Текст книги "Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны"

Организация обороны крепости строилась недостаточно эффективно. Офицеров было мало, формально командовавший войсками бывший ген.-м. артиллерии А.Н. Козловский фактически был случайно оказавшимся в городе человеком, имя которого было широко использовано потом в пропаганде против восставших, подчинившихся «царскому генералу»¹¹⁴⁸. Восставшие даже не смогли провести стоявший почти без команды ледокол «Ермак» вокруг крепости, что сделало бы ее практически неприступной¹¹⁴⁹. 5 марта была сформирована 7-я армия под командованием Тухачевского. У него возникла возможность восстановить свою репутацию после Варшавы. Реввоенсовет сделал восставшим последнее предложение сдаться, ответа не было¹¹⁵⁰. Первый штурм 8 марта был отражен, пехоте удалось подойти только к проволочным заграждениям, выставленным на льду, после чего она вынуждена была отступать с большими потерями¹¹⁵¹. Впрочем, это был временный успех. У восставших было мало боеприпасов, прежде всего снарядов, и практически не было пехоты для занятия укреплений¹¹⁵². Кронштадтский кризис совпал с началом работы X съезда РКП (б). Выступая на нем 8 марта, Ленин оценил происходящее следующим образом: «Тут проявилась стихия мелкобуржуазная, анархическая, с лозунгами свободной торговли и всегда направленная против диктатуры пролетариата. И это настроение сказалось на пролетариате очень широко. Оно сказалось на предприятиях Москвы, оно сказалось на предприятиях в целом ряде пунктов провинции. Эта мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве»¹¹⁵³.

Часть депутатов съезда была направлена под мятежную крепость для укрепления политической работы в войсках. В некоторых частях наметился кризис. В двух стрелковых полках 79-й бригады 27-й дивизии – одной из лучших – под влиянием потерь первого штурма начались волнения. В результате было публично расстреляно 60 человек, вслед за чем перед строем выступили делегаты X съезда – К.Е. Ворошилов и Е.И. Вегер. Настроение красноармейцев изменилось¹¹⁵⁴. В ночь с 16 на 17 марта войска пошли во второе наступление, начались тяжелые бои. Ряд фортов и кораблей оказал ожесточенное сопротивление¹¹⁵⁵. Тяжелая артиллерия пробивала гигантские полыньи во льду, проход по которому под огнем становился смертельно опасным. В городе наступавших также встретили огнем. Тем не менее к 05:00 18 марта Кронштадт был взят. Было захвачено 2 444 пленных, штурмующие потеряли около 500 чел. убитыми и свыше 3 тыс. ранеными и обмороженными¹¹⁵⁶. Остатки повстанцев ушли по льду в Финляндию¹¹⁵⁷. Таких сразу же насчитали до 10 тыс. чел¹¹⁵⁸. Тухачевский был доволен собой. Днем 18 марта он уже просился назад на Западный фронт. «В общем, полагаю, что наша гастроль здесь закончилась, – докладывал он Главкому Каменеву. – Разрешите возвратиться восвояси». Тот просил его задержаться¹¹⁵⁹. Скоро Тухачевского ждало новое назначение.

17 апреля 1921 г. он был направлен командовать войсками в Тамбовской губернии. Перед ним была поставлена задача – в месячный срок подавить восстание. Была проведена партийная мобилизация: в губернию перебросили значительные силы – 1 тыс. коммунистов, а на лето там должна была разместиться бригада курсантов¹¹⁶⁰. К приезду нового главкома власти уже вовсю практиковали взятие заложников, коллективную ответственность деревень. Тухачевский значительно ужесточил карательную политику. Он предлагал амнистию добровольно сдавшимся, вводил аресты семей не сдавшихся и дальнейшую их высылку в отдаленные губернии, реквизицию имущества и передачу его сторонникам Советской власти и т. п¹¹⁶¹. Ядро армии Антонова составляли 2–2,5 тыс. всадников, хорошо организованных, дисциплинированных, на сменных лошадях, которых охотно поставляло симпатизировавшее повстанцам крестьянство. За этим ядром охотились лучшие части Тухачевского – бригады Уборевича и Котовского при поддержке бронемашин¹¹⁶². Повстанческую армию удалось с огромным трудом разбить только в июле 1921 года. К августу 1921 г. крупных банд уже не осталось, началась массовая явка с повинной¹¹⁶³. Самого Антонова чекистам удалось ликвидировать только через год, 24 июля 1922 г¹¹⁶⁴.

