастье весьма реальны и вызваны внешними силами. Соответственно, мы ищем защиты от непредсказуемости. И благодаря такому пожеланию мы, вероятно, не так будем бояться коварного удара в спину и сможем больше доверять миру, в котором все еще много неразгаданного.

Таким образом, вся первая строфа – как стартовая площадка; для блага своих учеников Кармапа призывает на свою сторону все Просветление и создает тем самым почву для дальнейшего роста.

 
Пусть текущая со снежной горы совершенно чистых помыслов и действий, не загрязненная тройственной расщепленностью
Кристально чистая вода всех полезных поступков,
Совершенных мною и бесчисленными существами,
Впадает в океан четырех Будда-состояний!
 

Строфа II

В предыдущей строфе мы с почтением и пожеланиями обратились ко всем аспектам Прибежища. Теперь следует понятное всем сравнение с красотами природы – оно радует, но и заставляет задуматься. В этой строфе выражается желание, чтобы кристально чистая вода со снежной горы чистых помыслов и действий всех существ беспрепятственно вливалась в океан четырех Будда-состояний. Однако разбойник, подстерегающий у дороги, вовсе не слабак. Не кто иной, как он, вызывает все страдания. Тройственная расщепленность – это извечное заблуждение ума. Сам по себе всегда свободный и счастливый, ум ошибочно чувствует себя расколотым на переживающего, переживаемое и переживание. Это заблуждение порождает ощущение отделенности и неуверенности, и наш успех зависит от того, насколько удается растворить это ощущение.

Источник его – в склонности непросветленного ума вести себя подобно глазу. Ум воспринимает явления, но не самого себя, и из-за этого не знает свое всеобъемлющее пространство. Именно неспособность понять, что это пространство само по себе сознательно, порождает все возможные трудности.

Хотя ни в теле, ни в мыслях нельзя отыскать ничего постоянного или действительно существующего, вследствие неведения воспринимающее пространство определяет себя как «я», а его ясность – все, что ум создает внутри и снаружи и что, на самом деле, составляет его богатство, – становится «тобой» или чем-то «отделенным от меня». Результат – мешающие чувства, к которым мы относимся как к реальным, откуда следуют неловкие действия и неуместные слова. Они, в свою очередь, вызывают неприятные обратные реакции как изнутри, так и снаружи, и закрепляют тенденцию к поведению, впоследствии приносящему боль. Мешающие чувства переживаются как настоящие, хотя они находятся в непрерывном движении, сами по себе неуловимы, и установить их наличие можно разве что по высокому уровню адреналина в крови.

Итак, неспособность ума осознавать свою целостность, следствие тройственного разделения, вовсе не является мелочью. Такое слово, как «грязь», редко звучит из уст просветленного, но здесь Кармапа намеренно высказался так резко. Когда ум обладает огромной силой, необходимо дружелюбие, иначе будет слишком много разрушений; можно воевать, используя огнестрельное оружие, но если у тебя есть атомные бомбы, то лучше быть мирным. В Дании говорят: «Маленькие собаки лают, большим это не нужно». Например, самое сильное высказывание, когда-либо произнесенное Шестнадцатым Кармапой в нашем с Ханной присутствии, это: «Ты должен быть осторожен!»

Проще говоря, его совет, выраженный в этой строфе, заключается в том, чтобы никогда не забывать об основополагающей свободе ума. Прежде чем под влиянием тройственной расщепленности подчиняться сужающему видению «или-или», нужно основательно призадуматься, действительно ли вы этого хотите и нужно ли вам это вообще. Основа полного раскрытия ума, которую здесь символизирует океан, это Состояние истины, которое также называется «Дхармакайя» на санскрите и «Чеку» по-тибетски. Здесь пространство тождественно проникновению в суть. Пространство не является ни «черной дырой» или каким-то «отсутствием», ни мертвым расстоянием между вещами. Его лучше видеть как вместилище, которое все производит, связывает и объемлет. Как далеко ни отстояли бы друг от друга две точки, пространство вокруг них всегда больше, чем между ними.

Истина пронизывает все – вибрацию каждой молекулы, соединение и распад, рождение и смерть. Уже потому, что действуют причина и следствие, можно заключить, что некая истина есть. Несамостоятельным людям это может не нравиться, но ни возникновение, ни разрушение не нуждаются ни в творце, ни в каком-либо подтверждении от кого бы то ни было. К непосредственной проницательности, приходящей вместе с таким открытием, прибавляется основа всех благородных качеств, бесстрашие. Оно возникает само по себе, когда ум понимает, что он является пространством и поэтому – неразрушим.

