Текст книги "Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны"

Глава 6
1921 год. Голод как международная проблема

Политика Советской России строилась на здравом понимании того факта, что при ослабленных Германии и России и уничтоженной Австро-Венгрии резко возрастали мощь и влияние Франции. Господство одной державы на континенте противоречило традиционной политике Великобритании – и значит, новые противоречия в большой политике были неизбежны. Франция, возвеличенная результатом войны, была ослаблена той же войной, и потому была против восстановления и России, и Германии. Это, естественно, делало Берлин и Москву союзниками против системы, выстроенной в Версале Парижем¹²⁶⁶. У Германии и России были основания и для взаимных претензий друг к другу. Германские подданные потеряли после Октябрьской революции значительную собственность. С другой стороны, союзники декларировали в Версале отмену мира, заключенного в Брест-Литовске 3 марта 1918 года, и «формально» оговорили «права России на получение с Германии всяких реституций и репараций, основанных на принципах настоящего договора». (Часть III. Отдел XIV, Россия и русские государства. Ст. 116). Германия, со своей стороны, обязалась признать все договоры государств Антанты с государствами, которые возникнут в пределах бывшей Российской империи (Часть III. Отдел XIV, Россия и русские государства. Ст. 115)¹²⁶⁷.

В целом небольшой реверанс в сторону России, сделанный победителями в Первой Мировой войне, практически ничего не менял. Оценка, которую дал глава Советского правительства Версалю, была однозначной и явно разделялась немцами: «Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве»¹²⁶⁸. Единству интересов противоречил лишь вопрос о собственности западных стран и их подданных и граждан, изъятой в ходе национализации Советским правительством. Но Европа нуждалась в Советской России. С 1916 по 1920 годы Италия, Франция, Англия и Германия собирали на 25 млн тонн хлеба меньше, чем до войны. Потеря еще 8 млн тонн ежегодного ввоза русского хлеба становилась существенным ударом по ослабленным войной экономикам¹²⁶⁹.

В особо тяжелом положении оказалась Германия. В 1913 году она ввозила в Россию 1/8 всего своего экспорта и вывозила оттуда 1/10 всего своего импорта. При этом до 1913 года эти показатели были еще более значительными. Потребности в хлебе почти полностью обеспечивались ввозом из России. 25,5 % всей германской довоенной продукции шли на экспорт. В 1919 году германская промышленность достигла лишь 37 % довоенных показателей, в 1920 году – 54 %. Возвращение мощной промышленной Германии на мировой рынок не приветствовалось победителями. В США, Великобритании и Франции был принят ряд законов, повышавших ввозные пошлины на германские товары. В Москве не собирались следовать этому опыту¹²⁷⁰.

Своих возможностей в России не хотели упускать и англичане. Советская делегация находилась в Лондоне с весны 1920 года. Переговоры шли сложно, в очень непростой атмосфере¹²⁷¹. «Начало переговоров с Англией, – вспоминал глава делегации Л.Б. Красин, – совпало с моментом, когда Антанта, если не вся, то по крайней мере Англия, пришла к тому выводу, что одной военной интервенцией Советскую власть сломить невозможно»¹²⁷². Некоторые руководители британской внешней политики не скрывали своего негативного отношения к Советской России. При начале переговоров с советской делегацией в мае 1920 г. на Даунинг-стрит 10 лорд Керзон даже отказался обмениваться рукопожатием с Л.Б. Красиным. Ллойд Джорджу пришлось вмешаться, чтобы преодолеть неприятный инцидент¹²⁷³.

Британская сторона постоянно увязывала установление торговых отношений с выполнением ее условий в ходе советско-польской войны, во время ликвидации армии Врангеля в Крыму и т. п¹²⁷⁴. Все это затягивало успешное окончание переговоров. И все же 16 марта 1921 года Красиным и министром торговли Робертом Хорном в Лондоне был подписан торговый договор. Условия соглашения были признанием без признания, агенты, представляющие государства в столицах стран, фактически пользовались почти теми же правами, что и официальные послы. Соглашение включало и отказ от блокады и враждебной пропаганды по отношению друг к другу, «в особенности в Индии и в независимом Государстве Афганистан»¹²⁷⁵. Красин в телеграмме, отправленной в Москву, назвал этот договор крупным успехом Советской республики¹²⁷⁶.