«Кронштадтское восстание, – гласил орган НКИД, – внушило политическим кругам русской эмиграции мысль о том, что Советская власть доживает последние дни в России»¹¹⁶⁵. Кризис в Советской России вдохновил белогвардейцев на действия, они рассчитывали получить поддержку со стороны недовольных Советской властью соотечественников¹¹⁶⁶. Японцы, пытаясь закрепить свой контроль над Приморьем, 26 мая 1921 г. организовали с опорой на остатки колчаковцев государственный переворот в Приморье. Сторонники ДВР были разбиты. Во Владивостоке к власти пришло правительство С.Д. Меркулова¹¹⁶⁷. Дальневосточная республика готовилась к неизбежному столкновению. 27 мая был отдан приказ о приведении НРА «в боевое состояние» в связи с возможным выступлением белогвардейцев¹¹⁶⁸. 28 мая Политбюро ЦК было принято решение о направлении на Дальний Восток В.К. Блюхера, который должен был возглавить армию ДВР. Кроме того, ей оказывалась помощь командными, и политическими кадрами, а также необходимым количеством бронепоездов¹¹⁶⁹. В конце 1920 года в НРА числилось 35 330 штыков и сабель, 458 пулеметов, 82 орудия, 9 бронепоездов, 8 танков, 7 самолетов и 3 парохода¹¹⁷⁰.

28 мая войска Унгерна перешли границу ДВР, в районе Троицкосавска начались тяжелые бои. Советское командование оценило их как попытку отвлечь внимание от Приморья и сочло время удобным для направления собственных войск в Монголию¹¹⁷¹. Основу сил Унгерна по-прежнему составляла Азиатская конная дивизия, но вместе с ополчениями монгольских князей и мобилизованными его силы составляли около 10 тыс. чел. при 37 пулеметах и 21 орудии. Границу с Монголией прикрывала 5-я армия – это были три стрелковые бригады, и всю территорию защитить ими было невозможно¹¹⁷². На укрепление 5-й армии были выделены 35-я стрелковая и 5-я кавалерийская дивизии Красной армии¹¹⁷³. 1-13 июня в боях под Троицкосавском Унгерн был разбит и отступил на территорию Монголии. Для преследования и поддержки монгольских революционеров был сформирован Экспедиционный корпус 5-й армии в Монголии. В его состав вошли две стрелковые бригады, одна кавалерийская дивизия и одна кавалерийская бригада – 7 660 штыков и 2526 сабель, 20 орудий, 215 пулеметов, 2 бронемашины и 4 самолета¹¹⁷⁴.

20 июня командарм-5 М.С. Матиясевич отдал приказ о наступлении на Ургу¹¹⁷⁵. Красноармейцев предупредили особым приказом – они входят в Монголию не как враги, а как освободители. Это требовало особого поведения: «Мы должны с уважением относиться ко всем обычаям и нравам монгольского народа, должны бережно относиться к их религиозным убеждениям, к их храмам, реликвиям, к их национальным чувствам»¹¹⁷⁶. Командование армии обратилось и к монгольскому народу: «Наши красные войска будут действовать в полном согласии с Народным революционным правительством Монголии и Народной революционной монгольской Красной армией. Между нашими войсками и монгольским народом не должно быть никакой вражды»¹¹⁷⁷. В обращении Политуправления РВС войск Сибири к красноармейцам и командирам Экспедиционного корпуса подчеркивалось: «Наша задача только помочь монгольскому народу сбросить со своей шеи ярмо баронского произвола. Когда мы убедимся, что со стороны Монголии нашим границам уже не угрожает опасность со стороны белогвардейских банд, наши войска покинут Монголию»¹¹⁷⁸. 7 июля 1921 года части Монгольской народной и Красной армии вошли в Ургу¹¹⁷⁹. Им удалось разбить гарнизон Унгерна, но основная часть его армии ещё оставалась серьезной по местным условиям силой. 11 июля была провозглашена Монгольская Народная республика¹¹⁸⁰.