Многообразие пространства, его свободная игра и постоянная свежесть называются Состоянием радости (санскр.: Самбхогакайя, тиб.: Лонгкууу). Все время что-то происходит, внешнее и внутреннее постоянно сменяют друг друга. Осознанное переживание этого есть высшее счастье. Это второе Будда-состояние переживается, когда ум смотрит с точки зрения своего бесстрашия и богатства возможностей, осознавая свои силы и способности. Возникающая при этом высшая радость не нуждается ни в каких других причинах: она абсолютна, как зеркало и океан, а не обусловлена, как отражения и волны, и появляется как раз тогда, когда нет надежд и опасений. Эта пространство-радость берет начало в самом уме, не прекращается никогда и – всегда доступна.

К двум сокровищам – пониманию пустоты и взаимной обусловленности всех вещей, с одной стороны, и избытку энергии и радости, переживаемой на основе ясности ума, с другой стороны, – добавляется третье, Состояние излучения (санскр.: Нирманакайя, тиб.: Тулкууу). У него также только одна причина – ум, и оно связано с осознаванием того, что переживающий по своей природе свободен от каких-либо препятствий. Хотя люди проявляют различные склонности и способности, все же в конечном счете каждый хочет счастья и всех объединяет одно и то же пространство. Тот, кто это понимает, просто стремится приносить существам долговременную пользу.

Наши поступки, мотивируемые любовью и нацеленные, главным образом, на устранение причины страданий, рождаются неограниченностью ума и выражают четыре Будда-активности. Так могут проявлять себя сознательно перерождающиеся буддийские учителя, такие, как Кармапа, или многие другие, живущие на Западе и до сих пор не известные. Так может поступать просто бескорыстный человек. Но, кем бы он ни был, его действия станут успешными лишь при наличии предусмотрительности, ясности мышления и настоящего жизненного опыта.

Истина, ощущение и действия – что же еще? Они абсолютно дополняют друг друга. Если сравнить пространство как знание c водяным паром, который незримо присутствует везде, пространство как ясность – с облаками, которые из него образуются и игриво плывут по небу, а пространство как полезные действия – с дождем, позволяющим всему расти, то, невзирая на разницу в проявлении, все это – вода, Н₂О. Это называется Состоянием сущности – «Свабхавикакайя» на санскрите и «Нговоньигику» на тибетском. Все это вместе – признаки совершенно функционирующего ума.

ЧЕТЫРЕ БУДДА-СОСТОЯНИЯ

 
Пусть, пока мы этого не достигли,
И в этой жизни, и во всех будущих
Мы ни разу не услышим слова «плохое» или «горе»,
Но будем купаться в сияющем океане радости и блага!
 

Строфа III

В этой строфе главное просматривается большей частью между строк. На первый взгляд, от нее веет чем-то явно восточным, далеким от североевропейского геройства «пришел, увидел, победил». В Азии никому не приходило в голову забраться на самую высокую гору, чтобы проверить себя и посмотреть, какие чувства это вызывает. Тамошние общества предпочитали бравому поведению приспособленчество, что часто коробит западных людей. Только сейчас некоторые азиаты пробуют развиваться на западный манер, выясняя пределы своих возможностей, и культуры сближаются. Но различия все еще очень велики. Это отражено, к примеру, в китайском проклятии, употребляемом вполне серьезно: «Чтоб ты жил в интересное время!» Ведь для нас это было бы временем перелома, фоном для насыщенной событиями жизни.

Кажется, что Третий Кармапа в своем тексте потакает этой тоске по безмятежному, упорядоченному миру, что, может быть, отвечает складу ума послушных центральных тибетцев, но не восточно-тибетских воинов. Он не советует узнавать собственное лицо, взламывая все границы и представления посредством новейших технологий, но, похоже, ищет защищенную среду для постепенного роста, то есть желает отсутствия трудностей. Если нам не знаком уровень радости и силы буддийского практика – тот уровень, с которого Кармапа произносит эти слова, – они могут прозвучать как призыв к бегству от жизни. Но это вовсе неверно.