Следующий прорыв был достигнут в Германии. Здесь также против сотрудничества с Москвой выступали ультраправые, но наиболее классово чуждый большевикам элемент – деловые круги и особенно руководители промышленности – твердо стояли за развитие торговых отношений с Советами¹²⁷⁷. В результате 6 мая 1921 года было заключено советско-германское временное торговое соглашение. Это было признание de facto, такое же, как и англо-советское, но с одним исключением – Германия признавала Советское правительство единственным законным на территории России¹²⁷⁸. Германо-советская торговля развивалась, и тенденции ее развития свидетельствовали о больших перспективах: если в 1920 г. вывоз из Германии в РСФСР составил 28,1 млн руб. золотом, то в 1921 г. – 160,2 млн¹²⁷⁹. Казалось, что внешнеполитическое положение РСФСР начало улучшаться. Торговые отношения означали неизбежность скорого политического признания. Но, как оказалось, все это происходило на фоне весьма неблагоприятных для Советской власти событий.

Масштабы этих событий руководство страны вовремя не сумело понять. 22 июня 1921 г., выступая на Третьем Конгрессе Коминтерна, Ленин заявил: «Продовольственная политика Советской России в 1917–1921 годах, несомненно, была очень груба, несовершенна, порождала много злоупотреблений. Был ряд ошибок при ее осуществлении. Но она была единственно возможной при тех условиях, в общем и целом. И она выполнила свое историческое задание: спасла пролетарскую диктатуру в разоренной и отсталой стране. Бесспорный факт, что она постепенно совершенствовалась. В первый год нашей полной власти (1. VIII. 1918 – 1. VIII. 1919) государство собрало 110 миллионов пудов хлеба; во 2-ой – 220; в 3-ий – более 285. Теперь, имея уже практический опыт, мы ставим себе задачей собрать и рассчитываем собрать 400 миллионов пудов (размер продналога = 240 миллионов пудов)»¹²⁸⁰. Между тем страна уже находилась на пороге продовольственной катастрофы.

Естественно-природные причины делали неизбежными колебания урожайности, неурожайные годы весьма существенно усложняли положение деревни еще до революции. Первое упоминание о таком неурожае относится к 1024 году. С XI до конца XVIII века было зафиксировано 43 случая неурожая. Часто они охватывали значительные регионы, а в случае повторения неурожаев голод принимал катастрофические размеры, как это было в 1230–1231 и 1601–1602 гг. В первой половине XIX века неурожайными были 1833, 1844–1846, 1848, 1851 и 1855 годы. Во второй половине – с 1867 по 1879 гг. неурожаи охватывали по 3–4 губернии, в 1880 – 10 губерний. Самым тяжелым оказался период 1890–1891 гг., когда засуха поразила 17 губерний¹²⁸¹. Уже весной 1890 г. солнце выжгло траву, начался падеж скота. Урожай в 50 губерниях был менее среднего в целом на 26 %, при этом по пшенице падение составило 33 %, ржи – 30 %, овсу – 26 %. По ряду отдельных губерний цифры были более тяжелыми¹²⁸². В 1901 г. неурожай поразил 18 губерний и 2 области, в 1906 г. – 49 губерний, из них 14 пострадали особо сильно¹²⁸³. С 1863 по 1909 годы неурожай поражали Таврическую губернию 21 раз, Самарскую – 19 раз, Пензенскую – 18 раз, Оренбургскую и Новгородскую – по 17 раз, Вятскую, Саратовскую и Псковскую – по 15 раз, Казанскую и Симбирскую – по 14 раз, Екатеринославскую – 13 раз, Херсонскую – 12 раз, Орловскую и Уфимскую – по 11 раз, Воронежскую, Нижегородскую, Смоленскую, Тамбовскую – по 10 раз и т. п¹²⁸⁴. Неурожайным был и 1911 год¹²⁸⁵.