Осенью 1921 года в Пекин была направлена советская торговая делегация с целью обсуждения условий передачи Китаю Китайско-Восточной железной дороги. Её деятельность была малоуспешной¹¹⁸¹. Пекин предпочитал ограничиваться переговорами (они начались в ноябре¹¹⁸²), но не торопился принимать решение¹¹⁸³. Причина была проста: Китай рассчитывал на возвращение Циндао – территории на полуострове Шаньдун, отданной в аренду Германии по договору от 3 марта 1898 года и захваченной Японией в 1914 году. Интересно, что в августе 1914 года, перед вступлением в Мировую войну, Токио потребовал от Берлина передать японцам Циндао «с видом дальнейшего восстановления его Китаю»¹¹⁸⁴. По окончанию Первой Мировой войны японцы вовсе не торопились сделать это. По условиям Версальского мира Германия передала свои права на Циндао и свою собственность там Японии (Часть III. Отдел VIII, Шаньдун. Ст. 156–158)¹¹⁸⁵. Кроме того, Германия передала часть своих прав и собственности в Китае Великобритании и США, отказывалась от своих прав на контрибуцию за «боксерское» восстание, обязалась вернуть захваченное во время грабежа Пекина имущество (Часть IV. Отдел II, Китай. Ст. 128–134)¹¹⁸⁶.

Китай вовсе не был удовлетворен условиями Версальского мира и его делегация отказалась подписать договор. Пекин требовал возврата Шаньдуна. После окончания войны в Вашингтоне начало меняться отношение к политике Токио¹¹⁸⁷. Надежды Пекинского правительства на помощь США в данном вопросе были прозрачны. Американских политиков не устраивала японская концепция Азии для азиатов (т. е. для японцев), противоречия между США, Японией и Великобританией нарастали. 10 июля 1921 г. государственный секретарь США Чарльз Хьюз заявил о созыве в Вашингтоне международной конференции для обсуждения вопросов, связанных с военно-морскими вооружениями и для урегулирования проблем Тихоокеанского региона¹¹⁸⁸. РСФСР и ДВР не были приглашены принять участие в её работе¹¹⁸⁹.

В Москве узнали о планируемой конференции из сообщений прессы. Уже 19 июля 1921 года Г.В. Чичерин направил ноту протеста против неприглашения на конференцию делегаций РСФСР и ДВР правительствам стран – участниц конференции, предупреждая, что решения, принятые в отсутствии представителей России, не будут для нее обязательны¹¹⁹⁰. Между тем претензии Токио на лидерство на Дальнем Востоке и диктат в отношении Советской России оставались неизменными. Они полностью проявились во время проведения конференции в Дайрене (бывший Дальний, совр. Далянь – КНР). Она работала с 26 августа 1921 по 16 апреля 1922 г¹¹⁹¹. Здесь японская дипломатия попыталась добиться реализации своей программы¹¹⁹². Проект договора включал в себя 17 несекретных и 3 секретные статьи. Открытые статьи включали полный отказ ДВР от права иметь военный флот, разоружение и уничтожение береговых укреплений в Приморье, обещание никогда их не восстанавливать. Владивосток должен был стать чисто коммерческим портом под международным контролем. ДВР обязывалась заключить новую рыболовную конвенцию с Японией, предоставить японским подданным экономические льготы и свободу плавания по всему Амуру. Секретные статьи включали в себя обязательство придерживаться нейтралитета в случае войны Японии с третьим государством, согласие на право Японии эвакуировать свои войска из Приморья по собственному усмотрению и в срок, который Япония определит самостоятельно. Северная часть Сахалина передавалась в аренду Японии на 80 лет в качестве компенсации за «Николаевский инцидент»¹¹⁹³. Выполнение этих требований превратило бы Дальневосточную республику в японский протекторат¹¹⁹⁴. Её представители категорически отказались принять предложения Японии. При этом они продолжали вести переговоры, чтобы не допустить обвинения в том, что те были сорваны по вине ДВР. Дипломатия РСФСР и ДВР по-прежнему пыталась выйти из положения, угрожавшего столкновением с Японией¹¹⁹⁵.