Кармапа указывает здесь на состояние вне всяких культур, свойственное уму без ограничений времени и места. Его слова – плод Великой печати, Махамудры. Вовсе не рекомендуя убегать или прятаться от жизни, эта строфа показывает растворяющую все понятия бесконечную радость и свободу самого ума. Она должна представлять читателю то окончательное, что скрыто за обусловленным, и передавать ощущение огромной силы, присущей свечению зеркала за его картинками. Никакое горе не выбьет из колеи того, кто переживает вневременное сияние самого воспринимающего: он видит «плохое» просто как результат заблуждения и не задумываясь ликвидирует его причины.

Как вообще возникает неприятное?

Из кармы, причины и следствия. Все происходящее соответствует впечатлениям, хранящимся в уме. Мрачным людям то и дело попадаются тяжелые случаи, а веселые легко оказываются в компании единомышленников. Человек притягивает то, что от него самого исходит: рай и ад совершаются между собственными ушами, ребрами или где-нибудь еще, в зависимости от того, где мы представляем себе сознание. Как бы дико ни вел себя внешний диснейлэнд, сам переживающий никак не меняется: светящееся пространство, в котором возможны разные ощущения, и его ясность, позволяющая всему происходить, всегда остаются неизменными. Тот, кто постигает переживающего во всех его аспектах, а не только его слова и идеи, видит также его неограниченность. Под волнами всегда присутствует безбрежный океан[6]6
  См. также строфу II.


[Закрыть].

В ходе первых шагов Махамудры растет уверенность в том, что это так – что есть неразрушимый переживающий. Начиная со ступени «одного вкуса» этот опыт больше не прерывается, что бы ни случалось. По этой причине видеть только прекрасное отнюдь не означает бездельничать; Кармапа не пытается отгородить существ от жизни и познания, желая им сияющего океана радости и блага. Просто в счастье и успехе намного больше истины, чем в горестях; радость – надежная предпосылка для Просветления. Ни в коей мере не будучи пресным, это чувство избытка отображает состояние возрастающего внутреннего богатства, на основе которого, не теряя активности в собственной жизни, можно все эффективнее использовать свой освобождающий взгляд на вещи для блага других. Растворение привычных завес позволяет все яснее видеть далеко вперед и действовать решительнее.

Таким образом, это чистое видение не означает, что нужно уклоняться от конфликтов; просто следует четко и без каких-либо мешающих чувств добиваться того, что в долговременном смысле хорошо и верно для существ. Это нужно делать, даже когда приходится закатать рукава или смутить политически корректных. Не предотвратить боль из-за излишней утонченности и недостатка мужества – не значит ли это обмануть доверие людей? Есть такая современная слабость, когда мы неправильно понимаем потребность в нашей помощи: наше сердце обливается кровью от сочувствия, и мы стремимся облегчать страдания людей слишком далеко за пределами своего круга силы.

Возможно, это ненадолго успокаивает нашу совесть, когда процессы, которые в действительности вредны для общества, преподносятся как счастливое соединение различных культур, но затем наступает разочарование. В большинстве случаев гости продолжают плохо обращаться со своими женщинами, беспрестанно делают их беременными и воспринимают дружелюбие хозяев как мягкотелость. Слишком поздно приходит понимание того, что лучше было помогать людям в их собственной стране посредством действенного ограничения рождаемости. Даже имея самые прекрасные намерения помогать существам, лучше придерживаться того, что у тебя перед носом. Тот, кто покоится в собственной середине, здесь и сейчас, будет действовать настолько правильно, насколько позволяет опыт, когда созреет ситуация.

В отличие от религий веры, буддизм не считает, что в страдании есть нечто героическое: оно попросту говорит о том, что страдающий совершил ошибку. Если же кто-то переносит трудности ради других, то это не ощущается болезненным; это – свершение и радость. В любом случае, лучшее и единственно вневременное, что можно дарить миру, – это убежденность в том, что высшая радость есть высшая истина. Если, кроме этого, вам удается умело обращать внимание существ на причину и следствие, то вы даете им тем самым ключ к подлинному счастью. Глубокое понимание того, что из хорошего сна можно пробудиться, найдя Освобождение и Просветление, а плохой ведет только к новым трудностям, наиболее удачно соединяет обусловленное с окончательным.

 
Поскольку мы обрели выдающиеся свободы и возможности, такие как доверие, усердие и знание,
Пусть, положившись на духовного учителя и получив от него важнейшие поучения,
Мы сможем верно и беспрепятственно обретать их плод
И применять благородное Учение во всех жизнях!