Но то, что произошло в 1921 г., не имело прецедентов. Климатические условия были чрезвычайно тяжелыми. Сельское хозяйство, и без того ослабленное изъятием рабочих рук и тяглового скота, потерями, связанными с Первой Мировой и Гражданской войнами, оказалось практически беззащитным перед очередным неблагоприятным годом. Численность лошадей по стране сократилась на 24,9 %, в Поволжье – на 26,1 % (при сокращении числа рабочих лошадей на 28,7 %), по волам убыль составила 62 %. Общее поголовье крупного рогатого скота сократилось на 21 %, в Поволжье – на 41,2 %¹²⁸⁶. Не удивительно, что оно и стало центром голода. Весна 1921 года выдалась засушливой, к середине июня стало ясно – посевы зерновых культур выгорели. К осени 1921 г. неурожай стал катастрофой. Не уродился картофель, выгорела трава, при отсутствии подножного корма начался падеж скота. Джуг – гололедица в казахских степях – нанесла такой же удар по стадам кочевников в зиму 1920–1921 гг¹²⁸⁷.

Летом 1921 г. стало очевидно, что самостоятельно правительство разоренной страны не может справиться с катастрофой. 13 июля 1921 года к международной общественности с призывом о помощи обратился Максим Горький. Великий писатель был потрясен происходящим. «Положение – трагическое, – писал он 13 июля академику С.Ф. Ольденбургу. – Такого голода Русь еще не испытывала»¹²⁸⁸. В тот же день он написал М.И. Будберг (Закревской): «В России – голод. Размеры его ужасны. Несчастье [18]91-2 гг. – незначительно в сравнении с этим»¹²⁸⁹. Телеграмма Горького, по версии милюковской газеты, заканчивалась словами «Я прошу всех честных людей прийти немедленно на помощь населению голодающих губерний и организовать посылку помощи в Россию»¹²⁹⁰. Она была напечатана многими крупнейшими газетами 23 июля¹²⁹¹. В английском варианте телеграмма начиналась словами «Ко всем честным людям!» и заканчивалась несколько иначе: «Я прошу всех честных людей Европы и Америки немедленно оказать помощь русскому народу. Дайте хлеб и лекарства»¹²⁹².

14 июля на телеграмму Горького ответил делегат Генеральной ассамблеи Лиги Наций и знаменитый норвежский исследователь Севера Фритьоф Нансен. Он считал, что только США в тот момент были способны оказать реальную помощь голодающим¹²⁹³. Разумеется, Нансен и публично выступил с призывом о помощи Советской России¹²⁹⁴. После окончания Первой Мировой войны США действительно были единственной страной, которая могла позволить себе масштабную помощь такого рода, и они уже оказывали её беженцам и жертвам различных войн, потрясавших Восточную Европу и Азию. С 1918 по 1921 гг. на это было потрачено около 50 млн долларов, в основном – в Польше (всего в 21 стране)¹²⁹⁵. Одновременно с телеграммой Горького было опубликовано и обращение патриарха Тихона к епископу Нью-Йорка Вилльяму Томасу Маннингу с просьбой о помощи¹²⁹⁶. Патриарх обратился и к архиепископу Кентерберийскому Рэндаллу Девидсону. Информация о том, что происходит в России, приходила в Европу и Америку и из многочисленных частных источников¹²⁹⁷.

К концу июля 1921 г. всем за границей стало ясно, что неурожай в России приобрел масштабы бедствия. Газета Милюкова «Последние новости» сразу же заявила, что пострадало уже около 20 млн чел. и что центром катастрофы являются поволжские губернии¹²⁹⁸. Спутником голода стала эпидемия холеры¹²⁹⁹. Кадетский «Руль» в Берлине призывал к единству для помощи соотечественникам¹³⁰⁰. 23 июля её передовица заявила, что бедствие в России гораздо хуже голода 1891 и даже 1873 года¹³⁰¹. Общественные круги эмиграции надеялись использовать это несчастье для активизации своих сторонников и своеобразного реванша на фоне управленческого фиаско большевиков¹³⁰².