Одновременно РСФСР налаживала отношения с новым государством, которе возникло в регионе. В Москву в октябре 1921 года для заключения договора приехала специальная монгольская миссия во главе с Сухэ-Батором¹¹⁹⁶. Советско-монгольские отношения с самого начала были непростыми. Монгольская сторона требовала признания и своей независимости, что чрезвычайно усложняло отношения РСФСР с Китаем и Японией, не желавшими признавать независимость этой страны¹¹⁹⁷. 12 июля 1921 года Сухэ-Батор обратился к Москве с призывом оставить советские войска в стране¹¹⁹⁸. Оставалась опасность прихода китайских войск. Глава мукденской группировки Чжан Цзо-лин, который с 1919 года при поддержке Японии установил свою власть над Маньчжурией¹¹⁹⁹, сделал заявление о том, что он готов направить в Монголию две своих дивизии, чтобы выгнать оттуда русских и восстановить власть Китая. Правителя Маньчжурии останавливали лишь финансовые сложности – он просил 200 тыс. долларов для снаряжения экспедиции у центрального правительства¹²⁰⁰.

Революционеры еще не полностью контролировали обстановку в Монголии, а Унгерн не был еще разбит. 24 июля он вновь вторгся в пределы ДВР с целью отвлечения сил Красной армии от Урги. Поначалу Унгерну удалось добиться частных успехов, но вскоре он потерпел поражение и бежал в степь. Его войска разлагались¹²⁰¹. Тем не менее обстановка в Монголии оставалась неопределенной. Новое правительство страны просило Москву оставить войска Красной армии «до момента окончательной ликвидации угрозы со стороны общего врага, в настоящее время укрепившегося в восточных степях». 10 августа Чичерин известил Сухэ-Батора о том, что войскам отдан приказ «нанести сокрушительный удар общему врагу, царскому генералу Унгерну, который подверг монгольский народ неслыханному порабощению и насилию…» По окончанию этой миссии Москва была намерена вывести войска из Монголии¹²⁰². 22 августа 1921 года Унгерн попал в плен¹²⁰³, через 5 дней на заседании Политбюро было принято решение, предложенное Лениным – т. к. виновность барона была очевидной, предлагалось «устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять»¹²⁰⁴. Генерал был предан суду трибунала и 15 сентября 1921 г. расстрелян¹²⁰⁵.

Экспедиционный корпус был расформирован и выведен 14 сентября 1921 г., но по просьбе монгольского правительства оставлен один стрелковый полк Красной армии¹²⁰⁶. Договор о взаимном признании РСФСР и Монголии был подписан 5 ноября 1921 года. Стороны признавали независимость друг друга (Ст. 1–2) и обязывались обменяться представительствами и консульствами (Ст. 4–5). Вопрос о присутствии советских войск в Монголии договором не рассматривался¹²⁰⁷. Тем не менее они оставались там. Также на территории Монголии все еще находились остатки колчаковской армии – около 1,5 тыс. чел. под командованием ген.-л. А.С. Бакича. В конце ноября 1921 года большая часть этих отрядов сдалась, а Бакич был пленен 20 декабря. 25 мая 1922 года генерал был предан суду, приговорен к расстрелу и 8 июня 1922 года казнен¹²⁰⁸. Монгольская республика была очищена от белогвардейцев.