21 июля был создан Всероссийский Комитет помощи голодающим. Помгол получил огромные полномочия, в том числе право закупок в России и за рубежом, и действовал под знаком Красного Креста¹³⁰³. Параллельным правительством, как на то надеялись ветераны Земгора, он так и не стал¹³⁰⁴. Руководители Союза Земств и Городов в эмиграции попытались подключиться к работе международного Красного Креста¹³⁰⁵, а когда стало ясно, что это не получится, обвинили во всем Советскую власть¹³⁰⁶. Эмигрантские круги призывали не доверять советским органам, не допускать сотрудничества с ними, а помощь голодающим оказывать исключительно самостоятельно, на собственных условиях¹³⁰⁷. 23 июля с призывом о всенародной помощи обратился М.И. Калинин. В зернопроизводящих губерниях с населением в 23,5 млн чел. голодало 10 млн чел. – таковыми были первые оценки катастрофы¹³⁰⁸. В тот же день к Горькому обратился Герберт Гувер – министр торговли США и глава American Relief Amdninstration, или A.R.A. – Американской Администрации помощи¹³⁰⁹.

Гувер в 1914–1917 гг. возглавлял комиссию по оказанию помощи Бельгии (это была филантропическая организация), а в 1917–1919 гг. Администрацию по продовольствию (правительственную), затем – A.R.A. До начала работы в России она занималась поддержкой беженцев и сирот в послевоенной Европе¹³¹⁰. В Европе и Америке, разумеется, знали, что после Гражданской войны Россия испытывает хронический недостаток продовольствия и лекарств. Уже в 1918 году советник президента Вильсона полковник Эдвард Хаус предложил тому подготовить программу помощи России по модели, отработанной в Бельгии. Собственно, это и было одной из причин создания A.R.A¹³¹¹. Гувер предлагал Москве через Горького помощь при условии невмешательства властей в действия его организации, свободы передвижения её сотрудников по стране, освобождения арестованных в РСФСР американцев и т. п¹³¹². США уже оказывали помощь голодающей России в 1892 году. Тогда в кратчайший срок была собрана весьма значительная для того времени сумма в 125 тыс. долларов, на которую было закуплено 2 100 тонн муки, 100 тонн пшеницы и, кроме того, значительное количество консервов. Все это было доставлено в Либаву на зафрахтованном пароходе «Миссури». На счет американского посольства США в Петербурге поступило 77 тыс. долларов, Красный Крест этой страны собрал 117 тыс. бушелей¹³¹³ зерна, 731 мешок муки, 400 мешков кормового зерна, консервы, лекарства – все это также было доставлено пароходами в Ригу¹³¹⁴. Опыт работы в России у американцев был.

Уже 28 июля Горький телеграфировал Гуверу принципиальное согласие Советского правительства на условия американцев¹³¹⁵. Согласие на освобождение пленных и, прежде всего, журналистки Маргерит Харрисон, арестованной по подозрению в шпионаже, произвело самое благоприятное впечатление в США¹³¹⁶. Харрисон действительно занималась сбором разведывательной информации и проникла в Советскую Россию без разрешения властей со стороны Польши¹³¹⁷. Эта женщина была ищущей приключений авантюристкой, имевшей хорошие, в том числе и родственные, связи в Конгрессе США. Она была освобождена и получила возможность выехать в Ригу вместе с посетившим Россию сенатором от Мериленда Джозефом Ирвином Франсем¹³¹⁸. Франс встретился с Лениным 15 июля, и сенатору явно удалось убедить главу Советского правительства в том, что освобождение Харрисон поможет нормализации отношений с США¹³¹⁹.

Все эти события практически совпали с инициативами эмигрантских организаций, в основном кадетских, призывавших оказать помощь русскому народу на определенных условиях, которые должна была выработать международная комиссия. Разумеется, это вызвало сильнейшее раздражение у Советского руководства¹³²⁰. 2 августа Ленин обратился с просьбой о помощи к мировому пролетариату: «В России в нескольких губерниях голод, который, по-видимому, лишь немногим меньше, чем бедствие 1891 года. Это – тяжелое последствие отсталости России и семилетней войны, сначала империалистской, потом гражданской, которую навязали рабочим и крестьянам помещики и капиталисты всех стран. Требуется помощь. Советская республика рабочих и крестьян ждет этой помощи от трудящихся, от промышленных рабочих и мелких земледельцев»¹³²¹. В тот же день по радио к правительствам всех стран обратилось и правительство РСФСР. Оно призывало не чинить препятствий при оказании помощи голодающим в России¹³²². Помощь рабочих и коммунистических организаций была немалой. К середине октября 1921 г. в Чехословакии было собрано 7,5 млн крон и на 2 млн крон продовольствия, компартия Германии собрала 1,3 млн марок деньгами и на 1 млн марок продовольствия, коммунисты Италии собрали 1 млн лир и т. д¹³²³.