МНР рассматривалась в Москве как ближайший союзник. С 1923 года в программу оснащения РККА новой техникой и оружием было включено обеспечение тем же и МНРА. По договорам, заключенным в 1924 и 1925 гг., СССР взял на себя расходы по перевооружению монгольской армии и обучению её кадров¹²⁰⁹. В Монголию были направлены инструкторы, которым удалось проделать большую работу по усилению боеспособности монгольской армии. Она получила единообразную форму, знаки отличия, однообразное вооружение, были открыты школы для подготовки военных специалистов¹²¹⁰. 24 января 1925 года Чичерин известил главу правительства Монголии Балингийна Цэрэндоржи о том, что в связи с «окончательной ликвидацией остатков белогвардейских банд» Правительство СССР не считает более необходимым пребывание своих войск на территории Монголии. Начинался их вывод. 27 февраля в ответной ноте Цэрэндоржи отметил, что «части Красной Армии за время пребывания с 1921 по 1925 г. как в отношении командного, политического, так и красноармейского состава проявили себя с самой лучшей стороны в смысле высшего образца дисциплины, культурности и лояльности по отношению к населению, властям и также в области внешних сношений с соседними странами, в частности с великой Китайской Республикой»¹²¹¹.

Одной из главных задач политики на Дальнем Востоке стала консолидация революционного движения в регионе, которое объективно выступало в качестве союзника РСФСР. 21 января – 2 февраля 1922 г. в Петрограде и Москве прошел Первый съезд революционных организаций Дальнего Востока. На нем присутствовали представители разных провинций Китая, включая представителей Гоминьдана¹²¹². Она была названа национально-революционной партией Китая, не коммунистической, но солидарной с Коминтерном в борьбе против империализма¹²¹³. Редактор коммунистической газеты Чен-По в своем выступлении назвал эту партию самой революционной из тех, которые представляют «третье сословие». Он отметил стремление доктора Сунь Ят-сена к «социал-реформизму», но отметил – «его последователи и вообще все члены партии – истинные революционеры. Их, по правдивости, можно считать носителями революционной идеи»¹²¹⁴. Совершенно однозначным было выступление представителя Гоминьдана: «Партии Гоминьдан не по дороге с империалистами, и мы охотнее пойдем с Коммунистическим Интернационалом, чем с милитаристами Китая»¹²¹⁵.

Конференция в Дайрене закончилась провалом. В конце октября 1921 года возобновились боевые действия на Дальнем Востоке – их начало правительство Меркулова, за спиной которого стояла Япония¹²¹⁶. Армия этого правительства называлась «белоповстанческой» и насчитывала в своих рядах около 4,5 тыс. штыков и 2,5 тыс. сабель при 100 пулеметах и 14 орудиях¹²¹⁷. Меркуловцы начали накапливать силы в нейтральной зоне, которую гарантировали японцы¹²¹⁸. Командование НРА, до этого момента сдерживавшее активность партизан, издало распоряжение перейти «от пассивной обороны к активным мерам борьбы партизанами с меркуловцами в Приморье»¹²¹⁹. 1 ноября белые перешли в наступление. Оно велось по линии железной дороги в направлении на Хабаровск. Они имели значительное превосходство в силах над Народно-революционной армией ДВР и прочно удерживали инициативу¹²²⁰.

Военный кризис в Уссурийском крае совпал с подготовкой и началом работы Вашингтонской конференции. 2 ноября 1921 года Советское правительство повторило свой протест из-за отсутствия своих представителей и вновь отметило, что не будет считать для себя обязательными её решения¹²²¹. Конференция начала работу 12 ноября 1921 года, проблема ограничения военно-морских вооружений сразу же вызвала значительные противоречия между бывшими союзниками¹²²². Тем временем войска правительства Приморской области подошли к Хабаровску. 19 декабря В.К. Блюхер докладывал: «Переход в наступление Меркуловым начат при несомненном содействии и поддержке японцев, выразившихся в широком снабжении каппелевцев оружием и в создании благоприятных условий как в подготовке, так и в самом наступлении. Такой резкий сдвиг японцев в пользу Меркулова является результатом наших неудач в Дайрене – непримиримостью нашей позиции и отказом удовлетворить их требования экономического характера – и имеет целью принудить нас к уступкам и оправдать в Вашингтоне пребывание своих войск в Приморье, в случае успеха наступления и расширения территории Меркулова – получить от него экономические преимущества, кои он требует в своих 17 пунктах, порывая переговоры с нами»¹²²³.

Наступление меркуловцев упрощало и то, что Блюхер не успел еще закончить переформирование партизанских отрядов в настоящую армию¹²²⁴. 23 декабря после нескольких дней боев белые взяли Хабаровск, 29 декабря их наступление остановилось. Резервов не было, а в тылу активизировались советские партизаны¹²²⁵. Красные отступать также не могли – у них в тылу тоже было не спокойно. Командование не было уверено в том, что в случае дальнейших успехов белых не восстанут станицы амурских казаков¹²²⁶. Под влиянием внешних сил центральное правительство Китая хотело передать вопрос о КВЖД на решение Вашингтонской конференции¹²²⁷. 8 декабря 1921 года Советское правительство отправило ноту протеста против попыток решения вопроса о железной дороге без участия представителей РСФСР. Совнарком считал, что этот вопрос находится в ведении исключительно двусторонних советско-китайских отношений, и не признавал права решать его за конференцией, участвовать в которой представители Москвы не были приглашены¹²²⁸.

Тем не менее невозможно было не учитывать тот факт, что обстановка в мире и, уж во всяком случае, расклад сил на Тихом океане во многом зависели в новых условиях от взглядов и интересов США. Первая Мировая война полностью изменила расклад сил в мире. Общий долг 64 государств мира в 1913 году равнялся 10 700 250 фунтов, в 1921 году он вырос до 95 413 000 фунтов (только процентные выплаты по долгам в 1921 году равнялись 44 % суммы общего долга 1913 года). Основным кредитором мира стали США¹²²⁹. Объем консолидированного долга этой стране достиг гигантской суммы 10 141 000 000 долларов или около 60 млрд золотых франков. Основными должниками Вашингтона стали бывшие до войны кредиторами мира Великобритания (4,166 млрд долл.) и Франция (3,35 млрд долл.). Обескровленные участием в Мировой войне страны не могли позволить себе предвоенную гонку вооружений¹²³⁰.

Зато это могли сделать США. В 1921 году у Америки было 17 линкоров общим водоизмещением 467 250 тонн, у Великобритании – 26 линкоров (632 700 тонн) и у Японии – 7 линкоров (209 140 тонн). К 1924 эти показатели должны были составить у американцев – 27 (856 850 тонн), у японцев – 9 (273 140 тонн), у англичан изменений не предполагалось¹²³¹. В этих условиях Лондон был вынужден отказаться от политики «двойного стандарта» – то есть политики, при которой Англия должна была иметь флот, равный двум мощнейшим флотам мира. Морские державы вынуждены были согласиться на 10-летний мораторий в строительстве линейного флота¹²³². Экономические соображения заставили Лондон, Токио, Париж и Рим пойти на уступки. Сами США легко остановили строительство и вывели из строя 30 судов общим тоннажем в 845 700 тонн. Великобритания вынуждена была сделать то же в отношении 19 судов тоннажем в 583 375 тонн, Япония – 17 судов в 448 928 тонн¹²³³. Несмотря на значительные уступки, превосходство американского флота над японским было полным и очевидным¹²³⁴. В общем, при том что валовый национальный продукт Японии равнялся в 1925 году только 8 % американского, то даже при росте военных расходов с 1910 по 1921 гг. на 350 % (на флот шло 80 % военных расходов) другого результата быть не могло¹²³⁵. Япония должна была идти на уступки.