Гувер надеялся на то, что кризисная ситуация будет способствовать изменению настроений населения страны и считал необходимым исследовать реальное положение вещей на месте¹³²⁴. Следует отметить, что Ленин был весьма недоволен условиями, которые выставила A.R.A. 11 августа 1921 года он писал В.М. Молотову: «Тут игра архисложная идет. Подлость Америки, Гувера и Совета Лиги наций сугубая. Надо наказать Гувера, публично дать ему пощечины, чтобы весь мир видел, и Совету Лиги наций тоже. Это сделать очень трудно, а сделать надо»¹³²⁵. Сделать это не удалось, советское правительство вынуждено было пойти на уступки. Уже 12 августа было дано разрешение на свободный выезд из страны для всех американских граждан¹³²⁶.

15 августа Нансен был назначен главой Комиссии Лиги Наций, с которой 27 августа Чичерин заключил договор о сотрудничестве¹³²⁷. Комиссия Нансена собрала весьма крупную по тем временам сумму – 1,2 млн долларов, которая была потрачена на нужды голодающих¹³²⁸. 20 августа 1921 г. в Риге было подписано соглашение о сотрудничестве между A.R.A. и РСФСР. В целом это была принятая Москвой программа Гувера – свобода въезда в Советскую Россию, перемещения и выезда из нее всех сотрудников его организации (не только американских граждан), гарантия безопасности, дипломатические привилегии при пересечении границ, использование ввозимых продуктов по назначению, неполитический характер деятельности и т. п¹³²⁹. Уже через несколько недель после подписания соглашения организация Гувера начала действовать. В Россию въехало несколько сотен её сотрудников, сразу же развернувших бурную деятельность¹³³⁰. Она осложнялась тем, что советские представители, выделенные для контактов с американцами, явно не годились для этого. Таким был латыш А.В. Эйдук – член коллегии ВЧК, привыкший решать возникавшие проблемы расстрелами и не отличавшийся, по мнению сотрудников Гувера, организаторскими способностями¹³³¹.

На счету A.R.A. весной 1921 г. было около 5 млн долларов. И даже такой огромной суммы оказалось совершенно недостаточно для успешной борьбы со столь масштабным бедствием, как голод в России. Конгресс США выделил 20 млн долларов (!!!), что дало возможность начать беспрецедентную по объемам работу¹³³². Со своей стороны Советское правительство сняло с депонента 11 млн золотых рублей, что вместе с отпущенной Конгрессом суммой составило 78 млн долларов¹³³³. Всего же в США было собрано свыше 60 млн долларов¹³³⁴. Программа закупок позволяла правительству освободить ненужные военные склады и провести закупки продовольствия у фермеров – Западное полушарие столкнулось с проблемой перепроизводства сельскохозяйственных продуктов¹³³⁵. На собранные средства для перевозок в советские порты из Америки было зафрахтовано 150 транспортов общим водоизмещением 833 875 тонн¹³³⁶.

А в РСФСР голод охватил все основные хлебопроизводящие районы страны. Голодало около 23 млн чел¹³³⁷. На территории УССР от голода страдало еще 8 280 тыс. чел. Не менее четверти населения страны было поражено этим страшным несчастьем¹³³⁸. То, что увидели повидавшие уже немало сотрудники A.R.A., было нелегким испытанием. Один из них сообщал: «Голод сверх всякого воображения. Это самое душераздирающее зрелище, которое я когда-либо видел. Миллионы людей обречены на смерть, и они смотрят ей спокойно в лицо. В следующем году умрут другие миллионы, потому что посева почти не было, а урожай этого года уничтожен, и население слабеет»¹³³⁹. Страшная катастрофа сопровождалась всем тем, что несет с собой наследие Гражданской войны, сведшей ценность человеческой жизни к нулю, – грабежами, убийствами, даже каннибализмом¹³⁴⁰.