Делегация ДВР прибыла в Вашингтон, так как планировалось обсуждение проблемы Сибири, но к полноценному участию в работе конференции так и не была допущена¹²³⁶. Тем не менее 23 января 1922 года она добилась постановки вопроса о Сибири. Японский представитель барон Сидехара Кюдзюро немедленно заявил о том, что вмешательство Токио в Гражданскую войну в России сыграло самое положительную роль в регионе¹²³⁷. Делегация ДВР представила документы, свидетельствующие о японских зверствах. Кроме того, был предан гласности текст японо-французского соглашения о предоставлении Токио свободы рук на русском Дальнем Востоке¹²³⁸. 24 января Хьюз заявил, что США отказываются признавать права Японии в России, полученные в результате интервенции. 28 января делегация ДВР потребовала немедленного ухода японских войск с территории республики¹²³⁹.

Тем временем армия ДВР перешла в контрнаступление. Белое командование стало активно укреплять подступы к Хабаровску. Ключевой позицией стала Волочаевская сопка. Фронт длиной около 18 км был укреплен несколькими рядами колючей проволоки, пулеметными точками, окопами. Склоны были политы водой, а 40-градусные морозы превратили ее в лед¹²⁴⁰. 10–12 февраля 1922 года в боях под Волочаевской сопкой была сорвана последняя попытка белых остановить наступление НРА¹²⁴¹. 12 февраля Блюхер докладывал в Реввоенсовет Сибири: «Действующие части, несмотря на неимоверные условия боевой жизни Восточного фронта, в глубоком сознании своего революционного долга, перейдя в наступление и выдержав целый ряд крайне упорных боев, проведя 6 суток под открытым небом, взяли Нижне-Спасское и Волочаевку»¹²⁴². 14 февраля был взят Хабаровск¹²⁴³. 5 марта был отдан приказ о переходе войсками ДВР нейтральной зоны и об организации наступления на Владивосток¹²⁴⁴.

Даже ослабевшая после Гражданской войны Россия могла позволить себе твердую позицию в Вашингтоне. Не менее твердой была и позиция представителей Пекинского правительства. 4 февраля конференция приняла резолюцию относительно особого отбора служащих и охраны на Китайско-Восточной железной дороге¹²⁴⁵. В тот же день Китай отказался поддержать резолюцию о переложении ответственности за положение дел на КВЖД на него (она оставляла лазейку для вмешательства держав)¹²⁴⁶. Конференция приняла решение об основных принципах политики по отношению к Китаю. Признавались его суверенитет, независимость, административная и территориальная целостность, право на прочное правительство, провозглашался принцип равных возможностей держав и отказ от использования «специальных прав и преимуществ» (Ст. 1), принцип «открытых дверей» (Ст. 3), участники конференции обязались воздерживаться от «создания сфер влияния» (Ст. 4) и т. д¹²⁴⁷. Это была американская программа.

Кроме того, в ходе конференции был подписан договор о возвращении Циндао под власть Китая¹²⁴⁸. Правда, Китай должен был выплатить Японии стоимость железной дороги (53 406 141 золотая марка) и компенсировать те траты, которые Токио понес, приводя ее в порядок после захвата Циндао¹²⁴⁹. Это была дипломатическая победа, тем более значительная, так как власть Китайской республики и в начале 1920-х годов была призрачной, её правительство самостоятельно не смогло создать ни армии, ни системы управления¹²⁵⁰. Большая часть Китая находилась под властью четырех генеральских группировок, каждая из которых к тому же находилась под контролем Англии, Франции или США¹²⁵¹. У местных правителей были собственные армии, они формировали союзы и вели войны друг с другом¹²⁵². Опасности для кого-либо еще они не представляли. Но войны этих армий становились все более жестокими и интенсивными, никакой власти над собой милитаристы не признавали¹²⁵³.