Опасения Ленина относительно активизации врагов Советской власти на внешнеполитической арене скоро начали оправдываться. Перспектива оказания помощи Советской России и Украине привела к активизации белогвардейских организаций, которые надеялись, что Великобритания и в первую очередь Франция воспользуются сложным положением Советов¹³⁴¹. К концу августа 1921 года помощь Советской России в борьбе против голода оказывали только правительства Норвегии, Италии и США, остальные готовили общую позицию в отношении условий предоставления помощи¹³⁴². 30 августа по инициативе Франции в Париже было собрано первое заседание Международной комиссии по оказанию помощи России под руководством бывшего посла Третьей республики в нашей стране Жозефа Нуланса. Он потребовал связать эту помощь с согласием допустить представителей комиссии в РСФСР и предоставить им широкие полномочия для сбора информации и т. п¹³⁴³. Французская и английская дипломатия постоянно пыталась увязать вопрос об оказании помощи с обязательствами со своими требованиями к Москве и на заседании даже прозвучало требование передать транспорт под контроль союзников¹³⁴⁴.

Еще до начала Парижской комиссии все было ясно и Москва твердо дала понять, что не собирается с ней сотрудничать. «Советская Россия голодна, – писал о работе комиссии Нуланса член ЦК РКП(б) К.Б. Радек, – но, несмотря на голод и нужду, она имеет достаточно чувства достоинства, чтобы провокаторам Quai d’Orsay сказать “руки прочь”»¹³⁴⁵. Положение на границах нашей страны было крайне тяжелым. Условия Рижского мира систематически нарушала Польша. Как гласила нота Совнаркома правительству Польши, польские власти оказывали «всяческое содействие враждебным Советскому Правительству бандам, производившим налеты на территорию Советских Республик»¹³⁴⁶. Не отставала от Польши и Румыния, с её территории также вторгались многочисленные вооруженные банды. Центром бандитизма на Украине стала Кременчугская губерния, по территории которой проходили важные линии железных дорог¹³⁴⁷.

В Белоруссии летом 1921 г. активизировались банды Савинкова. Действиями руководил полковник С.Э. Павловский¹³⁴⁸. Он был руководителем военной организации савинковцев – «Народнго союза защиты Родины и свободы»¹³⁴⁹. Действия «зеленых» отличались особой жестокостью. Как отмечал Савинков, он отдавал приказы соблюдать определенные правила – но его никто не слушал: «В большинстве случаев вместо дисциплины была разнузданность, вместо идейной борьбы – бандитизм, вместо планомерных действий – разрозненные и потому ненужные выступления. Выходило так, что пытается синица море зажечь»¹³⁵⁰. На самом деле все было не так просто. Польский и румынский Генеральные штабы были заинтересованы в диверсиях, подрывающих возможность нормального использования железных дорог, и летом 1921 г. банды явно активизировали нападения на них¹³⁵¹. Но главной угрозой весной и летом 1921 года оставался Махно: его небольшой летучий отряд постоянно ускользал от преследования и провоцировал крестьянские восстания. К середине лета стало ясно, что и он проигрывает¹³⁵².

10 июля 1921 года контроль над границами советских республик был передан войскам ВЧК и Особому отделу ВЧК, начала создаваться система контроля¹³⁵³. Личный состав для формирования погранвойск передавали органы ВЧК и армия¹³⁵⁴. Времени для обустройства границ и развертывания не хватало. Уже 15 июля командование отдало приказ о приведении пограничных частей в повышенную готовность в связи с возможными восстаниями и провокациями из-за рубежа¹³⁵⁵. 24 августа Реввоенсовет известил руководство ВЧК о том, что, по информации, полученной разведкой, следует ожидать масштабных пограничных инцидентов, вторжения крупных отрядов с территорий Финляндии, Эстонии, Польши¹³⁵⁶. Сложным положением РСФСР попытались воспользоваться и Польша, и Румыния. Советская граница с этими государствами на всем протяжении оставалась крайне неспокойной. Разведка докладывала о концентрации румынской и польской армий на границах, усилении их охраны, появлении отрядов петлюровцев и т. п¹³⁵⁷. Начать новую войну Варшаве и Бухаресту не дало возможности их собственное тяжелое финансовое положение¹³⁵⁸.

Но на провокации ресурсов хватало с избытком. На территориях этих двух стран оседали разбитые армии проигравших в Гражданской войне. 28 августа 1921 г. в Румынии укрылся разбитый Махно¹³⁵⁹. Остатки его повстанческой армии были прижаты к Днестру и ушли в Бессарбию, где были разоружены¹³⁶⁰. После окончания войны 1920 года воевавшие на стороне поляков белогвардейские и украинские части были разоружены и интернированы в Польше. Из них формировались отряды для нападений на советскую территорию¹³⁶¹. 9 сентября 1921 г. Советское правительство в очередной раз заявило протест и перечислило случаи пограничных инцидентов в ноте, врученной поверенному в делах Польши в РСФСР¹³⁶².

Только 7 октября 1921 года был подписан польско-советский протокол, по условиям которого между 8 и 20 октября территорию Польши должны были покинуть руководители антисоветских соединений – Булак-Булакович, Петлюра, Тютюнник, Савинков и т. д. Советское правительство должно было начать выплаты за железнодорожное имущество (по условиям Рижского договора) и реэвакуацию имущества и культурных ценностей¹³⁶³. В тяжелейшее время польский сосед советских республик фактически шантажировал Москву, выторговывая мир требованиями выплат. 21 октября 1921 г. ввиду опасного положения на границе и активизации действий крупных банд Совет Труда и Обороны расформировал Войска пограничной охраны – контроль над границей теперь обеспечивала армия. Пограничные войска будут восстановлены только через год¹³⁶⁴. 17 октября 1921 года Савинков и Петлюра подписали договор о взаимодействии против большевиков. Савинков признавал УНР и предоставлял ей заем – 30 млн польских марок, а также часть оружия, переданного ему французами¹³⁶⁵. Развернуться Петлюре так и не удалось. За него это попытался сделать его подчиненный.

23 октября Тютюнник, ставший генерал-поручиком армии УНР, издал приказ № 1 о переходе всех войск, подчинявшихся Петлюре, под его команду¹³⁶⁶. С 27 октября 1921 при поддержке поляков он начал готовиться ко вторжению на территорию УССР. Те предоставляли генералу оружие, боеприпасы, обмундирование¹³⁶⁷. Финансовую и идеологическую поддержку вместе с поляками оказал и глава униатской церкви¹³⁶⁸. Разведка ВЧК сумела внедриться в окружение Тютюнника. Кто и как готовил его банды – все это не составляло секрета, но неясным оставалось время выступления¹³⁶⁹. Организационным центром диверсии был Львов. 5 ноября отряд Тютюнника перешел границу и двинулся к Кременчугу¹³⁷⁰. Он воспользовался тем, что в связи с голодом силы Красной армии были направлены в помощь голодающим на сельскохозяйственные работы и не успели вернуться к границе. Единственным крупным успехом отряда, который Тютюнник поначалу называл дивизией, было уничтожение пограничного взвода – около 40 чел. – и расстрел раненых пленных вместе с сестрой милосердия. Двигаясь вглубь страны, отряд расправлялся со сторонниками Советской власти¹³⁷¹. После начала действий «дивизия» насчитывал в своих рядах до 1,5 тыс. штыков и сабель. Тютюнник называл её уже «Повстанческой армией Украины»¹³⁷². Однако ему так и не удалось поднять новое восстание – массовой поддержки у них не было. Люди явно устали от длительной войны и смены властей. За 12 дней боев Тютюнник нес одно поражение за другим¹³⁷³.