19 июля 1922 года японский генеральный консул в Харбине официально известил представителя ДВР о том, что в Токио было принято решение об эвакуации войск не позднее 1 ноября 1922 года. Японская сторона предложила начать переговоры по этому вопросу¹²⁵⁴. В действительности в Токио продолжали колебаться, и поэтому ни одно из решений не было окончательным. 4 августа 1922 г. правительство Японии под влиянием известий о победах Красной армии в Европе и неблагоприятной международной обстановки ввиду позиции, занятой США, приняло решение: «Настоящее положение вынуждает нас отказаться от оккупационных планов в Сибири на некоторое время, оставаясь укрепленными на тех территориях, где имеются наши войска»¹²⁵⁵.

В Приморье тем временем шла смена политических декораций. 23 июля во Владивостоке был созван Приамурский Земский собор, который 10 августа избрал нового главу правительства Приморской области. Его возглавил ген-л. М.К. Дидерихс. Он немедленно известил вдову Александра III императрицу Марию Федоровну и Великого Князя Николая Николаевича – мл. о том, что признает власть Романовых¹²⁵⁶. Генерал назвал себя Правителем и Земским воеводой, а армию – Земской ратью. Создать единение в борьбе с противником ему так и не удалось¹²⁵⁷. Земская рать провела единственное удачное наступление 6 сентября 1922 г. Её отряд силой до 1 тыс. штыков и 250 сабель потеснил уступавший ему по численности отряд ополченцев ДВР. Успех был недолгим. Началось контрнаступление и «рать» оказалась не в состоянии противостоять Народно-революционной армии и все более усиливавшемуся партизанскому движению. 11 сентября был взят Уссурийск, 16 октября – Никольск-Уссурийский¹²⁵⁸.

Дитерихс мог рассчитывать лишь на помощь японцев, каковую они оказывали ему фактически до конца «белого Владивостока». 19 октября передовые части НРА столкнулись с японскими частями на подступах к городу, в котором шел грабеж и уничтожение государственного имущества. Они вынуждены были остановиться¹²⁵⁹. Впрочем, эта остановка уже ничего не могла изменить. 25 октября 1922 года войска ДВР вошли во Владивосток. Надобность в буфере отпала¹²⁶⁰. 14 ноября Народное собрание Дальневосточной республики приняло решение о самороспуске и присоединении к РСФСР¹²⁶¹. 6 ноября 1922 года красные партизаны заняли Петропавловск-Камчатский, в течение 1923 года полуостров был очищен от последних белогвардейских отрядов¹²⁶². Под оккупацией оставался лишь Северный Сахалин: японцы поначалу отказывались уходить оттуда, а в 1923 году даже предложили Москве продать эту территорию – последовал отказ¹²⁶³.

15 сентября 1922 года представитель Советского правительства А.А. Иоффе обратился к доктору Сунь Ят-сену с письмом, предлагая ему сотрудничество. «Мое правительство, – писал советский дипломат, – вообще является решительным противником разделения Китая на сферы влияния и для себя на такие сферы никогда не претендует (так в источнике – А.О.). Ввиду определенных условий Россия имеет специфические интересы в Китайско-Восточной железной дороге и так называемой полосе её отчуждения, и я не сомневаюсь, что эти интересы будут поняты и удовлетворены Китаем на предстоящих русско-китайских переговорах»¹²⁶⁴. Одним из законных желаний Москвы было недопущение превращения Северой Маньчжурии в плацдарм для разбитых белогвардейцев. Иоффе сообщал, что советское правительство не собирается идти на уступки японцам или на переговоры с Чжан Цзо-лином, но будет вести их только с единым правительством Китая¹²⁶⁵.