Против вторгшихся бандитов была брошена 9-я кавалерийская дивизия во главе с Котовским. Её ударной составной частью стала знаменитая кавбригада, которая была переброшена на Украину из Тамбовской губернии, где в июле 1921 г. под его же руководством разгромила лучшую, ударную часть повстанческой армии Антонова¹³⁷⁴. Именно 2-я бригада 9-й дивизии нанесла поражение противнику 16 ноября – тютюнниковцы бежали, бросив обозы и раненых. Ранним утром 17 ноября 3-я бригада во главе с самим Котовским вышла на след беглецов и в полдень атаковала банду на привале в деревне Малые Минки. «Дивизия» стояла без постов охранения, котовцы ворвались в деревню и открыли пулеметный огонь. Банда побежала. Тютюнник бросил своих подчиненных и ушел с 37 всадниками один из первых. Было захвачено 22 пулемета и 547 пленных, около 200 бандитов было убито. Потери котовцев составили всего несколько человек – сопротивления практически не было¹³⁷⁵.

Остатки банды были разгромлены Котовским 21 ноября 1921 г. у местечка Базары (совр. Житомирская обл.)¹³⁷⁶. Пленные отданы под суд созданной Чрезвычайной комиссии во главе с командующим войсками Киевского Военного округа И.Э. Якиром. Часть из них была расстреляна, часть отправлена на доследование¹³⁷⁷. Это была решающая победа, вскоре после нее поляки приступили к массовому разоружению петлюровцев, остатки их армий были заключены в лагеря для военнопленных. Ряд мощных ударов был нанесен и савинковским организациям. За шесть месяцев 1921–1922 гг. на советской территории силами контрразведки было выявлено более 500 активных савинковцев¹³⁷⁸. Их количество в пограничных государствах также сокращалось. На 15 июня 1922 г. по данным советской разведки в Польше числилось 35 банд – 3530 бандитов при 4 пулеметах, а в Литве – 3 банды (около 1100 чел.)¹³⁷⁹. В конечном итоге полякам пришлось разоружить и их. Советско-польская граница стала чуть спокойнее.

Опасное положение в 1921 г. возникло и на северном участке советской границы. Примерно 2 тыс. километров границы с Финляндией прикрывало около 400 бойцов 379-го стрелкового полка и 300 бойцов пограничных частей ВЧК. Этого, разумеется, было недостаточно для сколько-нибудь прочного контроля. В Карелии в это время шел переход с продразверстки на продналог и часть крестьянства, недовольная продовольственной политикой большевиков, была готова к восстанию¹³⁸⁰. В 1921 г. в Финляндии было сформировано «Центральное Карельское правительство», которое планировало вторжение в РСФСР¹³⁸¹. В сентябре 1921 года через границу стали проникать боевики из Финляндии. 14–15 октября они сформировали «Карельский лесной партизанский отряд» из 19 чел., который избрал «Временный Карельский Комитет». Тот обратился за помощью к Хельсинки с просьбой о защите и направлении нот к правительствам других стран для того, чтобы привлечь внимание к борьбе карельского народа.

Вскоре Комитет начал действовать, на помощь ему пришли отряды из Финляндии. 26 ноября делегация Комитета была принята правительством Финляндии, а 27 ноября представитель этой страны в Лиге Наций поставил вопрос о положении в Карелии. 1–7 декабря в Финляндии была проведена «Карельская неделя». К концу декабря отряды белокарелов и финнов поставили немногочисленные советские гарнизоны в кризисное положение. Их численность насчитывала уже до 4 тыс. чел, они сумели создать угрозу ряду городов. Финны использовали тактику действия лыжными группами – до батальона, их местные сторонники шли проводниками. На ряде участков противник вышел к Мурманской железной дороге, был сожжен деревянный мост, совершены нападения на станции, развязан террор против сторонников Советской власти. Все это вызвало ответные меры. С 18 декабря Карелия была объявлена на военном положении. Противники финского выбора ответили на террор террором. Началась партизанская война против повстанцев. В Карелию было переброшено около 8,6 тыс. бойцов Красной армии при 22 орудиях и 165 пулеметах. Еще 5 тыс. чел. составили резерв. Железную дорогу стали патрулировать 3 бронепоезда и автодрезины с пулеметами.